Текст книги "С чистого листа"

Автор книги: Инга Берристер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Едва уловимые нотки недоверия прозвучали в голосе Энрике, когда он вспомнил слова Диего о том, что ее мать имеет обо всем свое особенное мнение и поэтому увезла ребенка подальше от родного деда.

– Я не хочу говорить на эту тему, – решительно произнесла Филиппа.

Энрике прищурился, внимательно изучая ее замкнувшееся лицо. Здесь что-то не так, внезапно понял он, вспоминая, с какой нежностью и трепетом она говорила о родителях вчера на террасе, как дрожали ее нежные губы, а в глазах появились слезы. Он почувствовал себя неловко.

– Прости. Конечно, ей будет тяжело снова оказаться там, где она была счастлива с твоим отцом.

– Да, это так.

Филиппа тяжело вздохнула.

– Тогда свадьба в узком кругу будет именно то, что нам надо, не так ли?

– Да, – согласилась она. – И действительно как можно скорее.

Она потянулась к своему бокалу с вином. Что-то она много пьет. Но ее натянутые нервы нуждаются в разрядке.

Рука Энрике перехватила ее запястье.

– Ты так торопишься стать моей женой, Филиппа?

Его голос снова приобрел волнующий интимный тембр, заставив ее затрепетать.

Их взгляды встретились.

– Я имела в виду, – она изо всех сил пыталась ровно дышать и говорить спокойно, – что ты должен заняться слиянием компаний как можно быстрее.

Филиппа с силой высвободила руку, схватила бокал и отпила вино.

Энрике хотел было возмутиться, но благодушное настроение взяло в нем верх. Уже дважды он убедился, что она чутко отзывается на его ласки и что ему остается только преодолеть последнее сопротивление. Узнав теперь, что она проявляет интерес к их свадьбе в связи с деньгами, у него появилось желание победоносно продемонстрировать, какой сексуально беззащитной он может сделать ее, когда захочет. Он нисколько не сомневался: она покинет их брачное ложе только после того, как он превратит ее в великолепного сексуального партнера, готового выполнить его любое желание в постели.

Внезапно Филиппа заявила:

– И еще надо торопиться со слиянием ваших компаний для того, чтобы дедушка поскорее выделил мой капитал.

Энрике нахмурился. Еще минуту назад он сочувствовал ей и ее матери, так рано лишившимся мужа и отца, и расчетливая девушка с умом-калькулятором полностью выпала из его поля зрения. Теперь она снова возникла.

По мнению Филиппы, она высказалась вполне разумно, так, как и должна рассуждать наследница огромных капиталов. Ведь на нее по-прежнему смотрят и ловят каждое слово. Слияние компаний или свадьба – для людей этого сорта одно и то же.

Теперь по городу разнесется слух, что появилась наследница Диего Авельяноса, которая обедала с Энрике Сантосом.

Во рту Филиппы помимо вкуса вина появился неуловимый кислый привкус.

7

Обед казался бесконечным. Филиппе страшно хотелось улизнуть отсюда и поскорее избавиться от общества так называемого жениха. Но он позвонил в офис и отменил все встречи, назначенные на сегодня, что, конечно, не могло остаться незамеченным окружающими.

Энрике Сантос никогда не отменял своих решений. Обладая фантастической работоспособностью, он всегда шел до конца во всем, за что бы ни брался. Но сегодня у него другие задачи. Он хорошо понимал, что делает.

Наконец ее испытание подошло к концу. Энрике встал и улыбнулся многозначительной интимной улыбкой.

– Я думаю, тебе хотелось бы пройтись по магазинам, дорогая. У нас иногда встречаются весьма занятные вещицы.

– Я ни в чем не нуждаюсь, У меня есть все необходимое, – резко ответила Филиппа.

Ее гардеробная в доме деда была забита одеждой до отказа. Сегодня, приняв решение выйти замуж за Энрике Сантоса, она поддалась на уговоры Роситы и переоделась в очаровательные льняные брючки, прошитые тончайшей нитью люрекса, и топ, украшенный ручной вышивкой. Потребовалась бы уйма времени, чтобы хотя бы просмотреть все платья, костюмы и блузки, висящие в шкафу плотными рядами. Энрике недоверчиво рассмеялся.

– Мне казалось, что не родилась на свет такая женщина, у которой достаточно одежды.

– Я не интересуюсь одеждой, – беспечно ответила она.

Он снова рассмеялся.

– Тогда ты настоящий раритет! Впрочем, – его голос приобрел заговорщицкие нотки, – если ты и не интересуешься одеждой, Филиппа, зато все окружающие очень интересуются тобой...

Его глаза пристально скользнули по ее фигуре, отмечая полные груди, подчеркивающие стройность талии.

Она непроизвольно одернула кофточку, словно это могло помочь спрятаться от его глаз.

– Ты всего лишь дашь мне возможность лучше понять тебя, – мягко сказал Энрике и провел тыльной стороной ладони по ее щеке. – Я хотел бы сам выбрать тебе кое-что в подарок. Позволь мне воспользоваться привилегией жениха.

– Я же говорю тебе, у меня всего достаточно!

Она отвернулась от него, пытаясь восстановить дыхание.

– Кое-что специальное, – вкрадчиво продолжал он, не обращая внимания на ее слова, – для нашей свадебной ночи.

Филиппа замерла, потом, закусив губу, послушно кивнула.

– Что делать, если ты настаиваешь...

Энрике удовлетворенно рассмеялся.

– Да-да, я настаиваю, моя малышка.

Он привел ее в самый фешенебельный бутик Валенсии. Судя по подобострастному поведению менеджера, совершенно очевидно, что Энрике Сантос здесь весьма известный и уважаемый клиент.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, для какого сорта женщин он покупал здесь подарки!

Конечно, ассистентка менеджера вела себя чрезвычайно предупредительно по отношению к ней, но не было никакого сомнения, кто для нее главный клиент.

Филиппа молча позволила ей себя обмерить и равнодушно смотрела на мелькавшие перед ней воздушные комплекты из кружев, даже и не думая делать выбор.

Она все равно никогда не наденет ни одного из них. Ее свадебная ночь будет короткой и вряд ли приятной.

Зато Энрике казался весьма довольным покупкой.

– А теперь давай пойдем в бутик к моему знакомому дизайнеру, – настойчиво сказал он.

– Спасибо, нет, – с нотками безразличия ответила Филиппа. – Я же говорила тебе, у меня все есть.

– Ну сделай мне приятное. Давай купим тебе одну-единственную юбку, в которую ты сразу переоденешься. Уже второй день ты надеваешь брюки. А я предпочитаю видеть женщин в юбках.

– Какой сюрприз! К несчастью для тебя, я вообще не ношу юбок, – ответила она с сухой усмешкой на губах.

Энрике нахмурился.

– Что это значит?

– Только то, что я сказала.

– Но вчера вечером ты была в платье!

– Оно было длинным, – коротко ответила Филиппа и переменила тему.

– Я уверен, у тебя должны быть очень красивые ноги – длинные, стройные, прекрасной формы. Я вижу это.

Филиппа молча посмотрела на него с любопытством:

– Неужели? Ты что, умеешь просвечивать людей рентгеновскими лучами?

Энрике снисходительно улыбнулся.

– Ну ладно, если ты считаешь ноги своим не самым сильным местом, это еще ничего не значит.

Филиппа ничего не ответила, но с силой прикусила нижнюю губу.

– Итак, давай купим юбку, и я вмиг развею все твои страхи.

– На сегодня с меня довольно магазинов, они мне надоели.

Брови Энрике взлетели вверх. Он не знал ни одной женщины, которой бы наскучили магазины, особенно когда за нее платит кто-то другой. Кармен, например, обожала водить его по ювелирным лавкам. Не было ни одной модной коллекции украшений, мимо которой она прошла бы мимо. Энрике, впрочем, понимал, что для нее эти драгоценности своего рода гарантия безбедной старости, когда она уже не сможет привлекать к себе богатых любовников.

Возможно, Филиппа, с детства воспитанная в роскоши, смотрит на вещи несколько по-другому.

– Будь я проклят, если тебе скучно со мною. Как же тебя развлечь?

Филиппе не понравились интимные нотки в его голосе, и, сделав вид, что не понимает его намеков, она молча пошла по тротуару.

– Я хочу осмотреть город, – внезапно сказала она.

Приедет ли она снова в Валенсию? Пока есть возможность, надо все посмотреть. Острая боль пронзила ее. Это город ее отца. Здесь он вырос и провел юность. В ее жилах текла его испанская кровь. И вот впервые она идет по испанской земле. Грусть и горечь наполнили ее.

– Осмотреть город? – удивился Энрике. – Да ты, наверное, сто раз уже все видела!

Она уставилась на него.

– Я никогда раньше не бывала в Испании и вижу Валенсию в первый раз.

Энрике с неодобрением посмотрел на нее. Его беспокоили слова Диего о том, что мать Филиппы не захотела воспитывать ребенка в стране покойного мужа. Неужели дело дошло до того, что она запретила дочери даже бывать здесь? И вот в результате девушка не говорит по-испански, не знает своих корней. А он-то полагал, что, хотя Диего и скрывал внучку от всех, она все-таки периодически приезжала сюда на каникулы.

– Прекрасно, – решительно заявил Энрике. – Сейчас лучшее время, чтобы увидеть наш древний город.

В результате они провели день, как туристы, впервые приехавшие в незнакомое место. Посетили красивейший собор, действующий аж с тринадцатого века, дворец Агуас, построенный в стиле барокко, побывали в местном музее искусств, известном картинами Мурильо, Сурбарана и Эль-Греко.

Филиппа чувствовала себя легко и просто рядом с таким эрудированным и веселым гидом, как Энрике, с удовольствием выполнявшим роль гостеприимного хозяина. Но вся ее радость улетучивалась при мысли, что очень скоро она уедет и никогда больше его не увидит.

И сколько ни смотри на него украдкой, а то и прямо в глаза, все равно на всю жизнь не насмотришься. Надо мужественно смотреть правде в глаза. Опьяняющее удовольствие от общества Энрике всего лишь краткий эпизод в ее жизни. И вообще, Энрике Сантос, от одного взгляда или прикосновения к руке которого ее бросает то в жар, то в холод, всего лишь случайный встречный.

В следующие две недели Филиппа входила в свою роль – она невеста Энрике Сантоса, во всеуслышание провозгласившего, что он женится на наследнице Диего Авельяноса и берет в свои руки его империю.

Она намеревалась честно выполнять то, что от нее требуется, – обедать в фешенебельных ресторанах, ужинать в ночных клубах, быть уступчивой, внимательной, создавать видимость близости между ними, когда кто-то смотрит на них, – но не могла.

Каждый раз, когда он заезжал за ней на своем роскошном красном «феррари», она ощущала, будто все тело пронизывает разряд электрического тока. Филиппа старалась изо всех сил не выказывать своих чувств, делая каменное лицо, хотя и видела, что это злит его.

Впрочем, почти в такой же степени, как и веселит.

– Моя ледяная королева, – мягко сказал он однажды вечером, когда она в очередной раз увернулась от его приветственного поцелуя и его губы лишь слегка коснулись ее щеки, – скоро придет мой час. С каким же наслаждением я заставлю тебя плавиться в моих объятиях!

Она хотела бы думать, что женитьба на ней имеет единственную цель – получить капитал Авельяноса, но он постоянно доказывал обратное. И находил в этом удовольствие!

– Ты растрепал мою прическу, Энрике, – огрызнулась Филиппа.

– То ли еще будет, – ответил он, поддразнивая ее. – А сегодня вечером предлагаю тебе потанцевать. Не дождусь, когда я смогу снова держать тебя в своих объятиях, дорогая.

Она обернулась, почти споткнувшись, и резко бросила:

– Я не танцую.

Энрике рассмеялся.

Каждую ночь после сумбурно промелькнувшего дня она просыпалась в холодном поту с острой мыслью: на что она решилась пойти, что делает со своей жизнью? Тяжелые сомнения постоянно одолевали ее. И только цель получить деньги поддерживала волю. Она должна вытерпеть все, пока деньги не окажутся в банке.

А потом она оборвет все нити и убежит...

Убежит далеко-далеко от демонов, жалящих и преследующих ее неотступно.

– Я и не собирался тащить тебя на дискотеку, – уверил ее Энрике. – Я понимаю, что такие места не в твоем вкусе. Мы пойдем в другое место. Тебе понравится, я уверен...

Филиппа поджала губы.

– Я уже сказала, что не танцую.

Энрике окинул ее ленивой, дразнящей улыбкой, в которой блеснули озорные чертики.

– В таком случае убедить тебя в обратном мой долг.

Кончиками пальцев он легко коснулся ее ладони и усмехнулся, когда она резко отдернула руку.

Теперь он знал, чего она боится больше всего его прикосновений. Она борется со своим желанием ответить ему взаимностью, и им предстоит нешуточная битва. Он хорошо это понимал, впрочем ни на минуту не сомневаясь в победе.

В весьма сладостной победе. Ведь ему пришлось унизиться до немыслимой ситуации он собирается жениться на женщине, согласившейся лечь с ним в постель, как она сама откровенно, бесстыдно призналась, только ради капитала, который дед переведет на ее банковский счет. Подумать только! Зато, когда одержит верх, он будет смаковать свою победу бесконечно долго.

Филиппе ничего не оставалось, как надеть обычную маску на лицо и, стиснув зубы, продолжать плыть по течению...

На сей раз Энрике привез ее в небольшой, интимный, но вполне фешенебельный ресторан, расположенный на крыше высотного здания. Весь город множеством разноцветных огней сиял перед ними как на ладони.

– Я не танцую, – повторила она свою пластинку.

– Попробуй, – мягко предложил он.

В его глазах блеснул задорный и настойчивый огонек.

Филиппа молча подчинилась.

Энрике вывел ее в центр небольшого танцевального зала. Музыканты исполняли песню о любви, и она почувствовала, как ее тело деревенеет от страха уже совсем по другой причине, не имеющей ничего общего с перспективой танцевать.

Руки Энрике обхватили ее спину, скользнули вниз и крепко обняли за талию, Кожа под тонким длинным сапфирово-синим платьем словно загорелась от его прикосновений, пульс застучал в висках. Она продолжала стоять неподвижно, и ноги заныли от напряжения.

– Положи мне руки на плечи, дорогая.

Его теплое дыхание, коснувшееся уха, заставило ее задрожать. Он находился слишком близко. Долгое сильное тело почти прижалось к ней вплотную, плечо к плечу, бедро к бедру.

Не думай! Не чувствуй! – с отчаянием утопающего приказала себе Филиппа.

Она осторожно подняла руку и медленно положила ему на плечо. Под шелковистой тканью вечернего костюма она почувствовала твердые сильные мускулы и еще больше напряглась.

– Расслабься, – шепнул он ей, и легкими движениями бедер заставил повторять за ним движения танца.

Какое-то время она следовала за ним негнущимися деревянными ногами.

– Расслабься, – снова скомандовал он.

Филиппа неловко попыталась повторить его движение. Ее спина покрылась испариной, она вскрикнула и вырвалась от него.

– Я не могу! Не могу танцевать!

Она бросилась к их столику и с облегчением расслабилась, лишь откинувшись на спинку стула.

Энрике сразу же оказался рядом.

– Что, черт побери, все это означает?!

В его голосе слышалось неприкрытое раздражение.

– Я же говорила тебе, что не танцую, – бросила она в ответ.

– Не можешь или не хочешь?! – Он сел на свое место, достал из ведерка со льдом бутылку шампанского и разлил его по бокалам. – Когда мы поженимся, я буду давать тебе уроки.

Энрике осушил свой бокал и поставил его на стол.

– Ты уже начал…

Филиппа сделала глоток. Никогда Энрике Сантос не будет учить ее танцевать, никогда. И ничему другому.

Незаметно под столом она потерла ноющие мышцы бедра, чтобы уменьшить нарастающую боль.

Наступило утро дня свадьбы. Филиппа прижала телефон к уху.

– Вы уверены? Вы абсолютно уверены?

– Да, мисс Гленвилл. Абсолютно. Сумма в пятьсот тысяч долларов переведена на ваш счет.

– А может кто-либо распорядиться деньгами, например, снять их со счета или перевести, без моего ведома? – недоверчиво спросила она.

– Конечно нет, – ответил явно шокированный голос работника нью-йоркского банка.

Это самый счастливый день в моей жизни! Теперь мы с мамой можем начать новую жизнь!

Филиппа ликовала. Она сделала это! Она получила то, к чему стремилась! Конец нищете, долгам и вечным лишениям, испытываемым Джейн все последние двадцать пять лет.

Осталось как-то пережить следующие двадцать четыре часа. А потом она снова вернется домой, к своей обычной нормальной жизни.

Если я сделала самое главное, то смогу пройти и через оставшееся испытание!

– Сеньорита, могу я начать одевать вас к свадьбе? – Голос Роситы, постучавшейся в дверь, вернул ее к реальности. – Дон Диего хочет, чтобы вы спустились вниз как можно скорее.

Филиппа согласно кивнула. Начался длинный процесс одевания в свадебные одежды. Победоносная легкость исчезла, уступив место удушающему напряжению. Она села напротив зеркала, и Росита умело уложила ее пышные, блестящие, отливающие бронзой волосы вокруг головы. Из зеркала на нее смотрела бледная девушка с широко распахнутыми глазами.

Интересно, как долго будет продолжаться эта пытка? – думала она, стоя возле жениха.

Несмотря на то, что торжество решили обставить просто и скромно, в узком кругу, Филиппе казалось, что церемонии не будет конца. Она едва смогла выдавить из себя полагающиеся слова согласия.

Теперь она на самом деле стала его женой! Здесь и сейчас. Кольцо на пальце сверкало. Ее охватила предательская слабость.

Это ничего не значит! Завтра он отправит меня в Нью-Йорк, пожелав счастливого полета. Он ведь получил то, что хотел, – компанию деда, и будет рад увидеть мою спину. Лично я никогда не входила в его планы.

Ее тубы плотно сжались. Три дня назад Диего Авельянос снова вызвал ее к себе. Они с Энрике только что вернулись с очередного мероприятия. На этот раз это был концерт. Филиппа чувствовала себя счастливой, слушая любимые произведения Бетховена в исполнении прекрасного оркестра. Выходя из зала, она импульсивно обернулась к Энрике.

– Спасибо. Я получила огромное удовольствие.

Ее лицо сияло, глаза лучились от счастья.

Он остановился и посмотрел на нее сверху вниз.

– Я рад, что доставил тебе удовольствие. На этот раз в его словах не звучало никакой иронии.

На мгновение их взгляды скрестились. В ушах Филиппы продолжали звучать громкие, мятущиеся аккорды Девятой симфонии Бетховена. Ее сердце испытывало то же смятение, что несла в себе великая музыка.

В этот момент что-то, не передаваемое словами, произошло между ними. Ей захотелось, чтобы это мгновение длилось вечно, и она даже пожалела, что никогда не станет ему настоящей женой.

Но ее сожаление быстро улетучилось после двухминутного разговора с дедом.

– Есть кое-какие вещи, о которых ты должна знать, – начал он своим противным скрипучим голосом. – После того как ты станешь женой Сантоса, тебе необходимо научиться вести себя так, как это делают настоящие испанские жены. Прежде всего – послушание, которое полностью у тебя отсутствует. – Он смотрел на нее своими бездушными глазами василиска. – Не надейся на привилегии, связанные со мною. И не думай, что раз муж находит тебя красивой и сексуально привлекательной сегодня, то это будет всегда.

Филиппа стояла перед ним, упрямо опустив голову и стиснув зубы. Он усмехнулся.

– Запомни, девочка, в Испании мужчина, становящийся мужем, остается, прежде всего, мужчиной. Его жена должна знать свое место. То есть быть спокойной и тихой. У Энрике Сантоса сейчас две любовницы. Одна из них – известная модель, которая отдается каждому, кто платит хорошие деньги, а другая – профессиональная проститутка. Вряд ли он расстанется с ними ради тебя, – Старик сделал многозначительную паузу. – И если я услышу от тебя какие-то жалобы или причитания по этому поводу, ты сильно пожалеешь об этом! Поняла?

Она поняла. Холодная дрожь пронзила тело.

Какое счастье, что она выходит за него замуж не на самом деле! Но если она хочет получить деньги для матери, то должна пройти через фарс свадебной церемонии.

Не одна любовница, а целых две! Ее губы скривились. Ай-ай-ай! Как тяжело бедному Энрике Сантосу! Что ж, если для испанских мужчин это – стиль жизни, то ей все это никак не подходит!

Звук вылетевшей пробки из бутылки шампанского заставил ее подпрыгнуть, ударив по натянутым нервам. Слуга разлил шипящую жидкость по высоким бокалам. Филиппа отпила из своего бокала и осмотрелась.

Мир денег, процветания, кричащей роскоши, подумала она. Уже почти три недели я нахожусь здесь. Как же хочется домой! Скорее домой, к маме, в их жалкую квартирку. Если бы Энрике Сантос увидел место, где она выросла, его хватил бы удар! Он-то думает, что женится на наследнице Авельяноса. Вот потеха! Какая смешная и нелепая шутка!

Но самая главная шутка ожидает его сегодня ночью. Хотя ей вовсе не до смеха!

Филиппа сидела в кресле стиля Людовика XV с закрытыми глазами. Шампанское было выпито.

Только что она закончила принимать поздравления прислуги, которые болезненно подействовали на нее своей сдержанно-вежливой искренностью. Энрике, ее новоиспеченный муж, вместе с какими-то незнакомыми мужчинами с важными лицами час назад удалился в кабинет деда, где должно было произойти главное событие дня – подписание заключительных документов о слиянии двух компаний.

Росита помогла Филиппе снять длинную фату, свадебное платье цвета слоновой кости и переодеться. Она вновь надела свою собственную одежду, в которой приехала сюда. Как ни старалась служанка уговорить ее примерить что-нибудь из огромного гардероба, где для медового месяца было приготовлено множество нарядов, все было бесполезно.

Еще вчера вечером Филиппа уложила свою небольшую дорожную сумку, прежде всего, позаботившись о косметичке, где лежал ключ от ячейки камеры хранения в аэропорту Валенсии. Потом позвонила Джеки, предупредила, что приедет в течение двух ближайших суток, и попросила передать маме привет и слова любви. С самого дня отъезда она не говорила с Джейн, потому что боялась голосом выдать себя, но не сомневалась – верная подруга позаботится о матери в ее отсутствие.

Бронзовые часы на камине, тихонько тикая, отсчитывали секунды. В полной тишине Филиппа могла отчетливо слышать гулкие удары своего сердца.

Господи, дай мне силы пережить сегодняшнюю ночь! – молилась она про себя.

До нее донеслись звуки открываемой двери и шум голосов. Филиппа открыла глаза.

Посетители, закончив дела, покидали виллу. Значит, пришла пора Энрике перейти к следующему пункту повестки дня – медовому месяцу в обществе молодой жены.

Она различила голос Энрике, отрывистое покашливание старика Авельяноса и его тяжело шаркающие удаляющиеся шаги.

Сегодня он провернул удачную сделку, подумала она. Пристроил свою компанию, а заодно и постылую внучку.

И снова сердце болезненно защемило от тоски. Она невольно вспомнила свои так и не сбывшиеся детские мечты. Как часто, еще ребенком, она воображала своего сильного доброго отца, называющего ее обожаемой принцессой, а маму – любимой королевой. Представляла их вместе, молодых и счастливых.

Но эти мечты не сбудутся никогда. Он ведь умер еще до ее рождения.

Из горла вырвалось судорожное рыдание. Ну почему все так грустно?!

– Ты готова? – напряженный решительный голос Энрике прервал ее мрачные мысли.

Филиппа вскочила на ноги.

– Да, – ответила она и пошла ему навстречу.

Они разместились на заднем сиденье огромного дедовского лимузина. Филиппа постаралась забиться в дальний угол, чтобы ее почти не было видно, а Энрике занял противоположное место у окна.

Машина плавно тронулась с места. Всю дорогу они молчали, что вполне устраивало Филиппу. Ей не о чем говорить с этим человеком. Завтра она уедет и никогда больше его не увидит. Он всего лишь случайный прохожий в ее жизни.

– Хочешь выпить?

Филиппа закрыла глаза и отрицательно покачала головой. Энрике открыл бар, достал одну из бутылок и налил себе содержимое в небольшой хрустальный стакан. В воздухе запахло виски. Он залпом осушил стакан, поставил его на место и захлопнул крышку бара.

– Как ты себя чувствуешь?

Она пожала плечами.

– Все хорошо.

Энрике откашлялся, одним быстрым движением ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

Душа Филиппы ушла в пятки. Сама того не желая, она искоса наблюдала за ним.

Он поднял руку, растрепал свои темные шелковистые волосы, вызвав в ней целую бурю опасных эмоций, и, к счастью, совсем не обращая на нее внимания, уставился в затемненное стекло окна.

Неожиданно в тишине прозвучал его уставший голос:

– Господи, как я рад, что все, наконец, закончилось!

После этих слов ее эмоции вмиг улетучились. Значит, он рад, что все позади. Прекрасно! Она тоже очень рада. Рада еще больше, чем он. Просто дальше некуда, как рада! Ее губы плотно сжались, и она отвернулась к окну.

– Ну не дуйся, Филиппа! – услышала она его дразнящий голос. – Тяжелое испытание позади, слава Богу. – Затем тем же дразнящим тоном спросил: – А ты получила свои деньги?

Филиппа различила нотки осуждения в его интонации. А как же многомиллионный контракт, подписанный час назад и сделавший его одним из самых богатых людей в Европе? – с недоумением подумала она, но вслух произнесла:

– Конечно.

– Тебе они не нужны. Я дам тебе все, что только пожелаешь.

Она промолчала.

Энрике снова тяжело вздохнул.

– Филиппа, теперь самое время обо всем поговорить. Мы поженились. И не нужно, чтобы между нами что-то стояло. Твой дед теперь ни при чем. Он нас не касается. Наше дело, чтобы наш брак вступил в силу и стал успешным. Нам обоим предстоит сделать ряд усилий для этого. Я полностью готов со своей стороны и жду от тебя взаимности. Как только наш медовый месяц закончится, мы полетим в Нью-Йорк к твоей матери и наладим наши отношения. Как бы она ни относилась к своему свекру, надеюсь, меня она воспримет иначе.

Она тебя никогда не увидит, подумала Филиппа. Она даже не узнает о твоем существовании!

– А сейчас давай обсудим, где мы будем жить, – продолжил Энрике. – Для начала я предлагаю тебе мой особняк в Валенсии. Конечно, мы можем приобрести дом и в Нью-Йорке, чтобы было, где жить, когда тебе захочется съездить повидаться с родными. Но со временем надо будет подумать о постоянном месте. Я бы хотел купить виллу на каком-нибудь острове. Там мы будем чувствовать себя свободными.

– Прекрасно, – ответила Филиппа, лишь бы что-то сказать.

Сегодня вечером, после ужина, я открою ему всю правду о себе и положу конец этому фарсу.

Энрике сдался. Он изо всех сил старался вести себя в рамках приличия. Но с него довольно. Он работал как каторжный с того самого дня, как Диего Авельянос сообщил ему о своих планах. Слияние двух крупных компаний нельзя провести за один присест. Многое надо было продумать и предусмотреть. Тем не менее, он находил время для Филиппы, возил ее повсюду, учитывая, что их совместное появление на публике входит в часть плана. Деловое сообщество должно было сделать правильные выводы о реальности происходящих перемен.

И что он видит в результате?! Холодное, замкнутое лицо, расчетливое, контролируемое поведение.

Наверное, все дело в английской крови, текущей в ней, раздраженно подумал Энрике.

Единственный раз, когда он увидел в ней проблеск искренней радости и энтузиазма, был вечер после концерта. В тот день ее бархатные глаза сияли, и, как ему показалось, она посмотрела на него по-другому... Но это продолжалось лишь мгновение. Или, может быть, он только придумал то, что хотел видеть.

Зато как она чувствительна к его прикосновениям! Он знал, что может вызвать у нее дрожь простым касанием пальцев. Вот ключ, который поможет ему завоевать ее душу, заставит ее довериться и раскрыться перед ним, как бы она ни сопротивлялась.

Энрике взглянул на нее. Она все еще смотрела в окно, игнорируя его присутствие. Ну и пусть. Зато так он может беспрепятственно любоваться ею. Его искушенный взгляд ценителя женской красоты подмечал все особенные прелести, начиная от милых припухлых губ, высокой полной груди и кончая длинными стройными ногами. Каждая черточка в ней дышит особенным неповторимым шармом.

Впервые за день Энрике расслабился и почувствовал истому во всем теле. Сегодня он поставил печать качества на своем долгом пути восхождения от уличного безродного мальчишки до немыслимой вершины. И он знал, как отпразднует свою победу.

Он закрыл глаза, воображая, с каким наслаждением будет обнимать сидящую рядом женщину сегодня ночью.

– Что все это значит, где мы? – резко спросила Филиппа.

– В порту, – ответил Энрике.

– Где?

– В порту, здесь мы сядем на яхту.

– На яхту?

Энрике косо посмотрел на нее. И что она так беспокоится? – подумал он.

Филиппа смотрела в окно широко распахнутыми глазами. По пути она не обращала внимания на дорогу, отвлекаясь от происходящего мечтами о том, как они с Джейн заживут в самом скором будущем. И теперь вместо центра Валенсии, где она завтра утром легко могла бы взять такси до аэропорта, машина остановилась на набережной рядом с огромной светящейся яхтой.

Шофер распахнул перед ней дверцу и отступил назад, давая дорогу. Филиппа вышла, с трудом управляя затекшими ногами, и огляделась.

Размеры белоснежного судна поразили ее. Казалось, это не яхта, а настоящий океанский Лайнер. Широкие сходни гостеприимно ждали гостей.

– Пойдем.

Энрике взял ее под руку.

– Я не хочу никуда подниматься. Почему мы сюда приехали?

Губы Энрике сжались. Неужели старик не удосужился сказать внучке о своем последнем приобретении?

– Это новая игрушка твоего деда. Он дал ее нам напрокат на весь медовый месяц.

– Я думала, мы проведем ночь в Валенсии, – сказала она упавшим голосом.

– Зачем? – возразил Энрике. – Мы можем прямо сейчас выйти в море.

Лицо Филиппы окаменело. Видя, что она не проявляет даже поверхностного интереса к яхте, Энрике решительно подтолкнул ее к трапу. Он не желал слушать никаких возражений со стороны молодой жены.

Она слегка покачнулась, и Энрике мгновенно подхватил ее на руки, победно улыбнувшись.

– Я перенесу тебя через порог, – усмехнулся он, глядя в ее лицо, и быстро поднялся по ступенькам.

Филиппе ничего не оставалось, кроме как подчиниться обстоятельствам. Энрике поставил ее на палубу и что-то сказал по-испански человеку, стоявшему рядом.

Филиппа сразу же одернула кофточку и попыталась привести чувства в порядок.

– Дорогая Филиппа, позволь представить тебе капитана Педроса, – спокойно сказал Энрике.

Филиппа с любопытством посмотрела на высокого мужчину средних лет в белоснежной форме с золотыми нашивками и шкиперской бородкой.

– Добро пожаловать на борт, сеньора Сантос. Надеюсь, путешествие вам понравится.

– Спасибо, – промурлыкала она незнакомым самой себе голосом и подумала: вряд ли прогулка будет приятной.

Скорее бы она закончилась.

– Если вы готовы, я отдам приказ к отбытию.

– Спасибо, – ответил Энрике и протянул руку Филиппе. – Давай осмотримся.

Его пальцы крепко сжали ее руку, и она покорно последовала за ним.

Ей надо было поскорее привести мысли в порядок. Как опрометчиво она предположила, что проведет эту ночь в Валенсии! Вместо этого они оказались на роскошной яхте! Ну что ж? Какая разница, где закончится ее нелепое замужество, здесь или где-нибудь еще! Она поставит точку еще до завтрашнего утра.

Несмотря на намерение оставаться равнодушной, глаза Филиппы непроизвольно расширились от изумления, когда они осматривали яхту. Внутреннее убранство не поддавалось описанию. Кругом, куда бы ни упал взгляд, она видела бархат, шелк, панели из ценнейших пород дерева, кожаную обивку, золотые канделябры, роскошные восточные ковры на полу, необычные украшения на стенах.