Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 03"
Автор книги: Иосиф Сталин (Джугашвили)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
ОТСТАВШИЕ ОТ РЕВОЛЮЦИИ
Революция идёт. Углубляясь и расширяясь, она перебрасывается из одной сферы в другую, революционизируя всю общественно-экономическую жизнь страны снизу доверху.
Вторгаясь в промышленность, революция ставит вопрос о контроле и регулировании производства со стороны рабочих (Донецкий бассейн).
Перебрасываясь в сельское хозяйство, революция толкает к коллективной обработке запущенных земель, к снабжению крестьян орудиями и живым инвентарём (Шлиссельбургский уезд).
Вскрывая язвы войны и выросшую в условиях войны хозяйственную разруху, революция врывается в сферу распределения, ставя вопрос, с одной стороны, о снабжении городов продовольствием (продовольственный кризис) и, с другой стороны, о снабжении деревни фабрикатами (товарный кризис).
Разрешение всех этих и подобных им назревших уже вопросов требует максимальной инициативы революционных масс, активного вмешательства Советов рабочих депутатов в дело строительства новой жизни, наконец,– перехода всей полноты власти в руки нового класса, способного вывести страну на широкую революционную дорогу.
Революционные массы на местах уже вступают на этот путь. Революционные организации местами уже взяли в свои руки власть (Урал, Шлиссельбург), минуя так называемые “комитеты общественного спасения”.
Между тем, призванный руководить революцией Петроградский исполнительный комитет Совета депутатов беспомощно топчется на месте, отставая и отходя от масс, а кардинальный вопрос о взятии всей власти подменивает пустяковым вопросом о “кандидатурах” во Временное правительство. Отставая же от масс, Исполнительный комитет отстаёт тем самым от революции, затрудняя её поступательное движение.
Перед нами лежат два документа Исполнительного комитета: “Памятка для делегатов рабочих на фронте”, везущих подарки солдатам, и “Воззвание к солдатам на фронте”. И что же, о чём они говорят? Да о той же отсталости Исполнительного комитета, ибо по самым важным вопросам современности Исполнительный комитет даёт в них самые отталкивающие, самые антиреволюционные ответы!
Вопрос о войне
Пока Исполнительный комитет препирался с Временным правительством об аннексиях и контрибуциях, пока Временное правительство фабриковало “ноты”, а Исполнительный комитет наслаждался ролью “победителя”, между тем как война за захваты продолжалась по-старому,– жизнь в окопах, действительная жизнь солдат выдвинула новое средство борьбы – массовое братание. Нет сомнения, что братание само по себе есть лишь стихийная форма стремления к миру. Тем не менее, проведённое организованно и сознательно братание может превратиться в могучее средство в руках рабочего класса для революционизирования положения в воюющих странах.
Каково же отношение Исполнительного комитета к братанию?
Слушайте:
“Товарищи-солдаты! Не братанием достигнете вы мира... К гибели вас самих, к гибели русской свободы ведут люди, уверяющие вас, что братание—путь к миру. Не верьте им” (см. “Воззвание”).
Вместо братания Исполнительный комитет предлагает солдатам “не отказываться от наступательных действий, которых может потребовать боевая обстановка” (см. “Воззвание”). Дело, оказывается, в том, что оборона, “защита в политическом смысле отнюдь не исключает стратегических наступлений, занятия новых участков и т.д. В интересах защиты... совершенно необходимо производить наступление, занимать новые позиции” (см. “Памятку”).
Короче: чтобы добиться мира, нужно наступать и захватывать чужие “участки”.
Так рассуждает Исполнительный комитет.
Но чем отличаются эти империалистические суждения Исполнительного комитета от контрреволюционного “приказа” генерала Алексеева, где братание на фронте объявляется “изменой”, а солдатам приказывают “вести нещадную борьбу с неприятелем”?
Или ещё: чем отличаются эти суждения от контрреволюционной речи Милюкова на совещании в Мариинском дворце, где он требовал от солдат “наступательных действий” и дисциплины в интересах “единства фронта”?..
Вопрос о земле
Всем известен конфликт, возникший между крестьянами и Временным правительством. Крестьяне требуют немедленной распашки забрасываемых помещиками земель, считая такой шаг единственным средством обеспечить хлеб не только населению в тылу, но и армии на фронте. В ответ на это Временное правительство объявило крестьянам решительную войну, поставив аграрное движение вне “закона”, причём разослало на места комиссаров для ограждения помещичьих интересов от “покушений” со стороны “самоуправных” крестьян. Временное правительство предложило крестьянам воздержаться от конфискации земли до созыва Учредительного собрания: оно-де всё разрешит.
Каково же отношение Исполнительного комитета к этому вопросу: кого он поддерживает, крестьян или Временное правительство?
Слушайте:
“Революционная демократия будет самым решительным образом отстаивать... безвозмездное отчуждение... помещичьих земель... в будущем Учредительном собрании. В настоящее же время, исходя из того, что немедленная конфискация помещичьих земель могла бы вызвать... в стране серьёзное хозяйственное потрясение... революционная демократия предостерегает крестьян от всякого самочинного разрешения земельного вопроса, так как аграрные беспорядки будут полезны не крестьянству, а контрреволюции”, ввиду чего предлагается “не захватывать самовольно помещичьего добра до решения Учредительного собрания” (см. “Памятку”).
Так говорит Исполнительный комитет.
Очевидно, Исполнительный комитет поддерживает не крестьян, а Временное правительство.
Не ясно ли, что Исполнительный комитет, став на такую позицию, скатился до контрреволюционного лозунга Шингарёва: “обуздай крестьян!”.
И вообще с каких пор аграрные движения стали “аграрными беспорядками”, а “самочинные решения” вопросов недопустимыми? Что такое Советы и в числе их Петроградский Совет, как не “самочинно” возникшая организация? Не думает ли Исполнительный комитет, что пора “самочинных” организаций и решений миновала?
Исполнительный комитет пугает “продовольственной разрухой” в связи с самовольной запашкой помещичьих земель. Но вот “самочинно” возникший уездный революционный Комитет в Шлиссельбурге в целях усиления продовольственной мощи населения постановил:
“Для того, чтобы получить большее количество хлебных продуктов, в которых ощущается действительная потребность,– произвести общинами запашки свободных площадей земли, принадлежащей церквам, монастырям, бывшим уделам и частным владельцам”.
Что может возразить против этого “самочинного” постановления Исполнительный комитет?
Что может он противопоставить этому мудрому решению, кроме пустых фраз о “самоуправстве”, “аграрных беспорядках”, “самочинных решениях” и пр., заимствованных из указов г. Шингарёва?
Не ясно ли, что Исполнительный комитет отстал от революционного движения в провинции и, отстав, стал в противоречие с ним?..
Таким образом, перед нами развёртывается новая картина. Революция растет вширь и вглубь, захватывая новые сферы, вторгаясь в промышленность, в сельское хозяйство, в сферу распределения, ставя вопрос о взятии всей власти. Во главе движения идёт провинция. Если в первые дни революции Петроград шёл впереди, то теперь он начинает отставать. При этом создаётся впечатление, что Петроградский исполнительный комитет старается остановиться на уже достигнутой точке.
Но в революционную эпоху невозможно устоять на одной точке, тут можно лишь двигаться – вперёд или назад. Поэтому, кто старается остановиться во время революции, тот неминуемо отстанет, а кто отстал, тому нет пощады: революция толкнёт его в лагерь контрреволюции.
“Правда” № 48,
4 мая 1917 г.
Подпись: К. Сталин
ПЕРВОЕ МАЯ
Третий год проходит с тех пор, как хищническая буржуазия воюющих стран втянула мир в кровавую бойню.
Третий год проходит с тех пор, как рабочие всех стран, вчера ещё кровные братья, а ныне переодетые в солдатские шинели, стоят друг против друга, как враги, калеча и убивая друг друга – на радость врагам пролетариата.
Массовое истребление живых сил народов, массовое разорение и нищета, развалины когда-то цветущих городов и деревень, массовый голод и одичание, – всё это для того, чтобы кучка коронованных и некоронованных хищников грабила чужие земли и загребала бешеные миллионы,– вот куда ведёт нынешняя война. И мир стал задыхаться в тисках войны... Душно стало народам Европы, и они уже подымают голову против воинствующей буржуазии.
Русская революция первая пробивает брешь в стене, отделяющей рабочих друг от друга. В момент всеобщего “патриотического” опьянения русские рабочие первые провозглашают забытый лозунг: “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!”.
При громе русской революции подымаются от спячки и рабочие Запада. Забастовки и демонстрации в Германии, манифестации в Австрии и Болгарии, забастовки и митинги в нейтральных странах, всё усиливающееся брожение в Англии и Франции, массовое братание на фронтах – таковы первые ласточки нарастающей социалистической революции.
А сегодняшний наш праздник, праздник Первого мая – разве это не признак того, что в потоках крови куются новые узы братства народов?
Горит почва под ногами хищников капитала, ибо вновь взвивается над Европой красное знамя Интернационала.
Так пусть же сегодняшний день, день Первого мая, когда сотни тысяч рабочих Петрограда братски протягивают руку рабочим всего мира,– послужит залогом зарождения нового революционного Интернационала!
Пусть лозунг “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!”, раздавшийся сегодня на площадях Петрограда, облетит мир и объединит рабочих всех стран в борьбе за социализм!
Через головы хищников капитала, через головы их грабительских правительств протянем руку рабочим всех стран, провозгласив:
Да здравствует Первое мая!
Да здравствует братство народов!
Да здравствует социалистическая революция!
“Правда” № 35,
18 апреля 1917 г.
Статья без подписи
ПОБЕДА КАДЕТОВ
Министерская чехарда, по-видимому, ещё не окончена. Торг кадетов с Керенским всё ещё продолжается. “Комбинации” идут за “комбинациями”.
Кадеты, конечно, войдут в правительство, ибо всё делается по их указке. Возможно, что Чернов останется. Церетели, по-видимому, “не хотят” больше. Церетели “нужен был” для разоружения рабочих. С разоружением рабочих его роль кончена. “Мавр сделал своё дело, Мавр может уходить”. Его заменит Авксентьев.
Но дело тут, конечно, не в лицах. Чернов, Церетели или кто-либо третий в том же роде – не все ли равно? Кому не известно, что эти горе – циммервальдисты не хуже Гендерсонов и Тома служили делу империализма?
Повторяю, дело тут не в лицах. Дело в том, что во всей этой сутолоке, в погоне за портфелями и прочес, в основе которой лежит борьба за власть,– верх взяла линия кадетов, линия контрреволюции во внутренней политике, линия “войны до конца” – во внешней.
Вопрос ведь стоял так:
Либо продолжение войны, и тогда полная зависимость от денежного рынка Англии и Америки, господство кадетов, обуздание революции, ибо ни кадеты, ни “союзный” капитал не могут сочувствовать русской революции.
Либо передача власти в руки революционного класса, разрыв финансовых пут союзного капитала, связывающих Россию по рукам и ногам, объявление условий мира, упорядочение расстроенного народного хозяйства за счёт барышей помещиков и капиталистов.
Третьего нет, и меньшевики с эсерами, искавшие третий путь, неизбежно должны были провалиться.
Кадеты в этом отношении оказались трезвее.
Необходим “решительный разрыв власти с пагубными тенденциями циммервальдизма и “утопического” социализма”,– пишет “Речь”.
Иначе говоря: война без оговорок, война до конца.
“Надо сделать окончательный вывод”,– говорит Некрасов на известном совещании: либо возьмите власть себе (обращается он к Совету), либо дайте другим возможность взять эту власть.
Иначе говоря: либо революция, либо контрреволюция.
Меньшевики и эсеры отказались от революционного пути, значит они неизбежно должны были подпасть под власть кадетов, под власть контрреволюции.
Ибо кадеты – это обеспеченный внутренний заём.
Ибо кадеты – это дружба с союзным капиталом, то есть обеспеченный внешний заём.
А деньги так нужны ввиду разрухи в тылу и особенно на фронте... В этом вся суть “кризиса”.
В этом весь смысл победы кадетов.
Надолго ли хватит этой победы, это покажет ближайшее будущее.
“Рабочий и Солдат” № 2,
24 июля 1917 г.
Передовая
ПОБЕДА КОНТРРЕВОЛЮЦИИ
Контрреволюция организовалась. Она растет и наступает по всей линии. Лидеры контрреволюции, гг. кадеты, вчера ещё бойкотировавшие правительство, сегодня готовы вернуться к власти для того, чтобы хозяйничать в стране.
“Правящие” партии эсеров и меньшевиков с их правительством “спасения революции” отступают в полном беспорядке. Они готовы на все уступки, они готовы на всё—прикажите только. Выдать большевиков и их сторонников?
Пожалуйста, гг. кадеты, берите большевиков.
Выдать балтийскую делегацию и большевиков из Кронштадта?
– К вашим услугам, гг. “контрразведчики”, берите делегацию.
Прикрыть неугодные кадетам большевистские, рабочие и солдатские газеты?
Рады стараться, -гг. кадеты, прикроем.
Разоружить революцию, разоружить рабочих и солдат?
– С нашим удовольствием, гг. помещики и капиталисты. Мы разоружим не только питерских, но и сестрорецких рабочих, хотя они и не принимали участия в событиях 3—4 июля.
Ограничить свободу слова и собрания, неприкосновенность личности и жилища, ввести цензуру и охранку?
Всё будет сделано, гг. чёрные, всё до конца.
Восстановить смертную казнь на фронте?
С нашим удовольствием, гг. ненасытные...
Распустить финляндский сейм, который стоит на платформе, принятой Советом?
Будет исполнено, гг. помещики и капиталисты.
Изменить правительственную программу?
Рады стараться, гг. кадеты.
И меньшевики с эсерами готовы уступать и дальше лишь бы сговориться
с кадетами, лишь бы сторговаться с ними как-нибудь...
А контрреволюция всё наглеет, требуя новых жертв, доводя Временное правительство и Исполнительный комитет до постыдного самоотречения. В угоду кадетам предлагают созвать в Москве “чрезвычайное собрание” из членов упразднённой Государственной думы и прочих цензовиков, в общем хоре которых ЦИК остаётся в самом неприглядном меньшинстве. Министры, потеряв голову, складывают портфели к ногам Керенского. Под диктовку кадетов составляется список членов правительства.
С помощью царский Думы и предателей-кадетов похоронить кровью добытую свободу – вот до какого позора доводят нас нынешние кормчие нашей политической жизни...
А война всё идёт, углубляя несчастье на фронте, причём восстановлением смертной казни на фронте думают улучшить положение. Слепые! Не видят, что наступление может рассчитывать на массовое сочувствие лишь тогда, когда цели войны ясны и близки армии, когда армия сознаёт, что она проливает кровь для своего, родного дела,– не видят, что в демократической России при митингах и свободных собраниях солдат, массовое наступление немыслимо без такого сознания.
А разруха всё идёт, угрожая голодом, безработицей и общим разорением, причём полицейскими мерами против революции думают разрешить хозяйственный кризис. Такова воля контрреволюции. Слепые! Не видят, что без революционных мер против буржуазии невозможно спасти страну от развала.
Гонимые рабочие, разрушенные организации, обойдённые крестьяне, арестуемые солдаты и матросы, оклеветанные и оболганные вожди пролетарской партии и наряду с этим торжествующие, клевещущие, обнаглевшие контрреволюционеры,– всё это под флагом “спасения” революции,– вот до чего довели нас партии эсеров и меньшевиков.
И есть ещё на свете люди (см. “Новую Жизнь”), предлагающие нам после всего этого единство с этими господами, “спасающими” революцию путём её удушения!
За кого же они нас принимают?! Нет, господа, с предателями революции нам не по дороге!
Рабочие никогда не забудут, что в тяжёлые минуты июльских дней, когда разъярённая контрреволюция обстреливала революцию, партия большевиков была единственная, которая не покинула рабочих кварталов.
Рабочие никогда не забудут, что в эти тяжелые минуты “правящие” партии эсеров и меньшевиков были в лагере тех, которые громили и обезоруживали рабочих, солдат и матросов.
Рабочие будут помнить все это и сделают из этого соответствующие выводы.
“Рабочий и солдат” № 1,
23 июля 1917 г.
Подпись: К. Ст.
ПОЛОСА ПРОВОКАЦИЙ
Провокация—испытанное средство контрреволюции.
Июньская бойня 1848 года, сдача Парижа в 1871 году, провокация в тылу и на фронте в целях борьбы с революцией,– кому не известны эти вероломные приёмы буржуазии?
Но нигде в мире не пользовалась буржуазия этим отравленным средством так нагло и безгранично, как у нас в России.
Разве Рябушинский не угрожал недавно открыто и всенародно, что буржуазия в крайнем случае не преминет прибегнуть к помощи “костлявой руки голода и нищеты”, чтобы сократить рабочих и крестьян?
И разве буржуазия уже не перешла от слов к делу, добившись закрытия заводов и фабрик, выбросив десятки тысяч рабочих на улицу?
Кто решится сказать, что это случайность, а не план, рассчитанный на то, чтобы спровоцировать бойню и потопить в крови революцию?
Но главная сфера провокации не тыл, а фронт.
Ещё в марте месяце говорили о плане неких генералов сдать Ригу, причём это не удалось им сделать по “независящим обстоятельствам”.
В июле этого года русские войска очистили Тарнополь и Черновицы. Наймиты буржуазной печати в один голос обвиняли при этом солдат и нашу партию. И что же? Выясняется, что “отступление было спровоцировано”, что “измена была разыграна, как по нотам, по заранее обдуманному, рассчитанному плану”. Причём определенно указывают на некоторых генералов, организовавших автомобили, шнырявшие по армии и приказывавших солдатам отступить.
Кто решится сказать, что контрреволюционеры – краснобаи, не ведающие, что творят?
Теперь дошла очередь до Риги. Телеграф принёс известия о сдаче Риги. Наймиты буржуазной печати уже принялись травить солдат, якобы бегущих в беспорядке. Контрреволюционная Ставка поёт в один голос с “Вечерним Временем”, стараясь взвалить вину на революционных солдат. Мы не удивимся, если сегодня начнутся на Невском манифестации с лозунгом: “Долой большевиков!”.
А между тем телеграммы Войтинского, помощника комиссара под Ригой, не оставляют сомнения в том, что на солдат клевещут.
“Перед лицом всей России свидетельствую, – телеграфирует Войтинский, – что войска честно исполняли все приказания командного состава, идя навстречу верной смерти”.
Так пишет очевидец.
А Ставка всё говорит о бегстве полков, клевеща на солдат.
А буржуазная печать все продолжает петь об измене на фронте.
Не ясно ли, что контрреволюционные генералы и буржуазная печать, клевеща на солдат, исполняют какой-то план?
Не ясно ли, что этот план, как две капли воды, похож на другой план, разыгранный у Тарнополя и Черновиц?
Не ясно ли, наконец, что открывшаяся в России полоса провокаций является орудием диктатуры империалистической буржуазии, полная ликвидация которой является первой задачей пролетариата и революционных солдат?
“Пролетарий” № 8,
22 августа 1917 года
Передовая
ПОХОД ПРОТИВ РАБОЧИХ
Ещё неделю назад буржуазная печать открыла травлю против рабочих Донецкого бассейна. “Анархия”, “разгром предприятий”, “аресты и избиения” служебного персонала,—какую небылицу только не возводили на них продажные буржуазные газеты? Уже тогда можно было предвидеть, что подготовляется поход против донецких рабочих, что прочищается дорога для такого похода со стороны правительства. И действительно, правительство “не осталось глухо” к воплям буржуазных наймитов. На то оно и правительство буржуазной диктатуры. По сообщению газет, главный экономический комитет при Временном правительстве, конечно, при “сочувственном отношении” со стороны Керенского, “признал целесообразным отправить в Харьков и Донецкий бассейн... одно лицо, облечённое диктаторскими полномочиями. Этому лицу должно быть поручено понудить промышленников к продолжению работы и повлиять на рабочую массу в смысле её успокоения. В распоряжение командируемого лица предоставляются все средства принуждения, которыми обладает правительственная власть” (“Торгово-Промышленная Газета”, 26 сентября).
Обратите внимание: “диктатор” с “средствами принуждения”... Против кого отправляют этого пока ещё неизвестного “диктатора”? Может быть против донецких предпринимателей, которые вот уже три месяца намеренно сокращают производство, преступно обостряя безработицу, а теперь на глазах у всех организуют локауты, грозя расстройством хозяйственной жизни страны?
Конечно, нет!
Главный экономический комитет прямо заявляет, что вся вина в “злонамеренных агитаторах”, а не в предпринимателях, ибо: “По имеющимся сведениям, имевшие место эксцессы возникли благодаря отдельным группам злонамеренных агитаторов” (см. там же).
Против них прежде всего и направляют “диктатора” с “средствами принуждения”.
Но это не всё. По сообщению “Биржёвки”, харьковская конференция промышленников приняла решение:
1) “Увольнение и приём служащих и рабочих объявить, как исключительное право предприятий”.
2) “Недопустимость вмешательства Совета рабочих депутатов в управление и надзор за производством”.
3) “Предприятия не могут нести расходов по содержанию и оплате членов Совета рабочих депутатов, исполнительных комитетов и профессиональных союзов”.
4) “Никакие прибавки рабочим не облегчат их положения” (“Биржевые Ведомости”, 27 сентября).
Короче: промышленники объявляют войну рабочим и их организациям.
Нечего и говорить, что правительство локаутчика Коновалова не преминет стать во главе этой войны с рабочими.
А так как рабочие без боя не сдадутся, то для этого и нужны “диктатор” и “средства принуждения”.
Ларчик просто открывается.
Савинкова назвали контрреволюционером за то, что он написал проект милитаризации предприятий, работающих на оборону.
Корнилова обвинили в изменничестве за то, что он требовал проведения в жизнь этого проекта.
Как назвать правительство, которое “без лишних слов” посылает в Донецкий бассейн неограниченного “диктатора”, снабженного “всеми средствами принуждения” для войны с рабочими массами, для разгрома их организаций?
Что могут сказать на этот счёт гг. министры-социалисты”?
“Рабочий Путь” № 22,
28 сентября 1917 г.
Статья без подписи
