Текст книги "Солнце...вода...песок... (СИ)"

Автор книги: Инна Беляцкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

7

На этот раз Роберту дали чуть больше времени, чтобы прийти в себя, и ему даже удалось немного отдохнуть. Роберт удивился, как быстро он приспособился довольствоваться самыми малыми крохами энергии. Раньше он никогда не беспокоился о подобных вещах. Будучи энергетически сильным, он привык растрачивать себя по максимуму, не оглядываясь и особо не задумываясь. Как результат, ему часто не хватало энергии. Не рассчитав силы, несколько раз он оказывался в состоянии близком к энергетическому нулю, со всеми вытекающими отсюда последствиями. А теперь, находясь на столь скудном пайке, он не только научился выживать, но даже умудрялся откладывал впрок. Он копил энергию, собирая по капельке, по крохам. Сохранял ее и использовал по чуть-чуть, экономя, подобно старому скряге. Вот и сейчас, получив небольшую передышку, он взял немного энергии, почувствовав себя почти счастливым...  Роберт с удовольствием потянулся и отогнал боль. Он знал, что за ним скоро придут, и все повторится снова. Но сейчас ему выпала спокойная минутка, и он наслаждался этим недолгим отдыхом.

Вскоре за ним действительно пришли и отвели в кабинет к генералу. Роберт удивился. После того, самого первого раза, для допросов, его приводили в другое место – специально оборудованную комнату Мориса. Там генерал тоже присутствовал. Ему нравилось...  нет, не участвовать, скорее наблюдать. И Фрэнк, в качестве секретаря и доктор...  Но на этот раз генерал был один. И ему не кололи никаких препаратов. Роберта усадили на стуле, но цепи с него сняли и оставили не привязанным. «А это что-то новенькое, генерал поменял тактику», – подумал Роберт, растирая затекшие запястья.

– Я все думаю, насколько же тебя хватит. Хотя бы сказал, как тебя зовут, – поинтересовался генерал.

– А зачем? – Роберт пожал плечами, – Мое имя вам ни о чем не скажет.

– Ну, для разнообразия. Я же должен тебя как-то называть, – генерал говорил спокойно, даже примирительно. Как будто они всего лишь старые друзья, собравшиеся для неспешной беседы.

– Присвойте мне номер, если вам так хочется, – насмешливо заметил Роберт. Он не собирался язвить, но не смог удержаться.

– Зря ты так. Я могу предложить тебе сотрудничество. Видишь ли, я создал идеальное общество. Ты когда-нибудь жил в идеальном обществе? – поинтересовался генерал.

Роберт подумал о Тарре и усмехнулся. Самое идеальное общество из существующих...

– Нет ничего идеального, генерал...  – не согласился он.

– Ну, это с какой стороны посмотреть.

Генерал рывком поднял Роберта со стула и подтолкнул к окну. Он сначала увидел клочок серого неба...  и облака и деревья...  уже покрытые осенней, медной листвой...  и только сейчас понял, насколько долго он находился взаперти...  Сознание поплыло, рвануло, ему стоило больших усилий удержаться на месте. И он увидел площадь перед зданием и деревянный помост...  Для публичных казней?.. По периметру шеренгой, стояли солдаты, в тяжелом обмундировании с оружием наперевес. А в центре находились люди. Много людей. Они, казалось, кого-то ждали. Заметив генерала в окне, толпа одобрительно загудела.

– Смотри! Видишь эту толпу? Они меня любят. Они называют меня повелителем, они сделают все, что я им скажу.

– Потому что вы окружили их солдатами и направили на них оружие...  Это называется страх, а не любовь...  – возразил ему Роберт.

– Нет, ты не понимаешь, они действительно любят меня и верят каждому моему слову, – генерал жестко рассмеялся, – Мне удалось добиться от них неподдельной искренности. Иначе это было бы не интересно, верно? Я для них – все. Смотри.

Генерал вышел на балкон. Толпа зашлась в неистовом экстазе. Какая-то женщина в переднем ряду упала на колени и принялась рыдать. – Повелитель посмотрел на меня, повелитель посмотрел на меня, – кричала она и билась в конвульсиях.

Роберт почувствовал отвращение. Генерал вернулся в комнату и толкнул Роберта обратно на стул.

– Вы безумец...  вы держите их ментально? Но зачем? И как? – недоуменно спросил Роберт. Удерживать такое количество людей? Роберт не совсем понимал, каким образом это удалось генералу. Фрэнку такая задача не по силам...

– Наши технологии весьма разнообразны, – загадочно ответил генерал, – Толпа – это легко. Другое дела ближайшее окружение. С ними вечно приходится возиться, – пожаловался он. – Кстати, а как тебе мои солдаты? – генерал встрепенулся, словно говоря о любимом детище, – Воистину они идеальны...  Видишь это устройство? – он поднял со стола небольшое металлическое приспособление чем-то напомнившее Роберту паука, от которого тянулись длинные, серебристые нити. – Наше уникальное изобретение. Мы вживляем его в человеческий мозг. Это позволяет полностью подчинять волю, блокирует эмоции, мысли, желания...  Безупречное оружие. Они не думают, они просто выполняют приказ. Любой приказ. Жаль, только, что после операции они живут не долго, приходится все время создавать новых. Но это, так сказать, издержки, – сказал генерал с хищной усмешкой, – Рабочего материала всегда хватает. Да, конечно, еще мне нужны немодифицированные командиры...  Но и это решаемо.

– Вы сначала даете почувствовать себя незаменимыми, а потом уничтожаете. Те, кто приходят на их место знают, о судьбе предшественников. Это позволяет полностью их контролировать. Я прав? – спросил Роберт.

– Вот видишь, ты замечательно все понимаешь, – усмехнулся генерал. – Суть человеческой природы – они искренне верят, что с ними подобное не случится.

– Ну и какую роль в вашем обществе вы отводите мне? – поинтересовался Роберт. – Ах да, я понял, вы хотите заменить Фрэнка...

– Фрэнк...  Он становится неэффективным, – задумчиво произнес генерал.

– Только как вы собираетесь склонить меня к сотрудничеству? Запугать как доктора или подавить как Фрэнка? – Роберт рассмеялся, – или, может быть, заставить вас любить?

– Дерзишь?

Генерал резко вскочил на ноги. Он выхватил пистолет и направил его на Роберта.

– Я могу прострелить тебе сердце. Сию минуту. – Затем он приставил пистолет Роберту ко лбу и добавил, – Или разнести твою голову.

– Стреляйте если хотите, генерал...  – насмешливо ответил Роберт. – В голову. Да. Пожалуй, так надежнее...  чтобы уже наверняка...

Генерал ударил его рукояткой по лицу. По щеке потекла тонкая струйка крови. Роберт с вызовом посмотрел на генерала. Ему захотелось покуражиться. Глядя ему в глаза с легким презрением, он небрежно затянул порез.

– А ты самоуверен. Думаешь, тебя здесь найдут, и кто-то придет тебе на помощь? Неужели ты не понимаешь, что только от меня зависит, будешь ты завтра жить или нет? – воскликнул генерал.

– Вы заблуждаетесь, генерал, – возразил ему Роберт, – моя смерть как раз от вас не зависит...

– Я могу дать тебе власть, – предложил генерал.

– Власть? – Роберт грустно усмехнулся, – Это, пожалуй, наименьшее, что меня интересует. Если бы я хотел власти, мы бы с вами никогда не встретились...

– А знаешь, Фрэнк научил меня некоторым своим штучкам...

Генерал склонился над Робертом и обрушил на него мозговую атаку. Он действовал довольно неуклюже, но грубо и с такой неистовой силой, что Роберт невольно отпрянул. Атака была продолжительной и довольно болезненной. Роберт поморщился.

– Вы проделывали это с Фрэнком, генерал? – пробормотал Роберт. – Бедный Фрэнк...  Могу себе представить, в каком он был состоянии...

– По крайней мере, ты тоже на это реагируешь, – заметил генерал.

– Ровным счетом, как и вы, генерал, – возразил Роберт. – У вас ведь каждый раз болит голова, не так ли? Не стоит играть с вещами, которых вы не понимаете.

Генерал резко нахмурился и ничего не сказал. Затем кивнул кому-то, в сторону двери. Вошел неизменный доктор, быстрым движением сделал Роберту инъекцию. Солдаты снова потащили его к Морису, и все началось сначала...

8

Он срывается и падает, падает...  падает. Бесконечно долго...  Башня и кантара. Мозг и машина. Иногда что-то не срабатывает, и машина выбивает. С ним это впервые. Он падает. Ему кажется, что он умирает...  Что это и есть смерть, которая неизбежно ждет его там внизу, потому что он разобьется...  непременно разобьется. Не может не разбиться...  И он падает и разбивается, ударившись об поверхность...  и его сознание разлетается на тысячи, миллионы осколков...  А рядом Грегори, бледный, совершенно белый, испуганный. Грег делает ему одну инъекцию за другой. Он сидит, прислонившись к стене, и не может дышать, судорожно хватая ртом воздух. Грег, нет, не Грег, кто-то другой держит его за плечи и уговаривает – дыши, ну давай же...  дыши...  Ну, вот так потихоньку, давай вместе, вдох – выдох...  вдох – выдох...  И он дышит. А сердце, то колотится, так быстро – быстро, то замирает...  А потом он захлебывается кровью, которая потоком течет из носа, и не может ее остановить. И он отключается, и снова падает, падает, падает...

Кто-то бинтует ему руки...  кисти...  Зачем? Он открывает глаза, пытается сфокусироваться. Видит с трудом. Темные силуэты склонились над ним. Он снова отключается...

– Фрэнк прекрати, генерал сказал, чтобы ты его не трогал.

– Он сам не справится, док, вы разве не видите? Ему нужно помочь. Еще укол. Давай.

Грег...  нет, это Фрэнк накладывает повязки на раны, потому что он не в состоянии остановить кровь. Фрэнк держит его за плечи. А он пытается вдохнуть отбитыми легкими...

– Фрэнк, ты понимаешь, о чем он говорит?

– Нет, док. Язык мне незнаком.

Голоса...  Они мешают...  Что они говорят? Как же больно...  Нужно выключить боль. Вот так. Боль потихоньку отступает. Теперь спать, спать...  Легкое дуновение ветерка. Больно...  Зачем они спорят так громко? Тише, тише...  Боль уходит...  Ветерок. Такой легкий, такой нежный. Он стоит на террасе. Ветер качает огромные цветы на кустах. Розовые, бордовые, белые...  Он не любит белые...  Он не любит белый цвет. Это цвет печали...  Он облокотился о перила и смотрит на море, плещущееся далеко внизу. Море...  Расправив руки, он бесшумно скользит вниз...

Сегодня день прощания. Он никогда больше не увидит отца. Он совсем маленький. Мама держит его за руку. Эти белые цветы. От них на душе так пусто. В груди все сжимается, в глазах щиплет. Он с трудом сдерживает слезы. Он не должен плакать. Он должен быть сильным и взрослым. Мама...  я теперь буду о тебе заботиться, я буду тебя защищать...  Он видит ее слезы. Мама не плачь, ведь у тебя есть я...

Мама...  прости...

В камере кто-то был. Возле стены он заметил неясную, белесую фигуру. Призрачную, будто сотканную из плотного облака. Он присмотрелся, с трудом разлепив распухшие веки.

– Кто здесь? – прошептал он. Фигура приблизилась, показалась смутно знакомой.

– Марта?

Да это была она. Маленькая женщина сидела напротив него, скрестив ноги.

– Марта, как ты здесь оказалась? – хрипло спросил Роберт.

– Не ты один можешь ходить, где тебе вздумается, – заявила она. – Быстро же ты сдался.

– Я...  не сдался...  я просто устал...  не вижу больше смысла...

Она подошла, уселась рядом на пол, положила его голову к себе на колени. Он вздрогнул, весь напрягся.

– Ш-ш-ш...  Тихо лежи. – Марта погладила его по голове, убрала с лица волосы, слипшиеся от крови и пота.

Он принял эту ласку, расслабился, уткнулся лицом ей в колени.

– Марта, зачем ты пришла?

– Встряхнуть тебя немного. Нельзя тебе уходить. Ты вернул не все долги...

– Что ты имеешь в виду? – Роберт приподнял голову, нахмурился, – Мой долг перед Таррой? Не думаю. Им так будет проще...  без меня...  Слишком неудобная фигура...  – он попытался улыбнуться разбитыми губами и закашлялся. – Корабль? Но они уже почти...

– Есть же кто-то, кому ты небезразличен, кто в тебе нуждается. Родители, жена, дети?

– Только мама, больше никого нет...  но...

– Вот видишь, она тебя ждет.

– Надеюсь, она простит, – выдохнул он.

– Ты бы простил? – спросила Марта.

Он стиснул зубы и ничего не ответил. Только хриплое дыхание с шумом вырывалось из его груди.

– И девочка...  та, что была с тобой...

– Дженни? – нет, – Роберт покачал головой, – нет, это просто попутчица...

– Попутчица, говоришь, – Марта хмыкнула, – что-то я тебе не верю.

– Нет, Марта...  ты не понимаешь...  мне никогда бы не позволили...  Она просто...  – какое-то время он молчал, уставившись в пространство перед собой. – У нас с ней нет будущего...  по крайней мере, не в этой жизни...  Ну что ты хочешь от меня, Марта? Я так устал...

– Ты не устал, ты просто злишься. Злость мешает тебе мыслить разумно. И потом, ты дал нам надежду.

– Я...  но как?.. Разве я похож на мессию? И потом, я никогда бы не...  Нет, нет, это невозможно...  Это не мой путь...

– Ты лидер, или ты забыл? Вот и веди нас.

– Откуда ты знаешь, Марта? Что ты вообще обо мне знаешь? Кто ты? Да что я могу сделать? Я даже выйти отсюда не могу...

– Сейчас не можешь, потом сможешь, – возразила ему Марта. – Запомни – выбор, у тебя есть выбор...

Он вздрогнул и очнулся окончательно. В камере никого не было...

* * *

Доктора звали Томас Миллард, но все называли его просто Док. Тихий, подавленный, всегда улыбающийся этакой виноватой, немного застенчивой улыбкой, доктор не отличался особой жестокостью. Он всегда извинялся, если делал больно. Однако больно было постоянно. Препараты, наркотики и бесконечные медицинские эксперименты донимали особенно.

Как-то Роберт поинтересовался у Милларда, почему же тот боится.

– Семья, знаете ли, молодой человек, – ответил доктор, смущенно улыбаясь, – А у вас есть дети?

– Нет, Док, у меня никого нет, – Роберт покачал головой.

– Да, верно, вы еще слишком молоды, – продолжил доктор. – Вам, наверное, трудно меня понять. Но, представьте себя на моем месте. Вам повезло, что вы одиноки...  Если я ослушаюсь...  я не хочу даже думать, что может случиться с моей дочерью...

Роберт долго смотрел на доктора, пока тот не отвел взгляда, но ничего не сказал...

* * *

Однажды, во время очередной «беседы» Фрэнк втащил в допросную перепуганную девочку лет шестнадцати. Роберт успел заметить, как изменился в лице доктор.

– Я тут подумал, – сказал генерал, – тебе-то может и все равно, что мы с тобой делаем, но как ты будешь реагировать, если мы сделаем то же самое вот с этой девочкой?

Фрэнк усадил девочку на стул напротив Роберта.

– Смотри, какая у нее нежная кожа, – генерал провел рукой по щеке девочки, – будет жалко порезать такую кожу на лоскутки. И не смей отводить глаза...  Морис, ты готов?

Девочка вся сжалась и смотрела на них с нескрываемым ужасом. Когда Морис приблизился к ней, она заплакала, тихонько так жалобно, почти заскулила.

Роберт сильно побледнел. Какое-то время он пристально смотрел на генерала, и на лице у него появилось странное выражение. Затем он неожиданно потерял сознание.

– Это что еще такое!? Док? – воскликнул генерал.

Доктор подскочил к Роберту и удивленно констатировал, – У него остановилось сердце...

– Быть того не может, немедленно приведите его в чувство как хотите, – рявкнул генерал.

* * *

Роберт очнулся в лаборатории доктора. Он чувствовал сильную слабость, сердце давило, его бил озноб. Было нестерпимо холодно. Кто-то заботливо укрыл его одеялом, но это мало помогало, и Роберт стучал зубами. Увидев, что он уже пришел в себя, к нему подошел доктор.

– Мне, наверное, не стоило возвращать вас, – с грустью произнес он. – Я, конечно, сказал генералу, что это реакция на пытки и препараты. Но ведь это была не случайность? Скажите мне, если вы можете это контролировать, если вы всегда могли...  вот так, в любой момент, то почему, почему вы это терпите?

– Не знаю, Док. – Роберт попытался улыбнуться. – Марта сказала, что иначе это будет малодушием. А вообще, наверное, она права, я вернул еще не все долги...

– Марта? О чем он говорит? – подумал доктор, – наверное, он еще бредит. – Я...  я могу что-то для вас сделать? Я предупредил генерала, что вас нужно оставить в покое хотя бы на несколько дней...

– Никто не даст мне нескольких дней, док, – прошептал Роберт.

Ему удалось немного поспать, пока Фрэнк не разбудил его. Фрэнк выглядел бледным и уставшим, глаза его покраснели. «А ведь ему тоже достается», – подумал Роберт.

Фрэнк долго смотрел на него и снова попытался атаковать.

– Нет, Фрэнк, нет...  Сколько можно! Хватит. Только не сейчас, – Роберт поморщился.

– Ты же знаешь, что генерал не успокоится, так что лучше дай мне то, что он хочет, – настойчиво возразил он.

– Фрэнк, ты не понимаешь, о чем просишь. Это может плохо для тебя закончится.

– Ты что, мне угрожаешь? – удивился Фрэнк.

– Отнюдь. У тебя слишком тонкая психика, погружение в мой разум может свести тебя с ума, – попытался объяснить ему Роберт.

– А генерал?

Ему показалось или он услышал в голосе Фрэнка надежду?

– Нет, его так просто не возьмешь...  Кто научил тебя, Фрэнк?

– Так, друг. Он был похож на тебя чем-то. Возможно он такой же, как ты.

Роберт нахмурился. – Генерал знает этого друга?

– Не думаю, – Фрэнк пожал плечами, – Это было давно, лет семь назад. Я с тех пор его не видел.

– Чья это была идея использовать девочку, твоя или генерала?

– Его. – Ответил Фрэнк. – Я же не совсем подонок. Это было еще и напоминанием доктору. Генералу показалось, что доктор стал слишком к тебе благосклонен. Девочка – подружка его дочери.

Фрэнк очень внимательно посмотрел на Роберта и тихо спросил: – Ты можешь убить его?

– Нет...  я...  не знаю...

– Даже если у тебя будут силы? Я же понимаю, как это работает, – не унимался Фрэнк.

Роберт задумался, – Нет. У него иная судьба...

– Ты знаешь, как он умрет? – удивился Фрэнк.

– Я думаю как все диктаторы. – Роберт усмехнулся, – Он закончит свою жизнь на руках любящей его толпы...

Странное выражение появилось на лице Роберта, и он добавил, – я бы даже сказал в ее объятьях...

9

Проснулась Дженни в слезах. Какое-то время она не могла понять, где находится. Медленно пришло осознание, что они все еще на корабле, который несет их в неизвестном направлении. Время остановилось. Они потеряли счет дням. Потом стали отсчитывать сутки по смене дня и ночи – на ночь освещение становилось более приглушенным. Иллюминаторы закрылись. Прозрачные ранее стены и потолок стали непроницаемыми. Ребята потеряли возможность видеть окружающее пространство. Дженни с тоской подумала, что корабль напоминает ей склеп, в котором они заперты, утратив возможность выйти наружу. Мысль о том, что корабль может оказаться их могилой, она отгоняла. Хорошо, что на корабле имелись нескончаемые запасы пищи и воды, по крайней мере, смерть от истощения им не грозила.

Но что случится, если корабль перестанет двигаться? Ни Пол, ни она понятия не имели, как этот корабль устроен. Какой у них запас топлива, например?

Дженни чувствовала себя потерянной и виноватой, часто плакала. Пол, вечно дурашливый и беззаботный мальчишка, стал серьёзным и каким-то внезапно повзрослевшим. Он принялся заботиться о Дженни, которая постоянно находилась в полусне полутрансе и элементарно забывала поесть. Дженни поначалу принимала это как должное, даже не замечая, а потом вдруг увидела, как он замирает во время разговора и подолгу смотрит в одну точку. Это ее отрезвило. Нельзя раскисать. Полу нелегко, он тоже переживает. Нужно быть внимательнее и поддерживать друг друга, а не превращаться в обузу.

– Ты думаешь, его спасут? – спросил Пол, напряженно вглядываясь в ее лицо.

– Конечно, спасут, как ты можешь в этом сомневаться, – заверила его Дженни.

– Мне бы такую убежденность, – Пол покачал головой и тяжело вздохнул. – Дженни, ты, наверное, меня ненавидишь...  Я сам себя ненавижу. Это все из-за меня. Если бы я не полез тогда...  Эх, что говорить, – Он мне жизнь спас. А мы оставили его там...

– Расскажи, что с тобой случилось. Кто были эти солдаты? Что они хотели? Роберт говорил, что ничего плохого не произошло, ведь так?

– Со мной, нет, – нахмурился Пол и помрачнел. – Дженни прости, – Давай как-нибудь потом, – он отвернулся.

Дженни еще несколько раз пыталась расспросить его, но Пол упорно молчал и не хотел отвечать. А потом она заметила седую прядку у него в волосах и перестала спрашивать.

Еще Дженни видела собаку. Поначалу она пугалась. Эта странная собака, то появлялась, то исчезала. И даже, когда Дженни ее видела, собака выглядела не совсем реальной. Какая-то полупрозрачная субстанция, ненадолго возникающая в разных местах корабля. Другое дело во сне. Тогда она смотрелась и вела себя, ну совсем как обычная собака, и Дженни ее совершенно не боялась. Дженни почти уверилась, что потихоньку сходит с ума, и решилась поговорить на эту тему с Полом.

– Я не вижу собаки, Дженни. Но это не значит, что ничего нет, или с тобой что-то не так, – сказал Пол, пожимая плечами. – И я не думаю, что это игра твоего воображения. Помнишь, ты видела кита, а я нет? Это таррианский корабль. Здесь все по-другому – Пол в задумчивости почесал затылок. – Возможно это компьютерная проекция корабля, и она настроена только на тебя? Мы слишком мало знаем о таррианских кораблях. Я вот, почти инженер, а ничего здесь не понимаю.

Большая собака потянулась и зевнула. Затем не спеша подошла к Дженни и положила лохматую голову ей на колени. Огромные темные глаза неподвижно уставились на нее. Дженни нежно погладила собаку по голове. «Какая у нее мягкая и шелковистая шерсть», – подумала она. Собака больше не пугала. И даже тот факт, что собаку видит только она, перестал ее беспокоить. Мало того, собака становилась все более и более реальной. Вот и сейчас, собака сидит рядом, Дженни гладит ее, чешет ей живот, и ощущает тепло, исходящее от тела. А собака смотрит так, как будто еще немного и заговорит, расскажет ей кто она и почему приходит.

– Ты, ты знаешь, где он? – Дженни почесала собаку за ухом.

Собака мотнула головой и жалобно заскулила.

– Ты очень умная собака, ты можешь помочь. Я же видела тебя тогда. Ты отогнала монстра, спасла его...  Ну, пожалуйста, сделай что-нибудь. Я верю, ты можешь.

Собака по-прежнему внимательно смотрела на нее и виляла хвостом.

Дженни расплакалась. В отчаянии она опустила голову и закрыла лицо руками. Вдруг почувствовала прикосновение чего-то мокрого на щеке, собака ее лизнула. Дженни обняла ее за шею, зарылась лицом в мягкую шерсть.

– Ну пожалуйста, помоги ему.

Собака снова заскулила. Ткнулась холодным носом. Потом затрусила в рубку, как бы приглашая Дженни за собой. В рубке Дженни уселась в кресло, а собака легла возле ее ног, всем своим видом показывая, что Дженни должна управлять кораблем. Она в очередной раз тронула знак ладони, но ничего не произошло.

– Вот видишь, у меня ничего не получается, – посетовала она. – Пожалуйста, сделай что-нибудь, – она снова обняла собаку за шею. Собака вздохнула и исчезла.

Периодически панель управления вспыхивала красным. Пол предположил, что это кто-то пытается связаться с кораблем, но чтобы они ни делали, ровным счетом ничего не происходило. Так же безуспешными оставались все попытки Дженни использовать знак ладони, который оставил для нее Роберт. Но однажды, после очередного нажатия Дженни услышала голос: «Инициирован аварийный протокол. У вас два новых сообщения. Для просмотра сообщения, нажмите ввод». Потом тот же голос произнес фразу на неизвестном языке, и на панели управления высветились знаки.

– Неужели это алфавит, и что же тогда есть ввод? – воскликнула Дженни, – Это даже не буквы, а рисунки! И что тут нажимать? Пол смотри. Пол?

– Я здесь, что случилось? – отозвался Пол, появившись из-за спины.

– Вот смотри, – Дженни показала ему рисунки.

– Попробуй нажать все подряд, – предложил он. – Смотри, вот этот знак чуть крупнее остальных. Тут должно быть все просто. Вряд ли Роберт оставил нам задачу не по силам.

Рисунки светились голубоватым светом и казались выпуклыми, будто объемными. Тот, что выделялся, чем-то напоминал летящую птицу. Дженни дотронулась до него рукой. Рисунок стал ярче, а под пальцами возникло ощущение тепла. Над головой неожиданно активизировался дисплей.

– Здравствуй Дженни, здравствуй Пол, – На экране появилось изображение Роберта.

– То, что вы видите это сообщение, означает, что мне не удалось вернуться и теперь корабль работает в аварийном режиме. Если я все правильно рассчитал, вы уже в безопасности. К сожалению, я не могу отправить вас обратно на Старис или на ближайшую космическую базу. В случае инициации аварийного протокола только представители моего народа могут попасть внутрь. Наши станции, я тоже не рассматривал. На корабле отключена идентификация, а связаться с ним вы не сможете. Тарра мне показалась наиболее оптимальным вариантом. Да, путешествие займет больше времени, чем вам, наверное, хотелось бы, но это единственное место, куда я могу гарантированно отправить корабль без пилота. По моим расчетам путешествие займет около месяца, может чуть больше, точнее сказать не могу. Вас обнаружат, сразу после прохождения барьера. Дженни, непосредственно перед барьером, ты получишь дополнительные инструкции, так что проблем не возникнет. Да, как ты, наверное, успела заметить, система управления, настроенная под тебя, пока не функционирует, она включится несколько позже...

Роберт продолжал говорить. Он выглядел таким спокойным и уверенным...  Дженни подумала: «А ведь он записал это сообщение, пока я была в душевой, перед тем как идти за Полом. Он предусмотрел все варианты...»

Роберт сжимал в руке какой-то предмет. Дженни присмотрелась. Вот он повернул руку. Похоже на перстень, сделанный из чего-то темного. Роберт не носил украшений, но Дженни вспомнила, что уже видела этот перстень, когда он играл на рояле. Она хотела спросить, но отвлеклась и забыла.

– Дженни, у меня к тебе личная просьба. Это кольцо. Оно представляет собой определенную ценность для моей семьи. Я оставил его на корабле. Кольцо завязано на живую энергию. Я не хотел консервировать его полностью, поэтому, если тебя не затруднит, возьми его себе на время путешествия. Носить не нужно, но хотя бы раз в несколько дней держи его в руках. Потом отдашь моей матери.

Роберт крутанул перстень в руках и утопил его в панели корабля.

– Вот, пожалуй, и все. Прощайте ребята. Удачного полета. – Роберт улыбнулся и изображение погасло.

Дженни потянулась рукой к тому месту, где он вдавил кольцо, и попробовала нажать. Панель легко поддалась, в образовавшемся углублении находился перстень. Довольно простой, из темного, тусклого металла с крупным камнем, глубокого темно-синего, почти черного цвета. Настолько насыщенного, что камень выглядел непрозрачным. Но внутри, в глубине таилась маленькая искринка света. Если его повернуть, искринка начинала играть, а камень переливаться. По форме камень был плоским, будто сплюснутым. Дженни подумала, что он похож на мелкую морскую гальку. Она тронула его пальцем. Поверхность на ощупь – гладкая и странно теплая, будто живая.

– Какое необычное кольцо, – сказала Дженни, задумчиво вертя перстень в руках. Она померяла его на палец, но кольцо оказалось слишком большим. Тогда она подцепила его на цепочку и повесила на шею. От металла, как и от камня, исходило приятное тепло...

Что-то произошло сегодня. Они находились в рубке, когда на корабле на мгновение погас свет. Дженни даже показалось, что скорость движение корабля снижается. Она почувствовала подступившую к горлу дурноту. Это сильно ее напугало. А что случится, если корабль совсем остановится?

Дженни долго не могла уснуть. Она ворочалась на узкой кровати у себя в каюте и думала, думала...  С тех пор как Роберт ушел, у нее так и осталось это покалывание в висках. Иногда оно ослабевало, иногда становилось сильнее. Ей казалось, что у нее в мозгу образовалась какая-то точка, связывающая ее и Роберта. У Дженни вошло в привычку все время нащупывать эту точку, тонкую ниточку, как бы проверяя на месте ли она. Последнее время, когда Дженни это делала, на нее накатывали боль и усталость.

Глаза Дженни закрылись, и она стала засыпать. Ей снился Роберт. Они находились в уже знакомом ей полуразрушенном доме. Только на этот раз разрушения были гораздо сильнее. Стены – разбиты до кирпича, вместо люстры крюк с обрывком ржавой цепи. Мебели практически не осталось. Посредине комнаты валялись обломки стола, по всему полу рассыпано битое стекло. Рояль исчез. Окна – широко распахнуты. Шторы сорваны. Одна из них темной кучей валялась в углу. По всему помещению гулял ветер. Дженни подошла к окну и попыталась его закрыть. Ее удивило, что окна выходили на террасу, на Тарре. Там бушевала буря. Ветер оборвал цветы с кустов и разбросал их по всей террасе. Моря Дженни не видела, вместо него клубился туман, так похожий на тот, который возникал, во время ускорения корабля. Он и двигался вокруг с такой же скоростью.

Дженни удалось, наконец, справиться с окнами, и она повернулась к Роберту. Он сидел в углу, скорчившись и дрожал. Его одежда – вся грязная, в бурых пятнах, совсем изорвалась и висела лохмотьями.

– Холодно...  как же здесь холодно, – прошептал он.

Дженни обняла его и попыталась согреть.

– Роберт, потерпи...  потерпи немного...  За тобой обязательно прилетят, тебя спасут.

Он поднял голову и смотрел на нее удивленно, широко распахнутыми глазами, словно не узнавая, как будто видел впервые.

– Роберт? – позвала Дженни и ужаснулась, внезапно поняв, что бурые пятна на его одежде – кровь, а под лохмотьями кровоточащие раны. Лицо осталось прежним. Изменились глаза. Не синие, а темные, как море во время шторма.

Она подняла штору, которую заприметила раньше, и, стряхнув с нее пыль, укрыла Роберта. Ей почему-то казалось, что если она поможет здесь, сейчас, на самом деле, ему станет легче там, где он находится.

В темных глазах мелькнуло узнавание.

– Не прилетят. Дженни...  когда увидишь мою мать, скажи ей...  А, впрочем, не надо...  Она и так все поймет...