Текст книги "Колдовское зелье"

Автор книги: Инга Берристер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Патти была вполне согласна с Бертом, но все же что-то заставило ее примирительно заметить:

– Возможно, если бы Кевин не стал отцом в столь раннем возрасте...

– Ты всегда защищаешь его! – вновь прервал ее Берт. – Даже когда он не пощадил тебя, заявив мне, что ты являешься его любовницей, ты тоже стояла за него горой. Интересно, что может заставить тебя увидеть наконец Кевина в истинном свете? И ты еще будешь убеждать меня, что не любишь его! – добавил он со вздохом.

– Не люблю! – подтвердила Патти, только через минуту осознав, как близка была к тому, чтобы выдать себя с головой.

А зачем, спрашивается? Какое ей, собственно, дело до того, что думает по этому поводу Берт?

Обед получился довольно скучным. Тина и Вики помалкивали, понуро ковыряя вилками в тарелках. Они почему-то показались Патти особенно маленькими и беззащитными. Девочки устроились за столом рядышком, постаравшись оставить между собой и своим отцом как можно больше пространства.

– Так когда приедет Марта? – поинтересовался Берт в конце обеда.

– Она обещала приехать на следующий день после меня, но, похоже, родители все же задержали ее. – Кевин взглянул через стол на Патти. – Может, прогуляемся куда-нибудь сегодня вечером, Пат? Поужинаем в каком-нибудь местном ресторанчике?

Патти ничего не успела ответить, потому что вместо нее это сделал Берт.

– У нас с Патти уже имеется приглашение на ужин.

Тут не вытерпела тетушка Джемма.

– Ты ничего не говорил о том, что вы куда-то уходите сегодня вечером, – вмешалась она в разговор.

– Я и сам ничего не знал до сегодняшнего утра. В городе я встретил старого школьного приятеля Роджера Престона, который тоже был там по делам. Он сейчас живет в Пайнленде, соседней с нами деревне, где у него собственный магазин. Роджер очень обрадовался встрече, потому что мы не виделись почти год, и пригласил нас с Пат на ужин. Он сказал, что недавно женился, но его жена Санди не местная и пока что скучает здесь без общества. Ей бы очень хотелось подружиться с кем-нибудь. Ужин будет неформальный, – повернулся Берт к Патти, – так что ты можешь надеть платьице василькового цвета, которое было на тебе в тот вечер, когда я сделал тебе предложение, и которое больше всего идет тебе.

Глаза внимательно прислушивавшихся к беседе девочек округлились от любопытства. Как по команде сестры взглянули на Патти, которая сидела пунцовая от смущения.

– Простите, тетушка, – сказал Берт, беря Патти за руку и поднимаясь из-за стола, – но нам с Пат еще нужно кое-что обсудить.

С сильно бьющимся сердцем Патти вышла из столовой вслед за «женихом», а когда они удалились на достаточно большое расстояние, сердито спросила:

– Зачем ты выдумал этот ужин?

– Я ничего не выдумывал. Мы с тобой действительно приглашены сегодня в гости, – невозмутимо ответил Берт, не обращая никакого внимания на ее плохое настроение.

Патти молча повернулась и направилась к двери его кабинета.

– Нет, не сюда! – остановил ее Берт. – Туда! – кивнул он на лестницу.

Они поднялись по ступеням и прошли вдоль коридора. Почти в конце его Берт отворил дверь одной из спален. Патти вошла туда и, только когда дверь за ними закрылась, сообразила, что это его спальня. Патти тут же повернула обратно, но Берт преградил ей дорогу. Несколько секунд он с улыбкой наблюдал за переменами в лице Патти, которая сначала побледнела, а потом покраснела.

– Прекрати ломать комедию, – сухо произнес он наконец. – Тебе нечего бояться. Я привел тебя сюда лишь для того, чтобы поговорить без помех.

– А также для того, чтобы Кевин подумал, что мы занимаемся любовью! – с вызовом добавила она.

– Ах вот что тебя беспокоит! Кстати, я предупреждал тебя, что не дам вам с Кевином поблажки, если замечу, что между вами снова что-то происходит. И что я увидел, зайдя сегодня в кабинет? Заметь, в мой кабинет!

– Кевин попросил меня зайти туда с ним, чтобы обсудить вопрос дальнейшего образования девочек. – Патти раздраженно пожала плечами. – Честно говоря, я его не понимаю. Сначала мы едва не поссорились, потому что я прямо сказала Кевину, что считаю его эгоистом, но в следующую минуту он вдруг начал вести себя очень странно, так, как будто мы...

– Влюбленная парочка! – с ироничной усмешкой подсказал Берт. Он долго испытующе смотрел на Патти, а затем спокойно произнес: – Теперь ты видишь, что он завидует?

– Завидует? Чему? Или кому?

В глазах Берта промелькнуло странное выражение, которого Патти не могла не заметить. Это было выражение боли. Патти показалось, что ее слова каким-то образом задели Берта.

– Разумеется, Кевин завидует мне, – произнес он через несколько мгновений. – Тому, что мы с тобой собираемся пожениться и что я вскоре займу его место в твоей жизни и в твоей постели.

Последняя фраза Берта произвела на Патти такое впечатление, что она на секунду застыла, сраженная пронзительным чувством восторга, охватившим ее в тот момент, когда она во всей полноте представила себе, о чем он говорит. Сладостные образы, наполнившие воображение Патти, заставили ее затаить дыхание. Берт в роли ее возлюбленного!.. Нет, это слишком прекрасно, чтобы быть реальностью. На самом деле она пребывала сейчас в глупейшей ситуации, в которую попала по собственному недомыслию и которая доставляла ей немалые душевные муки.

– Но у нас с Кевином... – Патти вовремя остановилась, не успев выпалить всю правду.

– Что у вас с Кевином? – спросил Берт. – Давно все кончилось? Не похоже, чтобы он придерживался того же мнения на этот счет. Он до сих пор желает тебя, Пат, и тебе известно это так же хорошо, как и мне. Если бы ты хоть немного принимала в расчет его жену и дочерей...

Внезапно он замолчал, нахмурился и оглянулся на дверь. Затем, не дав Патти времени опомниться, подхватил ее на руки и отнес в постель. После того как он уложил ее, Патти, кипя негодованием, попыталась сесть, но Берт воспрепятствовал этому, устроившись рядом.

– Тише! – шепнул он. – По-моему, в коридоре, прямо у нашей двери, находится Кевин.

– Кевин? – встревожено повторила Патти, мгновенно вспомнив, как младший брат Берта неожиданно появился утром в ее спальне.

Она тоже с опаской взглянула на дверь, прислушалась и действительно различила тихое посвистывание Кевина, заставившее ее насторожиться еще больше.

– Пат...

Она автоматически повернулась на звук своего имени, сразу же чуть отпрянув, потому что оказалось, что Берт находится гораздо ближе, чем можно было ожидать. Ее глаза расширились, когда она разглядела лучики веселых морщинок у его глаз. При желании она могла бы поднять руку и прикоснуться к ним пальцами.

У Патти мгновенно пересохло во рту, где-то в глубине тела родился приятный трепет. Настолько приятный, что она не выдержала и отвела взгляд от лица Берта.

– Пат...

Патти зажмурилась, чтобы спрятать полный желания взгляд, который мог выдать ее с головой. Прилив страсти, охвативший Пат, когда Берт произнес ее имя во второй раз, поразил ее своей мощью.

Она знала, что Берт сейчас поцелует ее. Знала и ничего не сделала, чтобы избежать этого, лишь задрожала, когда его губы прикоснулись к ее губам.

Руки Патти будто сами собой поднялись, чтобы обнять его, но потом безвольно опустились. Однако Берт успел заметить это мимолетное движение. Он нежно сжал ее запястья, поглаживая большими пальцами те места, где лихорадочно бился пульс, затем сам поднял ее руки и положил себе на плечи. Потом Патти ощутила, как его губы шевельнулись у ее губ, и поняла, что он что-то говорит.

– Помоги мне, Пат, – едва слышно шептал Берт. – Если ты действительно не любишь Кевина больше, если и впрямь хочешь спасти его семью, помоги мне сделать так, чтобы никто не сомневался в том, что ты страстно желаешь меня...

Откуда-то издалека еще доносился свист Кевина, но Патти уже не обращала на него внимания. Она слышала один лишь голос Берта, молившего ее о помощи. Его тело прижимало ее к постели своей тяжестью, и пальцы Патти скользнули в густые волосы на затылке Берта. Внутри нее бушевал океан безумных желаний, порожденных тем, что она оказалась в постели с человеком, которого давно и безнадежно любит.

От избытка чувств Патти издала почти неуловимый звук, и Берт, должно быть, истолковал его как согласие, потому что в следующую секунду он стал целовать ее – целовать по-настоящему, так, как она давно мечтала.

У Патти не было ни душевных, ни физических сил противиться тому, что делал с ней Берт. Она как будто свалилась с крутого утеса и уже никак не могла остановить падение. Ее рука проникла под рубашку Берта. Наслаждение, испытываемое Патти от прикосновений к его обнаженной коже, побудило ее шире раскрыть губы, словно она желала показать, что хочет углубить поцелуй. Берт не преминул этим воспользоваться, после чего Патти окончательно перестала прислушиваться к доводам рассудка и погрузилась в водоворот волшебных ощущений.

Она не могла не чувствовать, как напрягся Берт, и ей было приятно, что это явилось следствием ее прикосновений. Затем Берт начал расстегивать ее блузку, и тогда настал ее черед напрячься. Она крепко сжала его руку, пытаясь убрать ее, и протестующе пискнула. Тогда Берт оторвался от ее губ и тяжело выдохнул ей прямо в ухо:

– Не волнуйся, я не сделаю тебе ничего плохого. Я только хотел...

Патти так и не удалось узнать, чего же он хотел, потому что в этот момент его проворные пальцы успели расстегнуть последнюю пуговицу, после чего полы блузки разошлись и взгляду Берта предстала нежная грудь, едва прикрытая кружевами бюстгальтера.

– Берт! – умоляюще воскликнула Патти. Однако Берт не слушал ее, он занимался хитроумной застежкой бюстгальтера.

– Берт! – снова позвала Патти, на этот раз более настойчиво, хотя ее не переставала бить дрожь от удовольствия, смешанного, впрочем, со смятением, возникшим в отдаленном уголке ее души из-за осознания того, что тело слишком бурно реагирует на прикосновения и откровенный взгляд Берта.

Патти опасалась, что еще немного, и ее тайный возлюбленный поймет, что она испытывает к нему. Она попыталась привлечь к себе внимание Берта, снова потянув его за руку, но он был полностью поглощен открывшимся его взгляду зрелищем. Его лицо непривычно раскраснелось, глаза, которые он поднял на Патти, заблестели глубоким чувством.

Кевин был забыт. Все было забыто, когда Берт чуть переместился вниз и легонько потер напряженный сосок Патти большим пальцем.

– Когда я увидел тебя такой сегодня утром... – хрипло начал он голосом, который, казалось, рождался где-то глубоко-глубоко внутри него. Не договорив, Берт снова пошевелился, крепче прижимаясь к Патти, и она вдруг с трепетом осознала, что он полностью возбужден. – Пат... – Он просунул руку под ее блузку и с силой обнял. Его ладонь обжигала спину Патти огнем. – Мне так захотелось ощутить тебя всю, – продолжил Берт сдавленным шепотом. – Я сгорал от желания прикоснуться к тебе, узнать тебя всю сверху донизу... – В этот момент по телу Берта пробежала дрожь, гораздо более сильная, чем та, которая сотрясала Патти. Он легонько потерся о ее полную обнаженную грудь, и ощущение, возникшее у Патти в то мгновение, когда ее отвердевшие соски прошлись по ткани его рубашки, заставило ее крепко впиться пальцами в его плечи. Тем самым она как будто сожгла за собой мосты, поддавшись настоятельным требованиям плоти. – Что в тебе есть такого, Пат, что сводит с ума и меня, и Кевина?..

Услышав эти слова, Патти застыла. Ее страсть мгновенно улеглась, и на смену выступил здравый рассудок, возвращая ее к реальности.

– Кевин? – с трудом прошептала она, собираясь сказать, что он здесь ни при чем, но Берт мгновенно поднял голову и хрипло произнес:

– Нет, не Кевин, детка! Берт! Отныне будет Берт, запомни это!

Внезапная вспышка гнева, казалось, отрезвила его. Он как будто вдруг осознал, что здесь происходит. Отпустив Патти, Берт сел на краю кровати и отвернулся.

– Прости меня... – глухо обронил он, когда Патти начала дрожащими пальцами застегивать блузку.

– Думаю, нам лучше спуститься в гостиную, – предложила она, стараясь говорить как можно спокойнее и не обращая внимания ни на извинения Берта, ни на руку, которую тот протянул, чтобы помочь ей подняться с постели.

Хотя на самом деле она нуждалась в помощи, потому что ноги ее дрожали от слабости.

Однако, как ни старалась Патти, они все же встретились взглядами, и выражение, которое она увидела в его глазах, потрясло ее. В нем сквозили усталость и боль. Сердце Патти сжалось от сочувствия, ведь Берт делал то, что ему казалось правильным: изо всех сил пытался сохранить семью младшего брата, чтобы будущее Тины и Вики было как можно более безоблачным. Очевидно, его не меньше самой Патти потрясло то обстоятельство, что близость с ней пробуждает в нем желание.

– Прости, – снова тихо произнес он. – Поверь, у меня не было намерений...

– Берти, прошу тебя! – умоляюще воскликнула Патти, спеша прервать его, прежде чем он успеет нарушить ее с трудом восстановленное спокойствие. Одно дело знать, что она является последней женщиной, с которой Берту хотелось бы заняться любовью, другое – услышать об этом от него самого. – Не стоит извиняться! Я... все понимаю и так...

– Правда? – горько усмехнулся Берт. В интонациях его голоса чувствовался намек на то, что Кевину уже удалось познакомить ее с некоторыми интимными сторонами жизни и она теперь хорошо разбирается в мужских реакциях на близость с женщиной. – Похоже, это еще одна вещь, за которую я должен быть благодарен своему братцу. Ладно, идем в гостиную, пока за нами не послали. Как ни верти, тетушка Джемма имеет довольно старомодные представления о том, как должны вести себя помолвленные пары.

Патти хмуро взглянула на него.

– Ты же обещал рассказать ей, что наша помолвка недействительна.

– Я передумал. Негоже взваливать на плечи старушки кроме всего прочего еще и ответственность за то, чтобы Кевин ни о чем не узнал. Наша тетушка уже не молоденькая, Пат. Я не хочу тревожить ее понапрасну. Кроме того, нельзя не признать – хотя она убила бы меня за такие слова! – что ее память уже не так хороша, как несколько лет назад. Старушка может проговориться.

Патти едва сдержала желание наброситься на него с кулаками за то, что он самолично принял решение насчет дела, касающегося их обоих. Но, прислушавшись к голосу рассудка, она не могла не признать, что Берт поступает правильно.

Уже спустившись по лестнице, она вдруг вспомнила, что они не обсудили еще один вопрос.

– Этот ужин, о котором ты говорил... – начала она, поворачиваясь к Берту. – Не думаю, что...

– Мы пойдем туда, – безапелляционно заявил Берт. Но должно быть, подобная резкость ему самому показалась чрезмерной, потому что следующей фразой он постарался смягчить впечатление от своих слов. – Мне не хотелось бы обижать Санди, жену Роджера. Подумай, ведь она будет готовиться к приему, а в итоге окажется, что гости проигнорировали приглашение. Кроме того, ей очень хочется завести здесь друзей.

– Я все равно не пробуду здесь долго, – возразила Патти. Она хотела добавить еще что-то, но умолкла, заметив странное выражение, промелькнувшее в глазах Берта.

– Но она-то об этом не знает! – невозмутимо произнес он. – Ей известно, что мы помолвлены, а следовательно, скоро поженимся и будем жить вместе. Наш отказ она воспримет как нежелание общаться с ней лично.

Патти слушала Берта невнимательно, думая о чем-то своем.

– А откуда Санди могла узнать о нашей помолвке? Ты говорил об этом со своим другом? – спросила вдруг она.

Берт замялся, словно подыскивая подходящий ответ.

– Нет, не говорил, – сказал он наконец. – Но об этом известно всем в доме. Возможно, миссис Шорт поделилась новостью с молочником, а тот еще с кем-то. Пайнленд ведь находится рядом, так что это известие могло дойти туда очень быстро. И вообще, какая разница, как Роджер и Санди могли узнать о нашей помолвке! – устало заметил Берт. – Если ты не хочешь сопровождать меня, я придумаю какую-нибудь отговорку. Скажу, например, что ты плохо себя чувствуешь. – Он окинул Патти задумчивым взглядом, потом поднял руку и медленно провел пальцем по ее щеке. – Кстати, что-то ты и впрямь слишком бледна... Только не говори мне, что побледнела из-за потрясения, испытанного в тот миг, когда очутилась в моих объятиях... а не в объятиях Кевина, – усмехнулся он. – Этим ты меня не обманешь!

Берт взял Патти под локоть и повел в гостиную. Там он сказал тетушке Джемме, что ему нужно поработать, и попросил не беспокоить его до вечера.

Патти проводила его взглядом до дверей гостиной, испытывая до боли знакомое чувство потери и спрашивая себя, почему она никак не перестанет питать бессмысленные надежды на любовь человека, который абсолютно равнодушен к ней. Она вздохнула, радуясь про себя тому, что тетушка тоже ушла, оставив ее наедине со своими мыслями.

– А, преданная возлюбленная тоже здесь! – язвительно протянул появившийся вскоре в гостиной Кевин. – Как вы мило ворковали сегодня с Берти! Однако вы пока не женаты, Пат. И я собираюсь использовать свое пребывание здесь, чтобы напомнить моему высокоморальному братцу о некоторых вещах. Думаю, ему трудно будет переварить тот факт, что я был твоим первым любовником.

Патти метнула в него гневный взгляд.

– Тебе как никому другому известно, что между нами никогда ничего не было!

– Да, но об этом знаем только мы с тобой. Берт уверен в обратном. Безусловно, он не знает подробностей и ему невесело будет узнать, что я лишил тебя девственности, – грубо добавил он.

– Это ложь!

– Которой Берти с готовностью поверит! А ты ничего не сможешь доказать!

В этом Кевин глубоко заблуждался. У Патти имелось одно-единственное, но очень веское доказательство того, что он лжет, потому что она еще никогда не была по-настоящему близка ни с одним мужчиной.

– Кевин, зачем ты это делаешь? – тихо поинтересовалась она. – Зачем пытаешься расстроить нашу с Бертом помолвку? Почему тебе непременно нужно причинять мне боль?

– Тебе? – рассмеялся Кевин. – Ты, дорогая моя Патти, всего лишь средство, при помощи которого я хочу заставить страдать моего всемогущего старшего брата. Он очень дорожит тобой, и тем больнее будет мой удар. Впрочем, я использовал бы любую другую женщину, окажись она на твоем месте. Мне повезло, что Берт собрался жениться именно на тебе, потому что он до сих пор уверен, что мы были любовниками. Забавно, правда? Странно, что по прошествии стольких лет... – Он замолчал и с пренебрежительной улыбкой смерил Патти взглядом с головы до ног. – Даже ты со своим наивным подходом к жизни уже должна была понять, что я совершенно не испытываю к Берту так называемой братской любви. Применительно к моему случаю более уместно словосочетание «братская ненависть».

– Но почему? – изумленно воскликнула Патти.

Кевин пожал плечами.

– А почему бы и нет? – Потом, заметив, что ее не удовлетворил подобный ответ, он добавил: – Почему бы тебе не спросить об этом моего братца? Бог свидетель, в свое время он сделал все, чтобы помешать моему браку с Мартой. Возможно, если бы Берт не проявлял столько прыти, я действительно не женился бы на ней. Но позже, когда я вступил в брак и понял, что совершил ошибку, разве мой брат помог мне? Ничуть не бывало! Он вдруг занялся морализаторством и провозгласил, что я обязан сохранить семью.

– Берти беспокоится о детях, – заметила Патти. – Но как бы то ни было, он не может заставить тебя и впредь оставаться женатым человеком!

– Ты так думаешь? – саркастически усмехнулся Кевин. – Много ты понимаешь! После того как наши родители все свое имущество завещали Берту – только потому, что он, видите ли, старший брат, – я оказался в зависимом от него положении. Если я разведусь, то смогу вести привычный образ жизни и содержать бывшую жену и двоих дочерей лишь в том случае, если он согласится выделять мне для этого определенные средства. А на это особо рассчитывать не приходится.

Патти показалось, что она ослышалась.

– Ты считаешь, что Берт должен содержать твою семью?

– А что тут особенного? Это вполне ему под силу. Хотя подобное распределение финансов Берта сейчас не в твоих интересах, верно? – произнес он с издевкой.

Патти пропустила его замечание мимо ушей.

– По правде сказать, я не понимаю лишь одного: почему Марта так крепко держится за тебя?

– Она любит меня, – ответил Кевин совершенно бесстрастно.

В интонациях его голоса не было даже намека на какое бы то ни было чувство, и Патти внезапно охватила жалость к Марте, с которой она почти не была знакома. Разумеется, им приходилось прежде встречаться, но только и всего.

– Неужели тебе совершенно безразлична твоя жена?

Кевин снова пожал плечами.

– Как жена Марта меня вполне устраивает. Со временем она получит в наследство от родителей кругленькую сумму, если, конечно, старики не составят завещание в пользу своих любимых внучек... Я вполне нормально жил с Мартой до тех пор, пока она не начала носиться с идеей о том, что мы должны вернуться в Америку и воссоединиться с детьми. Мне пришлось потратить немало усилий, чтобы эта дурь выветрилась у нее из головы. Надеюсь, за время пребывания в Милуоки Марта соберет необходимую информацию об имеющихся там интернатах.

– Берт не позволит тебе отправить Тину и Вики в интернат, – твердо произнесла Патти.

Кевин презрительно скривил губы.

– Не понимаю, как он сможет это сделать. В конце концов, это мои дочери, а не его.

– Жаль, что ты вспоминаешь об этом только тогда, когда у тебя появляется возможность использовать девочек как оружие против брата!

Кевин остался безразличен к ее гневному замечанию.

– Если Берту так хочется, пусть и дальше продолжает держать девчонок у себя. Как тебе нравится идея сразу получить готовую семью, с детьми, которые будут всеми возможными способами демонстрировать тебе, как им ненавистно то, что ты вышла замуж за их драгоценного дядю Берти?

Глядя на Кевина, Патти подумала о том, что Берт был прав и младший брат действительно завидует ему. Более того, эта зависть толкает Кевина на крайности, и он готов на все, только бы доставить брату неприятности.

– Но почему?.. – снова прошептала Патти, обращаясь больше к себе самой, чем к Кевину.

Однако тот услыхал ее и, очевидно, понял, потому что шагнул ближе и указал за окно.

– Почему? Господи, неужели ты действительно так наивна! Посмотри вокруг: все это принадлежит Берту. И только потому, что так решили родители. Хотя, с моей точки зрения, мы с Бертом имели равные права на наследство. Мне трудно понять, почему мать с отцом приняли такое решение. Возможно, Берт настроил их против меня... Вот за все это я и ненавижу его. Если бы владельцем Ферн-Бей был я, будь уверена, уж я бы постарался продать это поместье подороже! Всегда найдется какой-нибудь чудак вроде моего братца, который захочет поселиться в захолустье. Но, к сожалению, не в моей власти пустить этот дом с молотка... – Кевин помолчал. – Когда Берт объявил о помолвке с тобой, он дал мне в руки козырную карту. Отныне у меня появилась возможность мстить ему до конца жизни. Готов спорить, что каждый раз, прикасаясь к тебе, занимаясь с тобой любовью, он думает о том, каково тебе было в постели со мной. Конечно, наш мужественный Берти ни за что не признается в чем-либо подобном, но эта мысль все время будет подтачивать его изнутри. И когда-нибудь он сломается! – Кевин заметил перемену выражения на лице Патти и язвительно поинтересовался: – Что, жалко его стало?

– Не угадал! – усмехнулась она. – Это ты достоин жалости!

Не сказав больше ни слова, Патти покинула гостиную, не переставая размышлять, почему она прежде не догадывалась об истинном отношении Кевина к Берту. Когда тот просил ее помочь ему уберечь Берта от боли, причиненной изменой его возлюбленной, Патти дивилась про себя, как сильна его любовь к брату. Если же посмотреть на прошлые события в свете сегодняшнего понимания фактов, то становится ясно, что у Кевина была идеальная возможность крепко досадить Берту. Однако он почему-то не воспользовался этим... Последняя мысль заставила Патти резко остановиться. Почему Кевин не сказал Берту правду о своих отношениях с Реджиной? Непонятно! Спрашивать же об этом самого Кевина бесполезно, он сумеет отвертеться. В чем же тут загадка?

8

Ближе к вечеру к Патти заглянул доктор. Внимательно осмотрев ее, он сообщил, что опасность миновала и инфекция не спустилась в легкие. Но все же врач посоветовал еще некоторое время проявлять осторожность, потому что хронический бронхит штука коварная! Патти поинтересовалась, можно ли ей выходить на улицу, и получила разрешение. Она грустно вздохнула, потому что у нее больше не осталось предлога, позволявшего избежать сегодняшнего ужина у друзей Берта.

Когда доктор отбыл, Патти подошла к окну, и ее внимание привлекли Тина и Вики, приближающиеся к дому со стороны озера. День выдался дождливый, и Вики задорно шлепала по лужам. Тина, напротив, обходила их стороной, неодобрительно поглядывая на сестру.

Патти улыбнулась, наблюдая за детьми, и искренне огорчилась за Марту, которая вынуждена была разрываться между Кевином, вовсе не стоившим ее любви, и дочерьми. Что же касается самих девочек... Неудивительно, что они так привязаны к Берту. Страшно даже подумать, как они будут переживать, если Кевин и впрямь отправит их в интернат. Ведь девочки еще слишком малы, чтобы безболезненно перенести разлуку с единственным любимым человеком. Оставалось успокаивать себя лишь тем, что Берт так легко детей не отдаст. Интересно, подумала Патти, какую цель преследовал Кевин, заведя разговор о том, что его дочери могут и дальше остаться жить в Ферн-Бей под опекой Берта? Возможно, он хотел вбить еще один клин между нею и ее предполагаемым женихом?

Сегодняшнее откровенное признание Кевина в нелюбви к старшему брату развеяло возникшее было у Патти желание открыть ему правду насчет помолвки, выдуманной Бертом ради спокойствия Тины и Вики. Не было смысла объяснять Кевину, зачем брат хотел спасти его брак с Мартой, он все равно понял бы все по-своему. Кроме того, если бы Кевин узнал правду, он не преминул бы немедленно использовать ее против Берта, а этого Патти не могла допустить/

Она спустилась в холл, чтобы помочь девочкам снять плащи и резиновые сапожки, а потом проводила их в столовую, куда вскоре миссис Шорт принесла молоко и печенье. Пока дети ели, Патти тоже сидела за столом, слушая рассказ Вики о том, какого интересного жука они видели в лесу. Между ней и девочками установилось хрупкое доверие, и она изо всех сил старалась ничем не нарушить его. Жаль только, что скоро Патти придется уехать и какая-то другая женщина примется убеждать сестер, что ее брак с Бертом никак не отразится на их жизни.

– Папа сказал, что собирается отдать нас в интернат, – неожиданно произнесла Тина, бросив обеспокоенный взгляд на Патти.

– Не бойся, дядя Берти этого не допустит, – уверенно заявила Вики.

Патти промолчала, но этот разговор сильно взволновал ее. Она понимала, что Кевина не остановят соображения дальнейшего сохранения детского спокойствия. Самое главное для него – это поступить наперекор желаниям Берта.

Многое отдала бы Патти за возможность просто сесть рядом с Бертом и честно поговорить обо всем. Рассказать о том, что ей удалось узнать, предупредить о возможных неприятностях... С другой стороны, о чем его нужно предупреждать? О том, что родной брат ненавидит его? Берт и так это прекрасно знает. Он достаточно умен, чтобы разгадать двойственную природу характера Кевина.

Однако, поднимаясь в свою комнату, чтобы переодеться к предстоящему ужину, Патти ощущала, что груз на ее совести как будто потяжелел вдвое.

Среди вещей, которые она привезла с собой, не было вечернего платья. Патти никак не ожидала, что ей придется здесь посещать приемы. Она помнила, что Берт посоветовал ей надеть простенькое платьице василькового цвета, но эта мысль показалась ей не слишком удачной. Немного подумав, Патти пришла к выводу, что для сегодняшнего вечера вполне сойдет черный шелковый костюм, состоявший из удлиненного жакета и короткой юбки, который она захватила в Ферн-Бей на всякий случай.

Быстро убедившись в том, что костюм не требует утюжки, Патти вновь спустилась в гостиную, чтобы дождаться там Берта и заодно понаблюдать за тем, как Тина и Вики ползают на коленках по большому листу бумаги, рисуя лошадь.

Когда Берт наконец появился, девочки как всегда бросились ему навстречу и Патти пришлось отвести глаза, чтобы не видеть, как он целует детей.

– Кевина нет? – поинтересовался Берт, выпрямляясь и отпуская сестер.

– Папа куда-то уехал, – поспешила поделиться известием Вики.

– Он сказал, что ему надоела здешняя скука, – хмуро добавила ее сестра. – Лучше бы он уехал насовсем! Мне не нравится, когда он бывает здесь.

Взглянув на Берта через головы девочек, Патти заметила, что его губы сжались в ровную линию.

– Я предупредил миссис Шорт, что мы с тобой будем отсутствовать сегодня вечером, – сообщил он, вопросительно глядя на Патти, как будто ожидая, что она начнет возражать ему.

Но Патти не стала возражать. Вместо этого она сообщила Берту о посещении врача, а также о том, что он разрешил ей выходить на улицу.

В это время Тина, не желая быть исключенной из разговора, с мольбой в голосе произнесла:

– Можно мы тоже пойдем с вами, дядя Берти?

Но тот лишь молча покачал головой. Девочки сникли.

– Это несправедливо! Мы и так почти не видим тебя, с тех пор как она поселилась здесь! – обиженно крикнула Вики.

Патти ждала, что Берт сейчас начнет утешать сестер, и была приятно удивлена, когда он твердо произнес:

– Это неправда, и вы сами прекрасно знаете об этом. К тому же я думал, что мы уже обсудили вопрос моих отношений с Пат и вами обеими.

– Все изменится, когда ты женишься на ней, – горько вздохнула Тина. – Папа объяснил нам, что вы это просто так говорите, а потом сами согласитесь отправить нас в интернат. И если ты, дядя Берти, не будешь согласен, то Пат заставит тебя.

Казалось, Берт на секунду задумался, а потом произнес, словно найдя решение:

– А давайте попросим саму Патти сказать, что она думает по этому поводу! Пат, ты согласна, чтобы девочки жили с нами?

Несмотря на то, что Патти высоко оценила дипломатичность Берта, она почувствовала в его словах тайный подвох. Он как будто заманивал ее в ловушку. Нехорошо было с его стороны заставлять ее давать обещания, которые она не сможет выполнить по причине своего отсутствия. И все же что-то нужно было отвечать, потому что все трое выжидательно смотрели на нее.

Опираясь на весь свой опыт детского психолога, Патти медленно произнесла:

– Видите ли, девочки, любовь не похожа на сладкий пирог. Ее невозможно разделить таким образом, чтобы кому-то достался меньший кусок, а кому-то больший. Она или есть, или ее нет вовсе. Должно быть, вам известно, что люди женятся для того, чтобы подарить счастье друг другу. Так скажите мне, будет ли счастлив Берт, если я попрошу его отослать вас в интернат?