Текст книги "Пиратка Карибского моря. Чёрный Алмаз"
Автор книги: Ирина Измайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
Капитану хотелось бы говорить более уверенно, однако у него было слишком много сомнений. В этих водах вообще не слишком часто можно встретить корабль, а так, чтобы два судна в течение суток шли одним и тем же курсом, что называется, «след в след», и это было простой случайностью…
– Голландский! – воскликнул между тем штурман. – Флаг у них на мачте голландский.
– Вот видите! – обрадовался Моррис. – Обычный голландский фрегат…
– Простите, сэр, но это бриг. И флаг еще не доказывает, что он действительно голландский. Может быть, вы все же пройдете в свою каюту, сэр? Мало ли, что может случиться? Мне бы не хотелось, чтобы вы подвергались опасности.
Но чиновник королевского казначейства был слишком упрям, чтобы подчиниться. Как?! Его, доверенное лицо самого короля Георга, выдворяют с палубы, будто докучного ребенка? Он уже начал высказывать невежливому капитану свое возмущение, но в это время произошло то, чего опасались моряки: красно-сине-белое полотнище голландского флага стало медленно сползать с мачты преследующего корвет судна.
– Ну? – Дермот обменялся выразительными взглядами со штурманом. – Я думаю, Генри, мы не станем заключать пари насчет того, какого цвета полотнище они сейчас поднимут? У нас поставлены все паруса?
– Все, сэр! Только ветер несильный, и от этого не так много пользы. Хотя, учитывая быстроходность брига, при сильном ветре он бы, пожалуй, нагнал нас еще скорее.
– Он и так нас почти нагнал. Ну, чего и следовало ожидать: флаг чернее ночи… А это… О, поглядите-ка – что это такое?!
Он указывал на носовую часть корабля. И Бэкли, всмотревшись, тоже увидел то, что так поразило капитана. Под бушпритом[11]11
Бушприт – носовая, наклонная мачта корабля, несущая косые паруса. У корвета, брига, бригантины их бывало обычно по три.
[Закрыть], там, где, несмотря на изменившуюся в последнее время традицию, все еще нередко красовались деревянные фигуры морских дев либо тритонов, выступал граненый восьмиугольник, так мастерски раскрашенный черной и серебристой краской, что казалось, будто под носовой мачтой сверкает в лучах восходящего солнца темный драгоценный камень громадных размеров.
– «Черный алмаз»! – воскликнул Дермот. – Это же «Черный алмаз», чтоб меня проглотила самая большая акула! Вот кто, оказывается, проведал о нашем грузе…
– Да, это тот самый бриг, – согласился штурман. – И под описания подходит. О нем ведь в последнее время только и говорят, можно сказать, как в свое время о покойном Моргане.
– Что вы говорите?! – придворный казначей так и подскочил, норовя раздвинуть спины моряков в стороны, чтобы самому лучше рассмотреть знаменитый корабль. – Я тоже слышал об этом… разбойнике. Ведь у капитана то же прозвище, что и у его корабля, так? Его тоже зовут Черный алмаз?
– Да, и в отличие от большинства пиратов, он никому не сообщает своего подлинного имени, – ответил капитан, не оборачиваясь, но продолжая напряженно следить за бригом. – Хотя от кого-то я слыхал, будто его головорезы величают своего командира Рональдом. Может, так его и зовут, а больше о нем не известно ровным счетом ничего.
– Ну, почему же? – возразил штурман. – Не так уж и ничего. В одном нам, безусловно, повезло: я ни разу не слышал, чтобы этот пират убивал кого-либо из команды корабля, кроме тех, кто оказывает ему сопротивление. Во время абордажа он всегда первый в бою, и лучше никому не попадаться ему на пути. Но если ему сдаются, он всех до единого отпускает. С испанцев иной раз берет выкуп, но если ему попадаются англичане, французы или голландцы, то все оказываются на берегу, да еще в таких местах, где им точно окажут помощь. Будь все карибские пираты такими джентльменами, возможно, наше правительство и по сей день терпело бы пиратов и с удовольствием выдавало им патенты.
– А этот Алмаз, он, что же, англичанин? – решился вновь встрять в разговор сэр Моррис.
– А кто его знает? – развел руками капитан, наконец удосужившись повернуться к своему хлопотному пассажиру. – Команда у него в основном из англичан, слыхал, что в ней есть голландцы и пара французов, но это вообще ни о чем не говорит: на пиратских кораблях бывают всякие люди. Говорит Черный Алмаз и по-английски, и по-французски, якобы знает и испанский, совсем, как мистер Бэкли – он у нас только что на индейских наречиях не выражается.
– Почему же? – обиделся старый моряк. – Кое-что знаю. Другое дело, у индейцев – что ни племя, то свой язык.
Между тем быстроходный бриг, поймав ветер, легко настигал «Святого Доминика». Бэкли отлично видел, что маневрировать бесполезно: недавно выстроенный и великолепно оснащенный «Черный алмаз», безусловно, обладает большими возможностями, а управляет им наверняка хороший моряк: вот уже час он следил за движением корабля и видел, что его рулевой не допускает ошибок.
Генри сам стал к рулевому колесу, но сделал это больше из чувства долга: что он может изменить, если корабль-преследователь столь явно превосходит их судно и в скорости, и в маневренности?
– Что будем делать? – вновь подойдя к штурману, спросил между тем капитан. – Похоже, на этот раз выбор у нас невелик: принять бой или сдаться.
– Я никогда не прочь подраться! – усмехнулся в свою седую бороду Бэкли. – Тем более, с морем мне уж скоро придется распрощаться, так лучше уж закончить плавание с палашом в руке, нежели в кресле с мягкими подушками, в окружении докторов. Бр-р-р! Всегда боялся такого конца. Причащался я не так давно, с тех пор не шибко нагрешил, так что ничего не имею против драки. Но команда, полагаю, так не думает. Им-то чего ради отдавать Господу души за здешнее золотишко? Добро бы ради старушки Англии. Да и вам, капитан, как я понимаю, нет еще и сорока, а это не тот возраст, когда начинаешь всерьез задумываться, как бы это покрасивее покинуть сей грешный мир. Так что выбор совсем мал – коль скоро это действительно «Черный алмаз» и мы знаем, что его капитан с тем же прозвищем не зальет палубу «Доминика» нашей кровью, то стоит сдаться.
– Что вы говорите?! – завопил вновь возникший точно из-под земли, а точнее, из-под палубы, сэр Реджинальд Моррис. – Вы же подписывали контракт на доставку груза! Бесценного груза, имейте это в виду! И вы готовы отдать золото его величества этому грязному пирату…
– Во-первых, – уже почти резко прервал чиновника капитан, – грязным этого парня вряд ли можно называть: говорят, у него даже ногти всегда чистые, хотя я ума не приложу, как он ухитряется за ними следить.
– Я пару раз в свое время видел такого чистюлю-пирата! – воскликнул штурман. – Он разбойничал почти в одно время с Морганом. Его звали Граммон. Француз и, как о нем говорили, настоящий дворянин. Чуть ли не граф. Так тот ухитрялся носить на груди белоснежные кружева! Не любил париков, зато волосы чисто мыл, завивал и помадил! Так что бывают такие пираты…
– Каков бы ни был ваш Алмаз, я не могу отдать ему государственное золото! – завопил сэр Реджинальд. – Это погубит мою карьеру.
Капитан Дермот едва сдержался, чтобы не дать волю своим чувствам и не заговорить с чиновником казначейства на привычном ему «морском языке». Но и на этот раз выдержка возобладала.
– Я бы предложил вам выбирать между гибелью карьеры и вашей собственной гибелью, сэр, – мягко произнес капитан. – Но, увы, здесь замешаны еще и жизни восьмидесяти семи моих матросов, моя жизнь… Ну, Бэкли своей жизни не ценит, это мы уже поняли, однако ему, как вы уже слышали, жаль приносить нас в жертву своей нелюбви к креслам с подушками. Я далек от мысли сейчас же свернуть паруса – мало ли, что еще может приключиться за те час-полтора, что пираты потратят на завершение погони? Но если они нагонят нас настолько, чтобы можно было переговариваться, и предложат приемлемые условия, мы сдадимся.
– Но у вас на борту почти тридцать пушек! Двадцать восемь или сколько там?..
– А у них, насколько я слышал, двадцать пять, – парировал штурман. – И в нашем случае преимущество в три пушки едва ли сильно поможет. Конечно, можно дать бой, можно даже попробовать его выиграть, только вряд ли после такого боя наш корабль сохранит достаточно судоходных качеств, чтобы спокойно преодолеть оставшийся путь.
Матросы, собравшиеся между тем под кормовой надстройкой, прислушивались к разговору капитана, штурмана и пассажира и, в конце концов, поняв суть этого разговора, стали выражать поддержку своим командирам.
– Мы не военные, не давали присяги и не обязаны сражаться с пиратами!
– Что сделаешь, если у них явное преимущество?
– Если это и впрямь капитан Черный Алмаз, то лучше ему сдаться – он не убийца, я не раз слыхал!
Остальные загалдели, стараясь перекричать друг друга, так что капитану Дермоту пришлось призвать свою команду к порядку.
– А ну, все утихли! Мы ждем, чтобы пираты предъявили нам условия и постараемся избежать жертв. Никто здесь не собирается лезть на рожон, кроме вот разве сэра Морриса…
– Так отдадим его Алмазу вместе с золотом! – выкрикнул кто-то из моряков.
– Охота ему драться, пускай сам и дерется, а мы поглядим!
Пиратский корабль спустя некоторое время приблизился уже настолько, что можно было близко рассмотреть его оснастку, стройные очертания носовой части и необычное украшение под бушпритом. На носу стояли несколько человек, и один из них особенно выделялся, тем более что фоном ему служило желтовато-белое полотнище наполненного ветром паруса.
Этот человек был одет во все черное, даже шелковый платок, обвивавший его шею, был черного цвета. Такой же, только немного меньший платок покрывал голову пирата. Из-под него на плечи падали волосы, тоже черные, волнистые, явно очень густые. Ветер развевал их, как полотнище пиратского флага.
Поняв, что «Святой Доминик» уже достаточно близко, командир «Черного алмаза» крикнул, приложив ко рту сложенные руки:
– Эй, на «Доминике»! Вам от нас не уйти! Сдавайтесь!
У него был достаточно мощный голос, не низкий и не высокий, без хрипотцы, столь частой у людей, постоянно проводящих время на море. В нем была повелительная сила.
– На каких условиях вы предлагаете нам сдаться? – Капитан Дермот вынужден был орать изо всех сил: ветер дул со стороны их преследователей.
Но Черный Алмаз услышал его.
– Мы заберем ваш груз, а вас отпустим! – последовал ответ.
– А корабль?
Следующий ответ был совершенно неожиданным:
– Мне не нужен ваш корабль! Я возьму золото, которое вы везете, и можете плыть дальше.
– В это можно поверить? – Дермот в полной растерянности обернулся к штурману.
– Хм! – Тот не мог оторвать рук от рулевого колеса, поэтому и не развел их в стороны. – Такое со мной пару раз бывало. Но случалось тогда, когда корабли были совсем старые или получали уж очень серьезные повреждения в бою.
– В ваше предложение трудно поверить! – закричал Дермот, тоже складывая руки воронкой. – Назовитесь: кто вы такой?
– Я – капитан Рональд Черный Алмаз! – крикнул предводитель пиратов. – И вы должны были об этом догадаться, увидев символ моего корабля. Больше ни у кого в Карибском море и его окрестностях такого нет. Если вы обо мне слышали, а я не верю, чтобы кто-то из моряков мог не слышать, то вам известно: слово я держу. Правда, у меня будет еще одно условие, но его мы обсудим, когда корабли сойдутся. В любом случае и это условие никому из вашей команды не причинит вреда!
Ни у капитана, ни у штурмана, ни у матросов и в самом деле не было причины ставить под сомнения обещания пирата, хотя они казались действительно уж слишком щедрыми.
– Даю пять минут на обдумывание моего предложения! – прокричал Черный Алмаз. – И если после этого вы не прикажете спустить паруса, мы делаем разворот и открываем огонь.
– Не надо никаких пяти минут! – принял решение Дермот. – Я согласен. Команда тоже. Ведь так, ребята? – повернулся он к матросам.
– Да-а-а! – прокатилось над палубой.
– В таком случае спустить паруса!
Глава 2
УСЛОВИЕ ПИРАТА
Ни один капитан не может чувствовать себя спокойно, когда в борт его судна с характерным треском дружно вонзается дюжина абордажных крючьев. Дермот отлично понимал, что на это придется пойти – договор договором, но пираты должны быть уверены в повиновении команды захваченного корабля, а для этого им надо на него высадиться. И их, конечно, будет немало – а то вдруг?..
Но дальше все произошло немного не так, как виделось капитану. Вот пираты выбрали до конца веревки абордажных крюков, и борта кораблей соприкоснулись. Они оказались почти на одному уровне: «Святой Доминик» был больше «Алмаза», но из-за тяжести груза имел сейчас очень сильную осадку.
Пираты – человек сорок головорезов, одетых, как обычно, в достаточно пестрые наряды, выстроились вдоль борта своего корабля, кто держа наперевес ружье, кто помахивая пистолетом, кто со шпагой или палашом наголо. Но ни один не перескочил на палубу «Святого Доминика». Не слышно было даже обычных в таких случаях шуток и восклицаний.
Капитан пиратов выступил вперед, поставил ногу на борт, точнее на то место, где борта соприкасались, и одним движением перемахнул довольно высокую преграду.
– Приветствую вас, капитан Дермот!
И, подойдя, он свободным движением протянул руку командиру сдавшегося корвета.
– Приветствую вас, мистер Рональд!
– Сэр Рональд, – как бы между прочим поправил Черный Алмаз Дермота и тотчас добавил: – Впрочем, я не придаю большого значения этим условностям.
«Раз говоришь, то придаешь!» – подумал про себя капитан «Святого Доминика», во все глаза глядя на знаменитого пирата.
Рональд Черный Алмаз издали выглядел очень рослым, вблизи же оказался среднего роста, едва ли не на полголовы ниже Дермота. Иллюзию создавала тонкая, по-кошачьи гибкая фигура флибустьера, в которой недюжинную силу обличали лишь хорошо развитые плечи. Высокая, гордая посадка головы, стройная шея, тонкие в запястьях руки с небольшими, очень красивой формы ладонями – все выдавало в нем настоящего аристократа, так что поправка «сэр Рональд» была, пожалуй, к месту. Но при этом в нем не было заметно ни малейшей изнеженности – форма ладоней не мешала им быть грубыми, до серых мозолей истертыми рукоятью шпаги и палаша. Ногти он и правда чистил, но кое-где на коже его рук чернели крохотные точки – это въелся в кожу порох, и его едва ли возможно было до конца отмыть.
Таким же было и лицо: правильное, с высоким лбом, с черными, будто аккуратно прорисованными кисточкой бровями, с почти греческим тонким носом, но трепетными ноздрями, выдававшими страстную натуру. Глаза, то ли темно-серые, то ли синие, смотрели спокойно и даже холодно. Губы небольшого, резко обрисованного рта были чаще всего плотно сжаты, что говорило либо об упрямстве, либо о глубокой, хорошо спрятанной грусти.
Трудно было сразу сказать, сколько лет сэру Рональду – по первому впечатлению почти юноша, лет двадцати, не более, но потом казалось, что он лет на пять старше – слишком глубок и серьезен был его взгляд, слишком заметно первое прикосновение морщинок к его лбу.
Одет пират был аккуратно, но небогато. Черные штаны и камзол из хорошего тонкого сукна, кожаные сапоги почти до колен, широкая ременная перевязь и такой же широкий пояс, тоже черные, на которых висели шпага, два пистолета, кинжал и патронташ. С шеи свисал тонкий шнур с небольшим серебряным свистком – обычным средством, которым пользовались многие капитаны для сигналов команде. Кроме того, Дермот заметил, что уши сэра Рональда проколоты, но серьги вдеты не были, скорее всего он либо редко их носил, либо бросил отдавать дань этой пиратской моде. Единственным украшением был массивный серебряный перстень на левой руке. Вправленный в него четырехугольный черный камень украшала резьба – скорее всего то была печать.
– Мои люди могут перейти на «Святого Доминика»? – спросил Черный Алмаз. – Если бы вы поручили кому-нибудь показать им груз и наблюдать за его переносом на мой корабль, то мы могли бы пройти в вашу каюту.
– Для чего? – спросил Дермот.
Сэр Рональд улыбнулся:
– Во-первых, для того, чтобы я мог написать вам бумагу, удостоверяющую, что вы передали мне вверенный вам груз под угрозой неминуемого уничтожения. Ваши наниматели обязаны будут это учесть и выплатить вам хотя бы часть оговоренного контрактом вознаграждения. Тем более что вон тот раззолоченный индюшонок, наверняка какой-нибудь лордик из казначейства, уж конечно, постарается поставить вам в вину потерю английского золота. И во-вторых, то условие, о котором я вам говорил, лучше будет оговорить с глазу на глаз. Так как? Кого вы назначите для передачи груза?
– Мистер Бэкли, – капитан обернулся к штурману, – сейчас господа пираты сиганут к нам на борт. Будьте же любезны провести их в трюм, да так, чтобы крышка, не дай боже, не захлопнулась и джентльмены не вообразили, будто их заперли. Покуда они переносят к себе на корабль золотые ящики, мы с капитаном Черным Алмазом выпьем в моей каюте по бокалу вина и кое-что обсудим. Я могу на вас рассчитывать?
– Само собой, капитан! – улыбнулся в свою роскошную бороду старый моряк. – Можете не сомневаться, господа пираты будут всем довольны, или я не сражался много лет назад среди них, а потом – против них. Эй, парни! Вы, вы, уважаемые флибустьеры! По моей команде – марш на борт! И будьте как дома: то есть не мусорьте, не рубите палашами мачты, не отправляйте потребностей на палубу – свой дом нормальные люди блюдут в чистоте и порядке! Вперед!
Покуда штурман произносил свою тираду, а пираты со вниманием ее слушали, сэр Рональд от души смеялся, уткнувшись в кулак, чтобы не захохотать во весь голос.
– Лучшего нравоучения мои парни, полагаю, не слыхали! Правда, могу сказать в их оправдание: до сих пор я не замечал за ними никаких таких безобразий. Что же, капитан: окажите мне такое же гостеприимство, как ваш штурман моей команде!
Несколько минут спустя они расположились в каюте Дермота, возле небольшого, но основательного дубового стола. Он был и обеденным, и в случае надобности письменным. На нем удобно было разворачивать морские карты, а иногда раскинуть карты игральные в тех редких случаях, когда Дермот приглашал штурмана и кого-нибудь из матросов составить ему компанию для покера.
– Что-нибудь принести, капитан? – услужливо заглянул в каюту юнга Фреди.
Когда он бывал свободен от вахты, капитан нет-нет давал ему разные поручения, чаще всего посылал в трюм за вином или какой-нибудь едой. Но в этот раз Фреди явился без зова. Ясное дело, ему просто очень хотелось поближе взглянуть на знаменитого пирата.
– Все есть! – отрезал Дермот, и дверь каюты затворилась.
– Вино или ром? – спросил капитан «Святого Доминика» своего гостя, открывая дверцу настенного шкафчика.
– В море не пью, – сказал сэр Рональд. – А вот если у вас найдется вода, то буду признателен.
– Найдется, и притом достаточно холодная. С утра ее принесли из трюма. А я, уж простите, выпью вина. Меня не каждый день берут на абордаж.
Дермота не удивил отказ Черного Алмаза от спиртного. Он достаточно слышал о жизни пиратов (хотя бы от того же Бэкли) и знал, что рассказы об их поголовном и неудержимом пьянстве очень сильно преувеличены. Прославленный «пират из пиратов» Генри Морган действительно много пил и порой предавался пьянству даже в море, ныне пиратом-пьяницей слыл Тич Черная Борода, этот не только постоянно напивался сам, но и заставлял пить свою команду, даже если в ней находились трезвенники. Но в большинстве своем во время морских походов флибустьеры воздерживались от выпивки, отводя душу лишь во время стоянок на берегу. На иных кораблях трезвенность в море даже предписывалась условиями контракта. Случалось Дермоту слышать и о пиратских предводителях, что вообще в рот не брали, но в это он, само собою, не слишком-то верил.
– Итак! – Капитан «Доминика» почти залпом выпил бокал вина и, поставив его на стол, сел в кресло напротив сэра Рональда. – Сейчас, как я понимаю, ваши люди перегрузят золото из нашего трюма в ваш трюм, и вы отцепите свои «кошачьи лапы» от моего корабля. Это ваше обещание в силе?
– Конечно.
– Вы хотели также составить некую бумагу, чтобы я мог представить ее в качестве доказательства моим нанимателям. Если это тоже в силе, то чернильница, перья, бумага – вот они, с краю стола.
Молодой пират оторвался от воды, которую он пил с таким наслаждением, будто это было лучшее французское или испанское вино, тоже отставил свой бокал и, придвинув к себе письменные принадлежности, быстро написал несколько строк на листе, поставив под ним изящную, завитушистую подпись.
– Вот, капитан, прочтите.
– «Заверяю нанимателей корвета «Святой Доминик», – начал читать капитан, – а также королевское казначейство Англии, для которого предназначался груз золота, следовавший с этим кораблем в порт Чарлстон, что я, капитан пиратского судна «Черный алмаз», Рональд Черный Алмаз атаковал корвет и под угрозой немедленного уничтожения вынудил его капитана и команду сдаться. Весь груз золота был мною изъят и перенесен на борт пиратского брига. Возможности для сопротивления капитан Джон Дермот и его матросы не имели. Капитан Рональд Черный Алмаз». Хм! Ваш почерк выдает аристократа еще больше, чем ваша внешность и манеры, сэр.
– А я и не скрываю моего происхождения. – Впервые пират улыбнулся, сразу вновь показавшись совсем мальчиком. – Вот – ставлю свою печать, ее уже многие видели, так что сомнений не будет. В Карибском море ни у кого больше нет перстня с такой печатью. Думаю, эта бумага поможет вам избавиться от неприятностей. Ну а ваш пассажир из казначейства пускай выкручивается, как сможет. Скорее всего ему тоже ничего страшного не грозит.
– Не сомневаюсь! – поморщился Дермот. – С вашей стороны это была большая любезность. А теперь, сэр, перейдем к тому, для чего мы с вами и остались с глазу на глаз. Что еще за условие вы собираетесь нам поставить?
Молодой человек взял кувшин с водой, снова наполнил свой бокал, отпил еще немного и сказал, задумчиво вертя на пальце свой перстень:
– Капитан, мне бы не хотелось лишать вас одного из самых ценных членов команды, но я вынужден это сделать. Я хочу, чтобы ваш штурман, мистер Генри Бэкли перешел на мой корабль.
По правде сказать, Дермот ожидал чего угодно, только не этого. Несколько мгновений он просто изумленно смотрел на пирата, потом спросил:
– На коего черта… Простите! Для чего вам сдался мой штурман? Неужто у вас так туго с навигацией?
– Совсем не туго. Я и сам ее неплохо знаю – можно сказать, вырос в море, и штурмана нанял очень толкового. И тем не менее мне очень нужен мистер Бэкли.
При этих словах у капитана вдруг шевельнулось нехорошее подозрение:
– Послушайте-ка, сэр: а у вас нет с ним никаких старых счетов, а? Если это так, то вам не удастся его забрать, даже если ради его защиты ваши молодцы перекрошат всю мою команду. Матросы преданы старику всей душой и не дадут его в обиду.
Черный Алмаз покачал головой:
– Я ожидал такого вопроса. И могу дать клятву, если хотите, даже на Священном Писании, что на моем корабле Генри Бэкли будет даже в большей безопасности, чем на «Святом Доминике». И если спустя некоторое время, когда он окажет мне помощь, которой я попрошу, он захочет к вам вернуться, никто не станет чинить ему препятствий.
Дермот подлил себе вина, выпил и вдруг рассмеялся:
– Ей-богу, сэр! Мне пришла в голову мысль, что вы целые сутки гонялись за нами не ради этого золотишка, а именно для того, чтобы заполучить старину Генри!
– Так оно и есть, – кивнул Черный Алмаз. – Но если бы я сказал моим парням, что это наша единственная цель, они, само собой, не взбунтовались бы – у нас, слава богу, такого не бывает, – но были бы сильно обижены. Им полагается добыча, значит, добычей должен быть не только старый штурман.
Капитан «Святого Доминика» на некоторое время задумался, потом встал:
– Раз так, то последнее, что нужно сделать, дабы выполнить ваше условие, сэр, это спросить согласия самого Генри. Он мне не принадлежит, а значит, я не могу просто взять и приказать ему перейти с корабля на корабль.
– Разумеется. Так, может быть, вы пригласите его сюда?
– Я это и собираюсь сделать.
Призванный на этот раз юнга Фреди довольно долго шнырял по палубе, а затем по трюму, отыскивая штурмана и, в конце концов, обнаружил его на самом видном месте – он стоял возле двух, соединенных вместе трапов, по которым пираты перетаскивали ящики с золотом на борт своего корабля. Как назло, усилился ветер, началась качка, и соединенные абордажными крючьями корабли со скрежетом терлись друг о друга бортами.
– Вы можете двигаться поживее, ребята? – злился Бэкли. – Нам из-за вас потом придется вставать на ремонт! Если ветер станет еще крепче, то к обеду может заштормить, так что лучше нам разъединить две посудины, пока мы их не попортили.
– Приказал бы своим матросам нам помочь! – огрызнулся один из флибустьеров.
– Еще чего! – в свою очередь, рявкнул штурман. – Не мы вас, а вы нас грабите, так что делайте уж все сами, чтоб к вам в штаны крабы забрались!
Услыхав, что его зовет капитан, Бэкли подозвал одного из своих моряков и, велев ему, продолжать руководить погрузкой, отправился в каюту. Дермот без лишних слов изложил ему требование Черного Алмаза. Старик был удивлен, но постарался не показать этого.
– Могу я спросить вас, сэр? – обратился он к пирату. – Для чего, если позволите, вам понадобился отслуживший свой век, истрепавший всю оснастку и истерший все днище парусник? Да, прежде капитаны спорили за право переманить меня на свое судно, они и теперь еще ценят мои опыт и знания, но на много ли меня хватит? А вы потратили столько усилий, чтобы я перешел к вам на корабль! Зачем?
– Затем, что лучше вас никто на свете не знает побережий Карибского моря, да и всех окрестных побережий тоже! – не раздумывая, ответил Черный Алмаз. – А мне сейчас понадобится именно такой человек. Кроме того, – тут он слегка усмехнулся, – я знаю, что вы умны и отважны, изобретательны и находчивы, а это тоже может очень и очень пригодиться.
Бэкли пожал плечами:
– Ну… если дело за этим…
– Я знаю, что вы не любите нашего ремесла! – воскликнул сэр Рональд. – Знаю, что некогда лишь обстоятельства заставили вас стать пиратом, и вы бросили это занятие, едва представилась возможность.
– Ладно, капитан! – рассмеялся старый штурман. – Сейчас меня тоже вынуждают обстоятельства: я же не хочу подставить под удар всю команду. Давайте контракт.
Столь деловое отношение бывалого моряка к создавшейся ситуации откровенно восхитило обоих капитанов. Джон Дермот даже крякнул от удовольствия и хлопнул (турмана по плечу:
– Однако вы умеете стать носом к волне, старина!
– Каков бы я был штурман, если бы не умел этого. Ну что же, сэр Алмаз, – я не вижу бумаги.
– Мы подпишем ее на борту брига, – сказал предводитель пиратов.
– Условия обычные? – не отставал, однако, Бэкли. – Две доли и один свободный день в неделю?
– Само собой, – кивнул флибустьер. – Во время плавания – ничего крепче кокосового сока. Мы держим бочонок рома только для раненых. Но вы, насколько я знаю, не особый любитель выпить. По крайней мере, были таким.
– И теперь такой, – подтвердил Генри. – Если я, дожив почти до восьмого десятка, буду заливать глаза во время плавания, меня смоет с палубы первая же большая волна. В порту можно пропустить немного, и то в меру. Пьяные старики всегда вызывают смех и жалость. А вы, – тут он с особым вниманием посмотрел на пирата, – кажется, многое обо мне знаете.
– Вы – знаменитый человек.
Бэкли засмеялся, но вдруг умолк и еще внимательнее всмотрелся в обветренное лицо молодого флибустьера.
– Вы тоже знамениты, сэр Рональд, хотя плаваете, смею предположить, чуток меньше моего. И мне, с той минуты как я вас увидал, почему-то все время кажется, будто я видел вас прежде.
Черный Алмаз не успел ответить. В дверь каюты постучали, и матрос, наблюдавший за окончанием погрузки, сообщил, что все ящики перенесены на борт брига и спущены в трюм.
– А этот суслик из казначейства все носится по палубе и визжит, что теперь потеряет свое драгоценное место! – добавил с презрением матрос. – Над ним уже все покатываются, и наши ребята, и пираты.
– Пускай в таком случае утопится! – взорвался Дермот. – Больше я ему ничем помочь не могу. – Ну что же, сэр Рональд? Я могу просить вас отцепить крючья и отчалить? Ветер крепчает.
– Вижу. – Капитан флибустьеров допил воду и встал. – Сейчас мы с мистером Бэкли перейдем на бриг. А вам, капитан, я бы очень посоветовал изменить курс и идти теперь в Чарлстон не между цепью островов, а вдоль побережья. Конечно, время вы потеряете, но теперь ведь нет нужды сильно спешить, так?
Дермот неверно понял совет флибустьера и с трудом сдержал обиду.
– Если вы думаете, что я, проведя в море пятнадцать лет, не смогу без опытного штурмана пройти таким простым маршрутом…
– Не в этом дело! – уже достаточно резко произнес Черный Алмаз. – К вечеру вы бы уже оказались среди островков, которые действительно хорошо знаете. Но вы не знаете, что возле одного из них, а именно вот этого, – тут он ткнул пальцем в висящую на стене карту, сразу безошибочно отыскав маленькую черную точку, – возле вот этого островка вас поджидает другой пиратский корабль. И встреча с ним, можете мне поверить, оказалась бы для вас куда страшнее встречи со мной!
Дермот почувствовал, что ему становится не по себе. Не слишком ли много за одни сутки? Преследование пиратов, абордажные крючья в борту его корабля, отнятый груз, переманенный штурман, а теперь еще и известие, что за колониальным золотом, оказывается, охотился еще один флибустьер!
– Кого же, позвольте спросить, вы так ловко опередили? – спросил капитан «Святого Доминика». – И, если уж вы будете до конца любезны, сэр, то, может быть, скажете, кто из служащих того или иного порта так своевременно информирует пиратов о наших грузах и пути следования?
Черный Алмаз рассмеялся.
– Ну, кто информирует, я, как вы понимаете, не скажу. На сей раз, честно признаюсь, и сам не ведаю. Мне донесли лишь о том, что за вашим кораблем охотится один очень известный пират. Его зовут Эдвард Тич.
– Черная Борода! – вскрикнул, невольно содрогнувшись, Дермот.
– Именно он. И если бы этот джентльмен захватил «Святого Доминика», то забрал бы себе и груз, и корабль. А команду высадил бы скорее всего на любом из островков. Воды на большинстве их них нет, и суда проходят здесь, как вы знаете, редко. Ну, а узнай Тич, что груза уже нет, он от одной только злости перерезал бы и перевешал вас всех. Не верите мне, спросите кого угодно, кто с ним сталкивался.
Дермот перевел дыхание. Новость была как раз для завершения всей цепочки сегодняшних ошеломляющих событий.
– Я и сам достаточно наслышан об этом мерзавце! – не сдержался капитан. – Простите, что так говорю о вашем собрате.
– Он мне не собрат. И то, что вы назвали мерзавца мерзавцем, меня не оскорбляет. Хороших людей среди пиратов нет, могу за то поручиться, но и плохие люди все же разные. По крайней мере, – тут сэр Рональд мрачно усмехнулся, – в аду я надеюсь оказаться не в одном котле с Эдвардом Тичем!
