Текст книги "Битва за Арракис (СИ)"

Автор книги: Имие Ла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– А главный у них кто? – полюбопытствовала графиня.

– Понятия не имею. Одни утверждают, что Дом вообще не имеет явного лидера, другие поговаривают, что какой-то предводитель у них там все же есть, правда, никто не знает толком, кто это такой и как выглядит, потому что он старательно прячется от чужих глаз, как и все его приближенные, а некоторые вообще уверяют, будто во главе Дома стоят некие Экзекьютриксы – четыре существа, объединенные общим разумом, а с окружающими они контактируют как раз через этого самого Спикера, которого я тебе показал. В общем, тайна, покрытая мраком. С одной стороны, нам-то что, лишь бы деньги платили, с другой – в какой-то мере любопытно, хотелось бы знать более подробно, с кем имеешь дело.

– Ментат у них какой-то странный, – пожала плечами Чарген. – Какая польза от такой девчонки? Ненамного старше нашей дочери. Никого другого не нашли или не смогли купить?

– Наверное, просто сэкономили деньги, – цинично подметил ментат Дома Икс. – Говорят, Ордосы патологически жадные. Вы же знаете, сколько стоит ментат-мастер высшей категории. А это что за девчонка? Я б лично такую и на порог нашей школы не пустил. Видимо, там не знали, куда девать это жалкое создание, вот Ордосам по дешевке и сплавили. Я уверен, что долго она не протянет, пара проваленных заданий или проигранных сражений – и от нее быстренько избавятся, наверняка она еще и неумеха, им попросту подсунули за маленькие деньги не слишком способную ученицу. Участь ее незавидна – безымянная могила где-нибудь во льдах ордосских владений.

– Ну, не могу полностью с тобой согласиться, – ответил ему Фарран, – вспомни, за какую сумму я Ордосам наши разработки загнал, это тебе не конфеты вразнос продавать. Сомневаюсь, чтобы они после такого стали на ментате экономить, а внешность бывает обманчива. Уверен, что они как раз охотно расстанутся с деньгами, если речь идет о чем-то сильно важном, поэтому мне лично кажется, что девчонка-ментат может оказаться полна сюрпризов, причем не слишком приятных для врагов Дома.

Тем временем ордосская делегация медленно-торжественным шагом прошла к приготовленному для нее столу, накрытому ярко-зеленой скатертью, и села на свои места. Кассиус Атрейдес посмотрел на очередных недругов с легким недоумением – интересно, им вообще удобно ходить в таких нарядах и есть, не снимая масок? Хорошо еще, что в этих жутких головных уборах есть прорези, а то они бы так сидели и смотрели на блюда, не имея возможности ими насладиться.

– А замороженным опарышам ты на скатерть тоже жучок нацепил? – поинтересовался барон Харконнен у хитроумного Раднора, когда Ордосы появились в зале.

– Нацепить-то я нацепил, – подтвердил тот, – только, боюсь, пересказать вам все их разговоры смогу только после возвращения на Гайди Прайм, когда найду переводчика и дешифровщика. Эти ж ребятки имперский галахский не признают, между собой только на своем болтают. Надо бы вообще найти какой-нибудь учебник или справочник и заняться их языком самому, врага нужно знать как следует.

– Ну и то хорошо. Разберемся как-нибудь, время пока терпит. Может, ты, Яних, нам поможешь? – обратился барон к ментату.

– Честно говоря, мало что знаю о языке Ордосов, но могу попробовать, – согласно кивнул тот. – Насколько мне известно, он довольно сложный, там очень заковыристая грамматика и что-то совсем странное с лексикой – для некоторых общеизвестных понятий вообще нет аналогов, для других, напротив, штук по двести-триста на одно слово, и все они выражают какие-то мелкие нюансы.

-Офигеть, – вставил Гансент. – Они сами не путаются?

– Ну, там и произношение соответствующее, – добавил ментат, – чтобы научиться грамотно изъясняться на их языке, нужно обладать абсолютным музыкальным слухом. В общем, сложно все, но попытаемся разобраться, что они там затевают.

В этот момент заиграли трубы, и один из придворных императора высокопарно провозгласил:

– В связи с тем, что делегации всех Великих Домов уже прибыли, заседание Ландсраада объявляем открытым!

Снова зазвучала торжественная музыка.

– Его величество падишах-император Ашиар Коррино!

Пурпурный занавес в огромной верхней ложе пополз вверх, и глазам собравшихся предстал плюгавенького вида мужичонка в расшитом золотом черном наряде и сверкающей короне; у него были редкие темные волосы, намечавшаяся лысина, маленькие злобные глазки и острый крючковатый нос, напоминавший клюв хищной птицы. Ирулэн скривилась, как будто съела что-то кислое, и под столом показала сводному брату неприличный жест.

– Сволочь Коррино, – от Раббана не укрылось настроение супруги. – Они же, кстати, если верить хроникам, нашей семье дальние родственники!

– Вот почему по их идиотским законам я не имею права наследовать императорский трон? – шепнула ему жена. – Из меня получилась бы гораздо лучшая императрица, чем из этого отродья жабы и шакала!

– Коррино, сволочь, кто б тебя убил, – в сердцах произнес Раббан. – Надо бы нам улучить момент и самим добраться до Ашиара, а на императорский трон посадить одного из наших сыновей.

– Гениально, – Раднор едва не выронил свою хитроумную машинку и воззрился на брата барона, как на гиганта мысли.

– Превосходнейшая идея, – поддержал его Фейд. – Между прочим, Харконнен на троне империи и вся галактика в наших руках – это мечта моего детства. Только на роль императора я предлагаю Гансента, тут без вариантов, надеюсь, без обид.

– Согласна, – ответила Ирулэн, – Ракан слишком добрый, Копек глуповат, а на императорском троне придется ухо востро держать – всяких хитрожопых типов наподобие Дома Ордосов тут хватает, а вот Гансент – то, что надо.

-Он вполне умный, хитрый и в меру жестокий, – подтвердил барон. – А поганого Ашиара я пущу на кожгалантерею. Ты что предпочтешь из своего братца – новую сумку или туфельки, дорогая невестка?

Ирулэн захихикала, представляя себе, с каким нарядом лучше всего будет смотреться сумка из Ашиара Коррино, и тут придворный глашатай объявил появление нового почетного гостя.

– Госпожа Сиона Аттар и ее сыновья – принцы Эленар и Фондиль Коррино.

По залу Совета пронесся недовольный шепот. «Что за бесстыдство», «как можно появляться на публике с этой уличной девкой!», «а где вообще законная жена императора?», «какой позор», «ужас, до чего мы дожили», «да какие они принцы, шлюхины отродья, еще неизвестно, от кого мамаша их нагуляла», «грязная скотина!» – послышалось изо всех углов. Ашиар, казалось, не обратил на раздражение подданных никакого внимания; он сделал знак рукой, и рядом с ним в бархатное кресло уселась высокая тощая женщина с вытянутым лицом, желтоватого цвета кожей и длинным носом. По левую руку от венценосного родителя пристроились двое юношей лет пятнадцати-шестнадцати. Один из них, довольно полный, держал в левой руке пакетик с сушеными фруктами и постоянно их жевал, второй, напротив, худощавый и подтянутый, мог бы показаться вполне приветливым и привлекательным, если бы не одна неприятная черта. Его опушенные густыми ресницами темные глаза смотрели на окружающих будто бы ласково и дружелюбно, но стоило его взгляду задержаться на ком-то из присутствующих, как в глубине его загорался холодный блеск, и он словно на расстоянии превращал человека в ничтожество. Не в силах вынести этого, многие люди отворачивались, стоило Эленару Коррино встретиться с ними глазами.

– Госпожа Йире Ордос, супруга падишах-императора, и ее сын Эттан, – равнодушно провозгласил придворный. Раднор отметил про себя: надо же, как интересно, не «принц», не «сын падишах-императора», а «ее сын», не «императрица», а просто «госпожа такая-то», хотя оно и неудивительно: скорее всего, император с женой не ладит – вон, с любовницей в открытую появляется, а это очередной брак по расчету. Хотя мог бы соблюсти приличия, тут народ не зря гадости говорит – все-таки глава правящего Дома!

В соседней маленькой ложе поднялся ядовито-зеленый занавес, и тут даже шумное скандальное семейство Харконненов замерло в изумлении. Их глазам предстала ослепительная красавица с фарфорово-белой кожей, двумя длинными, почти до земли, косами цвета платины с легким золотистым отливом, и глазами необычного сиренево-синего цвета, одетая в роскошное платье из струящегося серебристого атласа. Гансент выронил вилку, Ксенар замер с раскрытым ртом, а Норэт задумчиво произнес:

– Этот Ашиар косоглазый, слабоумный или вообще слепой, что променял это чудесное создание на каладанского крокодила со шнобелем как у дятла?

– Скорее просто тупой, – ответил его старший брат.

– Охренеть, вот это красотка! Если у Ордосов все женщины такие, – выдал Кьель, – я даже не знаю, что сказать. Мне б такую в жены, уж я б ее без внимания не оставил и на атрейдесскую образину точно не променял.

– Грустная она какая-то, – заметила Тейна, крутя ложку в руке.

– Фу, блин, прекрати, тебе б в мужья Ашиара Коррино, ты б еще не так загрустила, – фыркнул Норэт.

ДОМ ТЛЕЙЛАКСУ

– Давайте все-таки разгромим Сигму Драконис, – внес рациональное предложение Копек.

– Заткнись, еще успеешь, – пнул его под столом Гансент, продолжая таращиться на Йире. – Когда я стану императором, то сам на ней женюсь, а гребаного Коррино перед этим публично кастрирую штыковой лопатой, чтобы больше никогда не мог плодить себе подобных. В качестве же свадебного подарка я поднесу своей невесте вырезанное сердце Ашиара на золотом блюде!

– Вопрос с потенциальной императрицей, думаю, можно считать уже решенным, – улыбнулся Раббан.

– Только перед тем, как мы его кастрируем и вырвем у него сердце заживо, пусть сам выкопает себе могилу, – злорадно потер руки Раднор. – Мне как-то не особо хочется обременять своих гвардейцев лишней работой.

– А как же моя сумка? – возмутилась Ирулэн. – Фейд же мне сумку из любезного родственничка пообещал! Порядок действий будет иным: сначала пусть Ашиар сам выкопает себе могилу, потом можно кастрировать его лопатой, после этого содрать с него заживо кожу...

– ... и посыпать тушку солью либо полить уксусом, – порекомендовал Ксенар.

– На ваше усмотрение, только шкурку мне на сумку. В общем, под конец уже можно вырезать у него сердце и закопать останки шакала где-нибудь в лесу.

– А потом давайте оскверним его могилу! И станцуем на ней канкан! – восторгалась идеями родственников Тейна; барон одобрительно кивал и улыбался.

Вслед за Йире в ложе появился и ее сын Эттан – худенький бледный подросток с печальным, почти недетским взором больших ярко-зеленых глаз и огненно-рыжими волосами до плеч; Гансенту подумалось, что этот паренек должен быть примерно того же возраста, что и Эленар, однако выглядит явно моложе.

– Мне вот интересно, как это она умудрилась родить от этого чмошника Ашиара такого красивого ребенка, – поделился он своей мыслью с родственниками. – Пожалуй, если она Эттана все-таки любит, то я его убивать не стану. Пусть живет.

– Что у тебя за мысли странные? – с недоумением посмотрела на него баронесса.

– Почему же, мысли у меня вполне обычные. Многие женщины, которые несчастливы в браке, потом ненавидят детей от нелюбимого мужа, а как выйдут снова замуж по собственному желанию – так этих либо на мыло, либо вон из дома, либо в чулан, слыхал я про такое дело в империи. Тут же, судя по всему, доброму папеньке-шакалу на сына явно плевать: своих незаконных высерков-то он рядом с собой посадил.

– А ты уверен, что оно от него? – осторожно поинтересовался Кьель, еле заметным кивком указывая на Эттана. Норэт смерил младшего брата злым взглядом: нехорошие люди еще в раннем детстве успели задолбать его подозрениями относительно того, что он якобы не сын барона Харконнена. Правда, по большей части все они после этого долго не прожили, но дело в самом факте...

Приветственно помахав собравшимся рукой и натянуто улыбнувшись, император начал вступительную речь, долго и нудно объясняя, зачем все тут сидят и как ему якобы приятно всех видеть. Раднор, заметив, что Ахиллус Атрейдес снова собрался что-то сказать сыну, опять вставил в уши псевдо-плеер.

– Когда ваш покойный дедушка барон Дмитрий Харконнен был жив, – обратился он к Фейду и Раббану, – то с клеветниками, лгунами, подстрекателями, провокаторами, распространителями грязных слухов и любителями сеять панику поступали довольно жестоко, но справедливо. Их подвергали казни, которую впоследствии прозвали «адский галстук Харконненов». Преступнику перерезали горло под подбородком и вытягивали в рану на шее его гнусный не в меру болтливый длинный язык.

-Если ты хочешь применить этот метод к Ахиллусу-Хуиллусу, то для него это будет чересчур легкая смерть, – возразил барон. – Я протестую.

– Да это я так, к слову, – сказал Раднор. – Естественно, Охуиллус Атрейдес так быстро не сдохнет, если я до него доберусь! Ладно, тихо все, а то он тут новую порцию сплетен выдает – теперь про Ордосов вещает. Охота послушать, что этот ублюдок козы и собаки сочинил на этот раз.

Когда ордосская делегация вошла в зал и заняла положенные им места за столом, Кассиус разглядывал их с нескрываемым интересом, а потом принялся расспрашивать своего дражайшего родителя о том, кто это такие и чего хотят. По правде говоря, герцог Атрейдес сам мало что знал о своих недругах, но ему надо было хоть что-нибудь рассказать сыну.

– О, мой дорогой Кассиус, можно смело утверждать, что это своего рода Дом-загадка. Он не имеет одного явного лидера, говорят, что его возглавляет тайное сообщество богатых и влиятельных граждан, за счет средств которых он до сих пор и существует. Даже жители ледяной планеты Драконис IV, откуда родом Дом Ордосов, не знают того, кто вершит их судьбы. Эти люди оснащают свои войска высокотехнологичным оружием, однако им чужды благородство и проявления чувств. Этот Дом заботят лишь богатство и власть, на пути к которым Ордосов ничто не остановит!

– Да, судя по всему, они очень неприятные люди, – принялся поддакивать ментат.

– О да, дорогой Калинар, – поддержал его глава Дома Атрейдесов и хотел было сказать еще что-то, но тут император, закончив приветственную речь, произнес, что перед началом заседания Совета хотел бы сделать одно объявление.

– Интересно, что на этот раз? – ехидно оскалился Раднор, и в это мгновение придворный глашатай торжественно провозгласил, что в зал Совета приглашается Дом Тлейлаксу.

В помещении пронесся недоуменно-недовольный шепот. Этот человек что – оговорился? Или...

В двери неторопливо вошла делегация тлейлаксов: четверо мужчин под черным знаменем, на котором был изображен отливающий металлическим блеском жук с глазом на спине, и... одна женщина. Все те, кто до этого возмущенно переговаривался, замерли в изумлении: никто до сих пор не видел женщину-тлейлакса, а многие были искренне убеждены, что их у них вообще нет, и представители этой расы размножаются посредством биотехнологий. Дойдя до середины красной ковровой дорожки, Тлейлаксу остановились с величественно-торжественным видом; теперь у собравшихся была возможность рассмотреть их получше. Возглавляли группу какой-то немолодой мужчина с полуседыми черными волосами, заплетенными сбоку в длинную косу, и та самая странная женщина; остальные трое носили ту же прическу, что и предводитель, но были заметно моложе.

– Итак, – громко, так, что слышали все собравшиеся, произнес Ашиар Коррино, – я рад объявить всем, что с этого дня Бене Тлейлаксу получают статус Великого Дома и отныне будут именоваться Домом Тлейлаксу! Прошу вас пройти в предназначенную ложу и занять свои места в зале!

Нарядно одетый служитель подошел к тлейлаксам с учтивым поклоном, и они так же неторопливо и чинно поднялись вверх по ступенькам к указанной им ложе, установив в специальном гнезде у ее бордюра свое черное знамя. Снова послышались ропот и возмущение.

– Какое безобразие, – скривился Ахиллус Атрейдес. – Это не просто омерзительно, это в высшей степени омерзительно! Дом Тлейлаксу! Грязные Тлейлаксу здесь, в Ландсрааде, среди благородных людей! Какая низость! Неужели его высочество падишах-император лишился рассудка, что даровал этим отвратительным тварям статус Великого Дома?! Надеюсь, они не получат больше половины или вообще четверти голоса! Со своей стороны я объявляю им бойкот и запрещаю всем представителям своего Дома разговаривать с тлейлаксами, подавать им руку, даже здороваться с ними и вообще взаимодействовать каким бы то ни было образом! Хуже них только Харконнены!

– Наверное, они презентовали Ашиару ради такого решения вставные запасные мозги, – прокомментировал Норэт.

– Почему запасные? Обычные вставные мозги. У него их изначально не было, вот бедняга и вынужден был приобрести себе отсутствующий орган, – ехидничал Раднор.

– В кои-то веки герцог Хуиллус сказал что-то относительно умное, – заключил Копек. – Думаю, бойкот Тлейлаксу...

– Дорогой племянничек, – оборвал его барон, – если сам не можешь сказать ничего умного, лучше жуй свой салат, молчи и предоставь старшим решать, что делать. А если еще раз не к месту раскроешь пасть, то жевать уже не сможешь долго-долго и вместо ужина отправишься на прием к челюстно-лицевому хирургу.

– Тебе думать не разрешали, – смерил его строгим взглядом отец. – Фейд прав: лучше жри и заткнись.

– Объявлять нашему новому Великому Дому бойкот из глупой гордыни – это действительно неумно. Хуиллус-Охуиллус скоро попросту лопнет от собственного чванства и высокомерия, он же у нас человек благородной крови, на деревенщине никогда не женится, с Тлейлаксу в одном зале сидеть – это ниже его достоинства, – издевался глава Дома Харконненов, – меня вообще удивляет, как он прямо здесь демонстративно не встал из-за стола и не покинул зал с видом оскорбленной невинности. Я не буду утверждать, что враг моего врага – непременно мой друг, это было бы слишком опрометчиво, но и записывать тлейлаксов в недруги на основании собственной спеси тоже не стану. Мы на самом деле в глазах большей части Ландсраада такие же отщепенцы, как и они. Пусть пока живут. Посмотрим, какую выгоду из этого можно получить.

Гансент тем временем совершенно не слушал дядю и не обращал никакого внимания на тлейлаксов: его занимало нечто другое. Он забыл обо всем на свете, завороженно глядя на Йире. Сердце его отчаянно билось, он был не в силах оторвать взгляда от этого прекрасного лица в обрамлении платиновых кос.

– Ого, Гансент, кажется, влюбился, – удивленно произнесла баронесса.

– Эй, братишка, закрой рот – птичка влетит, – поддразнил его Копек.

– Знаешь, милый племянничек, я уже давно убедился: если нужно сказать глупость – ты тут как тут, – строго посмотрел на него Фейд. – Оставь Гансента в покое.

Ирулэн с неприязнью посмотрела на герцогиню Фиону, которая что-то вещала, видимо, по поводу Тлейлаксу, состроив постно-осуждающую рожу, и демонстративно обняла мужа, положив голову ему на плечо.

– Чтоб ты сдохла от зависти, тупая курица!

– У меня такое чувство, – тихо произнесла Алия, наклонившись к Раднору, – что ты станешь причиной смерти сынка Коррино.

– Это которого из?

– Эленара.

Главнокомандующий Дома Харконненов знал, что его жена, подвергшаяся спайсовой интоксикации еще до рождения, обладает некоторыми необычными способностями – иногда она могла предсказывать будущее или вступать в контакт с умершими предками. Иногда от этого становилось не по себе даже ему.

– И что же ты видишь?

– Кровь на снегу. Лед. Огонь. Это ты убил Эленара. Я чувствую, что он испытывает адскую боль. Ему осталось жить всего несколько минут.

– А... сам Раднор? Что он делает? – несколько озадаченно спросил барон; его тоже порой пугали видения родственницы.

– Чувствует себя сильно уставшим, но с ним все в порядке, – ответила Алия.

Атрейдесы в это время продолжали бурно возмущаться по поводу нового статуса Бене Тлейлаксу; вся делегация дружно поддерживала герцога. Тирис, главнокомандующий Дома, тоже вставил пару слов для приличия, хотя сейчас его мысли занимало нечто совершенно другое. Из-за переговоров в Ландсрааде ему пришлось нацепить парадную форму, хотя по всем правилам ему следовало бы носить траур: за две недели до отлета на Кайтэйн после долгой тяжелой болезни умерла его жена. Лучшие врачи оказались бессильны. Леди Эвридика была очень воспитанной женщиной, никогда не жаловалась на здоровье, старалась мужественно переносить мелкие недомогания и не обращать на них внимания, поэтому, когда у нее все-таки обнаружили неоперабельную опухоль спинного мозга в запущенной стадии, было уже поздно что-либо предпринимать. Несчастная женщина медленно и мучительно умирала. Единственное, что могли сделать медики – это облегчить ее страдания, но под конец Эвридике перестали помогать даже самые современные обезболивающие, и порой она кричала не своим голосом, будучи уже не в силах терпеть адские муки. Тирис Атрейдес понимал, что долг главы семьи обязывает его в это время быть рядом с женой, но ему редко удавалось проводить время дома – герцог готовился к войне за Арракис и требовал, чтобы командный состав как можно больше занимался вопросами подготовки армии и боевой техники. Сейчас он ловил себя на том, что люто завидует барону Харконнену: у того и жена жива – вон какая красотка с пышными формами! – и детей полно. У них же с Эвридикой было только две дочери – Электра и Кассандра, но старшая трагически погибла, не дожив до совершеннолетия: утонула, купаясь в море в шторм. Тирис проклинал себя за то, что отпустил Электру в тот день купаться с подругами, решил, что ветер не такой уж сильный, а девочка хорошо плавает... но мертвую не воскресишь. Младшая же, Кассандра, выросла на радость родителям и умницей, первой ученицей в лицее, и ослепительной красавицей – сейчас доучится, можно будет и замуж выдавать! – но именно с ней сейчас были связаны тревожные мысли генерала Тириса Атрейдеса.

Атрейдесы, согласно традициям своего Дома, обычно имели мало детей. Знать считала многодетность неприличной и чуть ли не показателем распущенности супругов, а простолюдины исходили из более практических соображений: многочисленных отпрысков надо на что-то кормить и одевать, а потом пристраивать к какому-нибудь делу, но ведь любая учеба, даже в начальной школе, или обучение ремеслу стоят приличных денег. Однако в этот момент главнокомандующий поймал себя на мысли: было бы у него столько же сыновей, сколько у барона – не возникло бы сейчас сложностей с тем, где и на чье попечение оставить Кассандру. Скоро ему улетать на Арракис. Будь у него старший сын или даже несколько сыновей, он бы спокойно мог поручить кому-то из них сестру. Теперь же... Эвридика умерла, Электра тоже, кроме того, лицей, в котором училась Кэсси, буквально за год до ее выпуска закрыли на бессрочный карантин.

Учебное заведение находилось в довольно уединенном месте, персонал там работал проверенный и благовоспитанный, однако два месяца назад случилась беда. Некоторые служащие лицея жили в селении неподалеку и, если им давали выходной, отправлялись навестить свои семьи. Внезапно там разразилась эпидемия странной болезни: среди абсолютно хорошего самочувствия человек внезапно чувствовал тошноту, головную боль, у него поднималась температура, он впадал в беспамятство и умирал. Когда это произошло с одним из местных рыбаков, никто не забеспокоился: односельчане решили, что он всего лишь сильно простудился во время выхода в море. Через два дня рыбак умер, но вслед за ним заболели его жена и сыновья. В итоге неизвестная зараза выкосила почти все селение и успела перекинуться на соседние. К счастью, после того, как заболела работавшая в лицее прачка, заведение быстро закрыли на неопределенное время, всех учениц после двухнедельного карантина развезли по домам, а зараженный район был оцеплен войсками. Медики и биологи пытались бороться со странной инфекцией, но все их усилия оказались тщетными – больные по-прежнему умирали, и лекарство найти не удавалось. Единственное, что можно было сделать – это не дать эпидемии превратиться в пандемию и охватить всю планету, поэтому те места, где свирепствовала болезнь, по-прежнему оставались закрытой зоной.

Таким образом, семнадцатилетняя Кассандра, которой оставался еще год до окончания учебы, приехала домой. Пока мать была еще жива, она проводила все время с ней, но когда Эвридика умерла, у Тириса Атрейдеса возникла серьезная проблема: куда девать дочь? Без присмотра ее не оставишь, ведь слуги не имеют права что-либо ей говорить, советовать или приказывать, напротив, они обязаны беспрекословно слушаться молодую госпожу, а что ей самой в голову придет – кто его знает? Девушка она молодая, неопытная, неискушенная, далеко ли до неприятностей? С одной стороны, можно было бы попробовать на скорую руку пристроить ее замуж, с другой – отец хотел, чтобы она сначала окончила лицей и получила образование, ведь юноше из приличной знатной семьи не нужна малограмотная жена.

Неделю назад, будучи вынужденным вновь уехать по армейским делам, Тирис попытался оставить Кассандру на пару дней у дальней родственницы, но все едва не кончилось большой трагедией. К сожалению, Кэсси пошла в свою покойную мать и была очень хороша собой, и ее красота не всегда привлекала только добрые и восхищенные взгляды. Стареющий супруг родственницы ее отца, которого уже не прельщала увядающая жена, положил глаз на юную девушку и как-то раз, пока никто не видел, попытался положить руку Кассандре пониже талии. Она возмутилась, и тот попытался обратить все в шутку, сделав вид, будто просто нечаянно наткнулся на свою юную гостью в полутемном коридоре. Однако на следующий день он вполне недвусмысленно попытался задрать на ней платье, и Кассандра в слезах побежала жаловаться на него его жене. Родственница устроила мужу грандиозный скандал и вечером того же дня сообщила о случившемся вернувшемуся Тирису. Тот пообещал отправить обидчика на передовую и увез расстроенную дочь домой. Уезжая на Кайтэйн, он оставил девушку на попечение ее бывшей няни, взяв с нее клятвенное обещание, что она будет беспрекословно слушаться старушку и никуда не уйдет из их усадьбы. Сейчас он надеялся, что за время его отсутствия ничего не случится, но его тревожила мысль о том, что будет дальше. С кем оставить Кассандру, когда он все-таки отправится на Арракис? Жаль, конечно, что у него дочь, а не сын... с другой стороны, единственный сын его боевого товарища и родственника Кэрила не так давно погиб на Дюне во время тяжелого двухдневного боя с проклятыми Харконненами, который обернулся для Атрейдесов полным разгромом и серьезными потерями. Так что дочка, наверное, все-таки лучше, ее хоть в армию не отправят.

Барона тем временем заинтересовал еще один потенциальный объект слежки.

– Жалко, что нельзя прослушать нашу будущую сумочку, – с явным сожалением произнес он.

– Так отчего же нельзя, милорд? – радостно ответил Раднор. – У меня, к счастью, в голове не опилки, а свои премиальные я трачу отнюдь не на дома удовольствий. Я собрал достаточно денежек, немного побеседовал с главой Дома Икс и приобрел у этого достойного человека, который не скрывает своего желания отомстить мерзким Атрейдесам и поганым Коррино, целую коллекцию превосходных прослушивающих устройств, маскирующихся под вполне безобидные предметы. Вот здесь, например, – он вытащил из кармана спичечный коробок, – находится больше десятка роботов-мух, роботов-муравьев и тому подобных развлекушек. Иксианцы потрудились на славу. Сейчас я как раз возьму одну маленькую мушку и отправлю ее покружить по залу, а конечным пунктом ее назначения будет увешанная орденами парадная форма нашей сумочки.

– Интересно, за какие такие заслуги у этого упыря ордена, сомневаюсь, что он был хоть в одном бою и убил кого-то страшнее мухи, – спросил Ксенар.

– А за такие же, за какие у моего папаши были, – пожала плечами Ирулэн. – К числу особо позорных его деяний можно отнести то, что он гнобил наших иксианских друзей на основании того, что от его папашки убежала баба, вымотал все нервы моей матери из-за того, что не смог состряпать себе законного наследника мужского пола, гулял направо и налево похлеще блудливого кота, и как сил-то на всех любовниц хватало, устраивал махинации с Арракисом, последнее, видимо, уже вообще традиция Дома Коррино... список продолжать? Однако тоже, орденов на себя нацепил столько, что про него в народе даже анекдот ходил. «Где произошло последнее землетрясение?» – «Там, где с крючка упал парадный мундир Шаддама IV, увешанный орденами». А еще он везде понаставил статуй себя-любимого, и горе тому, кто не оказывал им должное почтение. Однажды пьяница возвращался домой с вечеринки, и захотелось бедняге отлить. Ну, подходящего куста, видать, не нашлось, он и увидел какой-то постамент. Очнулся мужик в тюрьме, голова болит, ему и объяснили, что он в нетрезвом виде обоссал статую моего любезного папеньки, да будет ему весело в аду в компании Лето Атрейдеса и прочих ему подобных придурков. Так мой дорогой родитель этого жалкого пьяницу за проступок, достойный в лучшем случае штрафа и общественного порицания, на эшафот отправил, а на меня еще и накричал, когда я попробовала за бедного мужика заступиться!

– А он часом стимуляторы всякие не потреблял? Если бы обычный человек так окучивал все, что шевелится, он бы попросту от переутомления сдох. Радуйся, что избавилась от такого уебища, – поддержал ее Раднор, и тут падишах-император, видимо, дождавшись, пока народный гнев уляжется, принялся толкать речь.

БЕСПОЛЕЗНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ

– Итак, после того, как мы поприветствовали наш новый Великий Дом, – произнес Ашиар, не обращая внимания на сдавленные смешки подданных, – я хотел бы перейти к другому вопросу. Мой покойный брат его высочество падишах-император Фредерик IV предложил всем достаточно сильным Домам сразиться друг с другом на планете Арракис, также известной как Дюна, за обладание ей, а также монополией на производство спайса. К сожалению, данный вопрос так и остался нерешенным вследствие его безвременной смерти при невыясненных обстоятельствах.

В зале снова послышалось хихиканье: многие прекрасно знали, чьими стараниями Фредерик отбросил коньки. Вернее было бы сказать, что во время взрыва он отбросил много разных частей тела во все стороны, и хоронили его вместе с гессериткой Эларой в закрытом гробу, предварительно собрав останки частично в газетку, частично в пакетик – хотя там уже не разобрать было, какой кусочек горелого мяса принадлежал самому императору, какой его сожительнице, а какой удачливому диверсанту. Ашиар же, продолжая делать вид, что не замечает реакции окружающих, продолжил свой вдохновенный спич.

– Итак, в связи с этим трагическим случаем нам пришлось прервать войну за Арракис. Моему брату так и не удалось выявить наиболее достойный Дом, который мог бы обладать монополией на производство спайса для Космической Гильдии. Я решил окончательно разобраться с этим вопросом, поскольку Гильдия выражает большое недовольство тем, что объемы добычи спайса в последнее время резко упали. Итак, сегодня у нас собрались три Великих Дома, готовых вступить в борьбу за Арракис: Атрейдесы, Ордосы и Харконнены.