355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ирина Арбенина » Ночь лунного страха » Текст книги (страница 1)
Ночь лунного страха
  • Текст добавлен: 7 сентября 2016, 17:52

Текст книги "Ночь лунного страха"


Автор книги: Ирина Арбенина



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Ирина АРБЕНИНА
НОЧЬ ЛУННОГО СТРАХА

Часть первая

Глава 1

Когда охотник Аулен услышал шум вертолетных винтов и человеческие голоса, он сначала подумал, что таблетки, которые дал ему заезжий торгаш в обмен на соболиные шкурки, воистину творят чудо. И сами они, эти таблетки, видно, настоящее чудо в сравнении с тем кайфом и забытьем, что могут дать грибы.

Поселок-призрак сиял электрическим светом, которого Аулен не видел здесь уже очень-очень давно…

А ведь когда-то он был оживленным и людным местом. Сюда ежегодно завозили продукты, постоянно приезжали на работу новые – в погоне за длинным северным рублем – люди… Но потом, с перестройкой, эти места обезлюдели. Уж несколько лет поселок-призрак зиял окнами пустых оставленных домов.

И вот вдруг снова ожил…

В то время как охотник дивился чуду, в самом поселке разговаривали двое мужчин.

– Ну как наш друг? – интересовался тот, что постарше.

– Идет на поправку. В общем, он вполне уже готов к транспортировке.

– Отлично… Тогда не будем ждать. Сегодня и покинем этот гостеприимный край. Это возможно?

– Вполне.

– Ну и о'кей…

– А что с этим делать?

Тот, что помоложе, кивнул на пластиковый мешок.

– Эх, жаль, мы не дома… – задумался первый. – Это хорошо было бы смешать… Как раз на, этой неделе будут хоронить за муниципальный счет… Так я обычно – в общую могилу! Вместе с бомжами. Труднее всего найти лист в лесу… А мертвое тело лучше всего прятать, знаете ли, среди десятков других мертвецов. Самый надежный способ. Все равно что концы в воду.

– Это вы сами придумали?

– Не я, один англичанин.., писатель.., детективы писал!

– Да тут такой лес… – усмехнулся его собеседник. – Тайга! Куда вашим муниципальным могилам… Никто никогда не отыщет.

– Не скажите… Мертвецы обладают странным свойством появляться, когда их никто уже не ждет.

Так что в таком деле на авось лучше не полагаться.

Все надо сделать в высшей степени аккуратно.

Он взглянул на охранников.

– Эй, ты! – окликнул он высокого с бычьей внешностью парня. – Лепорелло! Ну-ка быстро сюда!

Иди-ка за мной…

Парень подошел. Нехотя, не торопясь, вразвалку.

Он не понимал, что означает прозвище Лепорелло, которым его наградили, но ему казалось, что это что-то обидное, унизительное. Однако не подчиниться он не мог.

– А вот это лучше всего сжечь. – Человек указал на пластиковый мешок с мертвым телом. – А еще лучше бы – в серную кислоту, чтобы без отходов…

– Откуда я вам ее тут возьму? – хмуро буркнул парень. – По телефону заказать?

– Ты прав, голубчик. Заказать не получится! Ни пиццу тут не закажешь, ни серную кислоту. – Человек усмехнулся. – Тогда сожги. Но так, чтобы дотла.

Никаких следов! Керосина у вертолетчиков возьми побольше.

Парень поплотней завернул тело в пленку, легко поднял на руки и направился к выходу.

Тайга начиналась почти от самых дверей небольшой поселковой больнички. И, выйдя из ее дверей, охранник пошел прямо к плотной кромке деревьев.

Шагал он легко – как будто и вовсе не нес никакого груза.

Но когда лесные деревья наконец скрыли его от людей, то остановился, словно обессилел.

И вдруг крепко прижал завернутое в пленку и страшно изувеченное тело, которое нес бережно, как ребенка, у самой груди, словно хотел уберечь его от новых несчастий.

Но мертвому человеку было уже все равно. Главное несчастье с ним уже случилось.

Теперь, когда его никто не видел, парень смог дать волю чувствам. Теперь можно было даже заплакать. Хотя он уже и не помнил, когда это случалось с ним последний раз.

«Щас, как же… Умный какой… – пробормотал он, глотая слезы. – Сожги! Лучше уж мне самому сдохнуть а вам чтоб самим сгореть… Дотла!»

Когда проклятия иссякли, парень стал готовиться к похоронам.

Это были первые настоящие в его жизни похороны. Ведь он вырос совсем один. Отца никогда не видел, мать неизвестно где, ни родных, ни… Нудружбанов, допустим, он хоронил, и немало… Жизнь такая, что приходилось, и часто.

Но вот так, чтобы хоронить единственного родного человека… Родного человека.., который как отец…

Да почему «как»? Просто отец.

В лесу Лепорелло долго выбирал место. Наконец выбрал. Под большим неохватным кедром. Настоящий великан. Таких больше вокруг и не было.

Он положил тело под кедром и стал складывать костер. Огонь получился огромный. Он развел такой, чтобы было видно и тем, кто остался у вертолетов…

Он и сам долго стоял и смотрел на этот огонь.

Потом он немного отодвинул пленку с лица погибшего. Хотел попрощаться. Наклонился, чтобы поцеловать по обычаю в лоб. И на секунду ему показалось, что мертвец словно ожил – в огненных бликах от костра краски холодного мертвого лица стали живыми, словно теплыми.

– Выполню все, что обещал! – поклялся он мертвецу.

Когда костер немного прогорел, парень раскидал головни и стал копать на прогоревшем месте. Но земля и под костром, уже на глубине полуметра, все равно была промерзлой и поддавалась с трудом.

Наконец Лепорелло опустил тело в ледяную могилу.

Ножом он вырубил на стволе огромного кедра крест.

Когда он вернулся, все уже были готовы к отлету.

Полевой госпиталь свернут, вертолеты стояли наготове. Он огляделся… Они хорошо поработали, заметая за собой следы.

Вокруг все обрело прежний вид: если кто когда и заглянет сюда – ни за что не догадаться, что здесь случилось.

Он еще раз оглянулся, стараясь, чтобы все увиденное осталось в памяти, как на фотографии.

– Ну быстро… – скомандовали ему. – Нечего тянуть… Все по местам… Улетаем.

Тот, что отдавал Лепорелло приказ, вдруг повернулся к парню:

– А ты где был так долго?

– Пиво пил… – мрачно пошутил тот и отвернулся.

– Что-то ты много шутить стал… – нахмурился его новый хозяин. – И в глаза не смотришь, все отворачиваешься… Смотри, Лепорелло, дошутишься!

Не видимый теми, кто находился в поселке-призраке, охотник Аулен продолжал наблюдать.

Поначалу он никак не мог понять, что происходит. Хорошие это люди или плохие?

Но потом понял…

Под утро он увидел, как один из них что-то копает в лесу. И Аулен ужасно разволновался. Ведь все в здешних местах знали, что случилось рядом с этим поселком три года назад.

Недаром все последние годы охотники обходили это место стороной. Дело было, конечно, не в том, что они боялись опустевших домов – хотя все знают, что место, которое оставлено людьми, очень быстро заполняют злые духи.

Тогда, три года назад, приезжие люди, называвшие себя археологами, потревожили могилу великой жрицы Шуркэн-Хум.

Конечно, это не могло сойти им с рук. Все они тогда же и погибли.

Никому, и самому Аулену в том числе, не было жаль этих археологов. Ведь это были совсем глупые люди. Видно, они не знали, что дух непогребенного тела никогда не может успокоиться и всегда бродит вокруг могилы. Он может, например, как птица, сидеть рядом на дереве.

Или, как зверь, бродить рядом в чаще.

Даже, как змея, скользить рядом в траве.

Глупые люди потревожили могилу, и дух женщины-волшебницы лишился пристанища. Все знали, что она превратилась в большую бурую медведицу.

Многие даже видели этого волшебного зверя. На косматой шерсти у него блестел серебряный ободок обруча, как у самой великой Шуркэн-Хум, скелет которой археологи еще до гибели переслали вертолетом в музей.

Но дух Шуркэн-Хум остался дома.

Сам Аулен его не боялся. Волшебная медведица не трогала местных людей, ведь это были потомки ее племени.

И вот, с тех пор как погибли те глупые люди, археологи, а останки Шуркэн-Хум забрали в музей, прошло уже несколько лет. И ничто больше не тревожило тишину этих мест и поселка-призрака.

А теперь вот поселок-призрак снова ожил.

И Аулен увидел, как какой-то человек снова копает в лесу.

И он поторопился поскорее убраться восвояси…

От греха подальше.

Ведь всех мертвецов в этих местах охраняла теперь Великая Шуркэн-Хум. И мстила тем, кто трогает могилы.

Глава 2

– Ну вот. Кит, тут мы и будем жить…

Огромная ель за окном покачала тяжелой веткой, словно соглашаясь с этим утверждением и приветствуя новых постояльцев отеля «Королевский сад».

Впрочем, если без лирики, то это просто налетел ветер – раскачал тяжелую еловую ветку, раскрыл настежь приотворенное окно. И был его порыв хоть и сильным, но не холодным, не зябким. Был этот ветер теплым, почти нежным – и с запахом весны.

Здесь, в самой середине Европы, до зеленой листвы было не так далеко, из почек на ветвях уже высунулись зеленые клювики, лужайки изумрудно зеленели а на склоне горы несколько отважных невысоких деревьев покрылись белыми и розовыми цветами.

Зато в Москве, откуда Аня и ее сын только что прибыли, в марте зима, казалось, началась снова. И бесконечное засилье слякоти, холода и непроходимых тротуаров, покрытых льдом и лужами, нагоняло великую тоску даже на такого великого оптимиста, как Кит. Однажды Аня заметила, как ее веселый ребенок, хмуро сведя светлые брови, смотрит в окно на ковыляющих по ледяному тротуару прохожих….

И Светлова засобиралась: ей не хотелось, чтобы сын с детства приобрел кислое обреченное выражение лица и пополнил армию хмурых людей, которые, выходя из дома, первым делом смотрят вверх: не упадет ли на них сосулька? – а потом сразу вниз: не сломаешь ли ногу в очередной ледяной колдобине?

Светловой не хотелось ни моря, ни жаркого солнца, тем более что маленькому сыну такая резкая перемена климата была бы ни к чему. Просто хотелось на пару месяцев приблизить весну. Хотелось ровных, чистых тротуаров, чтобы именно ходить, а не пробираться, рискуя сломать себе шею или поскользнуться.

По Аниному скромному мнению, зима в Москве длилась ровно на три лишних месяца больше, чем следовало бы.

Так они и оказались в этом уютном городке, главной достопримечательностью которого была его старинная готическая архитектура и «Высока гора». Попросту гора, на склонах которой были разбиты парки, а на макушку забирался фуникулер.

Чистый воздух, хорошие, недорогие ресторанчики – по московским меркам, просто даром, – тишина и покой…

Собственно, ничего королевского ни в садике, окружающем отель «Королевский сад», ни в самом отеле не было. Немного деревьев – Ане и ее сыну досталась ель – и зеленых лужаек: таких аккуратных, как будто за ними следил парикмахер, а не садовник: так они были тщательно подстрижены и расчесаны.

Это был даже не отель, а небольшой пансион со вполне семейным домашним укладом жизни.

Владелица «Королевского сада» пани Черникова жила здесь же. Немногословная, незаметная, аккуратная женщина, она сама накрывала столы утром, сервировала завтраки и принимала посетителей. Очевидно, все это позволяло ей держать цены невысокими.

Жизнь в отеле штука дорогая. Но в «Королевском саду» расценки были щадящими…

Из-за Кита, который просто обожал залезать на подоконники, Аня выбрала номер на первом этаже отеля «Королевский сад».

Вообще-то полное имя двухгодовалого и светловолосого Петиного наследника было Никита.

Никита Стариков… Это был выбор мужа, которому Анна не противоречила. Но почему-то полным именем Аня никогда сына не называла. Возможно, из-за обычного человеческого стремления сокращать длинные имена. Возможно, из-за странной путаницы с этим именем: во всех других, кроме России, странах имя Никита считалось женским. Может, и по другой причине…

Накануне рождения сына Светлова как раз смотрела замечательный американский фильм с Томом Хэнксом, о человеке, попавшем из-за авиакатастрофы на необитаемый остров. И был там кадр, который не слишком восприимчивую к искусству Светлову просто потряс. В тот момент, когда герой фильма ночью плывет в океане, рядом с его плотиком вдруг вздымается гора океанской воды, и оттуда на человека смотрит кит. Просто смотрит, и все. Поглядел и уплыл.

С таким же осмысленным и загадочным взглядом, как у этого изучающего человека из глубины Мирового океана существа, казалось Анне, и появляются на свет младенцы.

Как будто они знают что-то важное об этом мире.

А потом взрослеют, глупеют и забывают это важное.

И становятся такими же обыкновенными, суетливыми и скучными, как их родители.

Так или иначе, но маленького светловолосого Аниного сына и она сама, и все остальные звали Кит.

– Собирайся, Кит! – позвала сына Аня. – Натягивай башмаки… Нам пора обедать. Давай-ка навестим с тобой «Черного слона».

Это был уже не первый их выход в свет…

Разумеется, выбор ресторанчика был сделан неспроста, а с умыслом: Аня выбрала «Черного слона» из-за Кита, который обладал каким-то редкостным умением подпрыгивать вместе со стулом и вообще раскачиваться на стульях, как на качелях. А в «Черном слоне» были самые массивные и тяжелые стулья в округе – с высоченными резными спинками, – не стул, а мини-трон из средневекового замка.

Увы… Светлова в очередной раз поразилась тому, сколько же в маленьких детях разрушительной силы.

Во время первого же обеда Кит умудрился раскачать и эту средневековую мебель. Поэтому Аня решила больше не искать не поддающуюся раскачиванию мебель – так ведь можно и до привинченных ножек докатиться.

С величайшим терпением в голосе она попросила Кита оставить стул в покое.

Удивительно, но это подействовало. Сын больше не качался. Вряд ли, конечно, это случилось потому, что Светлова обладала великой силой родительского убеждения.

Просто церемонная атмосфера «Черного слона» и витающая здесь в воздухе благовоспитанность исподволь подействовали чудодейственным образом и на Кита. Удивительно, но он почувствовал, как здесь нужно себе вести. Не понял, а именно почувствовал.

Поскольку в «Черном слоне» никому даже в голову не приходило качаться на стульях, то и Кит, по-видимому, решил этого не делать. В конце концов подтвердилась давно известная истина – воспитывает среда.

Кроме массивной мебели, у «Черного слона» были и другие плюсы: например, очень вкусные и вполне детские куриные супчики с мелко покрошенным белым мясом. Ну просто как на заказ – для двухгодовалого ребенка.

Колокольчик звякнул – очевидно, в «Черном слоне» появился еще один посетитель…

– Вам будет очень противно, если я к вам присоединюсь?

Светлова оторвалась от изучения меню и подняла голову.

Оказалось, это была посетительница. И эту девушку Светлова уже видела в их отеле.

Кажется, ее звали Дэзи. Не запомнить ее было сложно из-за прически. Одна прядка на голове была изумрудная, другая – оранжевая, потом опять изумрудная и снова оранжевая. Вот такая вот прическа…

Очень миниатюрная и совсем юная девушка. Мальчишеские повадки и мальчишеская манера одеваться.

Ловкая, спортивная…. Вообще тот тип девочек, про которых так и тянет сказать: «Какой хорошенький мальчик!»

Вопрос требовал ответа, и Аня улыбнулась:

– Ну что вы! Присоединяйтесь.

– Вот спасибо… А то мне что-то грустно сегодня одной. Не хочется сидеть одиноко за соседним столом и завидовать.

– Чему?

– Ну, так…

– О'кей… Постараемся развеять вашу грусть.

Правда, Кит?

Ребенок лаконично кивнул, очень занятый верчением суповой ложки.

– А что же вы без спутника? – постаралась поддержать разговор Светлова.

– Да как-то все не везет мне со спутниками. – Девушка вздохнула. – Увы… Никого, кто соответствовал бы моему идеалу.

– А есть идеал?

– Ага!

– Интересно…

– Ну, он должен быть… Длинный, довольно симпатичный, обязательно с голубыми глазами…

– Даже «обязательно»?

– Непременно! Понимаете… Так бывает иногда, что человек пропустил свое время. Родился не тогда, когда ему следовало родиться, в свое время. Со мной именно так, кажется, и случилось. Мне, например, нравятся шестидесятые годы…

– Какого века, Дэзи?

– Двадцатого.

– Ага… Одри Хепберн? Питер О'Тул? «Как украсть миллион?» Угадала?

– Точно… Кинематограф ужасная вещь.

– Вот как?

– Ну да… Влюбляешься в актеров, которые давно уже умерли или стали стариками.

– Ах, вот вы о чем…

– Ну да!

– Какая мечтательная девочка!

– Папа тоже так говорит. «Как ты будешь жить?»

Это его любимая фраза.

– Он сам не пытался ответить на этот вопрос?

– О, вы не знаете моего папу! Он никогда не задает бессмысленных вопросов.

– Что такое «бессмысленные вопросы»?

– То есть такие вопросы, на которые он не знает ответов. Это его фирменное: «Есть вопросы? Должны быть и ответы!»

– Любопытно… И как же он сам отвечает на этот извечный родительский вопрос: «Как же ты будешь жить?»

– Обычно он тут же добавляет: «Придется мне об этом позаботиться!»

– Любопытно, любопытно… Мне кажется, я уже очень хорошо представлю себе вашего папу.

– Не обольщайтесь… Все, кому кажется, что они понимают моего папу, ошибаются.

– Не буду спорить…

В «Черном слоне» была самая вкусная форель в городе. Более мастерски зажаренной рыбы Светловой видеть не приходилось. И хвост, и голова, и форелья кожа были столь золотисты и хрустящи, что съедалось все до скелета. Кроме того, зажаренная форель была в меру присыпана зеленью и свежерубленным чесноком.

Это было так вкусно, что, когда Анна – ребенку рыбы не полагалось из-за костей – закончила трапезу, на продолговатом блюде остался лишь чистенький, без хвоста и головы, хребетик и огромный одинокий рыбий глаз.

– Уф-ф!

Эту красоту следовало запить небольшим бокальчиком холодного белого вина.

Когда-то давно, в детстве, Аня неделями болела ангиной и лежала одна в пустой квартире – больничный по уходу за ребенком маме давали только на три дня, – она листала тяжелую кулинарную книгу в коричневом тисненом переплете. Тогда, в те времена вечного дефицита колбасы и туалетной бумаги, это казалось не чтением, а путешествием в исчезнувшую цивилизацию. От жареного молочного поросенка с петрушкой в хрустящем пятачке, изображенного на цветной вкладке, которого отчего-то ей было несказанно жаль, Аня переходила к нежному кофейному парфе; от мусса из свежей клубники – к глинтвейну с ромом. В семь с работы наконец возвращалась мама и готовила ей манную кашу.

Про форель в той книге почему-то было написано, что при варке она приобретает синий цвет.

И даже при всей склонности детей фантазировать самым невероятным образом малолетней Ане в голову тогда не приходило, что она когда-нибудь будет знать, какого цвета приготовленная форель.

На вопрос официанта: «Кредитная карта или наличные?» – девочка с оранжевыми и изумрудными прядками протянула платиновую «Мастер кард».

Светлова, не скрывая любопытства, наблюдала за этой сценой.

– Почему я живу в «Королевском саду»? – Девочка поймала этот Анин, что и говорить, не слишком уместный для воспитанного человека взгляд и сама озвучила вопрос, вертевшийся у Светловой на языке. – Да, в общем, в основном из-за моей собаки.

Моя собака любит «Королевский сад». Видите ли, в больших и дорогих отелях Аладдин нервничает – лишний раз не тявкни и все такое! Да и не во всяком отеле собак принимают. А у пани Черниковой очень мило. Уютно и спокойно. Очень подходящая обстановка.

– Подходящая – для чего?

– Ну, я имею в виду – как раз для собак!

– Ах вот оно что… Понятно.

– Ну и к тому же папа все время приучает меня к скромности. Считает, что, например, пятизвездочный отель для бывшей советской девочки – это разврат. В общем, боится, что деньги и слишком роскошная жизнь меня испортят!

– Ах вот как… Ну тогда конечно. Тогда ваш выбор вполне понятен, – вежливо согласилась Светлова, про себя подумав, что так ни черта и не поняла из этих довольно сумбурных объяснений. Откуда они только взялись, такие скромные?

Между тем девушка взяла фирменный спичечный коробок с надписью «Черный слон», лежащий на столе.

– Вы курите? – забеспокоилась Анна, опасаясь, что та сейчас начнет дымить на Кита.

– Курю. Но сейчас не буду? – успокоила ее Дэзи.

Она зажгла спичку и задумчиво стала наблюдать, как та прогорает. Чуть не обожгла себе пальцы.

– Дурацкая привычка! – объяснила она, поймав взгляд Светловой. – Не знаю, зачем я это делаю.

Огонь немного успокаивает, наверное, поэтому…

Люди любят смотреть на огонь. Это у нас атавистическое, конечно: все-таки человечество за неимением теплых полов с подогревом столько времени провело у костров – миллионы лет!

– Возможно, это и правда успокаивает, – снова вежливо согласилась Анна.

«Непонятно только, из-за чего же так приходится волноваться девочке, пользующейся платиновой „Мастер кард“?» – опять подумала она про себя.

Итак, ее звали Дэзи. Она была русской, но уже несколько лет жила за границей. Имя довольно сложным способом напоминало о ее русском имени Рита. Маргарита. Дэзи – по-английски маргаритка.

У нее была платиновая «Мастер кард» и собака по имени Аладдин, сокращенно Ал. Серебристо-черная овчарка, немного припадающая на задние лапы.

Впрочем, это было заметно, только когда Ал вставал с пола: тогда задние лапы его не слишком слушались – они скользили и разъезжались, и овчарке приходилось делать некоторое усилие, чтобы, опираясь только на передние лапы, наконец прочно встать на все четыре.

Русских в городе вообще было, как и полагается, много. Иногда Ане казалось, что дома уж никого и не осталось, все, кто мог, кто тушкой, кто чучелом, перебрались сюда. Преодолели пограничную полосу.

В отеле в основном говорили по-русски. Да и сама хозяйка, пани Черникова, знала русский очень неплохо. Изучила еще во времена социалистического прошлого своей страны. Может быть, этим и объяснялось такое преобладание русскоязычного населения в ее отеле?

Даже фамилия у пани Черниковой звучала вполне по-русски. Хотя в здешних краях окончание на «ова» означало лишь то, что пани замужем. И ее мужа зовут пан Черник.

В общем-то, «Королевский сад» был домом, где, хочешь не хочешь, люди, даже не сталкиваясь ежедневно, на время становились в курсе привычек друг друга. Какие-то звуки, шум воды, голоса, шаги на лестнице; силуэт, удаляющийся неспешно по дороге, ведущей в гору; обрывки фраз, произнесенных за завтраком… Неделя-другая – и вот вы уже знаете, что госпожа Гоцци, ваша соседка, вегетарианка и мечтательная любительница одиноких прогулок, очень рано встает. А мадам Вронская не прочь после трех пополудни пропустить рюмочку-другую. Ну и так далее, в том же роде.

Кроме того, вышеупомянутая мадам Гоцци была также большой любительницей «всего живого» – бабочек, листиков, цветов и птичек.., и особенно детей.

Например, при виде Кита взгляд ее становился прозрачным от нежности и умиления. Однако Кит, завидев ее, почему-то мрачнел и отворачивался.

Был в их отеле еще некто Руслан. Художник.

Длинноволосый молодой человек, вечно таскавший за собой ящик с красками. Он явно ухаживал за оранжево-изумрудной Дэзи, обладательницей платиновой карты. Несколько тяжеловесно, что называется, «с серьезными намерениями». Слишком молоденьких девочек это обычно пугает, им еще так хочется порхать, а от таких намерений за версту несет заключением в клетку. Пусть прекрасную и золотую, но клетку.

Отчего-то Светловой казалось, что это несколько старомодное и церемонное ухаживание Руслана контрастирует с его подчеркнуто творческим обликом – внешностью свободного художника – длинными, ниже плеч, как у кинозвезды, волосами, которые он даже не собирал в хвост, растянутыми свитерами ниже колен, вечными пятнами краски на руках.

Кроме Руслана, из молодых людей в отельчике проживал еще некто, кого Светлова в зависимости от настроения называла про себя то Симпатичный, то Оболтус. Собственно, его-то внешность очень и очень подходила под описание Дэзи. Анне даже показалось, что его и имела девочка в виду, говоря о своем идеале: длинного, голубоглазого и довольно симпатичного. Он и правда был удивительно похож на актера Питера О'Тула в фильме «Как украсть миллион?».

Впрочем, несмотря на такое удивительное внешнее сходство, Ане было понятно, почему Дэзи не торопится признать в этом молодом человеке свой идеал.

Девочка отнюдь не выглядела наивной, несмотря на свою юность, а жизнь от кино отличается тем, что в реальной жизни за внешностью положительного и обаятельного героя может скрываться кто угодно. И хотя молодой человек утверждал, что где-то учится, чуть ли не в Лондонской школе экономики, принять его за гастролирующего по Европе мошенника-сердцееда, право же, ничего не стоило.

Однако все равно – лидировал в сердце Дэзи явно Оболтус.

Кроме вышеперечисленных персонажей, была еще полька Вронская. «Мадам Вронская», как она сама о себе говорила при первом же знакомстве, вручая визитную карточку: «Мадам Вронская. Исцеление и хиромантия».

С ее легкой руки обращение «мадам» и стало пользоваться в отельчике популярностью. Мадам стали именовать заодно и Гоцци. К тому же итальянке это очень шло.

У самой мадам Вронской были очень тяжелые густые духи. Запах, впрочем, не неприятный, но слишком насыщенный и пряный, не для слабонервных.

Почти как в оранжерее, где распустились в жарком и влажном воздухе бутон к бутону дорогие тропические цветы.

В общем-то, Вронская была уже довольно немолодой женщиной – с копной черных с проседью кудряшек, миловидными чертами лица и черными блестящими глазами. Ox, черными… В России, по суеверному обычаю, от таких глаз полагается прятать детей.

Вронская носила многослойные широкие одежды – нечто среднее между накидкой и спальным покрывалом. Так обычно одеваются полные женщины, внявшие совету модного журнала избегать слишком обтягивающей одежды, чтобы не подчеркивать свои роскошные формы.

Ограничения, связанные с однообразием силуэтов и фасонов, мадам Вронская компенсировала цветами.

Густо-сиреневые и оранжевые, терракотовые, фиолетовые и лимонные… Как будто к обеденному столу вылетала толстая и красивая бабочка.

А чтобы имеющие счастье наблюдать этот полет очумели окончательно, на тонкой цепочке мадам Вронскую сопровождал эскорт: маленькая обезьянка Чучу – существо зловредное, шкодливое и необычайно сообразительное. Список мелких и крупных пакостей, находившихся в ее репертуаре, не оставлял сомнений в поставленном Чарлзом Дарвином диагнозе – человек произошел именно от обезьяны. Но ему еще было у нее учиться и учиться.

В репертуаре мартышки были и коронные номера.

Например, Чучу умела больно и коварно щипаться.

Кроме того, Чучу перла без зазрения совести все, до чего только могла дотянуться. Нейтральное слово «воровала» тут явно не подходило – до того нагло и беспредельно действовало «дитя тропиков».

Единственное исключение Чучу делала для Кита, маленького сына Ани Светловой. И Светлова всерьез предполагала, что за этим скрываются серьезные попытки втянуть ее ребенка в преступное сообщество.

Петя Стариков, Анин муж, как-то рассказывал ей, как слаженно и обдуманно – как настоящая бандитская шайка! – действуют стаи обезьян в национальных парках Южной Африки. По четко разработанному плану, когда машина останавливается, например на въезде в парк, стая высматривает ту, в которой хотя бы на несколько миллиметров приоткрыты окна.

При этом все роли в стае явно распределены заранее.

Самая ловкая обезьяна протискивает лапу в щель и вцепляется человеку в волосы.

Пока пассажиры автомобиля борются с этой напастью – и не подозревая, что это всего-навсего отвлекающий маневр! – остальная шайка уже забралась в машину с другой стороны и тырит все, что попало под руку, вернее, под лапу. Солнечные очки, бейсболки, пакеты с чипсами… А потом, рассевшись на деревьях, члены шайки демонстративно на глазах у обобранных туристов цепляют украденный товар на свои наглые физиономии и еще скалятся им вслед.

Так вот, у Светловой было ощущение, что Чучу, за неимением такой шайки, ищет себе подельника. И для этой цели она явно облюбовала Кита, очевидно, как самого подходящего ей по возрасту и шкодливому г нраву персонажа.

Мартышка Чучу строила Аниному ребенку умильные рожи, никогда его не щипала и даже делала маленькие подарки. То бишь делилась украденной добычей: чужие очки, надорванные пачки резинок, обкусанные яблоки…

Непреклонно, со словами: «Нам краденого не надо!», Светлова возвращала злонамеренному существу эти щедрые дары под осуждающие вопли Кита, которому дружба с Чучу и эти изъявления ее расположения были явно по сердцу.

Хозяйка Чучу, мадам Вронская, тоже в свое время изучала русский язык и даже преподавала его когда-то, когда в Польше еще это пользовалось спросом.

В общем, если подвести итог, не говорила по-русски в «Королевском саду» только мадам Гоцци. Она говорила по-английски и по-итальянски, но при этом Светлова затруднялась определить, из какой именно страны мадам приехала. Но поскольку общалась с окружающими мадам Гоцци не слишком активно, то знаний английского, который Светлова в свое время преподавала, ей с избытком хватало, чтобы ее понимать.

Вот на такой странной, «вавилонской» смеси русского, польского, чешского и английского и общались обитатели «Королевского сада». Впрочем, затруднений в общении из-за этого не возникало.

Вооружившись словарем, Анна задумчиво листала местные газеты. Объявлений было много, даже очень много.

«Добрая, ответственная, порядочная, сорок пять лет, без вредных привычек…»

«Исполнительная, ответственная…, опыт работы…»

Анна уже было тянулась к телефону – и снова останавливалась.

Что касается няни в полном смысле этого слова – о таком Анна вообще не думала. «Если есть возможность самой воспитывать своего ребенка, зачем отказываться от такого счастья? – рассуждала она. – Нет и нет. Но вот нанять беби-ситтер, чтобы оставлять Кита хотя бы на час, полтора… А то ведь даже к стоматологу не отлучишься!»

Она снова уткнулась в газеты. Вот вроде бы совсем подходящее… С рекомендациями. Ну, очень заманчивое объявление: «Аккуратная, добрая, ответственная, порядочная, любящая детей…» Вообще все «в одном флаконе»! Чего лучше-то?

Анна уже снова потянулась к телефону и снова остановилась. Представила себе, как приходит эта незнакомая девушка. Может быть, даже производит на них с Китом самое что ни на есть приятное впечатление. Но у нее, у этой милой девушки, что – на лбу написано, что она будет делать, когда Анна отправится к стоматологу и за ней закроется дверь?

Допустим, у нее будут честные глаза. Но честные глаза вообще ни о чем не говорят. Светлова знала людей, которые с честными-пречестными глазами такое вытворяли…

– Ладно, Кит… – Она вздохнула и выкинула газеты в корзину. – Обойдемся мы без этих беби-ситтеров… Спокойствие дороже! Как ты думаешь. Кит?

Но сын оставил ее вопрос без внимания. Кажется, ему было не до матери.

– Кит, что это ты делаешь? – Аня улыбнулась.

У сына был вид слоненка, который гоняется за бабочкой. С грациозностью, свойственной этим лопоухим детенышам, он явно пытался что-то поймать, вперевалку топая по спальне и сшибая пуфики. Он даже становился время от времени на четвереньки.

– Этот способ передвижения был ему по-прежнему более удобен, но, как человек с обостренным чувством собственного достоинства, он его не уважал и давно уже до этого «не опускался», явно полагая, что человек должен ходить на своих двоих, а, не на четвереньках, хоть это, может, и в сто раз удобнее и быстрее.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю