Текст книги "Волчья шкура (СИ)"

Автор книги: Инна Чеп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Я тебя…

От драки с женщиной Артемия спасла уличная драка. Услышав крики, подбадривающие дерущихся, Дарья перепугалась, что там может быть ее сын и рванула к толпе. Артем кинулся за ней.

Дрались мельник и охотник.

– Что случилось-то? – с интересом спросил Ведун у плешивого мужичка.

– Да Ждан к Олежке пристал: мол, не ходи вечером с Настасьей гулять, а тот в ответ: что хочу, то и буду делать, она авось не против. Ну слово за слово, оно и пошло…

Не успели деревенские выяснить, кто победит, как появился и предмет спора.

– Неужто дерутся? – начала громко негодовать Краса. – Совести у них нет! Да почто мне драчуны да дураки? Я с такими гулять не пойду!

Она демонстративно развернулась спиной к мужчинам.

Клубок из двух тел распался. Спорщики отошли друг от друга на пару шагов, сплевывая кровь.

– Да тебе даже бороду лень сбрить для Настены! – прокричал Олег. – На кой ты ей такой нужен!

Мельник только угрюмо прорычал:

– Не подходи к ней!

– Да она сама…

Настя топнула, прерывая соперников.

– Видеть вас обоих не хочу! – и убежала, взмахнув цветастым подолом…

Мужчины посмотрели ей вслед, а потом друг на друга, то ли примерялись, куда бить, то ли искали путь, как отступить, сохранив достоинство. Что именно они хотели сделать, так и осталось для толпы загадкой, ибо тут же на каждого было вылито по полведра воды.

– Чтоб я вас перед своим двором не видела, петухи драные! – Дарья тряхнула пустым ведром. – А ну идите отсюда, пока я вдобавок горячие щи не вынесла!

Народ поспешно стал разбредаться. Кто-то вспомнил, как года два назад теми щами какого-то Емелю чуть не лишили самого дорогого…

Бирючка обозрела опустевшую улицу.

– И ты бы двигал отсюда! – посоветовала она Артему и удалилась, закрыв калитку на замок.

Ну что за колючая баба, честное слово!

5

Этим утром Юлиан сам пришел в их контору. Кабинет, больше похожий на чулан, еле вмещал троих людей. Куратор с удивлением обозрел рабочее место подчиненных, прошептал: «Безобразие!» – и уселся на табурет для посетителей.

– Охотник сказал, что следы ведут к поместьям. Но пришел волк от города.

– Уже второй раз он так ходит, – заметил Артемий. – Все-таки горожанин?

– Может быть. А может, это кто из поместий. Возвращается-то он туда.

– А может он там кого-то конкретного выслеживает? – подал голос Елисей. – Или это вообще наемный убийца, работающий на создавшую его ведьму. Или он убил ведьму и теперь мстит всем, кого считает причастным к своей болезни?

– Окстись! – рявкнул Ведун. – Разыгралась фантазия! Ты нам дело не усложняй!

Зван послушно затих.

– Итак, центральные места – город и поместья, – подытожил куратор. – Оборотень явно живет в одном из них. А вот в другом либо имеет какой-то личный интерес, либо ходит охотится. Первое убийство он совершил в облике зверя – следов воздействия человека на трупе не обнаружено. Скорее всего старуха стала случайной жертвой. Однако именно этот инцидент позволил ему осознать свои новые возможности. Булочник сначала был ранен человеком – видимо для подстраховки, а затем растерзан зверем. Странно, что служанку пытались задушить. Ведь к этому моменту убийца уже освоился в теле волка.

– Она была его знакомой, – предположил следователь.

– Скорей всего. Как и девушка из лавки. Но это не особо сужает круг потенциальных подозреваемых. Как вы выяснили, Марья эта зналась и с друзьями погибшего брата, ошивающимися в городе, и парень у нее горожанин, а подруги из двух окрестных деревень. Бойкая, любила деньги. Значит, знакомств много. Единственная зацепка – жених по кличке Лютый, но появился он у нее год назад, а убийства начались только в прошлом месяце.

– Так заколдовать его могли и месяц назад, – забывшись, подал голос Елисей.

– Тоже верно, – неожиданно согласился с ним куратор. – Вот ты им и займись. Ведун, какие поместья в той стороне?

– Самое ближайшее – принадлежащее раньше промышленнику Серли. Но оно около полугода как заброшено. Далее – Зеленый замок графа Фонрозина. За ним – поместье Лорана, но оно ближе к соседнему городу, чем к нам.

Юлиан на мгновение задумался, а потом решительно стукнул ладонью по столу.

– Займемся заброшенным домом для начала. Точнее, его слугами. Артемий, прокатимся до деревни. Заодно посмотрю на вашу ведьму.

Куратор встал и направился к двери. Следователь пошел следом.

* * *

Миланья знала все и про всех. Что было и даже чего не было. Так, по ее словам получалось, что непонятно откуда взявшаяся служанка по имени Вира безусловно была ведьмой: хозяина захомутала, ребенка от него прижила, ее, Миланью, из дома выгнала за совестливость и честность. В то же время упомянутая ведьма "девка-дура, с Лексием спуталась, вот ее офицерик и сжег-то, а что баба против мужика сделает?"

Знала Мила и все о слугах. Особенно из всех, кто нанимался на те три месяца в поместье работать, от Миланьи досталось Дарье. И захомутать она офицера сама хотела. И в тоже время терпеть военных "эта баба соромная" не может. Вроде как она "с ведьмою заодно были", но через пару реплик оказалось, что "девку она гоняла нещадно, властью своей упиваяся".

– Слов много, толку мало, – подвел итог Дарли, выходя от словоохотливой старушки. Артемий только потер уставшие уши, пытаясь вытряхнуть из них все лишнее.

Следующим посетили конюха. Тот оказался человеком простым до крайности. На все вопросы он отвечал: "а че, мужик как мужик" и как вариант "да ну, баба как баба"

К Дарье постучались уже после обеда. Грохот, доносившийся со двора, моментально затих. Кто-то довольно неуклюже подкрался к забору и спросил:

– Кто там?

Ответил Ведун.

– Семен, это дядя Артем. Мама дома?

– Нет, она корову доить ушла, – сообщил ребенок. – А вы зачем пришли?

– Может, во дворе поговорим?

Семен засопел.

– Мама сказала, чужих не пускать ни в коем случае, – сообщил он после некоторых раздумий. И тут же принялся рассуждать: – Но дяде Ждану открывать можно. Он нам забор делал. И вы делали. Вам тоже можно?

Следователь увидел в конце улицы Милу, о чем-то спорящую с дородной Никитишной, и поспешно сказал:

– Можно-можно. Открывай скорей!

Мальчик послушно распахнул калитку.

– Ой, а это кто? – он ткнул в куратора, уже зашедшего во двор. – А он чужой! Ему нельзя! Пусть уходит!

Дарли окинул взглядом двор, по-хозяйски прошелся туда-сюда, чем вызвал раздражение не только у Семена, но почему-то и у Ведуна.

– Задам твоей маме пару вопросов и сразу уйду.

Ребенок отошел от мужчин. Взгляд его сразу сделался колючим.

– Вы тоже маму обижать будете?!

Артемий, присевший на какой-то чурбан, вздрогнул. Дарли обернулся к мальчику.

– Почему "тоже"? – спросил следователь.

Сема сделал еще пару шагов назад.

– Приходили спрашивать уже, по осени. Когда офицер, у которого мама в поместье работала, исчез куда-то. У нее потом губы разбиты были, и рука болела.

Ведуну показалось, что он ослышался.

– Что?

– Они все про ведьму какую-то спрашивали. А она не знала ничего! А они руку заломили и по лицу зачем-то ударили! Зачем?

В глазах мальчика стояли слезы.

– А ты откуда знаешь, что там было? – спросил Юлиан. Семен посмотрел на него со злобой и рукавом утер нос.

– А мне мама в подполе сказала сидеть. Я и сидел. Только там доски неплотно лежат, дырки есть. В них многое видно.

Артем встал. Ребенок испуганно шарахнулся в сторону.

– Мы твою маму не тронем. Обещаю.

Куратор хмыкнул. Мальчик смотрел недоверчиво, но хлюпать носом перестал.

Когда Дарья вернулась, Дарли и Ведун степенно сидели на порожках крыльца, а Семен веткой, которая олицетворяла меч, рубил злого чародея (то есть яблоню). Женщина кинула на ребенка такой взгляд, что тот враз весь съёжился и моментально куда-то исчез.

– Что надо? – спросила хозяйка, не торопясь пускать незваных гостей в дом.

– Задать пару вопросов, – граф встал. – Ты служила осенью у Януса Дирека в поместье в двенадцати верстах отсюда?

Бирючка нахмурилась. Осмотрела незнакомого мужчину с опаской.

– Я. И что?

– У него была служанка по имени Вира. Знала такую?

– Знала.

– Они обвиняются в государственной измене и ведовстве. Замечала за ними что-нибудь необычное? Откуда взялась девица? Какими способностями обладала?

Дарья уперла руки в бока.

– Гостюшко, ты на голову больной? Я там пыль протирала, тряпки стирала, ботинки чистила. А не шпионила за офицерами и их слугами!

Граф шагнул с крыльца.

– Совсем ничего? Непонятных вещей, слов, странных жестов, обрядов, подозрительных гостей?

– Гость был один. Очень подозрительный! Ион Айзек зовут, знаете такого?

Артемий видел, что женщине не по себе от пристального взгляда куратора. Руки в бока уперла, а пальцы-то в кулаки сжаты. Глаза злые, а на дне их страх плещется.

– Вы понимаете, что, скрывая что-то от нас, становитесь соучастницей преступления? – Юлиан скрестил руки на груди.

– Да! – рявкнула Дарья.

– Тогда мы пойдем, – опережая Юлиана на несколько секунд сказал Ведун. Он встал и почти бегом спустился с крыльца. И сделал совсем уж нелепое: подхватил начальника под локоть, сообщив растерявшейся женщине: – У нас еще очень много работы!

Граф так опешил от подобного поведения подчиненного, что опомнился только на улице.

– Что вы себе позволяете? – зашипел он. Артемий отстранился.

– Она ничего не знает.

– С чего вы взяли?

– А зачем ей их покрывать? Во-первых, эти люди либо мертвы, либо за тысячи верст отсюда. Во-вторых, живет она не богато, значит, за молчание ей никто не платил. В-третьих, она не сказала ничего и прошлым гостям, а они действовали менее…деликатно. В-четвертых, она вас боится, так что, если б могла, я думаю, все бы рассказала.

Дарли посмотрел на него долгим изучающим взглядом, а потом усмехнулся:

– Полюбовницу защищаешь?

– Просто женщину, за которую некому заступиться, – ответил Артем.

– Она сама сожрет кого хочешь!

– Вряд ли в том ее вина. Миланье и я бы сказал…пару ласковых.

Куратор поморщился от упоминания имени сплетницы.

– Кто там дальше?

– Из деревенских Фекла. И еще некая Фира, но она сейчас в городе служит.

– Ну, пойдем.

Мужчины направились в другой конец деревни.

Дарья простояла на месте еще несколько минут, потом смахнула пот со лба, зашла в дом. Почти за шиворот вытащила из подпола мальчишку и долго на него орала.

Потом они вместе плакали.

Вечером Семен, держась за подол матери, вместе с ней шел за коровой.

Спать они устроились на печке в обнимку, и Бирючка долго рассказывала мальчику сказки, невесомо гладя его по лохматой макушке.

* * *

В лучах закатного солнца дом выглядел обыкновенным. Разве что дверь не заперта…

– Здесь кто-то был, – Юлиан первым заметил отпечаток мужского сапога на рыхлой земле клумбы. Артем слез с лошади, походил по округе, но улика была единственной. Видимо, посетитель стал сюда случайно, а остальной путь проделал по дороге.

Прошлись быстро по комнатам дома, бегло осмотрели территорию вокруг. Ничего подозрительного больше не нашли и поехали в город.

– Почему вы так привязались к этому поместью? – задал Артемий на обратной дороге давно мучающий его вопрос.

– Дочка Серли ведьма. Настоящая. Перед смертью прокляла королевскую семью и, знаешь ли, проклятие сработало. Поместье подарили отставному военному. Но тут же по некоторым данным в нем появилась еще одна ведьма… Странное дело. Фантазировать тут можно до бесконечности, но точно я знаю одно: ведьмы могут причинить вред. И не малый. Разными путями. Если оборотень порченный, то кто-то же на него это навел? Надо искать кто. А у меня пока есть странное поместье, связанное с двумя ведьмами, да эта твоя Авдотья. Надо к ней завтра съездить, кстати.

Ведун логику начальника не совсем понимал, но свежий след на земле его немного настораживал. Да и против очередной поездки в деревню он не был против.

Интересно, Семе от матери сильно досталось?

* * *

Девки за спиной шушукались, рядом сопел недовольный Олежка, а напротив стоял хмурый мельник. Без бороды. Оказывается, у него на щеке тонкий белый шрам есть. Почти незаметный, но мужественности лицу придает. Впрочем, Настя именно за мужицкое лицо мужчину и недолюбливала.

– Насть, – хлопнула в ладоши юркая дочь Никитишны, – Ты обещала! Сбреет – пойдешь на свидание!

Весело ей! Вот всегда подозревала Краса, что завидует ей черной завистью племянница старосты! А теперь убедилась!

– Пойду-пойду, – успокоила она шушукающихся девиц. – Я от своих слов не отказываюсь!

И лебедушкой шагнула вперед. Ждан протянул ей очередной цветок. Девушка его приняла без энтузиазма, и не оглядываясь, пошла по тропинке. Мужчина со вздохом направился следом.

В отличие от того же Олежки, без умолку восхваляющего ее красоту, мельник шагал молча. Смотрел только так, что румянец на щеках вспыхивал, да вздыхал иногда. Поначалу Настасья обиделась и демонстративно смотрела в сторону, а потом то на птицу зачирикавшую отвлеклась, то на ежика…

Мирно было. За руку (и ни за что другое тоже) мужчина не хватал, себя не расхваливал, на сеновал не звал.

– Выходи за меня замуж.

Настька аж споткнулась.

– Чего?

– Настенька, будь моей женой, – он протянул ей руку.

"Щас в кусты потащит! " – вдруг испугалась девушка и на всякий случай отошла подальше.

Но Ждан стоял на месте и ждал.

– Что, люба я тебе? – спросила Краса. Мельник опустил руку.

– А то не видно!

– А коли ты мне не люб?

Мужчина нахмурился.

– Так уж и не люб, Настасья? – спросил он проникновенно. Но к девушке не шагнул. Осталась и она на месте, раздумывая над ответом.

На опушке кто-то завыл. Девушка вздрогнула.

– Волк. Одиночка, – успокоил ее мельник. – Я их за версту чую.

– Ты им случаем не родич? – усмехнулась девушка.

– Про медведей я тоже много знаю. Вот, например…

Ведя неспешную беседу, они отправились обратно.

Вопрос о сватовстве забылся.

Забылся ли?

* * *

Дарья излишним состраданием не болела. И людей, страдающих над куском свинины искренне не понимала. Есть всем надо. Она для того кур-свиней-индюшек и растит, чтобы их потом скушать. И курам своим головы Бирючка рубила на раз-два. Однако мучение животных женщина не одобряла и когда увидела в лесу кровавый след, осторожно двинулась в ту сторону, откуда он тянулся.

И все бы ничего, найди она зайца или лису, да хоть медведя! Но за кустами прятался…ребенок.

Девочка. Года на три старше ее сына. Вместо одежды – лохмотья, босая, нечесаные волосы сбились колтунами, правая нога в крови.

– Отец жизни! – в ужасе воскликнула Дарья. – Ты чья? С Грязниц что ли?

Ребенок дернулся, зашипел, попробовал уползти.

– Да ты что, милая! Куда ты! Хватайся, я тебя домой отведу.

Девочка запаниковала и стала отползать активнее.

– Не надо тебя никуда вести, да? Обидел кто? Давай тогда до нашей деревни дойдем. Покормим тебя, умоем. Авось Фома помощнице обрадуется. Будет тебе и где есть, и где спать.

Глаза девочки в ужасе распахнулись, и она расплакалась.

– Ты людей боишься, что ли? – догадалась женщина. И задумалась. Вдруг и правда ребенка обидели, она и сбежала. Может девочка и придумала себе ужасов всяких, а может если ее найдут, не поздоровиться ей. Сказки про злую мачеху да строгого отца не на пустом месте придумали. Авось и высечь могут…и вообще непонятно от чего она бежала. И откуда.

– Ладно, – Дарья осмотрелась, – сейчас солнце сядет, дойдем до опушки. Там еще немного подождем, пока все спать улягутся и через речку – помыть тебя надо обязательно! Да не бойся, я тебе свою рубашку верхнюю дам, сама в сарафане останусь! О чем я? Ах, да, через речку дойдем до дома. Поешь хоть да выспишься. Не дрожи! Никому я про тебя не скажу. А что, думаешь, лучше тут? Тут ты либо без ноги останешься, либо вовсе с жизнью распрощаешься, поверь. Не глупи, умереть всегда успеешь.

Девочка притихла, слушая бесконечную болтовню женщины.

Деревня затихла не скоро. К речке подходили уже при свете луны. Оказалось, что девчонка, несмотря на чумазость, вовсе не тоща. То ли только-только из дома, то ли умудрилась неплохо кушать по дороге. Воровала и теперь боится наказания? Дарья мотнула головой, отгоняя ненужные сейчас догадки, закутала ребенка в свою рубаху и практически на себе потащила домой.

6

Елисей гонялся за неуловимым Лютым, у которого, как оказалось, таких невест как убитая Марья, было то ли пятеро, то ли еще больше. Дарли с Артемием с утра направились в деревню, но знахарки дома не обнаружили.

– Так ушла она, – сообщила им соседка. – Вот аккурат дня два назад и ушла. Вместе с псом своим. Свиней-кур раздала по соседям, дом закрыла, сказала, когда надо, придет следующая – поселится там. И в северную сторону отправилась прямиком через лес.

Юлиан досадливо сплюнул.

– Думаете, она? – спросил Ведун.

– Кто его знает! Все может быть. А может, почуяла, что придут к ней. Или просто перестраховалась. Тут уже не разберешь, кто или что к делу относится, а что нет.

Они зашагали вниз по улице. Совсем рядом раздался молодецкий гогот.

– Так ты сам хвалился: девка готовая! Хоть завтра на сеновал! – негодовал один.

– А я говорил: нельзя так с Настькой! Не пойдет она миловаться за красивые слова! – этого говорящего Артем даже узнал, очень специфически он букву "р" выговаривал, – Ефим, следопыт.

– Да мы давно б уже кусты мяли, – а это бас охотника. – Только то мельник, сволочь, на пути встретиться, то ребятня пробежит! Да вы видели, как она на меня смотрит?

– Смотрит на тебя, а гулять вчера пошла со Жданом!

– Так это она слово свое передо мной держала!

Мужской спор прервал женский голос.

– Эй, работнички языками! День на дворе! Чем подолы обсуждать, родителям бы по двору помогли!

– А мы что, али мешаем тебе, Бирючка?

– Пройти дай, медведь! Растопырился! Я по-твоему, как должна два ведра пронести? Над твоей головой что ли?

– Вот баба вредная! Да иди ты со своими ведрами, кому ты сдалась!

Мужчины повернули направо и нос к носу столкнулись с Дарьей. Та окинула их грозным взглядом.

– Ходят тут!

И пошла дальше. Те посмотрели ей вслед, потом вперед. Метрах в пяти от следователя и его начальника стояли пятеро парней. Увидев городских "конторских", они враз попритихли.

– О чем спорим, молодые да ранние? – улыбнулся им граф.

Парни переглянулись.

– Да так, девкам кости перемываем. А че надо?

– Не знаете, куда знахарка ваша подалась?

Ефим развел руками.

– Так они всегда так. Приходят и уходят. Тетка Дарькина тоже лет на десять ушла куда-то со двора, когда сын-то подрос, а потом вернулась, как будто так и надо. Бабка рассказывала, до нее старуха была, пришла из ниоткуда в старом доме на отшибе поселилась. Весен семь пожила и опять ушла. А годков ей было поболе, чем сейчас моей бабке есть.

– Понятно, – Юлиан осмотрел парней задумчивым взглядом и пошел дальше.

Артем последовал за ним.

– Заметил? – спросил куратор, когда они отошли на достаточное расстояние, чтобы их не расслышали.

– Что?

– У Ефима этого на поясе амулет висел из клыков. Не волчьи ли?

– Волчьи, – подтвердил Ведун. – Только это ему граф Фонрозин презентовал. За помощь в охоте.

– Граф так щедр?

– Да у него этого добра полон дом! Склеп животных, а не поместье, честное слово! Ему когда надоедает что-нибудь, он или слугам дарит или еще кому отдает. В деревне этой года три назад на спор раздал половину своих трофеев. А потом из леса неделями не вылезал, восполняя потери.

Юлиан услышанное комментировать не стал. Но следователь был уверен, что он запомнил все до единого слова.

* * *

Семен был счастлив и печален одновременно. Юлой крутился вокруг девчонки, с напряжением следящей за каждым его движением. С одной стороны, мама принесла второго ребенка, чего еще желать? С другой, незнакомка на контакт идти не желала, упорно молчала на все вопросы и жалась к стене. Говорить кому-либо о новом жильце мама настрого запретила, на улицу выводить девочку – тоже, так что и сам Сема провел весь день в доме.

Найденка вела себя тихо, ела жадно, на мать смотрела с опаской, особенно когда та ей ногу перевязывала. Но убежать не пробовала. Вечером Дарья постелила девчонке на скамье, а сама вместе с сыном легла на печке.

В этот же вечер произошло еще одно знаменательное событие: чужому ребенку показали подпол.

– Если что – сразу лезь туда, – сказала Дарья. – Никто не найдет.

Девочка кивнула. Это был первый ответный жест с ее стороны за весь день.

Спать Семен ложился почти счастливым.

А мама еще говорила, что без отца завести братика нельзя! Так он и на сестренку согласен!

* * *

Вообще-то Артемий, погруженный в невеселые мысли, шел к Витке, когда рядом раздалось:

– Да стой ты, краля!

Два солдата шли быстрым шагом за Настасьей, уволакиваемой куда-то Дарьей.

– Баба! Ну почто ты ввязалась! Не обидим мы девку!

Бирючка остановилась, задвинув Красу себе за спину.

– Пошли отсюда, пока глаза не повыкалывала!

– Даш, да они просто смешили, – начала было Настасья, но на нее рявкнули:

– Молчи, дура! – и она послушно замолчала.

Артем подошел ближе.

– В чем дело?

Солдаты переглянулись. С городскими коллегами они не пересекались, да и сам следователь носил гражданскую одежду (им разрешалось, дабы не напрягать народ каждый раз своим появлением), так что его не опознали и грубо поинтересовались:

– Ты тут че забыл?

– Не "ты" а "вы", любезные. Артемий Ведун, помощник куратора из столицы по "лесному делу". Начальство не узнаете?

На самом деле он, конечно, числился подчиненным, а не помощником, да и непосредственным начальством для них не был, но решил на всякий случай немного приукрасить собственный статус. Вдруг мужикам что нехорошее в голову ударило, и надо немного их остудить.

Но вояки попались нормальные.

– Звиняйте, не признали, – спокойно повинился тот, который постарше. – Да мы что?? Мы ничего. Смешили девчонку байками армейскими, а тут мымра выскочила из-под земли словно, наорала на нас, девку увела. А мы что? Мы мирные. Мы смешили только.

– Да мы и второй бабе рады, – влез безусый, – да только что ж она кричать да замахиваться стала? Да ни за что, ни про что! Села бы рядом…

– Я тебе щас сяду! – пошла в наступление Дарья. Но Артемий схватил ее за руку.

– Свободны, – обратился он к солдатам. – Но во избежание повторения подобной ситуации будьте добры девиц местных не смешить. Друг другу байки рассказывайте! Понятно?

В ответ покивали и, попеременно оглядываясь, пошли к корчме.

– Да что ты лезешь! – тут же ожила Настасья. – Разговаривать мешаешь!

– Да конечно! – напустилась на девушку Дарья. – Говорить они с тобой хотели, как же! Дура, что ли?

– Не дура! Это ты везде плохое видишь! А они может интересное рассказывали!

– Смотри, Настена, договоришься, что в подоле принесешь!

– Как ты что ль?

– Да хоть и как я! Вот такой же и станешь!

– Ведьма! – выплюнула Краса и умчалась к своему дому.

Бирючка зло смотрела ей вслед.

Ее руку все еще держал Ведун.

У нее оказались очень тонкие женственные запястья и длинные "музыкальные" пальцы. Артем невольно провел пальцем по шершавой от постоянной работы ладони.

Дарья вздрогнула. И вся вдруг покраснела.

– Спасибо, – пробурчала она, вырывая руку. – А то попала бы дура…в анекдот.

– Не за что. Не думаю, что они сильничать бы стали.

– Кто его знает, – вздохнула женщина. – Человеческая душа потемки.

– Даша… тебя обидели?

– Да кто меня обидит? – хмыкнула собеседница. – Никто не обижал, сама дурой была. Сама повелась на речи, сама пришла. И эта такая же. Только еще глупее. Не видит, что под носом творится. Красивая, гордая, ей кажется, никто ей ничего злого сделать не может. Принесет в подоле, как пить дать, принесет!

– А ты оберегаешь значит?

– Еще чего! Оно мне надо? Мимо просто проходила, увидела, как дуру обхаживают, а она уши развесила, слушает про заморские страны. Молодая, все ей интересно. А с кем тут поговорить-то, если сплетничать не собираешься? Авдотья и та отсюда ушла уж дня три как.

– Как Семен?

Женщина улыбнулась.

– Понаслушается сказок, и бегает то с драконом борется, то торговый корабль за океан пускает. Вчера вот чародея пленил. Паука то есть.

– А кто ему эти истории рассказывает?

– Как кто? – удивилась Даша. – Я. Ну и иногда Ждан, когда мы на мельницу ходим.

– Так значит все-таки есть с кем поговорить? – заметил следователь.

– Мои истории – для сына! – отрезала Дарья. – Я к глупым девицам нянькой не нанималась!

Артем взял женщину за локоть.

– Расскажи.

Она посмотрела на него изумленно.

– Устал я, Даш. Расскажи и мне свои истории. Только, чтобы добро обязательно побеждало.

Как ей хотелось вырвать руку и молча уйти одной!

Посмотрела в действительно уставшие глаза и не смогла.

Так они и шли до дома, а потом еще несколько раз вверх-вниз по улице, под ее монотонную речь. И Артемий, словно ребенок, держался за чужую ладонь.

Правда, как ребенка воспринимала его исключительно Дарья. Самого мужчину занимали вполне взрослые мысли.

Она ему нравилась. Колючая – и добрая. Странная женщина, поверившая однажды одному мужчине и с тех пор не верящая никому. Которая кажется безразличной, холодной, строгой, а на самом деле…

Что живет в твоем сердце на самом деле, Дарья-одиночка? Есть ли шанс разгадать?

* * *

Весь следующий день у Ведуна было такое хорошее настроение, что Елисей, который обзавелся фингалом при разговоре с Лютым, только завистливо косился в его сторону.

– Что-нибудь полезное накопал?

Зван печально вздохнул.

– Я к этому врачу ездил, ну который с начальством прибыл. Он говорит, рецепт, что мы нашли в лавке, какой-то странный. Не оборотный он. Но вроде как для волчьей шерсти. Наподобие тех, которые мужички с залысинами просят. Только для зверя.

– Что Лютый?

Помощник потрогал лицо и поморщился.

– Не при делах вроде. Сказал, они с невестой поссорились. Она как-то пришла к нему без предупреждения, а он…в общем, с другой своей девкой. Разругались и с тех пор не виделись. Соседи подтвердили.

– А жених помощницы лекаря?

– Ничего не знает. Вроде она дня за два до смерти странной стала, а в чем эта странность проявилась так объяснить и не смог.

– Хорошо, – похвалил Артемий парня. – Молодец. Ты вот что сделай…

Елисей выпучил глаза.

– Что, опять??? Теперь-то куда?

Ведун развел руками.

– Приказ куратора. Поместье Серли знаешь где? Надо там покараулить пару дней, присмотреться не ходит ли кто туда.

Помощник хмуро посмотрел на начальника.

– Уволюсь! – заявил он надрывно. – Я уже сам стал больше на разбойника похож, – он ткнул пальцем в синяк под глазом, – чем на конторского служащего. Вот уйду, и будете сами по лесам бегать.

– Я и так бегаю, – не согласился с парнем Артем. Насчет заявления Елисея об уходе он не беспокоился – юноша порывался уволиться чуть ли не каждый месяц, однако никуда пока из конторы не делся.

Парень тем временем собрал сумку, которую вечно зачем-то носил с собой, и устремился к выходу.

– Подожди, – окликнул его следователь, – до поворота вместе доедем. Только заскочим по дороге в кондитерскую.

* * *

Притихший Семен с жаждой смотрел на кулек.

– Мама не разрешит, – печально объявил он, пряча руки за спиной, словно те могли предать хозяина и без его ведома забрать у искусителя конфеты.

– А мы ей не скажем.

Мальчишка насупился.

– Я маме никогда не вру! – заявил он, с видом мученика глотая слюну.

– Тогда пойдем к ней.

– Она не разрешит…

Над этой дилеммой они страдали уже полчаса.

– Я попрошу, чтоб разрешила, – пообещал Артем, но мальчик от его слов совсем сник.

– Тогда точно не позволит.

– Почему это?

– Она сказала вас даже во двор не пускать. Строго-настрого.

Воодушевление Артема немного поутихло.

– Давай лучше саму ее спросим, чем гадать?

Сема повздыхал и согласился.

У знакомого двора Семен остановился и попросил подождать, а потом куда-то исчез. "Секретный лаз у него там что ли?" – подумал следователь. Видимо, так и было, потому что открыл мальчик калитку уже изнутри. И тут же закричал:

– Ма! Поди сюда!

Дарья вышла во двор простоволосая, каштановые пряди спадали волнами до пояса. Пальцами она приподнимала подол юбки, видно, бежала на крик.

– Что случилось?

Она посмотрела на сына, потом за его плечо. Рука дернулась к волосам, но женщина тут же опустила ее и гордо выпрямилась. Что ей до чужого мнения? Да и незамужняя она, чтобы волосы прятать.

Только вот и не девица.

– Что надо?

– Пусти, а? – Артем показал рукой на соседние дома. – А то потом проходу не дадут, вызнавая, что я у тебя делал.

– Так говори!

– Хорошо, – Ведун бухнулся на колени и начал эмоционально читать:

– О глаз души моей отрада!

Звезда моих печальных дней!

Нет в мире средства и преграды,

Чтоб скрыть красу твоих очей!

У женщины округлились глаза. Секунду она стояла, с ужасом смотря на следователя, а потом моментально оказалась возле забора и втащила мужчину внутрь.

– Это что за бред больного?

– Ну зачем же так категорично! Мой сосед, завывающий свои творения всем желающим и не желающим, искренне считает себя великим пиитом. И настолько стремиться посвятить окружающих в свое творчество, что обязательно какая-нибудь дрянь в голове застрянет. Впрочем, сегодня я готов сказать ему спасибо.

Дарья все еще держала его за рукав и стояла так близко, что он чувствовал хвойный запах от ее волос. Они были выгоревшими, пушистыми и очень мягкими на ощупь.

– Ты чего, болезный?

Она с удивлением смотрела как он пропускает ее пряди сквозь пальцы.

– Зачем волосы прячешь? Ты ж не вдова. Красивые…

Лицо у мужчины было мечтательно-довольным. Бирючка сосредоточенно пыталась понять, что происходит. Сдались ему ее волосы! Прядки как прядки. Руки-то зачем в них совать?

Она отступила назад.

– Ты это… Что пришел-то?

Следователь поднял вверх ладони.

– Не гони меня, суровая женщина. Я с миром. И с гостинцем для Семена.

Мальчик тут же оказался перед матерью и уставился на нее большими глазами, полными надежды.

– Зачем ребенку душу бередишь? – она, не глядя, потрепала сына по макушке. – На что он тебе сдался?

– Просто он хороший мальчик, а…

– Хороших мальчиков много, ты зачем к моему привязался? Ходишь тут, паутину вокруг нас плетешь.

Сравнение Артемию не понравилось. Даже обидно стало.

– Ты всех людей, которые пытаются сделать тебе что-то хорошее, причисляешь к ничтожествам?

Дарья замешкалась. Тон и слова собеседника царапнули душу, но упрямая женщина показывать этого не собиралась.

Но неужто она действительно так закостенела в своем противостоянии миру, что добро от зла отличить не может?

– Хорошо, – Ведун покачал гостинцем, – не нужен, пойду в речку выкину.

– Мамааа! – мальчик чуть не плача вцепился в материну юбку.

– Семен, я тебе между прочим говорила…

– Ну не нравлюсь я тебе, ладно. Но ребенок-то причем? – перебил ее следователь устало. – Хочешь, выгони меня метлой. Давай только я конфеты ему сначала отдам, а?

Дарья посмотрела на дверь дома, словно могла сие орудие труда призвать взглядом.

– Вот возьму и выгоню! – заявила она, но с места не сдвинулась. Очевидно, Семен был ее слабым местом. Артем протянул руку с гостинцем вперед. Сема посмотрел на мать, по каким-то одному ему ведомым признакам понял, что та сдалась, и в припрыжку подбежал и забрал кулек.