Текст книги "Сердце демона (СИ)"
Автор книги: Инна Габриэль
Соавторы: Тереза Нимуэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)
Новый ангел в круге. Гнев, печаль, уныние, чревоугодие. Скучно, серо и безрадостно.
Она сказала, что не ущемляет ни его самого, ни его статус. Так на что могло повлиять присутствие серых крыльев на конкурсе? Доказать кому-то что она может всё, даже серые крылья в конкурс? На неё это не похоже. Он был согласен с ней, что она скорее из тех, что будут смотреть в лицо при ударе, и доказывать кому-то что либо только имея на это веские основания. Так в чем её выгода? В чём её основание?
Последний выстрел, огонь опустился, выпуская одного ангела и впуская другого. Сребролюбие, блуд, тщеславие, гнев. Из этой смеси вполне получится неплохой демон, жаль только внешность все же подкачала.
Что же она скрывает? С ней прекрасно общается Люцифер. И если бы в ней было хоть что-то, что противоречило его принципам, он бы не подпустил её слишком близко. Он воспитал достойного сына, приемника, будущего правителя. Он сделал почти невозможное – воспитал второго себя. И уж кто-кто, а Люцифер бы раскусил её мгновенно. Но нет. Люцифер был спокоен. Более того. На вечере с танцами компанию серокрылой составлял именно он. Вперемешку с Геральдом.
Новый ангел. Новые страсти. Опять серо и скучно.
Кстати о Геральде. Он заботился о серых крыльях на скачках, он был её партнером в танце. В Аду только ленивый не слышал об их истории. Кто-то смеялся, кто-то завидовал. Но им было наплевать. Геральд и Вики существовали в каком-то своем мире. Но при этом, Уокер безо всякого уступала своего демона каким-то серым крыльям для прохождения этапа. Отдав ей в наставники еще одного своего демона. Что заставило Фариа согласиться – Самаэль даже размышлять не хотел на эту тему.
Новый ангел. Да что же там с ними делают на Небесах, если у каждого ангела в основных грехах уныние? И чревоугодие. И блуд. Не мудрено, что они хотят сменить обстановку. Видимо жизнь на Небесах не так уж и радостна.
С какой бы стороны он не смотрел, все действительно указывало на то, что появление серых крыльев в Аду никак не связано с ним самим. Ни с его конкурсом, ни с его желаниями. Словно ей было просто нужно, чтобы она оказалась в Аду. И она просто использовала предлог, чтобы её в этот Ад затащить. И значит, она не лукавила и не врала, когда говорила что дело не в нем. И это сейчас его разозлило ещё больше. То есть, преследуя свою цель, она решила просто использовать момент? Неизвестно что хуже. Попытаться повлиять на него через серые крылья, что в принципе невозможно, или использовать его же конкурс для своих целей.
Новый ангел. Страсти – те же…
За эти несколько дней он достаточно хорошо её узнал и прощупал. Она не производила впечатление глупого существа. Но её поступок был верхом глупости. Она самонадеянно начала свою собственную игру на его поле, пусть и не касающуюся его. И что-то ему подсказывало, что в этом участвовала не она одна. Еще раз прокрутив воспоминания, выходило что в этом участвуют как минимум четыре существа. Без учета самой Непризнанной. Но ни один из них не рискнул бы даже подумать о том, чтобы навредить ему. А значит, у них была своя общая цель, о которой он пока не знал, и ради которой они использовали его конкурс. Мысли о предательстве были откинуты сразу. Ни одно из существ его бы не предало. И ему не нужно было сейчас это доказывать даже самому себе. Здесь определенно было что-то иное.
Новый ангел. Мимолетный взгляд. И мгновенное понимание, что с такими грехами ей прямая дорога в суккубы. Особенно с её внешностью. Особенно с силой её основного греха…
Он злился. С каждой минутой всё больше. То, что началось как легкая забава, потом переросло в интерес. Она удивляла, она цепляла, она умело отвечала на его выпады. Он давно не испытывал подобного удовольствия от бесед, от действий. И не он один. Его демоны, которых обычно редко встретишь на каких-то вечерах, без официального приглашения от Сатаны, с огромным удовольствием взялись опекать её ангелов, при этом наслаждаясь и её обществом. Она словно растормошила спокойное озеро, заставляя его демонов заинтересованно вставать в стойку. И он понимал их интерес, их поведение. Он сам был заинтересован в том, чтобы конкурс продлился чуть дольше. Потому что удовольствие от их общения, не шло ни в какое сравнение с тем, что должно было быть в финале. Ему было все равно кто победит в этом конкурсе. Ни одна из участниц его не интересовала больше чем на одну ночь, а кто-то всего на пару часов, не дотягивая даже до целой ночи. Но ему стала интересна она. И еще пару дней назад он думал, что этот интерес взаимен, пока она не огласила свое требование. Что в одно мгновение разрушило все очарование их дней.
Непризнанная. Он внимательно её оглядел. Камень преткновения. Яблоко раздора. Змей в его собственном саду. Из восьми всего три: гордость, печаль, тщеславие. Он прощупал её еще раз. Но нет. Отголоски остальных грехов так слабы, что и не грехи вовсе, так, увлечение. Тем интересней исход её выстрелов. Он видел, как серокрылая замерла, немного подумала, закрыла глаза, словно внутренне пытаясь понять, что ей делать. Первый выстрел – совершенно не туда куда хотела, изменив направление в последний момент – тщеславие. Неплохо. Новая стрела, новый выстрел – нет, увы, чревоугодие не твой грех. Стрела, выстрел – печаль. Неплохо. Так что же ты скрываешь, безгрешное ты серокрылое существо? Тебе прямая дорога на Небеса, что ты забыла тут, в Аду?
Нимуэ выдохнула, сбрасывая напряжение. Ей было все равно на ангелов. Её душа болела за Непризнанную. Но судя по тому, как вспыхнули ярким огнём две тарелки из трех, она справилась. Сердце Нимуэ часто билось. Она до последнего не осознавала, как сильно она переживала за Габи. Но всё обошлось. Она хотела было сделать шаг к ангелам, чтобы дождаться его решения вместе с ними, как вдруг услышала его голос.
– Почему вы до сих пор не в круге, Нимуэ?
Что? Она? В круге?
Люцифер оказался прав.
Она в его власти, он заставит и её. Она наблюдала за ним весь конкурс, внимательно. Замечая любое движение, ловя мимолетный отголосок мысли. И все что она видела – злость. К концу он злился явно больше чем в начале. Знать бы что именно его злит. Знать – чтобы нейтрализовать раздражитель, и возможно выиграть время, не дав завершить всё сегодня. Хотя…
Её круг – это и есть возможность. Может если она справиться не хуже – он продлит, добавит этап? И она сделала шаг. Потом ещё один. Принимая из рук Габи арбалет, видя в её глазах молчаливую поддержку, ощущая её мимолетное касание. У самого круга – рука Советника, протягивающая ей стрелы, которые она уверенным движением вставила в кивер.
И её шаг в круг. Считывающее шипение огня, и огненная стена, но ниже чем у остальных. Просто – обозначить границы, не закрывая её всю. И она осмотрела мишени. Обычные мишени. Без указаний. Без намеков. И неожиданно – вспыхнувшее пламя на каждой, своего цвета, видимое только ей. Разноцветное пламя. И время истины. Прежде всего – для себя самой. Хотя, она итак знала о себе всё.
Он сомневался лишь долю секунды. Мгновенно почти неощутимо проникая сквозь все барьеры. Желая услышать всё, о чём она думает.
– … ные мишени. Что ж, давай, Нимуэ, о своих грехах ты знаешь всё. Кому как не тебе их выбирать…
Она аккуратно вытащила стрелу из кивера, легко и осторожно вложила её в направляющую, натянула тетиву.
– Итак, момент истины, думай, Нимуэ, думай. Твой основной грех – гордость. Гордыня, что змея, обвивает всё твое существо. Твое высокомерие, по отношению к остальным ангелам. Потому что ты видишь их слабости, их пороки. Но никогда не видишь их желание что-то исправить. Изменить, стать лучше. Именно это тебя задевает. Именно это делает тебя высокомерной, потому что ты – трудилась не покладая рук и головы, чтобы стать той, кто ты есть. А они видят лишь смазливое лицо и протекцию отца. Им невдомёк, что за всем этим стоит лишь твоя внутренняя сила. Твоя жажда жить. Гордость – твоя демонская твердыня. Самый страшный из возможных грехов, самый лютый по последствиям, самый сложный для искоренения. Твоя дерзость, как основное следствие гордости, твоя непокорность законам, которые ты обязана соблюдать как никто. Твое умерщвленное смирение, которое тебе не присуще. Твоя невозможность молчать… Гордыня, что полыхает красно-желтым пламенем, горит оранжевым огнём…
Нимуэ медленно подняла арбалет, ласково обнимая приклад, удерживая ложе, и делая первый выстрел в горящую оранжевым огнем мишень.
Он удовлетворенно усмехнулся и согласно кивнул. Да, гордыня – её основной грех. Но мало кто понимает все тонкости и нюансы своего греха, мало кто может разложить его на такие составляющие, как это сделала она. Она действительно себя знала. И это сейчас его удивляло.
– Дальше… Что дальше, Нимуэ? А дальше твой второй грех – печаль. Огорчение, тоска, скорбь по ближнему. То, что отравляло твое существование годами, и продолжает делать это сейчас. Молчаливый ропот на несправедливость. Отречение от всего, что ты знала ранее, сомнение в благости Шепфы. Печаль, твоя вечная спутница. Печаль, твоя вечная подруга. Печаль, что качает тебя в своей колыбели и не дает из неё выбраться… Печаль, временами доводившая тебя до апатии, на грани уныния, застилая глаза своим голубым светом, обманчиво безмятежным, коварным, холодным…
Вскинутый арбалет – и точный выстрел в мишень, горящую голубым холодным огнём.
И снова его кивок, созвучие её мыслей. Глубина её боли, которую он вытащил на поверхность, и которая со временем должна отпустить. Но сейчас – печаль была её страстью, её грехом.
– С третьим грехом проще. Тщеславие. Оно, как никто иной заставляло меня вставать и идти дальше. Я стремилась стать лучшей. Везде. Во всем. И как следствие получала и славу и определенные почести. Я люблю свое тело, но скорее не как красивый сосуд. А как оружие, сильное, тренированное. То, что не подведет, то, что поможет. Зависть – всегда была той силой, что меня подхлестывала. Если кто-то мог лучше меня – я тренировалась до изнеможения, чтобы превзойти, получить удовлетворение, испытать радость. Успехи других – были моей планкой. Заставляли меня быть сильнее. И да, не боюсь говорить о грехах, не боюсь тщеславия. Оно – мой двигатель, оно – мой хлыст. Оно – моя пурпурная мантия, в холодных коридорах властных Небес.
Новая стрела. Новый выстрел. Новая мишень, горящая пурпурным огнём.
И снова его согласный кивок. Тщеславие не всегда простое самолюбование, не всегда глупая и никчемная зависть. Тщеславие не всегда поиск почестей и славы. Иногда, в редких случаях, таких как у неё оно работает как двигающая сила. Если знать меру. Если знать грань. А она знала. И использовала. И она в этом преуспела.
Нимуэ развернулась, делая шаг к выходу, собираясь покинуть круг. Но он хотел знать всё. Он хотел знать о ней всё, потому что его злость начала угасать.
Он должен был быть – разочарован. Её поведением. Но разочарования не было. Оно ушло почти сразу, как только он понял, что она не играет против него.
Он должен был быть – полон презрения. За её поступок. Но презрения не было. Потому что умело вписать в его планы свою игру способен не каждый.
Он был зол. На то, что она разрушила его едва зародившийся интерес. То, что вдруг отчетливо дало ему понять что он все еще жив. И где-то в глубине своей души он хотел бы, чтобы этот интерес вернулся. И слушая сейчас её исповедь, он ощущал, как злость уходит. Давая понимание, что она глубже чем он думал. Принося осознание, что продолжение игры даст непредсказуемый результат. Но он хотел его знать. А для этого, нужно искоренить злость.
– Куда? – удивленно вскинутая бровь, и её удивленный взгляд. – Продолжайте, Нимуэ.
– Но, у меня нет стрел…
Движение руки – и у её ног пять стрел. Она безропотно наклонилась, подняла их, вставляя в кивер. Легко не будет. За всё надо платить.
Он снова прислушался, желая узнать всё. Она вздохнула, пытаясь унять сердцебиение.
– Что дальше? Думай, Нимуэ. Гнев. О да, гнев. Моё сердце было возмущено яростью, я мечтала об отмщении. Я планировала, продумывала, каждый шаг, каждое действие, каждый вздох. Мой разум был омрачен ненавистью, жестокими словами и обидой на отца. Мой гнев толкал меня на убийство. До некоторых пор. Но отголоски моего гнева будут со мной всегда. Потому что я не хочу забывать, я хочу помнить. Чтобы знать, что никто и ничто в этом мире не меняется. Мы те, кто мы есть. Мой гнев, скорее чёрный, как символ жестокости и ненависти, нежели красный, как кровь…
И точный выстрел в мишень, что горела чёрным пламенем.
Да, сила её гнева угасала, но даже на этих углях он ощущал все грани её греха, все мысли, все чувства.
– Грех пятый… Пожалуй чревоугодие. Но даже не в еде, не в пьянстве. Скорее самолюбие. Особенно после того как появилась возможность. Да, я не отказывала себе ни в хорошей пище, ни в изысканных винах. Достигая внутреннего покоя, из чего выливалось самолюбие. Но, да, каюсь, хорошая еда и вино мне тоже не чужды. Хотя этот грех весьма мал… Изысканная еда, определенная стабильность… Как огонь, цвета шоколада…
И точный выстрел в мишень, полыхающую коричневым огнем. Как переходным между желтым и красным, как слияние жадности и некоей похоти.
Он удовлетворенно кивнул. И её видение себя самой опять отозвалось робким всполохом на дне его души.
– Их осталось три… Два из них совершенно не моё. Уныние… Нет, это не мой грех, и пока, хвала Небесам, до него далеко. Блуд… О, Шепфа, блуд никогда не был моим грехом. А уж сейчас, я даже не думаю об этом. Слишком иные цели, иные задачи. Да и откровенно, последний раз, который я даже не помню когда был, был откровенно плох. Откровенно. Что отбило, скорее всего, вообще всякое желание этого желать. Остается – сребролюбие. Но это тоже не мой грех. Я не завишу от имущества. Мой дом пуст. В нем лишь матрас на полу и диван. Я не мечтаю о богатстве. Мне чужда страсть к камням и украшениям. Да, я знаю о камнях многое, но не люблю их на себе. Я ценитель, нежели обладатель. Скорее этот грех во мне лишь в качестве опасения старости, и неверие Шепфе, не упование на его благие намерения.
Вскинутый арбалет и четкий выстрел в мишень, горящую желтым огнём.
И его кивок. Потому что она была права. Мишень едва вспыхнула красным пламенем, подтверждая, что любовь к богатству это не её. Но он затребует все мишени. Она – могла ошибаться, думая что это не её грех. Но адский круг не мог соврать. А потому нужны все восемь выстрелов.
– Дальше, Нимуэ…
– Ну что ж…. их два…. Блуд – цвет страсти…
И выстрел в мишень, горящую красным огнём. И ничего. Мишень не полыхнула.
– Ну и уныние, синее, как смертная тоска…
Снова выстрел, и снова ни намека на адское пламя.
И все-таки она оказалась права. Это не её грехи.
И он разрешил ей выйти из круга. Поднимаясь со своего стула, и направляясь к особняку.
Она замерла. Ей показалось, что только что в этом кругу, она вывернула всю свою душу наизнанку. Вытаскивая на поверхность все самое сокровенное, самое спрятанное. Но видимо в этом и была цель адского круга. Место – для личного покаяния. Место, где ты один на один с собой. Где кроме тебя нет никого. И судить тебя тоже некому. Потому что нет страшнее палача, чем ты сам. Никто тебе не враг, кроме тебя самого. И спасти себя – под силу лишь тебе. Если ты признаешь свой грех. Если ты готов осознать, пропустить, покаяться. И попытаться исправить. Поняв свою неправоту.
Гордыня… Её основной грех… Гордыня, что лечится лишь любовью. Любовь, пламенеющая одинаково, к друзьям и врагам, любовь чистая, братская, дружеская, беспристрастная и оттого радостная. Смирение, просвещение ума и сердца, восхищение и избавление от «сердечной» немоты. Прощение…
И она бросилась ему вдогонку. Почти нагнав его у особняка.
– Самаэль…
Он вздрогнул и остановился, решая для себя, обернуться или нет.
– Самаэль, иногда гордость так слепит глаза, что взгляд не видит ничего, кроме собственной самонадеянности.
Он всё-таки обернулся. Признание? Он меньше всего этого ожидал. Он вообще не думал, что она на такое способна.
– Я не умею и не привыкла просить. И только сейчас я понимаю, что кажется, могла…
Он помолчал несколько секунд. Понимая, что там, в кругу, было лишь начало. Давшее направление мысли, обнажившее проблему. И лишь здесь и сейчас, стоя напротив него – звучало покаяние. Как осознание ошибки, как принятие последствий. Как свершившийся факт.
– Могла, – и он ответил, гася остатки злости. Понимая, что рано или поздно он узнает её тайну. И вот тогда он будет вправе решить окончательно, что с ней делать. А сейчас его выбор был прост: принять её покаяние, или отвергнуть.
– Простите меня…
Она склонила голову. Он зацепился взглядом за её руки, державшие арбалет.
– Арбалет свою миссию выполнил, нужно вернуть оружие на место…
Она вскинула на него удивленный взгляд. Он улыбнулся едва уловимо, одними уголками губ.
– У него есть своя история? – тихо спросила она.
– Пойдёмте, я расскажу…
========== Глава 25. Пещера. ==========
Уютный диван в чёрной гостиной. Нимуэ аккуратно присела на край, Самаэль же спокойно опустился на диван, устраиваясь поудобнее, и разворачиваясь к ней лицом. Арбалет легко скользнул из её рук в его, получая бережное поглаживание приклада и ложа. На столе неуловимо, как всегда из воздуха, – чашка кофе и маленький шарик шоколада, сбоку на блюдце.
– Попробуйте, вам понравится, – ответил он на её молчаливый вопрос в глазах. – Шоколад приятно оттенит легкую горечь напитка.
Она последовала его совету. И действительно, насыщенная сладость шоколада, приятно оттенила горячую горечь кофе, со странным привкусом табака. Но вкус ей нравился, и она с удовольствием сделала еще глоток, немного отпуская себя и опираясь о спинку дивана. Они впервые беседовали один на один вне стен его кабинета в рамках конкурсного дня. И она не могла уловить, принял ли он её покаяние, или же они так и продолжат общение в состоянии холодной войны. Но предложенная история и напиток, все же давали ей надежду, что неприятный инцидент может остаться позади. Конечно, их общение уже не вернется в рамки того что было, но возможно исчезнет натянутость и холодность. Потому что ей нравились их разговоры. Ей нравилась их атмосфера. И ей было жаль, что она сломала все это своими же руками.
– Расскажите…
Он едва уловимо улыбнулся, снова поглаживая арбалет. Обводя пальцами вензеля на его ложе, очерчивая дуги.
– Почему вы так уверены, что у него есть история?
– Потому что он висит на стене вашего дома, потому что ваши движения сейчас вас выдают, потому что ни один простой арбалет не укажет на грехи так, что те загорятся адским пламенем.
– Верно…
Он окинул её быстрым взглядом, немного подумал и произнес:
– Однажды один оружейник заключил сделку с Дьяволом. Он не просил богатства или любви. Он попросил лишь одно – чтобы его оружие всегда стреляло точно в цель…
Он видел, как она сильнее сжала скулы, услышав слово «сделка», но взгляда не отвела.
– Условия были просты. Его оружие действительно стреляло, всегда точно попадая в цель, но продавать его он не имел права. Лишь то, что принесут ему в дар добровольно. В случае продажи его душа прямиком отправлялась в Ад. Но оружейник был мастером своего дела, и все что его в жизни радовало – это его оружие. И все чего он хотел, по его словам, чтобы его запомнили как мастера, создающего шедевр. Шло время, о мастере заговорили. Заказов было столько, что иногда сон – казался напрасной тратой времени. Но работа кипела, а каждое оружие было шедевром. Прошло еще немного времени, и мастер обзавелся семьей, и потомством, все так же работая не покладая рук, и принимая в плату за работу, лишь то, что приносили ему в дар. Он был доволен. Недовольна была лишь жена. Понимая, что его добродушие не делает их богаче, а на его известности не разожжешь печь. И в один из дней, когда муж отлучился из мастерской, жена продала один из арбалетов проезжающему мимо вельможе. Деньги спрятала, мужу не сказала.
– И он не заметил пропажи? Он же мастер, – она внимательно посмотрела на демона.
– Он бы заметил, не сразу конечно, но заметил. Но на утро к нему пришел Дьявол, требуя выполнения оговоренной сделки.
– Но он же не виноват!
– Муж и жена – одна Сатана, кажется так говорят…
– И все равно не справедливо! Тогда уж логичнее было забрать душу жены, раз уж они одно целое. Грех совершила она, не он…
– Не будьте такой категоричной, Нимуэ, узнайте конец истории, – он улыбнулся, наблюдая, как она смутилась, осознавая, что опять не удержалась и вступила в полемику.
– Итак, удивленный мастер позвал жену, которая призналась в продаже, говоря о том, что деньги – главное в этом мире. Меж ними завязался ожесточенный спор, который лишь потешил Дьявола. Однако, сделка – есть сделка. И цена должна быть уплачена. И душа мастера отправилась в Ад. И все его созданные шедевры в миг утратили свою «особенность», превращаясь в обычное оружие, которое попадало в цель лишь при умении того, кто из него стрелял. Все кроме одного…
– Проданного арбалета…
– Совершенно верно. Рискнете озвучить конец истории? – он хитро на неё посмотрел.
– Конец – не уверена, но думаю что жена, не задумываясь, распродала остатки его шедевров, и думать забыла о том, как сама же свела мужа в могилу.
– Ну, примерно так и было, однако на вырученные деньги она собиралась выкупить тот самый проданный арбалет, думая о том, что это сможет вернуть ей мужа. А если и нет, то хотя бы один точный выстрел из него сможет поразить нужную ей цель, и убить Дьявола.
– Ей, видимо, это не удалось? – ей было уже интересно.
– Нет. Выкупив арбалет, она заметила определенную странность. Оружие само находило душу, снедаемую грехом. И каждый раз, возле такой души, она видела демона, искушающего свою жертву. И пыталась его убить. Но обычная стрела против демона – ничто. А когда стрелы из этого арбалета коснулись всех сорока грехов, она, наконец, увидела Дьявола…
– Как сосредоточение всех грехов вместе взятых…
– Именно.
– И что сделал Дьявол?
– То же что и всегда: забрал сильнейшее оружие, распознающее любой грех, и новую душу в Ад.
– Но на каком основании?
– Жена заключила сделку. Она хотела оказаться вновь рядом с мужем, вернув проданный ей арбалет.
– А Дьявол, как всегда, переиграл условия сделки?
– На то он и Дьявол, не правда ли…
Она чуть склонила голову на бок, и внимательно его осмотрела. Немного подумала и произнесла:
– Наша сделка…
– Сделка – есть сделка…
– Я не об этом. Меня смущают не условия.
– А что? – он внимательно на неё посмотрел.
– Мне нужно знать, есть ли у меня время? Или сегодня то самое утро, когда Дьявол пришел за душой?
– У вас есть время.
– Сколько? – прямо глядя ему в глаза спросила она.
– До момента окончания десятого этапа.
– То есть…
– Вы снова – главная по развлечениям.
– А…
– Когда угодно. В любой момент. В любом месте. В любое время. Когда – будете готовы.
– До конца конкурса?
– До конца.
Она протянула ему руку. Он усмехнулся и пожал её.
– Без переигрываний в вашем стиле, – тихо сказала она.
– Без наложения иллюзий в вашем случае, – ответил он.
И они оба кивнули. Чуть задержав скрепленные руки, мысленно вписывая новые условия в ранее заключенную сделку.
– Раз я снова отвечаю за ваш досуг, озвучите пожелания? – она сделала глоток из остывшей чашки, снова ощущая легкий привкус табака в напитке.
Он немного подумал, усмехнулся, и произнес:
– Так, говорите, сребролюбие не ваш грех? Вы больше ценитель, чем обладатель?
Она замерла. Истинный Дьявол. Он слышал все, о чём она думала в этом адском кругу. Всё, до последнего слова, до едва мелькнувшей мысли. И он хотел, что бы она знала об этом. Иначе, он бы не цитировал её слова. Ей не было стыдно ни за одну свою мысль. Но она отчетливо понимала, что у него в голове теперь масса поводов её зацепить. Что сейчас и происходило.
– Да, не мой, – она уверенно кивнула.
Он уловил её быстрый удивленный взгляд, когда она осознала, что он слышал абсолютно всё, но это её не испугало. Она всего лишь по своему обыкновению чуть вздернула подбородок, принимая к сведению его слова.
– Тогда, как ценитель, куда бы вы меня пригласили полюбоваться шедеврами?
– Вы хотите посмотреть на камни или на картины? – в своих мыслях она говорила о камнях, но с ним всё следовало уточнять, иначе это могло обернуться против неё же.
– Я думаю – на камни. Хочу убедиться, что вы действительно равнодушны к их блеску.
– К блеску я не равнодушна. Я равнодушна – к обладанию. Потому что невозможно любоваться камнями, не замечая их блеска.
– Это – уже детали. Подумайте. Завтра расскажите, куда вы меня поведете.
– В кабинете с десяти до половины одиннадцатого?
– Не опаздываете, Нимуэ, – он мимолетно улыбнулся, пропуская её выпад мимо ушей.
Он легко встал, и, подхватив арбалет, направился в залу, намереваясь вернуть оружие на стену. Нимуэ отправилась за ним. Отчетливо вспоминая, как они замазывали и устраняли все повреждения, оставленные стрелами в дереве этого дома. И мысленно молясь, чтобы он не заметил дыру в гобелене, которую они еще не успели зашить. А потому, в случае внимательного осмотра, она собиралась просто отвлечь его чем-нибудь от созерцания порванной ткани.
Но Самаэль вернул арбалет на место, еще раз мимолетно ей улыбнулся и вышел из дома, заставляя Нимуэ на выдохе сесть на ближайший диван, понимая, что сейчас её пронесло. Но гобелен надо починить в ближайшее время. Иначе, как сказал Люцифер, он их точно убьёт.
Уокер нашла Нимуэ на диване, в чёрной гостиной. Они договорились встретиться здесь после конкурса, и дождаться Габи. Ангел успела задремать, пока ждала подругу, сказывались нервы и бессонная ночь. За последние дни она вообще мало спала. И поэтому вполне разрешила себе немного передохнуть, перед встречей с демоницей.
Вики внимательно осмотрела подругу, немного подумала и тихо произнесла:
– Я знаю, что ты сказала мне не всё. Не спрашивай – откуда. Я – просто чувствую, – Нимуэ удивленно смотрела на Уокер. – Но я слишком хорошо тебя знаю. И поэтому не буду выщипывать тебе перья и пытать. Скажешь сама, если захочешь. Просто знай, что ты – не одна. Я с тобой. И Люцифер тоже. Мы – рядом. И если нужна будет помощь, просто скажи куда стрелять, хорошо?
– Хорошо, – Нимуэ кивнула.
– Ну, вот и славно, – закончила Вики, сворачивая свой клуб психологической помощи. Понимая, что помочь она сможет, только когда Нимуэ разрешит и расскажет. А пока, все что ей остается терпеливо ждать и внимательно наблюдать. – Так и что у нас на повестке дня?
– А на повестке дня что-то типа выставки драгоценностей…
– Опять на Землю? У меня нет знакомых – директоров музеев, или галерей…
– Я не знаю, Вики. Не знаю. Нужна выставка драгоценностей. В Аду, на Небесах, на Земле… Где угодно…
– Я о подобном на Небесах не слышала.
– Вот и я… Где демоны берут побрякушки?
– Я не знаю, мне их таскает Мими…
– Хорошо ты устроилась. Одежду – Мими, камни – Мими…
– Да, она мой личный стилист со времен школы.
– Тогда надо спросить у Мими, где она их берёт.
– Сатане туда нельзя, – хохотнула Вики.
– Почему? – Нимуэ внимательно посмотрела на подругу. – Только не говори мне, что…
– Именно.
– Вики!
– Мы же демоны, Нимуэ, денег у нас нет.
– Как нет? У тебя разве нет маленькой фирмы на Земле, которая спокойно гонит денег тебе на пластик, позволяя ни в чём себе не отказывать, находясь там?
– Хочешь сказать, у тебя есть? Зачем?
– А как бы я, по-твоему, помогала бы матери строить её ипподром?
– То есть, у тебя реально есть счет в банке и кредитка? И ты на Земле ведешь себя как обычный человек?
– Да, именно.
– Вот это да! – Вики ошарашенно уставилась на подругу. – Научишь?
– Если тебе это нужно…
– Научи, Нимуэ! Это же ведь и правда логично и просто, почему я не догадалась…
– Закончу с конкурсом, найдем тебе фирму и заведем кредитку. Но смотри, работать тоже придется, и контролировать.
– Хорошо. Я согласна. Тогда давай побыстрее с этим конкурсом разделаемся и вперед к новым горизонтам. Итак. Выставка…
– Да, выставка… На Небесах подобного точно нет. Земля – слишком трудно. Практически не выполнимо. Ад? Но что ваш Владыка тут в Аду не видел…
– Я даже не слышала о подобном. Хотя я тут недавно. Может, у Люцифера спросить?
– Можно, он же у нас второй отец, так что должен хотя бы примерно понимать что ему нужно.
– Значит, завтра спросим у Люцифера.
Нимуэ кивнула, погружаясь в свои мысли.
– Вроде простое задание, а так тяжело… Можно подумать россыпи камней тут под ногами валяются…
– Что ты сказала? – Вики неожиданно встрепенулась. – Повтори…
– Под ногами, говорю, тут ничего не валяется…
– Нет, до этого…
– «Россыпи камней под ногами не валяются…» – тихо повторила Нимуэ.
– Они скрыты под толщей земли, невидимые глазу, но завораживающие в своей красоте…
– Что? – Нимуэ удивленно уставилась на Вики.
– Я знаю, куда мы его поведём!
– Куда?
– Но сначала дождемся Габи, а потом отправимся просить «россыпи» камней для твоего Сатаны.
– Для – вашего, на минутку.
– Да ладно придираться.
Через несколько минут появилась Габи, которая должна была отправиться с Вики на первое занятие по освоению своей силы. Вики просмотрела воспоминания Габи, понимая, что вчера из-за импровизированного ремонта поврежденного особняка она совсем не успела попасть в Школу. А сегодня конкурс начался прямо в десять утра. Запомнив всё, что ей показала Габи, Вики отбросила все мысли, чтобы уже вечером дома в тишине прокрутить их еще раз, разбирая каждую реакцию и действие Фариа.
Дверь распахнулась, и Катриона недоуменно окинула взглядом странную компанию. Вики в сопровождении Непризнанной и ангела. Собираясь потом спросить с Вики по полной, Кат вежливо махнула рукой, пропуская их в дом.
– Габи, посиди тут немного, мы ненадолго.
Уокер увлекла Кат и Нимуэ в нишу у окна.
– Катриона, познакомься, это Нимуэ, дочь Авалона и организатор адского конкурса, – Кат осмотрела ангела и едва уловимо кивнула.
– Нимуэ, это Катриона, одна из генералов Сатаны и жена Адмирона Винчесто, – Нимуэ удивленно раскрыла глаза, с уважением глядя на Катриону и кивая в знак приветствия.
– И чем обязана? – Кат перевела взгляд на Уокер.
– Кат, мне очень нужна твоя помощь. Я в долгу не останусь. Нам надо помочь Нимуэ.
– Почему я должна ей помогать?
– Потому что она моя подруга, и подруга Люцифера. И кроме тебя нам никто не поможет.
– Я рада, что она твоя подруга, но при чём тут я? – Катриона внимательно посмотрела на Вики.
– Задание следующего этапа конкурса Сатаны – камни. Выставка драгоценных камней…
– И? – Катриона вскинула бровь, прекрасно понимая, куда клонит Уокер.
– И не могла бы ты одолжить нам на один день свою пещеру?
