Текст книги "Дождевые черви: 2161-2162 (СИ)"

Автор книги: Илья Паненшин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Почти каждый сейчас имеет оружие. Каждый готов идти на смерть. Я бы убила этого призрака на кушетке. Ненавижу!!! Это зло, какое только можно вообразить. Непобедимое зло…

У нас еще много городов на континенте, надеюсь, этот ублюдок действительно что-то знает, что поможет нам…»

24 декабря 2161г.

«…Уже двое суток на границах города идут бои. Наши мужчины не пускают призраков в город, но линия обороны все же медленно смещается.

Сегодня упали четыре вертолета, пытавшиеся бомбить укрепления. Пока у нас остается заряд в батареях, мы можем эффективно подбивать летательные аппараты лучевым оружием.

Трупы призраков и их амуниция, кроме батарей, доставлены в лабораторию для исследования. Не понимаю, что в них исследовать, но все равно заставляют делать вскрытия и анализы.

И еще этот, полуживой. Нужно опять ставить ему систему внутривенного питания. Скорее бы его стали пытать.

25 декабря 2161г.

Это все тщетно! Все, что мы можем, это бежать, но нам запрещают. Говорят, что ни один из городов не способен принять такое количество беженцев.

Наши силы кончаются, а призраков с приспешниками, кричащими фанатические лозунги, нескончаемое количество. Если бы я могла передать словами их бесконечное счастье сражаться бок о бок с призраками. Они чуть ли не с улыбками и в полный рост рвутся на баррикады и колья, восхваляя своих хозяев! Жуткая, пугающая, извращенная и отвратительная картина!

Неужели теперь это их мир? Они не разделят его ни с кем…»

Грохотание быстро удаляется, и вскоре о взрывах стали напоминать только легкие вибрации по бетону. Интересно, почему никто не побежал спасаться сюда. Может быть, не успели? А может быть, это уже знакомая мне схема предварительного штурма и загона людей по районам…

Хотя о чем я рассуждаю. Люди либо отчаянно до смерти держатся за оружие, либо уйдут в пустоши и сами станут «призраками» в ней. Нет смысла прятаться в руинах и ждать, когда придет враг для зачистки и стройки донжона.

Снова скрипнув железными петлями, отправился вдоль стен темного тоннеля, прощупывая босыми ногами холодный, кажущийся сырым камень. Нужно найти и забрать амуницию. Глаза понемногу привыкают к темноте, и становятся различимыми глянцевые грани, отражающие тусклый свет с подъема. Это обычная станция полностью обваленной ветки довоенного метро.

Через несколько метров рука провалилась в небольшое углубление и оттолкнула дверь в новую комнату. Железный настольный светильник низко и будто печально согнут к столу. Падая ярким пятном на мятую жестяную обшивку, свет отражается по комнате, рисуя тусклые редкие перышки на стенах.

За столом, запрокинув голову за низкую спинку стула, развалилось тело мужчины в полосатой выцветшей рубашке. В темноте показавшееся грязью пятно на стене рассказывает о трагическом событии, произошедшем здесь. Всегда несчастная картина, когда живое существо отказывается от собственной жизни, будучи в отчаянии, в боли или в глубокой тоске.

Прикрывшись рукавом от проклятого запаха, я поднял с пола автоматический пистолет в отличном состоянии. Может быть, и в края Чистых земель да Котлованов отсюда же попал экземпляр странника. Очередью в упор голова мужчины разбита в дребезги. Не стал задерживаться, быстро нашел ключ во втором ящике тумбочки и, поставив лампу у двери, вышел из комнаты.

Дышать стало легче, задыхающийся во тьме свет от грибка все же облегчил поиски комнаты хранилища, но его деревянная дверь оказалась закрытой, а ключ не подходит.

Недолго раздумывая, воспользовался подобранным пистолетом и выбил врезной замок из двери. Правда, патронов теперь осталось разве что застрелиться самому. В сто восемнадцатом шкафчике действительно лежит мой ЗК/М-4, «Когерент-22», рюкзак с нетронутым запасом энергетика и моим дневником. Но нет ни батарей, ни гранат.

Костюм в целости. Он снова приятно прилипает к коже. Замкнув его маской, обнаружил, что даже в ней пропал источник питания, и никакой информации не проецируется, не говоря уже о так необходимой подсветке.

Более не задерживаясь под землей ни на минуту, быстро поднялся на поверхность по замершему пару веков назад эскалатору с красноватыми ступенями. Вокруг на поверхности переколотые белые бетонные плиты и густой черный дым, поднимающийся ровными толстыми столбами к солнцу в безветренную погоду. Медленно опускающиеся кусочки сажи чернят трупы и поверхности.

Двигаясь вдоль двухэтажного здания с обрушившейся в муку стеной, я заметил размятый куском упавшего перекрытия «Когерент». Подбежав ближе, чтобы достать батарею, обнаружил за бетоном придавленного в тазовой кости человека. В распахнутых последней болью глазах глянцем отражается небо, такое же голубое, как радужка. За мгновение сгорели несколько минут. Мертвый взгляд провожает белые кучевые облака, ослепительно подсвечиваемые лучами солнца. Русые волосы слиплись в намокшей от пота серой строительной пыли, а засохшая кровь на лице подмыта следами от слез.

Зрачок чуть расширился! Еще живой! Умирающие бездыханные движения губ уже невозможно понять. Дикарь не смотрит на меня, как на заклятого врага. Смотрит как жертва на неодолимого хищника, сама недавно разделявшая путь охотника.

Выстрел. Пуля тряхнула голову человека, прыснув сгустки крови из-под нее в стороны. На мгновение поднялся легкий поток воздуха, и на лицо солдата теми же крупными хлопьями стала прилипать сажа. Крутя самодельную батарею в руке, размышляю. Казалось бы, размышляю неумолимо сильно и о чем-то действительно важном. Но на самом деле голова пуста и занята эмоциональным переживанием. Это не мой враг, но, с каждым серьезным шагом в жизни, меняется направление человеческое судьбы. Неизменным остается лишь рок.

Двигаясь дальше по широкой дороге только что пережившего разгром города, насобирал пару коробчатых двухрядных магазинов из-под АПС с уцелевшими патронами 9х18. Костюмы призраков высокотехнологичны, но многого с собой не унесешь, поэтому от автомата приходится отказываться, чтобы оставить руки свободными. Ступая по своей тени от заката, я пробую установить в винтовку добытую батарею, но она или повреждена или оказалась полностью разряженной.

Уже в глубоких сумерках подхожу к границе города и замечаю разбитую вертолетом лачугу. Должно быть, это один из подбитых, о которых писал доктор. Пробравшись через торчащую в темноте арматуру, безуспешно пытающуюся зацепиться за костюм, обнаружил тело пилота, выброшенное ударом из разбитой кабины.

Сняв маску с мертвого тела, достал из ее корпуса маленькую батарейку и заменил свою. Теперь на сетчатку снова проецируется картинка, от которой становится спокойней. Хоть незнакомые мне координаты и говорят, что меня действительно уволокли далеко на север от Дуста.

Уже совсем стемнело. Включив инфракрасную подсветку, я взобрался на уровень второго этажа и скрылся в тенях разваленного коттеджа. Лунный месяц томно обнимает пустошь своим пепельным светом, отражающимся от Земли. Недалеко от города с воем собираются громадные стаи собак, и я на всякий случай отпихнул доски, по которым забрался.

Распаковав упаковку энергетика, проглотил порцию желе и запил прилепленным изнутри пакетом с водой. Попытавшись еще раз подружить батарею с лучевой винтовкой, получил мерцающее сообщение «Несовместимый источник питания», сменяемое «Источник питания поврежден», и широким замахом огорченный выбросил найденную бесполезную мятую железку.

Тихим таинственным эхом раздалось рыдание из глубины города. Мужское рыдание, которого не существует в глазах посторонних. Кто-то вернулся прощаться с останками тел. Сейчас я понимаю, как велико горе народа, когда мужчины не в силах противостоять непобедимому врагу, но неустанно стоят доблестными рядами, защищая своих женщин и детей. Слышно, как, разметая с шорохом пыль, собаки сочатся за падалью в город, сливаясь тенями в огромное черное существо, жижей расползающееся по дорогам.

Сегодня тридцать первое декабря шестьдесят первого. Новогодняя ночь.

ЯНВАРЬ 2162

01 января 2162г.

С новым годом! С новым годом войны за право жить на земле. За право возродить ее от другой войны. За право создать мир без конфликтов. И ведь, несмотря на всю жестокость, именно Агломерация действительно его создаст. Содружество всегда бы оставалось разрозненными группировками, чьи связи строились бы на договорных отношениях, все более и более усложняемых и предвзятых. Нет, городов Содружества еще множество, как мне ведали в Дусте, но я их уже похоронил. Зависть к чужим успехам, а не достижение собственных поразила Конурбацию как рак, который нужно удалять. Корысть же подлила масла в огонь и подтолкнула на провоцирующие ответ действия.

Солнце невысоко поднялось над горизонтом и приятно припекает лучами ступни ног. Слоеный материал костюма успешно сопротивляется бетонному холоду. По городу зловеще раскатывается жужжание раздуваемых ветром роев мух. Закинув руку под голову, я рассуждаю сам с собой о том, как лучше поступить.

– Ждать, пока придут люди Агломерации для строительства форпоста, и переговорить с их офицером по вопросу моей дислокации? Может, двигаться на юг, к Промгороду, а по дороге встречу их? Вдруг они сюда не собираются, а я проторчу тут и израсходую запас энергетика? Хотя в городе наверняка можно будет что-то найти съестное.

Болезненно перевернулся на другой бок. От долгого неподвижного состояния во время плена мускулы потеряли тонус и снова привыкают к нагрузкам.

– А ждет ли меня вообще Агломерация? Хм, даже мои соратники заикались о том, что операция в Дусте была слишком подозрительной. Может, меня действительно хотели просто убрать, а мне повезло – попал в плен и чудом выбрался с их же помощью.

Сейчас вернусь, а я там уже «второй» хожу. Или вообще потерли все данные о том, что когда-то существовал. За все то время, что был в Агломерации, мною не интересовался никто из друзей Берестова кроме Хрупа. Напрашивается вопрос: «А есть ли они? Кто-то будет его искать?»

Прослушивает ли Евгений снова эфир моего канала? Может, он знает, что я не умер. Слышал отголоски тащащих меня людей? Да с чего я взял, что он вообще пойдет ради меня поперек своей общины, целого государства, рая наяву…»

Снизу послышалась возня. Мягкими движениями, показавшимися мне по-кошачьи грациозными, я будто на вытянутых пальцах подвинулся к краю обвалившегося перекрытия. Так же плавно выглядывая, обнаружил под собой кудлатого черного пса. Лапой он старается подвернуть тело пилота, пронюхивая его костюм. Вчера я машинально надел обратно маску на мертвое тело и, похоже, пес воспринимает очертания, но не чует запаха человека.

После старательной возни, перевернув тело, зверь обнаружил прокол на плече и предпринял попытки вгрызаться в труп. Из раза в раз, соскальзывая зубами по материалу, пес продолжает все с большим азартом и злостью, постепенно надрывая волокна и чуя кровь.

– Пф-ф-ф! – напугал животное очередной выплеск из фильтров ЗМ4.

Тварь резко отринула от трупа, мгновенно подняв немного пыли лапами и мотая головой из стороны в сторону. Обнаружив меня наверху, оно оскалилось, жутко сморщив полысевшую морду.

Менее чем через минуту моего неподвижного состояния, зверь стал переваливаться с лапы на лапу, меняя угол взора. Похоже, он не может понять, живое я существо или нет. Мой костюм цел, в отличие от погибшего пилота.

Пес потерял ко мне интерес и снова стал облизывать окровавленную дыру костюма, только изредка приподнимая взор на меня. «Человек – такое же животное на земле», – вспомнил слова Куккурипы, конспектированные странником. Хищные, выносливые и стайные звери съели все остальные виды в пустошах. Правда, последние травоядные животные и без того бы вымерли. А так у нас имеется хоть какое-то мясо в рационе.

«У нас». Я так и не могу определиться, кто я. Все еще выживающий одиночка или примкнувший к призракам пустошей и теперь их гражданин. Нужно решиться, нужно… запомнить.

Крепко и резко отжавшись, я поднялся, сильно испугав пса. Тот, снова оскалившись, зарычал. Не его вина, что он питается человечиной. Он родился в то время, где нет другой жертвы. Не моя вина, что мне придется убить, чтобы пройти. Я родился в то время, где приходится быть таким же зверем, чтобы шаг за шагом вернуть облик человечества на планету. Именно поэтому, думаю, понимаю провозглашенные идеи Агломерации. Безжалостные методы, но на корню решающие вопрос. В том числе существования войн как таковых. В их обществе не может быть междоусобиц. Просто технически не может быть. Будучи неосведомленным, их можно обвинить в остром аскетизме быта и отношений, но это абсолютно неверно.

Громыхнуло острое эхо выстрела, отразившееся от собирающихся облаков. Я так соскучился по запаху пороха, что поднял шторки фильтров. Вдохнув голубой, быстро улетучивающийся дымок, вспомнил, как ходил на охоту в пустошь и долго сидел в засаде, выбросив приманку в виде намазанного пахучим жиром сапога. Затратив один-два дня, можно было вернуться с парой подбитых собак и иметь еще пару недель скромного питания.

Сейчас же я прохожу мимо добычи. Чувство напрасной растраты все еще не отпускающее сознание дикого бродяги, терзает душу. Алая кровь из разбитой артерии стремительно покрывает тело человека, на которое свалилось лохматое животное.

Покинув руины, отправился на юг искать «своих». Один в радиусе километров я как ножка гигантских песочных часов, тень от которой отвлекает от размышлений, напоминая о течении времени. Его скоротечность в событиях сменилась изнуряющим бесконечным ожиданием ласточки цивилизации на горизонте.

Ночь на 03 января 2162г.

Первую ночь вовсе не было возможности заночевать, но за то время, пока был в больничной койке, выспался на всю жизнь. Мне хватило сил идти вторые сутки, но сейчас я приметил естественно образовавшееся укрытие между грудой здоровенных валунов, будто специально кем-то сваленных вместе в балке, глубоко разрезающей холм.

Под камнями образовалась маленькая пещера, а сами они устойчиво держатся под весом друг друга. В убежище выбрал место для сна в дальней стороне от входа. Ближе к нему по привычке захотелось развести костер, защищающий от посягательств. Но непроницаемый костюм скроет меня от зверя надежнее.

Не могу понять, почему я так долго иду и не встретил призраков. С другой стороны, направление выбрано по записям доктора, и оно откровенно ориентировочно. Вдруг хрустнули сухие ветки, подброшенные мною возле входа. Я метнулся в маленькое углубление между серых, как мой костюм, камней. Активировав ночное видение, достал пистолет, не взводя его, чтобы не наделать шума.

– Чертов фонарь, он совсем не светит, – выругался молодой женский голос. – И батарей больше негде взять. Как устали ноги…

Мельком осветив убежище, она скинула на землю рюкзак и присела на него, бросив пистолет похожий на «Макарова», рядом. Пока она что-то доставала из кармана куртки, я аккуратно подобрал ее оружие.

Через минуту, покусывая кусочек вяленого мяса, она вслепую потянулась левой рукой за ПМ, но обнаружив, что его нет, снова затрещала фонарем. В мгновение вскочив, она отпрыгнула от меня в смертельном ужасе, приметив мой силуэт, но, похоже, все еще не верит своим глазам.

– Я тебя не трону, – нейтрально холодно произнес я. – Но оружие оставлю у себя до момента, когда ты решишь покинуть убежище.

– Не подходи ко мне!!! – через сбитое нервным возбуждением дыхание она, как волчица невольно оскалив клыки, выплеснула из себя вопль.

– Мне нужно переночевать, тебе нужно переночевать. Ближайшего безопасного ночлега не существует, раз ты здесь, верно?

Как-то по-дикому пригнувшись в боевую стойку, она широко расставила руки и ноги, глубокие вдохи заметно двигают ее тело.

– Я не трону тебя, ты можешь расположиться здесь, но на время ночлега я заберу все твое оружие.

– А если зверь? – немного усмиряясь, она осторожно стала возвращаться к своей сумке.

– Отдай мне все оружие, прими смерть или покинь убежище, – все с той же холодной интонацией предоставил ей не сложный выбор.

Она вывернула все карманы, оголила пояс, запястья и голени. Кроме ПМ и ножа ничего нет. Может быть, в рюкзаке, но его я просто подмял под себя. Чиркнув толстой спичкой, издавшей громкое шипение, она развела огонь у входа и, сложив руки на груди, села напротив рассматривая меня большими черными глазами. По привычке показалось, что я учуял чем-то приятный запах сгоревшей спичечной серы, но костюм продолжает пропускать нейтральный запах.

Мы долго молчим, настороженно наблюдая друг за другом и даже не пытаясь заснуть. В моменты, когда я долго не двигаюсь, видно, как она поглядывает на меня, будто я отключился. Ее желтые, как солнце, волосы собраны на затылке и лоснящейся гривой спускаются на спину. Мужская куртка из той же дубленой собачей шкуры, что и у всех, скрывает тонкости женской фигуры. Частично одежда проклепана наполированными металлическими пластинами.

Интересное стечение обстоятельств, по своей сути загнавшее заклятых врагов под одну крышу. Однако на моем месте любой другой призрак немедленно бы ликвидировал угрозу. Поэтому я и мечусь, никак не определившись, кто я на самом деле.

– Удобный костюм, да? – еле слышным шепотом выдохнула она.

– Проверяешь, не уснули ли я под маской? К чему ты спрашиваешь?

– Просто. Или для вас это не нормально? Захотела воспользоваться уникальной возможностью поговорить с одним из вас, – ее предложения стали подозрительно длинными.

– Что ты здесь делаешь? – я тут же перевел разговор на нее.

– Представляла себе вас умнее. То же, что и ты! Нет?! – она противно съязвила.

– Нет. Откуда и куда идешь?

– Зачем тебе?

– Может, ты лазутчик?

– Ну, пусть даже так. Что с того? Разведчика испугались? – она повысила тон.

– Потише или вылетишь отсюда… – пригрозил я.

– Что я могу разведать? Как скоро и как далеко нам бежать от смерти? – она продолжила поднимать истерику.

– Прекрати или…

– Убьешь меня как скотину? Как города вырезаете??? – внезапно завизжав, она сорвалась.

Я врубил мощный светодиодный прожектор на маске и девушка, дернувшись, закрылась тонкими ладонями с длинными пальцами.

– Не желаю тебя убивать, ваши смерти есть ответ на очередной выпад в нашу сторону!

– Какой еще выпад?! Вы психанутые! – стала заметна некая животная одержимость.

– Долго объяснять, ты не поймешь. Мы возрождаем общество, а не систему довоенных банковских связей разрозненных группировок, вечно балансирующих между феодализмом и империализмом, – я выбросил в нее краткий кусок мыслей, абсолютно не отражающий полной картины и являющийся полным мусором для ее необразованного сознания.

– Я, правда, не пойму тебя! Вы убиваете, но при этом говорите о жизни! Вы разрушаете, но при этом говорите о возрождении! Мы хотим жить так – мы так живем! Причем тут вы???

– Вирус может быть побежден только тогда, когда будет истреблен последний зараженный, а не отодвинут и контролируем, – я пытаюсь провести аналогию с понятными вещами. Правда, зачем?

– Кто вирус? Мы? Это вы, твари, вирус!!!

По камням громыхнул выстрел ПМ. Вскочившая на меня разъяренная девушка схватилась за бок и рухнула левым плечом, ударившись лицом о камни. Подойдя, двумя выстрелами добил обмякшее тело в сердце под левую лопатку, лязгнув пулей об одну из пластин. Будто специально поднялся шквал ветра, загнавший в убежище тучу, песка прилипающего к вспотевшей коже девушки и ложащегося на поверхность подтекающей лужи крови.

– Мы убиваем не из агрессии… А вы язва на нашей планете… Через несколько поколений снова что-то не поделите между собой, а пострадает весь мир. Нет уж…

Похоже, именно сейчас я стал настоящим представителем Агломерации.

Можно обвинить меня в ксеноморфии, как и любого призрака, но начинаю считать эти смерти действительно необходимыми. Должно быть, даже Хруп меня осудит в моих новых суждениях.

Однажды все должно остановиться навсегда. Останется только человек будущего, создавший общество бесконечных трудовых, творческих и научных перспектив взамен мелких капиталистических ценностей. Рано или поздно правильные цепочки мышления возникают у всех, но от бурного развития интеллектуальной составляющей не растет физический ресурс человека. Только малая часть человечества успевает сжечь внутри себя период инстинктивного чувства собственности и, не достигнув глубокой старости, привнести в общество единственно верную идею.

04 января 2162г.

Проснулся ближе к обеду от громкого крика ворон и сразу же двинулся в путь дальше на юг, вспоминая через дымку сна вчерашнюю перепалку. В паре десятков метров от входа в пещеру мертвое тело, вытащенное мной этой ночью, терзают собаки, то и дело шугая дерзких смоленых ворон, отнимающих мягкие сырые кусочки.

Высокое солнце сегодня аномально горячее и распекает пустоши, поднимая чуть заметные потоки горячего воздуха от крупных полированных пыльными ветрами камней и слегка разогревая лучами грудь под костюмом.

Одинокое, плотное кучевое облако, как безе на ясном небе, медленно двигается с горизонта навстречу. Час от часа оно размывается по лазурному полотну в тонкую, белую, просвечиваемую дымку, теряя след тени под собой.

«Почему я не запомнил координаты Дуста перед штурмом», – мысленно ругаю сам себя. На всякий случай стал перебирать режимы рации. «Какой из меня призрак, даже не знаю, что и как работает у них», – придумал новые обвинения. «Ведь должен быть какой-то экстренный канал связи, сигнал спасения. Радиостанция невероятно мощная по сигналу…» – я мгновенно умолк и в испуге отпрянул в сторону.

Я не заметил, как справа ко мне беззвучно подкрался полунагой человек в оборванных лохмотьях одежды. На проецируемом интерфейсе маски иногда появляется значение в рентгенах, как сейчас, так понимаю, это превышающая норму разница за пределами костюма. Его руки неизменно опущены, будто в каждой из них по тяжелой гантели, а глаза примагничено наблюдают только за мной, почти не поворачивая головы. Я продолжаю отходить от него, а тот, не произнося ни слова, продолжает двигаться на меня.

«Скиталец?» – подумал я. Меня что-то грубо схватило за левое предплечье. Я потянулся в обратную сторону, оборачиваясь к нападающему. Точно такой же стеклоглазый человек уже бросает на меня вторую худую, костлявую, но сильную руку. Скользкий костюм в очередной раз спасает мою шкуру, и я выскальзываю из хватки жестких дубовых рук.

Передернув затвор «Макарова», выпустил две пули в бледное обвисшее лицо. Красно-серые брызги окропили идущего позади молчуна. Оставшийся овощ споткнулся об упавшее на спину тело и, потеряв рёавновесие, грохнулся рядом. Пустив очередную свинцовую пилюлю в затылок, я внимательно рывками огляделся по сторонам, но более никого не было.

Сфокусировав линзы маски, далеко на юго-юго-западе увидел у подножия невысоких гор неширокую речку желто-зеленых оттенков. Заворачивая на юг, она скрывалась в овраге обмелевшего русла. Должно быть, я двигаюсь западнее Промгорода и если взять еще сутки пути на юго-запад против течения реки, то окажусь севернее Мирного, описанного странником в дневнике. Только в этом единственном районе мне известны случаи обнаружения «скитальцев».

«Точно! Дневники!» – я азартно бросился обшаривать сохранившиеся лохмотья одежды на одном из убитых молчунов.

13 марта 2159г. (Дневник стеклоглазого)

С сегодняшнего дня начну записи. Заместитель мэра Котлована, некогда наш бывший единолично управляющий, отправляет нас на север в разведку. Я не знаю ни одного случая, чтобы оттуда кто-то возвращался, и не знаю, хорошо это или плохо. Однако нам устроили несколько дней промывки мозгов, и мне бы уже поскорее покинуть город, чтобы не слушать капитана.

Долгие лекции по поводу необходимости во что бы то ни стало вернуться, даже если на севере райские сады. Главная цель – обнаружение лагерей и поселений…

Тут не разобрать, и без того разодранная бумага промокла в крови, и чернила расплылись.

Остальные записи достаточно краткие сами по себе и такие же несохранившиеся, но что-то осмысленное можно собрать воедино.

15 марта 2159г. (Дневник стеклоглазого)

Один день пути. Сейчас ночь. Здесь ничего нет. Совсем ничего. Весь наш отряд никак не может уснуть, и мы разговариваем о всякой бесполезной чуши по поводу наших отношений с Котлованом.

16 марта 2159г. (Дневник стеклоглазого)

Что-то странное произошло с Аркадием. Он не проснулся и впал в кому. Мы не смогли ничего с ним сделать и оставили его. Ближе к ночи нашли неширокую реку, но вода в ней оказалась отравлена. Двигаясь почти всю бессонную ночь против течения, наткнулись на канатную паромную переправу.

17 марта 2159г. (Дневник стеклоглазого)

Мы все же заночевали, еще не перебравшись на другой берег. Утром обнаружил, что нас осталось всего трое. Почти все члены экспедиции куда-то пропали. Думаю, они просто трусливые дезертиры.

18 марта 2159г. (Дневник стеклоглазого)

Снова на север. Только на север. Пока пересекали реку, чуть не померли от едкого воздуха над ней. Интересно, что случилось с ее истоком?!

Семен почему-то молчит с самого утра, не проронил ни слова. Он тут главный сплетник. Сейчас поднялись на холм, чтобы осмотреться и перекусить. Немного северо-западнее, часах в двух пути, виднеется множество одноэтажных довоенных деревянных изб.

Надеюсь, это то, что мы ищем, и скоро сможем вернуться домой до следующей вылазки.

19 марта 2159г. (Дневник стеклоглазого)

Он его съел! Семен сожрал Вову!!! Мы решили часок вздремнуть, прежде чем отправиться в деревню, и оставили Семена дежурным. Он не хотел спать, он ничего не ел и так и не заговорил с нами, печально озирая долину за холмом и лишь нейтрально, незаинтересованно бросив на нас взгляд, когда мы сказали о желании отдохнуть.

Мне повезло. Не знаю, почему Вова не успел ничего крикнуть, я проснулся от жуткого хруста его черепа. Семен вгрызался в него как в спелый арбуз, даже не замечая, что травмирует об острые кости свою окровавленную челюсть.

Я без промедления застрелил его. Это было словно в кошмаре. Даже не стал обшаривать их вещи, в ужасе бежал с поляны, оставив тела лежать друг на друге. Я заметил силуэты людей между домов, но оказалось знакомым их поведение. Знакомым и похожим на Семена. Нужно проверить, сейчас мне может казаться что угодно.

Вчерашняя головная боль, которой не придавал значения, стала усиливаться…

Это все, что можно собрать в законченные логические цепочки из уцелевших слов.

Какие-то инстинкты манят меня, путая мысли: под защитой костюма вернуться изолированные поселения. Но зачем? Примут ли они меня как героя? И что вообще это даст? Один костюм, в который всем не влезть, да мои рассказы о прекрасной жизни и страшной войне, которая нещадно придет вскоре и к ним? По тем же тоннелям в шахтах всем не пройти, уже обсуждалось. Так что не буду менять планов.

– Берестов, говорит отдел поиска пропавших. Сообщите свои координаты, – совсем тихо прошипело из динамиков. – Принято! Оставайтесь на месте в течение трех часов. Мы рады, что вы обнаружены.

Похоже, перебирая настройки радиостанции, я что-то включил, и таким образом меня обнаружили в эфире.

«Хорошо, что последние мысли не обсуждал сам с собой вслух», – подумал я.

Выбросив вещи производства не Агломерации, создав своего рода «клондайк» для путников, я сел на землю подальше от трупов, где погасло предупреждение о радиоактивном фоне и постоянно оглядываюсь по сторонам. Мной испытывается новое прекрасное чувство, когда цивилизация находит тебя, возможно нуждающегося, возможно отчаявшегося, но сотни миллионов людей не забывают одного. Но если бы все знали кто я…

Бескрайние выжженные степи с голыми холмами по горизонту, превращающиеся день ото дня вовсе в песчаную пустыню одолевают душу тоской и тяготят мысли. Думаю, увижу конец всему этому. Моя жизнь продлится еще более двухсот лет, если не погибну. За это время все просто обязано прекратиться. МЫ обязаны все прекратить. У Агломерации на все есть планы, уверен, НАМ все по силам.

Нам… Я отличаюсь от призраков, хоть и уверен, что точно примкнул к ним! Но я знаю больше одной правды, я был по обе стороны. Хватит ли сил, чтобы не вернуться обратно к рассуждениям и внутренней борьбе, стыду от деяний и даже мыслей? Настоящая мука…

Спустя два часа, поднимая широкий шлейф пыли, на горизонте появился транспорт. В мгновение он достиг меня, и я с облегчением погрузился в серо-синий БТР.

– Эко тебя поносило!!!

– Месяц прошел, а ты выжил! Настоящий солдат! – смеются, приветствуя меня, солдаты ОПП.

– Куда вы меня доставите? – спросил я, держась от тряски за металлические поручни десантного отделения бронетранспортера.

– До ближайшего донжона в экс-Промгороде дикарей! Мы заодно везем им немного припасов с донжона в Дусте. – Прошел ты немного мимо него!

Мы двигаемся на северо-восток от моей точки эвакуации.

– А потом что? Снова в бой? Как сейчас обстановка?

– Нет, ты что. Тебе по закону положен отпуск не менее недели, даже тот же карантин тебе обеспечен, – объясняет сержант Никифоров С.В. – Сейчас с донжона и по воздуху до Агломерации!

Мы подъехали к невероятно высокому и большому аванпосту. Все еще не понимаю, как Агломерация так быстро строит сооружения такого масштаба. Широкая металлическая синяя башня, высотой порядка тридцати метров окружена такого же цвета и материала высоким ограждением, как у секторов Агломерации, только меньше. За оградой скрывается белая, как мел, бетонная бытовка, обхватившая основание башни. На вершине расположены четыре посадочные площадки, на двух из которых – вертолеты.

Просторный грузовой лифт с обшитыми глянцевым синтетическим материалом стенами выводит прямо на крышу. Пилоту кратко обрисовали задачу, погружая пару тяжелораненых солдат из лазарета, и мы спешно покинули укрепление.

Поднимаемся все выше, голову снова пьянит свободный широчайший обзор. Невероятно, но все, что раньше было городом, теперь просто огромная куча бетона, металла, досок, стекла и прочего мусора. Как будто тысячи бульдозеров дружно смели его в сторону.

Из кабины пилота уже привычно играет музыка, и это опять канал, посвященный тяжелой музыке:

Кто же ты, миротворец, у черты с автоматом в руке?

Кто же ты, миротворец, не слышащий чьи-то мольбы?

Кто же ты, миротворец, стреляющий в толпы людей?

Кто же ты, кто же ты, кто же мы??? ²

– Ты в плен попал? – очнувшись, хрипло спросил один из раненных. Мерцает: «Рядовой Червоткин С.М.». – Отключи мне радиосвязь, тошнит уже, а руки не поднимаются – попросил он, и я нажал кнопку на его маске.

– Да, было дело…

– Ты не убил себя? Как ты выжил? Пытали? Проводили опы… – он, кажется, кашлянул кровью внутри маски.

– Хотели…Удачное стечение обстоятельств!