Текст книги "Ключи Пандоры"
Автор книги: Ирина Мельникова
Соавторы: Георгий Ланской
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Глава 3
Никита стоял около двухэтажного здания, выкрашенного в нежно-розовый цвет, и вздыхал. Картинка, представшая его взору, была сокрушительной. Среди неопрятных высоток, похожих на облезлых дворняг, розовое здание смотрелось как пряничный домик, к которому так стремились Гензель и Грета.
Чья-то заботливая рука привела в порядок старое здание детского садика, положила асфальт, выкорчевала остатки железных лесенок и качелей, срезанных любителями цветмета в голодные девяностые, насадила всюду розы и кусты сирени. И затем загнала в него редакцию глянцевого журнала «Взгляд», а часть помещения сдала в аренду. Арендаторы тут были солидными, проверенными временем и экономическими реформами.
Казалось невероятно приятным нырнуть после несусветной жары в уютный мирок, окруженный сиреневыми кустами. Туда, где кондиционированный рай с мягкими креслицами в холле, кадки с юккой и монстерами, секретарь, которую можно раскрутить на кофе и, если повезет, на печенье. Только Никита пока не спешил входить.
В тени сиреневых кустов притаился в засаде лакированный зверь, взиравший на мир бессмысленными выпуклыми глазами. Зверь звался «Тойота-Ярис», имел серый окрас и принадлежал Юлии Быстровой, работавшей в журнале «Взгляд» шеф-редактором.
Никита сглотнул слюну и, тяжко вздохнув, двинулся к дремавшему автомобилю. Провел пальцем по блестящему борту и тихо спросил:
– Ты ведь хочешь быть моим? Правда?
Автомобиль хрюкнул и завыл с истошными переливами. Тут же распахнулось окно первого этажа, а на крыльцо выбежал охранник.
– Эй! – заорал он. – Отойди от машины!
Из окна орать не стали, только призывно махнули рукой. Автомобиль пискнул и прекратил истерику. Никита снова вздохнул, поднялся по ступеням и прошел мимо охранника, который на всякий случай сделал вид, что орал на кого-то другого.
Юля сидела в кабинете и говорила по телефону. Движением головы показала на кресло, затем – на чайник, продолжая бросать короткие фразы в трубку. Похоже, кому-то отказывала, но, судя по ее лицу, никак не могла отделаться от собеседника. Никита уселся в креслице, нашел на тумбочке чистую чашку и налил себе чаю. Юля закатывала глаза, гримасничала, но невидимка на другом конце провода не сдавался.
– Анна Ивановна, извините, но формат нашего издания не подразумевает публикацию ваших мемуаров, тем более вы не актриса, не певица, даже не ветеран войны или труда. У нас глянцевое издание, если вы знаете разницу между журналом и газетой.
Трубка отчаянно заверещала, но Юля решительно прервала монолог.
– Я все сказала! Не беспокойте меня больше. Мы все равно не станем вас печатать! Да хоть царю, хоть господу богу жалуйтесь!
Швырнув трубку, Юля сердито уставилась на Никиту. Тот жевал булочку, смотрел с сочувствием, а вазочку с конфетами пододвинул поближе.
– Судя по реакции, тебе звонила Шкуренко? – поинтересовался он.
Юля кивнула, не в силах произнести ни слова. Никита вздохнул и ухмыльнулся.
Самозабвенная графоманка Шкуренко была вечным проклятием местных газет. Она рассылала многостраничные опусы по редакциям, рассчитывая на славу и баснословные гонорары. В публикациях, ясное дело, отказывали, и тогда Анна Ивановна с завидным для преклонных лет упорством принималась осаждать редакции и терроризировать телефонными звонками главного редактора, ответственного секретаря и заведующих отделами. Писала жалобы во все инстанции, а однажды ранним утром чудесным образом дозвонилась до загородного дома губернатора области. Разбуженный губернатор долго гневался и даже сорвался на редакторе газеты, которого Шкуренко очень кстати упомянула.
После того случая Анну Ивановну иногда печатали, выскоблив безграмотные записки до стерильной безликости. И вот теперь она решила расширить круг печатавших ее изданий и добралась до журнала «Взгляд».
– Только посмотри, что она прислала! – Юля отбросила от себя толстенный фолиант из тетрадных листков в клетку, сшитых сапожными нитками. – Ерунда полнейшая!
Она раскраснелась, высокая грудь вздымалась от праведного гнева, темные волосы разметались по плечам. Никита лениво улыбнулся, откровенно любуясь ею.
– Чего смотреть? Я и без того скажу. Пишет о медсестре, ставившей ей уколы? Угадал?
– Прямо в яблочко попал, провидец! – буркнула Юля. – Про медсестру. Может, еще название статьи угадаешь?
– «Расскажу о хорошем человеке»?
Юля беспомощно развела руками.
– Ну, ты и Нострадамус!
Никита рассмеялся.
– Она об этой медсестре лет десять пишет. Или не об этой. Наверно, имена меняет, я не отслеживал. Все темы известны наперечет! Открытие и закрытие сезона в детском лагере, народный хор «Звонница», городская поликлиника, а также воспоминания. Фото в шляпке в духе Раневской уже прислала?
Юля мрачно покосилась на Никиту, откинула первую страницу фолианта. На второй была приклеена фотография Анны Ивановны в кокетливой шляпке по моде пятидесятых годов. Никита перегнулся через столик, бросил на фото взгляд и усмехнулся:
– Кто бы сомневался!
– Сомневался! – передразнила Юля. – Ей тут лет шестьдесят. Значит, сейчас…
– Восемьдесят пять или шесть, а она все строчит и строчит. И на тебя пожалуется, если нетленку о медсестре не поставишь в номер.
– Сейчас умру от страха! – фыркнула Юля, однако помрачнела и насупилась. Затем откинулась на спинку кресла и мечтательно произнесла: – Отдохнуть бы! За город съездить…
– Так съезди! Вон какая тачка под окнами! – подавив зависть, сказал Никита. – Это ж я теперь голытьба безлошадная, на трамвайчиках езжу, на вас, буржуев, смотрю с выражением классовой ненависти. Я вот тоже за город хочу. Вкусить, так сказать, все прелести природы, ландышей нарвать, винца хорошего выпить.
– На выходные можно сообразить, – задумчиво протянула Юля. – Авось Валерка вернется.
– А где у нас муж? – осторожно осведомился Никита.
– Муж у нас в Литве. Книжный бизнес прет вяло, мы теперь автосалон купили, торгуем помаленьку. Валерка орет, чтобы бросала журнал и шла заведовать по финансовой части. Только я в финансовых делах – тундра тундрой. Это он быстрее калькулятора считает. Я же всегда работала в одной отрасли. Пусть много не зарабатываю, но это мое. И зачем я полезу из журналистики в бизнес? Чтоб все смеялись да перешептывались, мол, взяли на должность, потому что жена Беликова?
Никита ничего не сказал, лишь мотнул головой неопределенно, точно лошадь, отгонявшая мух. И, отбросив деликатность, деловито спросил:
– Ты завтра занята с утра? В смысле, работы много?
Столь резкий переход, похоже, Юлю не удивил. Она с интересом посмотрела на Никиту.
– Не особо! Ты что-то предлагаешь?
– Ты могла бы отложить дела на пару дней?
– Ты скажешь, наконец, зачем? Или мне слова клещами из тебя тянуть? – рассердилась Юля.
Никита загадочно улыбнулся, вынул из кармана мобильный и показал ей видеозапись. Юля смотрела на дисплей с умеренным интересом, пока он вкратце излагал суть проблемы.
– Это ж далеко! – наконец сказала она, но без уверенности в голосе.
– Но мы ведь на машине! Раз – и там! – обрадовался он. – Походим, посмотрим, вопросы зададим… За день обернемся. Говорят, там места очень красивые! Чем не загородная поездка? Совместим приятное с полезным!
– А я должна баранку крутить?
– Хочешь, я твою красавицу поведу?
– Еще чего!
Юля открыла ежедневник, небрежно просмотрела его, что-то подчеркнула маркером. Никита ждал, ерзая в кресле от нетерпения. Мысль, что в Миролюбово придется ехать на автобусе, ужасала. Он уже знал, что до деревни транспорт не ходит. Перспектива идти около десятка километров по проселочной дороге от трассы или соседнего села Каменный Брод не вдохновляла.
– В принципе, можно съездить, – задумчиво произнесла Юля и сурово сдвинула брови. – В случае чего сядешь за руль, так что не вздумай напиться вечером, а то попадется гаишник с чутким носом.
– Умница моя! – обрадовался Никита, резво обежал вокруг стола и чмокнул Юлю в макушку.
– Да, я такая! – не стала она возражать. – Завтра к восьми утра заеду за тобой. Только ты своему приятелю позвони сначала, может, это видео – полная чушь, фейк голимый, на который твой приятель от скуки сподобился! А мы примчимся, как Скалли и Малдер недоделанные.
– Тебя не вдохновляет роль Скалли?
– Ненавижу этот сериал! – отрезала Юля и махнула рукой. – Проваливай! Надо ведь и поработать немного!
Никита послал ей воздушный поцелуй и быстро покинул комнату. На сегодня у него оставалась еще парочка неотложных дел в редакции.
Глава 4
Юля подъехала к дому Никиты как раз в тот момент, когда он вышел из подъезда в сопровождении невысокой рыжей девицы, одетой в халат и домашние тапки. Судя по лицам и жестам, они ссорились. Никита недовольно морщился, девица размахивала руками и что-то сердито говорила. При виде «Тойоты» он просиял и подался корпусом вперед, словно перед прыжком в воду. Девица одарила Юлю откровенно злым взглядом.
Никита бросился к машине. Девица попыталась удержать его за куртку, но безуспешно. Ее глаза метнули молнии, и, вскинув голову, она направилась к подъезду.
– Привет! – радостно воскликнул Никита, плюхнувшись рядом на сиденье. – Ты ж меня прямо спасла! – И сразу перешел к делу: – Сперва заедем к матери Макса, возьмем у нее передачу, а затем – вперед и с песней!
– Это кто ж такая? – поинтересовалась Юля и вытянула шею, высматривая, как безопаснее обогнуть машины, заполонившие двор.
Никита скривился в ответ:
– Да так, одна…
Юля ухмыльнулась, и ее улыбка вывела Никиту из себя.
– Вот скажи, рыба моя, почему так бывает? Пригласишь женщину только на вечер, а она тут же с утра начинает строить планы, куда переставить холодильник и какие занавески повесить на кухне? Зачем все усложнять?
– Затем! – отрезала Юля. – В нас говорит основной женский инстинкт.
– Секс? – оживился Никита.
– Семья, дурень! Каждая женщина хочет выйти замуж, нарожать детей и жить как за каменной стеной.
Никита фыркнул.
– Ну, эта как раз не хочет. Точнее, не хочет свадьбы и детей. Во всяком случае, так говорит. А вот насчет каменной стены – в точку!
– Врет она! – возразила Юля. – Все девушки мечтают выйти замуж, свить теплое гнездо и возложить все тяготы на плечи мужа. И чтоб носил на руках, дарил меха и золото-брильянты, чтоб не перечил и не ревновал. Твоя из таких?
– Похоже, только я плечи не подставляю! – вздохнул Никита. – Ревнует, злится, истерит по каждому поводу, зато хозяйка хорошая. Представляешь, у меня в доме появились продукты. Как ни приду с работы – еда готова. Носки в шкафу парами, полы помыты. Ох, чует сердце, не к добру это! Выгоню я ее!
Юля рассмеялась.
– С чего вдруг?
– По мне, лучше консервы трескать два раза в день, чем ежеминутно слушать вопли, что не так говорю, не так смотрю, не так думаю, а при виде каждой юбки у меня, дескать, появляется на лице идиотское выражение.
Последнюю фразу он проговорил с нотками капризной примадонны, видно, имитируя интонации новой подруги.
Юля захихикала.
– То-то смотрю, лицо у нее малость радостью перекосило, когда я подъехала.
– Представь, у меня полкомпа фотками забито: Юля – в белом, Юля – в черном, Юля – соло, Юля со мной в обнимку. Зуб даю, сидит сейчас над ними и рыдает. Вечером должен буду утешать, клясться в вечной любви и все такое.
– На фига ты фото в компьютере хранишь? – возмутилась Юля. – Ни одна любящая женщина не потерпит в доме соперницы, пусть даже бывшей! Запиши на флешку и спрячь.
– Еще съесть можно! – проворчал Никита. – Сейчас очень маленькие флешки, как по маслу пойдет!
Они свернули к крайнему подъезду типовой блочной пятиэтажки. В небольшом сквере на скамейке сидела женщина, придерживая на коленях большую клетчатую сумку. Увидев в машине Никиту, она неуверенно поднялась, но подходить не стала, словно чего-то опасалась.
– Тетя Ира, привет! – радостно поприветствовал ее Никита и выскочил из машины. – Макс не звонил?
– Здравствуй, Никита, – слабо улыбнулась женщина. – Нет, не звонил. Там связь плохая, даже эсэмэс не всегда доходят. Вы уж скажите оболтусу моему, чтобы прогулялся до трассы, что ли? Там сигнал лучше, а то я волнуюсь, прям места не нахожу! Три дня ни слуху ни духу!
– Может, его домой привезти? – предложил Никита.
Но она отпрянула в испуге и замахала руками:
– Ни в коем случае! Только вчера из военкомата приходили. Загребут в армию, а там покалечат. Пусть у бабушки живет. Кончится призыв, тогда и вернется домой.
– Он вечно в деревне будет прятаться? Ведь вычислят его, загребут как миленького, хорошо, если в дисбат, – сказал Никита, прекрасно понимая, что всякие доводы здесь бесполезны. – Я срочную отслужил, как видите, живой и невредимый!
– Тебе палец в рот не клади. От всех отобьешься, а мой шалопай за себя постоять не сумеет, – отмахнулась Ирина.
– Хорошо! – Никита решил не спорить. – Как его найти?
– Я все подробно записала, – засуетилась женщина и достала из сумочки сложенный вчетверо листок. – В деревне мало кого осталось. Спросишь Глафиру Агафонову. Изба ее по левую сторону, четвертая от разрушенной остановки, ворота и ставни зеленые. За ее домом сразу пустырь, а рядом – колодец-журавль. Туда вся деревня за водой ходит. И сумку возьми. Здесь одежда, продукты…
– Ладно, все передам! В случае чего сам до вас дозвонюсь!
Никита попрощался, подхватил сумку, определил ее в багажник и вернулся в машину.
Через полчаса город остался далеко позади. Машина мягко летела по трассе. Никита дремал в кресле, и Юля несколько раз бросала на него короткие взгляды. Наконец не выдержала и ткнула кулаком в живот. Никита охнул и открыл глаза.
– Поговори со мной! – велела она. – А то я тоже засну. О работе. Семье и браке. Расскажи, кто эта рыжая. Как ее зовут, кстати?
Никита недовольно поморщился.
– У нее очень редкое имя – Света. Нет, о Светке неинтересно. Давай лучше про работу. Чем ты вчера занималась до того, как тебе позвонила Шкуренко?
Впереди показался синий щит со стрелкой вправо «Каменный Брод – 7 км». Машина свернула с дороги на проселок, и ее тотчас затрясло по ухабам. Юля вывернула руль, чтобы объехать огромную лужу, и весело ответила:
– Писала статью в следующий номер. Пособие для начинающей стервы.
– О как! – обрадовался Никита. – Естественно, на личном опыте?
– На чьем же еще? – хмыкнула Юля. – Правда, я умолчала, что следовать ему – дело зряшное, особенно если муж не совсем тряпка.
– И кому нужны твои советы? Кто их вообще читает?
– Еще как читают! Иногда мне звонят рассерженные мужья. Нынешние девочки не хотят быть домохозяйками. Им подавай карьеру, славу, кокошник светской львицы. Вот скажи, нормальный мужик выберет себе в жены стерву?
– Знаю одного, – рассмеялся Никита. – Он сейчас где-то в Литве.
– Балда! – рассердилась Юля и снова сильно вывернула руль, объезжая по обочине очередную рытвину.
– С чего вдруг балда? – Никита пожал плечами. – Мы оба с тобой ненормальные! Зачем разбежались? Ведь все могло быть по-другому…
Юля ответила не сразу, но улыбка ее была грустной.
– Правильно, что разбежались! Ты прав, оба – ненормальные. А два ненормальных рядом – уже дурдом. Как мы еще не передрались за эти пару месяцев. Учти, я совсем не жалею, что вовремя ушла от тебя! Зато сколько лет уже дружим? Это ведь тоже ненормально!
Никита не ответил. Юля тоже замолчала. Дорога стала напоминать фронтовую рокаду, изрытую вражескими снарядами. Комья сухой грязи и галька несколько раз ощутимо ударили в лобовое стекло, а по корпусу лупили, как из автоматического оружия, – очередями. Никита с опаской посматривал на Юлю, ожидая взрыва негодования. Дорога была отвратительной, и ее роскошная красотка яростно негодовала – рычала и плевалась газом.
Но Юля помалкивала, а когда заговорила, то, к счастью, не о том, куда Никита ее затащил, бедную.
– Знаешь, но Валерка к тебе не ревнует. Не воспринимает как мужчину из моего прошлого.
– А с чего вдруг косится недобро, особенно в последнее время?
Юля пожала плечами и усмехнулась:
– Кстати, если узнает, что опять куда-то с тобой поперлась, башку не мне, тебе оторвет.
Никита не успел ответить. Радио, из которого лилась разудалая песенка, захрипело вдруг, забулькало и замолчало. Он покрутил ручку настройки, но поймать волну не удалось.
– Черт! – Юля неожиданно сбавила скорость. – Глянь, что за военный парад?
Никита поднял голову. Прямо на них надвигалась колонна цвета хаки – около десятка мощных армейских грузовиков с тяжелыми, похожими на бульдожьи морды, кабинами, брезентовыми тентами и огромными колесами. Эти колеса не только разбили в хлам проселок, но и подняли тучу пыли.
Юля едва успела съехать на обочину, колонна уже поравнялась с ними. Никита, чертыхаясь, рвал замок кофра, где лежал фотоаппарат, а затем, высунувшись из окна, быстро сделал несколько снимков. Мужчина в камуфляже, но без знаков различия, сидевший в головной машине, пронзил его взглядом исподлобья. В нем ясно читались суровые мысли насчет фотоаппарата и его владельца. Но машины промчались мимо, оставив после себя смрадный дух солярки, а Никита выскочил из «Тойоты» и сделал еще несколько снимков вслед колонне.
– Тут, что ли, военная база есть? – поразилась Юля.
Он убрал фотоаппарат в кофр, достал мобильный и бросил короткий взгляд на дисплей.
– Одно знаю точно: связи здесь нет! – сказал он мрачно и добавил: – В тайге столько всего напихано, что уму непостижимо!
Сел в машину и посмотрел на Юлю:
– Груз у них нешуточный! Видела, как колеса просели?
– Честно, не обратила внимания. За машину испугалась! Мне показалось, что нас размазали бы в лепешку, если бы вовремя не убрались с дороги. Видел, как дядька в первом грузовике зыркнул?
– Да, мне тоже показалось. Ладно, поехали! – Никита махнул рукой. – До Каменного Брода совсем ничего осталось, а следом уже Миролюбово. Странно, кстати, что они не по трассе, а в обход сел попилили!
– Сам говорил, там болото, не проехать!
– Военным грузовикам? – усмехнулся Никита. – Смотри, как они дорогу перепахали!
Юля с сомнением глянула на проселок, где оседала серо-желтая пыль, и тронула машину с места.
Глава 5
Село Каменный Брод, не смотри, что захолустье, выглядело основательно и солидно. На главной улице лежал асфальт, а десятка три новеньких коттеджей – добротных, из соснового бруса или красного кирпича, с разноцветными крышами – мало походили на деревенские избы. Повсюду – спутниковые антенны, солнечные батареи и даже ветряки, добывавшие бесплатную электроэнергию. Особняки взирали на мир безликими стеклопакетами, в отличие от нескольких потемневших бревенчатых изб с голубыми ставенками и небольшими окнами. Правда, дома в селе, старые и новые, все-таки роднились высокими заборами, мощными воротами, огромными сеновалами и длинными поленницами дров – зимы здесь были долгими, снежными и холодными. В палисадниках цвела сирень, на воротных столбах сидели толстые коты и лениво жмурились на солнце. Что творилось за воротами, не было видно.
Где-то гоготали гуси, возле небольшого магазина крутились ребятишки и козы, мимо проехал мужик на телеге. Рядом с лошадью бежал жеребенок. Следом протарахтел «Беларусь» с тележкой, полной березовых чурок… Ничем не примечательная деревенская картинка, правда, зелень здесь была ярче и гуще, небо синее, чем в городе, и в воздухе носились запахи цветущей черемухи, а не автомобильных выхлопов. Местных жителей встретилось немного, в большинстве своем – на велосипедах. Они останавливались и смотрели вслед хмуро и неприветливо, что, впрочем, не удивляло. Чужого в деревне сразу видно, тем более – на машине.
Юля хмыкала, озираясь по сторонам, и даже сбавила ход, но затем снова поддала газу, пролетев село как птица, благо дорога здесь позволяла. Но на выезде их ждал сюрприз. Асфальт закончился, и дорогу перегородила длинная стальная рельса, выкрашенная в красно-белую полоску.
– Что за чертовщина? – Никита вышел из машины, обошел преграду, даже пощупал ее. – Ничего не понимаю… Почему выезд закрыт? Я еще понимаю – въезд… Но кто к ним из леса попрется? Медведи разве, так их эта железяка не остановит!
Впрочем, никто на его вопросы не ответил. Невдалеке, правда, маячил паренек на велосипеде, но стоило Никите окликнуть его, как он сорвался прочь и умчался быстрее ветра, лишь пару раз, словно в испуге, оглянулся.
– Дикие люди! – вздохнул Никита и вернулся в машину. – Поехали в объезд, все равно дальше асфальта нет!
Они развернулись и отправились обратно. Сельчан на улице стало меньше, словно в воду канули и дети, и велосипедисты. А две пожилые женщины, что шли по тропке вдоль дороги, заметив машину, неожиданно сиганули в узкий переулок.
– Похоже, мы их чем-то напугали! – хмыкнул Никита. – Рога, что ли, у нас выросли? Ты ничего такого не заметила у меня на голове?
– Все шутишь? – Юля бросила на него сердитый взгляд. – Может, это староверы? А они чужаков не любят.
– Какие староверы? – возмутился Никита. – У староверов бороды до пупка! И где ж ты видела староверов со спутниковыми тарелками и велосипедами? Тут даже храма нет!
– Я вообще староверов вживую не видела! – парировала Юля. – Только на картинках! Больно они мне нужны!
Они свернули с асфальта на проселочную дорогу, и «Тойота» снова запрыгала по ухабам. Слева и справа от дороги лежали огромные, чуть ли не до горизонта распаханные поля, по которым важно раскатывали тракторы и сеялки.
– Надо же, – удивился Никита, – здесь еще пашут и сеют! Что-то не помню, чтоб в отчетах управления сельского хозяйства упоминались местные фермеры…
– Не знала, что ты посевную освещаешь, – хихикнула Юля. – С каких это пор, дорогой?
– Представь себе, не освещаю! – неожиданно рассердился Никита. – Но были моменты, наезжал кое-кто на крестьянские хозяйства. Землю пытались оттяпать, скот потравили, посевы… Я писал об этом. Много шума было! Странно, что мимо тебя прошло! Но отсюда сигналов не поступало!
– Может, не на что жаловаться? Живут себе люди, хлебушек сеют, продают. Вон каких домов настроили! Явно не на продаже редиски заработали! Прямо парадиз какой-то в медвежьем углу.
– Земли тут плодородные. Подтаежная зона. Помнится мне, здесь помидоры хорошо родятся и клубника, – вздохнул Никита. – Жаль, рано еще, не поспела…
Он нахмурился, а Юля, не отрываясь от дороги, пожала плечами.
– Это ж славно, что люди руки не опустили и даже в глубинке живут по-человечески! Я вон ни одной халупы не заметила. Значит, не пьют, а работают!
Поля скоро кончились, грунтовка свернула в лес. Машина медленно катила по мягкой, усыпанной сосновой хвоей дороге. Никита раздраженно покрутил ручку приемника и снова бросил взгляд на телефон.
– Все прекрасно, только связи нет! – сказал он. – Между прочим, так все ужастики начинаются…
– Прекрати! – попросила Юля.
– Да-да! Именно так! – оживился Никита. – Герои решают провести журналистское расследование и отправляются в глухую деревню, где находят страшный артефакт – ключ, который по ночам сам открывает замок и выпускает на волю злодея с бензопилой! Героя жестоко убивают, героиню пытают, отрезают два пальца, а затем…
Никита демонически захохотал и потянулся к горлу Юли. Она ударила его по рукам.
– Сказала же, прекрати! Совсем не смешно!
Никита умильно улыбнулся, пытаясь поймать ее взгляд в зеркале заднего вида. Но Юля надулась и подчеркнуто внимательно смотрела на дорогу, которая петляла среди огромных корабельных сосен, чья кора отливала червонным золотом. Никита громко вздохнул и, как усердный школяр, в притворном смирении положил руки на колени и выпрямил спину, но на этот маневр Юля тоже не обратила внимания. Тогда он демонстративно отвернулся к окну, являя миру, как оскорблен и обижен. Но тут машина миновала развилку, Никита подскочил на сиденье, на ходу резко открыл дверь и крикнул:
– Тормози!
– Черт! – выругалась Юля. – Орешь как резаный! Поворот проскочили?
– Нет, кое-что заметил!
Машина съехала на зеленую, поросшую молодым папоротником лужайку и остановилась. Никита выскочил из «Тойоты» и бегом вернулся к развилке. Юля сдала машину назад и тоже вышла из нее.
– Что там? – спросила она недовольно и направилась к Никите.
– Смотри!
Он показывал на дорогу, что вела влево, – заросшую травой и мелким кустарником и явно заброшенную. Но сейчас на ней проступали глубокие следы протекторов. Машины прошли недавно. Комья грязи на траве не успели подсохнуть, а вбитые в землю ветки и листья еще не завяли.
– Похоже, они отсюда выехали, в смысле, наши военные друзья, – и поскреб в задумчивости затылок. – Надо бы карту посмотреть! Но что-то я не помню вблизи никаких объектов…
– Я даже по навигатору по этой дороге не поеду! И не проси! – отрезала Юля. – Застряну в какой-нибудь луже, и что потом? Семь верст до деревни за трактором бежать?
– Я сбегаю! – льстиво улыбнулся Никита.
– А я останусь в лесу? На ночь, одна? Нет уж, уволь от таких приключений!
Юля задрала голову вверх. Там, над кронами сосен, сияла небесная синева.
– Господи, красиво-то как! Сто лет в лесу не была!
Она зажмурилась и раскинула руки, словно пыталась обнять и этот бор, и бескрайнее небо, и птичий гомон, и шепот листьев над головой. Ветер играл в кронах, и оттого казалось, что деревья тихо переговаривались между собой. Остро пахло папоротниками, мокрой травой и неожиданно – грибами, хотя их время наступит в августе. Ее охватило несказанное чувство легкости, почти бестелесности. Цивилизация растворилась в пространстве, прихватив с собой города, сотовую связь и даже усталую машину, приходившую в себя после безжалостной гонки. Казалось, взмахни руками, и воспаришь выше леса, выше одинокого облака, что зацепилось за верхушку огромной сосны…
Это было странное чувство. Оно слегка пугало, но не более того. Юля продолжала стоять с закрытыми глазами, а лес вокруг шумел, шуршал сухими иголками, поскрипывал ветвями, звенел птичьими голосами. Где-то стучал по лесине дятел, испуганный свист бурундука прервал взволнованный стрекот сороки…
Очарование не проходило, но тут заявил о себе Никита.
– Юлька, не спи! – крикнул он и заставил ее открыть глаза.
Она поморщилась от досады: вот несносный торопыга! Успел-таки по заброшенной дороге метров на двадцать углубиться в лес, и теперь, стоя на пригорке, старательно вглядывался в темную чащу. Затем с недовольным видом махнул рукой и, как заяц, запрыгал по колдобинам, стараясь не наступить в грязь или в лужу.
– Тебе не интересно, что там? – спросил он с обидой.
– Чертовски интересно! – ответила она раздраженно. – Но давай-ка следовать плану! Ты не забыл? Нам еще домой возвращаться!
Никита горестно вздохнул и направился к машине. Юля бросила вверх прощальный взгляд и вдохнула полной грудью смолистый воздух. Но что-то подсказывало: прощаться рано и она еще напьется этого воздуха допьяна.
