Текст книги "Лекарки тоже воюют (СИ)"

Автор книги: Инга Ветреная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Глава 5

Син

Впереди в этой элитной школе брезжили серьезные изменения в плане кадровых чисток. За маму я была абсолютно спокойна, ей не впервой улучшать окружающую среду. Правда, раньше мы с ней делали это вдвоем, а теперь у нее новый партнер. Но ему можно было доверять, он-то точно не даст маму в обиду.

Я всегда хотела попасть в библиотеку, с детства любила читать, но на заставе с книгами была напряженка, что уж говорить о военном передвижном госпитале. Нет, книги у нас были, но, во-первых их было немного, и во-вторых, исключительно на военно-лекарскую тематику. Поэтому, я направилась в пещеру, полную богатств и сокровищ, то есть в школьную библиотеку с большим предвосхищением и даже с дрожью в коленках.

Библиотека оказалась общей, и ею могли пользоваться, как школьники, так и студенты соседнего с нами университета, в котором учился Явуз. Зайдя в читальный зал, я удивилась, что он был абсолютно пустой. Возможно, с утра все были на занятиях, это я, буйная прогульщица, от директора ныкаюсь, а все остальные нормальные лекции слушают. И тут передо мной всплыл ХРАНИТЕЛЬ библиотеки. Да-да, не работник, студент-практикант, или кто-то иной, а именно полупрозрачный сгусток энергии в образе бородатого старца.

– Добрый день, уважаемая, какие бедствия привели Вас в мою обитель? – задал он мне вопрос с каким-то непонятным пока для меня подозрением.

– Добрый день, многоуважаемый, и, несомненно, почитаемый, дорогой хранитель библиотеки. Меня зовут Син, и привела к Вам не беда, а, скажем так, любопытство, – как можно вежливее и доброжелательнее ответила я.

– Ну что ж, не самый плохой вариант, – печально проговорил хранитель.

– Простите за бестактность, а как Вас зовут? – обратилась я к грустному духу.

– Ох, простите, дитя, я тут от скуки совсем одичал и потерял хорошие манеры. Меня зовут Зу, я хранитель библиотеки, – сделав шажок назад, он мне величественно поклонился, на что я неумело изобразила реверанс.

– Очень приятно с Вами познакомиться. Единственное, что я не могу понять, почему вы страдаете от скуки? Насколько я понимаю, библиотека – многолюдное место, посещаемое большим количеством студентов и школьников. Учебный год уже полтора месяца как начался, – растерялась я.

– К сожалению, ты ошибаешься, дитя. Современные студенты и школьники предпочитают изучать исключительно обязательные учебники, не пользуясь дополнительной литературой, – с горечью произнес полупрозрачный старичок.

– Печальненько, – вздохнула я.

– И как же ты планируешь удовлетворить свое любопытство, драгоценное дитя?

– Вот в этом-то и сложность, многоуважаемый Зу, если бы я знала, чем вы располагаете, то смогла бы ответить на Ваш вопрос, – разведя руки в стороны, ответила я.

– Ну, в этой беде я смогу тебе помочь, – и, махнув светящейся рукой, повел меня к огромному компьютеру.

Когда эта раритетная бандура загрузилась, он начертил мне в воздухе цепочку букв, а ниже цепочку цифр:

– Это логин и пароль, они админовские, поэтому у тебя не будет ограничений в правах доступа к информации.

– Хотелось бы знать, откуда столь невероятное доверие к незнакомой девчонке, уважаемый хранитель Зу? – решила я прояснить ситуацию.

– Дорогая Син, ты первая за пять с половиной лет посетительница моей библиотеки, и это мой тебе подарок, – бесхитростно улыбнулся мне старичок. – Кстати, как давно ты учишься в нашей элитной школе?

– Давно, уже ровно пятьдесят шесть минут, – рассмеялась я.

– Действительно, давно! Как некрасиво с твоей стороны так долго не навещать старика, – шутливо пожурил меня в ответ господин Зу и оставил наедине с раритетом.

Я попала в настоящий рай, море книг разнообразной тематики, правда, тема лекарства была представлена не очень широко, но радовало хотя бы то, что попадались незнакомые мне книги. А это уже настоящая удача. А еще тома по лекарственным растениям, заговорам, ворожбе, энергетическим потокам, лекарскому видению. Да, да, я в раю. Время потекло для меня незаметно, уважаемый господин Зу берег мой покой, поэтому за все часы, что я провела в читальном зале, не скрипнула ни одна половица. Он самолично приносил затребованные мною книги, а я все читала, читала, читала…

Очнулась я от сигнала телефона, звонила Мояра:

– Син, привет! Как у тебя дела?

– Все хорошо, читаю, – мне можно было даже не понижать голос, ведь в читальном зале я была одна и не могла никому помешать.

– Я беспокоилась, тебя увели к директору, а потом нам сказали, что в школу приезжал папаша этого противного Ёрника, – тревожно тараторила подруга.

– Да, мы виделись, забавный представитель местной аристократии. Все, действительно, хорошо, не стоит обо мне беспокоиться. Ты что-то хотела, а то я занимаюсь?

– Извини, если помешала, просто уроки в школе давно закончились, я уже и домашние задания все сделала. Хотела пригласить тебя погулять по городу, по магазинам прошвырнуться.

Я взглянула на часы и ахнула, пять часов вечера! Значит, я просидела в библиотеке весь день. Живот предательски заурчал. Конечно, он прав, давно пора подкрепиться. Магазины – это хорошая идея, потому что, если рассматривать мой гардероб, то в нем можно найти форму в пятнышках, без пятнышек, летний вариант, зимний вариант, средства специальной защиты, разнообразные тельняшки и ни одного платьица. За пять с половиной лет ношения военной формы зеленый цвет приелся до зубной боли, любая одежда в полосочку вызывала раздражение.

– Мояра, мне нравится твоя идея, где встречаемся?

– Центральная городская площадь, у фонтана через двадцать минут, – рассмеявшись моей оперативности, ответила подруга.

– Уже бегу.

Я отключила телефон и с грустью посмотрела на недочитанную книгу.

– Госпожа Син, этот справочник лекарственных трав будет вас ждать завтра на этом же месте, – неожиданно для меня материализовался хранитель. – И я тоже буду с нетерпением ждать Вас, милое дитя.

– Спасибо, господин Зу, завтра обязательно увидимся, – я привычно закинула рюкзак себе на плечо и помчалась на центральную площадь еще совершенно незнакомого мне города.

Явуз

Я вернулся домой поздно, и то, только потому, что захотел вновь увидеть это маленькое беспокойное создание, которое, почему-то вызывало во мне немалое раздражение. Был вариант остаться на ужин у мамы, но подавить желание вновь увидеть Син, я в себе не смог. А ее не оказалось дома. Вот где, скажите мне, может шататься шестнадцатилетняя девочка в первый день пребывания в незнакомом городе, никого здесь не зная? Она даже не явилась на ужин. Как ни удивительно, но семейная трапеза прошла спокойно, даже уютно, если не обращать внимания на незначительные инциденты. Госпожа Данейра оказалась интересной собеседницей, была, как, впрочем, всегда, улыбчива и доброжелательна, рядом с ней отец как-то заметно преобразился, расслабился, стал много улыбаться и даже шутить. Моя тетка Лекоя не могла позволить вершиться этому бесчинству, разрушавшему все устои нашего знаменитого рода, в котором на завтраке, обеде и ужине родственники должны сидеть с постными лицами и обмениваться ничего не значащими протокольными фразами. Лекоя пыталась огрызаться, призывая всех к порядку, за что получала от Данейры «по носу», причем чувствительно. А у этой пушистой хомочки за улыбкой присутствуют довольно-таки острые зубки! В итоге этой семейной перепалки с налетом светской беседы отец вконец разозлился и поставил ультиматум: если его сестру что-то не устраивает, то она может завтракать, обедать и ужинать у себя в комнате или вообще сесть на голодную диету. И поддержав мужа, госпожа Данейра прокомментировала, что голод очень полезен для человека, так как при долгом голодании из организма выходят паразиты, что положительно сказывается на настроении и характере пациента. Моей тетке оставалось только злобно пыхтеть, но она бы не была госпожой Лекоей, если бы так быстро сдалась.

– А где Ваша дочь, госпожа Данейра? – глаза Лекои победно заблестели, уколов, как ей казалось, в слабое место соперницы.

– Вы, Лекоя, как я по-родственному могу Вас теперь называть, совершенно правы. Син МОЯ дочь, и что она делает и где находится, касается только меня и моего мужа. Но спасибо за Ваше беспокойство, – также по-доброму улыбаясь, легко отбила удар Данейра.

– Но честь рода Позеванто! – так и не сумев сдержаться, заверещала на всю столовую тетка.

– Можете оставить себе, коли у Вас своей собственной нет, и Вы, Лекоя, пользуетесь коллективной, – приторно улыбаясь, припечатала военный лекарь.

Моя тетка даже не представляла себе, с кем связалась, ведь она не интересовалась сводками с фронта, наивно полагая, что ей, знатной даме сильного туринского рода, ничего не угрожает. Но каждый, кто побывал когда-нибудь на войне и имел знакомство с военными лекарями, знал, что это люди с железной волей и стальными нервами, которые до конца выполняли свой долг, часто гибли вместе с ранеными, предпочитая оставаться с ними до самого конца, нежели трусливо бежать. Поэтому ничего удивительного не было в том, что тетке не удалось смутить Данейру или загнать ее в угол упреками о расплывчатых понятиях чести. Хотя в одном тетка была права: уже довольно поздно, а малолетки еще нет дома. Но тут в ход моих размышлений вмешался голос отца:

– Дорогая, я думаю, ты достаточно сыта и можешь уже отправиться к себе в комнату.

На губах Лекои растянулась победоносная улыбка, больше напоминавшая оскал, ее глаза с ненавистью смотрели на Данейру, но, когда тетка повернулась к отцу и поняла, что эти слова были адресованы именно ей, то даже поперхнулась от неожиданности. Госпожа Данейра и отец спокойно сидели за столом, не сводя глаз с тетки и терпеливо ждали того момента, когда она покинет столовую. Та демонстративно громко, царапая каменный пол ножками стула, встала из-за стола, практически швырнув на тарелку столовые приборы и, зло пыхтя, практически силой потащила за собой все это время молчавшего своего подкаблучника-мужа.

– А она у тебя забавная, – все также тепло улыбаясь вслед разъяренной новой родственнице, прокомментировала госпожа Данейра.

– Родители ее в детстве слишком баловали, вот и получился такой печальный результат, – вздохнув, ответил мой отец.

– Явуз, милый, надеюсь, эти веселые разборки не испортили тебе аппетит? Расскажи, как у тебя дела в университете? Надеюсь, Син не доставляла тебе по дороге в школу беспокойства? – обратилась новая жена отца ко мне.

Я решил подыграть и, действительно, начал рассказывать о том, чем мы занимались на занятиях, что нового проходили. Данейра слушала внимательно, задавала уточняющие вопросы, смеялась над моими шутками, отмечала, как мы похожи с отцом в своих рассуждениях, реакциях на события, даже шутках. Впервые меня просто выслушали, не оценивали, не критиковали, не сравнивали, не ставили передо мной задач. Данейра рассказала пару историй из своей студенческой жизни. Отец старался не вмешиваться в наше общение, было видно, что он внимательно наблюдает за своей женой и наслаждается мгновениями, которые проводит рядом с ней.

С мамой он никогда не был таким, и рядом с ним она не вела себя так свободно и расслаблено, как это делала Данейра. Моя мама всегда была собрана и готова ко всем неожиданностям, она являлась образцом элегантности и примером для подражания для остальных жен глав знатных туринских родов. Ей завидовали, стремились соответствовать. Она не позволяла себе ни лишних эмоций, ни ошибок. Самое печальное, что вела она себя так всегда и везде, гордо неся нелегкое звание жены главы рода и матери наследника рода. И даже дома, вот такими же тихими вечерами в кругу семьи она блюла правила этикета и протокол светской беседы. Поэтому решение отца с ней развестись было для нее большим ударом, от которого мама до сих пор не оправилась, хотя прошло уже без малого десять лет.

Когда ужин закончился, сам для себя с удивлением отметил, что покидаю его с сожалением. Поднимаясь в свои комнаты, я уточнил у дворецкого, не вернулась ли малолетка, но получил отрицательный ответ. Меня вводила в недоумение спокойная реакция госпожи Данейры на происходящее, и я решил подождать дальнейшего развития событий. Сделав все домашние задания и обсудив с парнями планы на завтрашний день, я пытался читать книгу. Было уже довольно поздно, и шестнадцатилетние девочки должны были уже давно спать, но малышка так еще и не появилась в замке.

– Мама, я дома, – разнесся по всем комнатам звонкий голос Син.

И тут весь замок ожил, всюду послышались звуки открывающихся дверей и топот шагов. Я тоже вышел из своих комнат и отправился в холл. Малышка стояла в центре помещения и радостно улыбалась подходившим к ней домочадцам. В обеих руках она держала по вороху пакетов с покупками.

– Всем добрый вечер! – приветствовала она нас.

– Скорее доброй ночи! – язвила тетка Лекоя, видимо, решив взять реванш за ужин.

И если ей не удалось взять верх над госпожой Данейрой, то тетке захотелось преуспеть с Син.

– Вы, хотя бы, видели который час, молодая леди? Хотя, кого я обманываю, какая из тебя леди, – опустив забрало, пошла в атаку Лекоя.

Честно говоря, в груди шевельнулась тревога за бесхитростно улыбавшуюся нам малышку, ровно до того момента пока она не открыла рот:

– Который час? – Син демонстративно посмотрела на большие армейские часы, расположенные на ее левой руке и, все также улыбаясь, ответила. – Пятнадцать минут двенадцатого. И, если образцом настоящей леди являетесь Вы, – глядя в глаза моей тетке щебетала малышка, – то боже меня упаси к ним относиться.

От такого финала тетка Лекоя вновь захлебнулась в своем возмущении, но ей не дали выступить, перебив:

– Мама, смотри, сколько я всего накупила! Пойдем примерять! – и, схватив госпожу Данейру за руку, потащила к себе в комнаты.

Проходя мимо отца, Син ласково его поприветствовала:

– Добрый вечер, мой генерал! – и, встав на носочки, чмокнула его в щеку.

Мне же вновь вызывающе подмигнула и скрылась с пакетами и матерью за поворотом лестницы, весело что-то ей рассказывая.

– Контер, что это сейчас было? – шипела тетка.

Отец с нежностью смотрел в конец коридора, за которым мгновение назад скрылись его женщины, и лишь пожал плечами:

– Син.

– Как ты позволяешь этой маленькой пигалице сметь так отвечать мне?! – уже не сдерживаясь, верещала тетка Лекоя, явно не угадав с обзывательством малышки.

Прозвучавшее «пигалица», несомненно, всколыхнуло в отце, как, впрочем, и во мне, воспоминания об утренних событиях. Глава знатного туринского рода Позеванто нарочито медленно повернулся к своей сестре и угрожающе проговорил:

– Объясню в последний раз для самых несообразительных в этом роде. Ее зовут Син, и никак иначе. Она может делать все, что захочет, где захочет и как захочет. И никто не смеет ее упрекать в чем-то. А если ты, Лекоя, не согласна с этим, то я тебя и твоего мужа не задерживаю. Жена должна жить в доме своего мужа. Моя жена и ее дочь будут жить в моем доме, то есть в этом замке, а если твой муж не соизволил обзавестись для тебя домом, и ты живешь здесь по моему милостивому разрешению, то веди себя соответствующе, уважая людей, которые тебя и твоего мужа приютили.

Отец выдержал паузу, не сводя глаз с, будто молнией пораженной, тетки и ее вечно молчавшего мужа, и добавил:

– Ты все поняла?

Госпожа Лекоя пыталась совладать со своими амбициями, получалось это у нее из рук вон плохо, лицо то и дело перекашивалось от злости и обиды, но тетке хватило ума ответить:

– Да, господин Контер.

– Спокойной всем ночи! – попрощался с нами отец и направился в свои комнаты.

Что сделали эти женщины с моим отцом?! Он стал совсем другим человекам. Раньше прославленный генерал Контер никогда бы не вмешался в женскую ссору, говоря: «Разбирайтесь сами». Именно поэтому между моей матерью и теткой всегда велась война, они грызли друг друга без устали. Когда отец решил развестись с матерью, Лекоя торжествовала, ведь это означало, что она остается полноправной хозяйкой древнего замка рода Позеванто. А что я вижу сейчас? Отец сам рушит привычный порядок вещей, на корню прекращая новую войну, даже не дав ей, как следует разгореться.

Пожелав спокойной ночи тетке, рыдавшей на плече своего забитого мужа, я отправился спать. В моей груди затаилось предвкушение. Что мне принесет новый день, или же вернее сказать, мои новые родственницы?

Глава 6

Син

С мамой мы просидели довольно долго, ведь необходимо было, вертясь перед зеркалом, перемерить все обновки, перепробовать все крема и косметику, перенюхать всю парфюмерию, а что уж говорить о бижутерии? Мой генерал в день их с мамой свадьбы вложил мне в руку платежную карточку со словами:

– Син, я знаю, что ты никогда не сможешь назвать меня отцом, но ты выбрала именно меня в мужья своей маме, то есть сделала меня родным человеком. Поэтому я прошу тебя взять карту и пользоваться без ограничений.

Я не стала отказываться и, поблагодарив, взяла подарок, правда, воспользоваться получилось только сейчас. Жизнь в военном госпитале научила меня распознавать настоящие ценности: человеческая жизнь и ее хрупкость, честное слово, и умение держать его, дружба, сострадание, самопожертвование. Хотя нельзя отрицать тот факт, что сегодня мы с Моярой славно повеселились, чему немало способствовала эта карточка.

В полвторого утра маму забрал мой генерал со словами:

– Девочки, скоро рассвет, а вы еще не отдыхали. Завтра рабочий день никто не отменял!

Мы с мамой театрально-преувеличенно вздохнули, рассмеявшись, поцеловали его в обе щеки и разошлись, то есть они ушли, а я осталась у себя доделывать последний пункт плана дел на сегодня.

Оставшись одна в своей комнате, я смогла заняться тем, о чем задумалась, впервые увидев хранителя университетской библиотеки, господина Зу. ХРАНИТЕЛИ! Мы поселились в старинном замке прославленного туринского рода, уже сутки, как тут живем, а нас до сих пор не представили Хранителю этого рода. Да мой любимый Люцус – хранитель нашего военного госпиталя всем устроил бы головомойку за неуважение к его должности и исполняемым обязанностям. И был бы прав. Ведь это в его обязанности входит забота о каждом члене нашего немалого коллектива. А мы с мамой вот уже вторые сутки блондимся бесхозные.

Здесь было два варианта: либо он в спячке и никак себя не проявляет, либо его изгнали из рода. Но изгнание хранителя всегда ведет к вырождению рода, то есть перестают рождаться мальчики, или же рождаются слабенькие с патологиями. Наличие вполне здорового и крепкого Явуза опровергает это предположение. Значит, у нас остался первый вариант. Что ж, будем вызывать хранителя замка.

Прогулка с Моярой имела не только развлекательный характер. Моя новая подруга оказалась кладезем знаний по вызыванию духов. Ее лекарский дар имел интересую направленность, а, именно, умение тесно взаимодействовать с духами для регулирования энергетических потоков в человеке. Очень редко встречающееся качество. Мы провели два часа в интересной оккультной лавке, где торговали амулетами, травами, порошками, оберегами и другими полезными волшебными атрибутами. Любезным хозяином этой лавки оказался дядя Мояры. Он-то и собрал для меня целый арсенал всего необходимого для вызывания хранителей, а также проверил инструкцию по проведению ритуала, которую я вызубрила еще утром в библиотеке господина Зу. Достав нужный пакет с принадлежностями, я приступила к работе.

На пол, в центре комнаты поставила большое блюдо, в которое налила молоко, вокруг него расположила четыре блюдца с нарезанными яблоками, вареной картошкой, медом и хлебом. Вокруг тары с продуктами питания расставила большим кругом толстые свечи, вокруг каждой свечи специальным порошком нарисовала круг. Затем вымыла руки, погасила свет во всех выделенных для меня комнатах, зажгла свечи сев на колени внутри круга с зажжёнными свечками, рядом с угощениями для хранителя начала читать заклинание для вызова духа рода. Я даже, для того, чтобы лучше сосредоточиться, глаза прикрыла, но толку от этого никакого не было. Билась я с вызовом около часа и поймала себя на том, что при прочтении заученного наизусть волшебного текста, уже откровенно клюю носом.

Что ж, нужно взглянуть на картину вызова не замыленным взглядом. Я встала, включила свет, затушила свечки и пошла умываться. Когда вернулась обратно и внимательно посмотрела на результат своих стараний, то мой скептицизм достиг своего апогея. Представив себя на месте вызываемого хранителя, я лишь покачала головой:

– Мда, я бы тоже не явилась за представленными здесь яствами.

Решив все переделать по-своему, я принялась за работу: вылила из блюда молоко, убрала блюдце с медом и яблоками. Нарезала сырокопченой колбасы, что лежала у меня в рюкзаке, выложила на блюдце соленых огурцов, посыпала ароматной зеленью отварную картошку, в блюдо вылила свой самый любимый коньяк двадцатилетней выдержки. Вот под это угощение можно и побеседовать! Вновь зажгла свечи, погасила свет и, усевшись в круг рядом с блюдом коньяка, принялась читать вслух волшебный текст, но даже не успела до конца дочитать вторую строчку, как услышала:

– Да не бубни ты! Стопки есть? Или ты мне предлагаешь из блюда лакать?

Я открыла глаза и увидела перед собой очередной сгусток энергии в виде прозрачного старичка. Правда, этот был без бороды, а наоборот, гладко выбритый, строгий. Смотрел на меня придирчиво, поджав тонкие губы, его недовольные глаза пристально меня изучали.

– И Вам, уважаемый хранитель замка рода Позеванто, добрый вечер! Стопок у меня нет, а вот пару солдатских медных кружек найду, – обрадовалась я своему успеху и, вытащив из походной сумки посуду, поставила одну кружку перед хранителем, а вторую перед собой. – Ну что, вздрогнем за знакомство? – предложила я.

– Ну, вздрогнем. Ты ведь не успокоишься, пока я с тобой не поговорю, да? Упрямая? – ворчал, вполне довольный хранитель, зачерпывая коньяк из блюда.

– Скорее, любопытная, – последовав примеру своего полупрозрачного собеседника, наполнила я свою кружку.

– Ну, и что тебе любопытно? – облизываясь и наслаждаясь запахом коньяка, спросил хранитель.

– Очень любопытно с Вами познакомиться, – ответила я и, чокнувшись с собеседником кружками, пригубила коньяк. – Меня зовут…

– Знаю, торопыга, как тебя зовут, и что ты дочка новой хозяйки, – выпив первую порцию коньяка и довольно потирая полупрозрачный живот, благостно ворчал хранитель.

Я выжидающе смотрела на ворчуна.

– Ладно, заноза, так и быть, тебе скажу, коли ты такая сообразительная и нашла подход к старику.

Я, затаив дыхание, ждала продолжение.

– Зовут меня Фукус, я старый хранитель рода Позеванто, фонендоскоп мне в анус, – продолжал хранитель.

Я вновь зачерпнула коньяка и произнесла тост:

– За знакомство, коллега!

– За знакомство! – вторил мне господин Фукус.

Хранитель с явным удовольствием опрокинул в себя вторую порцию коньяка, закинул в рот кружочек сырокопченой колбаски, откинулся на колонну, которую только что наколдовал за своей спиной, и благословенно улыбнулся, о чем-то мечтательно задумавшись. Потом внезапно впился в меня полупрозрачными глазами и, подобравшись всем телом, спросил:

– Что ты имела в виду, когда произнесла «коллеги»?

– Только то, что произнесла, – зачерпнув в кружку третью порцию коньяка, я продолжила: – Судя по Вашему ругательству, Вы – лекарь. Я права?

– Права, малышка, – усмехнулся хранитель.

– За лекарей! – подняв вверх свою медную кружку, провозгласила я тост.

– За лекарей! – поддержал меня собутыльник, торжественно стукнув мою кружку своей.

Мы дружно хлебнули алкоголя и рассмеялись.

– Ах да, твоя мама военный лекарь, но это же совсем не означает, что и ты лекарь, – осторожно укорил меня хранитель.

– Согласна, я еще не настоящий лекарь, а только собираюсь в следующем году поступать в лекарскую академию. Я старшая операционная медсестра военного госпиталя, – гордо произнесла я. – И вполне уверенно могу называть себя Вашей коллегой, господин Фукус.

– Согласен, – уважительно произнес хранитель, подняв вверх свою медную кружку, уже наполненную коньяком. – Для меня большая честь познакомиться с Вами, молодая леди.

Мы вновь дружно чокнулись и выпили.

– Не называйте меня, пожалуйста, Леди. После сегодняшней перепалки с леди Лекоей, у меня с этим выражением неприятные ассоциации.

– Хорошо, не буду. А на Лекою не обращай внимания, на эту уже немолодую, избалованную, завистливую, обделенную магией стерву, – закидывая в род вареную картофелину, утешал меня новый друг.

– Да, я и не обращаю, – легкомысленно махнула я рукой. – А почему Вы, господин Фукус, перестали общаться с жителями этого замка и как давно?

– Давно, – вздохнул хранитель, – уже лет тридцать или около того. В славном роду Позеванто всегда были лекари, и всегда это были женщины, а мужчины являлись славными воинами, стяжавшими на службе родине славу и богатство. Я один такой необычный уродился мужчина-лекарь, но и уважение ко мне было самое высокое. Потому, видимо, и выпала мне честь быть хранителем этого знатного и влиятельного во всей Туринии рода.

Я слушала старика, не перебивая, боясь спугнуть рассказчика.

– А если лекарки не рождались, то их обычно брали в жены, и не потому, что нужда в этом была, а по большой и чистой любви. И берегли их, как самую большую драгоценность. Матерью Контера была славная лекарка, да она родами умерла, вот и взял себе в жены старый господин Позеванто через пять лет другую. Старый господин сильно горевал по своей любимой жене, но маленькому Контеру была нужна женская любовь и ласка, поэтому он и женился на матери Лекои. Правда, заботы и любви Контер от нее так и не дождался.

Так мой генерал и вредная тетка – родные только по отцу! Тогда это объясняет такую разницу в характерах.

– Новая жена была из бедного рода и до свадьбы тщательно скрывала свою истинную натуру: злую, жадную, завистливую и ревнивую. Хранители являются членами рода, можно сказать родственниками, а эта приживалка пыталась свести меня в ранг слуги. Старый господин Позеванто, полностью отошедший от дел в замке и, вообще, в роду, после смерти своей первой любимой жены никак этому не противодействовал. Поэтому я принял решение удалиться.

Готова поспорить еще на одну бутылку двадцатилетнего коньяка, это решение хранителю далось ой как непросто!

– Вторая жена через год родила господину дочь. Девочка пошла вся в мать: капризная, властная и бездарная. И так как старый господин не вмешивался в дела замка, то управление полностью взяла на себя его вторая жена, а потом и ее дочь. Его сын, генерал Контер придерживался тактики своего отца, полностью отдаваясь военной карьере. Когда он женился на матери Явуза, старый господин и его вторая жена к тому времени уже умерли, а Лекоя, привыкшая быть единственной хозяйкой в замке, не желала делиться властью, поэтому с первых дней грызла жену генерала по любому поводу. Эти вечные споры очень раздражали господина Контера, возможно, они были одной из причин, почему он развелся с матерью своего первенца. Я тоже не мог спокойно смотреть на творившиеся в замке скандалы и принял решение не показываться, хотя, нужно сказать, что и Лекоя, и мама Явуза пытались меня вызвать, как по-отдельности, так и вместе. Они даже ради этого заключили временное перемирие, что стоило им немалых усилий.

– А почему Вы им не показались? – не выдержала я и вставила вопрос в повествование хранителя.

– Ровно по той же причине, что и в первый час не являлся тебе, – фыркнул господин Фукус. – Молока не пью, меда не ем.

Я не выдержала и рассмеялась:

– Да, это многое объясняет!

– Кстати, ты, малая, можешь называть меня на «ты» и просто Фукус, – подняв вверх кружку, торжественно проговорил мой новый друг.

– Договорились, – чокнувшись с полупрозрачным лекарем, обрадовалась я, понимая, что меня в данный момент признали за свою подопечную.

Так мы и просидели до самого утра, болтая о моих новых родственниках и травя смешные лекарские байки, опустошая мои запасы алкоголя.