355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Иосиф Линдер » Спецслужбы России за 1000 лет » Текст книги (страница 18)
Спецслужбы России за 1000 лет
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 01:04

Текст книги "Спецслужбы России за 1000 лет"


Автор книги: Иосиф Линдер


Соавторы: Сергей Чуркин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 76 страниц) [доступный отрывок для чтения: 27 страниц]

Однако организация тактической разведки была сопряжена с частым недостатком необходимых денежных средств. 21 октября 1811 г. Багратион докладывал Барклаю-де-Толли: «Крайне трудно сыскивать верных людей, ибо таковые требуют весьма важную сумму. Естественно, рискуя быть повешенными в случае падшего на него подозрения, он[и] мо[гут] откупиться, имея большие деньги. <…> У меня есть в виду надежные люди, достойные всякого доверия, но все они жалуются на скупость платежа и никто не соглашается за какие-нибудь 200 червонцев собою рисковать» [291]291
  Отечественная война 1812 года. – СПб., 1907. – Т. VII. – С. 65.


[Закрыть]
.

Аналогичное послание направил военному министру 6 декабря 1811 г. один из наиболее активных организаторов разведки на западной границе подполковник М. Л. де Лезер: «Крайняя осмотрительность, которая проявляется жителями герцогства [Варшавского] по отношению к путешественникам, создает для нас большие трудности по заведению агентов и шпионов, способных принести пользу» [292]292
  Там же. – С. 32.


[Закрыть]
.

Развертывание агентурной сети в «пожарном порядке» привело к тому, что, имея опережающую информацию о готовящемся нападении французов, точное место и точное время переправы наполеоновской армии летом 1812 г. тактическая разведка определить не смогла.

В первой трети 1812 г. специальные службы военной направленности были значительно усилены. В частности, 27 января принято «Учреждение для управления Большой действующей армией» и установлена новая структура Военного министерства. Экспедиция секретных дел переименована в Особенную канцелярию при военном министре. 19 марта Войекова на посту директора канцелярии сменил полковник А. А. Закревский [293]293
  Закревский Арсений Андреевич (1783–1865) – российский государственный и военный деятель, граф. Генерал-майор (с 1813 г.), генерал-адъютант (в 1813 и 1848 гг.), генерал от инфантерии (с 1829 г.). Участник французских (1805 г., 1806–1807 гг.), шведской (1808–1809 гг.), турецкой (1806–1812 гг.) кампаний. В 1811–1812 гг. адъютант Барклая-де-Толли. В 1812 г. директор Особенной канцелярии. В 1815–1823 гг. генерал Главного штаба. В 1823–1828 гг. генерал-губернатор Великого княжества Финляндского. С 1828 г. сенатор. В 1828–1831 гг. министр внутренних дел. С 1831 г. в отставке. В 1848–1859 гг. московский генерал-губернатор.


[Закрыть]
. Канцелярия отвечала за особо секретные вопросы: проведение разведки, обобщение и анализ поступающей разведывательной информации, выработку рекомендаций для составления военных планов, осуществление передислокации воинских частей на границе.

Кроме Особенной канцелярии на правах «особого установления» (отдела) непосредственно военному министру подчинялся Военный ученый комитет, сотрудники которого занимались аналитической работой, в том числе в области разведки и контрразведки. В составе Главного полевого штаба Большой действующей армии под управлением начальника Генерального штаба находилась Квартирмейстерская часть.

В «Учреждении для управления Большой действующей армией» было определено: «§ 64. Квартирмейстерская часть делится на два отделения, из коих: 1. Делает все приуготовительные соображения к военным операциям; 2. Приводит оные в действие и ведает все дела, подлежащие тайне. <…> § 69. К первому отделению Генерал-квартирмейстерского управления принадлежит: собирание сведений о земле, где война происходит. Сведения сии суть: 1. Лучшие карты и военно-топографические описания; 2. Табели о способах и богатствах края; 3. Табели о числе населения; 4. Исторические заметки о бывших войнах в краю, армией занимаемом; 5. Обозрение мест в тылу армии» [294]294
  Полное собрание законов Российской империи, с 1649 г. по 1825 г. Собрание первое: Т. 1–45. – Т. XXXII. – № 24975.


[Закрыть]
. Из приведенного текста видно, что 1-е отделение Квартирмейстерской части являлось специальным информационно-аналитическим подразделением действующей армии.

Еще одним органом обеспечения безопасности действующей армии стало Дежурство армии. В «Учреждении для управления Большой действующей армией» его функции обозначены так: «§ 65. Дежурство армии делится на четыре отделения, из коих: <…> 2. Ведает полицию армии. <…> § 71. К первому отделению Дежурства принадлежат: пароли, лозунги, отзывы и сигналы. <…>

§ 73. К третьему отделению Дежурства принадлежат: <…> переписка о всех подробностях внутренней службы с Военным министерством <…> выдача паспортов и пропусков» [295]295
  Там же.


[Закрыть]
.

Таким образом, возглавлявшееся дежурным генералом (название должности, в которой мог состоять и полковник) Дежурство армии отвечало за режимные, заградительные и фильтрационные мероприятия. Для их обеспечения в качестве военной полиции и конвоя Главной квартиры Большой действующей армии привлекались наиболее подготовленные и заслуживавшие абсолютного доверия подразделения, например Ингерманландский драгунский полк. Воинские части из состава военной полиции и конвоя Главной квартиры несли дозорную и караульную службу, охраняли обозы и чиновников, участвовали в разведках и рекогносцировках.

Одновременно с реорганизацией Военного министерства 27 января 1812 г. в действующей армии создается Высшая воинская полиция. Деятельность Высшей воинской полиции регламентировали следующие документы: «Образование Высшей воинской полиции при армии», «Инструкция начальнику Главного штаба по управлению Высшей воинской полицией», «Инструкция директору Высшей воинской полиции» [296]296
  Эти документы вы найдете в конце главы.


[Закрыть]
. Все они были особо секретными. Официальное название этой службе было дано по соображениям конспирации, и исполнение полицейских обязанностей – только часть поставленных задач. Основными задачами воинской полиции было ведение разведки и контрразведки на сопредельных территориях, а также контрразведывательная работа в действующей армии и в местах ее дислокации. В именном императорском указе Сенату [297]297
  См. там же. – № 27699.


[Закрыть]
руководство полицией в губерниях, объявленных на военном положении, передавалось в распоряжение главнокомандующего действующей армией. Практическое руководство полицейскими и таможенными органами в приграничных губерниях осуществлялось специальными сотрудниками воинской полиции.

В полном объеме все три инструкции могли знать император, военный министр, начальник Главного штаба, три командующих Западными армиями, директор Высшей воинской полиции и три директора полиции при армиях. В реальности число посвященных людей было еще меньше. В частности, Барклай-де-Толли одновременно являлся военным министром и командующим 1-й Западной армией.

15 марта 1812 г. инструкции были направлены командующим армиями, тогда же назначаются и директора полиций при армиях: в 1-ю – Я. И. де Санглен, во 2-ю – подполковник М. Л. де Лезер, в 3-ю – статский советник И. С. Бароцци [298]298
  О нем известно только то, что он был агентом князя Потемкина на переговорах с великим визирем Турции в декабре 1789 г.


[Закрыть]
. 17 апреля 1812 г. директором Высшей воинской полиции становится де Санглен, одновременно руководивший воинской полицией 1-й армии. Предусмотренные штатами структуры Высшей воинской полиции во 2-й и 3-й армиях практически не были сформированы. Бароцци к работе не приступил, а де Лезер после Смоленского сражения был заподозрен «в сношениях с неприятелем» и сослан в Пермь – в условиях открытых военных действий проводить длительное и сложное расследование было бы непростительной роскошью. На деле руководство полицией во 2-й и 3-й армиях осуществлялось подчиненными де Санглена.

Документы, которые вы прочтете, не нуждаются в комментарии, поскольку они написаны предельно конкретно и не допускают двоякого толкования. Но все же остановимся на некоторых принципиальных моментах. Основным методом деятельности Высшей воинской полиции, обеспечивавшим получение информации, являлось использование секретной агентуры. Нам не известно, были ли знакомы авторы документов с трактатом Сунь-цзы (VI–V вв. до н. э.), однако многие положения тождественны наставлениям его автора – великого китайского стратега. В любом случае наши предки имели колоссальный опыт и знания в области специальных видов деятельности, более того – они прекрасно применяли их на практике.

Выделим несколько основных принципов, на которых строилась оперативная работа Высшей воинской полиции. Само ее существование являлось государственной тайной: подавляющее большинство генералитета даже не подозревало о ее создании. В среде допущенных к тайне существовало железное правило: каждый знает только то, что ему положено по должности и необходимо для эффективной работы. Наказание для отступников было самым суровым и осуществлялось без суда, о чем поступавшего на секретную службу кадрового сотрудника осведомляли; он принимал присягу, приведенную в приложении [299]299
  Забегая вперед, поясним: термин «агент», употребляемый в присяге, более всего соответствует современному термину «кадровый сотрудник спецслужбы». К агентам относились действующие и отставные армейские офицеры, полицейские и гражданские чиновники.


[Закрыть]
. Кадровый состав Высшей воинской полиции формировался не по кастовому или семейному, а исключительно по профессиональному принципу. Работа полиции в целом и каждого сотрудника в отдельности оценивалась по конечному результату. Государь не скупился на расходы, связанные с деятельностью секретной службы, и не жалел наград для ее сотрудников.

Особо следует отметить тот факт, что на всех указанных документах стоит резолюция императора «быть по сему». Это позволяет предположить, что Александр лично контролировал важнейшие вопросы обеспечения государственной безопасности. У нас нет сомнений, что и другие специальные институты империи находились под его постоянным и пристальным вниманием. Еще раз подчеркнем: в те времена понятия «государственная» и «личная безопасность» были для российских императоров тождественными.

Соперничество российских и французских спецслужб само по себе достойно специального рассмотрения, скажем одно – нам противостоял опытный и умный противник. В Петербурге резидентуры возглавляли французские послы Р. Савари и А. Коленкур. Сотрудники секретного посольства Прево собирали сведения в приграничных губерниях. Группа маршрутников полковника А. Платтера добывала информацию не только в Москве, но и в девяти губерниях. Военно-разведывательное бюро маршала Даву в Данциге собирало топографические сведения и вело опрос лиц, пересекавших границу. Разведбюро в Варшаве имело не менее 36 агентов, наблюдавших в Прибалтике, Белоруссии и Малороссии за дорогами и строительством крепостей. Велся также опрос команд судов, заходивших в российские порты. Была предпринята попытка (Маковский и Турский) проникнуть на Дон и поднять восстание казаков.

Для примера приведем небольшой отрывок из воспоминаний де Санглена, посвященный началу его работы на посту директора воинской полиции в Вильно.

«Государь, призвав меня, сказал:

– Я получил от берлинского обер-полицмейстера Грунера уведомление, что здесь уже несколько месяцев скрываются французские офицеры, шпионы; их должно отыскать.

Я спросил государя, не известны ли имена их или не означены ли какие-либо их приметы.

– Нет, – отвечал государь, – но их отыскать должно; ты знаешь, я тебе одному верю, веди дело так, чтобы никто о нем не знал.

Я поручил трем моим чиновникам ходить каждый день по разным трактирам, там обедать, все рассматривать, выглядывать и мне о том докладывать; виленскому же полицмейстеру Вейсу поручил строгое должное наблюдение за приезжими из Польши. Здесь узнали мои отряженные, что и у Балашова чиновник о том же хлопочет; следовательно, не одному мне доверено дело. Я рассердился и стал сам ходить в знаменитейший тогда трактир Кришкевича. Здесь я заметил одного крайне развязного поляка, со всею наружностью фронтовика, который не щадил шампанского и бранил Наполеона напропалую. Возвратясь домой, я приказал полицмейстеру Вейсу попросить его ко мне. Я потчевал его чаем; узнал, что ему хотелось бы возвратиться с двумя товарищами в Варшаву, но что, вероятно, теперь никого не выпустят. Я воспользовался этим случаем, предложил ему мои услуги, призвал начальника моей канцелярии Протопопова, чтобы записать их имена и заготовить им паспорта. Между тем приказал полицмейстеру Вейсу обыскать его квартиру, выломать полы, в случае нужды – трубы и печи, а гостя своего задержал разными разговорами; он назвал себя шляхтичем Дранженевским, никогда не служившим в военной службе.

Является полицмейстер, вызывает меня; я вышел, приказав караулу гостя не выпускать. Вейсом были привезены найденные в трубе печи и под полом следующие бумаги: 1) инструкция генерала Рожнецкого [300]300
  Рожнецкий Александр Александрович (ок. 1774–1849) – дивизионный генерал, участник наполеоновских войн на стороне Франции. В 1810–1812 гг. руководитель одного из разведывательных бюро в Варшаве. В 1812 г. командир кавалерийской дивизии. В 1813 г. начальник штаба корпуса Ю. Понятовского. Под Лейпцигом попал в русский плен. С 1815 г. командовал кавалерией Царства Польского. В 1831 г. зачислен на русскую службу с назначением состоять при Особе Его Императорского Величества. С 1832 г. член Госсовета и член Совета управления Царства Польского.


[Закрыть]
, данная поручику Дранженевскому; 2) патент на чин поручика, подписанный Наполеоном; 3) замшевый пояс со вложенными в нем червонцами, 5 т.; 4) записки самого Дранженевского о нашей армии и наших генералах. Дело было ясно; недолго продолжался его допрос, он вынужден был к сознанию.

Пока я посылал за двумя его товарищами, потребовал меня к себе государь.

– Ты не отыскал, – сказал он мне, – а Балашов уже представил мне трех шпионов, французских офицеров, им открытых, которых я велел остановить.

– Документы о французских шпионах представлены ли Вашему Величеству?

– Нет! Вероятно, все сделано в порядке.

– Так позвольте мне завтра утром представить Вашему Величеству трех французских шпионов с документами: одного поручика и двух статских чиновников.

– Как же это? – сказал император.

– Государь! Это обыкновенная полицейская штука: схватить первых бродяг, выдать их за шпионов и отправить подалее, чтобы молчали; так поступал и граф Пален при императоре Павле I.

– Быть не может! – отвечал государь.

– Мои шпионы с документами, ибо я без ясных доказательств никого, а еще менее невинных, представить не осмелюсь.

– Я велю к тебе прислать балашовских, допроси их и скажи мне, что это за люди.

Я до второго часу бился с моими двумя шпионами, за исключением уже признавшегося Дранженевского. Остальные эти два, статские чиновники, были отправлены в Вильну французским резидентом Бильоном из Варшавы, тоже с инструкциями; все трое содержались у меня под караулом.

На другое утро представил я все эти документы Барклаю для представленья Его Величеству – чтобы иметь посредника между императором и мною. Я [никому] более не доверял. Шпионов велено было отправить в Шлиссельбург, за исключением одного статского, раскаявшегося, которого оставил при себе. <…>

Я свел связи с кагалом виленских евреев и за их ручательством отправил жида в Варшаву, который ехал с товаром; он первый известил меня о будущем приезде Нарбонна в Вильну и прислал прокламацию Наполеона к его солдатам, которую я представил Барклаю…» [301]301
  Записки Якова Ивановича де Санглена. 1776–1831 гг. // Русская старина. – 1883. – Т. XXXVII. – № 3. – С. 541–543.


[Закрыть]
.

Из приведенного фрагмента следует, что Санглен «открыл» французского разведчика при личной встрече в трактире. В мемуарах он конспирирует: на самом деле информацию об агентах представил секретный сотрудник русской разведки отставной ротмистр Д. Саван, являвшийся так называемым двойным агентом. Деятельность миссии специального посланника Наполеона I графа Л. Нарбонна, прибывшего в Россию в начале мая 1812 г., находилась под контролем отечественных спецслужб. В ходе этого визита были выявлены все контакты французской миссии, а секретный сотрудник Станкевич, устроившийся к графу камердинером, сумел изъять и скопировать инструкцию Наполеона. Д. Саван передал Нарбонну подготовленную офицерами Главного штаба Большой действующей армии стратегическую дезинформацию о намерении русского командования дать генеральное сражение войскам Наполеона на границе. В операции по дезинформации противника непосредственно участвовал и император Александр I, который сообщил Нарбонну о своем намерении не оставлять без сопротивления пограничные территории.

Штат Высшей воинской полиции был небольшим. Часть людей пришла из Министерства полиции: коллежский асессор барон П. Ф. Розен, поручик И. А. Лешковский, надворный советник П. А. Шлыков. С началом войны к ним добавились полицмейстеры городов Вильно (Вейс) и Ковно (майор Е. А. Бистром), таможенный чиновник А. Бартц, дворянин И. Я. Закс, подполковник Е. Г. Кемпен, капитан К. Ф. Ланг, отставной ротмистр В. Ривофиннолли. Секретное делопроизводство вели губернский секретарь Протопопов, коллежский секретарь Валуа, коллежский регистратор Головачевский и студент Петрусевич.

Оперативники Высшей воинской полиции на месте не сидели. Розен и Бистром направлялись в район Динабург – Рига; Ривофиннолли – в район Подмосковья; Бартц – в Белосток; Шлыков – под Полоцк, под Смоленск, в 3-ю армию и в Москву, Лешковский – в корпус П. Х. Витгенштейна, Кемпен – в Мозырь, для развертывания агентурной работы в Белоруссии. Ланг с казаками специализировался на захвате «языков». После отступления в Белостоке, Велиже, Могилёве, Полоцке были оставлены агентурные сети, которые действовали весь период оккупации. Большую часть агентуры составляли евреи, преимущественно торговцы и ремесленники.

После отставки Барклая-де-Толли сотрудники его ведомства отбыли в Петербург. Де Санглен был определен в Военное министерство, где исполнял свою должность до 1816 г. Директором Высшей воинской полиции в армии стал способный контрразведчик П. Ф. Розен.

Имея значительное численное превосходство (3: 1) и огромный боевой опыт, французский император (как впоследствии А. Гитлер) намеревался быстро разбить русскую армию в приграничных сражениях и принудить Александра I заключить мир на выгодных для себя условиях. А в результате он был вынужден преследовать ускользающую «добычу», все более растягивая коммуникации и значительно уменьшая ударную силу основных армейских корпусов. В этой связи можно сказать, что Отечественная война 1812 г. обогатила русскую армию колоссальным опытом ведения партизанских действий на коммуникациях противника.

В числе организаторов «малой войны» на оккупированной территории был и А. Чернышёв, опиравшийся в работе на личный опыт разведчика. Многие офицеры-разведчики командовали партизанскими отрядами и занимались оперативно-тактической разведдеятельностью, диверсионными операциями и организацией народного партизанского движения. К Д. Давыдову, И. Дорохову, И. Вадбольскому, И. Ефремову, А. Сеславину, А. Фигнеру и многим другим вполне применим современный термин «разведчик специального назначения». В первой четверти XIX в. по опыту разведывательно-диверсионных операций в тылу вражеских войск наша армия не имела себе равных [302]302
  Вышедшие после Отечественной войны 1812 г. труды российских теоретиков и практиков партизанского движения тщательно изучаются в специальных учебных центрах до настоящего времени.


[Закрыть]
. К сожалению, опыт партизанских партий (спецназа своего времени) не нашел должного развития в теории и практике военного искусства. Только столкнувшись с сопротивлением в ходе многолетней Кавказской войны, об этом вспомнили опять.

Личную охрану Александра I во время войны осуществляла лейб-гвардия. 18 мая 1811 г. была сформирована лейб-гвардии Черноморская казачья сотня, ставшая личным конвоем императора. 27 февраля сотня в количестве 4 офицеров, 14 урядников и 100 казаков прибыла в Петербург и была зачислена в лейб-гвардии Казачий полк 4-м эскадроном. Его командиром стал войсковой полковник А. Ф. Бурсак. Во время Заграничных походов 1813–1814 гг. полк выполнял функции императорского конвоя. Структурно он входил в состав Главной квартиры.

Из уроков Отечественной войны 1812 г. высшее военно-политическое руководство Российской империи не сделало соответствующих выводов. После назначения Барклая-де-Толли командующим 1-й Западной армией координация работы стратегической разведки была нарушена. Особенная канцелярия Военного министерства вошла в состав штаба этой армии и работала только на ее интересы. Офицеры 1-го отделения квартирмейстерской части Полевого штаба Большой действующей армии занимались информационно-аналитической работой и разведкой только в пределах театра военных действий. Высшая воинская полиция также действовала в интересах действующей армии, не занимаясь стратегической разведкой. Ни во время Отечественной войны, ни после нее удачный опыт 1810–1812 гг. по созданию единого координационного органа стратегической военной разведки, к сожалению, в очередной раз в отечественной истории не был востребован. Скоро об этом придется горько пожалеть, но…

«Причиной этому стало то, что победа в Отечественной войне и отсутствие у России <…> серьезного внешнего противника, угрожавшего ее национальной безопасности, сформировали, как представляется, у русских царей, правительства и военного командования в некоторой степени излишнюю уверенность в непобедимости русского оружия и не подталкивали их к проведению реформ в армии и на флоте, подобных тем, к которым уже приступили Англия и Франция» [303]303
  Алексеев М.Указ. соч. – Кн. I. – С. 37.


[Закрыть]
.

12 декабря 1815 г. Александр I вновь «тасует колоду» и учреждает новый высший орган военного управления – Главный штаб Его Императорского Величества. В состав штаба вошло и Военное министерство. Сбор военных сведений об иностранных государствах становился обязанностью канцелярии Управления генерал-квартирмейстера. В 1818 г. начальник Главного штаба П. М. Волконский [304]304
  Волконский Петр Михайлович (1776–1852) – российский государственный и военный деятель, с 1843 г. генерал-фельдмаршал, князь. Участник Отечественной войны 1812 г. В 1810–1812 гг. занимал пост генерал-квартирмейстера русской армии. В 1813–1814 гг. начальник Главного штаба Александра I. Участвовал в работе Венского конгресса 1814–1815 гг. В 1815–1823 гг. руководил военным управлением. Основал Санкт-Петербургское военное училище (Училище колонновожатых). С 1821 г. член Государственного совета. В 1826–1852 гг. министр императорского двора и уделов.


[Закрыть]
поставил офицерам управления задачу составить «Общий свод всех сведений о военных силах европейских государств» (крепости и войска). Ряд офицеров были посланы за границу, но эта работа так и не была завершена.

Практически сразу после окончания войны и возвращения армии из-за границы началось ничем не оправданное снижение боеспособности ее основной части. Школа боевой подготовки безжалостно искоренялась, ее место занимала утомительная и бессмысленная на войне шагистика. Вопреки возражениям многих старших военачальников во главе с М. Б. Барклаем-де-Толли, И. И. Дибичем [305]305
  Дибич-Забалканский Иван Иванович (наст. Иоганн Карл Фридрих Антон) (1785–1831) – российский военный деятель, с 1827 г. граф, с 1829 г. генерал-фельдмаршал. Сын прусского офицера, перешедшего в 1798 г. на русскую службу. Принимал участие в войне с Францией в 1805–1807 гг. В 1812-м – начале 1813 г. обер-квартирмейстер корпуса и генерал-квартирмейстер армии П. Х. Витгенштейна, затем генерал-квартирмейстер русско-прусских войск. С 1815 г. начальник штаба 1-й армии. С 1823 г. начальник Главного штаба, с 1824 г. управляющий квартирмейстерской частью. В период русско-турецкой войны 1828–1829 гг. фактически руководил военными действиями на Балканах, находясь при 60-летнем главнокомандующем Витгенштейне, обуреваемом болезнями; с февраля 1829 г., после отставки Витгенштейна, – главнокомандующий. С декабря 1830 г. руководил войсками, направленными на подавление Польского восстания. Умер от холеры.


[Закрыть]
и А. А. Аракчеевым в 1817 г. часть армии перевели на систему военных поселений. Аракчеев на коленях умолял не делать этого, говоря: «Государь, вы образуете стрельцов!» [306]306
  Керсновский А. А. – Указ. соч. – С. 225.


[Закрыть]
. Симптоматично, что решение о возвращении к фридриховским методам обучения войск император принял во многом под влиянием западных советчиков. Муштра приобрела совершенно дикие формы, солдат запарывали насмерть. Система военных поселений и чрезмерное увлечение «гатчинской» строевой подготовкой стали одной из причин массового дезертирства не только солдат, но и офицеров. Шах Персии даже сформировал из таких дезертиров личный гвардейский батальон (!), вернувшийся на родину только при Николае I.

Большинство современников Александра I называют основной чертой характера государя противоречивость. Скорее всего, на протяжении всей жизни он не мог простить себе молчаливого согласия на убийство отца. Вероятно, именно в этом кроется причина перемен его политических настроений, стремление путем либеральных преобразований искупить свою вину. Оборотной стороной было подсознательное чувство страха за собственную судьбу, что особенно ярко проявилось в 1812 г. Тогда для спасения Отечества и престола он был вынужден назначить главнокомандующим действующей армией нелюбимого со времен Аустерлица фельдмаршала князя М. И. Кутузова. Эти два чувства – вины и страха, боровшиеся в душе государя, – часто приводили к непоследовательности в действиях. Кстати говоря, многие исследователи движения декабристов считают, что специальные службы империи не справились со своей задачей и проглядели подготовку восстания 14 декабря 1825 г. Однако, по нашему мнению, повинны в этом не специальные службы государства, а непосредственно император в силу названных особенностей личности.

К 1815 г. спецслужбы Российской империи имели колоссальный опыт работы как внутри России, так и за ее пределами. После возвращения армии в Россию значительная часть войск была расквартирована в Королевстве (Царстве) Польском и западных губерниях. В конце 1815 г. Высшая воинская полиция подверглась реорганизации, превратившись Военно-секретную полицию. После ухода в отставку де Санглена центральная канцелярия в Петербурге прекратила свое существование, ее функции были переданы Особенной канцелярии Министерства полиции. В составе Военного министерства осталась только Военно-секретная полиция в Варшаве, созданная на базе Высшей воинской полиции 1-й армии. Формально она находилась в подчинении начальника Главного штаба Его Императорского Величества генерал-лейтенанта И. И. Дибича, но реально ею руководил начальник Главного штаба великого князя Константина Павловича генерал-лейтенант Д. Д. Курута [307]307
  Курута Дмитрий Дмитриевич (1769–1833) – российский военный деятель, представитель старинного греческого рода, с 1826 г. граф. В 1787 г. обучал великого князя Константина Павловича греческому языку. В том же году произведен в подпоручики Санкт-Петербургского гренадерского полка. С 1788 г. мичман. В начале 1803 г. назначен в свиту по квартирмейстерской части. За отличие в Аустерлицком сражении награжден орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом; участвовал в кампании 1807 г. в Пруссии. С 1808 г. полковник. С 1810 г. адъютант великого князя Константина Павловича. В 1810–1811 гг. полковой командир Дворянского полка. В 1812 г. занимал должность обер-квартирмейстера 5-го резервного (гвардейского) корпуса, входившего в состав 1-й Западной армии. В декабре 1812 г. произведен в чин генерал-майора. Участвовал в Заграничных походах 1813–1814 гг. В 1815 г. назначен начальником Главного штаба великого князя Константина Павловича в Варшаве. С ноября 1815 г. директор 2-го кадетского корпуса и шеф Дворянского полка с оставлением при прежних должностях. С 1816 г. генерал-лейтенант. С 1828 г. генерал от инфантерии. В 1831 принимал участие в подавлении польского восстания. С июня 1832 г. член Военного совета.


[Закрыть]
. В задачи Военно-секретной полиции входили: разведка (внешняя контрразведка) в Австрии и Пруссии; контрразведка и политический сыск на территории Польши; борьба с контрабандистами, фальшивомонетчиками и религиозными сектами. По сути, это была многопрофильная служба безопасности, что объяснялось особым статусом Царства Польского и цесаревича Константина Павловича.

В самой империи также происходили изменения в спецслужбах. 27 декабря 1815 г. был сформирован Гвардейский жандармский полуэскадрон, которому 6 января 1816 г. пожалованы права и преимущества старой гвардии. 10 июля 1815 г. Барклай-де-Толли предписал отобрать в каждом полку по одному офицеру и пять рядовых – жандармов [308]308
  Слово «жандарм» происходит от фр.gens d’armes. В начале XIX в. под жандармерией стали понимать подразделения государственной полиции, имеющие военную организацию.


[Закрыть]
– для поддержания порядка. 27 августа сформированные таким образом команды были упразднены. Вместо них Борисоглебский драгунский полк переименовали в Жандармский и отдельными командами распредели по армии. Это были специальные полицейские подразделения с военной организацией и дисциплиной. В феврале 1817 г. по личному распоряжению Александра I в составе Отдельного корпуса внутренней стражи создаются конные жандармские формирования быстрого реагирования. Жандармы несли службу в Петербурге, Москве и Варшаве (по одному дивизиону в составе 334 человек), губернских и портовых городах (по одной команде в составе 31 человека) и подчинялись обер-полицмейстерам (полицмейстерам).

Особенная канцелярия Министерства полиции, выполнявшая под руководством М. Я. фон Фока функции политической полиции и контрразведки, в 1815–1819 гг. состояла из трех отделений (столов) и секретной части. 1-й стол осуществлял надзор за иностранцами и выдавал заграничные паспорта, 2-й собирал сведения о типографиях и книжных лавках и занимался цензурой, 3-й надзирал за сектами и «подозрительными бродягами». Секретная часть контролировала проживание высланных из столиц лиц и следила за политически неблагонадежными. Она же рассматривала дела о злоупотреблениях полицейских чиновников. Работу Министерства полиции с подачи В. П. Кочубея признали неудовлетворительной, и 4 ноября 1819 г. оно было присоединено к Министерству внутренних дел. Общую канцелярию Министерства печати объединили с канцелярией МВД, Особенную канцелярию и Цензурный комитет также передали в ведение МВД, где они продолжали исполнять свои задачи. Возглавил Особенную канцелярию фон Фок. Министр внутренних дел В. П. Кочубей, гнушавшийся политическим сыском, определил ему более скромное положение, чем ранее.

Кроме Особенной канцелярии МВД в Петербурге существовали и другие органы, выполнявшие функции контрразведки и политической полиции. «В Петербурге была тройная полиция: одна в Министерстве внутренних дел, другая у военного генерал-губернатора, а третья у графа Аракчеева; тогда даже называли по именам тех из шпионов, которые были приметны в обществах…» [309]309
  Троцкий И. М.III Отделение при Николае I: Жизнь Шервуда-Верного. – Л., 1990. – С. 149.


[Закрыть]
. Столичная полиция подчинялась военному губернатору М. А. Милорадовичу [310]310
  Милорадович Михаил Андреевич (1771–1825) – российский военный деятель, с 1813 г. граф. В армии с 1780 г. В 1787 г. прапорщик Измайловского полка, с 1797 г. полковник, с 1798 г. генерал-майор, с 1805 г. генерал-лейтенант, с 1809 г. генерал от инфантерии. Участник русско-шведской войны (1788–1790 гг.), Итальянского и Швейцарского походов А. В. Суворова 1799 г. и русско-австро-французской войны 1805 г. Командир корпуса в русско-турецкой войне 1806–1812 гг. Участник Отечественной войны 1812 г. и последовавших за ней Заграничных походов. С 1814 г. командир гвардейского корпуса. В 1818–1825 гг. петербургский военный губернатор. Во время восстания декабристов 14 декабря 1825 г. был смертельно ранен на Сенатской площади.


[Закрыть]
– боевому генералу, но в вопросах уголовного и политического сыска лицу недостаточно искушенному. Фактически его помощником по этой линии стал полицейский чиновник Фогель. Агентура Аракчеева действовала в основном в военных поселениях и отчасти в частях столичного гарнизона. Специальные поручения государя получали отдельные лица, докладывавшие о своей деятельности лично ему. Так, начальник южных военных поселений империи граф И. О. Витт обязывался «иметь наблюдение» за южными губерниями, Киевом и Одессой. К 1820 г. система специальных служб Российской империи была разветвленной, они имели в своем составе опытные кадры.

Однако, как это часто бывает в подобных случаях, работа специальных институтов государственной безопасности направлялась не только на выявление и пресечение угроз престолу и государству, но и на противодействие коллегам из параллельных структур. Декабрист Г. С. Батеньков впоследствии вспоминал: «Квартальные следили за каждым шагом всемогущего графа (Аракчеева. – Примеч. авт.). Полицмейстер Чихачев обыкновенно угодничал и изменял обеим сторонам. Мне самому граф указал на одного из квартальных, который, будучи переодетым в партикулярное платье, спрятался торопливо в мелочную лавочку, когда увидел нас на набережной Фонтанки» [311]311
  Там же. – С. 150.


[Закрыть]
. Батеньков дал следующую оценку профессионализму полицейских агентов: «Разнородные полиции были крайне деятельны, но агенты их вовсе не понимали, что надо разуметь под словами карбонарии, и либералы и не могли понимать разговора людей образованных. Они занимались преимущественно только сплетнями, собирали и тащили всякую дрянь, разорванные и замаранные бумажки, и доносы обрабатывали, как приходило в голову. Никому не были они страшны» [312]312
  Там же. – С. 151.


[Закрыть]
. Характеристика нелицеприятная, но следует иметь в виду, что слова Батенькова относятся к тем сотрудникам полиции, которые вели наблюдение на улицах и в присутственных местах. Сотрудники специальных служб, работавшие по линии контрразведки против иностранцев или в высшем петербургском обществе, имели другой уровень образования и профессиональной подготовки. Другое дело, что государь не всегда прислушивался к мнению профессионалов и не всегда адекватно оценивал предоставлявшуюся ими информацию.

В гвардии, призванной быть опорой трона, но уже не раз свергавшей государей, ситуация к 1820 г. сложилась следующая. К началу XIX в. изменился рядовой состав: еще при Павле I он перестал комплектоваться дворянами, после 1815 г. были введены новые правила комплектования. Вначале отличившиеся в боях и лучшие по поведению солдаты армейских полков ежегодно отбирались в гренадерские и кирасирские полки. Из этих элитных армейских полков лучших солдат отбирали в гвардию, допускался набор рядовых непосредственно из армейских полков и кантонистов [313]313
  Кантонисты – сыновья нижних чинов, в 1805–1856 гг. с рождения числившиеся за военным ведомством.


[Закрыть]
. Первичный отбор кандидатов в гвардию производили командиры армейских полков, а затем специально посылавшиеся гвардейские офицеры. Прибывавших на пополнение гвардии солдат осматривали и проверяли великие князья и император. Признанных неудовлетворительными отсылали обратно за счет полкового командира, что могло испортить его карьеру. К 1820-м гг. солдатский состав гвардии состоял преимущественно из заслуженных ветеранов кампаний 1805–1815 гг. Мы полагаем, что введение новых правил комплектования и наличие в рядовом составе гвардии большого числа ветеранов не позволили декабристам привлечь солдат на свою сторону.

Замена боевой подготовки муштрой и плац-парадами затронули гвардию даже в большей степени, чем армию. В сентябре 1820 г. 52 офицера лейб-гвардии Измайловского полка подали прошение об отставке в знак протеста против проведения строевых занятий после окончания учений. Аналогичный случай имел место в лейб-гвардии Конно-егерском полку. Но из желания угодить императору некоторые полковые командиры проявляли такое усердие в муштре, что к ним вполне применима поговорка: «Услужливый дурак опаснее врага». Одним из таких офицеров был командир Семеновского полка полковник Ф. Е. Шварц. «Без образования, едва знал русскую грамоту, не имел дара слова», – так характеризовал его семеновец В. И. Рачинский [314]314
  Цит. по: Лапин В. В.Семеновская история: 16–18 октября 1820 года. – Л., 1991. – С. 96.


[Закрыть]
.

16 октября 1820 г. солдаты 1-й гренадерской (государевой) роты самовольно построились и потребовали от начальства отменить смотры и учения по праздничным дням, дать другого командира и улучшить их материальное положение. Никто из офицеров участия в выступлении солдат не принимал. 17 октября роту отправили в Петропавловскую крепость. 18 октября солдаты остальных рот полка потребовали немедленного возвращения товарищей в казармы. Для переговоров с солдатами в полк приезжали все их начальники: командир 1-й бригады великий князь Михаил Павлович, командующий Гвардейским корпусом И. В. Васильчиков [315]315
  Васильчиков Илларион Васильевич (1775 или 1776–1847) – российский государственный и военный деятель, с 1823 г. генерал от кавалерии, с 1839 г. князь. За участие в подавлении восстания декабристов в 1825 г. возведен в графское достоинство. С 1831 г. командующий войсками в Петербурге и окрестностях, член Комитета по делам Царства Польского. С 1838 г. председатель Государственного совета и Комитета министров.


[Закрыть]
, начальник штаба корпуса А. Х. Бенкендорф [316]316
  Бенкендорф Александр Христофорович (1781 или 1783–1844) – российский государственный деятель с 1832 г. На службе с 1798 г. С 1812 г. генерал-майор, с 1821 г. генерал-лейтенант, с 1829 г. генерал от кавалерии. Участник войн с Францией (в 1805–1807 гг.) и Турцией (в 1806–1812 гг.). В 1816–1819 гг. начальник Уланской дивизии. В 1819–1821 гг. начальник штаба Гвардейского корпуса. В 1821–1824 гг. начальник Кирасирской дивизии. В 1821 г. представил Александру I записку-доклад о Союзе благоденствия. В 1824–1825 гг. губернатор Васильевского о-ва. В декабре 1825 г. командовал кавалерией при подавлении восстания декабристов. Был членом Следственной комиссии по делу декабристов. В январе 1826 г. составил проект организации центрального органа политического сыска (Министерства полиции), принятый Николаем I при учреждении III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. В 1826–1844 гг. начальник III Отделения, шеф корпуса жандармов, командующий Императорской Главной квартирой. С 1831 г. член Кабинета министров.


[Закрыть]
и военный губернатор М. А. Милорадович. Переговоры не удались, и полк в полном составе добровольно отправился в Петропавловскую крепость.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю