Текст книги "Вампиры - дети падших ангелов. Реквием опадающих листьев"
Автор книги: Ирина Молчанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Тотализатор заработал, скоро гонка начнется, – констатировала Бесс, закрепляя ему номер с цифрой «5» на локте.
Вильям внимательно смотрел на нее.
Я обидел тебя?
Она помолчала, подбирая слова, в голове проносились сотни цитат, но ни одна из них отчего-то не подходила. Неприятное чувство внутри, возникшее точно яркая вспышка, исчезло.
Меня сложно обидеть, – наконец сказала Бесс.
Он пробормотал: «Оно и странно», – но развивать тему не стал. А девушка направилась к высокому парню в серой кожаной куртке и поставила сто баксов на номер «5».
Блондинка в короткой красной юбке дала отмашку первым участникам. Двое парней на «Хондах» одновременно сорвались с места и унеслись по трассе. Номер «1» пришел первым.
За ними соревновались номер «3» и номер «4», парень на «Кавасаки» с легкостью сделал мальчишку на «Ямахе».
Вильяму в соперники достался мужчина в черной бандане на мощном «Харлее». Но исход заезда был очевиден. Собственно, как и всей гонки.
Максан на своем нашпигованном «БМВ» заметно обогнал их общего друга Ромку на «Сузуки».
Бесс смотрела за гонкой вполглаза. Ее взгляд, точно магнитом, притягивал сидящий в расслабленной позе молодой человек на золотом чоппере. Что-то было в этом парне особенное. Она заметила, что его сторонились, девушки с восхищением посматривали издалека, пацаны смотрели все чаще с недоумением.
В заезде победителей Вильяму выпало ехать с Максаном. Девица в красной юбке дала отмашку. Золотой мотоцикл со своим зеленоглазым владельцем оказался на финише прежде, чем многие просто успели моргнуть.
А «БМВ» Максана, казалось, ехал целую вечность.
Бесс забрала свой выигрыш, она неплохо заработала сегодня. И направилась к победителю. В этом самый момент Максан пожал ему руку и передал банк, составляющий штуку баксов.
И тут произошло то, чего здесь ожидали меньше всего. Вильям отказался, покачал головой и отодвинул протянутые ему деньги.
Максан побледнел, а потом покраснел, другие участники неприязненно переглянулись.
«Какой идиот», – разочарованно подумала девушка. Своим отказом принять выигрыш, он просто плюнул в лицо всем участникам.
– Извини, для тебя это, конечно, не деньги. – Максан бросил выигрыш на золотой бак мотоцикла и, круто развернувшись, зашагал прочь.
Вильям растерянно поискал ее взглядом, но Бесс отвернулась и последовала за другом.
Тот посмотрел на нее зло, но когда она села позади него, проворчал лишь:
– Умеешь ты, Лизо, найти нормальных пацанов!
Девушка испытывала непреодолимое желание обернуться и взглянуть на победителя, но не сделала этого.
Ему было не место среди них, ей следовало это сразу объяснить.
Анжелика в новом платье, присланном на днях Халилу, чувствовала себя самой прекрасной женщиной на планете. Из тончайшего и легчайшего материла, с прозрачным шлейфом, длинный до пола наряд в осенней оранжево-красной гамме произвел на гостей, особенно женщин, неизгладимое впечатление.
В ее загородном особняке бальный зал с распахнутыми дверьми, ведущими на терассу и в сад, уже заполнился влиятельными вампирами города.
Сестры Кондратьевы в одинаковых простеньких серо-голубых туалетах от зависти чуть не вцепились зубами в свои бокалы с кровью, когда увидели новый шедевр от Вик Талилу.
Наталья Важко, знающая толк в моде, отметила:
Потрясающе!
Бриан Джонсон, одетый в помпезный костюм желтого цвета с белым накрахмаленным жабо, расцеловал Анжелике руки, заверив:
Сногсшибательна, умопомрачительна, нет слов! – И чмокнул толстыми ярко напомаженными губами воздух.
Его бойфренд Анчик, особенно худой на фоне упитанного Джонсона, явился в темном элегантном костюме. Однако комплименты были не его коньком.
Георгий, стоявший возле стола с напитками, улыбнулся при виде Анжи, и паук на шее девушки передал его мысли:
«Я бы стянул с нее это платье за одну третью долю секунды! »
Ответом ему была ее мысль:
«Я его слишком долго натягивала, дорогой, чтобы позволить кому-то так быстро стянуть его с меня!»
И она двинулась по залу к особому гостю, со всех сторон окруженному питерскими красавицами. С Порфирио Фарнезе она была знакома давно. Около ста лет назад он даже некоторое время был ее любовником. Недолго, каких-то пару месяцев. Она тогда жила в Риме, а он еще не был правителем Венеции. Роман их сошел на нет из-за чрезвычайной занятости молодого вампира. Он уже в то время строил свою карьеру, и женщина в ней, на том этапе, только мешала. После своего воцарения в Венеции Порфирио не раз присыл ей приглашения, но она так и не нашла времени, чтобы откликнуться на них.
Анжелика погладила лапы своего паука.
Все-таки она предпочитала мужчин, которые восхищались ею чуть больше, чем собой. Правитель Венеции не относился к их числу. Самовлюбленный честолюбец – он мог бы составить конкуренцию самому Лайонелу. Впрочем, эти двое давно соперничали и на дух друг друга не переносили, поэтому приезд Фарнезе в Петербург стал для всех огромной неожиданностью.
Девушки расступились перед Анжеликой, открывая взору высокого статного мужчину в бело-голубом. С копной темный волос и выразительными карими глазами с золотистыми крапинками-дьяволятами, разбившими не одно женское сердце, он принадлежал к списку самых красивых вампиров мира, созданных самим Наркиссом.
Фарнезе взял ее руку и поднес к своим красиво вылепленным губам, прошептав:
Анжелика, а вы еще прекраснее, чем я запомнил.
На нем был безукоризненный белый костюм, под ним голубая шелковая жилетка, белая рубашка, лазурного цвета шейный платок. Наряд дополняли перстни с камнями тех же оттенков.
Девушка милостиво улыбнулась:
А вы, Фарнезе, все такой же обольститель.
Он посмеялся, продемонстрировав ряд идеальных белоснежных зубов.
Надеюсь, что так, – и взгляд его устремился на двери. – Лайонел со своей дамой почтит нас?
Анжелика снисходительно скользнула по нему взглядом из-под длинных золотистых ресниц.
Кто знает! Последнее время искать в поступках Лайонела последовательность примерно то же самое, что слезу смертного в океане.
Неужели? – заинтересовался молодой человек, вскидывая черные брови.
Девушка томно вздохнула, прекрасно сознавая, как возбуждаются от этого звука мужчины. И в самом деле, Фарнезе вмиг позабыл о Лайонеле и, вновь припав к ее руке губами, отметил:
Вы ослепительны, Анжелика.
Ей хотелось сказать: «Я знаю, миллиард раз знаю», – но вместо этого она молча улыбалась, мысленно смеясь над той чушью, что проносилась в голове у вампира.
Какими же глупыми становились мужчины под действием ее чар – сущие дети.
Она уже хотела обронить ослепленному ее красотой мужчине что-нибудь обнадеживающее, как заметила, что в сад крадучись выскользнул Даймонд.
Раздражение разлилось по телу. Она ведь приказала этому паршивцу не высовывать носа из комнаты! И куда же он направился, ослушавшись ее?
Анжелика сразу же потеряла интерес к венецианскому красавцу и, пообещав: «Увидимся позже, меня зовут обязанности хозяйки», направилась к выходу на террас-
су. Над пожелтевшими верхушками черемухи висела ярко-лимонная луна, в саду холодно пахло прелыми листьями; по земле, покрытой разноцветными опадышами, стелился туман. В сиянии маленьких разноцветных фонариков подсветки, пущенной вдоль дорожки, ведущей в глубь сада, силуэт слуги быстро удалялся.
На крытой трассе вокруг сто,ликов расположились несколько мужчин в компании женщин. С тех пор как тут побывал Наркисс и запустил Даймонда в колонну, ее успели восстановить.
Анжелика направилась за слугой, но когда тот свернул под тень яблонь, замедлила шаг.
Я думала, ты не придешь! – услышала она женский шепот.
Прости, – виновато ответил Даймонд, – я ненадолго.
Мы можем, наконец, поговорить? – зашептала девушка. – Что происходит? Ты больше не хочешь меня видеть?
Хочу, очень хочу, просто...
Анжелика вцепилась в шершавую ветку яблони, прислушиваясь к тембру родного голоса. Сейчас он звучал для нее как-то по-другому, по-новому. И теперь мальчишка, который двести лет был ее любимым питомцем и исполнителем мелких прихотей, выглядел совсем иначе.
Мария, ты мне нравишься, но, возможно, сейчас не совсем подходящее время, – вздохнул юноша.
Девица не ответила, и по донесшимся звукам Анжелика поняла, что они целуются. От ярости у нее перехватило дыхание. Она медленно отпустила ствол яблони, в который впились ногти. Ей хотелось погрузить их в лицо дряни, посмевшей пробраться в ее сад и целовать того, кто со всеми потрохами принадлежал ей и только ей.
Я тебя люблю, – простонала Мария.
И он ответил ей:
А я люблю тебя...
Анжелика не верила своим ушам. Он говорил слова любви другой. Он в самом деле забыл все, что их связывает, и желал начать новую жизнь.
Девушка рванулась вперед и за короткие тонкие волосы отшвырнула от своего слуги девицу.
У тебя есть три секунды, чтобы убраться, – предупредила Анжелика.
Мария попятилась, а Даймонд выступил вперед и закрыл ее собой:
Она ни в чем не виновата.
Анжелика зло рассмеялась, прошелестев:
О, милый, я знаю. Во всем виноват ты! Ты один!
Она в два шага сократила расстояние между ними и,
схватив за грудки, прижала молодого человека к изогнутому стволу яблони. От удара с веток сорвались несколько яблок и с приглушенным стуком ударились о землю.
Мария исчезла.
Ты принадлежишь мне, запомни это, – прорычала Анжелика в бледное лицо с сияющими синими глазами. Красновато-каштановые волосы упали на лоб, закрывая ресницы.
Он с большим усилием разжал ее пальцы и, крепко стиснув их, сказал:
Это так, ты мой создатель, я принадлежу тебе, служу. Двести лет я был рядом, любил тебя, ожидая ответа, надеясь на чудо – на взаимность. Думал, раз ты обратила меня тогда, значит, что-то почувствовала, значит, нуждалась во мне! И день за днем я ждал. А однажды я устал, устал любить тебя и вздрагивать от каждого твоего взгляда. Теперь я хочу одного – чтобы кто-нибудь ждал меня, принадлежал мне, любил меня.
Он посмотрел в ту сторону, где скрылась Мария.
Мне хорошо с ней.
Анжелика вырвала свои ладони из его рук и в ужасе отшатнулась.
Паук, испуганный состоянием хозяйки, зашевелил лапами, щекоча ее шею, но как и прежде, не смог передать ей мысли юноши. Для нее его разум захлопнулся в тот миг, когда напоила мальчишку собственной кровью в деревенском сарае близ Портсмута двести лет назад.
Да как ты смеешь! – все что смогла выдохнуть девушка и отвесила ему звонкую пощечину.
Удар рассек ему губу. Он вытер кровь и, опустив глаза, пробормотал:
Если ты запретишь нам видеться, я подам Лайонелу прошение вступить в брак с Марией.
Ты рехнулся, я не позволю! – покачала головой девушка.
Разрешение на брак, в обход создателей и хозяев слабых вампиров, дает правитель. Лайонел его даст, и тебе прекрасно это известно.
Он был прав, и это приводило ее в еще большее неистовство. Тогда она взяла себя в руки, улыбнулась и сменила тактику. Нежно провела пальчиками по бледной щеке юноши.
Милый, ну почему ты упрямишься? – Она плотнее прижалась к нему и слизнула с его губы выступившие капельки крови. – Я буду счастлива за тебя, как только ты найдешь достойную девушку. Но Мария... Мария совсем не та, кто тебе нужен!
Я хочу решить сам!
Ну конечно, – делано засмеялась она, лаская его щеку, – ты и решишь, но позволь показать тебе других!
Мне не нужны другие, я лю...
Она решительно положила пальчик ему на губы, заставляя молчать.
Прошу, не говори глупостей. Ты должен увидеть других! – Она вздохнула. – Если не изменишь мнение, так и быть, пугь будет Мария.
Правда ?
Она легко поцеловала его в губы.
Конечно, мой сладкий. – И отстранившись, сказала: – А теперь иди к себе в комнату и подумай о встрече с новыми девушками.
Он молча кивнул, но сделав несколько шагов, обернулся.
Анжелика, я хочу попросить... Если для тебя все это очередная игра из ревности, желания самоутвердиться, отвоевать то, что принадлежит тебе, – остановись, не делай мне снова больно. Для меня это маленькое счастье за долгие двести лет очень дорого. А ты поиграешь, сломаешь и забудешь на следующий же день, а я не смогу...
Он ушел, она осталась одна в тени яблонь.
Какой злодейкой он меня рисует, ужас, – проворковала девушка, поглаживая своего паука.
А когда вернулась на террасу, за крайним столиком увидела Георгия.
Тебя-то я и ищу! – выдала очаровательную улыбку Анжелика.
Он с любопытством уставился на нее.
Девушка подошла и уперлась руками в стол, демонстрируя молодому человеку грудь в декольте.
Гера, ты, кажется, хотел снять с меня это платье?
Может быть... – неуверенно отозвался тот, – но помнится, ты ответила мне...
Ах, не вспоминай! – пропела она.
Он медленно поднялся, Анжелика выпрямилась и скользнула рукой ему под пиджак.
Ну так что? – вопросительно изогнула она золотистую бровь.
«Сколько стоит удовольствие?» – передал ей паук.
«Для моего хорошего друга почти бесплатно!»
Молодой человек расхохотался, обхватывая ее за талию.
Если расценки с зимы остались прежними, я, пожалуй, пас.
Девушка провела языком между губами.
Расценки новые. Работает у тебя одна девушка... Мария...
Георгий задумчиво переместил взгляд с губ девушки на шею и грудь.
– Мария, говоришь...
Анжелика усмехнулась. Ответ на свой вопрос она уже знала.
Глава 4
Кофе с шоколадом
О
ни шли от высокой белокаменной ограды по гладким камням, кое-где поросшим бархатистым мхом, к трехэтажному особняку.
Дорожку, усыпанную красными и желтыми листочками, освещали сотни разноцветных огоньков.
В голове звучала «Эстреллита» Мануэль Понсе – чарующе-нежная мелодия, точно голос самой природы.
Огромный лунный шар взирал с черного неба на зелено-золотистый сад, где повсюду пахло яблоками. Ветер разносил сладостно-свежий аромат, мелодично шелестя в листве и легко срывая с деревьев листочки.
Йоро, одетый в сшитый на заказ серый костюм, бежал спереди, высоко подкидывая небольшое яблоко и ловя его ртом. Темные босые пятки оборотня сверкали в свете фонариков, раздавалось сочное чавканье, а затем очередной огрызок летел в кусты.
Лайонел, понаблюдав, заметил:
– Кира, тебе стоило бы заняться манерами дикаря! Девочка откинула за спину длинные белые волосы и, выразительно взглянув на молодого человека по-детски наивными фиалковыми глазами, сказала:
– Я люблю в нем эту свободу.
Катя улыбнулась ее ответу, разглядывая белое платье девочки с подолом в оборочку, лакированные сандалии и гольфики.
«Не пора ли ей одеваться как-то более взросло?» – подумала девушка, усмехаясь. Со стороны они вчетвером, пятером – если считать плетущегося позади Вильяма, наверняка выглядели презабавно. Этакая благовоспитанная чета: отец – глава семейства, облаченный в костюм цвета перламутрового жемчуга, мать в дорогом вечернем туалете, прилежная умница-дочь и непоседа сын.
Катя обернулась, чтобы посмотреть, следует ли за ними Вильям. Он шел шагах пяти от них, глядя себе под ноги. Последние дни он выглядел чем-то озабоченным, нервным и замкнутым.
Девушка вздохнула. Она беспокоилась о нем, но сказать об этом Лайонелу не решалась. Того все еще приводили в бешенство разговоры о брате. А сейчас, перед встречей с правителем Венеции, нарваться на резкость было проще простого. Даже бесстрашная Орми старалась держаться подальше. Охотилась где-то в саду.
Йоро набрал яблок, обтер каждое рукавом пиджака и заботливо сложил их в карманы.
Что ты, черт возьми, делаешь?! – тут же разозлился Лайонел, вцепившись мальчику в плечо. – Вечно голодный!
Оборотень передернул плечами, пытаясь избавиться от его руки.
На всех ваших приемах столы ломятся от бокалов с кровью, а мне что делать?
Ну уж не набивать карманы костюма от Талилу гнилыми яблоками!
Отстань от него, – вмешалась Катя, сталкивая руку Лайонела с хрупкого плеча и обнимая мальчика за шею.
Лайонел наградил ее ледяным взглядом. Девушка выдержала его и пробормотала:
– Мы уже поняли, что при Фарнезе нам нельзя даже дышать. Чего уж там, Лайонел, может, прикажешь нам остаться тут?
Он взял ее за локоть и повел за собой по лесенке с круглыми ступенями. Его раздражение грохотало у нее в голове – звучала «Сарабанда» Генделя.
В розовом зале с колонами, увитыми белыми цветами, собрался весь высший цвет. Только хозяйки нигде не было видно.
Катя помахала Бриану Джонсону с Анчиком и хотела остановиться, чтобы поболтать с владельцем знаменитой газеты «Питерское Зазеркалье», с которым недавно нашла общий язык, но Лайонел не позволил. Он вел ее в конец зала, где в окружении самых хорошеньких женщин стоял правитель Венеции.
Тот оказался куда красивее, чем Катя себе представляла: элегантный, темноволосый, с идеальными чертами лица.
Она покосилась на своего спутника, сама того не желая сравнивая их. Они оба были правителями с потрясающей внешностью, примерно одного роста, одной комплекции, но на этом сходство заканчивалось.
Лайонел обладал ледяной неприступной красотой айсберга, величественного и неповторимого, созданного самой природой без единого изъяна.
У Фарнезе внешность была более приземленной. Его карие глаза с золотинками игриво манили, в них улавли– * валось обещание удовольствия. Очаровательная улыбка ловеласа ясно говорила – будет весело и легко. Казалось, лишь по велению его руки пузырьки из бутылок шампанского по всему миру способны вылететь и воспарить.
Черные вихры, разметавшиеся по широким плечам, дарили ему ту необходимую долю романтики, которая помогала без всякого труда красть женские сердца и забирать их себе.
А вот холод до прозрачности голубых глаз Лайонела не давал никаких обещаний. Разве что предостерегал о том, каким беспощадно острым может быть лед. Однако ни одну жертву его красоты это предостережение еще не спасло.
Катя видела, гость рассматривает ее с головы до ног, оценивает и как будто взвешивает какие-то неведомые «за» и «против».
Собственное платье – тонкое, облегающее, серебристое, полностью открывающее спину, – виделось ей слишком откровенным. Но Лайонел настоял именно на нем.
Фарнезе взял ее руку и, дружественно сжав в своих ладонях, поднес к губам. От него пахло как от воды во время прогулок вдоль каналов. Необыкновенная туалетная вода.
Когда молодой человек поднял голову, в глазах его плясали золотистые точки, а губы растянулись в очаровательной улыбке. Их представили по всем правилам, Лайонел выглядел при этом точно приговоренный к казни. Девушке хотелось поскорее вырвать у незваного гостя свою руку – он и так уже слишком задержал ее в своих ладонях, но не решалась. Поэтому вопросительно посмотрела на Лайонела.
Просить о помощи его и не требовалось, фамильярность Фарнезе его разозлила, и он протянул руку для рукопожатия. Тому не осталось ничего иного, как пожать ее хозяину города.
Чем обязаны такому неожиданному визиту? – напрямик спросил Лайонел.
Порфирио усмехнулся, пристально глядя на Катю и, – к всеобщему ужасу проигнорировав вопрос, задал своей:
Екатерина, вы бывали в Венеции?
Нет, – придушенно ответила она.
Повисло неловкое молчание, а затем гость задал новый вопрос:
А хотелось бы?
От еще большей неловкости ее спас Йоро. Он встал чуть впереди нее и выпалил:
А ведь Вивальди учился играть в венецианском соборе... – Он обернулся к подруге: – Кира, как он там называется?
Святого Марка, – подсказала девочка.
Оборотень кивнул и, уставившись на Порфирио, поинтересовался:
Вы, конечно, были знакомы с Вивальди? Катя любит музыку!
Не довелось, – сухо ответил Фарнезе.
А я был, – неожиданно заявил Лайонел.
Катя изумленно перевела на него взгляд, пораженно воскликнув:
Правда?
Мы познакомились в Вене, незадолго до его смерти.
Они неотрывно смотрели друг на друга. Она несмело
улыбнулась ему, сожалея, что они сейчас не одни и нельзя прикоснуться к нему, обнять, поцеловать.
Значит, вам нравится музыка, Екатерина? .– ворвался в их идиллию Фарнезе.
Девушка, не отрывая глаз от Лайонела, задумчиво промо;шила:
Музыка – это голос души. Разве он может не нравиться?
Звучала «Прелюдия и фуга» Баха – точно невидимые пальцы, мелодично перебирали струны печали.
Души? – несколько обескураженно переспросил Порфирио и кашлянул, будто у него запершило в горле. А потом его осенило, он понимающе покачал головой. – Ну конечно, я совсем позабыл, что вы недавно с нами и ваши воспоминания о душе еще достаточно сильны.
Катя хотела возразить, но не успела, рядом появилась Анжелика, обдав всех ароматом сладких духов. С ней Георгий. Оба выглядели так, словно только что вместе вылезли из постели. Ворот рубашки молодого человека был небрежно расстегнут, волосы взъерошены, зелено-карие глаза довольные-довольные, как у налакавшегося сметаны кота. А на припухших от поцелуев губах первой красавицы блуждала улыбка по имени «Сделка века».
Осторожнее, Порфирио, – насмешливо предупредила Анжелика. – Беседы с Екатериной о душе приводят к страшным... – она перевела взгляд на Лайонела, – последствиям.
Не вижу смысла обсуждать то, чего ни у одного из нас нет, – засмеялся вампир и обратился к Кате: – Могу я пригласить вас завтра на прогулку?
От такой бесцеремонности и неуважения к ее мужчине девушка потеряла дар речи.
Порфирио почувствовал заминку и поэтому спешно добавил:
Очень интересно пообщаться с недавно созданным вампиром, еще не позабывшим то человеческое, что и в нас когда-то было.
Прошу прощения, но... – начала Катя.
Тот посмотрел на правителя города и насмешливо прервал:
Если Лайонел, конечно, не станет ревновать.
Девушка беспомощно посмотрела на своего внешне
невозмутимого спутника, он бесстрастно произнес:
Увы, Екатерина вынуждена отказаться, завтра у нас планы. Но если вы перенесете свое приглашение на один день, она его, несомненно, примет.
Катя недоверчиво моргнула.
«Да как он смеет решать за меня?! – яростно думала она, глядя в ледяную голубизну глаз и ощущая, как в животе разрастается огненный шар. – Отдал меня, как надоевшую игрушку! Никуда я не пойду с этим...»
Я подожду сколько будет нужно, – заверил Порфирио.
В его глазах промелькнуло хищное выражение, и шар у нее в животе вдруг уменьшился до размера маленького винтика. Такое с ней всегда случалось рядом с Цима– он Ницхи. Его колоссальные силы легко подавляли ее внутренний огонь, контролировали его, когда она сама не могла.
«Какой же дар у этого Фарнезе?» – Катя смотрела в красивое лицо, надевшее прежнюю маску любезности, и досадовала на себя. Ей следовало расспросить Лайонела о госте заранее. А она струсила, зная, что разговор о правителе Венеции может привести к ссоре. Теперь оставалось только ждать конца приема.
Наконец Лайонел увел ее подальше от Фарнезе к распахнутым дверям, ведущим на террасу. И она увидела, как Йоро с Кирой выскользнули в сад – общественные мероприятия не очень-то их занимали.
Молодой человек хотел привлечь девушку к себе, но Катя оттолкнула его, едва слышно промолвив:
В следующий раз, когда соберешься отдать меня одному из своих недругов, – предупреди!
Послушай... – вкрадчиво начал он, но она не желала ничего слушать и заявила:
Иди, приветствуй своих подданных, а я пойду, подышу воздухом.
На террасе она присела за пустой столик в самом углу и лишь когда устремила взгляд в сад, заметила тень за колонной. Из-за нее выступил Вильям. Изумрудные глаза сверкали в полумраке, он улыбнулся.
Посиди со мной, – подавшись порыву, предложила девушка.
Тот опустился на железный стул, откинул голову назад, глядя в своды навеса.
Не сошлась с Фарнезе темпераментами?
Почему ты так решил?
Вода огню не товарищ.
Какой у него дар?
Управление водной стихией. – Вильям задумчиво хмыкнул. – Он что-то вроде Нептуна. Его венецианский дворец находится под водой, где он и живет со своими приближенными. Кажется, в его челядь входят даже русалки.
Он и питается под водой?
Видимо, – пожал плечами молодой человек.
Катя уперлась локтями в стол.
А он опасен?
Да, – без раздумий кивнул Вильям и внимательно взглянул на девушку. – Очень. Он способен заполнить
тело врага водой, и хлынувший поток разорвет его на части. Фарнезе один из сильнейших вампиров мира.
Лайонел его боится? – задала она особенно мучавший ее вопрос.
Молодой человек удивленно вскинул брови.
Лайонел не ведает страха даже перед нашим Создателем. Мне так всегда казалось – к Порфирио он испытывал симпатию.
Симпатию? – испуганно переспросила Катя. Мозг, уже привыкший ко всякому в извращенном вампирском мире, тут же нарисовал ей двух красивых мужчин вместе, и ей сделалось нехорошо.
Вильям не заметил ее смятения и развил мысль:
Им нравится их соперничество, если быть точным.
А-а-а, ты про это...
Они надолго умолкли.
Ветер шуршал, в листве, из сада донесся смех Киры.
Катя прислушалась. Ей редко доводилось слышать, как эта девочка смеется. Чаще всего она ходила грустной и погруженной в себя. Но наедине с Йоро иногда менялась...
Вильям, – нерешительна начала девушка, – у тебя все хорошо? Мне показалось, ты какой-то...
Она не нашла подходящего слова, чтобы объяснить свои подозрения, и замолчала.
Я встретил девушку, – неожиданно признался он, глядя куда-то в сторону.
Девушку? Ты с ней... ну вы...
Да... но, кажется, я все испортил. Слишком пытался произвести впечатление.
Это как? – хихикнула Катя, вспомнив период его ухаживаний за ней. – Промахнулся, прыгая на подоконник?
Увидев, что ему отнюдь не смешно, спросила:
Она тебе сильно нравится?
Не-е-ет... другое.
Катя подождала, когда он объяснит, но тот не спешил, поэтому она нетерпеливо уточнила:
Ну, может секс?
Да, – облегченно кивнул Вильям.
Она тяжело вздохнула, сочувствуя той девушке, которая будет вынуждена на аркане тащить его в постель. Ведь сам он едва ли посмел бы, в отличие от своего наглеца брата, предложить кому-то отношения без обязательств.
Вильям, – решительно сказала Катя, – самое главное —* сократи период ухаживаний.
Благодарю за ценный совет, – обиженно буркнул он, скользнув по ней оценивающим взглядом. – Мне, конечно, стоило при первой же нашей встрече в парке, когда ты прыснула мне газом в глаза, запустить руки тебе в трусики без всяких предисловий.
Девушка опешила от его откровенности и все что смогла – это пробормотать:
Ну не так сразу...
Они рассмеялись, и она предложила:
Поцелуй ее, девушку, хотя бы!
Вильям поднялся, изумрудные глаза лукаво блеснули.
Она не такая.
Катя озабоченно нахмурилась.
Мне кажется, Вильям, ты обо всех слишком хорошего мнения.
Только не о ней.
Девушка хотела еще расспросить про объект вожделения Вильяма, но тот, не прощаясь, развернулся и зашагал прочь, а она заметила в нескольких шагах от себя Лайонела. Он стоял, прислонившись к стене.
Мы просто разговаривали, – сама не зная зачем, попыталась оправдаться Катя.
Уголки его губ дрогнули – ее объяснение его развеселило.
Хочешь пойти в зал или принести тебе бокал крови сюда? – спросил он. – Потанцуем или поедем домой?
Лайонел, вот ты где! – На террасу выскочила разъяренная Анжелика. – Если ты не примешь меры касательно Давыдова, я сама их приму. Меры по устранению!
Катя поднялась, не без удовольствия обронив:
Давыдов не пишет ничего криминального.
Первая красавица задохнулась от возмущения и если
бы не Лайонел, наверняка применила бы силу.
Я займусь этим, Анжелика, – с самым серьезным видом пообещал он. Затем обнял Катю за плечи и вывел с террасы на круглую каменную площадку.
Когда они двинулись по аллее в сад, а хозяйка скрылась за дверьми особняка, Катя пожурила:
– Как нехорошо обманывать!
Он удивленно покосился на нее.
Я вовсе не обманывал. С Давыдовом разберусь. Давно пора.
Ты серьезно? – напряглась девушка.
Вполне.
Хочешь вступиться за честь бывшей любовницы?
– Нет, за жительницу своего города, чье имя Давыдов треплет как хочет.
А по-моему, он смешно пишет! – фыркнула Катя.
Эти выпады в ее сторону давно вышли за всякие рамки и стали оскорбительными, – спокойно возразил Лайонел.
Ты защищаешь ее! – крикнула девушка, ощущая, как теряет контроль над разрастающимся внутри огнем. – Ты не остыл к ней и теперь...
Он заставил ее замолчать поцелуем и уволок с дорожки в густые заросли сада.
Катя попыталась высвободиться из сильных объятий.
Ты нарочно уходишь от темы, – между его настырными поцелуями заявила она.
Говорить не о чем.
–Я так не думаю!
Лайонел резко отстранился, удерживая ее голову за затылок.
Я сам решу вопрос с цензурой. Когда мы обсуждали бордель, который не давал тебе спокойно спать, я предупреждал: он останется единственной уступкой.
Катя отвернулась, ощущая, как жгут подкатившие к глазам слезы.
Хочешь стать для нее героем!
Проклятие, – выругался он и, схватив ее за подбородок, развернул к себе. – И кому только в голову взбрело говорить, будто счастливый человек великодушен и способен простить своих врагов?
Наверное тому, кто не знает, какое оно зыбкое – счастье с бессердечным вампиром!
Знаешь, я не обладаю множеством прекрасных качеств, но добивать лежачего мне просто не интересно!
Это Анжелика-то лежачая? Ну-ну! Похоже, в твоей памяти она навсегда останется девушкой горизонтального положения. Напомни, какая там у вас была любимая поза?
Лайонел утомленно закатил глаза. Молчание длилось невероятно долго, Катя десять раз успела пожалеть о своей вспышке ревности и вновь разозлиться.
Когда Лайонел заговорил, в голосе его звучал лед:
Поведение Давыдова мне надоело, он из номера в номер поносит Тьеполо, и все это на первых полосах. Непрофессионально. Я не намерен участвовать.
Тебя никто и не просит!
Власть, которая смотрит на преступление сквозь пальцы, зовется соучастником. Анжелика растоптана, и продолжать ее унижать – глупо и опасно.
Что-то я по ней не заметила.
Он рассеянно улыбнулся и погладил ее по щеке.
Растоптанная гордыня даже на смертном одре вымученно улыбается. – Он коснулся своей груди, – Если чьей-то боли не видно, это не значит, что ее нет.
Катя устало вздохнула, огненный шар внутри точно сдулся. Она знала, что Морган Нориш ушел от Анжелики. Слышала, будто красавица сильно переживает разрыв со скульптором, но с трудом верила. Сегодня, увидев госпожу Тьеполо во всей красе, как всегда великолепную и надменную, Катя не заметила даже намека на огорчение. Кажется, та нашла утешение в объятиях Георгия и была весьма довольна. Однако Лайонел заставил девушку засомневаться – стоило ли судить о том, чего не видно?
В голове звучала щемяще волнующая мелодия «К Элизе» Бетховена. В воздухе витал свежий холодный аромат яблок. Сквозь кроны едва пробивался тусклый лунный свет, золотивший изогнутые стволы старых яблонь.
Девушка прижалась щекой к груди Лайонела и тихо спросила:
Ты правда собираешься отправить меня на свидание с Фарнезе?
Он погладил ее по волосам, его руки спустились ниже по спине.
Мы это с тобой обсудим позже, – целуя ее в ухо, шепнул молодой человек.
Сверху, на ветке яблони, послышался шорох, затем ядовитый голосок Орми известил: «Куда ни посмотрю – там вы со своими противными поцелуями!»
