Текст книги "Дождевые черви: 2161-2162 (СИ)"

Автор книги: Илья Паненшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Да уж! А мне пулемет ноги распотрошил, а потом еще досталось. Вернусь домой, или залатают, или в новое тело перепишут, главное, что не умер. Я не верю в эти копии, меня-то уже не будет все равно.

– Я тоже… – поддержал его пилот.

Костюм рядового начал выталкивать сквозь себя постороннюю жидкость, стекшую внутри него чуть ниже шеи. Медленно выдавливаемые красные блестящие капельки отхаркнутой крови круглыми крапинами ртути быстро скатываются по скользкому наноматериалу на пол вертолета.

За бортом закат заливает пустоши тенями, создавая под нами интересную текстуру ландшафта, накрытого ржавыми облаками. Севернее случайно приметил группу людей, заметивших нас в небе и скрывающихся за валунами. Я сообщил пилоту, а тот передал на донжон, возможно, это полезная информация.

Это несколько человек, со своей историей, со своей судьбой. У них сейчас такие же сложные приключения, как и у меня. Выжить, выбраться, спастись… Их дневники могут поведать об интересных местах или событиях, которые уже никогда не произойдут. Как и моя история, которая уже никогда не повторится с другими.

Под нами стали появляться возводящиеся стены свежих секторов, но хочу отметить, что мы еще далеко от места моей первой встречи с внешним интеркомом. Тысячи рабочих в желтых защитных костюмах и сотни единиц тяжелой техники в неосвещенном пространстве не прекращают работы по возведению каменных джунглей.

Сразу за ограждением непонятные гигантские машины разъезжают по периметру, распугивая, похоже, ультразвуком все живое. В освобожденные квадраты проходят люди и устанавливают опять же неведомое мне устройство. Возможно, оно уничтожает микроорганизмы, но это моя догадка, ведь что-то должно это делать…

06 января 2162г.

Среда, утро. Уже сутки нахожусь на карантине. Вчера ночью меня с ранеными солдатами сразу сопроводили сюда под легким конвоем и заперли в освещенной яркими широкими лампами камере, обставленной молочно-белыми кушеткой, узким столиком с черными ножками и табуреткой.

Могу предположить, что за стенкой находится точно такая же камера, но полимерный материал не пропускает ни единого звука извне. За стеклянной, то есть, по крайней мере, прозрачной стеной с такой же входной дверью, через коридор на стене красуется уже надоевшая голубая надпись «ЗДОРОВЬЕ. ПОКОЛЕНИЯ. ЭВОЛЮЦИЯ».

Весь прошлый день люди в слепящей от белизны защитных костюмах только и делали, что осматривали и допрашивали, что и как произошло, да брали анализы. Спрашивали, какие травмы я получил в бою и после него. При каких обстоятельствах мне приходилось быть без маски, а при каких – без костюма. Какие препараты мне вводили или подавали, чем питался все это время. Но почти на все вопросы у меня не было ответа.

Самое главное – я настоял, чтобы мои записи остались при мне. Иначе конец, меня бы тут и усыпили, как грязную чумную псину. Но, возможно, я ошибаюсь.

– Доброго дня, Михаил Сергеевич. Сегодня вам необходимо пройти глубокую диагностику внутренних органов, а также первые этапы восстанавливающей биотерапии.

– Да, все что угодно, доктор, – я вздохнул и махнул рукой. – Долго мне еще быть на карантине?

– Сегодняшний день покажет. Вам же уже доводилось попадать сюда?!

– Мало ли какие новые правила могли ввести, – выкрутился я.

– Первичный общий осмотр не обнаружил признаков посторонних или заразных выделений организма, – стал объяснять доктор, вкладывая что-то в ячейку для передачи предметов. – Вы можете обойтись одной только маской, наденьте ее.

Подойдя к своего рода почтовому ящику, я надел опять же белую маску, эластично и герметично закрывающую дыхательные пути.

– Проходите, – предложил жестом руки призрак, открывая дверь. – Дальше по коридору.

Проходя мимо одинаковых ярко освещенных камер, я вижу таких же, как я, скучающих изолированных граждан, поворачивающих на меня свои головы.

– Процедура одна для всех или есть исключения? – я задал вопрос.

– Хм… Каждый призрак знает о процедурах! – эмоционально удивился доктор, продолжая водить пальцем по планшетному компьютеру. – Контузии были?

– Обе крайние вылазки!

– Понятно, вам бы еще курс реабилитации пройти. Память восстановить, правда, и так все вернется на свои места за пару лет.

– Конечно, конечно, само все вернется. Мне бы скорее домой, друзей хочется увидеть!

– Что, у вас много друзей? – он повернулся на меня маленькими круглыми черными линзами защитной маски, отражающими множественные источники света крохотными точками.

– Нет. Немного. Даже, наверное, всего один, если глубоко вдуматься в это слово, – невольно рассуждаю я.

– Значит, настоящий друг?

– Ну, он принимает меня таким, какой я есть. Видит во мне интересную личность. Очень выручает. Да и вообще он очень интересный человек, умеющий терпеливо слушать или объяснять что-то.

Я, правда, никогда не думал, есть ли у меня настоящий товарищ в этом ожесточенном мире, окружающем меня с самого рождения.

– А что он вам объясняет?

– Да это не важно, к чему это все?

– Просто психоанализ, не обращайте внимания, – он отвернулся и погасил дисплей компьютера. – Нам сюда…

Он толкнул ладонью дверь, определить которую в общей гамме цветов можно только по тонкой хромированной ручке, и мы вошли в медицинский кабинет.

– Сейчас я введу тебе раствор, ты отключишься на некоторое время. Для тебя это сократит ожидание окончания диагностики, а нам ты просто не будешь мешать…

Очнулся уже снова в своей палате. В тусклом свете заметы следы от двух уколов на руке. Свет ярко разгорается, как только встаю с кушетки. В ящике для посылок лежит полиэтиленовый пакет, развернув который обнаружил белую футболку, свободные белые бриджи и такие же белые носки и кеды.

На монохромном дисплее над столом отображается информация о последних моих процедурах. Дальнейших не назначено. В сообщении сказано достаточно «доступно», что введена некая вакцина из болезнетворных эндобионтов, подавляющих патогенную трансформацию микробов и вызывающих их реверсию в авирулентные формы. Под всем этим подпись «Ваш лечащий врач Е.Е. Хруп». «Ай да хитрый же ты» – улыбаясь, произнес я вслух.

Спустя четверть часа замок на двери отперся и раздался низкочастотный спокойный гудок. «Берестов Михаил Сергеевич, ваш курс восстановления закончен. Воздержитесь от физических нагрузок, энергетиков, диет или голодания на неделю», – приятный, радушный женский голос прозвучал из динамиков на одной из стен.

Переодевшись из больничной робы в выданную прогулочную одежду, я двинулся через коридор вниз по лестнице, у подхода к которой на стене располагается обрамленная синим кругом цифра «3». Серые острые ступени выводят в такой же, как и везде, холл с установленным посередине небольшим фонтаном и омываемой полированной белой статуей мускулистого мужчины, вытягивающего за спину руки как крылья. Его устремленное кверху лицо, похоже, символизирует бесконечное стремление и жажду к совершенству.

Выйдя через голубые полностью стеклянные двери, я оказался на улице. На противоположном тротуаре, через странно оживленную бесшумными автомобилями дорогу, стоит Хруп, локтем подпирающий тонкий металлический фонарный столб. Я побежал через надземный переход.

– Женя! Привет!!! – подбежав к нему, я одернул за рукав.

– О! Ты, наконец, вышел оттуда!

– Уж не без твоей помощи, дружище! – я впервые невольно улыбаюсь и действительно хочу дружеских объятий и похлопываний, как это делают все.

– Да, я был уверен, что ты выжил. Ведь ты родился там, для тебя это как рыбе в воде, – объяснял Хруп, уже ведя меня по бульвару. – Конечно, долго ты был без связи, но как только идентификатор твоей маски просветился в эфире, мне тут же сообщил планшет.

– Наверное, когда решил поиграть с настройками?

– Должно быть, да, но этого знать не могу, – пожал плечами Евгений. – Пойдем, я заказал стол. Тебе нужно поесть нормальной пищи, а не энергетиков и, возможно, того, чем ты питался в их отсутствие!

Бульвар окружает густой газон, скрывающий под собой землю без остатка, усеянный совсем маленькими фонтанами и белыми фигурами, в совокупности, как можно догадаться позже, представляющими историю каких-то вновь неведомых мне исторических событий.

Через несколько минут, казалось бы, длинного пути мы находимся в той же столовой, в которой я впервые угощался продуктами Агломерации.

– Заказал тот же столик, думаю, так будет привычнее, не правда ли?

– Да, соглашусь, – уже знакомый вид из высокого светлого окна приятно приглашает присесть за стол, стоящий перед ним.

– Тебе нужно хорошо подкрепиться! Ты очень долго сидел только на энергетиках, так можно и желудок испортить. И начнешь потом таскаться по терапиям разным, – объясняя, он повернулся в сторону и кому-то кивнул.

– А они что, вредные? – мне почему-то вспомнились слова Семита о галлюцинациях и каннибализме.

– Сами по себе нет, просто нельзя желудок сутками пустым держать, один раз завтракая. Сам себя переваривать начнешь, – он приятно дружески улыбнулся, тем самым успокоив меня.

Нам стали подносить уже знакомые овощные и мясные нарезки. Вместе с ними принесли горячий суп с большим количеством зелени.

– А из чего? – поинтересовался я у официантки в белом фартуке и коротком вискозном сарафане, обнажающем тоненькие, но изящные загорелые ножки в черных туфельках.

– Сегодня крапивный. Картофель, петрушка, морковь с помидоркой, сметанка. Перчик есть…

– Понял, понял. Спасибо вам большое! – прервал я. Официантка пожелала приятного аппетита и удалилась, ритмично стуча каблучками по глянцевой, но не скользкой поверхности пола.

Сильно проголодавшийся, я несколько раз быстро зачерпнул ложкой и приятно согрел себя изнутри солененьким бульоном.

– Рассказывай, что приключилось-то с тобой? – Евгений собирает бутерброд.

– Лучше ты ответь, сейчас угрозу представляю для Агломерации? – прошептал я. – Ведь ты меня раньше положенного из карантина вытащил. Я может и не образованный, но понимаю, что к чему.

– Никому ты ничем не угрожаешь, хватит. Что ты с сифилисом пришел что ли? – держа надкусанный бутерброд, он развел ладони. – Я основные анализы с тебя взял. Там все хорошо. Остальное это просто наши стандарты и процедуры, которые я немного опустил.

– Понятно. Ну, мне долго рассказывать. Если коротко: штурмовали, уже брали администрацию, и меня ранил Багряный. Похоже, энергия пули была маленькая и костюм даже не пробило. Дальше обморок, скорее кома. Очнулся в палате, под землей. Какая-то докторша выхаживала меня, чтобы приготовить к какому-то жесткому допросу, – я оторвался от рассказа, чтобы успеть дохлебать суп горячим.

– И что, вводили какие-то препараты или еще что-то? – спросил Хруп.

– Стойте. Так вы же уже все это спрашивали, когда играли в медика со мной?

– Вдруг ты что-то утаил от меня, боясь за свою жизнь. Ведь ты не знал, что это я…

– Если так, то утаил, конечно… Будучи в районе Промгорода, понял, что в защитном костюме можно легко вернуться в свои земли, – я насупился.

– И почему не вернулся?

– Мои рассуждения повелели не делать этого. Мои рассуждения вообще наделали уже столько бед. Все эти смерти и новый мировой конфликт, – я уткнулся лбом в ладони.

– Нет, нет. Ты никому не сделал хуже! – он легко потряс меня за плечо. – Не нужно думать, что ты всему причина, это глупо.

– А кто же еще?

– Те, кто задумал совершить посягательство на наш мир. Ты просто инструмент. Если бы ты не согласился, на твоем месте был бы совершенно любой другой человек. Ничего бы не поменялось, как ни крути. Действия свершились бы точно в том же порядке».

– Так вот и в том же?

– Ну, может, за исключением того, что один из диверсантов жив и принял гражданство Агломерации. Скорее бы вас убили обоих, и война, развернутая против Содружества, все равно бы началась как неизбежная, – приподняв брови вверх и немного склонив голову в мою сторону, Хруп как можно убедительнее сказал – Даже независимо от их поступка. Рано или поздно нам бы стало тесно с ними…

– Соглашусь…

– Более того, – Женя решил окончательно убедить меня, – представь два племени, которым предложили дубину или книгу. Отличный друг от друга выбор повел их по разному пути развития. Да, одно из них терпело угнетения агрессивно настроенного первого: грабежи, убийства, притеснения, рабство! Но когда книга была изучена и их цивилизация разрослась в могущественную державу?! Их уже нельзя было поразить ударом палки, выбранной несколько поколений назад, пусть и переросшей в палицу. Восстановленные заводы Содружества – это работы взятых когда-то в рабство наших инженеров. Именуемые сейчас «Содружеством» бандиты сжигали наши работы, первые дома, даже детей… Нам пришлось уйти под землю, именно там сейчас сердце Пантеона.

– Да уж… Но меня все еще тревожит нравственная сторона, что на все это согласился не кто иной. Я плохой человек, как вы можете доверять мне, если я лукавил стольким людям?

– Что значит «плохой человек» по твоему мнению? То, что ты ведешь трезвый расчет в условиях, когда ты окружен туманом чужих, непонятных тебе действий?! Которые в свою очередь рассчитаны только на обман тебя же и эксплуатацию как пешку?

– Да, я знаю ответы на свои вопросы, не продолжайте. Произносить их смысла, наверное, нет… – я тяжело выдохнул.

– Да расслабься ты, призрак.

– Название бы нам сменить… – я снова недовольно насупился. – Глупое какое-то.

– Ну, не пусть не глупое. Этот вопрос уже решается. Война стала очередной ожидаемой вехой развития Агломерации и приблизила планируемые шаги…

– Правда? – перебил я его.

– Конечно. Мы просто хотели начать ее чуть позже, когда наши стены спокойно подберутся вплотную к Дусту и к аномалии Б12О3.

– Да… Я видел с воздуха, что лес сейчас оккупирован войсками. Что вы будете с ним делать? Вы не уничтожите порождение апокалипсиса?

– Нет, это единственное что мы не уничтожим. Мы разрастим его на несколько десятков миль и крайне надежно изолируем. Синтезируемые в нем материалы способны породить жизнь на других планетах!!!

– Да вы что?!

– Мы в этом уверены на все сто! – громче воскликнул Хруп. – Проверим свои доводы в феврале, может, в марте, когда совершим первые экспериментальные запуски за пределы атмосферы – глаза Хрупа загорелись. – Терраформинг, представляешь? Терраформинг!!!

– Ракетами?

– Нет, к чему загрязнения?! – ухмыльнулся Евгений. – Электромагнитной импульсной установкой.

– Удивительно… Я читал немного про такие, до войны им не хватало должных систем питания для полной реализации.

– Еще много чего рассказать есть! Но сейчас лично я хочу отдыхать, уж извини, пойдем по домам, – резко прервал встречу Евгений, вытираясь салфеткой.

09 января 2162г.

Вот уже несколько дней я просто живу. У Николая Ивановича я читал книжки про разные религии. Такие своего рода первые своды законов, введенных диким племенам силой, от которых не смогли отказаться в будущем, когда уже существовали более совершенные формы организации общества. Разрозненность мышления привела к войне, уничтожившей все. Как и другие несовершенные формы управления, рушащиеся от своих же правил.

Хм… Не тоже ли самое происходит сейчас, но в новом формате? «Великие»? Иисус? Гении истинных правил жизни по счастливому «праведному» существованию всех и вся, но в новой редакции? По новым достижениям и опыту? Крестовые походы против язычников для унификации мышления, правил, традиций? Для возможности созидать совместными, а не разрозненными усилиями групп? Как же много вопросов! Наверное, через тысячелетия снова случится апокалипсис. Снова человечество придет к тупику имеющихся мировоззрений. Снова все сломает, чтобы построить заного.

В ночь минувшего четверга в соответствии с книгами должен был праздноваться величайший праздник, приносящий людям свет и добро в их мир с множеством непонятных обрядов. Но в настоящее время я не встретил еще ни одной группы или поселения, где присутствует религиозное начало построения общины. Какими-то обрядами в Агломерации, к примеру, даже и не пахнет. Семит хотя бы рассказывал об отношении к умершим, а тут их или сжигают или перерабатывают.

Правда, Содружеству религия бы не помешала. Их и кличут дикарями только потому, что они живут, как племена, без законов. Живут, «как дядька скажет», а если умрет – как скажет другой авторитет, добившийся капитала или рычагов давления. И не может быть стабильности в таком строе.

По телевизору за моим окном торжественно транслируют записи новостей о переходе к финальным этапам производства составляющих элементов космического комплекса, далее собирающегося прямо на орбите. Раз за разом сообщаются все новые данные о расширении границ Агломерации по линии расположения вооруженных сил.

Регулярно проигрываются ролики, напоминающие о том, что к концу этого года можно заочно начинать называть себя просто «землянами», планируется покрыть Агломерацией почти всю Евразию. Емкое, конечно, название, полностью отражающее перспективы фантастических задумок призраков. По-настоящему Великие планы.

Человек способен на все: поворачивать реки, создавать озера и леса, строить города-гиганты. Он всегда мечтал покорить вселенную. До сих пор мы смотрим на звезды с неимоверной печалью осознания ограниченности своего тела, имеющихся технологий, однако молниеносным полетом мысли. Всегда ревниво понимая, что это будущее наших детей, но не наше. Но когда-то люди черпали «правду» из религиозных книг и национальных пропаганд учудив апокалипсис взамен манящей перспективы бодрящего глотка воздуха на другой планете.

Наши южные и восточные границы разрастаются так же быстро и с таким же вооруженным напором, как уже знакомые мне. Принято решение оставить огражденным естественным участком Земли Тибетское нагорье, не заселяя его.

Снова разгуливая по достопримечательностям пусть не планеты, но континента, Хруп рассказал об одной из ключевых задач, которую необходимо решить в ближайшие три года. Гравитационные и электромагнитные генераторы в каждой соте в любую секунду готовы к модернизации и тысячекратному усилению. Я плохо разобрался в том, что он мне объяснял, но понял одно: усеяв своими сотами все континенты, Агломерация сможет управлять магнитными полями земли, крайне медленно, но контролируемо изменять сбитую войной орбиту планеты, и множество других возможностей откроется перед человечеством. Естественные планете зимы смогут вернуться к нам со своими метелями, снегопадами и слепящими белыми сугробами снежной пудры. Такой она передана нам пожелтевшими художественными произведениями.

Мы можем начать изменения уже сейчас. Но призраки не собираются делиться своими достижениями с другими живущими на планете организмами. Дожди, выливающие живую воду на земли, реки и озера, усилят окружающих человеческих особей. Правда, версию про вероятность уничтожения вследствии этого Леса счастливых призраки озвучивают чаще.

В пятницу вечером на планшет пришло сообщение с предложением посмотреть эксклюзивные кадры с глубин Северного Ледовитого океана, в который периодически равномерно сбрасываются тяжелые массивные устройства. Это такие же генераторы, как в секторах, совмещенные с автоматической биологической лабораторией, ожидающей команды для выброса своих ресурсов в воду и старта преображения водных пространств, уничтожая и разлагая на биологические компоненты абсолютно все живое, что рождено в постапокалиптическом мире.

На видеозаписи неплохого качества в прямом эфире под лучами прожекторов можно рассмотреть ужасных созданий. Чем глубже спускается устройство, тем причудливее и уродливее проплывают твари, интересуясь источником яркого света, но вскоре от стального титана они мечутся прочь. Тут меня посетили мысли, что не всех существ, живущих до войны и, возможно, выживших в ее период неизменными получится репродуцировать нами из-за их недоступности для взятия проб ДНК. Они канут в вечность вместе с остальными.

Чувствую себя бесконечно защищенным, будучи гражданином Агломерации. Все еще не могу привыкнуть к тому, что я увижу все достижения, о которых мне говорят как о сказке. Меня ждет такая длинная жизнь…

Сегодня девятое, суббота. Приснился кошмар, правда, сон оказался будто управляемым. Помню смотрящие на меня оторванные головы в размазанных по полу жирных лужах крови, внезапно пожираемые непонятными, насколько запомнилось, почти круглыми здоровенными зубастыми червями размером с большой булыжник. Они появлялись из ниоткуда и пропадали точно так же.

Потом причудилась черная металлическая дверь в мое жилище, которого я сейчас не узнаю. В нее постоянно пытается вороваться нечто, громко стуча по ней или, наоборот, тишиной трепля сердце, будоража страхом невидимого за дверью присутствия. Затем тень с тускло светящимися глазами начинает кружить возле окон, но ничего не может поделать, чтобы пробраться внутрь, и после моего жесткого желания открыть дверь и принять битву сон кончается. Я просыпаюсь с чувством победы, с чувством сложного, но правильно принятого решения.

Половину дня собираю информацию по всему, что приходит в голову, забивая вопросы в поисковую сеть. Просто с ума можно сойти от всех тех проектов, которыми занимаются люди. Созидательная сторона их сознания крайне превосходит разрушительную. В войне они видят не более чем необходимость для скорого решения вопроса, пока еще планету можно успеть спасти, при этом необходимо уложиться в график, чтобы наш дом вовсе не истлел, приближаясь к Солнцу.

Вспомнил, что вчера после обеда интерком привлекал к себе внимание уже знакомым сигналом: «Берестов Михаил Сергеевич, вам необходимо в период с 9 по 11 января 2162 года прибыть в ваше военное отделение ВОК28С12».

10 января 2162г.

Уже около часа торчу в вестибюле военного отделения на матово белой гостевой кушетке напротив картины с изображением серебряного остроугольного космического корабля, установленного на гигантском постаменте, наверное, вымышленного города. Федор Александрович должен подойти с минуты на минуту, как сообщили мне в соседнем кабинете.

Через стеклянную входную дверь я увидел полковника Бруева, поднимающегося к входу в здание. Он не замечает меня, листая что-то в планшете, и проходит к парадной лестнице. Незамеченный, я следую за ним.

– Где Берестов, в конце концов?! – он нервно крикнул на встреченного в коридоре второго этажа служащего.

Тот, ошарашенный, указал в мою сторону. Полковник непонимающе обернулся ко мне, и я раздражающе мило улыбнулся ему.

– Здравствуйте!

– Берестов! – он захотел что-то крикнуть, но осекся, посчитав это неуместным. Идите за мной!

Мы прошли несколько дверей и свернули в очередной кабинет. Расположенный на стене кабинета громадный дисплей проецирует изображение с планшета полковника.

– Вот смотрите, – Федор, управляя изображением с планшета, открыл карту. – Границы нашего фронта растянулись в широчайшее кольцо вдали от стен Агломерации. Людей и техники, конечно же, нам хватает с нескончаемым запасом, так как нас никто не атакует. И в связи с этим тихая линия фронта разрастается дальше и дальше.

– Ближе к делу, Федор Александрович, – поторопил я его.

– Беспардонность твоя иногда бесит, но ладно. Видел на улице большой поток транспорта? – он указал той же рукой с планшетом в сторону окна. – В метро тоже сейчас очень и очень людно. Все центральные кольца отправляются во внешние, половина населения переквалифицирована в строителей. Все женщины оплодотворены. За рабочими отправляются горы материалов. Перед военными стоят две задачи, – он провел пальцем по экрану компьютера.

– И какие же?

– Во-первых, нам необходимо отправиться в дальнюю разведывательную миссию на другие континенты. Нужно знать, как обстоят дела там. Отделениям нашего кольца предложено отправиться через Тихий океан на западное побережье Северной Америки. С нами будет пара транспортных вертолетов, из которых вы отстроите мощную радиостанцию и первые укрепления для безопасной жизнедеятельности независимо от условий, – увлекся рассказом полковник.

– А, во-вторых? – перебил его я.

– Я сам решу, что и когда говорить!!! – нервно шугнул меня нахмурившийся Федор. Он продолжил, но веко чуть заметно схватил легкий тремор. – После начальной рекогносцировки один из вертолетов отправится обратно к нам, не ночуя на земле. Когда он благополучно вернется, к вам сразу же отправится десять раз больше солдат, техника и строительные материалы. Задача: обосноваться на побережье, растягиваясь вдоль береговой линии, чтобы не попасть в окружение, сконцентрировавшись в одной точке. Раз в неделю солдаты могут разыграть ограниченную лотерею и отправиться домой, сменившись прибывающими людьми. Карантинные солдаты отправляются вне очереди.

– Я примерно понял цели, задачи и идею, давайте дальше, – меня сдавливают стены этого помещения. – Я вообще хочу покончить с профессией военнослужащего и заняться мирной работой.

– Ну, может быть, в следующий раз, ха-ха-ха!!! – рассмеялся полковник. – Итак, твое надоедающее «во-вторых». Мы достигли изолированного района с несколькими крайне отсталыми поселениями, – на телевизоре отразились снимки с воздуха Чистых земель. – У нас были собрания по этому поводу. Твой товарищ Хруп пытался что-то рассказать нам про то, что не все гомо сапиенсы за забором подлежат обязательной ликвидации, – сердце дрогнуло, – но нам сейчас нельзя рисковать и делать необдуманных и незапланированных действий. Несмотря на всю нашу монументальность, нельзя отставать от графика, нельзя сбиться с пути. Наша задача – зачистить район, после чего развернуть вдоль границ руин довоенного города укрепления и дополнительные технические зоны. Город подлежит разбору и переработке…

– Давайте быстрее, где во всем этом я?

– Ха-ха-ха, хорошо! Гражданин, какую операцию выбираешь ты? – он сделал отдельное ударение на первое слово.

«Я не смогу убивать тех, с кем я жил. Конечно, я их предал… – стал мысленно рассуждать в мыслях. – Нет, почему предал? Я ушел от них. И просто не вернулся. Да, не вернулся с помощью, но какая может быть помощь, если независимо от меня через месяц развернулась бы полномасштабная война против всех?»

– Ну, так что? – теперь полковник торопит меня.

– Северная Америка, – выдохнул я. Пусть Чистые земли останутся в моей голове маленьким томным оплотом вечных мечтаний о лучшей жизни.

– Знаю, что у тебя есть компьютер. Я уже официально закрепил его за тобой, пусть будет. Тебе отправлены распорядительные документы. Ознакомься, – нейтрально произнес Федор, обходя меня в сторону двери. – Прошу! – ехидно улыбнулся он, открыв ее.

Разговор оставил отпечаток напряженности на весь день, но тихие высокие улицы, погруженные в сумерки, успокаивают. Отправившись обратно домой, я еще раз обратил внимание на редкие огни в окнах и опустевшие тротуары. Вышел на дорогу и, двигаясь по сахарно-белой двойной сплошной полосе, расправил руки в стороны. Глубоко вдохнув, я почувствовал, как приятно расправились легкие, освежившиеся вечерним воздухом. В мегаполисе не так холодно, как в пустоши, когда заходит солнце.

Чем глубже сумерки переходят в ночь, тем ярче разгораются частые светодиодные фонари, озаряющие бело-голубым светом черты предметов и строений. Я присел на лавку под густым кустарником и долго смотрел на звезды, закрывая ладонью уличное освещение.

13 января 2162г.

На планшетный компьютер действительно получены схемы, инструкции и распоряжение командующего. На схемах указан маршрут, точка высадки, прогнозируемый климат и другие данные. В инструкциях подробно расписано и проиллюстрировано анимационным роликом, как разбирается транспортер и собирается крепкое убежище с генератором и системой жизнеобеспечения. В таком блиндаже можно существовать пару недель даже в полностью отравленной окружающей среде. Сделана заметка, что фильтры костюма проходили все самые жесткие испытания в комнатах моделирования условий, но необходимо обязательно получить подтверждение безопасности от группы ученых, отправленных вместе с нами. Сразу после окончания развертывания лагеря они обязаны провести анализ мобильной системы жизнеобеспечения костюмов.

Но пока я дома и уже несколько дней провожу с Хрупом. Он снова водит меня в зеленые уголки, но в этот раз мне уже довелось искупаться в озере. Обнаружил правду о себе, о которой не приходилось задумываться в мертвой зоне – не умею плавать, просто не доводилось. Смотрел, как Евгений ровными движениями отгребает воду и движется под гладью, улыбаясь мне и предлагая попробовать проплыть вдоль берега. Попытка оказалась не самой удачной, и я хлебнул воды, но новое ощущение находиться в жидкости и не касаться твердой поверхности незабываемо откладывается новой гранью фантазий и мыслей в моей голове.

Хруп пообещал, что в следующий раз, когда я вернусь с задания и откажусь от работы военным, мы сходим на рыбалку. Она пока что ограничена и только по регистрации желающих, но через месяц, если все пойдет так, как планируется, будут целиком захвачены и восстановлены новые реки и водоемы восточной Европы. Одновременно с этим ограничения будут снижены.

Женя показал мне спортивный стадион нашего сектора со спорткомплексом рядом с ним и уговорил попробовать поиграть в большой теннис. Поначалу не очень получалось в нужном направлении отбивать желтый, как лимон, и такого же размера мячик. Но позже приноровился и даже обыграл Хрупа, если он не поддавался. Очень интересная игра.

На теннисе мы не остановились. Он показал широчайший бассейн, наверное, размером с небольшую городскую площадь. В нем играют дети со своими родителями, кто-то соревнуется в плавании. Чуть дальше есть бассейн с вышкой для прыжков в воду, с которой красиво ныряют как мужчины, так и женщины. Как жаль, что я этого не умею, но, надеюсь, научусь. Уверен, что научусь. Мне теперь на все хватит времени. За новый срок жизни можно почувствовать себя действительно свободным человеком, таким, каким мы видим себя в своих фантазиях.

В тот же день после осмотра бассейнов мы отправились на изумрудные футбольные поля. Сотни команд соревнуются между собой за право называться лидером. За кубок. Это и есть времяпрепровождения. В этой игре я не решился поучаствовать. Команды играли совместно, понимая жесты своих игроков и легионеров. Разыгрывая комбинации, они создавали тактические преимущества и «поражали» противника. Занимательная и будоражащая игра. В нее невозможно играть единолично. Можно обращаться с черно-белым мячом бесконечно виртуозно и профессионально, но без соратников, готовых перенять схватку, все становится бессмысленным.

Да и вообще у нас в Агломерации основное хобби в свободное время – это написание книг для передачи своих фантазий естественным методом, изобразительное искусство, спортивные игры, интеллектуальные и многое другое. Раскрываются все созидательные возможности человека и возможности его идеального анатомического строения тела.