Текст книги "Объятия страсти (СИ)"
Автор книги: Ирэна Зайцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
Нагоняли они Джордана и Грегори в уже намного более теплом состоянии духа. Напряженность, сковывающая их тела, отпустила, что сразу заметили друзья, окинув их внимательным взглядом, как только те поравнялись с ними, однако комментировать ничего не стали, ограничившись одобрительным переглядыванием между собой.
– Сандра, я так и не представил тебе Джордана, который не в силах оторвать от тебя взгляда всю дорогу. Он глава клана Шруварт, – кивнул Эрик на темноволосого мужчину.
Чуть повернув голову, девушка с любопытством посмотрела на него, отмечая его необычайную красоту, что было естественно для серафионов, и к чему Сандра уже привыкла. До сего момента она была слишком взволнована событиями дня, чтобы быть в состоянии рассматривать кого-либо. Поэтому теперь с не особо скрываемым интересом лицезрела его. Рядом послышался смешок Эрика, большой палец прошелся по ладони, отвлекая ее на себя.
– Меня можно понять, Эрик, – признавая свой интерес, оправдывался Джордан, улыбаясь, – ведь не каждый день осознаешь, что, быть может, твоя Избранная так же является человеком, просто надо быть внимательнее в ее поисках. Ты нонсенс для нашей расы, Сандра, – Сандра переглянулась с Эриком, слишком часто она стала слышать подобное в последнее время. – Жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах.
– Шруварт – клан Грегори? – вспомнила она, оглядываясь на того, медленно шагающего за ними.
Парень слегка повел плечом, чувствуя на себе ее взгляд, но так и не повернулся, хмуро разглядывая камень под ногами, затейливо выложенный цветной мозаикой.
– Да, Джордан стоит во главе клана, – неторопливо пояснил Эрик, продолжая поглаживать ее ладонь, – а Грегори его помощник, правда пока слишком молод.
Тот ограничился только раздраженным взглядом и дальше продолжил путь, никак не прокомментировав сказанное Эриком.
Вскоре они подошли к высоким кованым воротам с причудливо изгибающимся узорами, распространяющимися по всей его поверхности. Что было интересно – они были чуть распахнуты, словно их заранее открыли для них. За ними стояла черная блестящая глянцем машина в ожидании своего хозяина.
– Когда они уходят обратно? – Джордан обернулся уже за воротами, ожидая ответа.
– Через две недели, – Эрик облокотился об угол створки, наблюдая за ними.
Предводитель клана Шруварт некоторое время молчал, прежде чем задать вопрос:
– Ты им веришь?
– Эндрю – да! – последовал четкий ответ.
– Телепорт? – сомневаясь, покачал головой мужчина. – Чем он мог заслужить такое доверие, если не секрет?
Эрик не торопился с ответом, не желая посвящать его в историю семилетней давности, после которой Эндрю стал для него не просто вхож в семью, но тем, ради которого он рискнул головой, открывая туннель. Уже не в первый раз.
– Эрик, я должен знать, из-за чего вынужден был рисковать сегодня всей планетой. Да, я сделал это ради тебя, потому что ты попросил меня об этом, и тебе я доверяю больше, чем кому-либо еще среди серафионов! Но что тебе внушает такую уверенность в его надежности? – продолжал давить Джордан.
– Он помог мне спасти Слэра в тот день, когда отец пытался открыть туннели, – наконец проговорил Эрик, смотря ему в глаза. – Без него бы я не справился.
Понимание отразилось на лице Джордана, мятежность в его глазах разом схлынула. Рядом мрачно сверкнул глазами Грегори и, ничего не говоря, резко развернулся, отходя к машине.
– Что с ним? – Сандра еще по пути сюда заметила странную молчаливость парня.
Скрывшись за тонированными стеклами машины, тот больше не подавал никаких признаков своего присутствия.
– Ему тяжело, – выдохнул предводитель его клана, хорошо чувствующий состояние своего помощника и младшего друга. – Его брат ушел к темным два года назад. Мы – серафионы, очень тяжело переживаем потерю каждого из членов семьи, а Грегори так и не смирился с этим. Связь между близнецами слишком крепка, чтобы можно было так легко ее отбросить.
Сандра ошарашено замерла, осмысливая услышанное.
– Грегори сейчас видит последствия их действий, понимает и примеряет все то, что несут с собой темные на своего брата. Он страдает, потому что приходится отрезать его от себя, а это очень больно, – постарался объяснить Эрик.
Недолго думая, Сандра приникла к его груди, пряча лицо. Слишком часто она в последние дни слушала за этих темных. Слишком много ужасов жизни узнала, реалии пугали своей жестокостью. Невозможно представить, как пережить такое, с чем столкнулись они. Изломанные жизни и истерзанные души, вот что она видела. И сейчас хотелось просто малодушно сбежать, оставив все за спиной, уйти от грязи и холода, что заползала змеей в сердце.
– Ты жалеешь, – догадался мужчина, легко поглаживая ее по спине.
– Боюсь, – честно ответила она, признаваясь в своих страхах. – Но ведь это естественно?
Зеленые глаза смотрели на него, ожидая его решения, а он тонул в них, не в силах оторвать взгляда. Она стала для него всем, его душа и сердце. Он так и не признался ей в любви, просто не смог. Смирившийся, уже сжившийся с мыслью о том, что для него в этом мире Избранной нет, после ее обретения Эрик все еще не мог в это поверить. И сейчас, видя первые росточки осознания ее чувств к нему в этой завораживающей зелени, что безвозвратно брала его в плен, он боялся даже дышать, чтобы они не ушли, оставляя его одного наедине с собой.
– Ты – моя жизнь, родная, – сказать эти слова было так естественно, почти признание в любви, и, может, даже больше того, но все-таки не те же слова. Потом, он скажет ей об этом, когда она будет готова, наедине. Скоро, совсем скоро, судя по тому, что он прочитал в ее глазах. – Я буду всегда оберегать тебя.
Глаза ее вспыхнули еще ярче, и все трудности и неистовая скорбь дня отошли на второй план, оставляя их наедине. Эрик видел настороженность и скованность, что проскакивала в ее глазах, но видел также, что стена отчуждения ушла, оставляя после себя широкое беспокоящееся пространство неуверенности и боязни. Она боялась подпускать его к себе и в тоже время она отпускала на волю свои чувства, отпускала ситуацию в целом, отдавала все на волю судьбы. Она доверилась ему, откинув страхи, что терзали ее, и это заставляло еще сильнее любить ее.
– Эмм… Мне, пожалуй, пора, – послышался голос забытого ими обоими Джордана, второй раз за день ставшего невольным свидетелем сцен, которые не предполагались для чужих глаз.
И дело было даже не в том, что он услышал, а в том, что было сказано глазами, и что вызывало столь горячую зависть с его стороны.
Уже у машины, к которой Джордан подошел только с Эриком, так как тот попросил Сандру не отходит от ворот, негромко, так чтобы девушка не слышала разговора, спросил:
– Ты точно сможешь восстановиться к тому моменту, как друзьям твоего телепорта нужно будет возвращаться?
Эрик оглянулся на Сандру, обдумывая положение.
– Не до конца, – нерешительно, будто сомневаясь, покачал головой, оборачиваясь к нему, – но этого будет достаточно.
– Не до конца? – удивленно вскинул бровь друг и после паузы в несколько секунд тоже посмотрел на девушку, беспокойно переминающуюся у ограды. – Понял, не дурак.
– Джордан все никак не мог понять, для чего тебе его помощь, – послышался из машины баритон успевшего за это время немного придти в себя Грегори. – Ведь в прошлый раз ты все сделал сам, хватило Шорма.
Открывать туннель было легко, шов идеально расходился по ровному краю, другое дело, что удерживать его в таком состоянии было непросто. Пленка так и норовила слететь, оставляя туннель в естественном для него открытом состоянии, приходилось прикладывать недюжинные силы для того, чтобы не допустить этого и потом еще и смочь закрыть хлестающий чужеродной энергией, непригодной для ее использования, зазор обратно. Поэтому Джордан и другие присутствующие серафионы восполняли его энергетическое поле, чтобы оно полностью не иссякло.
Упомянутый Джордан смущенно пожал плечами и сел в машину. Помахав на прощание, клан Шруварт откланялся, оставляя молодую пару наедине.
Домой возвращались в тишине, правда эта тишина существенно отличалась от той, которая царила между ними по дороге от сада. Не было больше той напряженности и холодной неприступности, что сопровождала их раньше.
Стоило только ступить в холл, и навстречу им из гостиной выскочил Слэр. Глаза его взволнованно осмотрели новоприбывшую парочку, прежде чем с языка сорвался судорожный вопрос, выдавая все его внутреннее напряжение:
– Что с мамой? Отец заскочил на две минуты, а потом снова исчез, но так ничего и не объяснил, – взгляд его остановился на Эрике.
– Давно ты здесь? – поморщился он, прикрывая дверь, через которую они только что вошли.
Парень растерялся, но все же ответил:
– Минут десять, не больше, – дернул он плечом. – Дядя Эрик, я чувствую, что маме плохо.
– Слэр, не надо пока к ней ходить. Там твой отец, он ей поможет лучше нас всех вместе взятых. В любом случае, они скоро вернутся.
Нерешительно застыв, тот повернул голову, как будто через стены мог видеть то место, где находились его родители. Он чувствовал, что они вместе, но лишнее упоминание об этом вселило в него некую уверенность в то, что с ней все будет хорошо. Только это заставило его последовать совету дяди и остаться в доме, а не последовать тут же в сад.
– Грегори и Джордана были на нашей территории?
– Они были со мной, – кивнул Эрик, подходя ближе. – Слер, ты не замечал сегодня в колледже ничего странного?
– Если ты говоришь о темных, то нет, их не замечал, – опускаясь на ступеньку, сообщил он и положил локти на колени, перенося на них свой вес. – Нас хорошо охраняют.
– А по дороге домой?
– Учителя открыли внутримировой переход, так что я сразу оказался здесь. Но сомневаюсь, что они долго продержатся, – выразил он свое сомнение, опуская подбородок на сцепленные вместе пальцы рук.
– Слишком много энергии уходит, – подтвердил Эрик, садясь рядом.
Было интересно разглядывать их в такой непосредственной близости друг от друга, выявляя схожие черты, присущие обоим. Сандра шевельнулась, переставляя ногу, чем привлекла к себе внимание мужчин, ушедших в горячее обсуждение погрешностей способа перемещения домой, что использовалась в колледже.
– А что с универом Сандры? Ты ведь не сможешь открыть такой же проход. У нас его открывали все учителя вместе, и то выдохлись.
– Какая вера в резервы сильнейших, – усмехнулся Эрик, поглядывая на племянника.
– Констатация факта, – спокойно возразил он и вопросительно посмотрел на Сандру.
Сложив руки на груди, чем только подчеркнула ее, и на что тут же не замедлил обратить внимание сидящий на ступеньке мужчина, Сандра пояснила свое будущее положение, не замечая невольного внимания к отдельным частям своего тела.
– Перейду на домашнее обучение, в универе буду появляться только на контрольные, лабораторки, рейтинги… сдача сессии – само собой.
– Хмм… почувствуешь все прелести бытия из жизни какой-нибудь принцессы восточных стран, – подхватил Слэр, озорно сверкая глазами.
Девушка скривилась от предстоящей перспективы того, что ее теперь и в самом деле везде будут сопровождать, вопросительно посмотрела на Эрика и тут же получила отрицательное покачивание головы. Тяжко вздохнув, смиренно промолчала. Как говорится 'пытка – не пытка', но попробовать стоило, хотя и сопротивляться его решению она больше не стала.
Взгляд Эрика стал задумчивым, напряжение снова наполнило его тело, заставляя все мышцы натягиваться. Сандра видела, что он над чем-то раздумывал, и оно давалось ему тяжело, но медлить он не стал. В глазах мелькнула решимость, прежде чем он одним ленивым движением оказался на ногах.
– Нам надо поговорить, – дождался ее утвердительного кивка и уже Слэру. – Мы в библиотеку. Если что, найдешь нас там. К родителям ни ногой.
Еще один кивок, но уже не от Сандры, и он решительно направился к двери.
В библиотеке было тихо и спокойно, от книг исходили ощутимые тепло и уют, заставляя расслабиться. Но очевидно обстановка комнаты так действовала только на нее, потому что Эрик продолжал следить за ней напряженным, непроницаемым взглядом. Устроившись на диванчике с ногами, девушка подняла на него вопросительный взгляд.
Эрик разглядывал хрупкое существо, что сидело рядом и взирало на него снизу вверх со столь невинными глазами, и думал о том, может ли он рассказать ей правду, при этом, не оттолкнув от себя. Не испугается ли она его после того как узнает все? Молчание не выход. Она имела право знать правду, девушка, слепо доверившаяся ему, так и не осудившая за совершенное им… Зло? Не зло? Недозло? Добром это точно не было. Справедливость? Ею и не пахло. Разве справедливо, когда на твои плечи ложиться груз обязанности защитить свою семью путем убийства собственного отца? Реальность более жестока, чем кажется на самом деле. От этого никуда не деться.
– Нас в семье было не двое, как ты могла подумать, – раздался его голос в тишине комнаты.
Недоумение проскользнуло в зеленых глазах Сандры, но она не стала его торопить с пояснениями, ожидая, когда он сам продолжит.
– Был еще брат, – ждать пришлось недолго, – не по крови. Отец привел его в семью, когда мне было двадцать пять. Сын его лучшего друга… погибшего. Кевину было шесть, но как же я ревновал к нему отца… – горько усмехнулся он, вспоминая прошлое, – не мать. Потом мы подружились… ходил за мной хвостиком, а я был и не против. Семья приняла его в свое лоно с радостью, а у меня появился младший брат, которого я поклялся оберегать и защищать…
Сухие, скупые слова, а между строк так много похоронено. И все это Сандра читала, затаив дыхание. Слишком тяжело даже они давались Эрику.
– Девять лет назад умерла мама. Мы не сразу поняли, что происходит, заметили только спустя полтора года. Невероятный срок для превращения в темного, – покачал головой, уходя в себя.
– Отец?
– Он начал меняться не сразу, все началось с мелких неурядиц, списанных нами на горе. Потерять свою Избранную крайне тяжело для любого серафиона, не каждый найдет в себе силы жить после такого. Он остался с нами… не знаю, каких трудов стоило ему не сойти с ума в первые же дни маминой смерти. Стал что-то забывать здесь, что-то там, вещи, интересующие его раньше, теряли для него актуальность, он стал уходить в себя… все чаще и чаще, возвращаясь каждый раз немного другим человеком, утрачивающим какие-то жизненные устои и ценности. Его отношение к нам стало меняться… Когда холод сменяется равнодушием… Знаешь, что самое ужасное? Видеть, что творится с ним, чувствовать, как день за днем он меняется, уходит, и не иметь возможности помочь ему, потому что просто не достучаться до исковерканной страданиями души. Он боролся… просто не смог победить…
Сандра сидела и не могла осознать услышанное, не представляла, что творилось в душе у Эрика. Хотелось потянуться к нему, обнять, но она понимала, что вряд ли сможет унять его страдания, пока он сам не позволит. А сейчас он был слишком далеко от нее.
– Пойми одно, темные – это не люди, по крайней мере, не те, какими они были раньше, до превращения. Утрачиваются все связи, семейные узы и привязанность ничего более для них не значат. Зло, готовое уничтожить любого, кто встанет на его пути к цели. По факту, мой отец умер в тот самый момент, когда окончательно стал темным… Потому что то, что делало существо, пришедшее на его место, никогда бы не примерил на себя отец. Прежде убил бы себя, – яростно выдохнул он последнюю фразу, сжимая кулаки, и только заметив собственную вспышку, заставил себя успокоиться, загоняя горечь обратно. – Он перестал выходить за территорию дома последние полтора месяца, зная, что стоило переступить порог владений, обратно хода не было бы, так как полностью прошел превращение, хоть мы этого и не поняли. Энергия земли, – не оборачиваясь, пояснил он. – Земля не пустила бы. Но изгнать она тоже не может. Обычно только что прошедшие превращение сразу уходят, естественный рефлекс, не знаю почему. Дезориентированные ощущениями враждебности ко всему, лишенные памяти чувств и не способные думать, все они стремятся покинуть стены дома, в котором жили… Он остался, умело притворяясь почти два месяца, прежде чем решиться на какие-либо действия. Можно было догадаться хотя бы даже, потому что энергия земли стала подчиняться мне при живом отце. Я и догадывался, но не хотел верить. Ровно до того самого момента, как не почувствовал, что вскрывают туннель. Сад тонко все чувствует и передает свои знания напрямую тому, кому подчиняется. Я успел отправить Шорму сигнал, прежде чем устремиться на место, ждать его времени не было. К тому моменту, как я успел добраться, отец уже активировал туннель. Он знал, что я попытаюсь остановить его и по дороге к туннелю прихватил Слера, угрожая убить его.
До сих пор он помнил ощущение липкого страха, ползущего по спине, не зная, как быть. Тогда он окончательно понял, что его отца больше нет. Это не его лицо кривилось в гневных судорогах, от того, что ему помешали завершить задуманное, существо, пришедшее на его место, наслаждалось страхом ребенка в руках, пока он держал у его горла широкий нож. Уговоры ни к чему не привели ровно, как и угрозы, насмешка и злоба изливались вперемешку из него. Шорм появился немного позже, но картина, открывшаяся ему, была достаточно красноречива. Его появление и вспугнуло отца… то, чем он стал, заставляя действовать. Шорм не успевал, слишком далеко находился, Эрик не мог атаковать, не навредив Слэру. Миг, который отвлек его, когда рядом с туннелем неожиданно материализовался черноволосый, среднего роста мужчина, и стал решающим, единственно возможным для атаки. Молния, прошивая насквозь, выплавляла из него всю энергию, выжимая досуха, до последней искры. Осталась только пустая оболочка, раскинувшаяся на траве от силы удара.
– А Слэр?
– Детский мозг реагирует на все по своему, подстраивая реальность под определенные границы, которые сам же и устанавливает. Он все помнит, но Шорм смог помочь сыну. Не сразу, но мальчик пришел в себя. Мы решили скрыть от остальных членов семьи…
– Почему? – тихий нерешительный голос, срывающийся до хрипа, полный мучительной боли и тоски, но без прежней яростной ненависти и агонии, которой он был переполнен только недавно.
Вздрогнув, Сандра вскинула голову, отрывая взгляд от Эрика. На пороге стояла Кайла, подавленная, сломленная правдой, она словно на ветру раскачивалась из стороны в сторону, не находя опору. Из нее будто разом вынули все сильные эмоции, оставляя без сил перед ними. Позади, у самой двери маячил безмолвный Шорм, готовый в любой момент помочь.
– Почему ты скрыл правду? – глаза ярко блестели от слез, выдавая ее внутренние страдания. – Почему сразу не рассказал?
Эрик покачнулся, засовывая руки в карманы джинс.
– Глупый вопрос, учитывая то, что ты знаешь на него ответ, – неторопливо выцедил он, отвечая ей непроницаемым взглядом.
С губ ее сорвалась горькая усмешка, глаза устремились в никуда, чтобы через несколько минут снова вернуться к его лицу. Столько лет ненависти, столько лет вражды. Результат – две искореженные души, а может даже больше, не находящие покоя. Что за сестра она была, не сумевшая разглядеть правды, увидеть ее в глазах родных людей, не ставшая поддержкой, топившая…
– Потерять отца было слишком больно, но… ненавидеть тебя – невыносимо. Столько лет, изо дня в день, не находить оправданий достаточно весомых, чтобы отпустить свою горечь…
– Чего ты от меня требуешь? – вскричал Эрик, теряя видимость спокойствия. – Я должен был плевать на твои чувства к отцу и рассказать правду? И ты бы мне поверила?
Женщина вздрогнула, отступая на шаг, и наткнулась на Шорма, сосредоточенно взиравшего на них, но не предпринимавшего никаких попыток вмешаться.
– Ты забываешь, Кайла, – Эрик подступал ближе, сокращая между ними расстояние, – что я старше вас всех, моей прямой обязанностью было оберегать вас, защищать от всего. Я видел, что значил для вас отец! Почти божество после смерти матери, разве я мог разрушить ваши иллюзии?
– Но ведь он был им… в самом начале? – в голосе ее слышалась мольба, отвергнуть которую он был не в силах.
– Был, – прошептал он, останавливаясь рядом, – был в самом начале, но он стал меняться, а мы не заметили этих перемен. Мы не виноваты, просто он так и не смог смириться с потерей матери, хоть и старался держаться ради нас. Ты ведь знаешь – не будь нас, он последовал бы за ней в тот же месяц. Я хотел оставить вам хотя бы воспоминания о нем, не хотел очернять в ваших глазах. Отец погиб, но я…
– Ты предпочел окунуть в грязь себя! – вскинула голову Кайла.
Вечная ненависть ради того, чтобы оставить ей воспоминания об отце, светлые, чистые, незамутненные жестокостью истины, которая никого не жалеет.
– Нет, Кайла, я просто не стал говорить тебе о Слэре, решил уберечь от этого, – разочарованно сверкнул он глазами, отворачиваясь и отходя к Сандре. – Твоя слепая любовь оправдывала все поступки отца. Превратился в темного – не страшно, открыл туннель – это правильно, так и должно быть. Даже тут ты нашла оправдание!
Неподвижная фигурка съежилась под градом обвинений, не в силах противостоять им. Горечь заполняла ее изнутри, не давая дышать. Нашла. Она нашла ему оправдание. Но виновата ли в том, что слишком сильно любила отца, ставшего для нее всем после смерти матери, не ушедшего вслед, как она того боялась, нашедшего в себе силы остаться с ними, бороться до конца. Он так и не смог стать для нее злодеем, готовым предать собственное дитя, у Кайлы слишком хорошо получалось закрывать глаза на все проявления сумасшествия, медленно, но от того не менее неотвратимо накрывающего его своим пологом тьмы, будоража рассудок, заставляя терять себя. Для нее он остался человеком, сопротивляющимся тьме до последнего. Слишком тяжело было для нее, женщины, которая всю жизнь жила со знанием о темных, но никогда вблизи с ними не сталкивалась, представить все коварство и мерзость, что несли они с собой. Легче было возненавидеть Эрика, найти в нем виновного, обеляя отца.
Никогда Кайла не сталкивалась со злом, что несли в себе темные. Даже похищение Эрика не стало для нее показателем. Глаза на истинное положение вещей стали открываться только со смертью Кевина. Только тогда, столь тесно соприкоснувшись с ужасами, что несли в себе, она осознала, что темные неуправляемы в том сумасшествии, что владеет их сущностями.
Осознание широкой волной накрывало ее, проникало внутрь, обжигая душу. Раскаяние было лишь малой частью того, что она испытывала в эти минуты. Эрик никогда не простит ей…
– Туннель. Для чего ты его открывал? – хрипло выдохнула она, ощущая на плечах ладони мужа.
– Ты начала спрашивать, – скривился в ехидном оскале мужчина, не оборачиваясь, лишь чуть склонил голову, так чтобы видны были всполохи в глазах. – Достаточно будет того, что опасности я нас не подвергал.
– Откуда такая уверенность? – допытывалась она, думая о том, что наделала.
В раздражении обернувшись, воззрился на нее колючим взглядом, но она не отступила, с трудом заставляя себя смотреть ему в глаза. Она должна знать, прежде чем…
– Телепорт, – глаза ее недовечиво распахнулись, выражая всю степень изумления. – Он контролировал переход с той стороны.
– Телепорты – сказка! – сипло выдохнула Кайла, не в силах справиться с волнением.
– Весьма реальная, правда? – ехидно поинтересовался Эрик, откидывая челку, падающую на глаза.
– Но… но почему?
Стремительно приблизившись, он зло процедил ей в лицо, яростно полыхая глазами:
– Потому что не смог отказать ему в просьбе. Потому что я должен ему за спасение Слэра. Потому что если бы он не успел отвлечь отца, шансов на это не было бы… ни одного. И мы не звери, чтобы отворачиваться от всего, что нас не касается.
Вина тяжелым молотом опустилась на плечи, не давая разогнуться. Столько ошибок! Глаза резануло сухой болью, слова комом встали в горле. Как сказать ему, что все ужасно, что она в своей слепой ярости не смогла себя остановить и фактически подвергла всех опасности? Что наделала она?!
Руки на плечах сжались, напоминая о своем присутствии. В груди клокотал безумный смех, с трудом сдерживаемый хозяйкой. Ах, Шорм, ты не знаешь, что наделала твоя жена. Прочистив пересохшее горло, она сиплым, срывающимся голосом только и смогла произнести:
– Совет…, – спазм до боли сжал голосовые связки, мешая говорить, пришлось снова прочистить горло, прежде чем продолжить. – Совет знает.
Мгновение застывшей тишины показались Кайле вечностью, в которой можно было протянуть руку и ощутить ими густой резко отдававший изморозью воздух между пальцами. Тяжелее всего было смотреть Эрику в глаза, выдержать взгляд, стремительно заполняющийся осознанием ее поступка, темнеющий от чувств, ураганом заполняющих его грудь, и знать, что она… предала их? Он резко отшатнулся от нее, недоверчиво разглядывая, не в силах поверить в услышанное. Проклятия сорвались с языка прежде, чем он смог совладать с собой, резкие, грубые, заставляющие бледнеть еще сильнее. Отвернувшись от сестры, из которой, казалось, разом вытащили все жилы, Эрик вцепился в край стола, пытаясь сдержать натиск чувств, разгорающихся внутри ярким костром.
Кайла боялась дышать, вина и раскаяние плескалось в омутах бездонных глаз. Жесткие руки на плечах стремительно развернули ее, так что она оказалась лицом к лицу с Шормом, и вцепились в предплечья, прижимая к себе.
– Что ты наделала? – и взгляд, полный холодной укоризны, выдержать которую ей было не под силу.
– Я… я не хотела… я не знала, Шорм, – сорвался с губ громкий шепот, полный терзаний, – не знала…
– Кайла…! Ты вызвала Совет!
Перед глазами снова проскользнула картина мертвого пространства, накрывшая пруд за мгновение до того, как исчезла Сандра.
– Вы открыли туннель, – умоляюще смотрела она на мужа, прося простить ее, – что я должна была подумать?
– Довериться мужу – вот что ты должна была сделать в первую очередь! – свирепо прорычал Эрик, приходя в себя до адекватного состояния.
Стремительно приблизившись к ним, обогнул и резко распахнул дверь.
– Слэр! – громкий окрик достигал потолка, уходя на второй этаж. – Слэр, иди сюда! – и уже Шорму: – Минут двадцать?
– Меньше, – хмуро покачал головой тот. – С Фернионом значительно меньше.
– Мальчика нужно убрать.
– Клан Селены приютит.
– Дядя Эрик? – из холла послышался голос спускавшегося с лестницы Слэра.
Повернувшись к нему, но так и не переступив порога, коротко бросил:
– Едешь к Блюзтерам. Машина уже ждет на улице.
– Но…
– Без 'но', Слэр!
– Все хорошо, сын, езжай, – хрипло кивнула Кайла, растянув губы в вымученной улыбке, чтобы успокоить волнение сына, однако стоило ему исчезнуть в дверном проеме, тихо всхлипнула.
– Сандра? – коротко спросил Шорм у Эрика, следя за его выверенными передвижениями.
– Остается со мной, – с сожалением выдохнул он, набирая сотовый телепорта. – Они захотят ее увидеть.
– Их обеих надо было бы отправить со Слэром! Мы не знаем, что будет, Эрик. Это слишком опасно!
Отведя мобильник от уха, мужчина зло прорычал:
– Скажи спасибо своей жене, Боюсь что она не оставила нам выбора.
Кайла слушала его слова и смотрела мужу в глаза, с каждым мгновением леденея все больше. Что толкнуло ее на этот шаг? Бешенство, горечь, отчаяние, безжалостно разъедающие сердце каждый день на протяжении стольких лет. Невыносимая тоска комом встала внутри, не давая вздохнуть, оплетая ее своими тонкими пальчиками. Жизнь веером пролетала перед лицом, показывая существование последних лет, и голубые глаза медленно затухали, теряя краски. Зачем оправдываться? Бессмысленно. Кругом виновата. Капля за каплей эмоции покидали тело, даря благословенное бесчувствие. Бороться не за что, ей никогда не вымолить прощения.
Ладони, жестко сжимавшие хрупкие предплечья, вдруг разжались, ласкающе скользя за спину, и неожиданно нежно прижали ее к груди, и это утешение стало последней каплей в плотине, сковывающей инеем ее страдания. Одинокая слеза крупным алмазом покатилась по щеке, не достигая, однако цели, подхваченная на полпути. Большой палец прошелся по щеке, стирая влажную дорожку и еще теснее прижимая ее к себе, даря свое тепло и любовь. Нежно перебирая шелковистые волосы, Шорм думал о том, сколько раз становился свидетелем терзаний, ежедневно мучивших ее, хоть его Избранная и пыталась скрыть это от него. Как часто он хотел послать к черту свое обещание и рассказать правду! И каждый раз его останавливала неизвестность, невозможность предугадать ее реакцию. Он боялся сделать еще большую ошибку своим поступком, и вынужден был сдерживать свой порыв, скрепя сердце, ждать и надеяться, что она сможет со временем отпустить свою боль. Не смогла.
– Скажи уже ему, – шепнул он, касаясь губами ее виска. – Ты знаешь – я всегда буду с тобой независимо от того, что будет дальше.
Обхватив ее лицо ладонями, заставил взглянуть на себя, вселяя в нее свою уверенность и спокойствие. Глаза Кайлы как бездонные просторы омывали горячие слезы, стираемые один за другим Шормом. Сердце сжалось от облегчения – не отвернулся, не оставил одну, понял, простил… Дрожащая рука легла поверх его ладони, неуверенно касаясь, все еще боясь быть отвергнутой. Ладонь перевернулась, переплетаясь с ней пальцами. Душа заныла от любви. Не страшно. Теперь ничего не страшно… Шорм рядом, а Эрик…
Сделав глубокий вздох, осторожный, едва слышный в окружающей тишине, на минуту прикрыла глаза, прежде чем развернуться к Эрику. Он тихо нашептывал что-то своей Избранной, явно успокаивая. Большие ладони ласково сжимали маленькие ладошки, стараясь передать ей свою уверенность и спокойствие, несмотря на напряженное ожидание, которое ощутимо витало в комнате.
– Эрик.
Как же сложно смотреть ему в глаза, сверкающие гневными всполохами, понимать, что страдала не одна, что сама причиняла боль брату. И каждый раз, когда он равнодушно принимал ее ненависть, на самом деле ему было не все равно, как она всегда думала, видя бесстрастное лицо, Эрик мучился вместе с ней день за днем. Признавать свою вину всегда тяжело, раскаяться еще сложнее, вымолить прощение – почти невозможно в ее случае.
– Я… я должна тебе сказать, – глаза его сощурились, заставляя ее терять голос. Такой далекий, чужой, так страшно и сложно искать верные, правильные слова, способные донести до него крик отчаявшейся души, – Я так сильно тебя ненавидела… все это время, день за днем, терзая обоих. Не отпуская свою боль, не в силах забыть, простить, оставить в прошлом, причиняла боль и тебе…
Вскинув голову, Эрик свирепо посмотрел на нее.
– Зачем ты это говоришь? – ледяные нотки звучали в его голосе.
