Текст книги "Сбить на взлете (СИ)"

Автор книги: Илья Бриз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

"Неужели еще одного срезали?" – подумал я с тревогой и запросил по радио:

– Я "Чертенок", я "Чертенок". Кто вышел из строя? Почему не идете на точку?

– "Половинка" на связи, – раздался в наушниках спокойный голос, – хочу глянуть, что с командиром. Может, помочь чем надо...

Помочь... Вот чудак! Чем же ему теперь поможешь? Увы, но двадцати трех миллиметровые пушки "горбатых" танковую броню не пробивают, а кассеты с кумулятивками уже потрачены. Тем не менее, я со своим ведомым лейтенантом Матвеевым пошел вслед за этой "Половинкой". Четверка "худых", так и не сумев прорваться к нашим штурмовикам, вроде бы отвернула. Но черт его знает, кто еще может вынырнуть из сплошной пелены дымного марева, висевшего над линией фронта.

Штурмовик, неожиданно выпустив шасси, резко пошел на снижение.

"Сбрендил?! – мелькнула мысль. – Там же все окопами перерыто! Стоят сгоревшие танки, искореженные орудия... С ума, что ли, спятил "Половинка"?" Заорал ему во все горло:

– Брось это дело, иди домой! Себя не жалко – стрелка своего пощади!

Но по упрямому наклону головы пилота – висел-то почти прямо над горбатым, отчетливо наблюдая – понял: все равно сядет, ничем теперь не остановишь. Осталось только с волнением следить за посадкой штурмовика.

Наконец Ил-2 коснулся всеми тремя колесами шасси земли и, резко подпрыгивая на неровностях, покатился по нейтральной полосе. Когда начала рассеиваться пыль, к машине уже бежали две маленькие фигурки от сбитого самолета. Мигом забрались в кабины, и тяжелый штурмовик, грузно переваливаясь с крыла на крыло и оставляя за собой густой шлейф пыли, пошел на взлет. Оторвался, чудом избежав многочисленных ям, и, набирая высоту, развернулся на восток в сторону своего аэродрома. Все-таки не зря я пошел за этой "Половинкой" – пара мессеров выскочила с севера наперерез горбатому. Не попадут ведь, но если с разворота зайдут в хвост... Хорошо, мы с Матвеевым двигались строем фронта на расстоянии полутора сотен метров друг от друга сзади и выше штурмовика. Васька по моей команде кинулся на ведомого, а я сам начал отсекать короткими очередями первого "худого". Далеко сволочь, не попасть. Ага, не нравится! Судя по резко увеличившемуся дымлению мотора, немец врубил форсаж. Вверх потянул, чтобы смыться. А лейтенант-то Матвеев у меня не промах! В прямом смысле – достал-таки ведомого удравшего фрица. Расстояние, конечно, до цели раза в четыре поменьше было – порядка семидесяти метров – но все равно молодец. Мессер чадно задымил, попытался было уйти в сторону, но, перевернувшись через крыло, направился к матушке-земле. Неласково она приняла немца, можно сказать с возмущением – взрыв был ярким. Второй тут же отвалил восвояси.

А вот картинка летящего Ила... В передней кабине штурмовика, скрючившись и сунув голову в фонарь, чтобы не сдуло воздушным потоком, буквально верхом на пилоте сидел командир "горбатых". А из задней кабины рядом с развернутым вбок пулеметом торчали кирзовые сапоги стрелка со сбитой машины.

– Как дела, "Половинка"? – спросил я по радио.

– Пока терпимо, – ответил он и даже нашел силы пошутить: – Только вот землю паршиво видно – "пассажир" мешает.

Мы проводили "горбатого" до аэродрома. Не делая обычного в таких случаях круга, Ил сходу, корректируемый мной по радио, пошел на посадку. Удачно сел, несмотря на резко ограниченный обзор.

Вот у этого самого "Половинки", старшего лейтенанта Михаила Гаврилова, прикатившего со своим спасенным командиром полка в тот же вечер на наш аэродром, я и сменял свой Вальтер П38 на Браунинг НР. Не совсем равноценный обмен, но старлей не в обиде – его стрелок просто не видел из-за товарища целящийся в них мессер. Командир штурмового авиаполка тоже подсуетился – прислал следующим днем наградные документы на многозарядный трофей. С табличкой на рукоятку помог мастер на все руки Елизарыч. Сам отгравировал и приклепал. Хрен теперь кто-нибудь отберет у меня этот отличный пистолет!

* * *

Трое суток «губы». Да и плевать! Не испортят мне настроение никакие наказания. Ну, выпустил в воздух все тринадцать патронов из своего браунинга – в белый свет, как в копеечку. Салют в честь будущего пополнения моей семьи! Вот как дочитал письмо от любимой, не выдержал, выскочил из хаты и разрядил весь магазин. Ну не поднимать же в небо мою ласточку – слишком долго, а выразить свою радость хотелось немедленно. Тоже мне переполох всего из-за нескольких выстрелов. Впрочем, быстро успокоился, без сопротивления сдал личное оружие и под конвоем поплелся в отдельно стоящую землянку недалеко от казармы БАО, солдаты которого несут караульную службу в нашем полку.

Ленка таскает мне котелки из летной столовой и улыбается, наблюдая, как я уминаю картофельное пюре со "вторым фронтом" – так у нас заокеанскую тушенку давным-давно прозвали.

Вообще-то союзники высадились на юге Европы еще в прошлом году. Уже второй год телепаются и не могут выбить войска немцев и итальянцев с маленького Апеннинского полуострова. Это при диком преимуществе в восках и технике. В начале июня этого года сумели высадиться в Нормандии – вот это уже можно назвать настоящим вторым фронтом.

Вылакал полкотелка еще горячего компота со свежими пирожками – начинка из яблок, как я люблю – забрал у оружейницы пачку беломора и отпустил старшего сержанта Кривошеину, наказав с ужином не задерживаться. А сам закурил и развалился на нарах, повторяя про себя прочитанные строчки: "Врач сказал, что в этот раз все будет хорошо – никаких отклонений от нормы. Нас теперь двое. Очень любим тебя и ждем". Эх, и заживем после победы! Комдив мне направление в Военную академию командно-штурманского состава уже пообещал. А она в Монино – совсем рядом со столицей. Смогу учиться и жить при этом в Москве вместе с Валюшей и ребенком. Интересно, кто у нас будет? Татьяна Варламова девочку родила. А мне все равно – лишь бы здоровенькое дите было. После победы...

Вот тут я задумался. Отрывки наносной памяти – ну вот как они в меня попали?! – успокоиться не дают. Волнует не столько моя с Валюшей жизнь – тут я на все сто уверен, что у нас все будет отлично – а будущее детей. Можно ли изменить историю? Нереально – понимаю не столько своим умом, как чужим подсознанием. Все проблемы нашего времени от власти? Спорно! Современную историю, хоть экзамен сдавать не пришлось, я выучил неплохо. Нынче, если вспоминать не параграфы учебника, а пошевелить извилинами, везде диктатура. В Германии нелюдь Гитлер, в Италии Муссолини. Впрочем, этого фигляра уже арестовали еще прошлым летом. Великобритания? Якобы конституционная монархия, но у реальной власти нынче Черчилль. Типичный психопат военного типа. Большой любитель убивать лично. Ездил в молодости отрабатывать это занятие на Кубу – подавлял там восстание Хосе Марти – потом на карательные операции в Судане. С большим удовольствием принял участие в геноциде буров, затем в репрессиях против ирландцев, сомалийцев, родезийцев. Особенно преуспел в уничтожении индийцев. В прошлом году по его прямым указаниям в Бенгалии заморили голодом свыше двух миллионов человек. Соединенные Штаты Америки. Демократ Рузвельт от радости чуть ли из штанов не выпрыгнул, когда ему доложили о нападении японцев на Перл-Харбор. Столько лет пытался склонить американский народ к войне, и наконец-то получилось. Доходы от производства оружия взлетели до небес. Ну и отношение к президенту со стороны оружейных магнатов, кому реально принадлежит власть в Штатах, соответственно улучшилось. У меня четкие подозрения, что Штатовские спецслужбы о нападении японцев на свою Гавайскую базу знали заранее, но по приказу сверху промолчали. Возможно даже "поприжали" немного флотскую разведку. Очень уж Рузвельту требовался серьезный повод для поворота промышленности страны на военные рельсы.

На фоне всех этих кровопийц наш Сталин выглядит белым и пушистым. Да, тоже диктатор, уморивший большинство своих врагов. Ну, так выхода у него другого не было – или захватит реальную власть, подняв промышленность до необходимого обороноспособного уровня, или просрет страну. Потом, видите ли, заявят, что настоящих противников советской власти не было, гребли всех подряд. Тогда откуда взялись дивизии казаков, переметнувшихся к Гитлеру? Полки РККА, добровольно сдававшиеся в плен с оружием на первом году войны? Не все так просто. Если при отступлении после неожиданного удара нашлось столько предателей Родины, значит, мало Иосиф Виссарионович уничтожал врагов. Тиран он, без сомнения, но разве во власть порядочные люди идут? Коммунист? А была у него альтернатива? Вот понимаю, что знание об утопичности, вплоть до глупости, этого учения пришло ко мне извне. Но ведь правильность неведомо как пришедшей информации все равно отрицать нельзя. Скурвится партия большевиков после смерти вождя – клановая, по сути, система с постепенной потерей приоритетов.

Но мне-то как со всем этим жить? Вариант только один – воевать, а после победы учиться. Лезть во власть, набравшись необходимых знаний? Глупость. А вот попробовать завоевать доверие кого-нибудь из сильных мира сего, а затем хотя бы намеками не допустить таких, как Хрущев, на самую верхушку властной пирамиды. Стоит попробовать. Нужно!

– Может быть ты, капитан, все-таки соизволишь встать, когда старший по званию вошел? – сбил меня с размышлений голос командира полка.

Пулей вскочил с нар, вытянулся и извинился:

– Виноват, товарищ майор, задумался.

– Думать надо до того, как воинский порядок нарушать, – взгляд укоряющий. Прямо как у того старичка в очках, что меня по литературе экзаменовал. Потом вдруг Подольский достаточно мягко улыбнулся: – Причина, можно сказать, уважительная, но стрелять в расположении все-таки не стоило. Я тебя, будущий папаша, поздравляю, – и раскрытую ладонь протягивает.

"Что-то Сан Саныч сегодня слишком мягок" – подумал, пожимая ему руку.

– Приказ начальника штаба о твоем аресте я отменил, – сообщил майор как о чем-то само собой разумеющемся. Сказал, с улыбкой посмотрел в глаза и присел на нары.

– Спасибо, – ну а что еще могу ему ответить?

Во, ковыряет взглядом и молчит. Какую-то подлянку задумал? Не должен, он вообще-то человек честный, разве что иногда не любит, когда его носом в ошибки тыкают. С другой стороны – ну а кому такое нравиться?

– Ладно, тянуть не буду. Комэск ты неплохой, а мне тут варяга прочат в заместители. Личность в определенных кругах известная – склочник. Короче, в начальники воздушно-стрелковой службы пойдешь?

Вот те на! Мир предлагает? Лучше неприятеля, который всегда в глаза правду-матку режет – уж меня-то комполка давно изучил – чем приятного потенциального врага в замах иметь?

– Сан Саныч, а потяну ли по молодости? Восемнадцать только в декабре исполнится. И в кадрах мою кандидатуру на эту должность вряд ли пропустят.

– Ты еще не в курсе? – хмыкнул Подольский. – Коноваленко очередное звание получил и на повышение в штаб вышестоящей структуры переводится. Смекаешь?

Полковник, де факто усыновивший меня, все вопросы решит? А ведь начальник ВСС по новому штатному расписанию – первый заместитель комполка. Почему бы и нет?

С другой стороны – а не слишком ли быстро я поднимаюсь вверх по карьерной лестнице? С высоты ведь падать больнее...

* * *

Вот на хрена я, спрашивается, согласился? Обязанностей выше крыши, писанина эта чертова, но, что хуже всего – летать на боевые задания стал заметно меньше. Тренировочных полетов с молодыми летчиками хватает, но ведь хочется самому бить врага. Ан нет – проследи за одним, разберись с другим, сделай втык третьему и не забудь составить график полетов на завтра в точном соответствии с приказами сверху. Обязательно согласуй истребительное прикрытие с начальником ВСС бомбардировочного полка, уже получившего задание на уничтожение какого-то штаба в глубине вражеской обороны. Ну зачем Ту-2 большое сопровождение? У них очень хорошая скорость и недурственное оборонительное вооружение. Пришлось спорить с коллегой-бомбером. Еле уговорил на два звена – других-то заданий нам никто не отменял. Больше всего напрягают требования прикрытия наших войск западнее и северо-западнее недавно освобожденного Каунаса – летать в те районы уже далековато. А противник именно там раз за разом наносит контрудары. Красная армия успешно отражает эти попытки и сама рвется вперед. Пришлось настоять на перебазировании ближе к фронту. Но, черт побери, раньше я и представить себе не мог, сколько всего должен сделать заместитель командира полка при этой на первой взгляд простой передислокации.

Плюс в моем повышении только один – открутился от постоянной комсомольской нагрузки. Четко обосновал отказ очень высокой загруженностью. Раньше-то агитатором эскадрильи был, политинформации вел. То есть вслух зачитывал передовицы советских газет. Сами комсомольские собрания – минимум раз в месяц – пропускать ни в коем случае нельзя – выгонят. А у нас в РККА, как известно, на ответственных должностях беспартийных не держат – только коммунисты или, в крайнем случае, комсомольцы. На самом деле все эти собрания – пустое бла, бла, бла. Нет, иногда бывает, что решают практические вопросы по повышению боеготовности. Те, что на партсобрании не посчитали особо серьезными и оставили комсомольцам. Обычно соберут для проверки тетради – мы же обязаны конспектировать первоисточники Марксизма-Ленинизма – покритикуют по мелочам, так как ни к чему серьезному прицепиться невозможно. Всегда благодарил за то, что заметили недостатки и затем клятвенно заверял, что больше никогда и ни-ни. Выступал с правильными речами и брал на себя повышенные обязательства.

На новом большом аэродроме с отличной бетонной взлетно-посадочной полосой устроились вместе с полком штурмовиков. Согласовывать их прикрытие стало значительно проще. Наши войска так быстро рванули вперед, что противник при бегстве просто не успел основательно испохабить ни бетонку, ни здания. Два батальона аэродромно-технического обеспечения ударным трудом всего за четыре дня привели все в норму. Кое-как разгреб текущие дела и в очередной раз сам пошел на сопровождение "горбатых".

Илы двинули полным составом полка, мы – двумя эскадрильями и я с Васей Матвеевым. Вообще-то лейтенанту давно пора звено возглавлять. Надо кого-нибудь из молодых летчиков в ведомые себе подобрать.

Линия фронта встретила дымами и зенитным обстрелом. Серые кустики разрывов появились среди штурмовиков. Они немедленно принялись долбить по всем точкам МЗА из эресов и своих отнюдь не слабеньких пушек. Немецкие двухсантиметровые Flak 38 довольно скорострельные орудия, но против такого количества "горбатых" не тянут. Закончив с зенитками, штурмовики встали в круг и принялись за пехоту. Впереди по земле запрыгали дымки – бомбы рвутся. Дымки растут, ширятся, на глазах превращаются в целые вулканические извержения. Среди дыма и языков пламени то и дело вспыхивают огненные шары – похоже, полевой склад боеприпасов накрыли. Красивое зрелище. "Илы" бомбами, снарядами и эресами старательно обрабатывают немецкую оборону на небольшом клочке земли. Отработали и, уверенные в нашем прикрытии, потянулись с набором высоты в сторону аэродрома, по пути собираясь в строй эскадрилий. Вот в этот момент из-за облака буквально выпрыгнула большая группа мессеров. "Да где же немцы еще истребители-то берут?" – успел подумать, посылая наперерез всю первую эскадрилью. Своей бывшей третьей приказал оставаться над штурмовиками:

– "Град-один", "Град-один", чтобы ни одного волоска с Илов не упало.

Вообще-то старлей Гродненский и сам не дурак, но настропалить все равно надо.

До собачьей свалки с худыми в этот раз дело не дошло – мои парни довольно грамотно встречали самолеты противника на больших дистанциях сосредоточенным огнем. Я с Васей висел чуть выше и в стороне, вовремя давая указания, кому конкретно, чем заниматься. Итог закономерен – потеряв три машины, немцы начали выходить из боя.

– Отлично! Мы свое дело сделали. Отходим ребята, – распорядился, оглядываясь вокруг – в дымной пелене над линией фронта видимость не очень-то хорошая. Вовремя заметил пикирующую от солнца пару худых. Пришлось идти на лобовую, чтобы сорвать атаку.

Хрясь! – глухой звук раздался где-то под ногами. Неужели на встречных курсах немец всего одним снарядом все-таки попал? Но ведь так не бывает! Верь, не верь, но моя ласточка ощутимо притормозила, потянув вниз. Вдобавок загорелись зеленые лампочки выпущенных шасси. Взгляды на крылья – солдатики-индикаторы тоже вылезли из своих гнезд. Мотор ревет на полной мощности, но колеса со стойками имеют слишком большое аэродинамическое сопротивление. Воздушный кран на уборку – бестолку. Проверка по манометру – давления в системе нет. Видимо, магистраль где-то перебита.

Наши истребители по моему же приказу уже отошли, а худые всей толпой – десяток машин, не меньше – ринулись на мою подраненную ласточку. Матвееву одному не справиться никакими силами.

Маневр! – только в нем спасение. Посыпался вниз, приказав ведомому уходить. Попытку возразить купировал в самом начале:

– Васька, не вздумай! Только помешаешь – отвлекаться на тебя буду. Вернешься с первой эскадрильей – они уже должны были высоту набрать.

Какие кульбиты я делал на подраненной машине, сам не понял. Вытворял нечто несусветное, но больше попаданий не допустил. И высоту сбросил прилично – теперь хоть снизу не смогут заходить. Прикрываясь землей и мотая самолет из стороны в сторону, точно футбольный мяч, пошел за своими. Вокруг буквально рои трассеров. Неинтересная "игра"!..

"Худые", как щуки, носились на больших скоростях совсем близко. Всякий раз, пытаясь взять меня на прицел, мазали и проскакивали мимо. Тут наши парни наконец-то подоспели. Матвеев с ходу снял мессера с моего хвоста – одно крыло, как отрубленное, отвалилось. Закрутившись вокруг своей оси вентилятором, вражеский истребитель воткнулся в землю.

Пусть и немного потрепанная, но на свой аэродром группа вернулась в полном составе. Штурмовики свое задание выполнили, получив множество осколков зенитных снарядов в бронекорпус, фюзеляж и плоскости. Теперь весь день ремонтироваться будут. Мы тоже с прибытком – четыре мессера завалили.

Садился я последним – без тормозов, так как они тоже воздушные, мог кувырнуться и занять бетонную полосу. Скорость высоковата – щитки тоже не выпускаются. Но пронесло – влетел в концевую гравийную полосу безопасности и, теряя на щебенке резину с мгновенно изодранных колес, все-таки остановился, не скапотировав.

* * *

– Коля, а почему у тебя в последнее время сбитых немцев нет? – вечером простодушно спросила некурящая Нинка Скалозубова, отмахиваясь от дыма наших с Ленкой и Елизарыча папирос. Они все только что дружно пришли доложить, что моя ласточка вновь готова к бою – полностью исправна и снаряжена. Кобыла, сделав очередную затяжку, тоже с интересом посмотрела на меня. Старший лейтенант Кривонос только загадочно улыбнулся – старый техник, еще с Халхин-Гола наслушавшись рассказов летчиков, давно понимает многие тонкости.

– Ну, вопрос конечно интересный, – протянул, сам задумываясь. А, действительно, почему? Ответ, после размышления на животрепещущую тему, нашелся быстро: – Летаю теперь, в основном возглавляя достаточно большие группы наших истребителей. А тут выбирать надо – или самому на замеченного фрица бросаться, или, внимательно следя за воздухом и оценивая возможное развитие ситуации, послать на врага пару или даже звено подчиненных пилотов. Во втором случае результат получается лучше – вижу еще не совершенные ошибки и поправляю. Одновременно контролирую все возможные направления, откуда еще противник может ударить. Частенько вовремя засекаю и, своевременно посылая туда другую группу, пресекая попытки вражеских самолетов прорваться к прикрываемым нами наземным войскам, нашим штурмовикам или бомбардировщикам.

– За грамотное руководство очередной орден и дали, – согласилась Кривошеина.

Неделю назад, строго в соответствии с "Положением о наградах", подписанном Командующим ВВС Красной армии маршалом авиации Новиковым в сентябре прошлого года, Подольскому вручили еще один "Орден Ленина", а мне второе "Красное знамя". Очень уж впечатлилось командование результатами работы нашего полка. Сбили-то не больше других, но вот сами потеряли всего четырех летчиков, надежно выполняя задания по прикрытию бомберов, штурмовиков и наземных войск. Ни Пешки, ни Илы, ни тем более Ту-2 по нашей вине не лишились ни одной боевой машины. Вот от зенитного огня противника потери были, но тут истребители не особо в силах помочь. Полковник Коноваленко затем на маленьком междусобойчике проникновенно жал руку Сан Саныча, меня просто обнял, и благодарил под беленькую обоих, что сохранили честь лучшего истребительного полка дивизии. Вспомнили моего папу, создавшего с Гольдштейном и дядей Витей полк с нуля. Немного поговорили о руководстве во время войны, отметив еще раз большую роль Бориса Львовича и как начальника штаба, а потом и как командира. Не забыли Варламова Ивана Анисимовича. О себе полковник скромно попытался умолчать, но я напомнил. Вот тут Коноваленко прилично удивил:

– А все потому, что тебя, юнца, слушал. Помнишь, как в начале войны ты почти каждый вечер мне свои выводы о боях за день выкладывал? Боря ведь тоже внимал и на ус мотал. Тебе, Сашка, – с Подольским дядя Витя давно на "ты", – тоже советую прислушиваться к словам Николая. Не смотри на молодость, парень у отца очень многому набрался и сам далеко не дурак. У него, в отличие от большинства, есть одно очень интересное свойство – умеет учиться на чужих ошибках.

Комполка тогда только хитро улыбнулся – себе на уме – наполнил наши стаканы – в третий, зная, что много не пью, на самом донышке – и, во всем соглашаясь с полковником, поднял за меня тост.

А вот я потом задумался над словами дяди Вити – действительно умею? И... мое это или наносное неизвестно от кого-то? Так покрутил свои воспоминания, сяк, но все-таки понял – в первую очередь это умение досталось мне от родителей. Хорошее, надо признать, наследство. Вот и буду, используя на все сто, мстить фашистам за маму, папу и семью Валюши. Ведь так у меня значительно лучше получается. Пусть не сам сбиваю, а пилоты, в обучение которых вложил много сил и иногда сам руководил ими в бою. Главное ведь результат. Да, летать ведущим большой группы во много раз сложнее, но кто-то ведь должен брать на себя ответственность за выполнение задания и за своих летчиков. Почему не я?

– Валентина что-нибудь пишет? – сбила с мыслей Ленка. – Я от нее давно весточек не получала.

– У нее все хорошо, – вот устал за день жутко – тяжелый бой, разбор полетов, планирование с Подольским и начштаба следующего дня, но как слышу о жене, расплываюсь в довольной улыбке, – приветы передавала. Работает, учится – старается заранее все экзамены и зачеты сдать. Весной Валюше, сами понимаете, будет не до того.

* * *

Нет, все-таки у нас в РККА, особенно в авиации, как был бардак, так и остался. Подольский с первой и второй эскадрильями только что улетел прикрывать полк штурмовиков. Звено из моей бывшей третьей отправилось сопровождать Дуглас с каким-то начальством. А тут с НП у линии фронта требование – уничтожить вражеский разведчик-корректировщик, только что замеченный при подходе к нашим войскам. Кровь из носа – прилететь и сорвать артиллерийский налет противника. Пришлось самому вместе с дежурным звеном срываться, оставив на аэродроме всего пару истребителей.

Нас всего пятеро. Сумеем ли выполнить задачу? Ведь немецкие корректировщики без истребительного прикрытия давно не летают. Настроение внезапно испортилось. Все настораживает и беспокоит. Нервничаю, но не очень сильно – как-нибудь, да прорвемся. Оглядел группу и приказал своим парням разомкнуться и идти строем фронта – так будем лучше просматривать воздушное пространство и сможем легко прийти на помощь друг другу при атаке немецких истребителей.

– Внимание! Я – "Чертенок". Вот он, на два часа. Дальность около двух тысяч и выше на триста метров, – как всегда первым замечаю противника. Не зря чернику, протертую с сахаром, люблю – для зоркости самое то. Или, как наш Айболит говорит – просто по молодости зрение хорошее. – Ребята – вы в крутой набор, а я пру прямо на него и в последний момент отворачиваю, отвлекая прикрытие. Шестерку худых на одиннадцать часов выше фоккера все видят? Должны клюнуть – уж больно я для них на первый взгляд легкая цель. Как только сорвутся, все на корректировщика! Только постарайтесь одновременно – стрелки не в состоянии со всех сторон закрыться пулеметными очередями. И не дрейфить – на встречных курсах хрен попадут.

Выслушал доклады и перевел мотор на взлетный режим – скорость и еще раз скорость. Сейчас только она мое спасение. Пока начала пикировать только одна пара мессеров. Но, когда я не свернул с направления на разведчика, сорвались все. Сделал горку, сбивая фрицам прицелы, и повернул на солнце. Теперь сбавить мощность – пусть думают, что могут догнать меня. Два немца, чтобы не проскочить вперед, уменьшили скорость и открыли огонь. Дымчатые трассы прошли стороной – зря, что ли, лечу с небольшим скольжением. Вторая пара промелькнула на максимальной скорости и тоже начала разворачиваться ко мне в хвост. А где же третья? Подловив момент, она уже пытается навалиться сверху. На какие-то секунды я оказался зажатым и сзади, и справа, и сверху. Хотелось отвернуть в свободную сторону влево, но понятно же, что этим только позволю противнику скорее расправиться со мной. Хрен вам – полный газ и вверх. Очереди проходят ниже, но тут же фашисты пытаются скорректировать прицел. Не дамся – крутой правый вираж. Пот застилает глаза – приходится, вороватым движением оторвав левую руку от ручки управления, быстро смахивать и опять тянуть со всех сил на себя. Пора – даю левую ногу и опять рвусь вверх. Надо же использовать чуть лучшую скороподъемность моей легенькой ласточки. Ага, не вытягивают Густавы! Приходится форсаж врубать. Ну, так я опять в правый вираж уйду – при такой дикой перегрузке попасть в меня невозможно.

– "Чертенок", мы его срезали! – раздается наконец-то в наушниках шлемофона. – Я "Стардуб два", я "Стардуб два". Вражеский корректировщик уничтожен, – слышу гордый доклад. Володьки Стародубцева, погибшего от рук польских бандитов, нет в живых, но старший лейтенант Костиков в память о бывшем командире сохранил старый позывной.

– Ну, тогда меня выручайте. И поскорее – зае... задолбался от очередей "худых" уворачиваться.

Все-таки неплохо парни подготовлены – сходу подожгли одного мессера, очень уж увлекшегося желанием причинить вред моему молодому, но жуть как уставшему организму. Остальные сразу же слиняли – не любят немцы драться на равных. Как когда-то сказал один из их пленных летчиков в вольном переводе майора Свиридова – риск выше расчетного, смысл выделываться?

Получив подтверждение от наших наблюдателей с земли, что задание выполнено, направились домой. Белье насквозь мокрое, хочется открыть фонарь и подставить голову под набегающий воздух, проветриться. Нельзя ни в коем случае – мгновенно продует. Очередного воспаления легких мне только не хватает.

Отошел только через пару часов после посадки – слишком уж выматывают длительные знакопеременные перегрузки. Составил рапорт по итогам вылета, указав на необходимость поощрения старшего лейтенанта Костикова, и рванул в летную столовую – жрать хочется, слона бы слопал. Слон в меню почему-то отсутствовал, но после опустошения двух тарелок с наваристым супом – ни в коем случае не надоевшая тушенка, а натуральная говядина – и порции достаточно жирненького свиного гуляша, отдал должное пирожкам с курагой под клюквенный морс. Надо силы восстанавливать – еще пригодятся.