Текст книги "Человечество в амнезии"

Автор книги: Иммануил Великовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Болезнь эта пришла из Азии. Говорилось, что она возникла в Китае, распространяясь по всему огромному континенту на запад и обрушиваясь со всей своей разрушительной яростью на Европу, территория которой опустела, словно испытав действие смертельного ядд. Эта болезнь скорее всего была наиболее опасной формой той, что известна как чума, формой чумной инфекции, которая несколько раз возвращалась, но никогда не достигала такой силы, как в этот раз…Во многих местах деревни и города полностью опустели: в них не осталось и следа живого…

Лондон потерял сто тысяч жителей; во всей Англии количество умерших оценивалось от одной трети до половины населения (что означает примерно от трех до пяти миллионов). Если мы возьмем Европу в целом, то считается, что целая четверть ее населения была унесена этим страшным мором. Чума.свирепствовала в течение двух лет – в 1348 и 1349 гг. Она вновь вспыхнула в 1361– 1362 гг. и еще раз – в 1369 году.

Смертность от этой болезни была лишь одним из ее разрушительных последствий. Общественные связи рушились; естественные привязанности, как кажется, исчезали;друг покидал друга, даже матери бежали от своих детей. Деморализация обнаружила себя во многих примерах самого крайнего разврата. Интересный пример сохранился для нас 0 «Декамероне» Боккаччо, рассказчиками новелл в котором были любители удовольствий, которые бежали из зачумленной Флоренции.

Во многих районах ненависть населения к евреям приводила к крайним формам их преследования: их обвиняли в том, что они отравляют колодцы. Из Берна, где городские советы дали приказ начать их массовое уничтожение, безумие перекинулось на всю Швейцарию и Германию, и было убито множество людей».

Религиозный экстаз, охвативший эту эпоху, привел к созданию секты флагеллянтов: «Члены этой секты, не видя надежды на помощь от людей, обратились как к единственному прибежищу к Богу и считали необходимым ради умиротворения Божества приносить немыслимые жертвы и заниматься самобичеванием. Вспыхнувшее пламя фанатизма распространилось быстро и широко. Сотни мужчин, и даже мальчиков, двигались отрядами по дорогам и улицам, неся в руках тяжелые факелы, стегая себя по обнаженным плечам завязанными узлом хлыстами, которые часто утяжеляли свинцом или железом, распевая покаянные гимны, шествуя среди толпы, которая несла знамена и приметой которой были белые шляпы с красным крестом. Женщины, подобно мужчинам, участвовали в этих фанатических действах, шествуя почти обнаженными, яростно стегая друг друга, бросаясь на землю в общественных местах города…Входя в церкви, они простирались на полу, раскидывая руки в форме креста…Судный день, как они заявляли, уже недалек…Они молились, исповедовались и прощали грехи, говоря, что кровь, пролитая ими во время бичеваний, смешивалась с кровью Христа при отпущении грехов, что их бичевания заменяют таинства церкви и что отпущение, данное представителями духовенства, не^имеет никакой цены. Они учили, что все люди братья и равны в глазах Бога, и ругали священников за их гордыню и разврат. Некоторые из них даже претендовали на роль Мессии, и один из них был сожжен как еретик в Эрфурте».

Небесные знамения и последовавшая за ними чума вполне могли вызвать тревожное ожидание сулного дня:нет смысла искать какую-то скрытую причину для подобной реакции. Тем не менее повторение – уже в четвертый раз, всегда с интервалом примерно в семьсот лет – природных событий, поразительно похожих на события середины пятнадцатого века до нашей ары, эпохи Исхода и кризиса Среднего Царства в Египте, могло только способствовать нарастанию ужаса. Такие знамения могли быть легко возвеличены в восприятии людей, населявших мир, поскольку психологическая позиция была предопределена. В таком состоянии разума человек к тому же более легко становился добычей заразных болезней. Может даже показаться, что сама природа создает периодичность приступов безумия, как будто стремясь еще больше напугать испуганных. В любом случае расовая память о первых двух катастрофах, отмеченных буйством стихий, подготовила ум к тому, чтобы искать в естественных событиях, которые могут произойти почти в любом столетии, предвестия конечной гибели.

Как-то я описал феномен, которому дал название ^психический анафилаксис». Анафилаксис – это медицинский термин для обозначения повышенной реакции на повторный контакт с раздражителем. Под психическим анафилак-сисом я понимал следующее: «Это явление психической деятельности человека, которое, подобно его биологическому аналогу, характеризуется особой чувствительностью по отношению к раздражителю, когда-то воздействовавшего на индивида и который при повторном воздействии вызывает повторную реакцию, превосходящую первую по интенсивности. Очевидно, что такие изменения (телесные или психические) должны далеко отстоять во времени от момента первичного воздействия. Однако латентная чувствительность, которую они вызывают, приводит к кризисным реакциям только намного позже, при воздействии подобного же раздражителя» ¹.

Аналогичный процесс, переживаемый человечеством в целом на протяжении столетий, может усилить страх, которым были отмечены первый век до нашей эры и седьмой и четырнадцатый века нашей эры. Если мы спроецируем такую периодичность безумия, возникающего с интервалами примерно в семь столетий, на будущее, то не станет ли двадцать первый век еще одной эпохой ужаса и безумия? А поскольку этот период в семь веков только приблизителен, может быть, следующий взрыв произойдет даже раньше? Семисотлетний цикл не только в первый раз совпадет с тысячелетним царством(в действительности речь идет о двух тысячах лет),но в руках у человечества ныне такие устрашающие средства уничтожения, что если оно не придет к пониманию своего бессознательного стремления оживлять самые тягостные испытания прошлого, то может оказаться в опасной близости от пропасти, рискуя дойти до самоуничтожения, а возможно, и до биологического вырождения.

«И негде здесь спрятаться…»

Летом 1971 года я провел некоторое время в швейцарских Альпах и познакомился с Сент-Клером Дрейком, профессором антропологии и социологии Стэнфордского университета. Он услышал мои лекции и пришел поделиться со мной тем, что он, сам будучи чернокожим из Вест-Индии, узнал об эсхатологических верованиях различных этнических и религиозных групп. После того как я выслушал его красочный рассказ, я попросил его кое-что записать. Он это выполнил, и с его позволения я представляю здесь несколько фрагментов из его уже завершенной рукописи: «Я был поражен тем, насколько характерна для приверженцев некоторых религиозных групп сосредоточенность на катастрофах – прошлых и нынешних, и из этого следуют два факта: а) катастрофа вводится с «надеждой»,'рассматриваясь диалектически как необходимая прелюдия какой-то болте благополучной эры в сравнении с той, которую переживают ныне; 6)люди, которые придерживаются этой точки зрения, по типу своему не являются садистами (по крайней мере, в поступках) или представителями поколения, реально пережившего катастрофу, но скорее по своей ориентации тяготеют к пацифизму.

Я лично познакомился с тремя такими группами и изучал их: (а) менее всего мудрствующих афро-американцев (американских негров); (б) свидетелей Иеговы; (в) адвентистов Седьмого дня.

Я выделил среди африканцев и афро-американцев аутсайдеров, или тех, кто отверг иудейско-христианское учение, феномен, который я назвал «комплексом Самсона» – страстное желание устроитькатастрофу, которая одновременно уничтожит и их самих и их угнетателей.

Христианский религиозный культ среди менее всего философствующих афро-американцеа делает упор на вере в то, что Бог уничтожает определенные цивилизации (или людей) или с помощью природных катастроф (например, Содом и Гоморра), или используя человеческую вражду. Поэтому в будущем повторятся катастрофы, а самая главная будет «концом света». Книга Откровения описывает, как это будет происходить. Пророчества, которые произносит Христос в Евангелии от Матфея после входа в Иерусалим в Вербное воскресенье (первый день пасхальной недели), также четко на это указывает. Когда это произойдет, праведники будут «спасены» – или с помощью, чуда или путем воскресения после смерти. Тысячелетнее царство мира и благоденствия наступит на обновленной земле – Тысячелетнее царство Христово. Эта апокалиптическая эсхатология была общей и для белых верующих-фундаменталистов. Вместе с молитвами, которые взывали к этим истинам, развивалась и прекрасная религиозная народная музыка – духовные гимны, которые их выражали. Вот несколько примеров, связанных с темой катастроф: (а)

Я бежал к горам,

чтобы спрятать свое лицо;

Горы стонали:

«Нет укрытия» –

И негде здесь

Спрятаться.

Боже мой, что за утро!

Боже мой, что за утро!

Боже мой, что за утро!

Когда звезды начинают падать, (в)Я слышу, как приближается

Спаситель! (зов)

Прощайте, прощайте (ответ)

В этот великий утренний час,

Прощайте; Прощайте,

Звезды упаду!' с неба,

Прощайте, прощайте…

Как воск тает гора –

Прощайте и т. д.

Моря будут кипеть –

Прощайте и т. д.

Луна источает кровь.

Прощайте…

Запевала исполняет множество стихов, обыгрывая все подробности катастроф из Ветхого и Нового Заветов. Все духовные гимны, посвященные теме катастроф, являются эсхатологическими, связаны с последней завершающей катастрофой, когда силы Гога и Магога встретятся в битве на равнинах Мегиддо (битва Армагеддон) и в завершение которой появится Мессия.(во второй раз, согласно христианскому учению), а с небес спустится новый Иерусалим, украшенный, как невеста для своего жениха. Книга Откровения – главный источник подобных деталей. Насколько я уловил во время богослужений, эти гимны, исполняющиеся с огромным рвением и очень красивые, выражают следующие эмоции:

(а)страх и удивление при виде необычного события, которым Иегова может и хочет воспользоваться, чтобы вы нести приговор человеческой истории;

(б)увлеченность обилием деталей – почти восторг -какой вызывает созерцание фейерверка или в наше время научно-фантастические фильмы;

(в)уверенность, что спасенные останутся живы, и в связи с этим – чувство облегчения;

(г)предвкушение счастья лицезреть Тысячелетнее царство.

Любопытно, что это связано не с духовными песнопениями, а с гимнами «белых», которые использовались во время негритянских служб и исполнялись в типично негритянском ритме.

Свидетели Иеговы, или движение Сторожевая Башня ¹. «Основано Чарлзом Тейзом Расселом во второй половине 19 века как одно из главных милленаристских движений в Соединенных Штатах. Он предсказывал «конец света» в 1914 году. Его преемник, судья Разерфорд (ныне умерший), заново обратился к эсхатологическому мифу, но не указал точной даты. Их журнал «Агаке» и другие публикации постоянно интерпретируют то, что они называют знаками времени, чтобы доказать, что конец близок. Их роль сводится к тому, чтобы быть свидетелями, а не участниками событий, выражающих Божественный гнев, Например, войны неизбежны и необходимы, но они являлись абсолютными пацифистами и заключались в тюрьму в гитлеровской Германии, в Советском Союзе, в Соединенных Штатах и т. д. за отказ от воинской службы.

Их публикации свидетельствуют о постоянных изысканиях в сфере биологин, геологии, астрономии, физики, археологии и т. д. в поисках даты катастроф, прошлых и настоящих, которые указывают на конец одной эпохи и начало другой и на то, что мы живем в эпоху конца. Статьи эти обычно хорошо написаны, они не искажают реальных фактов, но интерпретируют их в нужном русле».

⁴Адвентисты Седьмого дня. «Одна из милленаристских американских групп 19 века теперь рассматривается как ортодоксальная протестантская секта…Адвентисты считают, что мы живем в «эпоху конца», но не устанавливают, как их основатель, его точной даты. Они терпеливо наблюдают за «знаками времени» и выпускают хорошо оформленный ежемесячный журнал под названием «8!§пз о? Ле Птез»…Насколько мне известно, адвентисты смотрят на будущее возможное уничтожение человечества от атомной войны не со страхом и ужасом, а с надеждой и предвкушением. Они верят, что таков механизм, с помощью которого возникнет новая Земля, предназначенная для тысячелетнего царствия. Резкое увеличение радиации в результате выпавших по всей зелие осадков изменит генетическую структуру флоры и фауны (включая человека). Таким образом, ягнята и львы смогут благополучно сосуществовать, и будут созданы новые люди, которые не захотят поднимать против друг друга оружие. Появятся растения, подобные тем, что описаны в Эдеме и в Книге Откровения, «листья которых будут исцелять людей». Адвентисты, поскольку они будут «спасены», переживут катастрофу, и их преображенные тела будет существовать вечно. Адвентисты, подобно Свидетелям Иеговы, полагают, что Бог, а не они, может забрать человеческую жизнь. В армии они согласны служить только в медицинских частях. Они ценят терпение, мягкость, покой. Вопросы:

1) Как мы объясним тот факт, что эти секты, как кажется, не подавляют воспоминаний о прошлых катастрофах?

2) Как мы объясним тот факт, что они принимают и даже приветствуют бедствия, в результате которых будут уничтожены миллионы, в то время как в своей частной жизни они придерживаются пацифистских принципов?» Сент-Клер Дрейк

ГЛАВА IV

ПОЭТЫ И ВИЗИОНЕРЫ

В поздние века в различных странах и культурах порой появляется некий визионер, поэт: перед ним вдруг словно распахивается дверь, впуская свет, и он видит прошлое.

Шекспир: через три поколения после Коперника

17 февраля 1600 года Джордано Бруно был сожжен на костре в Риме. Прежде, чем он умер за свою теологическую и астрономическую ересь, он провел семь лет в тюрьме священной инквизиции в Венеции и в Риме. А до этого он провел некоторое время в Англии, пытаясь убедить высокопоставленных лиц елизаветинского королевства в истинности идеи Коперника, согласно которой Солнце, а не Земля находится в центре планетной системы. Это было до того, как Галилей обобщил доктрину Коперника. Бруно, хотя он был философом, а не астрономом, опередил свое время: он увидел в фиксированных звездах другие солнца, вокруг которых вращаются планеты, – точка зрения, которая сделала его объектом ненависти со стороны Кеплера и Галилея. В Англии ему не удалось распространить простую систему Коперника: ни Шекспир, ни Бэкон не поддались его усилиям, но твердо следовали аристотелевской системе, считая Солнце одной из планет, вращающейся, подобно остальным, вокруг Земли. Только Уильям Гилберт, врач и физик, принял, благодаря собственным усилиям или усилиям Бруно, за истину систему Коперника и опытным путем пришел к выводу, что Земля является огромным магнитом. Он определил, что солнечная система управляется силами магнетизма при движении всех ее частей. Философа Бэкона ценят за то, что он ввел принцип эксперимента и наблюдения в сферу науки вместо опоры на высказывания авторитетов, особенно античных. Но он смеялся над экспериментами Гилберта и порицал их.

Страх всех живущих при мысли, что они обитают «а движущейся планете, должен был лежать в основе отрицания идеи вращения Земли Шекспиром, Бэконом и другими великими мыслителями этой эпохи. Если Земля движется, с ней может что-нибудь случиться; будучи неподвижной, она надежно защищена. В большинстве своих произведений Шекспир придерживался докоперниковской системы. Однако в глубинах своего существа поэт должен был знать, что это явно не соответствует истине: если Земля не движется вокруг Солнца и не вращается вокруг своей оси, тогда сферы должны ежедневно нестись вокруг Земли со скоростью, с которой ничто на Земле не сравнимо.

«На небесах планеты и Земля Законы подчиненья соблюдают… Ведь если вдруг планеты Задумают вращаться самовольно, Какой возникнет в небесах раздор! Какие потрясеиья их постигнут! Как вздыбятся моря и содрогнутся Материки! И вихри друг на друга Набросятся, круша и ужасая, Ломая и раскидывая злобно Все то, что безмятежно процветало…»

(«Троил и Крессида», Акт I. Пер. Т. Гнедич)

Беспорядок в природе сопровождается подобным же «противостоянием» человеческих существ:

«Давно бы тяжко дышащие волны Пожрали сушу, если 6 только сила Давала право власти; грубый сын Отца убил бы, не стыдясь нимало…»

(«Троил н Крессида», Акт I. Пер. Т. Гнедич)

Родовая память поднимается из заповедных глубин:

«[Король Лир] Сражается один С неистовой стихией, заклиная, Чтоб ветер сдунул землю в океан Или обрушил океан на землю, Чтоб мир переменился иль погиб.»

(«Король Аир»,Акт III. Пер. Б. Пастернака)

«Ты, гром, В лепешку сплюсни н: шуклость вселенной…!»

(«Король Лир, /Чкт III. Пер. Б. Пастернака)

Поэт вопрошает устами одного из своих персонажей:

«А ты спокоен, если!ся земля Заколебалась вдруг? ™ Я бури огненной такой не видел. Иль там, на небесах, междоусобье, Иль Мир наш, слишком надерзив богам, Побудил их на разрушенье?»

(«Юлий Цезарь», Акт I. Пер. М. Зенкевича)

Фантасмагория в уме Горацио («Гамлет») пробуждает некое древнее знание. Никогда прежде не испытанный ужас вспыхивает, когда необычно яркая комета появилась вскоре после смерти Цезаря и мир ожидал судного дня:

«В высоком Риме, городе побед, В дни перед тем, как пал могучий Юлии, Покинув гробы, в саванах, вдоль улиц Визжали и гнусили мертвецы; Кровавый дождь, косматые светила, Смущенья а солнце; влажная звезда, В чьей области Нептунова держава, Болела тьмой, почти как в судный день…» («Гамлет», Акт I. Пер. М. Лозинского)

Чтобы замедлился приход судного дня, Земля должна быть неподвижной, и в соответствии с поэтическим выражением истины, «планеты и Земля законы подчиненья соблюдают…». Эти убаюкивающие строчки будут слышны еще и через три с половиной века после Шекспира.

Тень смерти

Видения мира в момент столкновения с огненным телом, становящиеся еще более масштабными и угрожающими, или фантасмагории небесной бягвы – все это до некоторой степени напоминание о событиях, свидетелем которых было перепуганное человечество, оказавшееся на грани уничтожения. Такие видения вновь и вновь появляются в минуты экстатических состояний, в поэзии экзальтированных лириков, в снах и кошмарах обычных людей. Высокие волны, поднимающиеся, а потом обрушивающиеся вниз; сотрясающие всю землю толчки; огненный дождь, льющийся из космоса; пылающие горы, взрывающиеся, когда их настигает приливная волна; волны, несущие глыбы на другие горные хребты, которые сами только что возникли на месте равнин – эти и сходные с ними видения объемлют почти весь репертуар бессознательного в человеке. Время от времени они поднимаются на уровень подсознания, а оттуда – в сферу поэтического прозрения или, как может случиться, в ночные кошмары людей, которые могут проснуться в холодном поту.

Обнаруживая в столь многих случаях неприкрытое отражение событий, свидетелями которых были наши перепуганные предки, событий, многие из которых связаны с природными потрясениями, происшедшими тридцать четыре столетия назад, я искал также аналогичного отражения опыта предков, которые, пережив разрушительные катастрофические события, мучались в сумраке, окутавшем мир. В книге «Столкновения миров» я показал, что выражение «тьма смертная» определяло условия, которые явились результатом посещения нас неким блуждающим небесным телом, ставшим в недавнее время планетой Венера. И я ссылался на незамеченный стих Иеремии (2:6) о населении пустыни, погрузившемся в Тень Смертную; еврейские источники утверждают, что всем этим людям суждено было погибнуть в пустыне. Германская мифология обозначает эту ситуацию понятием СоеНегсЬеттегипд.

Древние мексиканские предания, сохраненные в священных обрядах,, говорят о глубокой мгле, которая почти четверть века обволакивала западный континент, и я повторяю здесь одну обобщающую цитату из книги Шарля Этьена Брассера, исследователя и археолога девятнадцатого века: «Долгая ночь царила над всем американским континентом, о которой предание говорит с отвращением: не было больше солнца над этим разрушенным миром, который порой освещался только страшными пожарами, демонстрирующими весь ужас положения маленькой кучке человеческих существ, уцелевших после этих бедствий» ¹. В разделе «Тьма Смертная» («Столкновения миров») я упоминал о письменных источника^ на других древних языках, связанных с тем временем, когда небо было в обломках, день стал темным и темнота длилась целые десятилетия, а Землю населили ядовитые паразиты.

Поколение Тени Смертной почти полностью вымерло, и его потомство появилось в исключительно травмирующих условиях умирающего мира. Согласно одному исландскому преданию, во время мрачного Фимбульветра (зимы перед гибелью богов) выжила только одна человеческая пара. Все это должно было отложиться в реально чрезвычайно богатой, но обреченной на подавление подсознательной человеческой памяти.

Один из моих друзей, зная о моих разысканиях, послал мне следующее стихотворение Байрона «Тьма»:

«Я видел сон, не все в нем было сном.

Погасло солнце яркое, и звезды

Без света, без путей в пространстве вечном

Блуждали, и замерзшая земля

Кружилась слепо в темноте безлунной.

За утром утро шло без света дня,

О всех своих страстях забыли люди,

И в ужасе застыли осе сердца

В эгоистической мольбе о свете.

Все жили у костров: дворцы'и троны

Монархоз венценосных, и дома,

И хижины; домашние все вещи

Сжигались – так исчезли города,

Сходились люди у жилищ горящих,

Чтобы друг на друга раз еще взглянуть,

А жившие у факелов вулканов

Счастливее других себя считали.

Весь мир жил в ужасе одной надеждой;

Леса зажгли, но и лесной пожар

Недолго длился, догорали с треском

Стволы деревьев – и сгущался мрак.

А пламени отчаянные вспышки

Какой-то неземной, ужасный вид

Всем лицам придавали, и одни,

Упавши ниц, рыдали, а другие

Задумчиво сидели улыбаясь;

А третьи погребальный свой костер

Питали топливом и беспокойно

Глядели ввысь, на сумрачное небо,

Покров земли умершей, и, во прах

Повергнувшись, с проклятьями вопили,

Зубами скрежеща; и птицы с криком

Махали крыльями, боясь взлететь,

Все звери стали робкими, ручными,

Гадюки ползали у ког толпы,

Шипели, извиваясь, не кусая…

… Любовь исчезла:

Одна лишь мысль осталась на земле –

О смерти неизбежной и бесславной.

Всем внутренности волчий голод грыз,

И люди мерли, их не хоронили;

И жадно тощие съедали тощих.

Пустынею безлюдной стал весь мир,

Лишенный света, зелени и жизни,

Стал комом смерти, комом твердой глины…»

(Пер. М. Зенкевича)

Эта фантазия Байрона не родилась по воле поэта, извлекающей творческий эликсир из ничего, оживляющей образы и ситуации, им изобретенные и никому больше не известные.

Детали этого стихотворения – вулканы, сверкающие во тьме, внезапно обезлюдевший и обнищавший мир, стаи обезумевших от страха диких птиц, которые порхали над землей, пребывавшей в тисках голода и отчаяния, – казалось, явились отзвуком каких-то древних воспоминаний. Байрон, по-видимому, не осознавал сходства с ситуацией времен Исхода и блужданий в пустыне, когда он развернул перед читателями эту картину мира, близящегося к концу. Но именно так выжившие после первого удара, столь разрушительного, как мы знаем, должны были видеть свое существование в мире погибающем и не подлежащем воскресению: разве это не то самое реальное событие, которое было похоронено в человеческой душе более тридцати веков – унылая картина, где стаи птиц безнадежно парят над землей среди оголодавших путников в мире, окутанном пеплом?

В книге «Земля в перевороте» я попытался показать воздействие изменившихся экологических условий на животный мир, даже притом, что человек мог и не иметь об атом непосредственных впечатлений. Я нарисовал картину так, как онамне виделась через сохранившиеся кости и камни: «В изменившихся условиях, среди климатических превратностей, среди высохших пастбищ, среди растений, которые не годились в пищу, или при отсутствии животных, которые могли бы стать добычей, эти немногие последовали за прочими в изнурительной борьбе за существование, уступив в конце концов в борьбе за выживание видов.

Горящие леса, надвинувшиеся моря, извергающиеся вулканы, затонувшие земли взяли основную дань; бесплодные поля и сгоревшие леса не предлагали благоприятных условий для тех испуганных и одиноких, которые выжили, и внесли свою долю в процесс уничтожения».

Лорд Байрон не описал эсхатологической картины умирающего мира будущего,хотя сам считал, что сделал именно это: он черпал из общего для всех людей, и даже для животных, источника.

Больше никогда

Эдгар Аллан По написал один короткий рассказ – «Разговор Эйрос и Хармионы». Закончив свою земную жизнь, старое прибыла в потусторонний мир и была встречена Хармионой: они знали друг друга еще на земле. Хармиона, уже в течение нескольких лет обитающая в Земле Обетованной («АЫепп»), говорит; «Я сгораю от нетерпения услышать подробности о грандиозном событии, забросавшем тебя к нам. Поведай мне о нем… на старом привычном языке мира, погибшего столь ужасно… Когда, покинув человечество, я прошла через Могилу и Ночь, – в ту пору, если я верно помню, бедствия, постигшего вас, никак не ожидали. Но ведь я была мало сведуща в предсказаниях умозрительной философии тех дней».

Эйрос отвечает: «Как ты сказала, бедствия, постигшего нас, совершенно не ждали; но подобные невзгоды на протяжении долгого времени составляли для астрономов предмет обсуждения. Едва ли стоит говорить тебе, друг мой, что, когда ты ушла от нас, люди истолковали те места из наших священных писаний, где повествуется об окончательной гибели всего сущего от огня, как относящиеся лишь к земному шару. Но касательно сил, посредством которых свершится наша гибель, все предположения были ошибочны, начиная с той эпохи развития астрономии, когда перестали считать, что кометы способны уничтожить нас огнем. Была точно установлена весьма невысокая плотность этих небесных тел. Заметили, что они проходят среди спутников Юпитера без какого-либо значительного изменения массы или орбит этих второстепенных планет. Мы давно рассматривали этих небесных скитальцев как крайне разреженные, газообразные скопления, никак не способные причинить вред нашему весомому шару даже в случае соприкосновения. Но соприкосновения мы ни в коей мере не опасались, ибо элементы комет были досконально известны. Что среди них должно искать носителя огненной гибели, много лет считалось недопустимой идеей. Но последнее время причудливые фантазии и вера в чудеса странным образом распространились по свету; и хотя подлинное предчувствие грядущей катастрофы укоренилось лишь среди немногих невежд, но после того, как астрономы объявили о новой комете, эта весть была принята всеми с какой-то тревогой и недоверием.

Немедленно определили элементы незнакомой кометы, и все наблюдатели сразу признали, что ее траектория в перигелии проходит очень близко от Земли. Двое или трое второстепенных астрономов настоятельно утверждали, что соприкосновение неизбежно. Не могу должным образом выразить тебе, какой эффект произвело это сообщение. Несколько дней люди не в силах были поверить утверждению, которое их разум, погруженный в будничные заботы, никак не мог осмыслить. Но правда о чем-то жизненно важном быстро доходит до понимания даже самых тупо'ум-ных. Наконец, все увидели, что астрономия не лжет, и принялись ожидать комету. Ее приближение на первых порах не казалось особо стремительным; да и вид ничем не поражал. Она была тускло красная, с еле видным хвостом. Семь или восемь дней мы не замечали значительного увеличения ее диаметра и видели лишь частичное изменение ее цвета.

Тем временем повседневные дела оказались в забросе, и всеобщий интерес был направлен на все расширяющееся обсуждение природы кометы, начатое людьми с философским складом ума. Даже величайшие невежды напрягали свои дремлющие способности ради рассуждений о комете. Теперь ученые не тратили ни интеллекта, ни души на то, чтобы рассеять страхи или защитить любимую теорию. Выбиваясь из сил, они искали правильного взгляда. Они мучительно добивались совершенства знаний. Истина восстала в чистоте силы своей и в беспредельном величии, и мудрые благоговейно простерлись перед нею..

Мнение, будто земной шар или его обитатели подвергнутся урону от предполагаемого соприкосновения с кометой, с каждым часом теряло вес среди мудрых; и мудрым теперь предоставлялась свобода власти над разумом и фантазией толпы. Было доказано, что плотность ядра кометы значительно ниже плотности самого разреженного из наших газов; настойчиво подчеркивали факт происхождения подобного небесного гостя среди спутников Юпитера, не имевший никаких опасных последствий, что весьма споспешествовало уменьшению ужаса. Богословы с усердием, вызванным страхом, занимались библейскими пророчествами и толковали их народу с прямолинейностью и простотою, дотоле неведомой. Представление о том, что окончательная гибель Земли настанет от огня, внедрялось с упорством, убеждавшим всех; а что кометы состоят не из пламени (как поняли к тому времени все) – было истиной, в огромной мере ослабившей всеобщее предчувствие предсказанной беды. Заметно было, что принятые суеверия и заблуждения черни относительно эпидемий и войн – заблуждения, широко распространенные при появлении любой кометы – теперь были совершенно неведомы. Словно бы неким судорожным усилием разум в единый миг низверг суеверие с престола. В повышенной любознательности черпал силу и слабейший ум.

В мельчайших подробностях изучался вопрос: каких малых зол можно ожидать от соприкосновения с кометой. Ученые говорили о незначительных геологических сдвигах, о вероятных изменениях климата, а следственно, и растительности; о возможных магнитных и электрических влияниях. Многие держались того мнения, что никаких видимых или заметных перемен вообще не последует. Покамест продолжались подобные дискуссии, предмет их постепенно приближался, его диаметр возрастал, сияние делалось все ярче. По мере приближения кометы росла тревога человечества. Все дела людские приостановились.

Настало время, когда комета в конце концов достигла величины, превосходящей величину всех подобных явлений, ранее отмеченных. Теперь люди, отбросив всякую оставшуюся надежду на ошибку астрономов, уверились в неотвратимой беде. Ужас потерял свою призрачность. Сердца смелейших бешено стучали. Однако оказалось довольно совсем немногих дней, дабы растворить и подобные чувства в других, вовсе уж непереносимых. Мы не могли бы подходить к неведомой комете с какими-либо привычнымимерками. Ее исторические признаки исчезли. Она тяготила нас ужасающею новизною внушаемых эмоций. Каждый из нас видел в ней не астрономический феномен, но инкуба на сердце, тень на разуме. С непостижимой стремительностью она превратилась в гигантский покров разреженного пламени, простертый от горизонта до горизонта.