Текст книги "Девятая квартира в антресолях. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Инга Кондратьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

– Андрей Григорьевич, здравствуйте, милый! Лиза, спасибо, что отозвались!

– Что у вас тут с самого начала за шум? – поинтересовался Полетаев.

– Да вот. Папа уехал в конюшни, а я тут одна бьюсь. Решили самым младшим на лакомство клубнику со сливками подать, у нас Шурка ее просто обожает. Так я говорю, что при такой жаре рано сливки с холода снимать, а Гордей Савельич настаивает, что надо заранее, а то не успеем. А общий съезд только через два часа начнется!

– Ариша, а можно малышам такие ягоды-то? – озадачено спросила Лиза.

– Да мы все их с детства едим, а Шурку так за уши не оттащишь! А что такое? – не понимала Арина.

– Ну, я просто вспоминаю, как в Институте родители Анюте Елагиной принесли клубники в гостинец, а она потом три дня в жару пролежала и вся красными пятнами пошла. Взрослые всполошились, нас всех осматривали – боялись, что зараза. Мы тогда маленькие были, только седьмой класс кончали, а до сих пор помню.

– Да, барышня, – вступил в разговор, забытый было всеми, буфетчик. – Истинный крест, слыхали и мы про такое. У родителев про каждое дитя надо спрашивать – можно-нельзя? Сенная лихорадка может случиться.

– Господи! – Арина опустилась на стоящий рядом стул и повесила руки между колен. – Чуть детишек не уморила, вот хозяйка-то!

– Да прекрати расстраиваться, еще ничего не произошло! – Лиза пыталась успокоить подругу, на которой сейчас держалось всё предстоящее мероприятие. – Хватит руки опускать, давай думать. Конфеты, вафельки, ситро?

– Да куплено всё. И пряники. Но то для тех, кто постарше, мы думали.

– Да зачем дитям шипучка Ваша! – буфетчик лез из кожи вон, чтобы молодая хозяйка не сердилась. – Я ж, барышня, сейчас мигом взвар из сухих фруктов поставлю. Лимонаду наделаю, через два часа все остынет, все свое – медок, мята. Только прикажите!

– А сливки куда? – потихоньку оживала Арина.

– А сливки, что Вы уже разлили, Гордей Савельич, я бы тоже детям не рискнула давать, – Лиза махнула рукой в сторону выхода. – Видать уже прокисли, сами гляньте.

Буфетчик выбежал на двор и через пару минут вернулся с молочником в руках и с таким огорчением на лице, что ругать его ни у кого уже не «поднялась рука».

– Клубнику на стол взрослым, те должны сами знать, что им можно. А из кислых сливок напеките оладьи. Всё об этом! – Лиза распоряжалась так, что отец смотрел не нее, совсем не узнавая. – Что нам еще надо успеть обсудить, пошли Арина. Папа, ты посидишь здесь?

– Да, дочка, я тут, если что зовите, – Полетаев переглянулся с Гордеем Савельичем, тот понимающе развел руками.

– Ещё хорошо бы за белёвской пастилой послать! Есть кого?

– Лизок! Распоряжайся наравне со мной, бери любого, и отправляй, куда посчитаешь нужным, – услышали они удаляющиеся голоса.

Девушки вышли на воздух, и Лиза с любопытством оглядывала территорию гуляния. На одном берегу были расставлены длинные лавки, а пред ними высилась, обитая бархатом, рама с занавесом и двумя ширмами по бокам, задником обращенная к воде – явно это были зрительные ряды с импровизированной сценой, где декорацией был сам пруд. Пространство за местами для зрителей зеленой поляной углублялась в парк. У дальнего края четырехугольника воды сгрудились все лодки, пока что прикованные, а рядом с ними колыхался плавучий деревянный настил. Вдоль незадействованной стороны периметра проходила аллея, которая терялась в зарослях темных кустарников и деревьев.

– Еще вот что у меня не сходится, – жаловалась Арина. – Чтобы каждому на память о сегодняшнем дне осталось, да и, чтобы полицейским легче было чужаков отличать, я заказала такие розеточки на грудь каждому гостю: на картонке надпись «Благотворительное мероприятие сестер Мимозовых» и все на банте из атласных ленточек. Да вот, тоже видимо, промахнулась. – В этот момент они дошли до места, где стояла большая коробка с этими самыми розетками. – Мне по пятидесяти штук сделали на красном и на синем. А если народу больше прибудет? А если девочек и дам будет больше, чем мальчиков и господ? Что-то у меня всё не ладится!

– Сто человек! – изумилась Лиза, но тут же взяла себя в руки, чтобы поддержать подругу.

– Семьдесят три билета продано, – Вздохнула Арина. – Тридцать два детских и сорок один взрослый. Да гости приглашенные ещё.

– Всё у тебя сладится, не хнычь!– Лиза рассматривала содержимое коробки. – А это что?

– А это мы еще вначале пробовали с белыми лентами и с голубыми. Их совсем немного, штук по двадцать.

– Ну, вот и дели, не как ты думала, а по билетам. Детям – красные, взрослым синие и голубые.

– А белые?

– А белые мы себе приколем! И обслуге раздай – не все ж в униформе, чтобы полиции их легче узнавать было – они ж чаще всего туда-сюда будут перемещаться.

– Лиза! – Арина согнулась вопросительным знаком, повисла у нее на шее и застыла на какое-то время. – Как всё просто, когда кто-то помогает.

– «Человек не должен быть один!» – как говаривал наш батюшка в Институте, – басом прогудела Лиза, и девушки беззаботно рассмеялись.

– А мороженое будет? – совсем по-детски спросила Лиза.

– Ой! – опять начала впадать в уныние организаторша праздника.

***

В таких заботах время пролетело незаметно. Прибыл Савва Борисович, и сразу все закрутилось еще быстрей, лакеи и служители так и летали, выполняя последние распоряжения. Савва привел с собой двух маленьких пони и одного конька чуть побольше размером. Сгрузили три огромных сундука и занесли пока в подсобку: «Потом разберетесь, старый реквизит из театра прислали», – это Савва доставил обещанные наряды. Когда миновало одиннадцать часов, то стали съезжаться первые гости. Хозяева праздника, к которым теперь полностью приравняли и Лизу, вышли к шлагбауму встречать их. В основном прибывали или родители с самыми младшими благотворителями, или целые семьи, где таковые малыши наличествовали. Приехала повозка кукольного балагана, Лиза проводила петрушечников в свободное помещение для переодевания и подготовки, по дороге показав импровизированный зал, перед которым им предстояло выступать.

Когда она вернулась к месту сбора гостей, то заметила в отдалении довольно странную парочку. Небольшого роста, с редкими волосиками, человечек неопределенного возраста и сословия сопровождал пухлого мальчика лет двенадцати, но подойти к пропускающей охране они никаких попыток не делали, а как будто ждали кого-то, потому что лысеющий человечек вглядывался в каждую прибывающую карету и повозку. Спустя полчаса картина не изменилась, и любопытство обуяло Лизу до такой степени, что выждав момент, когда поток прибывающих на время иссяк, она указала на парочку Арине. Пригласив с собой одного из полицейских, девушки сами решили подойти к этому загадочному дуэту.

– Здравствуйте, я хозяйка сегодняшнего мероприятия, – представилась первой Арина. – Простите, господа. Вы, быть может, не знаете, что в парке прогулки сегодня нежелательны, здесь проходит частная благотворительная встреча по билетам.

– Как же, как же, Арина Саввишна! – лысеющий человечек теребил в руках свою шляпу. – Не только наслышаны, но и содействие принять желали бы. По мере возможности. Вот мальчик мой, он по билету! Думал, знакомых встречу, чтоб согласились сопроводить. Да видно передумали они.

– Так у вас билеты? Что же вы тогда не проходите? Милости прошу, господа! – Арина приглашающе указала рукой на аллеи парка, но маленький человечек, выхватив из кармана платок, протер лоб молниеносным рефлекторным жестом.

– Не совсем так, барышня, – мялся он. – Не то, чтобы билеты, а билет. Детский.

– Детский? – Арина ничего не понимала, и в голосе ее сквозило не удивление, а, скорей недоумение.

– Мне двенадцать только будущей осенью будет, я имею право по детскому, – пробасил вдруг одетый в парадный костюм толстячок. – Мне б только на лутырею попасть, а потом дядечка меня заберет!

– У вас только один билет, на мальчика? – догадалась, наконец, Лиза.

– Так точно, милая барышня! – человечек весь теперь устремился к Лизе. – Вы можете проверить, эх, жалко метрики с собой не взяли. Мальчик у нас действительно просто крупный!

– Да что Вы, право! – Арина засмеялась, разобравшись в ситуации. – Какие метрики! Мы Вам верим и так. Как тебя зовут, мальчик?

– Глеб Глебович Неволин, – четко отрапортовал тот.

– Ух! Ну, так не желаешь ли ты пройти с нами, Глеб Глебович? – Арина честно выполняла обязанности радушной хозяйки. – Не только лотерея, а все что пожелаешь. Ты на настоящей лошадке хочешь поездить?

Глеб Глебович вопросительно заглянул в глаза дядечке, одновременно доставая платок из кармана и протирая лоб фамильным образом, а после с надеждой кивнул фее, которая обещала ему сказочные кущи.

– А Вы, простите? – поинтересовалась Лиза.

– Неволин, – представился сопровождающий мальчика господин. – Клим Валерианович. Это мой племянник, сын покойного брата. Иди, Глебушка, с барышнями, веди себя достойно, я тут тебя подожду.

– Вы что же, собираетесь несколько часов тут ждать? – Арина всплеснула руками. – Этого мы никак допустить не можем. Пойдемте с нами так, без билета.

– Нет-нет. Это ничего! Я тут как-нибудь. Это неудобно, милейшие мои барышни. Что я там буду со всеми? Мне бы вот мальчику показать, как это в обществе, чтобы понимал, чтобы учился хорошо, чтобы стремился.

Подруги переглянулись.

– Вы очень хороший опекун, господин Неволин, – Арина поняла, что в семье просто нет денег на взрослый билет, но вот они как-то выкроили эту сумму, чтобы отправить мальчика «в общество»… Возможно, эти десять рублей перевешивали все остальные взносы, не особенно обременительные для семей состоятельных. Это тронуло ее до глубины души. – А что за знакомые, которые передумали, если не секрет?

– Домовладелица Удальцова. Вдова. Не слыхали?

– Гликерия Ивановна? Папа ее хорошо знает, – Арина жестом отпустила полицейского, потому что в этот момент прибыли сразу две кареты. – Да разве у нее есть дети? У нас все-таки мероприятие определенной направленности.

– А у нее тоже племянники. Вашего примерно возраста. Таня и Сережа. Только фамилия у них другая – Горбатовы.

Сердце Лизы забилось часто-часто.

– Они что же, собирались быть, да раздумали? – спросила она. – Мы же знакомы с ними, Арина. На Выставке, помнишь? Таня – моя одноклассница.

– Да увидитесь еще! Просто, что им тут утром с малышами-то делать? После обеда и будут. Ну, пойдемте, а то мы уже и так долго отсутствуем, как бы там, что-нибудь не напутали без нас, Лиза! – И Арина направилась к аллеям парка, приобнимая Глеба за плечи.

Лиза задержалась.

– Скажите, Клим Валерианович, я так понимаю, Вы располагаете свободным временем сегодня?

– Так точно, – и он вопросительно посмотрел на девушку.

– Я – Лиза Полетаева, подруга Арины, – объяснила Лиза свое положение тут. – Могу ли я тогда к Вам с просьбой обратиться? Не хотите ли помочь нам в некоторых организационных делах, но, только это будет связано с разъездами и поручениями? Вам же можно доверить коммерческое дело, закупки? Я сама с Вашими приятелями знаюсь, видимо Вы человек достойный и надежный. Несомненно, все Ваши услуги будут отдельно вознаграждены.

– Что Вы, барышня! Лиза! Как по батюшке Вас?

– Андреевна.

– Елизавета Андреевна, дорогая! Закупки, поручения, разъезды. Это что ни на есть моё предназначение, – вступил на знакомую почву Неволин. – Всенепременнейше располагайте мной всецело и безраздельно. Птичьего молока достану, если велите!

Лиза засмеялась. Они прошли к шлагбауму, Лиза взяла у Арины денег на расходы и приколола к пиджаку Неволина белую розетку распорядителя.

– Где настоящая Прохоровская пастила в городе продается, сообразите?

– Как же, как же! Наисвежайшую привезу! Сколько прикажете? Деткам? Может еще и тянучек прихватить, они любят?

– Вот Вы умница, Неволин! Обязательно прихватите. Это в первую очередь. А потом. Где лучшие мороженщики, знаете? Привозите сюда, прямо с бочками, да смотрите, чтобы залежалый товар не подсунули. Арина Саввишна сама проверять станет.

– Как себе выбирать стану! Позвольте отбыть?

– Позволяем! И, если на обратном пути еще и торговца свистульками там разными привезете, тоже никто не обидится!

Неволин уехал вместе с кучером и выделенной ему коляской, а две подруги смотрели ему вслед.

– Полетаева! Переезжай в Москву! – Арина приложила руку козырьком к бровям и глядела на клубящуюся пыль. – Вдвоём с тобой мы горы свернем.

***

И вот все утренние гости собрались и встреченные радушными хозяевами расположились по желанию в разных частях парка. Кто-то из родителей сразу переместился поближе к буфету, оставив своих чад на гувернанток, а для тех, кто желал оставаться всей семьей вместе, служители расстилали плотные ковры на лужайке. Наконец прибыли и главные герои сегодняшнего дня – дюжина приютских девочек представляла на благотворительном собрании своё заведение. Их привезли в парк две воспитательницы, и девочки долго еще так и держались белой стайкой, одетые в светлое платье по случаю праздника.

Но потом возраст взял свое, первая неловкость исчезла, и они постепенно растворились в бегающей и гомонящей детворе. Маленьких детишек собралось больше ожидаемого, и кукольное представление пришлось повторить два раза, разделив их на группы – пока одна угощалась, другая смотрела «Репку». Детишки постарше чинно прогуливались по аллеям, или, забыв на воздухе про правила и степенность, начинали бегать по траве между расстеленных ковров – от своих родителей к родителям новых знакомых. Иные по очереди катались на пони, презрительно глядя на малышню и считая ниже своего взрослого достоинства смотреть такую ерунду в вертепе. Один только Глеб Глебович, сидя среди нянек на дальних рядах, чтобы не загораживать маленьким деткам обзор, дисциплинированно отсмотрел постановку дважды.

Заметив, что уже довольно большая группа детишек не занята ничем, а скопилась в опасной близости от воды и бездумно бросает в пруд камешки, Лиза позвала к себе Настю, и вместе они придумали отвлекающий маневр.

– Настя, ты знаешь игру «Почта»? – спросила Лиза.

– Нет, Лизонька, в Москве мы в такую не играли. А что надо делать?

– Смотри, я буду почтальон, а ты хозяйка дома. Все остальные – твои гости, и вы должны изображать то действие, которое я назову в конце. Поняла? Потом можем поменяться.

– Девочки, хотите играть в «Почту»? – спросила Анастасия у проходящих мимо гостей, она уже сильно хотела попробовать новую забаву.

– Да! Знаю-знаю, ах, как хорошо! А как это? Что за игра? Мы не умеем, – вразнобой заинтересовались те.

– Сейчас научу! Играем? – стоящие вокруг кивнули, Лиза отошла от них на пару шагов и начала игру: – Динь-динь-динь!

– Кто там? – вступила Настя.

– Почта.

– Откуда?

– Из города на букву…

– На букву «Ч», – подсказала «хозяйка дома». – А что там делают?

– Чихают! – придумала задание Лиза и девочки вокруг стали громко изображать чихание.

Было очень смешно. Со всех сторон к ним спешили любопытные. Через несколько конов играли уже больше десяти человек, а на берегу пруда никого не осталось.

– Вам почта из города на букву «О»!

– А что там делают?

– Обнимаются!

– Лиза, ты обещала поменяться! – взмолилась Настя. – Давай теперь я – почтальон, а ты – хозяйка. Динь-динь-динь!

– Кто там?

– Почта!

– Откуда?

– Из города на букву «П».

– А что там делают?

– Падают! – вдруг загадала Настя, и, повалившись вместе с детьми на траву, чтобы не заработать фант, Лиза добрым словом вспомнила Егоровну.

В Институте девочки играли в такие подвижные игры крайне редко, в обычные дни все подобное было под запретом. Лишь иногда на Рождество, в каникулы, или когда взрослых не оказывалось рядом. Но даже тогда верхом отваги и смелости было загаданное действие «топают». Все движения в играх были пристойными и легко выполнялись стоя. Отыграв для приличия еще два раза, Лизаа шепнула Насте:

– Всё, молодец, научилась! Теперь ты сама можешь, а я пойду твоей сестре помогать. Можете потом еще в «Жмурки» поиграть – это-то все знают!

За это время детские столы уже прибрали, и на них появились оладьи с медом и различными вареньями, пряники, чай, яблоки и привезенная Неволиным-старшим пастила. По дорожкам ходили мороженщики и раздавали всем желающим порции пломбира или крема-брюле. После окончания сказки, «сцена» тоже долго не пустовала, и свое мастерство там показывали теперь балаганные артисты. На них сбежались смотреть уже разновозрастные зрители. Акробаты – двое взрослых мужчин в трико и одна девочка, ровесница некоторым гостям, в пышной юбочке и с огромным бантом в прическе, строили различные фигуры и крутили сальто. А в конце выступления девочка ходила над землей по тонкому шесту, лежавшему двумя концами на плечах у ее партнеров. После она же, но уже в одиночестве, демонстрировала забавный номер с дрессированными собачками, а рыжий клоун показывал фокусы, жонглировал разноцветными кольцами и все время падал, пытаясь повторить за своими товарищами их кульбиты. Зрители хохотали. Но Арина заметила, что самые маленькие гости начали уставать, а некоторые капризничать.

– Папа, может пора начинать детскую лотерею, да и развозить их по домам? – посоветовалась Арина с отцом.

– А ты как планировала, дочка?

– Да я думала, что лотерея будет после второго спектакля, с актерами, для старших детей. И розыгрышем закончить детскую часть для всех разом. Но вижу, что маленькие больше не выдержат. Та постановка больше часа идет.

– Давай, дочка, делай как лучше. А пока малышей развозить станут, мы старших на лодках покатаем.

Арина пошла распорядиться, встретила на пути Лизу, и та без слов указала ей на все еще сидящего в зрительных рядах младшего Неволина. Арина кивнула. Лиза подошла к нему:

– Глеб Глебович! Ваша долгожданная часть праздника наступает. Не хотите ли помочь в организации? – Мальчик тут же вскочил с лавки, кивнул и пошел за Лизой. – Вы счет до скольких знаете?

– До скольких хотите! – на ходу заглядывая ей в глаза, отвечал Глеб Глебович. – Я хорошо учусь, дядечка хвалит.

– Ну, вот и славно! Вы будете громко объявлять выпавшие номера. Хорошо?

– Хорошо.

– Жаль, что по билету Вы участвуете в этой части розыгрыша, тут подарки, в основном, совсем детские, да по большей части девчоночьи. Во втором отделении будут книги.

Тут они как раз подошли к месту проведения лотереи – к Арине, остальным хозяевам и собирающимся гостям.

– Это ничего! Если даже куклу выиграю, ничего! Я ее Стаське подарю, – мечтательно произнес Глеб в ответ Лизе.

– А Стаська это кто? – заинтересовано спросила Шура Мимозова, которую старшая сестра держала за руку.

– Сестра. Младшая, – с какой-то затаенной и почти взрослой гордостью ответил Глеб, а у девушек в очередной раз перехватило в горле.

***

Арина звонила в большой колокольчик с деревянной ручкой. Его звук разносился по всем аллеям парка. Слуги вынесли на поляну большой круглый аквариум, но пустой, без воды и рыбок, и установили его на треножник. Когда вокруг собрались все созванные распорядителями и услыхавшие звон приглашенные, Арина торжественно высыпала в него из мешочка номерные бочонки от лото по числу всех розданных детских билетов – и благотворительных, и пригласительных.

– Шура! – обратилась она к младшей сестре. – Раньше мы хотели, чтобы ты доставала номера для розыгрыша. Но я подумала, что наверно правильней будет, если ты уступишь это право девочке из приюта. Ведь и ты, и я, и все мы сегодня собрались здесь ради них. Так? Как ты думаешь?

У Александры Мимозовой задрожала губа. Но характер не позволил ей пустить слезу на людях. Папин был характер. Она нашла в толпе папины глаза, потом посмотрела на мать и поняла, что подсказки не будет. Все последние дни она часто представляла себе, как станет главной в этот момент праздника! Как будет выполнять ответственное дело, так же, как и ее старшая сестра, которая все это придумала, и как все будут смотреть только на нее, а она будет вытаскивать выигравший номер, и высоко поднимать его над головой, а все вокруг будут радоваться и улыбаться. И вот теперь все на нее смотрели, а улыбаться ей совершенно не хотелось. Главная! Если она действительно главная, то ведь можно же, наверно, сейчас сказать: «Не хочу!» Нет, нельзя. Потому что все равно уже не будет того, что представлялось в мечтах. Какие уж тут улыбки… Папа точно улыбаться не станет.

– Я думаю, – еле слышно начала Шура, – Я думаю, что раз ради них, то да. Пусть. Я уступаю. А я в следующий раз, ладно?

– Ладно! – ответила Арина и обняла прижавшуюся к ее ноге сестру.

Савва и Феврония переглянулись. Он поднял брови в безмолвном послании жене: «Так-то вот!», и она понимающе улыбнулась в ответ. Они были довольны своими дочками.

Лиза подвела к стеклянному шару самую младшую девочку из приюта:

– Как тебя зовут, малышка? – спросила она.

– Галинка, – ответила девочка.

– Галинка, тебе сейчас выпала возможность побыть в роли богини судьбы. Ты будешь вытаскивать по одному бочонку, и отдавать этому мальчику. Каждый вытащенный тобой номер – это приз. Александра Саввишна уступает тебе эту почетную обязанность.

Шура пыталась через силу улыбнуться. Галинка посмотрела на нее, потом на бочонки с цифрами:

– Барынька! Давай пополам, тут их много! – предложила она Шуре.

Та засветилась вся, и улыбка вновь поселилась на ее симпатичном личике. Они договорились доставать номерки по очереди.

– Не забывайте и свои билеты проверять! – напомнил им Савва, нежно проведя ладонью по плечу дорогой супруги, и вышел на середину поляны.

Он сам выбирал из огромного мешка очередной предмет, показывал его зрителям, после кто-то из девочек доставал номер, а Глеб его торжественно оглашал. Все тут же начинали шуршать билетиками, сличая выпавшие числа, и счастливый обладатель приза выходил из толпы к Савве. Тот как заправский летний дед Мороз вручал подарок и лез в мешок за следующим, получая от этого несказанное удовольствие. Галинке и Шуре достались почти одинаковые фарфоровые куклы, только в разных нарядах, Насте Мимозовой – губная гармошка, а Анфиса в детском розыгрыше уже не участвовала. Раздача подходила к концу, на несколько номеров никто не отозвался, видимо их обладатели не смогли приехать. Арина тут же писала и прикрепляла к призам бумажки с выпавшими номерами, обещая после отослать их по адресам, сличив со списком приобретателей билетов.

– Внимание! Разыгрываются три главных приза! – провозгласил Савва Борисович. – Первый – деревянная лошадка-качалка!

Из-за ширмы вынесли ярко-красную расписную лошадь, которую невозможно было спрятать в мешок.

– Ух ты! – вырвался возглас восхищения у одной из приютских девочек, чуть постарше Галинки.

– Номер тридцать три! – огласил Глеб, и Лиза, вспомнив подсчеты Арины, поняла, что выигрыш пал на один из пригласительных, а не купленных билетов.

Глаза у девочки, только что так непосредственно выразившей свой восторг, округлились еще больше, когда она поняла, что заветные две цифры красуются на ее сильно замятом и уже заляпанном за день билете, давно зажатом во влажном кулачке. От избытка чувств из огромных глаз тут же хлынул поток, и, получив свой приз, она обняла лошадку за шею и плакала счастливыми слезами. Глеб, несмотря на солидный возраст, шмыгал носом и, видимо, тоже вот-вот готов был зарыдать.

– Ты чего? – шепотом спросила его стоявшая рядом Лиза уже совсем по-свойски.

– Мой номерок наверно закатился куда-то. Потеряли! Ничего не выпало. Не может же быть, чтобы – главный?

– Дай сюда билет. И не смей реветь.

– Второй главный приз – механическая кукла, играющая на пианино! – Савва достал из мешка невообразимую красавицу с золотыми волосами, застывшую над клавишами. Глеб затаил дыхание, а Галинка вытащила один из двух оставшихся бочонков.

– Номер… – прохрипел Глеб, прокашлялся и уже громко возвестил: – Номер семь!

Лиза развернула его билет. Там стоял номер двадцать четыре. Она сама начала сомневаться и заволновалась.

Из толпы вышел кудрявый рыжий мальчик в кружевном жабо и бархатном костюмчике.

– Кукла? Мне? – и его лицо тоже подозрительно перекосилось.

– Ну, вот! Напоследок – всемирный потоп! – всплеснул руками Савва Борисович. – Поменяйся с кем-нибудь.

Но мальчик отрицательно замотал головой, прижал к себе куклу и убежал к маме. Некоторые представители взрослого мужского состава зрителей хохотали.

– Приз третий! – Савва посмотрел на опустевший аквариум. – Игрушечный колесный пароход «Меркурий». Уменьшенная модель.

В руках у летнего деда Мороза оказалась точная копия настоящего пассажирского судна – с колесом, лопастями, спасательными кругами по бортам, с деревянным настилом палубы и даже маленькими сидениями на ней. Это было невозможное богатство для любого мальчишки. Девчонкам такое просто нельзя было давать в руки. Глеб зажмурился. Шура достала последний номер и отдала его не Глебу, а почему-то стоявшей рядом сестре.

– Двадцать четыре, – прочитала Арина и вопросительно посмотрела на Лизу.

Та молча развернула выигрышный билет, показала его всем издалека, а Арине сунула прямо в лицо и совершенно неприлично завизжала от восторга. Девушки обнялись, как будто это выиграли они сами и кружились, подпрыгивая, как маленькие. А серьезная Шура подошла, подтолкнула в бок ничего не понимающего победителя по направлению к своему отцу, и только потом улыбнулась ему в спину.

***

Прибывала новая партия гостей. Приехала Нина с родителями. Малышей развозили по домам, а к пруду съезжались взрослые. Приютские девочки напоследок исполнили несколько приготовленных заранее песен и церковных гимнов. Выступление вышло трогательным, в руках многих дам появились платочки. Прощались с приютскими очень тепло, насовав им в карманы кучу сладостей, и загрузив повозки дарами для остальных детишек. Но вот они отбыли, и праздник перешел в свою следующую стадию. Лошадок увезли обратно в конюшню, а на их месте, на ровной аллее, для желающих было организовано теперь катание на велосипедах. Один консервативный пенни-фартинг о трех колесах для дам и два новейших двухколесных ровера. Лиза попробовала прокатиться, после чего на юбке остались мелкие, но заметные пятна от смазки и керосина. Но удовольствие того стоило. «Хорошо бы катание производить в брюках, как мужчины», – крамольно помечтала Лиза и огляделась – не догадался ли кто о таких ее мыслях.

Оставшихся детей и подростков усадили смотреть постановку «Кота в сапогах», автор которой сам писал пьесы под псевдонимом Кот-мурлыка, а для родителей был устроен легкий фуршет. Глядя издалека на актеров, вспомнили хозяйки праздника и про свои театральные прожекты. Арина с Аглаей и Лиза со своей неразлучной подругой, все вместе добрались, наконец, до присланных утром сундуков. Надо было разобрать их и хоть слегка проветрить. Тут же возле девушек образовалась компания добровольных помощников из числа гостей и приглашенных офицеров и кадетов. Молодые люди с легкостью перетащили реквизит из сарая на поляну и теперь веселились, примеряя на себя добытые из недр сундуков наряды. Верней нарядами – кафтанами, сюртуками, туниками и мантиями – был полон только один из них. Во втором оказались отрезы различных тканей – от тяжелых портьерных, до невесомых газовых и кружевных. А в последнем, самом солидном по объему обнаружились парики, бороды и различные головные уборы – гусарские кивера, кокошники, шляпы мужские и женские, старушечьи капоры и даже две короны.

– Хорошо, что сегодня нет дождя! – порадовалась Аглая.

– Их надо развесить, хотя бы на крышках самих сундуков, – распоряжалась Арина. – И принесите кто-нибудь пару стульев. А вот отрезы наверно даже и вынимать все не стоит, да?

– Нет. Если уж делать, то до конца, – вступила Нина Чиатурия. – Мне не трудно, я сама их разберу. Надо же хоть посмотреть, что там есть, чтобы знать и потом быстро найти, если понадобиться. У нас сегодня шарады или живые картины?

– Мы подумали, что народу слишком много для шарад или аллегорических шествий, – ответила ей Арина. – Скорей всего живые картины, а темы какие-нибудь простые – сами зрители загадывать станут.

Прибыл в полном составе духовой пожарный оркестр и расположился на том берегу, где были приготовлены для него ряды сидений. Как только закончился детский спектакль, зазвучали слышные по парку отовсюду звуки вальсов и маршей. Чем больше прибывало гостей, тем сильнее Лиза волновалась. Она ничего не могла с собой поделать. Она ждала его.

Развесив костюмы из сундуков, военные молодые люди сопроводили выказавших желание барышень к буфету перекусить, некоторые остались на поляне, а остальные разбрелись по аллеям. От пруда доносился детский визг, там катались на лодках. Лиза решила, что сейчас самое время переодеться. Она сказала об этом Нине и отправилась искать отца с ключом от кареты. Та кивнула и продолжала разбирать ткани. Под ворохом рулонов, на самом дне, Нине попались несколько старых журналов, и она стала перелистывать их в одиночестве. Видимо, в эти сундуки никто не заглядывал уже много лет, потому что попавшийся ей в руки журнал датирован был номером три за тысяча восемьсот шестьдесят третий год.

– Лиза, Лиза, что это?! – почти восторженно, что для нее было абсолютно не свойственно, потрясала находкой Нина, когда вернулась ее подруга. – На первой страничке подумала, что детективная повесть и хотела бросить, на второй – что мелодраматический роман. А потом как оплеуха по щеке: «У мужчин мыслительные способности лучше, а читателя нарочно провоцирую, потому что в грош не ставлю!». Кто так пишет? Никто до этого так не писал! Какой-то Чернышевский. Лиза, ты читала? Это что-то необыкновенное!

– Нет, не слышала даже. Так о чем там, Нина?

– Про барышню столичную. Нам ровесницу. Мать у нее жуткая женщина, а сама она словно в капкан попала, нехороший человек около нее вьется. Но, Лиза! Как она ему ответила! Какая сила в ней. Я еще совсем немного прочла, возьму себе, наверно разрешат?

– Если понравится, потом и мне дашь почитать?

– Обязательно. Мне уже нравится. Только тут окончания нет, я все перерыла – за этот год больше номеров не сохранилось, жалость-то какая.

Они пошли к Савве Борисовичу спрашивать разрешение забрать роман домой. Он сначала кивнул, даже не вникая:

– Да забирайте, эти сундуки мне в театре совсем отдали, без возврата, они у них не востребованы, только место занимали. Хотя, дайте-ка глянуть? – чуть нахмурился он, заметив год издания. Полистав журнал, он внимательно посмотрел на девушек: – А ну-ка, отойдемте. Уже много прочли?

– Это я нашла и только начала, – ответила Нина. – Но обязательно хочу дочитать, найти продолжение – тут только первая часть. Очень интересно! А потом Лизе дам.

– Девочка, забудь ты про эту книжку. Ну, не было ее – и нет. Как дочку прошу. Тем более, что чего и начинать-то чтение – конца все равно не найдете. Брось. Давай сразу выкинем?