355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Илья Бриз » Красные полковники. Дилогия (СИ) » Текст книги (страница 14)
Красные полковники. Дилогия (СИ)
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 22:28

Текст книги "Красные полковники. Дилогия (СИ)"


Автор книги: Илья Бриз



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

На беду наркобарона, приземлился он прямо на месте, где проводились тренировки другого подразделения бразильского спецназа. Был арестован вместе с сопровождающими, и один из них при экстренном потрошении проговорился о направленных к лаборатории бронетранспортерах. Только когда все бандиты были окружены и сдались, трое «Красных полковников», с шуточками наблюдавшие все это, как голливудский боевик в прямом эфире, довольно доложили Штолеву об успешно проведенной акции. Вот тогда-то, при детальном обсуждении, и выяснилось, что все выстрелы по топливным насосам бронетранспортеров и в вертолете Светлана сделала из одного пистолета. А если экспертиза обнаружит идентичность оружия по пулям? Пришлось Гришке срочно сжечь ударный вертолет, предварительно закинув внутрь пару канистр все того же ацетона.

– Ладно, – Николай решил, что хватит с них этой нотации, – отдыхайте. Но на будущее попрошу учесть все, о чем сегодня говорили.



* * *

– А потом?

– Потом? Общежитие в университетском городке. Надо признать, что мне досталось относительно удачное соседство. Комнаты там были на двоих. Анжела училась на курс старше. Она была… – Светлана задумалась. Огляделась. Гришка валялся значительно дальше от берега лагуны и увлеченно стучал по клавишам ноутбука. Он нашел этот островок еще тогда, когда просто шарился по планете, имея только информационный пробой. А потом, после истории с лунным камешком, не раз заглядывал сюда вместе с Верой. Сегодня он вытащил и Светлану, но, искупавшись и немного поболтав с девчонками, опять принялся за работу.

– В общем, как тут говорят, она была голубая. Ну и меня несколько раз в постель затаскивала. А я… – Гольдштейн опять замолчала. Вера ласково погладила ее по плечу, понуждая продолжить рассказ.

– Я тогда очень боялась мужчин. Это сейчас понимаю, что у меня такое воспитание было… Слишком уж пуританское. Парни там почему-то всегда смотрели на меня очень оценивающе, буквально раздевали взглядом. Приходилось постоянно очень плотно, глухо… – Светлана пощелкала пальцами, подбирая слово. Хотя русский язык за эти месяцы она изучила довольно неплохо, но иногда затруднялась в выражении своих мыслей. Виктор посоветовал ей на время забыть об английском, чтобы быстрее освоить новый язык, поэтому старалась с друзьями говорить только по-русски.

– Одевалась в закрытую одежду. А когда Витенька меня спас… Я была как в тумане. Мне было все равно. Он меня раздел, вымыл, в постель уложил, лечил, кормил. И смотрит как на святую. Это было как, – Светлана опять пощелкала пальцами, – вот, как свет в конце туннеля. Его я не стеснялась вообще. Это как… Ну, ты же бога стесняться не станешь? Он и так сверху все видит. Вот я и не стеснялась Виктора. Просто не могла оставаться одной. Он смотрел на меня… А я, дура, каждую ночь забиралась к нему в постель, совершенно не понимая, что мучаю его этим. Потом как будто проснулась и поняла, что уже никогда жить без Виктора не смогу. Когда же поняла, что тоже любит… – она так радостно улыбнулась, что и Вера ответила улыбкой.

– Затем вдруг начала сознавать, что вы все тут совершенно другие.

– Какие другие? – не поняла Верка.

– Ну, не знаю, как объяснить, – Гольдштейн задумалась. – Нет, не так. В Америке, когда люди знакомятся, то как-то подсознательно чувствуешь, что тебя оценивают, просчитывают, что от тебя ожидать, как с тобой разговаривать… Вот, – Светлана даже взмахнула рукой, найдя, как сформулировать свою мысль, – сколько на тебе заработать! Здесь таких тоже хватает, но меньше… Вы же… Вы думаете, как помочь. И совершенно не смотрите, сколько с тебя – как это? – она в очередной раз пощелкала пальцами, – поиметь.

– Да-а? – удивилась Вера. – Я как-то на эту тему не думала.

– Ну, так ты же здесь выросла… – Светлана обвела рукой вокруг.

А потом они обе вдруг прыснули – маленький коралловый островок в Тихом океане явно не входил в Российскую Федерацию.

Глава 10

Сегодня она приехала значительно позже обычного. Николай уже собирался уходить, когда «Ягуар» загадочной незнакомки несколько резковато припарковался на обычном месте. Британка вышла из машины не сразу, а только через несколько минут. По телефону разговаривала? Войдя в ресторан, огляделась и как-то неуверенно прошла к своему обычному месту у стойки. Нервным движением указав на экран телевизора, велела переключить канал с биржевых новостей и заказала не привычный херес, а большой бокал «Белой лошади». Сделала большой глоток, поморщилась и в несколько затяжек выкурила свою длинную тонкую сигарету. Еще глотнула, повернулась, посмотрела на Штолева и пальцем поманила его к себе. Николай сначала не понял и стал оглядываться, гадая, кого она подзывает, а когда опять посмотрел в ту сторону… Британка, прихватив уже наполовину пустой бокал, нетвердой походкой шла к его столику. «Черт побери, – вдруг дошло до него, – она же в доску пьяна! Доехала-то сюда как?»

– Ну что, дождался? Можешь меня арестовывать! – заявила женщина, садясь на предупредительно отодвинутый стул.

Наверное, пару минут Штолев рассматривал впервые так относительно близко ее немного вытянутое лицо. Высокий лоб закрывала ровная челка каштановых волос, узенькие дуги бровей над серо-зелеными глазами, прямой, может быть, чуть великоватый нос, большой рот с крепко сжатыми узкими, но пухловатыми губами и подбородок с еле заметной ямочкой. Совершенно незаметный макияж. По отдельности – вроде бы ничего особенного, но вот все вместе производило впечатление одновременно чего-то монументального и очаровательного, именно того, что Николай понимал под красотой. А сейчас он даже не рассматривал – любовался.

– Чего вперился? – она говорила нарочито громко и грубо.

– Нравишься, – почти в той же манере ответил Штолев.

– Да? Это помешает тебе надеть на меня наручники?

– Есть за что? – спокойно поинтересовался он.

– Ты появился здесь точно в тот день, когда я закрутила это дело. Сегодня окончательно выяснилось, что я проиграла. Вернуть деньги на счета я уже не успеваю. Так что можешь меня арестовывать, – она говорила так, как будто Штолев полностью был в курсе ее финансовых дел. – Мне не хватило всего недели.

– Сколько и когда последний срок возврата? – спросил он.

– Сам ведь знаешь. Двадцать семь миллионов до четырнадцатого числа, – голос после залпом допитого шотландского виски был чуть хрипловат.

Четыре дня в запасе. И чего она дергается?

– Сейчас я отвезу тебя домой, проспишься. После этого завтра и поговорим.

– Ты не из банка? – только сейчас дошло до нее. – Не из службы безопасности?

Николай, не отвечая, встал, решительно подхватил ее под руку, помог подняться и повел к выходу. Женщина не сопротивлялась. Вытащила из сумочки ключи от машины и протянула. Села на переднее пассажирское сиденье и позволила пристегнуть ремнем безопасности.

– Куда едем? – спросил Николай, когда завел двигатель. Сомнений, что она лондонка, у него не было. – И, кстати, как тебя зовут?

– Ты даже этого не знаешь, – она уже не удивлялась. Поняла, что ошиблась в нем. – Леди Катерина Бекетт, – все-таки назвалась она.

«Н-да, даже представляясь, пьяная, не забыла упомянуть о своем происхождении, – как-то отстраненно отметил про себя Штолев. – И чего я ей помогаю?»

– А все-таки, ехать-то куда, мисс? Или миссис? – решил уточнить он.

– Херберт Кресент, – сказала она, проигнорировав последний вопрос.

Однако, это же Кенсингтон! Кажется, один из самых крутых районов в центре Лондона. Впрочем, отсюда недалеко.

Вести машину, несмотря на отличную эргономику, было тяжело. Все время хотелось перестроиться на правую сторону дороги. Неплохо помогал навигатор с большим экраном, заранее предупреждающий о поворотах. Женщина молчала, уйдя в себя. Когда уже подъезжали, дотянулась и нажала кнопку на брелке. С одной стороны маленького особнячка поползла вверх гибкая металлическая лента ворот встроенного гаража, предлагая зарулить внутрь. Даже на первый взгляд такой одноэтажный домик из красного кирпича в этом фешенебельном районе стоил не меньше пяти миллионов фунтов.

Николай вышел из машины, обогнул длинный капот и открыл левую дверь. Она, несмотря на хорошо уже заметную приличную степень опьянения, царственным движением протянула руку и позволила поднять себя с кресла. Он повел ее к внутренней двери гаража, но Катерина остановилась, вместе с ним обошла машину и, открыв неприметную дверцу, долго набирала код, снимая дом с сигнализации. Операцию пришлось повторить, потому что в первый раз эта леди Бекетт ошиблась.

Из гаража они попали в холл, а оттуда через гостиную в ее спальню. Штолев, посчитав, что его обязанности как джентльмена на сегодня выполнены, уже собрался уходить, но она не пустила. Прямо у дверей неожиданно уткнулась ему в грудь и заревела. Плакала Катерина, как обычная баба, громко шмыгая носом. Никакой аристократичности. Он обнимал женщину за плечи и чувствовал, как все ее тело содрогается от рыданий. Гладил по спине, по разметавшимся по плечам волнистым волосам и молчал. Успокоилась Катерина довольно быстро. Нет, она не взяла себя в руки, она… Она подняла голову, посмотрела своими заплаканными серо-зелеными глазами в его и приникла к губам Николая. От неожиданности он не сразу ответил, а потом вдруг испугался, что это наваждение вдруг кончится. Он целовал ее и боялся оторваться. Касался своими губами уголков ее рта, прикусывал ее губы, кончиком языка проводил вдоль, увлекшись этим, начал слизывать слезинки с ее нежных щек…

Проснулся Штолев уже глубокой ночью, ощутив укол слабого электроразряда на левом запястье. Очень хорошо, что персонально для себя он чуть перестроил систему безопасности. Дистанционно через пробой сбросил таймер, чтобы не поднимать всю команду по тревоге, и огляделся. Катерина спала, завернутая в большое полотенце, в той же позе, в какой он положил ее, принеся уже ночью из ванной. В мягком свете уличного фонаря, пробивавшемся через полупрозрачные шторы, она выглядела еще прекрасней, чем казалось раньше. Из-под разметавшихся давно высохших чуть волнистых каштановых волос выглядывало только розовое ушко и самый кончик носа. Одна грудь вылезла из полотенца и буквально целилась прямо в Николая.

«Черт! Пялюсь на свою женщину, как пятнадцатилетний мальчишка!» – ругнулся он про себя, но еще долго не мог оторвать взгляда. А ее грудь в такт дыханию чуть-чуть покачивалась, все так же прицеливаясь в него вишенкой соска. Штолев все-таки пересилил себя, встал, тихо собрал разбросанную по всей спальне одежду, аккуратно складывая на стул невесомые тряпицы ее белья, вышел из спальни, нашел кухню, примыкавшую к большой то ли гостиной, то ли столовой, мимоходом удивляясь развешанным всюду небольшим, но очень интересным картинам, оделся и, не очень долго поискав все необходимое, приготовил себе кофе.

Закурил после пары глотков и попытался задуматься. Самому разбираться с ее банковскими, а скорее всего, биржевыми делами не хотелось. Да и не специалист он в этой области. Обращаться к Генке или Александру было как-то не совсем удобно. Ну что он им скажет о Катерине? Проще дать ей взаймы или вообще подарить необходимую сумму. Он курил, пил кофе, а перед глазами, отбивая все другие мысли, крутились ее грудь, бедра и все ее уставшее, но такое прекрасное тело. Собрался, напряг память, нашел лист бумаги, авторучку, записал номер и все необходимые реквизиты и пароли одного из своих счетов на предъявителя в каком-то из французских банков, положил записку на видное место и переместился в свой бункер. Через Интернет проверил тот счет, доложил туда евро до суммы, соответствующей по курсу тридцати миллионам фунтов. Выполнил наконец-то все свои ежесуточные обязанности по контролю безопасности проекта – дела по охране фирмы с ведома Саши Сахно он давно спихнул на своего надежного заместителя, прилично увеличив его зарплату, – и только после этого завалился спать. Подумал было вернуться к Катерине, но не стал – а вдруг для нее это только случайная встреча? Причем под приличной долей алкоголя? «Нет – утро вечера мудренее. Завтра поговорю, и все, надеюсь, окончательно выяснится…»

Проснулся Николай очень поздно, впервые, вероятно, за многие годы с улыбкой на губах. Прошептал ее имя – Катерина – и понял, что, кажется, все-таки может быть счастлив в этой жизни.

Опомнился он, только когда стал все же думать о делах. Сунулся к аппаратуре, нашел через информационник ее особнячок, кухню. Записки на столе уже не было.

Схватился за голову. Поздно! Опоздал… Теперь она подумает, что он просто решил купить себе для развлечений аристократку. Идиот! Ему не было стыдно, нет, только очень горько. Сам по собственной глупости…



* * *

– Вот кто? Какая бл…? – ругаться Антонио мог только по-русски. Ни один другой язык не мог сейчас отобразить всей его злости.

Полтора десятка лет Антонио Калуджо руководил своим бизнесом. Самый тогда молодой из донов был, когда умер отец. И всегда у него все было в полном порядке. Отличные отношения с лидерами других семей из Калабрии, Апулии, Кампаньи и, соответственно, с Сицилии. Совместный бизнес, большие деньги. Не сказать, чтобы очень уж процветал – в наше время это, вероятно, уже невозможно, – но стыдно за себя и своих ребят ему никогда не было. Определенная амбициозность в Антонио всегда присутствовала, но он был достаточно разумен, чтобы понимать, что все уже давно поделено, и никогда со своими ребятами не лез в «чужой курятник», то бишь в чужой бизнес.

Первые намеки на неприятности появились всего пару месяцев назад. Кто-то развязал войну внутри якудзы в Японии между Ямагути-гуми и Сумиеси-рэнго. Особо хороших отношений между этими великими семьями никогда не было. Сумиеси-рэнго и была когда-то создана для противостояния набравшей слишком большой вес в якудзе Ямагути-гуми – самой большой семьи, в которую входило почти двести кланов. Их штаб-квартира в Кобэ, которой четверть века руководили члены клана Цукаси, была сожжена вместе со всеми находившимися там якудза. Рядовые члены великой семьи отстреливались, как утки на охоте. Впрочем, от самой Сумиеси-рэнго – уникального сборища в смысле японских традиций, скорее конфедерации кланов, где все имеют общие права и нет никаких вассальных зависимостей, как в других семьях – тоже остались только жалкие ошметки.

Кто и для чего начал эту войну, было совершенно непонятно. Но факт есть факт – давно сложившиеся отношения между различными мафиозными кланами неожиданно дали трещину. Воевали все против всех: Инагава-кай[32] против Тоа-кай.[33] Главы семей (в японской мафии – оябуны) и кланов (кумите) были уничтожены практически полностью. Создавалось впечатление, что кто-то намеренно не только стравил великие семьи якудзы, но и тщательно поддерживал огонь вражды между ними, методично отстреливая спасшееся руководство. Сгорела в Саппоро основная база клана Адано, мощный взрыв разнес вдребезги штаб-квартиру очень древнего клана Мацумура в Наха на Окинаве, веками хранившего свои традиции, перестрелка на основной базе клана Хаттори-гуми в Фукуоке не пощадила никого из находившихся там японских мафиози, в основном специализирующихся на контактах с российскими браконьерами и на контрабанде из России.

Из Японии, потерявшей больше девяноста процентов членов якудзы, война перекинулась на континент. В Южной Корее, откуда многие синдикаты уже давно перебрались в Штаты, была полностью уничтожена группировка Ли (Myeongdongpa), когда-то еще в конце Корейской войны боевым рейдом во главе с известным мафиозо Ли Хван Реном прорвавшаяся из Северной Кореи и до последнего сохранявшая свои структуры полувоенной организации. Она занималась азартными играми, контрабандой нефтепродуктов и сырья из России, торговлей оружием и рэкетом.

В Таиланде был убит почетный гражданин этой страны, бывший когда-то мэром крупного российского приморского города, известный в некоторых кругах как Винни-Пух. Владелец заводов, газет, пароходов – легальная сторона его бизнеса – имел еще немаленький рыбацкий флот под черным флагом, промышлял контрабандой нефтепродуктов в Китай и Южную Корею, транзитом угнанных автомобилей из Америки и Японии, контролировал рынок (до тридцати процентов) подержанных машин в Японии, имел долю в лесном бизнесе. Полностью контролировал деятельность китайских и вьетнамских ОПГ на территории Приморья.

В России этнические группировки грузин не на жизнь, а на смерть бились с чеченцами. Особо разжигать вражду между бандитами Армении и Азербайджана неведомым специалистам не потребовалось. Впрочем, другие бандитские структуры стреляли друг в друга с не меньшим ожесточением.

В Китае наконец-то впервые с 1949 года спецслужбы народной милиции вздохнули относительно спокойно – триада сама почти полностью уничтожила себя во внутриклановых разборках.

И вот, кажется, эта непонятная война добралась до Италии. Ведь как чувствовал Антонио, что эта рядовая встреча с доном Джезуальдо чем-то попахивает. Кто первый открыл огонь, было непонятно. Схватка была скоротечной. Теперь сам Калуджо, дважды раненный в ногу, лежал, прикрытый трупами своих телохранителей в бронежилетах, и ждал, когда оставшиеся в живых люди Джезуальдо найдут его под машиной и прикончат. Утешало, что дон противной стороны уже был убит его отлично натренированными боевиками. Вдали вдруг послышался явно приближающийся звук полицейских сирен. Это дало надежду на спасение. Лучше месяц поваляться в тюремной больнице, а там адвокаты вытащат. Все, спасен, люди Джезуальдо уходят. Неожиданно совсем рядом с Антонио раздалась короткая автоматная очередь. Уходившие, все четверо, свалились как подкошенные.

Калуджо очень медленно поворачивал голову в сторону неизвестного стрелка, боясь, что его тоже обнаружат. Но это не помогло. Последнее, что увидел Антонио, был ствол направленного на него русского укороченного автомата. Потом была только тьма…



* * *

– Кажется, Саша, твой выбор оказался довольно удачным, – улыбнулся Штолев. – Полонский очень аккуратно вербует себе соратников.

– Да какая там вербовка?! – отмахнулся Сахно. – Нынешнее положение в стране достало уже всех нормальных людей. Мы глушением скважин в ближневосточном регионе и глубоководных около Америки – задолбали уже своими авариями, только экологию гробят – подняли цены на нефть. При почти том же объеме экспорта прибыли российских нефтедобывающих компаний возросли очень прилично, а сливки снимает сравнительно ограниченный круг людей. Экономика страны сыпется, а им до лампочки. Цены на заправках уже на порядки выше себестоимости бензина. Эта их партия власти – на словах одно, на деле другое. Чиновники на всех уровнях живут по принципу «сам хапай и делись со своим начальством, а на свои обязанности и народ насрать». Коррупция процветает…

– Слушай, шеф, а чего ты в последнее время такой злой? Худо-бедно, но все ведь идет примерно так, как планировали, – свернул с темы Николай. – Тяжелую ядерную дубинку – многомегатонные заряды – мы у всех изъяли. Оставили только тактическое атомное оружие, и то не всем. Химию и бактериологическое оружие тоже изрядно проредили. Организованную преступность хорошо покоцали во всем мире. А ведь с последней проблемой только вдвоем работали. Не стали нежные души наших друзей травмировать.

– Считаешь, надо было? Заставить Верочку и Гришку, Светлану и Витю, Генку и мою Наташку в людей стрелять? И при этом – достаточно часто в спину?

– Честно говоря, были такие мысли. Даже продумал, как относительно аккуратно подвести их к этому. Потом понял, что не каждому дано выдержать такие испытания и не свихнуться. Лучше уж мы с тобой сами будем заниматься этим, прямо скажем, грязным делом.

– Ладно, давай еще по одной, – Сахно твердой рукой разлил по стаканам остатки водки из второй бутылки, – и по домам. Я водил к отделу уже вызвал.

Он выпил и посмотрел в глаза Штолеву, в очередной раз удивляясь, каким тот может быть разным. Мягкий теплый взгляд, когда разговаривает со своими, и буквально холодные серо-стальные ничего не говорящие глаза убийцы, когда делает тяжелое, нужное, но в то же время, как он сам признал, грязное дело, убирая с планеты всякую нечисть.



* * *

– И часто, Сашенька, вы так развлекаетесь? А я-то понять не могла, куда это вы с Николаем вдруг исчезаете, а потом на пару водку глушите. – Наталья почти вырвала у мужа сигарету и глубоко затянулась.

– Ну, если уничтожение преступников ты считаешь развлечением… – Сахно замолчал, глядя на жену, не опуская глаз.

– Но там же, в этих мафиозных войнах, и невиновные наверняка погибают, – с определенным возмущением парировала она.

– Лес рубят – щепки летят, – очень спокойно ответил Александр.

– Это ведь, кажется, Сталин сказал? Примеряешь на себя его мантию непогрешимого тирана с руками по локоть в крови?

– Наташ, а ты никогда не пробовала поставить себя на его место? – совершенно невпопад спросил Сахно. – На место человека, всеми возможными способами рвавшегося к единоличной власти в самой большой державе мира?

– Я? Зачем? – удивленно ответила жена вопросом на вопрос.

– Именно, что зачем? Он ведь не для своего личного благополучия старался, страну из ужасного царского наследия поднимая. Это ведь под его руководством были созданы промышленность и армия, сумевшая победить гитлеровскую Германию. Плохо ли, хорошо, но он жил и работал только для своей державы. А кровь на его руках… Времена тогда такие были, что противников необходимо было убирать со своего пути, в том числе и физически. Да и сильно преувеличены его грехи. Тот же Хрущев, чтобы закамуфлировать собственные преступления, обильно полил и Сталина, и того же Берию грязью.

Александр помолчал немного, глядя на задумавшуюся жену, и продолжил, возвращаясь к началу разговора:

– Считаешь, что эту работу должен делать кто-то другой? А твой муж должен остаться чистеньким?

Она неожиданно успокоилась и прижалась к Сахно:

– Да ничего я, Саша, не считаю. Просто очень боюсь за всех нас, за нашу команду. Боюсь, что сильно огрубеем. Уже сейчас чужие человеческие жизни не представляют для нас особой ценности. Ваша с Николаем деятельность по устранению бандитов везде, где только найдете, – яркий пример этого.

– Ты можешь предложить другой вариант снижения организованной преступности на планете?

– Нет, но мы присвоили себе право карать всех, кто живет не так, как мы считаем нужным. А на каком основании?

– Ну, вероятно, по праву первооткрывателей. – Он отобрал у Натальи сигарету, затянулся, выпустил сизоватую струю дыма и чуть задумался. – Попробуй представить, что открытие было бы сделано не нашим Витей, а в какой-нибудь американской военной лаборатории.

Она тоже задумалась. Потом ласково провела ладонью по его щеке.

– А знаешь, возможно, было бы то же самое. Разве что могли очень быстро скатиться в гедонизм.[34] Меня, честно говоря, до сих пор удивляет, что наши Верочка и Григорий не бросились во все тяжкие развлекаться, а именно работают. По-своему пытаются нести в мир добро. Ну, так, как они это понимают.

– А вот меня почему-то больше волнует, как бы эти деточки не залетели. Я, конечно, ничего не имею против называться дедом, но… – Сахно не успел закончить предложение. Остановился на полуслове, увидев, как неожиданно меняется выражение на лице жены.

– Уже дважды, – рассмеялась Наталья. – Что же ты думаешь, я им это позволю?!

Она посмотрела на очень задумчивого, удивленного мужа, на видимый невооруженным взглядом вопрос и продолжила:

– Раз в неделю осматриваю Верочку портальным томографом, когда она спит. Пару раз уже принимала меры. С помощью пробоя при таком малом сроке это настолько просто и безвредно… В любом случае, в ее возрасте гораздо безопаснее, чем гормональные таблетки постоянно глотать. Она уже жаловалась мне, что не понимает, почему цикл временами сбивается. А на тему внуков… Я очень долго думала именно об этом и, – она как-то очень радостно улыбнулась, – удалила спираль. Так что помаленьку готовься к детям, никак не ко внукам.

– Наташка! – Александр буквально расцвел. – И ничего не сказала. А тебе не повредит? Все-таки почти тридцать девять.

– Да нет. Предки, вон, десятками рожали… И значительно старше иногда были. Вот сейчас и говорю, – совершенно не по порядку заданных вопросов ответила Наталья. – Знаешь, есть такой термин – уверенность в завтрашнем дне. И если раньше, честно говоря, у меня были с этой уверенностью определенные проблемы, то теперь…

Сахно взял да и заткнул ее поцелуем. Вот почему женщины так любят в постели поговорить? Есть значительно более приятные занятия. Особенно с учетом того, что внезапно появилась такая заманчивая перспектива увеличения семьи…



* * *

– И что это такое? Помесь газонокосилки с вертолетом? – Сахно обошел вокруг странной конструкции с длинными блестящими лезвиями, недовольно принюхиваясь. Мало того что запах в помещении был какой-то тяжелый. Одновременно в воздухе чувствовались еще и следы дыма.

– Вот откуда ты, дядя Саша, все на свете знаешь? – с подковыркой отреагировал Григорий.

Александр Юрьевич с удивлением посмотрел на парня:

– Что, в самом деле газонокосилка?

– Угу! – Гришка буквально расцвел во все свое веснушчатое лицо и начал объяснять: – Обычный пятикиловаттный трехфазный электромотор раскручивает ножи до почти семисот пятидесяти оборотов в минуту. Сам двигатель вынесен вверх на три метра, – взмах руки в сторону вертикального вала. – Немного попозже увидишь, для чего я это так сделал. Специальная система слежения держит уровень горизонтальной поверхности пробоя на высоте тридцать-сорок сантиметров. Запускаем мотор. – Парень потянул Сахно за руку, и они вышли из одного из нижних помещений Тришкиного бункера. – Пошли наверх. Там через информационник посмотрим. Здесь слишком шумно и грязно будет.

Довольно тщательно затянув кремальеры люка, они поднялись в большую комнату. Григорий сноровисто набрал что-то на клавиатуре компьютера, и в паре метров от стола в открывшемся окне информационного пробоя показалась все та же странная конструкция. Немного свисающие лезвия вздрогнули и начали вращаться, распрямляясь по мере роста оборотов. Через десяток секунд блестящие ножи слились в мерцающий диск. Слабый на фоне работающих дизелей, но все же заметный звук проник даже в жилую часть бункера. Гришка поработал мышкой, найдя что-то в своем ноутбуке, и на экране появилось изображение какого-то поля под ярким солнцем.

– Афган. Опиумный мак, – коротко пояснил парень. – Еще пара недель, и придет время начинать собирать опиумное молочко – сырье для получения героина.

То же самое поле появилось под косилкой, наплыло, и изображение в окне информационного пробоя превратилось в зеленую стену с красными вкраплениями. А на экране ноутбука, на самом краю поля, появилась стремительно двигающаяся полоса какого-то вихря.

– Восемьдесят километров в час! – похвастался Гришка. – Больше ножи не выдерживают. Почти три метра за проход. Пришлось специальную программу управления пробоем мастрячить, чтобы двигать портал точно по границам поля. Плюс систему опознавания, чтобы люди или животные не пострадали.

– Это первое испытание? – поинтересовался Сахно.

– Нет, конечно, – ответил парень. – Два раза конструкцию полностью переделывал. Первый раз вообще пожар был – перемолотые ножами стебли, листья и головки мака на горячий двигатель попали, а, вероятно, опиумное молочко короткое замыкание вызвало. Пришлось все обесточить и водой из высокогорного озера залить. Потом долго программу управления доводил – чтобы все полностью в автоматическом режиме работало. Теперь достаточно на электронной карте указать координаты обнаруженных посадок, и система сама все делает, перепрыгивая туда, где сейчас людей нет. А места… – Гришка довольно, как кот после миски сметаны, расцвел. – Пришлось нескольким американским разведспутникам немного орбиты поменять.

– Всего нескольким? – расхохотался Александр Юрьевич. – В Пентагоне очередной скандал – потеряно управление частью орбитальной группировки. Так это твоя работа?

– Ага. Ну ты же сам, дядя Саша, говорил, что надо отрабатывать перехват управления военными спутниками! Вот я и перенацелил их на благое дело.

Теперь у меня здесь, – парень похлопал по кромке ноутбука, – расположение почти всех посадок опиумного мака и в «Золотом треугольнике», и в Южной Америке, и, конечно, в «Золотом полумесяце».[35] Если дашь разрешение, то мне потребуется собрать еще четыре, как ты их назвал, газонокосилки, – улыбка так и не сходила с лица парня, – чтобы за пару месяцев покоцать практически все поля, где выращивают эту гадость.

– Хм-м, – Сахно задумался, – так сразу и не скажешь. Слишком много различных факторов. Мафию мы хорошо проредили, а это основные каналы производства, транспортировки и сбыта наркотиков. Если сейчас появится большое количество сырья без реализации, то на бешеные деньги тут же появится очень много желающих. Вот тебе и новые наркобароны. Надо будет еще, конечно, посоветоваться кое с кем, но, как мне кажется, твое предложение поступило весьма вовремя. Молоток! Собирай свои макоуничтожительные аппараты. Уже завтра, наверное, получишь санкцию на их применение.



* * *

Редкий осенний дождик в Питере – что может быть привычнее? Дворники в режиме паузы легко справлялись с редкими каплями воды на лобовом стекле. Город за стеклами машины, умытый дождем, как всегда выглядел немного величественным и чуть-чуть бесцветным. Почему-то Николай больше всего свой Петербург любил именно таким – под серым облачным небом, относительно безлюдным – во время дождя, даже слабого, на вечерних улицах жителей значительно меньше.

– Останови, – попросил он водителя, – хочу немного пешком пройтись.

Накинул на голову капюшон плаща и вышел на улицу. Шел мимо стройных рядов старых, еще XIX века, зданий, освещенных больше яркими рекламами, чем стилизованными под старину фонарями, поглядывал косым взглядом на витрины магазинов, любовался прямыми широкими улицами и грустил.

Уже подходя к решетке, огораживающей выкупленный Сахно дом и прилегающий участок с маленьким, но очень уютным садиком, увидел у самых ворот «Мерседес» с бросающейся в глаза эмблемой прокатной фирмы на двери. Обошел его со стороны багажника и остановился.

Она сидела на мокром капоте, с каким-то небрежным изяществом поставив высунувшуюся из высокого разреза на юбке стройную ногу на круто повернутое колесо, курила, зажимая сигарету в кулачке, а по лицу скатывались то ли капли дождя, то ли слезы. Заметив Николая, решительным движением отбросила сигарету, встала, сделала два шага, остановилась прямо перед ним и медленно сказала:


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю