Текст книги "Укуси меня, имплант! (СИ)"
Автор книги: Илья Некрасов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
– ... и есть только она, покой это ложь, – продолжает голос оператора.
– Точно. Убивать, пытать, разорять, – подтверждает НК.
– В страстях источник силы...
– Ну-ну, калибр бластера тоже имеет значение.
– Сила дает могущество...
– Согласен. Длина ствола определяет дальнобойность.
– Могущество ведет путем победы...
– С хорошей пушкой невозможно проиграть.
– Победы разорвут мои цепи...
– Зачем? Силовые цепи и протоколы убийства – мое сокровище.
– И великая сила освободит тебя...
– Все заканчивается выстрелом в голову.
НК уже подъезжает в клети с плазменными резаками. На его обшивке пляшут отблески сине-зеленого ионизированного пламени, а чувствительный звуковой сенсор начинает понемногу дымить. Робот оглядывает помещение, пытаясь понять, как можно отключить фурмы.
– Кого пришить-то надо? Эй, там?!
Но мишеней нет. Вместо них возвращается голос оператора:
– Повтори кодекс. Иначе пламя решит, что ты недостоин.
– Э-мм... Дайте вспомнить... Убивать, пытать, разорять, калибр имеет значение, длина ствола определяет дальнобойность, с хорошей пушкой не проиграешь, цепи убийства – мое сокровище, и выстрел в голову освободит меня. Кажется, так... А-а, еще забыл про запас гранат. Где-то посередине нужно вставить про осколочные гранаты.
Но плазма исчезает.
– Пламя принимает тебя.
– Я польщен, – дроид отвешивает поклон в сторону фурм.
Робот въезжает на конвейере в следующую клеть, в ее конце кромешная тьма. Ни один сенсор не позволяет узнать что там. Стены, пол и потолок больше не металлические, они сложены голоэкранами, на которых транслируются слова оператора. Красные, кровавые символы на черном, клубящемся фоне.
– Внутри тебя пылает огонь. Это твой гнев, ярость и ненависть...
– А-а... теперь он точно похож на тот голос в моем поведенческом ядре, – задумывается НК47. – Или мне это кажется? Я сплю?
– ... священное пламя, которое очистит от слабостей...
– Слушай, ты! У меня никогда не было слабостей! Я совершенная разработка!
– М-м... ответ неверный.
– Э-э, нет! Подожди! Патронов маловато! Мне следует быть запасливее. Есть над чем поработать.
– Тогда продолжим?.. Пребывая в своем внутреннем пламени, ты становишься самодостаточным, черпаешь силу из собственной страсти...
– Да, бывает, заглянешь в поведенческий контур и сам удивишься, насколько я асоциален.
– ... направляя пламя на других, очищаешь их....
– Истреблять органику, – кивает НК. – Точно! Я создан для массовой резни! Это мое Предназначение.
– ... делаешь мир сильнее.
– И разумнее! Чем меньше феромонов, тем больше гармонии. Подожди, голос... Я... избранный дроид? – НК47 расправляет плечи. – Я... призван очистить галактику! Но меня мало кто понимает.
– Такова судьба избранных, – подтверждает голос.
Конвейер внезапно заканчивается. Лента уходит куда-то вниз, и НК47 опять падает. Однако он застывает всего в метре от пола, поскольку прямо под ним оказывается металлическая сетка, за которой работает гигантский вентилятор. Видимо, он в огромном колодце вытяжной системы.
Скорость вращения лопастей многократно повышается, и НК47 начинает подниматься в воздух.
– Да что ж за день сегодня такой?! – кряхтит робот и тянется к сетке, пытаясь ухватиться за нее. Не хватает совсем немного, металл клешней чуть касается спасительного металла ограждений. Но предательский напор газа сильнее.
НК47 взмывает вверх и бьется поведенческим ядром об стену. Он зависает в воздухе на высоте двадцати метров, внутри огромного колодца. Вверху видно черное беззвездное небо. До краев колодца не дотянуться, да и поблизости – никаких люков и вообще возможности выбраться. Зато неподалеку скопились левитирующие личные вещи "органических недоразумений".
– Здесь, должно быть, ошибка, – озирается робот. – Я слишком уникален, что попасться как какой-нибудь мешок с требухой.
– Используй притяжение силы, – советует голос.
– Слушай, ты кто вообще? Ты это я? Киберсущность?
Но голос не отвечает. Лишь ехидно хихикает.
– Ты секретный контур самодиагностики?
В ответ вновь этот дурацкий электронный смешок: "хе-хе".
– Ладно. Запомним.
Дроид проверяет индекс зарядов на экранчике бластера, прицеливается в вентилятор и делает три выстрела – один за другим. Лопасти разлетаются в стороны, разрывая обшивку стен. Зато поток воздуха исчезает, и НК47 стремительно пикирует на пол.
– Не-ет! – вопит он. – Только не так глупо! Я сплю!
Падение смягчается обрывками металлической сетки – мозг робота совершенно не пострадал. Уже в который раз.
Дроид поднимается и находит самый большой пролом в стене. Проходит туда и оказывается в коридоре, сложенном из металлических панелей, но при этом одна из стен явно стеклянная. Все выглядит странно. Будто вход в тоннель должен начинаться именно с пролома в стене, но ведь его полминуты назад не было! Видимо, авария вентилятора и крушение стен были хорошо просчитаны кем-то заранее. Или же... или...
В конце коридора сворот, у него стоят двое ящеров с мечами, как у Хозяйки. Когда робот приближается к ним, рептилоиды непонимающе смотрят друг на друга, но затем пожимают плечами и припадают на колено.
– Мелочь, а приятно, – говорит НК47, останавливаясь рядом.
– Ты прошел автоматизированный экспресс-курс обучения, – произносит голос. – Теперь ты воин тьмы.
– Что, и диплом выдадут?
Из стены выдвигается держатель, похожий на лапку рептилоида. В ней – черная кристаллическая рукоять меча. НК47 берет ее.
– Разобью о чью-нибудь голову.
– Но это только первый шаг к власти, – дает напутствие голос. – Воин, тебя ждет собрание голокронов. В них матрицы великих сил и вектора предназначений.
– А тайные данные?
– Конечно. Они ждут избранного дроида. Следуй туда.
После того как голос пропадает, ящеры пробуют подняться на ноги, но робот пресекает их жалкую попытку.
– Сидеть, зеленый! Иначе я очищу вас пламенем своих контуров. Я понял: вы проекции моего временного расстройства.
Рептилоиды переглядываются и остаются на месте: "Да, хозяин".
– Как пройти в библиотеку? – спрашивает дроид. – К тайным данным?
– Сверните налево, – не поднимая головы, отвечает один из ящеров, – потом направо, направо, потом налево, налево...
– Подожди, зеленый. В итоге получается прямо? Сквозь стену?
– Ну да. Она же стеклянная. Это говорит твой радар. Голос сказал, чтобы ты почаще слушался радара.
– А, точно, – НК47 стреляет в стену, и пролезает в огромную дыру. Через секунду он выглядывает обратно и грозно смотрит на ящеров:
– Вы, двое! Будьте здесь и не смейте подыматься. Вернусь – проверю.
Гордый собой НК шел по зеркальным коридорам:
– Теперь я знаю, что такое голод. Мне удалось оцифровать ту чушь, которую нес голокрон.
– Вероятно, самая оригинальная формулировка Второго Начала принадлежит одному чересчур умному экземпляру органики: "Хлам всегда вытесняет не-хлам", то есть в упрощенном виде речь идет о законе накопления хаоса. Однако точная формулировка закона звучит так: "В закрытой системе энтропия уменьшаться не может. В открытой системе возможно снижение энтропии, если это сопровождается ростом суммарной энтропии всех взаимодействующих объектов". Энтропия (S) – мера хаоса. В чем смысл энтропии? Чем больше количество микросостояний, которыми может быть реализовано данное макросостояние, тем выше энтропия данного макросостояния (логарифмический рост): S ~ ln W, где W – вероятность, равная числу различных способов, которыми можно задать макросостояние. Даю пример.
Робот прокашлялся.
– Рассмотрим 2 макросостояния – "карточный домик" и "ворох карт". "Карточный домик" может быть составлен меньшим количеством вариантов пространственного расположения карт, чем "ворох карт" ("ворох карт" это просто куча карт, как угодно сваленных вместе). То есть "карточный домик" более упорядочен, чем "ворох карт", поэтому энтропия "карточного домика" ниже, чем "вороха карт". "Карточный домик" менее хаотичен.
Важнейшее следствие: поскольку "ворох карт" складывается бoльшим количеством вариантов, его реализация более вероятна.
Даже если "карточный домик" кто-то создал, он все равно рассыплется, поскольку с течением времени происходит своеобразный отсев наименее вероятных вариантов. Без поддержки извне "карточный домик" не жилец (в закрытой системе энтропия, то есть уровень хаоса не может уменьшаться).
На создание и поддержание макросостояния "карточный домик" требуется сторонняя сила – наши с вами руки, время и энергия. Нечто, находящееся вне системы "карты", должно затратить собственные усилия, оторвать ресурсы от себя и вложить их в структурирование системы карт (в открытой системе возможно снижение энтропии за счет затрат окружающего мира).
Таким образом, упорядочение одной системы возможно только за счет разупорядочения другой. Следствие – созидание и разрушение переплетены настолько тесно, что они трудно различимы.
НК47 погладил цевье бластера.
– Вот так дружок. Это фундаментальный естественный принцип – Голод (чтобы созидать или хотя бы поддерживать что-либо, нужно разрушать). Все формы голода, в том числе такая утонченная, как разум, являются порождениями Второго Начала. Закон также утверждает о неизбежности полного разупорядочения, смерти Вселенной. Даже появление и развитие орагнической жизни (локальное упорядочение материи) ускоряет деградацию Вселенной в целом. Подобный процесс, например, можно увидеть в ухудшении экологии планет, населенных мешками с мясом.
Робот сделал остановку перед последней преградой и еще раз обратился к бластеру:
– Поэтому мы с тобой должны поспешить. Вселенная загнется, если органика продолжит плодиться.
14-ая печать
– Хозяйка, я едва не осознал всей пагубности насилия! Но в мою голову вовремя попали из бластера!
– Где остальные? – Селин открыла глаза и осмотрелась.
Похоже, робот вскрыл двери, и газ рассеялся.
– Всех, кого я встретил, пришлось умиротворить. У меня ощущение...
– Какое "ощущение", дроид?! – разозленная Селин вскочила на ноги, ухватившись за цевье HK47.
– В центральном процессоре возможны сбои. Приоритеты программ убийства и умиротворения спутаны...
Селин смерила робота взглядом:
– Сохрани программы убийства под именем программ умиротворения с удалением файлов.
– Слушаюсь!.. О-о, вы даже не представляете, насколько проще стал мир... Предлагаю пойти и убить кого-нибудь еще.
– Далеко ходить не придется.
Селин с подозрением посмотрела на ближайшую стеклянную панель и с силой сжала рукоять меча...
– Здравствуй, доченька, – сказала Темная Леди, обернувшись к вошедшим.
– Что?! – опешила Селин. – Я ваша дочь? А кто отец?
– У тебя не было отца.
– Тоже?
– Как у всех Избранных. Почти у всех.
Селин опустила голову, пытаясь осознать происходящее.
– А ты повзрослела, – продолжала мама. – Я помню тебя еще вот таким эмбрионом, – она свела вместе указательный и большой пальцы левой руки и показала ее Селин. – Маяк пророчества привел тебя сюда. Пройдя этот путь, ты стала сильнее. Как и было задумано.
Избранная была выбита из колеи, но зато робот ничуть не смутился:
– Хозяйка, можно я придушу ее? Хотя бы чуть-чуть?
– Я... я... – Селин не хотела верить открывшейся правде, – искусственный организм? Один из многих?
– Это все требуха, хозяйка, – вновь встрял HK47. – Я настаиваю на продолжении резни.
– У меня есть какая-то цель? – Селин приближалась к своей "маме". – Для чего меня создали?.. Стоп. Где мои друзья? – до женщины осталось около пяти метров.
– Твои... спутники у меня за спиной.
Луч света, упавший откуда-то сверху, разрезал сумрак позади Леди. Братья и Томб лежали на полу без сознания, но... кажется, дышали.
Примерно с минуту "дочь" и "мать" оценивающе осматривали друг друга. Селин не удавалось убедить себя в том, что сходства нет. Она словно видела саму себя, повзрослевшую лет на тридцать.
– С ними все в порядке. Поспят немного, – добавила хозяйка планеты, – Их лучше не тревожить.
– Наш общий знакомый, – начала Селин, – Михал, искал тут кое-что.
Женщина рассмеялась:
– Похоже, он сам запутался в том, на кого хотел работать. Нельзя оставаться верным наполовину. Да, изначально он работал на меня, должен был опекать тебя, но быстро совершил ошибку, украв у меня кое-что, – женщина указала на меч, что держала Селин. – Ты ведь убила его?
Вампирша кивнула и спросила:
– А кто вы?
– Как видишь, человек. Военные думают, что я служу им, присматривая за фабрикой.
– Это не так?
– Эксперименты на Земле начались очень давно. Думаю, я была первой, кого они вывезли оттуда... – после небольшой паузы Леди опустила голову. – Даже не меня, а...
Она бросила короткий взгляд на лежащих без сознания и связанных пленников.
– Я реплика той, что была насильно привезена сюда... очень давно. Не знаю... какая по счету. Эта планета... – женщина проглотила комок в горле. – Я охраняю свой дом.
– А ящеры, которых мы убили?
– Слуги. Время от времени прилетают хозяева.
– Вы решили отомстить? Я ваше оружие?
– Ты поймешь меня, когда увидишь своими глазами.
Леди сделала едва уловимое движение ладонью, и огромные черные двери за ее спиной разошлись в стороны. То, что казалось только тьмой, открыло впечатляющую картину...
Бесконечной длины зал с сотнями и тысячами саркофагов – их ряды уходят за горизонт. Среди капсул скользят напольные манипуляторы, подключающие то к одной, то к другой ячейке рукава... которые сразу наполняются красной жидкостью, и она просачивается через каскад фильтров.
Селин подошла ближе и поравнялась с хозяйкой, HK47 последовал примеру вампирши. Отсюда они смогли рассмотреть тех, кто лежит в саркофагах. Женщины. Как две капли воды похожие друг на друга. И на саму хозяйку планеты.
– Я здесь как пленник, – прошептала "мама". – Иногда мне сняться сны: синий небосвод и земля, покрытая чем-то зеленым, мягким, пахнущим так приятно... а затем меня уводят оттуда.
– Ту женщину?
– Да... – вздыхает "хозяйка". – Она чем-то отличалась от остальных. Рептилии выбрали ее.
Дроид не сдержался, бросив в сторону: "Да они тут все избранные, мать их..."
– Что с ними происходит? – спросила Селин, чувствуя, как исчезают остатки враждебности к матери.
– В тела вонзаются иглы, через которые пропускается ток. Микрофоны шепчут, что нельзя сдава... – ее лицо исказилось болью. – Эти голоса похожи на те, что мне самой снятся.
– У нее были дети?
Вдруг женщина упала на колени к ногам Селин.
– Отомсти им! Слышишь?! Отомсти! – вопль отразился от стен зала.
"Отомсти", – она обняла ноги вампирши.
Женщина медленно легла на пол, свернувшись калачиком. Зал наполнился ее плачем.
– Скоро прилетят сборщики... за очередной партией, – сквозь слезы сказала она, – будь готова...
Селин же стояла без движения, она долго не могла оторвать взгляда от бесконечных рядов с несчастными – от фабрики страха, боли, надежды и отчаяния. От фабрики некровитума, который вырабатывается в крови под воздействием иллюзий, внушенной веры и боли.
– Им кажется, что они живы? – спросила Селин.
– Прости меня... Ты родилась в тот момент, когда я поняла кое-что. Мы можем победить только их оружием.
Селин вернулась к терминалу и положила на него ладони. Закрыла глаза.
– Она хочет сделать тебя орудием мести, – зашептала пирамида высоким женским голосом, – хочет, чтобы в твоей груди не было пустоты, но чтобы она дышала ненавистью.
– Это давно так, – мысленно ответила вампирша.
– Ты хочешь другого.
– Что?
– Я вижу это в тебе... как искру. Если ты позволишь ей угаснуть, значит, в тебе что-то умерло. И это не в теле. В душе.
– То, о чем ты говоришь, только иллюзия... – возразила девушка так, словно хотела, чтобы ее переубедили.
– Которая заполняют пустоту внутри тебя.
– Это – как спрятать голову в песок. Не вижу, значит, и нет ничего.
– Ты недооцениваешь реальность, если судишь о ней по возможностям восприятия. Если это и песок, то более чистый, не замутненный сомнением.
Селин оторвала ладони от пирамиды.
– Что вы услышали, хозяйка? – спросил бесшумно подошедший HK47.
– Ничего, – прошептала Селин, одарив дроида красивым прояснившимся взглядом.
Девушка повернулась к другой пирамиде и опустила на нее ладони. Закрыла глаза, но... ничего не произошло.
– И вновь ничего, хозяйка?
– Нет. Он не ответил.
– В ваших глазах что-то... Может, развлечемся? – HK47 протянул девушке бластер, но та не взяла оружия.
Дожидаясь грузовика, ребята коротали время в инженерном помещении над транспортным ангаром. HK47 в очередной раз обыгрывал людей и ящера в преферанс.
Братья на всякий случай надели дыхательные маски – небольшие прозрачные предметы, напоминающие респираторы. Темное помещение – тесная железная коробка – освещалось видеоэкранами робота. На пустую бочку из-под некровитума, которую обступили игроки, прямо в концентрированное пятно света падали карты. Там же лежали призы – патроны и гранаты, которые буквально липли к клешням дроида.
Селин стояла чуть поодаль, спиной к игрокам. Кибервампирша не нуждалась в маске.
– Что она рассказала о себе? – окликнул ее Мирче.
– Не так много, – нехотя отозвалась Селин.
– А все-таки? – поддержал брата Драгош.
– Дроид, – Селин обратилась за помощью к HK47, – ты умеешь имитировать голоса. Повтори, что сказала женщина.
– Слушаюсь, хозяйка.
Робот прокашлялся и слово в слово голосом Темной Леди передал, то, что она успела рассказать Селин:
– В самом начале смуты военные обнаружили заброшенную лабораторию святош. Разбирая ее архивы, стражи натолкнулись на информацию об объекте древнего культа, который был всеми забыт. Возможно, о нем знали члены Совета, но ведь они, как считалось, погибли... Десятилетия военные пытались повторить достижения древних. Что-то получалось, но в основном нет. В конце концов когда их другой проект – получение некровитума – достиг успеха, они бросили игры с магией. И оставили ее мне. Сейчас я вольна заниматься этим "на досуге"... как они думают. Никто мне не мешает. Постепенно даже тех Сайлекс, что обслуживали комплекс, удалось сделать верными слугами...
Дроид продолжал что-то говорить, но Селин уже не слышала его.
Сегодня выдалась звездная ночь. Она взглянула сквозь прозрачную панель потолка в темную даль космоса. В его черную, поблескивающую бездну. Голоса тех, кто находился за спиной, словно растворились в безмолвии Космоса. Тревоги и воспоминания исчезли в темноте – как и привычный мир, сложенный из образов и деталей. Селин показалось, что она слышит звезды... Что нет людей. Нет пришельцев, магии и машин. Есть только звезды. Их шепот в глубине.
– Вы осуждаете меня? – не оборачиваясь, неожиданно спросила Селин.
Мирче подошел сзади и, ничего не говоря, обнял кибервампиршу.
Парень замер, ему показалось, что он тоже начинает чувствовать все это... Космос. Его несбыточная даль.
Селин и Мирче смотрели в звездное небо, затаив дыхание.
– Они ждут нас? – вполголоса спросил девушка.
– Кто? – очнулся парень.
– Звезды, дурачок, – она положила свою ладонь на его.
Наверное, они бы могли стоять так бесконечно долго, но вскоре из-за спины послышалось тактичное жужжание электромоторчиков. Селин поняла, что приближается HK47, и выругалась про себя.
– Хозяйка, – мурлыкал робот, – как долго вы намерены стоять без дела, обнимаясь с этой органикой? Давайте, пойдем уже и убьем кого-нибудь еще? А то мои шарниры успели заржаветь.
– У меня есть имя! – не выдержал Мирче.
– Какая агрессивная органика. У-тю-тю...
– Не смей говорить с ним так! – в перепалку вступила Селин.
– Да, да. Понимаю, – снисходительно гнусавил дроид. – Гормоны. Вам обоим нравится, когда костей побольше, а мяса поменьше.
Селин искоса посмотрела на HK47.
– Это был комплимент, хозяйка. Я имел в виду, что вы... "стройная". И ваш выбор тоже. Настоящий жеребец, высокий, подтянутый. Рельефные мышцы. Голубые глаза, бло...
– Может, переделать тебя в дроидессу? – перебил Мирче. – Я смотрю, ты знаешь толк в мужиках.
– Э-эм... Я лучше пойду, хозяйка. Доиграю в ваш неправильный пазаак.
– В какой? – спросила Селин.
– Во вселенной есть только две правильные игры, – ответил дроид. – Шахматы и DOOM3. А потом... поищу вашего мышонка Владика.
– Какого мышонка?– насторожился Мирче. – Тут же космос.
– Никакого, – поспешила ответить Селин. – Это он так...
– Ты меня пугаешь.
– Не обращай внимания. Это все HK47. Он псих. В его череп часто попадали из бластера.
Ее разбудил осторожный шепот робота:
– Хозяйка, они здесь.
Селин, пригнувшись, подкралась к проему в полу, через который просматривался ангар внизу.
Спецгрузовик вошел в длинный транспортный коридор. Корабль примерно в полтора раза превышал размеры разбившегося шаттла и походил на него внешне. Очевидно, он был достаточно оборудован, чтобы выполнять самостоятельные перелеты, а сравнительно небольшие размеры обеспечивали главное – скрытность перемещения грузов.
– Смотри, это она, – подобравшийся Мирче указал на Темную Леди, которая вышла для встречи экипажа. Та в одиночестве медленно приближалась к кораблю, кутаясь в сутану.
По откинутому трапу на серый металлический пол сошли два рептилоида в комбинезонах пилотов и остановились, не доходя трех-четырех шагов до женщины. Она чисто символически преклонила колени, один из ящеров кивнул головой. Затем они перебросились парой фраз. Из корабля выехали десять автоматических устройств – четырехколесных тележек с креплениями под какие-то емкости.
Сайлекс обошли Леди и направились вглубь комплекса. Тележки, выстроившись в ряд, поехали следом. Женщина повернулась в том же направлении и, оказавшись спиной к людям, сделала характерный жест рукой.
– Их двое, – поняла Селин.
– Надеюсь, она не предала нас, – прошептал Драгош.
Люди переглянулись. Слово взял Томб:
– Надо как можно тише пробраться на корабль. Экипаж доложит, что они покинули планету, забрав груз. Захватим корабль сразу после доклада.
HK47 тут же нырнул в проем. Он даже не попытался воспользоваться лестницей, а просто прыгнул вниз с двадцатиметровой высоты. Люди замерли, Томб схватился за голову, но...
Дроид приземлился абсолютно без шума и вскинул бластер, приняв боевую стойку.
– Это ведро с гайками доконает меня, – пожаловалась Селин.
Они спустились по лестнице, а HK47 уже подбежал к трапу и осматривал трюм грузовика.
– Стойте, – сдавленно произнес Томб, – сначала я.
Он осторожно проник внутрь, косясь на стены и пол – опасаясь систем сигнализации.
– Быстрее, – ящер махнул лапой, когда понял, что все чисто.
Остальные бросились за ним. HK47 замыкал колонну диверсантов, прикрывая тыл.
Томб завел людей в конец трюма. Удостоверился, что в помещении есть дверь, ведущая в кабину пилотов. Еще одна дверь открывала проход в двигательный отсек и имела предупреждающую надпись.
– С началом движения блокируется, – прочитал рептилоид.
Трюм представлял собой пустое помещение размерами пять на десять метров и высотой до четырех. На полу были видны десять нарисованных кругов, по размеру тележек. На потолке поскрипывала система балок, к которым крепилось устройство, напоминающее тельфер.
"Надо же. Почти как дома", – подумал Мирче.
Внезапно послышался шум снаружи.
– В двигатель, быстро! – зашипел Томб, яростно жестикулируя лапами и раздвоенным языком.
Люди успели проскользнуть в дверь, и в трюм буквально влетели единым строем десять тележек.
Замешкавшегося Томба пригвоздила к стене напористая кибертачка из первого ряда. HK47, который опять хотел прикрыть отход, также не смог укрыться в двигательном отсеке. Другая не менее настырная тележка прижала его к стене напротив ящера.
Они так и замерли, впечатавшись в переборку, разделяющую трюм с отсеками двигателя и кабиной пилотов. Томбу пришлось принять довольно нелепую позу – угол киберрохли вошел ему в живот. HK47 наблюдал, как лицо рептилоида начинало краснеть. Робот подмигнул ему, а Томб сумел только сдавленно прохрипеть какое-то ругательство.
Снаружи донеслись приближающиеся голоса женщины и Сайлекс. Затем случилось то, чего никто не ожидал.
Раздался звонкий щелчок и язык ящера, неосторожно высунутый, замер в воздухе. Круги, на которые заехали тележки, оказались частью системы телекинетических креплений!
Томб был полностью обездвижен, он застыл вместе с тележкой – как кусок льда. Только веки могли слегка дрожать. Та же беда постигла и HK47. Видеопроекторы на его ведроголове транслировали совершенно безумную мимику – выражая крайнюю степень изумления.
Селин и братья наблюдали эту сумасшедшую картину через щель, не зная, что делать – впадать в отчаяние или наплевать на все и повалиться, забывшись в конвульсиях гомерического хохота.
"Хотя бы догадались не пищать", – утирая слезы, думал Мирче.
Оба рептилоида поднялись по трапу и быстро прошли в кабину пилотов, лишь мельком посмотрев на строй тележек. HK47 проводил их взглядом округлившихся глаз, которые, казалось, должны были вот-вот выпасть в реальность из заэкранья и покатиться по полу вслед за ящерами.
Спустя минуту трап дрогнул и потянулся вверх – он представлял собой часть внешнего корпуса корабля.
Вспомнив про блокаду двери, люди как ошпаренные выскочили из отсека двигателей, толком не осмотрев его. Стараясь не издавать шума, подобрались к Томбу.
– Ты жив? – тихо спросил Драгош.
Ящер попытался утвердительно моргнуть.
– Потерпи, маленький.
Корабль дернулся, а затем в двигательном отсеке что-то хлопнуло, движение прекратилось, и свет везде отрубился. Трап вновь начал опускаться, издавая подозрительное шипение, но телекинетическая система почему-то продолжала работать. Из кабины пилотов донеслась инопланетная брань.
Селин с братьями поспешила спрятаться за тележками.
Открылась дверь кабины пилотов, и в трюм ввалился Сайлекс с закрепленным на голове фонариком и массивным предметом в руках.
"Что?! Киберфомка?!"
Ящер нырнул в двигательный отсек. Затем оттуда послышались несколько тяжелых ударов металла о металл... падение ломика-фомки на пол и жалобно-протяжный вой ящера.
– А-а, все как у нас, – прошептал Драгош.
– Скоро полетим, – поддержал Мирче.
Пилоты перебросились парой эмоциональных фраз. Хромающий ящер вышел и в сердцах швырнул киберфомку в сторону – он попал в столб телекинетического стазиса и повис в пространстве прямо над головой Томба. Однако бедняга не видел этого.
Пилот вернулся в кабину, и вскоре везде зажегся свет...
Но!
Телекинетическая система тут же отключилась. Ребята не успели даже пикнуть. Искрящий лом упал на голову Томба, и тот вырубился, растянувшись на полу.
HK47 словно взорвался. Он отбросил тележку в сторону и пулей влетел в кабину пилотов. Раздалось около десяти жирных плевков бластера – робот догадался поставить ограничитель мощности на максимум. Выстрелы перемежались с выкриками "сдохни, пучеглазая падаль" и воплями ящеров.
Затем все стихло, и в трюм проник запах хорошо прожаренного стейка. Люди пришли в себя и тут же бросились на помощь братьям по разуму...
Селин первой ворвалась в кабину и увидела жуткую картину. Прямо в кресле лежало совершенно черное обугленное тело Сайлекс, другой ящер лежал на полу и был еще жив. Нога робота-убийцы попирала грудь поверженного.
– Я буду пытать рептилоида. Лично, – сказал HK47 тоном, не терпящим возражений.
Выживший пилот тихо скулил и держался за сквозную дырку в животе. Мирче неосторожно приблизился к обугленному трупу и задел его – тот рассыпался в прах.
Драгош, увидев это, вскрикнул.
– Что ты наделал, придурок?! – заорала Селин.
– Свершил правосудие, хозяйка.
Кибервампирша поняла, что спорить и увещевать бесполезно. В кабину зашел Томб, потиравший ушибленный череп. Он увидел искалеченных соплеменников, и его едва не вырвало.
HK47 тихо проверещал что-то на неизвестном языке. Он даже не собирался убирать ногу с ящера. Томб взял себя в руки и подошел к приборной доске, отодвинув кресло с пеплом пилота.
– Ну, что? – спросила Селин.
– Взлететь сможем, но я не знаю кода сообщения... или что там у них.
В кабину вошла хозяйка планеты:
– Я знаю.
Все посмотрели на пленного, издавшего последний вздох.
– Разве это военный? Не киборг? – поинтересовался Драгош.
– Это наемники, – ответила женщина. – Военные не хотели привлекать внимания.
Она обратилась к Томбу:
– Запускай двигатели. Сообщение передается автоматически после выхода в космос при наличии груза.
– Надо закрепить тележки, – вспомнила Селин.
– Есть один способ, хозяйка, – HK47 вышел из кабины.
Через десяток секунд он вернулся обратно, держа киберфомку и перебрасывая его из одной клешни в другую.
Женщина осталась на планете – нельзя было бросать несчастных в саркофагах прямо сейчас. Ей хотелось сделать так, чтобы они увидели последний сон, где произойдет освобождение от боли. Это было жестоким решением, но система не давала выбора. Либо бесконечное страдание, либо сон, в котором угаснет их цифровое небо. Хозяйка планеты знала, как это произойдет. По крайней мере, знала, как бы она сама поступила, будучи внутри системы. Она бы взглянула туда, вдаль, чуть выше линии горизонта, ощутила на плечах тепло рук, таких знакомых и желанных, дыхание самых близких людей, услышала их слова. И захотела бы остановить это мгновение. Навсегда.
Неважно, что думали по этому поводу Селин и братья. Они вторглись в реальность, к жестокости и силе которой оказались не готовы. Теперь люди ясно понимали это и не осуждали женщину. Так или иначе, но она осталась на планете...
Поскольку два корабля лучше, чем один, люди вернулись на захваченном грузовике к старой развалине, которая все это время оставалась на орбите.
Мирче, взявшийся за управление, мастерски завел довольно большой транспортник в ангар. Оказавшись во внутренних помещениях с контролируемой атмосферой, братья сняли дыхательные маски. Драгош поспешил избавиться от своей, бросив ее в ангаре. Мирче же взял маску с собой.
Люди собрались на мостике, чтобы решить, что делать дальше.
– Сигнал передан, – начал Томб, – военные начнут искать грузовик где-то с середины пути.
– Ты выяснил, куда он направлялся? – спросила Селин.
– Скопление КПС.
– Это в другом рукаве галактики, – уточнил HK47.
– Получается, – продолжал рептилоид, – задание Михала выполнено, и мы можем рассчитывать на помощь императорского двора.
– Сайлекс Прайм, в два раза ближе, – проинформировал дроид.
– Но для этого придется... вернуться за телом.
Люди поняли, к чему клонит ящер, и промолчали. Томб с дроидом остались на мостике. Земляне поодиночке разбрелись по помещениям, которые каждый из них выбрал в качестве личной каюты.
Селин легла на импровизированную койку и уставилась в потолок крохотной комнаты, более похожей на железную клетку. Ее взгляд скользил по проржавевшей стали старого корабля – который наверняка знал лучшие времена. И лучшие годы, которые давно прошли. Спустя сотни лет он оказался извлечен из свалки хитро-мудрыми святошами, и теперь всем видом, скрипом и сыростью корабль показывал, что это было неправильно.
