Текст книги "Вампиры - дети падших ангелов. Реквием опадающих листьев"
Автор книги: Ирина Молчанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Анжи, брось, Давыдов каждый день пишет о тебе, пора бы привыкнуть. Не понимаю, почему на этот раз тебя так сильно задели его писульки.
Она схватила со столика газету, где на обложке красовался портрет юноши с красновато-каштановыми волосами. Синие глаза были широко распахнуты и из них, точно из болота, торчали две белые женские руки.
Розовый ноготь ткнулся в заголовок: «На этот раз Анжелика Тьеполо не просто подмочила свою репутацию – она ее утопила. В каком болоте искать первую красавицу Петербурга? » – и девушка крикнула:
Да потому что это уж слишком!
Георгий пригладил пушистые бакенбарды и, пожав плечами, заметил:
В любом случае, идти к Лайонелу бесполезно. Не далее как на днях Катя весь вечер болтала с Давыдовом и смеялась над его шутками. Он уже ее фаворит. А это то же самое, что неприкосновенный. Мы-то с тобой знаем, кто теперь истинный правитель в городе. Детский бордель, вон, уже с треском закрылся... Что она еще придумает?
Анжелика в бешенстве пролистала газету и, уставившись на портрет рыжеволосой девицы, сквозь зубы прочла:
«Ярчайшая звезда на питерском небосклоне». Теперь понятно! Давыдов, проклятый подхалим! – Она швырнула газету на пол и принялась ее топтать домашними туфельками на невысоких каблучках.
Георгий, глядя на нее, расхохотался.
Ей-богу, ты ведешь себя как маленькая. – Он обнял ее и, приподняв прекрасное лицо за подбородок, сказал: – А если посмотреть на это с другой стороны?
Девушка прищурилась.
Издеваешься? Под каким углом надо смотреть на то, как меня унижают, чтобы увидеть в этом хоть что-то приятное?!
А под таким: «Самая ярчайшая звезда» на последних страницах, а ты как всегда на передовице!
Анжелика хмыкнула, гнев ее сменился на милость, соблазнительные губы растянулись в задумчивой улыбке. Девушка игриво стукнула молодого человека пальчиками по плечу.
Наблюдательный ты мой!
Он убрал ее волосы за плечо и, погладив по щеке, пробормотал:
Я не в силах смотреть на тебя, когда ты так несчастна и сердита.
Девушка хотела сказать еще что-то, но вместо этого резко отпрянула. В гостиную вошел Даймонд, одетый в потрепанные джинсы и темную куртку.
Куда ты собрался? – точно спичка, вспыхнула вновь Анжелика, гневно уставившись на своего слугу.
Закончились чистящие средства, я схожу...
Нет, оборвала она, взмахнув рукой. – Пусть кто– то другой сходит!
Мне не трудно, я...
Ты оглох! – взвизгнула Анжелика.
Даймонд попятился к двойным дубовым дверям.
Она чуть спокойнее произнесла:
Ты мне сейчас будешь нужен.
–Как скажете, – едва слышно промолвил юноша, замирая на пороге.
Анжелика перехватила взгляд Георгия, брошенный на газету, и с беспечной веселостью проворковала:
Была рада повидаться, встретимся завтра у Важко!
Молодой человек закашлялся, с трудом сдерживая
смех. И поскольку девушка его насильно потащила в холл, выпроваживая, он не сдержался и у самых дверей шепнул:
Путающие перемены, моя дорогая.
Ах, умолкни! – приказала Анжелика. Как же ей хотелось придушить его! А с ним заодно и синеглазого глупца, так не вовремя показавшегося. Ведь Георгий теперь знал каждую мысль в ее в голове, как каждую вещь у себя дома. И похоже, его это сильно забавляло.
Уходи, – скинув всякую любезность, бросила девушка.
Георгий, посмеиваясь, шагнул за порог и на прощание сказал:
Нет, Анжи, ты права, с Давыдовым нужно что-то делать! Ну разве это нормально – мыслей читать не умеет, а правду-матку рубит каждый день!
Анжелика так хлопнула дверью за спиной гостя, что пол под ногами загудел. Пару секунд постояла, глядя в одну точку, восстанавливая спокойствие, затем вернулась в гостиную.
Даймонд ждал. Поскольку хозяйка молчала, он напомнил:
У вас какое-то поручение для меня?
Да! Убирайся с моих глаз! – рыкнул девушка.
Я не понимаю... – прошептал юноша.
И не поймешь, болван!
Она сама себя не понимала. Равно с тех пор, как увидела его с другой. Да еще с кем! Со служанкой Георгия – невзрачненькой Марией, у которой на башке было три волосины, а ноги наверняка являлись самыми короткими во всем СНГ.
Так я схожу за... – начал Даймонд.
Нет! – взвизгнула она. – Сиди в своей комнате и не выходи!
Когда слуга вышел, Анжелика плюхнулась на диван и, обхватила виски ладонями, бормоча:
Что же делать, что делать.
Конечно, она слышала нелепую людскую мудрость про журавля в небе и синицу в руках. Но постичь тот факт, что Даймонд, ее Даймонд променял возвышенную любовь к ней на какую-то сомнительную третьесортную девицу, просто не могла.
***
Она вышла из аудитории, ее окликнул преподаватель по логике – мужчина лет сорока...
– Елизавета, – нервно улыбнулся он, – вам дополнительные занятия больше не требуются?
Бесс понимающе кивнула:
Было бы логично закрепить материал. Как-нибудь.
Преподаватель облизнул губы и, с трудом скрывая радость, пробормотал:
До встречи.
Девушка двинулась по коридору, но не успела сделать и десяти шагов, как услышала справа от себя:
Вон та. Она спит с преподами!
Да ну? Такая тупая?
Бесс повернулась, устремив взгляд на первокурсниц, стоявших у стены.
Те испуганно переглянулись, а девушка неторопливо направилась к ним.
Обо мне говорите?
Студентка с розовой сумочкой покачала светлыми волосиками:
Нет!
А другая, видно, побойче – в футболке с изображением смайлика, заметила:
Да мы не хотели тебя обидеть. Просто... говорят, ты с преподавателями... того, ну это...
Знаний набираюсь, – насмешливо подсказала Бесс.
Подружки спасовали под взглядом Лизы и, в один голос извинившись, убежали.
Чего и говорить, подруг у нее не было. Ни одной. Никогда. Порой ей даже казалось, еще до рождения, где-то там, на выдаче тел, она заняла не ту очередь, совершив тем самым величайшую ошибку.
Женщин она совсем не понимала, сколько ни старалась, они оставались для нее загадкой. Отец полагал, это оттого, что росла без матери. Вместо ярких разноцветных платьиц с детства носила немаркие штаны. Вместо игр в куклы, дочки-матери и медвежат бегала с мальчишками по гаражам, крышам, по кладбищам, швырялась камнями в окна, спускала котов в мусоропровод и гоняла мяч.
Мальчики всегда были просты и понятны ей, их желания никогда не вызывали у нее удивления.
Только однажды, лет в одиннадцать, дворовый товарищ во время игры в футбол взял ее за грудь. Ему понравилось. Бесс тоже. С того дня друзья стали смотреть на нее по-другому. Они заискивали, лишь бы прикоснуться к ней. А через год она встретила Ювелира – и все встало на свои места.
Девушка достала из гардероба куртку и, не надевая ее, вышла из здания института.
Мокрый асфальт, пятнистый от листьев, блестел в рыжем свете фонарей. От проезжающих мимо машин на тротуар летела морось, в воздухе холодно пахло сыростью.
Девушка уже собиралась пойти за мотоциклом, как на другой стороне дороги увидела своего вчерашнего знакомого. Он стоял прямо напротив нее, опершись на парапет и держа в руке большой бумажный стакан с трубочкой. Молодой человек в приветствии приподнял руку.
Бесс лишь на миг замешкалась, затем сделала шаг в сторону, уверенная, что планов своих не изменит. Но уже в следующий миг шагала через дорогу.
Парень молча протянул стакан с кофе.
Она приняла его и отпила.
Твои глаза меняют цвет, – отметил Вильям.
Она бесстрастно рассматривала его лицо, размышляя, приходилось ли ей когда-нибудь видеть таких красавчиков. Наконец пришла к выводу: он первый.
Внешность мужчин ее никогда прежде не интересовала. И сейчас мысли об этом показались странными.
Молодой человек, смущенный столь откровенным разглядыванием, вновь попытался завязать беседу:
Как настроение?
Бесс пожала плечами, накидывая куртку:
Гораций говорил: «Управляй своим настроением, ибо оно если не повинуется, то повелевает». Предпочитаю оставаться хозяйкой положения.
У тебя потрясающая память.
Девушка нетерпеливо переступила с ноги на ногу, скучающе уточнив:
Обмен любезностями закончен?
Вильям вздохнул.
С тобой непросто, тебе говорили?
Нет, не говорили. Я не люблю пустой болтовни. – Она приподняла теплый стакан, салютуя парню, и направилась вдоль парапета.
Он догнал ее, пошел рядом.
Чем хочешь заняться?
Бесс недоуменно покосилась на него.
У меня планы. Ты в них лишний.
Глупости, – определил он. – Мы могли бы придумать что-нибудь интересное и...
Послушай, – она не дала ему договорить, резко остановилась и вернула пустой стакан, – я уже придумала, придумала до тебя. Сечешь?
Видя, что он порывается возразить, Бесс добавила:
Вчера ты слегка нарушил мои планы. Да, все было отлично, трахнулись что надо, но сегодня у меня другое мероприятие.
Она перебежала дорогу и зашагала вдоль решетки сада – туда, где стоял ее мотоцикл.
Парень плелся следом.
А почему бы тебе не взять меня с собой на мероприятие?
Девушка села на мотоцикл и, любовно проведя ладонью по блестящему баку, объяснила:
У тебя нет стального друга.
– И только?
Ага, – усмехнулась она, поворачивая ключ зажигания и с ревом трогаясь с места.
Домчалась до метро «Петроградская» и остановилась на парковке рядом с большим серым зданием Дворца культуры имени Ленсовета. Судя по количеству мотоциклов, народу сегодня принесло немало.
В «Rock Cafe» – любимом месте питерских байкеров – уже собрались все свои. Знакомые сидели перед сценой за столиками-стойками вокруг оранжевых труб, подпирающих потолок. Интерьер кафе был выполнен в сильной оранжево-черной гамме. На стенах висели картинки с мотоциклами, морда волка, светили прожекторы.
Выступала молодая рок-группа.
Девушка подсела за столик к лысому парню в рваной джинсовке.
Максан, а вот и я! – проорала она, чтобы перекричать музыку.
В полумраке сверкнул золотой зуб. Парень придвинул к ней кружку с пивом и, закинув в рот чипсину, хохотнул:
Малыш, ты всего-то и опоздала на сутки.
Бесс пригубила пиво, слизывая пенку, и фыркнула:
Пробки, знаешь ли.
Максан посмеялся, но, тут же посерьезнев, внимательно посмотрел на нее из-под темных бровей. В голубовато-мутных глазах шевельнулось недовольство, девушка сразу его уловила. За десять лет их знакомства к такой резкой перемене в настроении она успела привыкнуть. Максан – в прошлом, когда они еще сидели в школе за одной партой, Максим Анисимов, – был той самой подругой, которой у нее никогда не было. Они дружили с пятого класса. Бесс лишила его невинности в конце седьмого класса в парке за скамейкой. А он стал тем, кто впервые прокатил ее на мопеде, а чуть позже и на своем мотоцикле – стареньком «Минске». Все глупости, какие только можно придумать, она совершила в паре именно с этим парнем: секс в кинотеатре, бомба в корзинке для бумаги директора школы, прыжки на тарзан– ке с крыши дома, ночное ограбление ларька, поездка автостопом по Европе. «Не разлей вода» – так говорили; про них общие друзья. Максим всегда был крутым парнем – лидером, мозгом любых тусовок, окруженный интересными ребятами.
Сейчас они иногда занимались «дружеским сексом», когда его подружка, благонравная девица Танечка, пятая по счету серьезная девушка, в очередной раз хлопала дверью и бросала его. Но чаще просто посещали кино, клубы, катались на байках или смотрели внушительную порноколлекцию у него дома.
Опять с этим тупым зечьем тусила! – пренебрежительно скривился Максан.
Бесс еще отхлебнула пива.
Они не тупые. Не суди об умственных способностях тех, с кем не знаком. Ни у кого нет столько свободного времени, чтобы думать. В своем большинстве – это люди не скажу переосмыслившие, скажу оценившие жизнь заново. Впрочем, боюсь, ты не видишь разницы.
Они преступники, Лизо! – категорично отрезал парень.
Девушка, услышав свое прозвище, данное ей еще в десять лет, наморщила нос. Максан иной раз напоминал ей заботливого папашу. А между тем, ее отец тер петь его не мог и называл не иначе как «лысый оболтус».
– Марсель Ашар полагал: «Люди делятся на две половины: те, кто сидит в тюрьме, и те, кто должен сидеть в тюрьме». Понимаешь?
Не очень, – провел по лысой макушке друг.
Тогда по-другому: они все делают как в последний раз. Трахаются тоже.
Шлюха! – наградил он.
Педик! – не осталась она в долгу.
Я был невменяем! – Максан несильно ударил ее кулаком в плечо.
Да-да, – покивала она, – разве ж кто-то против?!
Она любила подшучивать над ним за тот злосчастный случай, когда застала голого пьяного в дупель Максана в постели с их общим другом. Оба наутро утверждали: «Ничего не было!»
Парень закатил глаза, говоря тем самым, что сдается. Затем взглянул на табло крупных серебряных часов – ее подарок ему на двадцатилетие – и сказал:
– Гонка только через час. Еще по пиву?
Бесс посмотрела на сцену:
Телки сегодня выступают?
Друг тоскливо подпер голову рукой.
Сегодня... ну разве что если ты?!
– Я? Она приподняла брови, немного подумала и игриво проворчала:
Тогда мне, пожалуй, водки.
Максан пихнул ее плечом.
Хорошо тебя менты отодрали в прошлый раз? Еще хочешь?
Она откинулась на спинку стула и потянулась:
Менты тоже люди, Макс, и им нужна ласка...
В голове музыкальными приливами и отливами звучала «Рапсодия в блюзовых тонах» Гершвина. Спокойная и мелодичная вначале, она ускорялась ближе к середине, становилась звонче и перерастала в настоящий шторм. За окном светлой гостиной шел дождь, капли громко стучали по подоконнику, в окно, точно требуя впустить их. Ветер, шумя в листве, качал во дворе кусты и деревья.
Катя сидела в кресле, подложив под себя ноги, и смотрела на золотые прутья клетки, где когда-то сидел оборотень.
Йоро с Кирой куда-то ушли, Лайонел работал в своем кабинете. С самого утра он находился в скверном расположении духа.
Девушка рассеянно посмотрела на лежащий перед ней толстый учебник «Для начинающих».
Екатерина, – вырвал ее из раздумий мягкий голос, – вы отвлеклись.
Она посмотрела на своего учителя – длиннобородого мужчину, похожего на священника, только без рясы. Одевался тот в темные костюмы, а бороду завязывал резинками, чтобы та не была слишком пышной.
Прошу прощения, Всезнал, – сказала Катя, в очередной раз подумав: «Ну и имечко... У людей на Руси с фантазией было что-то не то!»
Может быть, вам хотелось бы отдохнуть?
Да, – поспешно согласилась она, вскакивая с места. Чем вызвала на губах своего учителя мягкую улыбку.
Сделаем десятиминутный перерыв, – заявил Всезнал, закрывая учебник и откладывая его на столик между креслами.
«Хуже, чем в колледже», – тоскливо вздохнула Катя.
Вышла из гостиной и направилась по коридору, глядя на свисающие с потолка яркие лампочки.
Перед глазами мелькнуло что-то черное, на миг заслонив свет. Девушка шарахнулась в сторону, но летучая мышь зацепилась за ее волосы и повисла, злорадно поглядывая на нее глазками-бусинками.
– Орми, ты как всегда сама любезность, – отметила Катя, взбегая по лестнице.
«Все-таки я была права, говоря Лайонелу, что ученица из тебя никакая!»
Девушка оскорбленно попыталась смахнуть мышь с волос, но та куснула ее за руку, ядовито добавив: «На его месте я избила бы тебя указкой!»
Катя ворвалась в кабинет Лайонела и столкнулась с Вильямом. Под пристальным взглядом златовласого молодого человека, сидящего за столом, они резко отскочили друг от друга.
Разве твои уроки уже закончились? – поинтересовался Лайонел.
«Разговаривает со мной, как с ребенком», – рассердилась девушка и, вызывающе подбоченившись, воскликнула: – У меня перемена!
Вильям издал смешок, но, поймав на себе строгий ледяной взгляд брата, пробормотал:
Значит, ты не против, и я могу взять твой мотоцикл?
Чем бы дитя ни тешилось, – бросил Лайонел, прибавив: – Смотри не поцарапай!
Какая муха тебя сегодня укусила? – подходя ближе к столу, полюбопытствовала Катя. – Ты весь день сердитый!
Вильям задержался на пороге, весело заметив:
Судя по газетам, то не муха, то самый настоящий вампир.
О чем он? – Девушка обошла кресло молодого человека и, положив руки ему на плечи, принялась массировать.
Лайонел чуть придвинул к себе газету «Питерское Зазеркалье» с изображением Венеции, где по ночному каналу плыла гондола с высокой темной фигурой гондольера, держащего вместо весла косу.
«Приплыли! Пусть никто и не ждал!» – было написано сверху.
Молодой человек, побарабанив пальцами по заголовку, раздраженно произнес:
У нас ожидается гость.
И что же? – Она села к нему на колени, обвив рукой его шею.
Лайонел немного смягчился, обнял ее за плечи и, коснувшись губами виска, негромко сказал:
Я тебе рассказывал о нем. Порфирио Фарнезе – правитель Венеции.
Девушка изумленно вскинула бровь.
Тот самый, который не разговаривает с тобой?
Именно!
А что он тут забыл?
Хороший вопрос! – Лайонел стиснул белоснежные зубы и холодно прищурил глаза. – Он хочет быть представлен тебе.
Мне? – поразилась Катя. – Из-за моего беса? Или просто любопытство к только созданному вампиру?
Информация о твоем бесе ничем не подтверждена, кроме догадок, и она конфиденциальна. И даже если какая-то часть ее просочится в общество, массово обсуждаться не будет. Создателя, его город и все, что связано с Днем Искупления, не принято обсуждать.
Ты ведь волен запретить Фарнезе въезд в свой город?
Полагаешь? – мгновенно разъярился Лайонел, спихивая ее со своих колен. – И что после этого обо мне напишут в газетах?
Можно подумать, тебя это когда-нибудь заботило, – обиженная его грубостью, проворчала Катя.
Лайонел как будто ее даже не услышал, он сосредоточенно смотрел на газету, лежащую перед ним, и о чем– то думал.
Катя хоть и не могла читать его мыслей, но тринадцатая часть моцартовского Реквиема, звучавшая у нее в голове заупокойным голосом, говорила лучше всяких слов.
Наконец молодой человек отодвинул газету и, подняв глаза, уточнил:
Твоя перемена еще не закончилась?
Девушка молча развернулась и вышла из кабинета. Глаза закололо от навернувшихся слез. Она приподняла руку с кольцом, мерцающим холодным блеском, и потерла голубой камень в виде сердца. Но он не стал от этого ни теплее, ни светлее, оставаясь все таким же льдисто неприступным.
Катя налетела на кого-то и вскинула голову. Перед ней стоял Лайонел, взгляд его был. устремлен на кольцо.
Почему ты его постоянно трешь? – Молодой человек взял ее за затылок, заставляя смотреть себе в глаза.
Да так, просто, – невнятно ответила девушка, вглядываясь в прозрачную глубину.
Он привлек ее к себе.
Если тебе хочется лампу с джинном, об этом стоит написать Цимаон Ницхи. Возможно, в качестве подарка на Новый год твой личный Дед Мороз ее пришлет.
Против воли она засмеялась.
Так-то лучше. – Лайонел улыбнулся и погладил ее по волосам.
Только тогда она поняла, что таким образом он извинялся, – нет, он никогда не извинялся, правильнее – выражал огорчение по поводу своей грубости.
Пойду составлю письмо, – весело сказала Катя.
Он посторонился.
Девушка двинулась по коридору, а у лестницы обернулась.
Как думаешь, если я попрошу у своего Деда Мороза живое сердце для тебя, он справится?
Лайонел послал ей насмешливый взгляд.
Боюсь, все, что он сможет тебе предложить, это сердце ангела. Отдельно от меня.
Так я и думала!
Глава 3
Победитель
От восторга у нее перехватило дыхание. Это был самый потрясающий чоппер из когда-либо ею виданных. Огромный, длинный, черно-золотой, с огромными колесами.
Рядом с этим великолепием стоял зеленоглазый парень, одетый в черные джинсы, черный джемпер и ботинки того же цвета. В руках тот держал бумажный стакан с кофе.
Бесс сделала несколько шагов от дверей института до мотоцикла и пораженно выдохнула:
– Проклятие! Твой папа Билл Гейтс? – Она с трепетом провела рукой по блестящей раме. – Что за зверь? Впервые такой вижу!
Молодой человек выглядел очень довольным:
Коллекционная модель.
Девушка удивленно рассмотрела эмблему – ягуар, прыгающий через лунный серп с зажатым в зубах скипетром. Глаза у зверя были из голубых драгоценных камней, а пятна на шкуре из черных.
И сколько этот красавец выжимает?
Парень замешкался, пожал плечами.
А сколько нужно, столько и выжмет.
Бесс подозрительно сощурилась.
Ты что же, не знаешь?
Тысяча лошадей, – точно наугад, брякнул он.
Шутишь? – Она покачала головой, принимая у него стакан с кофе.
Ну как, теперь я могу поехать с тобой? – спросил Вильям.
Девушка недоуменно посмотрела на него. Впервые с их знакомства она задалась вопросом: а кто он такой?
Ей, конечно, и раньше случалось знакомиться с парнями на улице, но этот не походил на прочих, с их тривиальным: «Девушка, можно с вами познакомиться?»
Этот, как он и сказал, был из какого-то другого, незнакомого ей доселе круга.
Благодаря отцу она частенько бывала на элитарных закрытых вечеринках золотой молодежи. Но зеленоглазый богач как будто даже к ним и не принадлежал.
Ты сказала, нужен мотоцикл, – напомнил молодой человек. – У меня он есть. В чем теперь проблема?
Казалось бы – никакой, но все же проблема была, и, похоже, немалая. Он сам, этот пижон, являлся проблемой.
Как нельзя кстати в мозгу всплыло высказывание Роберта Шуллера: «Если не можешь решить проблему – начни ею руководить».
Да, байк у тебя есть... – задумчиво протянула Бесс. Раздумывая, как бы доходчивее объяснить, что привести его на таком мотоцикле в свою компанию – это то же самое, что прокатить королеву Англии на маршрутке.
Если есть еще какое-то препятствие... – начал парень.
Она усмехнулась:
– «Любое препятствие преодолевается настойчивостью»10. Но ты и без Леонардо да Винчи это, похоже, знаешь. – Девушка села на мотоцикл. – Прокатишь?
Вильям устроился позади нее и крепко обнял за талию.
Давай ты меня.
Бесс обернулась, глаза ее засияли, точно две звезды.
«Какой странный», – в очередной раз отметила она. Да ни один знакомый ей пацан не уступил бы такую технику девчонке. А этот с легкостью, как будто у него в личном гараже с десяток еще таких стояло.
Девушка с любопытством рассматривала необыкновенный спидометр, вместо цифр на нем было пять латинских фраз, расположенных по кругу.
Нumano – По-человечески
Sed semel insanivimus omnes – Однажды мы все бываем безумны
Spero meliora – Надеюсь на лучшее
Ad patres – На тот свет
Ad infinitum – До бесконечности
Забавно, – оценила Бесс. – А производитель-то приколист.
Сцепление оказалось настолько тугое, что она с трудом сумела на него нажать. Байк буквально сорвался с места, слетев с поребрика и едва не вылетев на встречку. Девушка ошалело вцепилась в рифленые золотые ручки, пытаясь выровнять под собой рычащую махину.
Ей это удалось не сразу, она успела испугаться, а между тем золотая стрелка спидометра в виде трезубца даже не шелохнулась. Из выхлопных труб вырывались голубые языки пламени, двигатель устрашающе рычал.
Хотелось крикнуть: «Стой!» – но девушка, плотно сжав губы, молчала. Рисковать ей всегда нравилось, а когда еще выпал бы шанс рискнуть вот так...
Хозяин диковинного байка сидел позади смирно, что не могло не вызвать восхищения и уважения. Бесстрашие являлось редким качеством.
«Железные нервы», – подумала Бесс.
Перед поворотом на мост Лейтенанта Шмидта через Неву она поняла, что ей не удается скинуть скорость.
И в тот же миг, точно почувствовав ее панику, молодой человек схватил руль и сделал резкий поворот. Да с таким изяществом и легкостью, что у нее сердце сжалось. Затем он вновь позволил ей управлять самой.
Следующий поворот я сама, – предупредила девушка.
От оглушительного рева у нее заложило уши, а сердце, точно онемевшее от счастья, больно и беззвучно барабанило в грудную клетку. Вечернего сырого воздуха казалось слишком много, девушка задыхалась, а пальцы, обхватившие рифленые золотые ручки, онемели. Она едва справилась с управлением, поворачивая на Английскую набережную, сразу несколько машин засигналили вслед. Но полученное удовольствие стоило риска, стоило даже летального исхода. Восторг кружил голову, подобное она испытывала разве что от хорошего секса, но даже десятки оргазмов показались сейчас бледнее на фоне этого водоворота эмоций и чувств.
Бесс остановилась возле Медного всадника, где уже собрались знакомые ребята на своих байках. Из музыкального центра на багажнике одного из парней орал Slipknot «Scream»*. (Кричи, англ).
У нее тряслись руки, поэтому она не решилась сразу отпустить руль. А сам хозяин мотоцикла как ни в чем не бывало соскочил с сиденья и заметил:
К нему нужно привыкнуть.
Подошли парни, потрясенно разглядывая золотой байк. Они качали головами и недоуменно хмурились.
Лизо, кто твой новый знакомый? – первым опомнился Максан.
Это Вильям, – представила она, с досадой отметив, что голос дрогнул.
Но никто из пацанов не заметил, слишком уж они были впечатлены мотоциклом. На его хозяина даже никто не смотрел. Раве что Максан протянул пятерню для рукопожатия.
Пока Вильяму задавали вопросы, Бесс восстанавливала дыхание, как зачарованная глядя на спидометр. Стрелка во время гонки не перемещалась – это означало одно – первая отметка «По-человечески» являлась чем-то умопомрачительным, уж не говоря про остальные четыре.
Лизо, Бесс! – Друг тряс ее за плечо.
Она подняла глаза.
–Да?
Максан засмеялся.
Вернись к нам. Я спрашиваю, где твой байк?
Я его у института оставила. Потом заберу.
В гонке не будешь участвовать? – удивился парень
из их компании Ромка – долговязый, длинноволосый, с татуировкой змеи на виске. Как раз вчера проиграл ей заезд. -
Девушка покосилась на своего нового знакомого.
Пожалуй, уступлю ему место!
Соревнования? – уточнил Вильям.
Максан направился к своему спортивному BMW, бросив через плечо:
Так, любительские покатушки.
Бесс проводила его взглядом. Ей не понравилось, что друг был вынужден оправдываться, но она решительно откинула мысли об этом. Зеленоглазый оказался не просто отменным любовником, но еще и владельцем самого потрясающего на земле чоппера. А это стоило того, чтобы потерпеть недовольные физиономии своих дружков.
Более десяти человек с оглушительным ревом одновременно завели свои мотоциклы.
Проезжая мимо, Максан помахал телефоном, сообщив только что поступившую информацию:
Сегодня трасса перекрыта в промзоне Парнаса.
Из-за постоянных проблем с ГИБДД организаторы информировали участников о месте проведения заезда буквально перед самой гонкой.
Когда все уехали, Вильям спросил:
А какая дистанция?
Классическая для Дрэг-рейсинга (Гоночное соревнование, являющееся спринтерским заездом на дистанцию в 402 метра. Англ) в четверть мили, – ответила девушка и с любопытством уточнила: – Никогда не гонялся?
Нет, – сконфуженно покачал головой молодой человек.
«Не стоит ездить быстрее, чем может летать твой ангел-хранитель?»11 – вопросительно изогнула она бровь.
Я всегда предпочитал машины. – Вильям сел перед девушкой. – Позволь, теперь я тебя прокачу.
Бесс усмехнулась:
Удивишь?
Он обернулся, в полумраке необыкновенно полыхнули зеленые глаза.
Боюсь, еще не раз... удивлю.
Байк взревел, срываясь с места, из труб показалось голубое пламя. Девушка обхватила своего водителя за пояс, и единственное, что видела – как проносящийся пейзаж превращается в одну сплошную рябь.
Парень, не сбавляя скорость, лавировал между машинами, в повороты вписывался так, словно он и мотоцикл были одним организмом. Виртуозное вождение. Бесс с трудом могла поверить, будто ее новый знакомый в самом деле предпочитал машины. Она, конечно, не видела, как тот управлялся с авто, но с уверенностью могла сказать – мотоцикл он водил словно бог.
До места проведения гонок они домчались раньше всех остальных ребят. Две тюнингованные и нашпигованные «Шевроле Камара» перекрывали въезд на трассу, на обочинах уже собрались зрители. Игра на тотализаторе еще не началась, поскольку прибыли не все участники.
Бесс сходила к организаторам, двум крепким коротко стриженным парням, зарегистрировала нового участника и раздобыла номер для Вильяма.
Рядом с чудо-чоппером тут же собрался народ, хозяину задавали вопросы – тот рассеянно отвечал.
Девушку поймал за локоть Максан, притянул к себе и спросил на ухо:
Где ты откапала этого мажорчика?
Она открыла рот, чтобы ответить, но, подумав, закрыла, задумчиво уставившись на черноволосого парня с поразительными изумрудными глазами. Ведь это он ее откопал, а не наоборот. Ей вспомнился понедельник их первой встречи, и она подумала: «Надо бы его расспросить». Не в ее правилах было разбираться с чьими-то мотивами и лезть, как говорится, в душу. Однако в случае с новым знакомым ей элементарно хотелось знать, как он на нее вышел. Обычно знакомые, если не считать бывших заключенных, много говорили о себе, порой даже слишком много. Созерцая красивое лицо зеленоглазого, Бесс пробормотала:
«Люди охотно молчат, если тщеславие не побуждает их говорить»12.
Что? – не понял Максан.
Девушка вспомнила про друга и, хлопнув его по плечу, заверила:
Да он нормальный пацан, не парься.
Ее новый знакомый, по всей видимости, не являлся тщеславным. Или же ответ стоило поискать не в том, что побуждает человека говорить, а в том, что побуждает его молчать. Зеков молчать заставляли нелицеприятные факты биографии. А что скрывал этот хорошо одетый богатый мальчик?
Бесс подошла к собравшейся вокруг Вильяма и его мотоцикла компании и услышала, как один пацан понимающе протянул:
A-а, так ты трахаешь нашу Бесси!
Раздался всеобщий смех, девушка увидела, что Вильям медленно поднимается с сиденья, и, решительно положив руку ему по плечо, промолвила:
«Правдивость не порок»13.
Это было грубо, – сказал Вильям.
«Язык правды прост»14, – пожала она плечами.
Но молодой человек яростно уставился на парня, позволившего себе грубое высказывание, и этот известный всем задира неожиданно спасовал. Отвел взгляд, отпустил голову и отошел в сторонку, бормоча:
Надо бы подготовиться к гонке...
Другие вслед за ним разбрелись.
Бесс с изумлением наблюдала за происходящим. Казалось, тот просто обвел взглядом всех присутствующих и силой воли заставил их отойти.
Ощутив на себе пристальный взгляд, она недовольно свела брови:
Чего ты добиваешься?
Тебе нравится терпеть оскорбления? – проигнорировал он вопрос.
Она снисходительно улыбнулась.
«Если обидное слово окажется...» – начала она цитировать, но молодой человек ее оборвал:
Цитирование великих – это своеобразный щит, за которым удобно прятать собственные мысли. Ты хотя бы иногда говоришь то, что думаешь сама, а не кто– то там?!
Бес замерла, перестав дышать, словно завороженная глядя в сверкающие изумрудные глаза. Внутри как будто что-то неприятно кольнуло. Новое, ранее никогда не испытываемое ощущение, болезненное, сильное. Была ли то знаменитая обида?
Девушка с трудом глотнула холодного сырого воздуха. Окружающие всегда удивлялись тому, что она никогда не обижалась.
Парень, видимо, заметил в ней перемену, потому что мягко сказал:
Извини, просто ты напоминаешь мне глухую кирпичную стену, через которую не пробиться. Это так странно...
Нечто подобное она уж слышала не раз от своих партнеров. Только никогда не придавала значения их словам. Ей говорили: «Ты камень», «У тебя вместо сердца компьютер», «Ты точно железная», «Ты не умеешь испытывать глубокие чувства», «Ты как будто ненастоящая», «Робот – запрограммированный на удовольствие», «Ты постоянно как за бронированным стеклом», «Не способна открыться»...
