Текст книги "Волчья шкура (СИ)"

Автор книги: Инна Чеп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Какие цветы-то, Насть? Да и причем они?

– Не знаю, – она пожала округлыми плечами. Стоявшая рядом Дарья посмотрела на нее недобро.

– Если он просил это тебе передать, значит, есть смысл, – сообщила она. – Помочь ты ему чем-то можешь. Только чем?

– Да не знаю я ничего! Ты лучше своего хахаля спроси, он всяко больше знает!

– Да шо ж? – запричитала бабка Марья. – Это он Олежку? Да за что ж?

– Да вот за нее, – Дивка ткнула пальцем в Красу.

– Да ну! – Кумач попытался предупредить панику и разлад в своей деревне. – Поспрашают и отпустят. Ждан мужик хороший, пусть и неговорливый. Не он это!

– А коли енто он? – влезла опять Марья.

– Не он это, глупая баба! – Микула потряс в ее сторону кулаком. – Что мы, мельника не знаем? Порядочный мужик, за что на него напраслину возводишь?

– Головой ручаешься? – спросил угрюмо отец Олежки.

– Ручаюсь!

Бабы заголосили, мужики хмуро переглядывались. Семен подергал мать за рукав.

– Мам, а дядя Артем сегодня придет?

– Не знаю, Сема. Но если придет, ты лучше не выходи.

– Почему?

– Потому что взрослым надо поговорить.

Семен понятливо кивнул.

– Так что делать-то? – почесал макушку Фома Бобыль.

– Ничего! – староста успокаивающе поднял руки вверх. – Кому положено, те во всем разберутся. А у вас дел как будто нет ни в поле, ни по домам! Собрались и кудахчут, как старые клуши! Расходитесь уже!

Никитишна, на правах сестры старосты, вступила с братом в спор, остальные, перешептываясь, и правда стали расходиться по своим домам.

Настасья ушла первой, до того, как к ней кинулись с расспросами или подтруниваниями подружки.

А Дивка-то хороша! Пальцем тычет, обвиняет в чем-то! Настя ее лучшей подруженькой ведь считала, секретами, мечтами девичьими делилась… Есть такое, что одной ей рассказывала! И вот, на тебе.

Но цветы! Причем здесь цветы?

Ну, дарил он ей их. И что? Как это ему помочь может? Не может же она прийти в контору, сказать это слово и все! Вот что стоило пояснее выразиться! Она бы даже в город поехала!

А теперь шагай туда-сюда и думай, что бы это значило, и чем ему можно помочь.

А вдруг пока она думает, ему там больно сделают?

Настасья развернулась и побежала к дому Дарьи. Не с Дивкой же в самом деле ей советоваться!

Однако у калитки она столкнулась с бледной Феклой.

– Нет дома! – выдохнула полуживая девушка и, прошмыгнув мимо Красы, бегом понеслась к жениховой избе.

Опечаленная Настя побрела домой.

Ну что, что она должна сделать, чтобы его отпустили? И причем здесь эти адовы цветы???

* * *

– Сколько шапке?

– Полгода.

– Где купил?

– На ярмарке.

– Какой?

– Маленькой, местной. В селе, что за Зеленым замком.

– Кто продал?

– Бородатый мужик моего возраста, кажется, у графа служит. Тот хороших охотников всегда привечает.

Мельник не спрашивал "а вам это зачем", просто отвечал на поставленные вопросы, однако недоумение по его лицу читалось легко.

– В деревне говорят, что ты за местной красавицей увивался. Так?

– Не увивался. Я ее замуж позвать хотел.

– Но ходила она гулять с недавно погибшим охотником Олежкой?

– Вам какое дело?

– У вас был конфликт с упомянутым соперником?

– Драка у нас была. И только. Да и какой он мне соперник? Только языком молоть и горазд, да еще о том, чего нет. Мысли нехорошие таил.

– Значит, вы считаете погибшего плохим человеком?

– Не знаю. Но в намереньях не самых честных подозреваю.

– У вас правильная речь. Где служили?

– На юге.

– Сколько?

– А что, есть варианты? Семь лет, как все.

– Понятно. Артемий, съезди к врачу за рецептом, что нашли у девушки из лекарской лавки. Попробуем кое-что прояснить.

Ведун кивнул и вышел.

– А вот теперь поговорим, – сказал Дарли хмуро наблюдающему за ним мужчине.

* * *

День выдался не таким жарким как предыдущие, что позволило народу ходить и ездить по улицам по делу и без оного. Плюс сказывалась бессонная ночь, за которую следователь пытался решить некоторые вопросы личного характера. Так что, как не старался Артем, но туда-сюда он обернулся не так быстро, как мог.

А Юлиан и не ждал от него расторопности. Скорее всего, он даже был бы рад, если бы подчиненный задержался. Поглядев на мельника, стирающего кровь с разбитого лица и невозмутимо курящего трубку начальника, Ведун зло спросил:

– Мне еще за чем-нибудь съездить? Или вы закончили?

Куратор поправил рукава рубашки.

– Не маленький, знаешь, как у нас работают.

– Тем более. Попросили б просто выйти. Гонять то за ненужной бумагой зачем?

– Ты бы не вышел, – Юлиан смотрел на него с циничной усмешкой. – Совестливый больно. Стали бы спорить, потеряли бы время. А так ты голову проветрил, я кое-что проверил.

– И что дальше?

– Дальше? Посмотрим завтра. Афанасьев!

На громкий окрик из-за двери тут же появился офицер.

– Этого куда положено, только охрану ставь из своих, не из местных.

Афанасьев понятливо кивнул и подхватив подозреваемого под локоть, вывел из комнаты. Мельник не сопротивлялся.

– Теперь понял, почему столичных прислали? – спросил Дарли, пуская дым. – Потому что вы здесь все друг другу кум-брат-сват. А им все равно и кого сажать, и кого бить, они чужие здесь.

– Понял. Вас тоже поэтому к нам направили?

– Нет. Дело под особым надзором. А я этот надзор осуществляю. От особой организации.

То, что граф из тайной полиции, для Артема открытием не было, и он просто кивнул. Юлиан посмотрел на него одобрительно.

– Иди, отдыхай, – посоветовал он.

Ведун послушно вышел, не попрощавшись.

Просто в горле пересохло.

* * *

Оставив Семена дома, Дарья прослонялась по деревне до позднего вечера. Толком никто ничего не знал ни о Ждане, ни об Артеме. Зашла к Стасе с Микулой, но все, что мог, мужчина рассказал еще по возвращении в деревню. Забрав наконец с пастбища корову, уже почти по темноте, хмурая Дарья пошла домой.

Сема с Найденой спали в дровяном сарае на двух огромных охапках соломы. Девочка прижимала к груди деревянного дракона, Семен раскинулся звездочкой у противоположной стены. Женщина накинула на обоих шали и вышла.

Дверь в дом была приоткрыта. На крючке у входа висела фуражка, на столе стояла кружка с водой, наполовину пустая. Рядом лежал какой-то маленький мешочек, кажется льняной. На скамье, положив руку под голову, спал мужчина в расшнурованной рубашке. С еще влажных после купания в реке волос на пол натекла маленькая лужа.

Дарья присела рядом, провела ладонью по темной макушке, приглаживая растрепанные вихры. Артем вздрогнул, но не проснулся, только недовольно засопел и накрыл лицо локтем. Бирючка встала, отошла к столу. Долила в кружку воды, накинула на оставшиеся пирожки полотенце, убрала на полку забытого Семой березового богатыря.

Вернулся.

Она уже внутренне ощетинилась, слова злые подобрала, а он вот, спит, ее не дождавшись. Устал, наверно.

Дарья легла на скамейку у противоположной стены, закрыла глаза.

В эту ночь ей спалось спокойно.

* * *

Настасья не спала всю ночь. На скамье ей было холодно, на печке жарко, то пить хотелось, то куда-то бежать… Полная луна как назло заглядывала в окно, освещая ярким светом стол, на котором Краса разложила засохшие цветы.

Как он там?

Незадолго до рассвета так и не сомкнувшая глаза девушка разбудила отца.

– Отвези в город!

– Очумела что ли? – ворчал сонный мужчина, отбиваясь от дочери. – Ночь на дворе!

– Батенька, отвези! Я в жизни больше сарафан новый не попрошу, только отвези!

Обеспокоенный подобным обещанием родитель мольбам дочери уступил, и через два часа они въезжали в город. Поначалу правда пускать их так рано не хотели, но Краса вовремя вспомнила фамилию столичного дознавателя и сонные охранники мстительно довели их до самого дома, где жил Дарли.

– Срочно же, вы сказали? – усмехнулся один из них, толстый и бородатый. – Стучите.

Настасья постучала.

Злой мужчина с взъерошенными волосами вышел спустя несколько минут. Оглядел девушку без особого интереса, мрачно спросил:

– Что надо?

Настя заробела. Был столичный граф хмур и неприветлив, что в совокупности с жесткими чертами лицами и властным голосом действовало на простых людей парализующе. Девушка испуганно обернулась к отцу, тот поспешно стал слезать с телеги.

– До свиданья.

Дарли развернулся спиной к посетительнице, но та вдруг схватила его за локоть.

– Ваше благородие… Мельник…

Не зная, что еще сказать, она протянула вперед руку с цветком. Граф повернулся, посмотрел на предъявленное и пожал плечами.

– Я понял. Это все?

– Все? – растерялась Настасья.

– Нам уже известно, что в поместье ваш суженый ходил за цветами для вас. Если ничего нового вы нам сообщить не можете, то я пойду досыпать.

Куратор лукавил. Нет, мельник о подобном говорил, но удостоверился Юлиан в правдивости его слов только сейчас, увидев цветы, идентичные тем, что росли на клумбах поместья. Однако деревенской девице знать об этом необязательно.

Настасья почти с ужасом смотрела, как мужчина уходит в дом. Это что же, все зря? А как же Ждан? Что с ним? Она помогла? Или нет?

– Насть, поедем уже! – позвал ее зевающий отец. – Дома работы непочатый край!

Краса послушно залезла на телегу, украдкой вытирая злые слезы.

Чтоб сия контора в ад провалилась! Вместе с этим злым человеком!!!

11

Когда утром Дарья, выводившая корову на пастбище, вернулась домой, Артем уже встал и умылся. Она застыла в дверях, он – у стола.

– Ты…

– Я…

Оба замолкли, предоставляя слово другому, и воцарилась тишина. Нарушил ее истошный крик с улицы.

– Убью!!!

Артем кинулся к выходу.

– Пройти дай!

Дарья поспешно отодвинулась в сторону, затем вышла следом за сожителем. Тот уже открывал калитку.

Жена кузнеца с топором в одной руке и подранной шалью в другой гналась за собственным мужем.

– Кобель блудливый! Пес шелудивый! Осел! На части порублю, чтоб всем твоим бабам по кусочку досталось!!!

К тому моменту, как Дарья появилась на улице, ревнивую жену уже перехватили два сына старосты и забрали у нее топор.

– Поглядите! – молодая женщина с остервенением втаптывала в пыль шаль. – Приволок домой какую-то приблуду! Уже и вещи свои везде раскидывает!

Кузнец храбро выглянул из-за плеча Микулы.

– Да енто тебе подарок, лапушка…

– Подарок! Врет и не краснеет, люди добрые! Да я что не вижу, что она ношенная?

Артемий, решивший, что убивать все-таки никого не будут, а значит, его присутствия не требуется, обернулся к Бирючке.

– Даша…

– Вот вы где!

Появившийся словно по волшебству Зван вцепился в локоть непосредственного начальства.

– Едемте скорее! Столичный рвет и мечет! Говорит, вы на службе с рассвета должны быть! Если мы сейчас же не прибудем, нас, пожалуй, дезертирами объявят!

Артем нерешительно переводил взгляд с помощника на Дарью.

– Быстрее! – взмолился Елисей. – У него такой взгляд был, словно он меня освежевать заживо хочет!

Женщина кивнула:

– Иди.

Артемий коснулся на мгновение ее ладони и ушел, изредка оглядываясь.

Даже фуражку из дома не забрал.

* * *

– То есть, не он?

– То есть неизвестно!

Запыхавшиеся Артемий и Елисей передавали друг другу графин с водой. Дарли вышагивал из одного угла комнаты в другой, знакомя их с новой информацией.

– А родственники, которые утверждают, что в ночь убийства девушки из лекарской лавки, он у них был, не могут лгать?

– Могут. Но к ним в полночь пришел сосед, у которого жена рожала, за лошадью, и Ждан ездил с ним за повитухой.

– И никуда не отлучался?

– Никуда.

– Значит, не он, – сделал вывод Артемий. Дарли одарил его хмурым взглядом.

– Отработай за сегодня Ефима, все-таки он следопыт, и Фому, он один живет, так легче скрываться, если что. Кто там останется? Семейный?

– Да. Микула, – напомнил Ведун. – Только…я подумал, вряд ли шапки хватит, чтобы обратиться зверем…

– Подумай еще! Что мы знаем точно об этом чудище? Ничего! Что нам известно о ритуале? Ничего! Исходных данных ноль, так что учитываем все возможные варианты. А теперь, думальщики, идите работать!

Следователь с помощником испарились с глаз недовольного начальства.

Уже при выезде из города Артемий встретил Феклу, но та, словно блаженная, что-то причитая себе под нос, прошла мимо, не поздоровавшись.

Но мужчину это вряд ли могло огорчить.

Огорчило его, что пока он был у Ефима и Фомы, наступила поздняя ночь и открывший на стук Семен первым делом попросил не будить уставшую маму.

Поговорить опять не получилось.

* * *

– Идите, – Елисей подтолкнул мельника в спину. Тот радоваться освобождению не спешил.

– Девушка приходила? Молодая, красивая…

– Какая-то баба приходила, – поспешно подтвердил Зван, стараясь отделаться от подопечного. – Идите уже!

Мельник двинулся к деревне, помощник следователя поехал обратно в город досыпать.

Значит, не пришла Краса. Не вспомнила? Не захотела? Или и вправду он ей совершенно безразличен? Слушала же ведь его байки, глаз не отрывая! "Какая-то баба"… Нет, если б Настасья пришла, они б глаз от нее не отвели и уж точно не "бабой" бы величали. Она ж девчонка совсем! Глупая по молодости, озорная, незлобная, хоть и капризная, красивая до одури… Всякого коня яблоком или хлебом угостит, у дома миски с молоком в ряд стоят – пей кот и чужой, и свой…

А он что же, кота хуже?

Ждан повернул было к мельнице, но потом передумал и отправился прямиком к деревне. Его дом был одним из крайних.

В траве у мельницы лежала девушка и с тоской смотрела в небо. Но с дороги ее видно не было.

* * *

В калитку постучали ни свет, ни зоря. Дарья подскочила, Артем тоже. Посмотрел на нее мутным взглядом, хриплым со сна голосом спросил:

– Что случилось?

– Не знаю, – хозяйка быстро надела юбку, накинула на плечи шаль и выбежала во двор. Стучали так громко и требовательно, словно имели на это право.

– Кто там?

– Куратор из столицы, Юлиан Дарли. Откройте.

Женщина помнила, что это начальник Артемия и открыла, не задумываясь. Все и так знали, что следователя стоит искать у нее дома.

Однако столичный граф был не один. За ним зашел офицер и четверо солдат, а следом за мужчинами прошмыгнула во двор Фекла.

– Кто еще сейчас находится здесь?

Дарья растерялась, вышедший следом Ведун подошел ближе, приобнял ее за плечи.

– Что происходит?

Дарли посмотрел на него…как учитель смотрит на глупого, не оправдавшего его надежд, ученика.

– Свидетели, – он кивнул в сторону Феклы, и та вся съежилась под взглядами двух мужчин, – говорят, что видели в этом дворе волка.

Бирючка вздрогнула, Артем это заметил и вопросительно приподнял бровь.

– Это не то… – начала было женщина, но тут раздался визг. Солдаты, разбредшиеся по территории и начавшие осматривать все подряд, добрались и до дровяного сарая.

Визг сменился криком Семы и рычанием. Дарья, не договорив, кинулась на звук.

Один из солдат вытаскивал на улицу оскалившуюся девочку, Семен повис на его руке, пытаясь остановить. Едва он увидел мать, как закричал:

– Она не причем! Скажи им! Она хорошая!

Почти добежавшую до детей женщину перехватили другие два солдата. Тут же подоспели с одной стороны – Дарли, с другой – Артемий. Последний неласково покосился на военных, и те отошли назад. Сам Ведун взял Дашу за руку. Куратор смотрел на это с почти осязаемой иронией.

– Кто это?

– Ребенок. Вы что, не видите? Это просто ребенок!

– Откуда?

– Да пустите же! Это родственница!

– Да? И почему вы ее прятали?

Дарья не успела ответить. Девочка, казавшаяся безобидной, укусила волочащего ее человека за руку. Тот взвыл, выругался и инстинктивно разжал пальцы. Ребенок метнулся за угол ближайшего сарая. Через пару секунд оттуда раздался звериный рык.

– Интересные у вас родственники, – заметил Юлиан, но посмотрел не на женщину, а на стоявшего рядом с ней следователя. " Я же тебе говорил", – читалось в его взгляде.

– Что с мельником? – спросил Артем, не собираясь каяться.

– Отпустили.

– Когда?

Юлиан достал из нагрудного кармана часы.

– Уже часа три как.

Дарья услышала вой и вздрогнула.

– Это ребенок! – она рванулась было вперед, но Артемий среагировал моментально и обхватил ее за талию. – Слышите? Это маленькая напуганная девочка! И вам нужна совсем не она.

– Разговорим ее – узнаем.

Глаза женщины сузились, а руки сжались в кулаки.

– Знаю я, как вы спрашиваете! Не смейте ее трогать!

Волчонка поймали сетью и теперь волокли к калитке. Волчий скулеж раздавался на пол-улицы, за забором собирались проснувшиеся любопытствующие.

Семен уткнулся лицом в юбку матери и плакал. Дарья гладила ребенка по голове и переводила растерянный взгляд с солдат на их начальника.

– Послушайте…

Граф слушать не стал. Отвернулся, обронил:

– Ведун, не забудьте, что вы на службе, – и направился к выходу.

Артемий отстранился.

– Я буду рядом, – пообещал он шепотом и ушел следом за начальством.

Женщина закрыла за военными калитку, села прямо на землю и разревелась.

Она ничего не могла сделать. Брань здесь не поможет. И даже космы повыдернуть некому…

* * *

Они пересеклись у корчмы. Настасья возвращалась с поля, Ждан выходил от Фомы с бутылкой спиртного. Когда Краса наткнулась взглядом на ухажера, то даже вздрогнула: лицо его было в кровоподтеках, под обоими глазами цвели синяки.

– Отец жизни! – у нее кулек с остатками обеда выпал из рук. – Да что же это?

Ждан, услышав ее голос, вздрогнул, развернулся, сказал:

– Здравствуй, Настасья, – и поспешно стал к ней спиной. Хотя путь его пролегал мимо нее. Он ждал, пока Краса уйдет, а та все никак не могла подобрать слов для дальнейшего разговора.

– За что они так? – вымолвила она наконец.

– Они так работают, – ответила ей спина невольного собеседника. На что он там любуется? На кривое крыльцо корчмы Бобыля? Девушка подошла ближе, дотронулась было до мельникова плеча, но тот движение сбоку заметил и лицо поспешно закрыл локтем.

– Не надо, красивая. Иди отсюда.

У Настены сердце к горлу подкатило. Это он так сейчас издевается? Типа, он сейчас урод?

Настя зло схватила чужую руку, опустила. Ждан смотрел на нее грустно и озадаченно одновременно.

– Промывать этим? – она ткнула пальцем в бутылку. Мужчина кивнул.

– Пойдем, – его схватили за ладонь и куда-то потащили. Кажется, она шла в сторону своего дома.

Интересно, она его просто пожалела, или…

Ладошки у нее были маленькие, мягкие, сразу видно, что берегут родители ненаглядную дочь.

– Настя…

Настасья на окрик не обернулась. В глазах у нее стояли слезы, и ей не хотелось, чтобы Ждан их увидел. Вдруг еще обидится, что она его жалеет? Мужики, они странные до одури, как придумают себе какое-нибудь нелепое правило, и ходят, бдят, чтоб его, не дай Отец, никто не нарушил. А ей может смотреть на него больно.

– Насть, возьми другую руку.

Девушка остановилась. Посмотрела на окровавленный рукав и поспешно отпустила ладонь мельника. Мужчина, прочитав в ее глазах ужас, отступил на шаг назад. А Краса вдруг хлюпнула носом, а потом в голос разревелась. Оторопевший Ждан посмотрел, как она кулачком совершенно по-детски трет глаза и не выдержал: подошел, обнял. Одной рукой правда крепче, чем второй.

– Ну, что ты…

– Тебе бо-о-ольно…

Мужчина был готов еще раз вытерпеть подобное, лишь бы о нем опять беспокоились. Он стоял и гладил девушку по голове, мечтая, чтобы это мгновение не кончалось. Краса же вцепилась в грязную, окровавленную рубашку, от которой несло подземельной сыростью и потом, и самозабвенно плакала. Мимо проходили люди, косясь на них с недоумением, а то и с насмешкой. Но Настасье не было до этого никакого дела.

* * *

– И что вы собираетесь делать? – Артемий стоял рядом с начальником и так же, как и он, взирал на забившегося в угол клетки волчонка.

– Посмотрим… – туманно ответил Юлиан.

– Опять отошлете меня за чем-нибудь "важным"? Я больше не куплюсь на подобное!

Дарли усмехнулся, но говорить ничего не стал. Если бы он захотел, Артема уже здесь не было. Впрочем, он ведь может и прямой приказ отдать.

Однако пока он не считал нужным это делать.

– Как ее заставить обратиться?

– Знал бы, не стоял сейчас здесь, – сообщил куратор с крайне философским выражением лица. После поимки волка он стал выглядеть более спокойным, в некотором роде даже умиротворенным. Однако Артемий этой мнимой благодушностью обманываться отказывался.

– Я, пожалуй, на ночь здесь останусь.

– Я приставил к ней солдат.

– Они мне не помешают.

Наглость подчиненного переходила все границы, но Дарли лишь безразлично пожал плечами и ушел спать.

За весь день волк не подавал признаков разума. Только рычал на всех приближающихся к клетке. Даже просунутого между прутьями зайца не съел. Хотя подавали ему его два раза: в сыром и в вареном виде. И Юлиан, и Артемий, и даже Елисей пытались заговорить со зверем, но не вышло ни у кого.

Сейчас волчонок лег в дальнем углу клетки и внимательно следил за тремя людьми: двое солдат устроились за столом и играли в карты (с разрешения начальства, естественно!) Артемий ходил туда-сюда мимо железных прутьев, медленно удлиняя свой путь, чтобы в конце концов оказаться ближе к тому углу, где залег оборотень.

В виновность девочки мужчина не верил. Ну не мог такое натворить ребенок! Возможно, начальник на это только усмехнулся бы и проронил "наивный!", но менять свое отношение к происходящему в угоду графу Ведун не собирался.

– И что стоило тебе остаться человеком? – остановившись в очередной раз недалеко от намеченной цели, спросил следователь. Волк недовольно дернул ухом. – А твоя хоз… покрывавшая тебя женщина вообще должна была мне все рассказать! Придумали бы что-нибудь.

Артему показалось, что зверь его слушает, и он решил попробовать подойти к оборотню поближе.

Не успел Ведун завершить свой маневр, как в комнату вошел Афанасьев с еще двумя солдатами и столичным охотником.

– Приказано передать зверя… – начал было офицер, но Артемий его перебил:

– Нет.

Знает он, как потом будет выглядеть ребенок. На Ждана насмотрелся. Мужчина и раньше знал, что тайная полиция работает жестоко (по принципу цель оправдывает средства), но знать и видеть воочию – разные вещи. Отдавать этим живодерам девочку он не собирался.

– Приказ графа… – растерянно проговорил Афанасьев. Как честный вояка он, наверное, впервые сталкивался с неисполнением приказа, и одна только возможность подобного поведения приводила его в растерянность и ужас.

– В таком случае пусть граф сам мне об этом скажет.

Солдаты было шагнули вперед, но Ведун моментально наставил на них два пистолета. Офицер так побледнел, что казалось, он сейчас в обморок грохнется.

– Ерема, сходи к графу.

Один из солдат вышел из комнаты. Остальные трое крайне недружелюбно положили руки на эфесы сабель. За спиной порыкивал волк. То ли грозя, то ли подбадривая.

Так как расположились они в доме, который снимал Дарли, то появился тот довольно быстро. То ли еще не ложился, то ли привык вставать по-военному: глаза открыл, значит, проснулся.

– Что происходит?

Артемий отвечать не стал. Все и так было понятно.

– Вот, – засуетился Афанасьев. – Не пускает, – он обвинительно ткнул в следователя пальцем.

– Ведун?

Артемий пистолеты опустил, но не убрал.

– Я этому живодеру девочку не отдам!

Охотник поморщился, но промолчал. Дарли саркастически поинтересовался:

– Какая трогательная забота! Я так понимаю, вы пришли к заключению, что она не виновна?

– Она ребенок…

– И что? Я знаете ли видел, на что способны озлобленные дети. Пару лет назад, кстати, было дело (оно, правда, засекречено), когда сын убил своих родителей.

– Вы основываетесь только на этом факте!

– Отнюдь. Я не проповедую, что дети – злы. Помимо прочего, я лично наблюдал, как девочка закрыла собой младшего брата, когда на него кинулась собака. Я лишь хочу сказать, что ребенок – это недоформировавшийся взрослый. Ключевое "недо". Это камень, который еще не огранен, но что из себя он представляет: алмаз или гальку, понятно уже сейчас. Злые взрослые вырастают из злых детей, добрые – из добрых.

– Иногда ситуации…

– Ситуация это всего лишь ювелир, который ограняет камень. И только. Она проявляет и отшлифовывает сокрытое, но ничего нового не взрастит. Бывают хулиганы, которые становятся хорошими военными. Но не бывает меркантильных убийц, которые начинают жертвовать последние деньги сиротам. Если конечно они не веруют, что это окупит их грехи. Я по крайней мере таких не видел.

– И что же, вы отдадите ребенка ему, – кивок в сторону "живодера", – хотя еще не поняли, что это за ребенок?

– Это зверь.

– Это дитя!

– О, Отец! И как вы только до сих пор работаете в конторе!

– Я ловлю воров и убийц, а не десятилетних девочек!

Дарли устало поморщился.

– Я не намерен с вами спорить до утра. Вас убивать я тоже не хочу, поэтому отложим этот спор. Афанасьев, ваши люди свободны. Все. Раз наш милый следователь жаждет справедливости, пусть сам караулит зверя.

Охотник, офицер и его люди поспешно покинули комнату.

– Сбежит – повешу как изменника, – пообещал куратор и вышел вслед за ними.

Артемий перевел дух.

– Вот именно поэтому о подобном предупреждают! – заявил он волчонку, усаживаясь прямо на пол. Зверь заскулил.

– Просто вы, бабы, не способны думать головой, честное слово!

Артемий немного побранился, потом достал из принесенного с собой кулька пирожки с капустой.

– Будешь?

Волчонок опасливо приблизился, принюхался к протиснутой сквозь прутья руке с угощеньем. Посмотрел на мужчину и потянул зубами за рукав.

– Э… Не будешь?

Рык.

– Начинка не нравится?

Рык.

– Э…я не понимаю!

Зверь потянул за рукав рубашки.

– Зайти к тебе?

Рык.

– Выпустить я не могу!

Рык. Рукав рубашки подран.

– Тебе дать одежду?

Руку отпустили. Решив, что это согласие, Ведун растерянно огляделся.

– У меня нет ничего…

В дверь просунулась голова служанки Юлиана.

– Граф… – начала было та, но увидела зверя и завизжала. Артемий мигом подскочил к визгливой женщине, закрыл ей рот рукой.

– Тише вы! Он в клетке, не видно, что ли?

В ответ закивали сначала отрицательно, потом положительно. Ведун руку от лица служанки убрал, но схватил ее за локоть.

– Можете раздобыть рубашку? Женскую? – спросил он и мстительно добавил: – Хозяин вам за нее хорошо заплатит.

Женщина кивнула и поспешно скрылась в коридоре.

Через десять минут вместе с рубашкой ему принесли и ужин. Следователь с добытой одеждой и едой подошел к клетке.

– Вот, – он просунул между прутьями одежду и кулек с пирожками, а сам сел с миской каши за стол. – Ты…

Он ничего не заметил. Вот стоял волчонок, он отвернулся, дошел до стола… а в клетке девочка уже натягивает рубашку, путаясь в длинном подоле.

Артемий попытался сделать невозмутимый вид и сел есть боком к пленнице. Та еще раз обнюхала угощение и тоже приступила к трапезе.

Ели молча. Следователь боялся напугать чумазую девчонку, та явно присматривалась к нему.

Ребенок заговорил первым.

– Ты Дашин?

Артем поперхнулся. Подумал, и согласно кивнул. К Дарье-то девочка хорошо относилась. Вроде бы..

– Она знает.

– Что?

– Все.

Недоумение на его лице видимо было настолько явным, что оборотень тут же поправилась:

– Все, что я говорю.

– А что ты ей рассказывала?

Ребенок подозрительно осмотрелся.

– Ты поможешь? Ты должен помочь, ты дашин.

– Я постараюсь. А может, мне и делать ничего не придется, если ты знаешь кое-что действительно важное.

– Я тебе скажу. Только тебе. Главный твой ненастоящий, он играет. А ты делаешь и говоришь по сердцу. Я не слышу – я чую. Слушай. Иду с севера. Волк помогает. Идем долго-долго, земли чужие, потому прячемся. Но охотники выслеживают. Думают: зверь. Уходят за ним, я остаюсь. Убивают. Его. Но теперь он убивает.

– Стоп! Твой провожатый мертв?

– Да.

– Но как же он убивает?

– Не он…шкура убивает. Если заживо снять, то может прирасти к новому хозяину. Он сильный. Быть. Был. Был сильный. Мог перед смертью заклясть на мщение. Мы можем делиться шкурой.

– То есть охотится в его шкуре его убийца?

– Нет. Хозяин шкуры. Не обязательно тот, кто снимает. Кто радуется. Главный.

– И ты не знаешь, кто он?

– Нет. Но будет еще рвать. Шкура жжется. Не даст покоя. Но пришлась по сердцу.

– Это как?

– Он любит убивать.

Артемий некоторое время осмысливал услышанное. Потом выбежал из комнаты.

За окном занимался рассвет.

Пора графу вставать.

12

Настасья встала ни свет, ни зоря. Умылась, с ужасом рассматривая свое отражение в воде, тщательно заплела косы. На улице лаяла собака и девушка, взяв краюху хлеба и бидон молока, вышла во двор.

Однако лай раздался с улицы. Настя отложила угощение и проверила калитку. Заперта. Неужто через забор махнула?

Краса вышла на улицу. В соседнем дворе кто-то лениво протопал да сарая. Остальные еще либо не проснулись, либо не выходили из дома.

Рассвет только-только занимался, но Жучку, повернувшую за угол крайнего дома, Настена рассмотрела.

Что это случилось с собакой? Никогда она себя так странно не вела. Может, заболела?

Настя пошла следом. Прошла крайние дома, вышла на тропу к лесу…

– Ну что, – раздалось сзади. – Побегаем, красавица?

* * *

– И куда вы?

Дарли появился у него за спиной словно из ниоткуда.

– К вам.

Начальник от подчиненного отмахнулся.

– Можете не утруждаться пересказом. Я все слышал.

– Вы…

Артемий замолк, пытаясь подобрать слова. Юлиан посмотрел на него и вдруг рассмеялся.

– Отца ради! Ну неужели вы думаете, что я решил пойти вам на уступки, только потому что вы подержали пять минут в руках два пистолета? У меня тридцать столичных солдат! И я обладаю такими полномочиями, что если потребуется, могу мобилизовать всех государственных служащих этого города!

– Но зачем…

– Потому что и идеалисты иногда приносят пользу. Вы, например, принесли. Вас не смутило, как вовремя появилась служанка? Или тот факт, что я забрал ВСЕХ солдат, оставив вас наедине?

"Он играет" вспомнились Артемию слова девочки-оборотня. Что ж, эту партию граф, каждется, выиграл.

А ты идиот.

Но как она-то не поняла?

Последний вопрос следователь задал вслух.

– Она ребенок, – ответил Дарли. – И пока еще находится в том возрасте, когда полагаются на взрослых, а не вступают с ними в конфликт. Она уже доверилась этой твоей Дарье. И, пожалуй, единственный, кому она могла поверить теперь, – это человек, которого она неоднократно видела в доме, ставшем ей пристанищем. К тому же я создал для этого все условия. Пришлось даже поставить под удар психику бедного Афанасьева.

– Вы все это разыграли?

– Не совсем. Скажем, предугадал. Ваше поведение довольно предсказуемо.

– И что дальше?

Улыбка сползла с лица куратора, он нахмурился.

– Работать дальше. Проверять информацию. Сегодня отработай Ефима.

– А ребенок?

– Никто ей ничего не сделает, что могла, она уже рассказала. Но отпустить просто так, сам понимаешь, я ее не могу.

– А потом?

– Вот найдем убийцу и следующим пунктом решим проблему, что делать с волчонком. Так что езжайте-ка вы, защитник обиженных и угнетенных, в деревню.

И Артемий поехал.

* * *

Мельник из дома вышел с ружьем. Микула аж отступил назад.

– Ты чего?