Текст книги "Человечество в амнезии"

Автор книги: Иммануил Великовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Человек, который пожелал привести общество к миру, вывел первоначальную формулу, лежащую в основе атомного оружия – и, соответственно, уничтожения; до него человек, который изобрел динамит, установил ежегодную премию мнра: какое из двух взаимоисключающих начал преобладало в каждом из этих людей?

Следовательно, пессимизм охватывает тех, кто готовится войти во взрослую жизнь. Но осознание возможности катастрофы, основанное на опыте истории двадцатого века, это еще не все: начинает ощущаться нечто таящееся в подсознании человеческого общества. Что-то провоцирует его пробуждение: пульсация артерий, скрытый импульс эндокринной системы, солнечное сплетение, спинной мозг, серое вещество – везде, где притаился древний страх, что-то начинает неясно вибрировать, ключ слегка поворачивается, поднимаются какие-то воспоминания, искоркой пролетая над миллионами клеток, удерживающих энграм-мы родового происхождения – электрическая цепь, прерываемая вспышками.

На потолке Сикстинской капеллы, расписанной Микельанджело, Адам просыпается, когда протянутая рука с торчащим пальцем дотягивается до его руки. Но не летящий бородатый человек, облаченный в одежды, Бог-отец, будит Адама. Зов вдет изнутри, из подсознания, из потаенной родовой памяти – глубокой, непостижимой, однако всегда присутствующей, никогда не исчезающей ни в одном человеческом существе и ни в одном животном виде. Древняя энграмма требует аккорда, звучащего в унисон с ней. Две мировые войны, пепел Хиросимы и Нагасаки коснулись такой струны. И тогда возникла необходимость донести историю древних космических катастроф, чтобы утраченные филогенетические воспоминания на всех парусах могли прорваться из наглухо опечатанных небес, куда они вошли тысячи лет назад.

Конец 1960-х годов: студенческие волнения

Университетские кампусы проявляли все большее недовольство и вскоре стали ареной насилия. Президенты и другие представители администрации были заперты в своих кабинетах, мебель и лабораторное оборудование были разбиты, архивы разбросаны, выброшены в окна или сожжены; входы в общественные помещения блокированы, полиции оказывалось сопротивление, возводились баррикады. ,

Власти сочли, что причины студенческих волнений неясны и спонтанны. Некоторые говорили, что они вызваны политическими причинами, принадлежностью к левому или правому крылу, пацифизмом, проблемами интеграции, сексуальными запретами; другие утверждали, что это демонстрация нигилизма, отвращения хиппи к порядку и регламентации, пьянства среди молодежи до 20 лет, массового употребления наркотиков или подъема религиозных настроений. Какая же сила в действительности направляла эти волнения?

Они были мотивированы всем вышеупомянутым, но более всего – осознанием студентами того, что в новую эпоху, настолько же отличную от устоявшегося викторианского века, как от неолита, их все еще обучают несоответствующими методами, по устаревшим учебникам, и с помощью преподавателей, которые часто осознают новую эпоху в развитии естествознания и гуманитарных наук только как время бешеной погони за грантами.

Где бы я ни оказывался по приглашению колледжей и университетов, я обнаруживал, что студенты и наиболее думающие преподаватели факультетов удручены несоответствием предлагаемого обучения эпохе, когда человек уже вырвался за границы своего маленького мирка с его мелкими дрязгами и сделал первые шаги в более обширный космос, высвободив всего двадцать лет назад энергию микрокосмоса.

Научное знание прежних десятилетий, увековеченное в вузовских учебниках, заполнено устаревшими теориями, заимствованными из девятнадцатого века. Преподаватели колледжей, за немногим исключением, авторитарны из-за своей внутренней неуверенности и фрустрации. Окаменевшие теории подносятся как окончательные истины, не требующие никакой дальнейшей проверки и осмысления.

Геология преподается согласно униформисте ким принципам, сложившимся задолго до того, как океанографы и исследователи палеомагнетизма обнаружили свидетельства глобальных катастроф в недавние времена, В астрономии из большинства вузовских учебников исключены новые открытия межпланетных магнитных полей, электрических разрядов на Солнце и планетах и космической плазмы – о них порой упоминается только в предисловиях. Высокая температура и ретроградное вращение Венеры, газы, поднимающиеся с Луны, котбрая долго считалась планетой холодной, – все эти аномалии не получают никакого объяснения в ходе преподавания астрономии в колледжах.

Тревожная новая информация бесконечным потоком поступает из арктических регионов, со дна океанов и из археологических районов мира, появляются неожиданные данные лабораторий радиоуглеродной датировки, палеомаг-нитных исследований и палеонтологических находок.

Уже было предчувствие, что теория эволюции, построенная на мальтузианском принципе борьбы за средства выживания, определяющей новые особенности видов – единственном механизме, предложенном для эволюционного процесса, далека от истины. Появление совершенно новых условий жизни всего несколько десятилетий назад, практически вчера, со всеми ее факторами – радиоактивным, химическим и термическим, – требует изменения животного и растительного мира, уже подготовленного к такой задаче (мы надеемся, что это произойдет в лабораториях, а не в результате ядерной катастрофы с неизбежно последующим вырождением).

Научное здание, всего двадцать лет назад прочное и вечное, теперь все покрылось трещинами: стены деформировались или обвалились, фундамент покосился, крыша падает. Древняя история, антропология, социальные науки, философия, психология – все они переживают потрясения и коллапсы, хотя хранители этих областей знания слишком часто заявляют о том, что их основы нерушимы. Перед фасадом этих зданий стражи заявляют, что внутри все в полном порядке; где возникают разногласия, там происходит относительный мирный передел территории между конкурирующими защитниками. Например, в психологии приверженцы «школ» клянутся своими избранными мэтрами, не совершая и шага вперед, не сознавая (или не желая осознать) неизбежной необходимости стать наконец лицом к лицу с феноменом родовой памяти.

Оценка новых научных теорий ставит проблемы перед властными структурами внутри научных сообществ, с их немногими иерархами, которые держат плотно закрытыми крышки кувшинов во избежание брожения. Научная пресса ведет свою политику: она держит публику и даже научную общественность в неведении междисциплинарного значения вновь открытых фактов. Этот хор добровольных дистрибьютеров и добровольных реципиентов, увековечивающий сам себя, верхний слой живет за счет науки и почитает своих великих, только если к их фамилиям присоединяется название колледжей и институтов. Студенты чувствуют, что они отвлекают своих профессоров от «проектов», от выпрашивания денег и от писания отчетов о потраченных деньгах с просьбой о новых поступлениях. Преподаватели гуманитарных дисциплин – «вторая культура», согласно Ч. П. Сноу – завидуют естествоиспытателям и напрягают мозги, чтобы сочинить солидный проект на основе весьма тощей идеи. «Мыслители» снуют от побережья к побережью, из одного здания в другое. Происходит отток мозгов из сферы образования в промышленность. Каждый год публикуется примерно полмиллиона «научных» работ, большинство из которых имеют целью отчитаться за гранты и стимулировать дальнейшее стимулирование. Гвардия попечителей, которые сами являются питомцами этих школ, в воскресные дни заседающая на церковных скамьях, а с понедельника по пятницу состоящая на прямой связи с Уолл-стритом, назначает ректоров и деканов и смещает всех прочих.

Среди всего этого ада только в Соединенных Штатах два или три миллиона студентов, многие из которых взвалили груз на семейный бюджет, чтобы обрести преимущества высшего образования: им велят еженедельно писать доклады, механически проходить через письменные экзамены и придерживаться отведенных им границ. Беспомощные в захватившем их потоке, утрачивая свою индивидуальность, они превращаются в творцов письменных отчетов и зарабатывают очки, имея конечной целью академические берет, плащ и диплом и все прочее и пропуск в клан, где они лишь на шаг отстают от своих учителей, которые сами шагают за теми, кто впереди них в этой процессии.

Как тут не взбунтоваться?

Напуганные и растерянные

Бунт молодых был исполнен надежды – тысячелетнее царство должно было вот-вот наступить. Отращивались длинные волосы, в подражание Иоанну Крестителю, но этот бунт был направлен не только против материализма, но и против аскетизма. Все правила должны были быть нарушены, молодые и не очень молодые люди объединялись вокруг «психологии согласия», которая ниспровергла Фрейда и другие «школы»; в классных комнатах некоторых кампусов устраивались оргии в ответ на призыв отказаться от всех сдерживающих барьеров.

Наркотики, нечесаные волосы, разноцветные латки на рваных брюках, ругательства, вторгающиеся в литературу, – и облик Иоанна Крестителя оборачивается маской Хэллоуина. С помощью ножей и пистолетов юные девушки убивали неизвестных им собутыльников, на ночных оргиях Христос чествовался как суперзвезда. Но тысячелетнее царство маячило все дальше, чем когда-либо. Движение шло по инерции; круг замыкался вновь и вновь, и не было выхода из этого чистилища. Аура предшествующего десятилетия уже не казалась признаком наступающего тысячелетнето царства, а стала приметой декаданса, сигналом для расставания со всеми ценностями. Самоуверенные наркоманы объявляли себя современными пророками; наивные и невинные, подхваченные этим водоворотом, тщетно искали истинного пророка, но его не было ни за университетскими и церковными кафедрами, ни в лесах. Искалеченные во Вьетнаме были отброшены обществом, как прокаженные, перед ними закрылись все двери, и многие из них пристрастились к наркотикам еще в палатах госпиталей для ветеранов. Огни на «национальных автострадах» высвечивала ужасные картины, и гомосексуалы тут же продавали свои услуги.

«Новые левые», в рядах которых антисемиты я многие евреи, сохраняют ориентацию еще на одну супердержаву – Советский Союз. Но эта супердержава – место заключения. Все новости здесь подвергаются цензуре, и в течение десятилетий печатались только скучнейшие производственные отчеты, а писателям указывалось, что надо писать. Те из писателей, которые отказывались, попадали в тюрьму. Дважды нобелевские лауреаты исключались из литературных организаций и объявлялись отбросами общества. В фильме «Неизвестная величина», посвященном событиям в Греции, который был показан бесчисленным миллионам человек, русские ввозили в Грецию свое искусство – балет Большого театра – а американцы ввозили атомное оружие; греческие организаторы демонстрации протеста против атомного вооружения были избиты, а разрешение на проведение публичного митинга отменено. Однако в Советской России о таком разрешении никто не стал бы и просить, и оно никогда ие было бы дано. Семеро смельчаков, которые однажды собрались на огромной Красной площади, чтобы вступить в защиту свобод, были отправлены в психиатрические палаты, которые стали новой формой наказания для диссидентов, поскольку правительство избегало щекотливых ситуаций суда над людьми, все преступление которых состояло лишь в инакомыслии.

Где же тогда находится земля обетованная? Являются ли восемьсот миллионов перепуганных ослов, поднимающих вверх маленькую красную книжечку с цитатами председателя Мао, свободными людьми? Они могут думать, что они свободны, но они несвободны – у них один мозг на всех.

В своей агонии, в стране, где конституция позволяет отрицать, юноша стремится все попробовать, но в конце концов оказывается дезориентированным и беспомощный» растерянным и испуганным.

Человек, высадившийся на Луну

Вечной мечтой человека была мечта при жизни оказаться в небе; потребность разорвать путы, привязывающие его к твердыне его рождения, и взмыть вверх, чтобы коснуться своим смертным телом одного из планетарных богов или богинь; томление по раю, ради посещения которого не придется сначала отправиться в могилу, а вслед за ней в чистилище; вознесение при жизни, подобно Илии, который поднялся в огненной колеснице (или сгорел в каком-то огненном шаре), но при условии возвращения на Землю; участие в пиршестве богов…

Это был долгий путь. Какой рывок по сравнению с временами варварства от зависти, заложенной в генах двуногих животных, к воздушному семейству – орлам и коршунам, даже пошлым воробьям. Венец творения, рожденный без крыльев, с тоской смотрел на караваны мигрирующих птиц: они могли парить в воздухе, а он был рожден, чтобы ползать. Он привязал к своей спине паруса и планировал на них, падая и разбиваясь. И тогда он разрушил этот барьер и превзошел птиц. Это было еще не в 1903 году, когда планер, снабженный мотором, поднял и удерживал его в течение девятнадцати секунд, но несколько десятилетий спустя, когда летящие огромные металлические птицы стали постоянно переносить миллионы пассажиров через континенты и океаны. Конечная цель, однако, всегда оставалась одной и той же – небо.

Вскоре после запуска первого спутника Земли, пассажиры-собаки, Лайка и Белка (пассажир и голубь Ноева ковчега), раньше человека отправились в девяностоминутный полет вокруг земли (опередив Жюль Верна с его путешествием вокруг земного шара за восемьдесят дней). Вскоре на земную орбиту был послан первый человек, и первое сообщение советского астронавта заключало в себе следующее: «Я не увидел там Бога». Сделали ли его полет возможным законы природы, действующие по приказу технологических магов, пославших его с Земли?

Когда в декабре 1968 года команда «Аполлона 8» совершила облет Луны, один из ее представителей прочел для всех землян, с благоговением следивших за полетом: «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною…».

Семь месяцев спустя еще одна команда отправилась на корабле, чтобы коснуться Луны, ступить на нее человеческой ногой, принести частицу ее божественного тела – тела богини всех древних религий. Все население земли, имеющее доступ к телевизорам, следило за Нейлом Армстронгом, ступавшим по Луне, и человек – весь человеческий род – переживал ощущение высшей победы: больше не были истиной слова «земля дана человеку, а небо – Богу».

Но Армстронг и Олдрин, ступая по Луне, знали, что они не попали на пиршество богов: банкетный зал представлял собой самую унылую картину впадин и нагроможденных камней, с черным небом над ними, и абсолютно беззвучную – даже если бы кто-то закричал, даже если бы рухнули горы и обрушилась лунная почва. Астронавты исполнили ритуальный танец и покинули станцию Покоя вместе со всем оставленным – прилунившимся модулем, кое-какими приборами и пластиковым флагом – как одну из фантасмагорий Сальвадора Дали.

Все древние понятия перевернуты: ад теперь наверху, а рай внизу! Добрая Земля покрыта белыми облаками, сквозь которые видны голубые моря и зеленая суша, кое-где перемежающаяся желтыми пустынями, блестящими ледяными шапками – истинный перл творения, с которого человек поднялся в другой мир, мир, бесконечно унылый, напоми нающий о том, что могло произойти с Землей. Это было эхом подавленной расовой памяти, которая должна была пронести через поколения образ тех дней, когда Луна была «растеряна», а предок человека охвачен ужасом.

Человек украл с Луны камни, поднялся с нее и нашел в бесконечном пространстве родной корабль, чтобы вернуться на Землю. Толпы людей окружили астронавтов: они избегли участи Прометея, который принес с неба огонь и был прикован к скале иа Кавказе, где орел клевал его печень.

Человек хотел забыть о видении древнего ужаса: на второй день после возвращения из полета один из астронавтов спросил,,– и это услышал весь мир – «Как держатся в Нью-Йорке акции? Акции и боны?». Когда ему сказали, что акции и боны понизились, он успокоил себя, заметив, что нельзя отправиться на Луну совершенно безнаказанно.

Президент Соединенных Штатов пообещал по куску лунной породы всем главам дружественных правительств на Земле. Ученые, которые пришли взглянуть на находящиеся в карантине камни, с готовностью убедили себя, что катастрофа, постигшая Луну, произошла раньше, чем она стала спутником Земли – колыбельная песня, которой земная наука еще со времен Аристотеля усыпляла осознание человеком грандиозных событий, свидетелями которых были его предки.

Но незнание, санкционированное неоаристотелевской точкой зренкя, также является причиной человеческих несчастий. В то время, когда «Аполлон 8» с тремя астронавтами на борту, предшественник «Аполлона 11», совершал оборот вокруг Луны в декабре 1968 года, делегаты конференции по миру во Вьетнаме, проходившей в Париже, проводили дни, а затем недели, обсуждая форму столов на конференции – необходимая прелюдия к любым переговорам. Во время полета «Аполлона 11» люди, принадлежащие к одному виду, роду и разновидностям, увязали в болотах, продолжая бессмысленную войну. Если бы эти три человека погибли во время своего путешествия, на Луну, какую глубокую потерю ощутило бы человеческое сообщество; но не меньше ста американцев погибли за одну неделю во Вьетнаме – не считая искалеченных – ив этом было что-то почти радостное, так как впервые за многие недели такое незначительное количество человек встретило свою смерть.

В Биафре сотни тысяч людей голодают. На Среднем Востоке сотни тысяч арабов от Марокко до Ирака и Судана осаждают остатки избранного народа, который – включая мертвых и живых – никогда за последние три тысячи лет не был национальным меньшинством в Палестине. На Ганге голодные массы людей влачат плачевное существование. В водах океанов снуют атомные подводные лодки, готовые направить термоядерные снаряды в густонаселенные города, а на просторах Сибири две супернации готовятся к Армагеддону.

По страницам газет

Стоит всего два дня почитать газеты, хотя бы отдельные параграфы, взятые наугад, и признаки надвигающегося будущего человеческого рода становятся тревожно угрожающими. Президент Соединенных Штатов вел переговоры в столице Союза Советских Социалистических Республик с его лидером об ограничении гон-кн атомных вооружений, и все это закончилось соглашением об ограничении обороны гражданского населения, но не ограничением развития и производства атомного вооружения, по крайней мере на последующие одиннадцать лет. Я сказал об этом первому человеку, с которым мне удалось поговорить в тот день. «Разве можно, – воскликнул он, -' оставить население беззащитным, когда продолжается неограниченное наращивание все более и более совершенного атомного оружия? Он подумал, что я ошибся, пересказывая ему то, что прочел. Но я не ошибся. «Я бы понял соглашение о развитии средств защиты мирного населения путем прекращения производства более мощных и более изощренных видов оружия массового уничтожения», – сказал он, словно читая мои мысли. Но, как мм поняли, нет никакой логики, когда обе стороны ведут переговоры за столом, под которым зияет пропасть, когда обе стороны в основе своей иррациональны. Человек как вид иррационален, и те, кто наиболее восприимчив к атавистическому импульсу самоуничтожения, имеют только тонкую кожу, под которой пульсирует вожделенное желание разжечь мировую катастрофу.

Газеты сообщают: Советская Россия располагает атомным оружием большой разрушительной силы; Соединенные Штаты разработали боеголовки, которые превосходят коммунистический арсенал. И коммунистический лагерь настаивает на более продолжительном периоде неограниченного производства ракет с боеголовками.

Ребенка и юношу ведут к одновременной общей гибели в огне; и я не могу не вспомнить груду сгоревших лошадиных тел в конюшне, в которую меня, тогда, вероятно, четырехлетнего ребенка, привели через несколько дней после пожара.

Еще одна заметка почти с радостью сообщает читателям газеты: через несколько лет в «клубе» атомной бомбы будет уже две дюжины членов. Ричард Никсон во время своего квазимирного и триумфального визита на Средний Восток пообещал атомный реактор Египту. Индия, которая получила плутоний из Канады для мирных целей, недавно произвела взрыв атомной бомбы, и в это время Индира Ганди, все еще заявляющая, что атом существует исключительно для мирных целей, обещает, согласно другой газетной заметке, вскоре испытать термоядерную бомбу. Большинство индийского населения в 600 миллионов человек стоит у черты голода. Бедные, несчастные и голодные, лишенные крыши над головой, протягивающие свои исхудавшие дрожащие руки за горстью риса – это несовместимо с вступлением в самый дорогой «клуб» для избранных. Через несколько лет он уже не будет «клубом» для избранных. Еще одна крайне перенаселенная страна, Египет, ликует в связи с перспективой атомного реактора, горючего и бомбы. По какой же тогда причине Иди Амин, Большой Папочка из Уганды, не допускается в этот «клуб»? Амин, который пользовался ледорубами, чтобы снимать скальпы с тех, кто пришли в немилость: стоит ли отказывать ему в возможности устроить «Ыд Ьапц», если членство в клубе достигнет двух дюжин?

Это поколение также не имеет пророка, или чрезвычайно бедно лидерами. Нет никого, кого стоило бы послушать. Поколение развивающейся технологии, где нет никого, кто обладал бы этическим авторитетом, чей голос был бы воспринят. Предшествующие поколения имели таких лидеров.

Александр Солженицын увидел беззаконие в грандиозных масштабах, когда человеческие существа обесчелове-чивались диктаторским режимом в камерах инквизиции, в тюрьмах, в рабских трудовых лагерях, в психиатрических больницах. Но он видел спасение в возврате к мифическому славянофильскому движению: Россия, как третий Иерусалим, крестьянская община, как будто цивилизация – от дьявола, как считал в последние годы и Лев Толстой, пророк судного дня.

По телевидению, незадолго до того, как были сообщены новости с московской конференции глав правительств, американского зрителя приветствовал, молодой шестнадцатилетний гуру со словами «Бог», написанными на его голове и троне, который только что завел себе невесту. Это не только не было сочтено кощунством, но ему были сделаны денежные пожертвования, а его доход освобожден от налогов, как это принято в Соединенных Штатах, где по кон-ституцни церковь отделена от государства.

«Вы никогда еще так хорошо не поступали, – воскликнул президент. – Вы самая процветающая нация». Некоторые престарелые граждане поменяли привычную еду на еду для кошек и сабак, так как их доллары, вложенные в спасительные боны, ибо таков был их патриотический долг, теряют свою стоимость день ото дня, почти по часам. Перевернем газетную страницу. Еще одна маленькая заметка: департамент торговли понес два миллиона долларов убытков за год от магазинных краж. По статистике, если разделить эту сумму на число жителей Америки, эта цифра означает, что каждый из нас, включая детей, украл за год товаров на сумму в десять долларов. Насильников-рецидивистов освобождают после их чистосердечного признания или дают им условные приговоры по решению суда. Что делать президенту с такой страной? Атомная кнопка всегда у него под рукой.

Огненные врата

В течение двух лет Соединенные Штаты терзали политические скандалы, известные под названием Уотергейт. Нация была поставлена в тупик, даже ошеломлена невероятными разоблачениями. Уотергейт был прежде всего человеком, который карабкался на самую вершину лестницы и крепко за нее держался; когда опора начала разрушаться, он наконец скатился так низко, что трудно сыскать в истории подобный прецедент.

Вопрос состоит в следующем: если Дик был так умен, что, начав мальчиком на побегушках в маленькой бакалейной лавке своих родителей, искренне благодаривший покупателей за грошовые чаевые, перехитривший Тома и Гарри и всех остальных и, наконец, увидевший процессию королей и президентов, жаждущих его протекции в Белом Доме, то как он мог одновременно оказаться столь неразумным, чтобы действовать, восстанавливая против себя всю нацию – и это после всех его свершений на мировой сцене? Как он мог дойти до такого самоуничтожения, что, организовав широкую шпионскую сеть, имел также подслушивающие устройства, шпионившие за ним самим? И если он желал остаться великим в глазах потомков, то для чего он также записывал ругательства, которыми изобиловал его язык?

Разгневанная нация с полным восторгом принимает бессмысленную историю, сочиненную в Белом Доме президентом или его помощниками и разыгранную как кража со взломом и другие сцены из дешевого шпионского фильма: тайные встречи заговорщиков на садовых скамейках, в вестибюлях отелей и в затемненных автомобилях; портфель с крадеными деньгами, спрятанный в багажной камере же-лезнодорожного вокзала; контрабандистские вылеты в Мексику с мелодраматическим эпизодом преданной секретарши, которая споткнулась о магнитофон, причинив ему значительные повреждения. В эти месяцы президент постоянно появлялся перед камерами и уверял нацию, что ничего плохого пока не было сделано ни им, ни его сотрудниками. Почему же тогда он не уничтожил все компрометирующие записи?

Когда же наконец крышу Белого Дома действительно сорвало, человек со свисающим подбородком спустился с невидимого трона Овального кабинета и, окруженный своей свитой, заговорил с народом так, словно стал опять мальчиком из бакалейной лавки: он говорил о своей безгрешной матери и о своем трудяге-отце. Он еще не оценил чар самого могущественного человека на земле, который вплоть до сегодняшнего дня проходил через все двери и, как мне представляется, последним победным жестом поднимал руки, прежде чем подняться на геликоптере с лужайки. Это не было комедией, это было самой настоящей трагедией. Возможно, в будущем более проницательные трагики – Эсхилы, Софоклы, Еврипиды – узнают, что же было в этом человеке, избранным нацией, которая одержала над ним победу и заставила его действовать иррационально. Какое заклинание приобрело власть над ним, его логикой и его изобретательностью? Где тактся разгадка?

Каковы бы ни были личные недостатки Никсона, существует фактор, который необходимо принять во внимание, поскольку без этого правильная перспектива будет утрачена. Она была утрачена и самим Никсоном, но для психоаналитика это в природе вещей: человек не берет в расчет самых очевидных факторов, когда он старается представить, что им руководит и что его толкает.

Когда Никсон вступал в Белый Дом в качестве президента и главнокомандующего, нация, даже весь западный мир доверили ему детонатор, с помощью которого можно было уничтожить население всей Земли. Такое доверие определяет личную ответственность президента – двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году. Атомная атака оставляет ничтожно мало времени для предупреждения; прослушивающая аппаратура установлена на севере, на случаи атаки через полюс – расстояние короче и времени для предупреждения остается меньше – а также в других стратегических точках в Америке и за ее пределами, и они беспрерывно отсчитывают каждую секунду. Но именно президент может принять фатальное решение, возможно, под влиянием момента. Установки, окружающие потенциального противника в Европе, на Ближнем Востоке, на Дальнем Востоке, оснащены снарядами, готовыми мгновенно выполнить команду.

Президент исполняет всякого рода официальные и представительские функции, а также ведет обычную семейную жизнь. Но о чем бы он ни думал и чем бы ни занимался, он должен ощущать доверенный ему спусковой крючок и шахты, из которых могут вырваться межконтинентальные атомные снаряды, чтобы восстановить этот ужасный баланс, и атомные субмарины, всегда курсирующие неподалеку от побережья. Он не может выбросить все это из головы, даже во сне, даже если он сознательно об этом не думает.

Подобная роковая мощь еще никогда не доставалась смертному. Читатель евангельского описания Геенны, куда сбрасываются проклятые грешники, может на минуту представить, что ему одному доверен ключ от этого места, населенного бесчисленным потомством Адама. Он может открыть пропасть и выпустить людей наружу, а может прибавить еще больше серы и огня. И этот читатель, если он зрительно такое представит, может также пойять, насколько подобное занятие будет постоянно доминировать над всеми его поступками.

Страх совершить ошибку, непоправимую ошибку, крайнее напряжение – такое, какое открыто обнаружилось во время конфронтации Кеннеди и Хрущева в дни кубинского ультиматума или, в меньшей ^тепени, в тревожные дни, последовавшие за войной в Иом Киппур – терзающее чувство неготовности к исполнению задачи хранителя человеческих судеб – все это ни на минуту не оставляет того, кому доверена космическая разрушительная сила.

Подозрительность по отношению ко всем и даже к самому себе должна усилить сознание данной человеку возможности положить конец истории, по крайней мере истории цивилизации. И поэтому будут совершаться иррациональные поступки, почти импульсивные. Когда из Пентагона были украдены документы и в краже был заподозрен один из служащих, который передал их прессе и таким образом потенциальному врагу, он не мог быть задержан иначе как ценой ночного взлома его психоаналитического кабинета – действия, за которое Никсон нес всю ответственность и которое он не знал, как оправдать. Каждый новый шаг выявлял страх и подозрительность: действия, направлявшиеся из Белого Дома, возглавляемого Никсоном, несли отпечаток личности, страдающей одновременно от мании величия и мании преследования – двух маний, которые обычно сопутствуют друг другу. Уто величие не было воображаемым: оно было заключено в самой роли. Не беспочвенна и подозрительность, если в этот самый момент существуют планы мгновенного уничтожения двухсот главных американских городов. Но подозрительность мешает рассудительности, и в результате случился скандал с Уотергейтом,,возможно, потому, что Никсон был более восприимчивым, чем Джонсон до него и Форд после него.

Основные факты нуждаются в более внимательном рассмотрении: будучи потомками выживших после грандиозных природных катаклизмов прошлого, мы одержимы потребностью, унаследованной через родовую память, повторять катастрофические ситуаций. Мозговые клетки человека, готового навлечь катаклизм, должны быть подобны натянутым струнам, отзывающимся в его сознании непривычными тонами.

Опасность возможного психического расстройства у президента перед его уходом ощущалась ответственными работниками Департамента безопасности, и как сообщали газеты, секретарь по вопросам безопасности сделал временные секретные распоряжения, чтобы предотвратить возможность одновременного ухода президента и катастрофы, последующей от нажатия кнопки. А разве первый секретарь по делам безопасности, Джеймс Форрестел, у которого уже под рукой была кнопка, в то время как Советская Россия еще не имела сопоставимого ядерного арсенала, не выбежал в 1949 году, ранним утром, на улицу курортного города Флориды, в панике крича, что русские вторглись в Соединенные Штаты Америки? Он был человеком исключительных способностей. Унаследованные родовые страхи, фрейдистская потребность воссоздать травматический опыт прошлого» бессознательная прометеевская борьба между потребностью уничтожения и потребностью выживания – и в результате Джеймс Форрестел выбросился из окна высотного военного госпиталя, чтобы обрести мир с самим собой.