Текст книги "Волчья шкура (СИ)"

Автор книги: Инна Чеп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Annotation

Одинокая женщина, готовая в любое мгновение броситься защищать себя и сына… Одинокий мужчина, которого дома никто не ждет… Несколько загадочных трупов со следами, заведшими следствие в тупик… Убийца, прячущийся за маской случайного прохожего… Звериная шкура, жаждущая отмщения… Кто останется в живых?

Примечания автора:

Самостоятельное произведение (не цикл). Мир: Континент. Страна: Илендия.

Инна Рудольфовна Чеп

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

Инна Рудольфовна Чеп

Волчья шкура

1

Ночной лес осветили огни.

– Собак! Собак спускай!

Люди с факелами: кто на лошади, кто пешком, кто с оружием, кто с собаками, – бежали вперед. Послышался зов рога.

– Вправо! Вправо загоняй!

Высокий мужчина в дорогой одежде вскочил в седло и помчался на звук.

– Ваша милость! – бросился к нему слуга, но тот только нетерпеливо отмахнулся, не прерывая движения. Ехать при всем желании приходилось медленно, все-таки лес, даже ухоженный, не предназначен для конных прогулок.

Ухали большеглазые совы, шуршали в кустах испуганные звери, выли где-то вдалеке волки. И им отвечали диким воем совсем близко.

– Попался! – закричал мужчина, на скаку выхватывая пистолет. – Не стреля-а-ать! Соба-ак на него!

Вышколенные слуги выполнили все в точности. Когда мужчина добрался до места, зверь рычал на окружающую его псиную стаю, те скалились в ответ.

– Крупный! – заметили рядом. – Матерый, видать.

Волк оскалил пасть и прыгнул вперед, хотя одна из лап была сильно повреждена.

– Хорош! – присвистнул хозяин своры, наблюдая как дикое животное раскидывает его лучших шавок. – Из этой шкуры получится прекрасная подстилка у камина!

Зверь, словно услышав последнее замечание, бросился вперед, явно метя добраться до всадника, но тот поднял руку и выстрелил. У волка не было шансов: множество ран, перебитая лапа и накинувшиеся на него собаки и так не дали бы животному добраться до говорившего, а наличие у того оружия окончательно все решило. Мужчина даже руку поднимал медленно, с ленцой, словно точно знал, что сила на его стороне. И это так и было.

– Хорошая охота, – проговорил стрелявший, наблюдая, как в волчьих глазах угасает жизнь.

– Да, ваша милость, – поклонился ему слуга. – Что с ним делать?

– Как что? – удивился всадник. – Я слов на ветер не кидаю. Шкуру обработать и мне принести. Будет лежать перед камином. Трофеи всегда должны находиться на виду, Федя.

Глаза зверя ещё не успели остекленеть, когда слуги подступили к туше с ножами…

* * *

– Едут! Едут!

Дарья поморщилась от визгливого голоса Феклы. Углядевшая с пригорка подъезжающую процессию девушка бежала по деревне, диким криком оповещая население о гостях.

– Чтоб их ветром сдуло в обратную сторону! – в сердцах плюнула женщина.

– Шо ты, Дарька, плюешься? – заметила ее недовольство баба Маня. – Можа, судьба чья едет у той кахалькаде.

– Кавалькаде, – поправила соседку Дарья. Та посмотрела на нее косо.

– Умная дюжо, – недовольно покачала она головой, – Бирючка. Как есть бирючка. Одна и останешься.

Женщина всплеснула руками.

– Вот очень мне надо пузатого жлоба в доме иметь! Команд я и сама себе надаю!

– Мужик для другого нужен, Дарька.

– А мне вашего "другого" не надо!

Дашке погрозили сморщенным пальцем.

– Эх, ты, баба сромная! О чем подумала! Для сердцу мужа заводят. Ну и по хозяйству шоб дельный был. А у тебя вон крыша…

– Для сердца, – перебила женщина, – у меня мужик в доме есть. А крышу починить – найму кого-нибудь, делов-то.

– Злая ты, Дарик. Колючая. Что от мужиков нос воротишь? Сама-то в подоле принесла, а туда же…

Куда "туда же" на свое счастье баба Маня не уточнила. Дарья недовольно поджала губы. К пересудам за спиной, шепоткам да смешкам она давно привыкла. Чай, не девочка уже, в подушку о доле своей плакать. Отплакалась лет семь назад. И стала жить: быт налаживала, мальчонку растила, ковала характер под пристальным взглядом деревни. Вот и выковала…

Баба Маня посмотрела на суровую женщину, покачала головой и поплелась в дом. Что она, не видела проезжих что ли на своем веку? Впрочем, надо младшую внучку послать, авось новости разузнает, девка шустрая.

Кавалькада тем временем приближалась. И стали уже видны синие мундиры.

– Отряд! Солдаты! Офицеры! – повторно пронеслась с визгом по деревне Фекла. Да такая довольная, будто не она сосватанная ходила.

"Дура!" – со злобой подумала Дарья, провожая взглядом девушку.

Отряд въехал в деревню и остановился на расчищенном месте почти в центре селения, где обычно староста делал объявления или собирал сход. Тут же появились девки с кувшинами молока "наизготовку" и сам староста, бодро семенящий в сторону прибывших.

– Вот, – видимо старший офицер сунул в руки Кумачу бумагу, – квартируемся у вас на неопределенное время.

Староста повертел со вздохом бумагу, ковырнул печать и вернул ее говорившему.

– А что не в городе? – почесал он затылок.

– В городе расположится начальство, – отрезал офицер. – А нам велено жить здесь, значит, будем здесь.

Кумач кивнул головой и попросил Феклу собрать народ.

Крик вышел изрядный. Дарья, которой хотели на постой определить двух солдат, так плевалась слюной (ядовитой, наверное!), так орала, что старосте пришлось ей уступить и оставить женщину в покое. Кузнецова сестра наоборот, все приглашала к себе жить, а кузнец, недавно женившийся, ей кулак показывал и просил об обратном. В общем, кое-как к обеду разобрались, кто в каком доме спит и столуется, а там и начальство подоспело. Да еще с городским подкреплением…

Расположились в маленькой местной корчме, которую на радость одиноким и пьющим открыл в деревне предприимчивый Фома Бобыль еще года полтора назад.

– Михаил Афанасьев, – представился бородатый начальник отряда из военных. – Капитан. У меня двадцать человек из королевских резервов.

– Артемий Ведун, – мужчина прибывший из города, расположился напротив капитана. Был он невысок, крепко сложен и брил начисто все лицо. – Офицер местного гарнизона и по совместительству старший городской следователь. А это Елисей Зван, мой помощник. – Юноша, севший рядом со следователем, кивнул, с интересом рассматривая военного.

– Юлиан Дарли, – молодой мужчина с зелеными глазами осмотрелся, а затем обратил внимание на собеседников. – Куратор этого дела из столицы. Ваш непосредственный начальник. За мной следом едут охотник и врач, но посвящать их целиком в суть проблемы, думаю, не стоит. Что мы имеем?

– Три трупа, как будто загрызенных волком, – начал говорить Ведун. – Поначалу на зверей и подумали, но врач, которому отдали тела, заметил некоторые странности. Например, на шее служанки из Зеленого поместья нашли следы удушения. Городской булочник был ранен ножом в руку. Правда, на теле старухи из Грязниц ничего подобного нет, но сам факт наличия подобных следов наводит на некоторые мысли.

– Ручной волк? – Юлиан задумчиво постучал пальцами по столешнице. – Большая собака? Думаете, есть хозяин у этой зверюги?

– Ну, первоначальная версия такая, – не очень уверенно кивнул следователь.

– Когда произошло?

– Новолуние, третий и пятый день растущей луны.

Куратор хмыкнул.

– В мистику подались?

– Проверили на всякий случай, – совершенно серьезно заявил Артемий. Дарли обратил свое внимание на капитана.

– Понятно, почему здесь расположились?

Офицер отрицательно мотнул головой.

– Деревня находится ровно по центру между Зеленым поместьем, городом и селом Грязницы. Вести расследование, как и захват отсюда должно быть удобнее всего.

Военный задумался, а потом все-таки спросил:

– Нас-то зачем подняли?

– Прислали, значит надо, – отрезал куратор. – Наверху считают, что дело не такое простое, как кажется. Поэтому ваша задача оказать посильную помощь следствию и быть всегда готовыми выступить, когда бы мы к вам не обратились. Как следствие, необходимо строгое соблюдение дисциплины вашими людьми. Обеспечьте. Никаких пьянок, девок и прочего. Ясно?

– Ясно, – вздохнул капитан, мысленно уже гоняя молодиц от его парней. А парней от бутылок.

– Теперь вы, – Юлиан посмотрел на Артемия. – Оформить все, что есть, по этому делу и передать мне. А также будьте добры раздобыть бумаги по поместью Серли. Там же, вроде как говорят, ведьма жила?

– Так уж полгода как нет там никого, – заметил следователь.

– А это не важно. Вы главное, бумажки мне соберите, а я разберусь, что относится, а что не относится к делу.

Ведун кивнул.

– Ну, что ж, – человек из столицы оглядел своих подчиненных. – Работаем!

Остальные тут же встали, спеша выполнить приказания.

* * *

– Дашка! Дашка, а к тебе кого подселили?

Вот же дурная голова! Вроде смышленая, а туда же!

– Никого. Не тем местом думаешь, Витка!

Курносая веснушчатая девица, полоскающая белье по соседству, отмахнулась.

– Да я не о том! Чего они приперлись-то? Может, знаешь?

Чуть поодаль стирающие одежду женщины засмеялись.

– Что ей о том-то думать? – встала, уперев руки в бока, Никитишна. – Ейной мордой только лиходеев разгонять! Кто на нее позарится-то?

– А ты, бочка дырявая с квашеной капустой, рот закрой! – тут же пошла в наступление Витка. – Замуж выйти не напасть, лишь бы замужем не пропасть! Это вы с мужем друг друга колошматите почем зря! А я сама за таких не пойду!

– Да кто тебя позовет! Ты…

Дарья достирала белье под злобные выкрики Никитишны и насмешливые – Конопатки. "А у меня еще спрашивают, почему ни одной подруги не завела, – думала женщина, шагая домой с корзиной мокрой одежды. – Оно мне надо так собачиться, а потом мириться? Уж лучше космы любой если что с чистой совестью повыдергивать".

Дома ее ждал неприятный сюрприз: у ворот околачивался паренек с неприлично длинными светло-русыми волосами. Тощий, одетый по-городскому, он неуверенно топтался у калитки, то и дело вытягивая шею, дабы рассмотреть, что творится во дворе.

– Чего надо?

Парень подскочил, уронил шапку. Подобрал ее и вытянулся перед Дарьей, словно перед генералом.

– Здравствуйте! Вы хозяйка дома?

– Я. И что?

– Ой! – он обрадовался и полез в перекинутую через плечо сумку за какими-то листами. – Меня зовут Елисей! Я могу задать вам несколько вопросов?

– Не можете!

Дарья подвинула незваного гостя свободной рукой и зашла во двор. Однако настырный парень, озадаченно моргая, последовал за ней.

– Э…Дарья Бирючка – это вы?

– Дарья – я, – женщина стала вешать белье на протянутые между деревьями веревки.

– А фамилия? – озадачился Елисей.

– Милый, какая тебе фамилия? Ты ж не в столице! Здесь у всех имена до прозвища.

– А! – облегченно рассмеялся парень. – Так это кличка! Ну я ее вам вместо фамилии запишу. Чтоб все по протоколу было!

– По каком протоколу? – мгновенно развернулась к нему Дарья, нехорошо сузив глаза. В руке она держала большое мокрое полотенце.

– Дык…опрос…по делу…начальство приказало…

Елисей испуганно прижал листы к груди и отступил на шаг.

– Мне ваши дела по боку! – замахиваясь полотенцем, прорычала женщина. – А ну брысь отсюда, вопрошатель недоделанный!

Парень не устоял перед аргументом в виде хлестнувшего по плечу полотенца и припустился бежать прочь с этого двора.

* * *

– А кто подозрительный?

Миланья подлила офицерику молочка и принялась перечислять:

– Кузнец. Дюжа до баб охочий, и лицом, и телом богатырь! Толи природа одарила, толи мать к колдунье бегала – поди разбери. Мельник ишо. Суровый мужик, живет на отшибе, у реки. К Фоме за брагой не бегает, по девкам не шатается. Правда, за Настасьей увиваться стал последнее время. Да то не диво: девка хороша, как маков цвет. Первая краса на деревне! За ней все парни молодые бегают, и этот туда же!

– А мельник что, старый?

– Да нет! Но и не молодец давно – и бороденка имеется чернявая, и ружжо – он и послужить успел, и вернуться. Из жениховской поры давно вышел.

– А что ж не женился? Не хорош?

– Да нет, мужик как мужик. Рукастый. Только мрачный он, нелюдимый. Ходит, глазами черными сверкает из-под волчьей шапки. Девки его сторонятся. Да и он ни на кого не глядел после службы – думали, грешным делом, повредило ему что…важное. А теперь за Настасьей увязался. Настена, кстати, тоже девка сомнительная. Мать у нее на лицо – чисто крыса! Откуда у такой дочь ладная во всех местах родилась? Поговаривали, мол, подменыш она, больно юрка, да своевольна, точно родители ей не указ!

Ведун посмотрел на женщину с сомнением. Кажется, она сейчас всю деревню перечислит. И где умник шатается, который ему посоветовал к этой женщине сходить, мол, "Миланья все про всех знает! Сведомей ее в деревне нет!"

– Дарья – вот тоже баба странная. Нелюдимая, злобная, дружбу ни с кем не водит. А сама приехала брюхатая! Родители за блуд из дома выгнали, она им в подоле принесла, а тетка ейная, знахарка здешняя, ее приютила. А перед смертью дом сыновий ей отдала – тот-то давно уж в городе живет. Ее не зря Бирючкой кличут: ходит одна, сама по себе будто, а если что, то к нашим мужикам бегает! Своего-то нет, срамота! С дитятим одним живет! И тот чудной, с ребятами не водится, то к знахарке новой с Конопаткой бегает, то с Микулиным сыном в лес ходит, то… А Витка-Конопатка тоже не простая: у ведьмы-знахарки днюет и ночует, родители-то у нее…

Артемий не выдержал – встал.

– Спасибо за ценную информацию.

– Но я ж не все…

– Мой помощник обязательно к вам зайдет и все зафиксирует, а сейчас пора! Дела, знаете ли!

Мужчина чуть ли не бегом выскочил на улицу. Голова от трескотни Миланьи разболелась нещадно.

– До знахарки дойдите, тут недалеко.

Артем обернулся и увидел рыжую девушку, стоявшую рядом с ним. В руках она держала корзину с бельем.

– Витка, – представилась та, поймав его недоуменный взгляд. – О вас уже все знают. Говорят, то ли клад ищите, то ли ведьму, то ли лихо лесное.

– Быстро насочиняли, – хмыкнул следователь. Недовольным он не выглядел, наоборот: чем меньше людей знают об истинной цели их работы, тем лучше.

– Вы зря к Милке ходили, – заметили в ответ. – Она вам все сплетни расскажет, а толку от этого никакого. Тут уж лучше к Авдотье, знахарке, податься. Она умная и видит много. Да и от головы вам что-нибудь даст, а то вон как щуритесь.

Мужчина внял совету.

– Куда идти?

– А вот на тот край деревни, – махнула рукой рыжая. Ведун поблагодарил и пошел в указанном направлении, посматривая на дома.

Двухэтажный (единственный в деревне) – некоего Степана – богатого фермера. Пара обычных хат, полуземлянка какого-то пьянчуги, большой дом, маленький…

Артемий остановился у калитки, из-за которой слышался стук топора. Неправильный какой-то стук… Пьяный что ли дрова колет? Дом с виду хороший, а вот крыша явно дырявая и забор покосился. Кто ж так неумно хозяйствует в приличном с виду доме?

Ведун постучался в калитку, но ему не ответили, тогда он толкнул ее – оказалось не заперто, и мужчина вошел во двор. Постоял, покрутил головой и пошел на звук.

Женщина. Невысокая, крепко сложенная, загорелая. Привычно, но неправильно замахивается топором…

– Здравствуй, хозяйка.

Незнакомка обернулась на голос мгновенно. Топор из рук не выпустила.

– Кто такой? Что надо?

Резкий недружелюбный голос заставил мужчину присмотреться к невежде получше.

– Может представитесь? – предложил он, отмечая резкие черты лица, на котором выделялись большие карие глаза и яркие губы. Из-под платка выбились две каштановые прядки.

– Шел бы ты со двора, болезный. Пока добром просят!

Сказала – и топором так ненавязчиво махнула в сторону калитки. Мужчина посмотрел на импровизированное оружие, на женщину… и присел на чурбан.

– Что ж ты такая злая, а? Может, я с добром пришел?

– С добром словно тать по чужим дворам не лазают!

– Так открыто у тебя.

Незнакомка сделала движение, словно хотела бросить топор и куда-то сорваться, но потом передумала и громким сильным голосом крикнула:

– Сема! Сема, ты где?

На крик из курятника выбежал чумазый мальчишка лет семи.

– Опять калитку не закрыл? – напустилась на него женщина. Ребенок испуганно покосился на мужчину, потом на мать и виновато склонил голову.

– Выпорю! – пообещала та. – Вечером же выпорю! Будешь знать, как не слушаться!

Мальчик совсем сник.

– А ну, марш в дом!

Паренек припустился бегом к хате.

– Хозяин-то где?

На следователя посмотрели с подозрением.

– Тебе зачем?

– Поговорить надо. Да и посмотреть хочется, что это за мужик такой, у которого баба дрова колет.

Женщина отбросила топор и принялась собирать дровенки.

– Нет хозяина. Был бы, не колола.

Артемий нахмурился. Одна, с ребенком…

– Бирючка? Дарья?

Кареглазая распрямилась, посмотрела на него с прищуром.

– У Миланьи был, руку на отсечение даю! Что это ты такой любопытный, гость незваный?

Следователь встал.

– Артемий Ведун. Из города. Дело мы тут одно расследуем…

Женщина помрачнела.

– От поместья все никак не отстанете?

– Да нет. Тело тут в лесу нашли, – от удивления, Ведун даже проговорился о трупе. Очень уж необычной была реакция собеседницы. Та в ответ на его слова выдохнула с облегчением.

– Что ко мне-то приперся?

– Вообще-то просто уточнить, где знахарка живет.

– Тьфу ты! Вот бы сразу сказал, что надо! Нет, будет пугать! Через три дома по левой стороне!

Его взяли за локоть и буквально выволокли за калитку.

Артем не очень понимал, чем напугал женщину, но послушно потопал вперед.

На всякий случай запомнив дом Бирючки. Ибо показалась ему хозяйка очень странной.

Да и калитка там совсем сломанная.

2

Знахаркой оказалась не древняя старуха, а относительно молодая женщина. Увидела его, тут же затащила внутрь, напоила чаем.

– У Миланьи был, – констатировала она, поглядывая как гость ест пирожки с вареньем. – Дурная баба, любого доведет! Тут не только голова – душа разболеется. Ешь, сил набирайся. Тебе еще зло искать.

Артемий чуть не подавился.

– Что?

Авдотья погладила его по голове.

– Не серчай, родимый. Я много вижу, мало говорю. Но тебе скажу все. Привели тебя сюда три души. И кровью вымазан путь твой. Не спасти тебе всех, никак не спасти. Мешать будут и свои, и чужие. Только не тобой все решится.

– А кем? И что значит "решится"?

– Все решается рано или поздно, – философски заметила знахарка, глядя в окно. – Жизни пути, они как дороги – начинаются, обрываются, пересекаются, сходятся в одну. Конец этой истории – не твой. У тебя другая дорога. Шире, – она вдруг посмотрела на него и подмигнула.

– Ну, как головушка?

– Хорошо, спасибо. – Ведун замешкался, решая, насколько можно быть с этой женщиной откровенным. – Знаешь, что творится?

Она покачала головой.

– Нет. Но спрошу у ветра. Авось что-нибудь увижу. Заходи родимый, на днях. Ведь недалече будешь.

От Авдотьи следователь уходил со странным ощущением раздвоения сознания. Вроде умная женщина и голову вылечила. А послушаешь, что говорит, невольно подумаешь: пора знахарку в юродивые записывать…

Елисей уже ждал у дома старосты, обхаживая лошадей.

– В город? – спросил он.

– В город, – согласился Ведун. – Дня за два соберем все бумаги, а там посмотрим, что дальше делать. По деревенским походил?

Зван кивнул, с особым усердием вычесывая коню гриву.

– Надеюсь, ты додумался ненавязчиво поболтать "по душам", а не стенографировать весь разговор?

Артем посмотрел на совершенно пунцового парня и запрыгнул в седло.

– Поехали-ка в Зеленый замок. Посмотришь, как надо разговаривать.

И они отправились в противоположную от города сторону.

* * *

Зеленый замок был…желтым. И не замком, а большим трехэтажным домом с двумя башенками. Елисей, бывший здесь впервые, присвистнул.

– Ого! Это кто здесь живет?

– Граф Александр Фонрозин.

Дверь им открыл худощавый седой домоправитель.

– Следователь из города Артемий Ведун, – представился Артем. – Можем мы увидеть его благородие?

Старик оглядел прибывших.

– Граф очень занят, – начал было он, но следователь добавил:

– Дело курируется из столицы, – и их впустили в дом. Александр принимал гостей в большой гостиной, заполненной трофеями.

– Свидетельства побед должны находится на видном месте, – заметил он, увидев ошарашенное лицо Елисея, с удивлением рассматривающего интерьер. Чучела волков, лис и даже двух зайцев, оленьи рога над комодом, волчья шкура у камина, голова медведя… "Склеп какой-то!" – подумал с неприязнью Артемий, окинув все это великолепие одним взглядом. Хозяин его хладнокровие оценил, хмыкнул, но ничего по этому поводу не сказал.

– Что вас привело в мой дом?

– Марья, ваша служанка, найдена мертвой в лесу семь дней назад.

– О! – приподнятая бровь. – А я уж подумал, девка что-то украла и скрылась. Даже ревизию приказал провести.

– Мы можем поговорить со слугами по этому поводу?

– Конечно! – граф тут же позвонил в колокольчик.

– Лично вы можете сообщить что-то про девушку?

Александр посмотрел на гостей удивленно.

– Безусловно нет. Набор прислуги – забота домоправителя. Вы же не думаете, что я иду вечерами на кухню судачить о жизни?

Артемий поспешно кивнул.

Появился слуга, проводил гостей в "задние" помещения, где жил и работал обслуживающий персонал.

– Ваша знакомая, Марья, работавшая в этом доме, пропала несколько дней назад, – обратился Ведун к собравшимся на кухне слугам. – Мне бы хотелось выяснить, что вы знаете об этой девушке.

Знали много. И что она уже не девушка, и вообще, спала с хозяином. И что у нее был хахаль из города по кличке Лютый. Брата у пропавшей зарезали год назад в уличной драке. Девка шустрая, но свое место знала. Работала хорошо, но без энтузиазма. В доме уже два года. Три раза за это время уезжала к матери дня на два-три, куда именно, никто не знает. До денег была охочая, но в воровстве замечена не была. Только, когда пропала неделю назад, домоправитель тут же велел все серебро пересчитать и даже лично в этом участвовал. А хозяин, когда узнал об этом, одобрил.

Артем поблагодарил всех и медленно отправился в город.

Солнце почти село за горизонт.

* * *

Окна по случаю жары на ночь ставнями не закрывали. Поэтому, когда у калитки раздались крики, Дарья невольно прислушалась.

– Настасья, хочешь шапку заячью?

– Почто мне заячья? У меня бобровая есть!

– А хочешь, я тебе лису добуду?

– А я волка!

– Тьфу на тебя, зачем ей шапка как у мельника?

– Мне как у мельника не надо! Еще такой же бородатой стану!

Хохот. Женщина, вышивавшая при свете заходящего солнца, представила, как Краса якобы недовольно повела округлым плечиком, взмахнула черными ресницами и мелодично рассмеялась. Хороша девка, только избалована. И не то, чтобы дура. Правда, и до умной ей дорасти надо.

– А как борода-то, Насть, колется?

– Дивка! Я-то почем знаю!

– Так уж трижды он тебя из лесу провожает! Неужто и не поцеловал?

– Да попробовал бы! – гордо вздернула подбородок Настя. – Я кому попало целовать себя не дам!

– Ой!

На мгновение за окном воцарилась тишина. Потом раздался мужской голос:

– Здравствуй, Настасья.

– И тебе не хворать! – ни на секунду не смутилась та.

Скрипнула калитка.

– Эту…мантилью хочу! – заявила громко девушка. Парни наперебой стали расспрашивать, что это за зверь такой "мантилья".

В дверь постучали.

– Заходи, Ждан.

Мельник вошел. Семка, наносивший удары веткой по ножке стола, тут же кинулся ему навстречу.

– Здрасте!

Мужчина потрепал мальчишку по голове.

– И тебе не хворать, ребенок. Что это ты мебель крушишь?

– Я дракона убиваю! – гордо сообщил мальчик.

– Ну, если дракона, то можно, – согласился Ждан. Дарья покосилась на эту идиллию с тоской. Сыну явно не хватало мужского внимания.

– За домом плетень один я тебе поставил, – сообщил мельник, пока Бирючка накрывала на стол. Посмотрел на пирог, горшок с кашей, покачал головой. – Избалуешь ты меня, Дарька.

– Ешь, – она подала ему ложку. – Бабы в доме нет, считай, мужик голодный.

– Кто бы говорил, – фыркнул мужчина. Не зло, не насмешливо, а словно давно надоевшую шутку сказал. Дарья отмахнулась.

– Ты хоть не бурчи. Баб Маня и так все уши прожужжала о пользе мужа в хозяйстве. Она мне мужика найти советует так, словно скотину завести предлагает. Тьфу!

– Ты баба ладная. Что ж не заведешь?

– Не нужен мне никто, – нахмурилась Даша. – Нам с Семой вдвоем хорошо.

Тут хозяйка душой покривила. Умом она понимала, что мальчику отец нужен. А вот сердце было категорически против.

– Чем еще помочь?

Мужчина, уже перешедший к пирожкам, осмотрел дом.

– Про нас и так невесть что уже болтают, – вздохнула Дарья.

Мельник сурово сдвинул брови.

– Кто болтает?

Бирючка отмахнулась.

– Да неважно. Суть в том…ты ж за Настей ходишь…а ко мне заборы чинить бегаешь. Подумает чего.

– Она мне не жена, – слишком резко возразил Ждан. И уже тише добавил: – И не невеста.

Дарья достала корзинку и стала складывать в нее еду.

– Подрастет – поймет. Выскочит замуж до этого времени…значит, на роду написано не своей головой жить. Плюнь и забудь.

Мельник кивнул. Женщина вручила ему тару со съестными припасами и проводила до калитки. Молодежь давно ушла на другой край деревни, так что, как не оглядывал Ждан улицу, зазнобу свою не увидел.

Солнце зашло за горизонт. Где-то за деревней, на опушке леса, послышался волчий вой.

* * *

Когда раздался волчий вой, Артемий вздрогнул, а Елисей аж подпрыгнул в седле и начал судорожно озираться.

– Не паникуй, – приказал Ведун. – До города минут двадцать езды осталось.

Парень сделал вид, что все хорошо. Но дрожал. Следователю и самому хотелось залезть на ближайшее дерево, но он лишь прислушался к лесным звукам.

Сова. Слева от дороги.

Летучая мышь пролетела над головой.

Протопал ежик. Вроде бы…

Вой. И уже значительно ближе.

На секунду показалось, что мелькнул силуэт. Человеческий? Слишком маленький. Девушка? Ребенок? Артем почти кинулся следом за секундным видением, потом понял, что, скорей всего померещилось – человек так быстро двигаться по темноте не смог бы.

Городские ворота были закрыты.

– Мы умрем, – заявил вдруг Зван и следователю пришлось прикрикнуть на мальчишку. Затем он ударил со всей силы по воротам и закричал:

– Хват, лентяй! Отворяй живо, пока мэру не нажаловался, что столичному расследованию мешаешь!

Через минуту маленькая дверца в пяти метрах от дороги заскрипела, отворяясь.

– Это кто тут ночью шастает, а? – в проеме появился стражник с фонарем в одной руке и ружьем в другой.

– По важным делам шастаем! – заявил, отодвигая Хвата и протискиваясь внутрь, следователь. – Можешь спросить у начальства из столицы.

Стражник только пробурчал что-то нехорошее в адрес гостей, ночью мешающих спать честным людям, запер дверцу и ушел в сторожку. Артем с Елисей сели опять в седла и направились по домам.

Чтобы утром узнать о новом трупе.

* * *

– Почти у самых стен города, – сетовал аптекарь, с утра пораньше вышедший в лес на сбор трав и наткнувшийся на тело девушки, судя по всему загрызенной диким зверем (на запястье врач обнаружил следы пальцев, так что, кажется, это четвертый труп в расследуемом деле). – А ведь разумная девка Милка была…

– Вы ее знаете?

– Знаю, – сокрушенно покачал головой мужчина. – Она у недруга моего служила, у Митьки-прохвоста. У него лавка с травами аккурат через две улицы от моей аптеки. – он прослезился. – Жалко девку-то, жалко как! Она ж замуж должна была идти через месяц! Хвалилась приданным!

– Откуда вы так много знаете о ней? – влез Елисей, подозрительно осматривающий свидетеля.

– Так разумница! Я ее сколько раз переманить хотел! И плату предлагал вдвое выше! А она уперлась – нет и нет! В ту лавку-то оказывается жених ее будущий захаживал… Ой, что с ее матерью будет!

Печального аптекаря отпустили с миром. Артемий заехал к врачу и лично посмотрел на труп (Елисей присоединиться не желал, остался в конторе бумажки разбирать). Потом направился с докладом к Дарли.

– Охотников возьми из деревни, может какие следы увидят, – посоветовал тот, постукивая пальцами по столу.

Ведун направился в деревню.

* * *

– Дарька! А что это к тебе мельник ходит?

Помимо Милки и Витки, у колодца стояли еще и Настасья с двумя подругами и парой увивающихся за ней парней. Поэтому стремление повыдернуть космы старой перечнице Миланье Дарья запихнула поглубже, и сквозь зубы ответила:

– Забор приходил чинить. А тебе-то что?

– И долго ты на чужих мужиках паразитировать будешь?

Женщина отставила полное ведро и повесила на крючок пустое.

– А он не чужой! – заявила она. – Он ничейный! Настасья, – она обернулась к прислушивающейся девушке, – вот ты на него виды имеешь?

Красавица перекинула за спину толстенную черную косу с алыми лентами.

– Нужен он мне! Старый и колючий! У него ж щи небось в бороде застревают!

Дарья посмотрела на глупую девку. Вот почто она хорошего мужика осмеивает, а?

– Краса! Это что, если он бороду сбреет, ты с ним на свидание пойдешь? – засмеялся Олежка, лучший охотник из парней, явно рассчитывая на ответный смех. Но девушка неожиданно топнула ногой и звонким голосом заявила:

– А и пойду!

Парни принялись о чем-то спорить, Миланья переключила свое внимание на них, и Дарья спокойно направилась домой.

Через два двора ее нагнала Витка.

– Даш! А ты чего, за него замуж собралась?

Конопатка в отличие от остальных хоть и была любопытна не в меру, но трепать языком не любила. Все больше слушала, чем рассказывала.

– А что?

Девушка от резкого тона сникла.

– Нравится он тебе что ли? – удивилась Бирючка.

– Да что ты! Нет! – отмахнулась девушка. – Меня…меня родители замуж выдают. В соседнюю деревню. На днях сваты придут, но там уже все оговорено…

– Не хочешь? – догадалась женщина.

– Не хочу, – кивнула Конопатка. – Лучше уж как ты…

Дарья поставила ведра на землю и от всей души отвесила собеседнице подзатыльник.

– Дура! Ишь чего удумала! В подоле принести хочешь?

– Меня тогда точно из дому выгонят!

– И куда ты пойдешь? Брюхатая? На улицу, гордо помирать от холода и голода? А ты думала, что с тобой в трущобах сделают?

– Да я не по-настоящему! – чуть не расплакалась Витка. – Я сказать хотела, мол…ну не девка уже. Он же такую не возьмет? Это ж позор!

– Позор не позор, а будто все как надо замуж идут. Фекла-то сосватанная ходит, хоть и с кузнецом миловалась – сама хвалилась.

– Фекла красивая.

– В другом дело. Что будешь делать, если не откажется он от свадьбы?

– Сбегу! – с отчаяньем заявила девушка.

– Куда?

– К Авдотье!

– А если родители из дому выгонят? Откажутся от тебя навек? Так с Авдотьей и будешь куковать?

– Ага!

– Дура, – заключила Дарья. – неужто такой страшный жених твой?

– Да я его и не видела ни разу! Он сын какого-то там батюшкиного друга. Они просто породниться решили… – рыжая все-таки расплакалась.

– Так может тебе ему просто на глаза показаться? – спросила женщина, подразумевая лицо девчонки. Та тут же вытерла слезы и обиженно засопела.

– Не сможешь ты как я, одиночкой, – заключила Бирючка. – Злобы в тебе нет. Слезы да обиды одни, а в них силы не найдешь.

– А в тебе?

– А во мне злобы много! – отрезала Дарья и пихнула ногой калитку. Витка посмотрела на недочиненный забор и поплелась с ведрами дальше, к своему дому.