Текст книги "Красные полковники. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Илья Бриз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Девушка бросила ненужную уже книгу на диван, вскочила и, буквально пролетев пару метров, отделяющих ее от компьютерного кресла, в котором сидел парень, обвила его шею руками:

– Правда любишь?

– Угу… – только и смог протянуть Гришка, утопая в этих, вдруг оказавшихся так близко красивых Веркиных глазах.

Ее губы действительно оказались сладкими. А еще и пухлыми, и мягкими. Поцелуй был таким долгим, таким… Парень пришел в себя, только когда понял, что уже давно не дышит. Оторвался, но родные карие глаза, на его счастье, никуда не делись. Она, тоже пытаясь отдышаться, откинула вверх подлокотник кресла и устроилась на его коленях, опять обняв за шею. Ее вес на его ногах… Это было так здорово, так приятно, но… Он же не железный!

Вера почувствовала выпуклость под своими бедрами, язвительно и довольно улыбнувшись, победно произнесла:

– Ты у меня будешь первый!

Еще один долгий сладкий поцелуй. И добавила:

– Когда заслужишь.

Гриша еще не пришел в себя, но, обнимая девушку – свою девушку! В этом можно было уже не сомневаться, – понял, что с ней он никогда не соскучится.

– А все-таки, – он гладил ее такую податливую теперь спину, чувствовал на своей груди ее полные груди через одежду, смотрел в ее карие глаза, – ты у меня, Верка – стерва.

– Не нравится? Не ешь! – последовал незамедлительный довольный ответ.

– Нравится! Еще как нравится. – Гришка с удовольствием потерся носом о ее такой милый носик.

– Только, Гришенька, – из ее голоса внезапно исчезли все победные и торжествующие нотки. Она чуть поерзала на коленях парня, но этот мешающий бугор на его брюках почему-то никуда не пропадал, – только не сейчас. Я еще не готова.

Он гладил ее спину, прижимал к себе ее всю, с неизвестно откуда появившейся дрожью в хрупком девичьем теле, и молчал, зарывшись носом в густые каштановые волосы…

* * *

– Надо признать, что от вашей работы уже есть приличный эффект, – высказался Штолев, просматривая текущие мировые сводки.

– Какой? – спросил Кононов-старший, не отрываясь от экрана компьютера. Что у него там было, страница Интернета или изображение через окно пробоя, Николаю со своего места не было видно. Они сейчас сидели в операторской вдвоем.

– Количество захватов заложников за последние полгода уменьшилось на порядок. Смысл захватывать, если антитеррористические спецслужбы, как правило, узнают от «Красных полковников» о местонахождении заложников почти сразу после акции?

– Гришкина работа, – довольно ответил Геннадий, гордясь за брата. – Он у нас сам не свой людей спасать.

– Оборот наркотиков довольно заметно упал, – продолжил Штолев.

– А вот это уже мы с Сашей постарались. Находим и сливаем властям координаты баз наркоторговцев, где только можно. Только Сахно говорит, что все это на данном уровне бессмысленно. Капля в море. Надо заставить работать соответствующие спецслужбы. Но это можно будет сделать только после смены власти – как у нас, так и за рубежом.

– У нас? – удивился Штолев.

– Конечно. Определенные шаги в этом направлении уже сделаны. Выбраны кандидатуры тех, кого стоит поднять на самый верх. Понемножку сливается компромат противоборствующим кланам, которые сейчас у власти. Как следствие – напряженность между ними растет. Саша хочет, чтобы они сами себя уничтожили. Но сначала надо развязать войну мафий между собой на всех уровнях. Соответственно, с теми же самыми целями.

– Серьезные замыслы, – сказал Николай после паузы. – А дальше?

– Ты поговори на эту тему с Сахно. Он у нас идейный вдохновитель и основной разработчик планов. У Саши и знакомств, и знаний в этой области побольше, чем у нас, всех вместе взятых. Один тесть-олигарх чего стоит.

– Да, Рапопорт всегда силен был, а сейчас вообще такое на биржах творит… Хотя олигархом его я бы не назвал. В политику он же вообще не лезет. При Союзе, кажется, директором какого-то заводика был. А потом с таким нюхом на то, что будет давать прибыль, а что нет, хорошо развернулся.

– Угу, – ухмыльнулся Кононов, – с такой инсайдерской информацией, что мы ему поставляем, и учитывая, что Лев Давыдович сам отнюдь не дурак…

– Так все, что вы добываете, достается Рапопорту? – удивился Штолев.

– Точно. Зачем нам самим светиться? Сначала он прилично нам на счета переводил, потом просто подписал бумагу на контрольный пакет акций своей корпорации. Затем вообще перестали что-либо считать. Смысл? При желании можно хоть полмира за достаточно короткий срок под себя заграбастать, только вот в результате может начаться Третья мировая. Как только на Западе поймут, что деньги утекают у них, как вода между пальцев, причем в Россию, так сразу и начнут применять свои демократические методы убеждения с помощью атомных авианосцев и морских пехотинцев. А оно нам надо? Правильно Саша говорит: тоньше надо работать, тоньше.

– Ого! – не удержался от возгласа Штолев.

– Что ты там нашел, Фридрихович? – тут же спросил Кононов.

– А ты взгляни, – Николай развернул монитор. Гена вгляделся:

– Действительно, очень ценный документ. Основные данные большинства ликвидаторов спецслужб Евросоюза, где находятся и как штатно вооружены. Список проведенных акций за последний десяток лет. И еще громадный файл с данными отстрела их стволов. Получается, бери любой, убирай, кого хочешь, выбрасывай оружие в Марианскую впадину, но по пуле все стрелки пойдут на кого-то конкретного из членов Евросоюза?

– Именно! – согласился Штолев. – И в нужный момент мы этим обязательно воспользуемся.

– Будем сами отстреливать? Коля, ты думаешь, что говоришь? – Геннадий был одновременно удивлен и испуган.

– А почему нет? – усмехнулся Николай. – Тебе жалко лидеров чеченских сепаратистов, засевших в Англии, Турции и Эмиратах? Или наркобаронов, делающих огромные бабки на человеческих жизнях?

– Ну, нет, конечно, – смутился Кононов, – но я никогда еще не стрелял в людей.

– А не люди они, – уверенно ответил Штолев. – Звери, но никак не люди. Во всяком случае, в тех, кто хладнокровно строит свои планы на человеческом горе, я стрелять буду совершенно спокойно.

Геннадий задумался. Если бы он хоть на минутку мог представить себе, что вот только сейчас задумал Николай?! Тогда, может быть, серьезно испугался.

Штолев же… Найти для каждого члена их команды, включая еще очень молодого Григория, подходящую кандидатуру для ликвидации. Насильника-педофила, бандита или убийцу. Задокументировать на видео их преступления и в нужный момент подкинуть каждому необходимый файл. Надо психологически закаливать всех. Слишком на трудную тропу они вступили, чтобы не быть готовыми стрелять при первой необходимости. Николай отлично понимал, что затягивает своих друзей на опасный путь, но другого варианта не видел. Иначе как победить в этой неравной борьбе их маленькой команды против всех темных сил планеты? Громко и слишком пафосно звучит? Может быть, но против правды не попрешь – их всего-то пятеро.

* * *

– Больше полутора тысяч корней.

– Сколько-сколько? – Гришка даже присвистнул от удивления.

– Повторяю для особо непонятливых: при такой мощности у меня получилась система из черт знает какого количества уравнений, где положительных корней ненамного меньше двух тысяч. – Гольдштейн еще вчера понял, что справиться с последними формулами он сам в одиночку никогда не сможет. Здесь нужны десятки, если не сотни математиков с соответствующими вычислительными мощностями.

– Нам придется на ощупь подбирать конфигурацию полей, чтобы найти хотя бы один из возможных вариантов решения. Нащупаем, там уже уточнить можно будет буквально за десять минут.

– Как же, нащупаешь. Почти три десятка переменных и триллионы их возможных комбинаций. Это, Витя, называется метод научного тыка. – Энтузиазм Григория падал прямо на глазах. – А как ты определишь, что хотя бы близко к удачному варианту конфигурации подобрался? Каждый раз тыкать в пробой этот блин от штанги?

– Есть способ. Я всю ночь думал. Можно вообще ничего туда не вставлять. Настраиваем координаты прокола, ну, скажем, на десять метров. Там в фокусе помещаем антенную решетку любого из наших имеющихся аппаратов информационного пробоя. Берем один из возможных вариантов конфигурации полей, запускаем физический пробой и затем включаем информационный. Если оказываемся относительно близко к нужной нам комбинации, то получаем хоть какой-то резонанс. – Глаза у Гольдштейна после бессонной ночи были красные.

– А ты пробовал так на существующих информационниках? – Гришка задал этот вопрос как-то отстраненно. Видно было, что одновременно он о чем-то напряженно думает.

– Нет. А зачем? – удивился физик. – И так ведь понятно, что будет работать.

– Как это зачем? – глаза парня по-прежнему были затуманены. – Это же связь.

– Чего с чем? – не понял Виктор.

– Мгновенная связь без ограничения по скорости света, как у тахионных полей. – Парень, похоже, опомнился и встряхнулся. – Давай прямо сейчас проверим?

Гольдштейн почесал затылок и удивленно и вместе с тем уважительно посмотрел на Григория.

– С этой точки зрения на пробой я почему-то даже не подумал взглянуть. Если мы когда-нибудь сможем обнародовать открытие, то за данное решение Нобелевка будет твоя, мой молодой друг.

Гришка немедленно расцвел во всю свою веснушчатую мордаху.

* * *

– Коля, зачем? У нас и так полно работы, а тут еще эти твои игрушки, – Гольдштейн говорил очень недовольным голосом, но термин «дисциплина» ему был все-таки знаком.

– Это не игрушки, Витя. Мы все должны быть готовы защитить себя и открытие в любой ситуации.

Штолев настоял, чтобы все члены команды и все взрослые из их семей прошли курсы самообороны и стрельбы из автоматического оружия. В подземном тире СБ фирмы теперь достаточно часто звучали выстрелы.

– Не умеешь – научим, не хочешь – заставим, – ласково приговаривал Николай и в очередной раз валял относительно тщедушного физика по матам спортзала.

– Поздно уже в моем возрасте мускулы накачивать, – стонал Гольдштейн под грузом штанги, лежа на тренажере.

– Не выдумывай, Витя, – отвечал Штолев, лично разминая мышцы ученого на массажном столе. – Какие твои годы? Даже тридцати еще нет.

– Столько времени на эту глупость тратится. – Виктор буквально растекся по деревянной полке сауны.

– Два-три часа в день – это не так уж и много. Зато, ну хотя бы в зеркало глянул, ты у нас уже не тот хилятик, каким был еще вчера. А всего-то пара недель занятий пока прошла.

Кононов-старший не сказать что относился к тренировкам спустя рукава, но без особого воодушевления. Это Сашке Сахно хорошо: на чертову дюжину лет старше, а в форме всегда себя поддерживал. Вот потом, после занятий затащить Ленку в отдельный номер сауны и расслабленно посидеть там полчасика, любуясь обнаженной женой – это другое дело. Вроде бы не первый год вместе, двое детей у них – старший первый класс заканчивает, а привыкнуть, что эта чудесная женщина всегда рядом с ним, не может. Или не хочет?

Младшему брату понравилось стрелять из автоматов или, как утверждает Штолев, штурмовых карабинов. Отсекать мягким нажатием указательного пальца на спусковой крючок ровно два, три или четыре выстрела, даже если переводчик огня стоит на режиме автоматической стрельбы? Это как в том старом фильме: «Элементарно, Ватсон»! На длинных очередях задирает ствол, и пули уходят не туда? Тут надо вовремя остановиться, чтобы зря не тратить боеприпасы, или, если есть определенный навык, то скомпенсировать увод ствола.

– Коль, а какой автомат сейчас считается лучшим в мире?

– Слишком сложный вопрос. Все зависит от тех требований, какие к нему предъявляют.

– А на твой взгляд?

– Вероятно, израильский «Тавор», – ответил Штолев, ненадолго задумавшись. – Относительно легкий, достаточно компактный. Выполнен по схеме «буллпап». Очень удобен в применении. Приклад на одной оси со стволом обеспечивает высокую точность стрельбы очередями. Самый существенный недостаток, по уверениям специалистов, – значительная цена даже при крупносерийном производстве. За тысячу баксов эта штурмовая винтовочка стоит. У нас его раздобыть практически невозможно, поэтому ты, Гриша, осваивай «калаш» в совершенстве.

– Ксюху-то? Да я из «укорота» с полутора сотен метров движущуюся мишень с первого раза снимаю, – гордо заявил парень.

Нанятая специально для трех женщин инструктор по самообороне была довольна. Платят прилично, а работы не очень-то много. Три часа в день – это разве нагрузка? Все остальное время можно тратить на собственное усовершенствование. Конечно, из старшей профи не сделаешь, Наталье Львовне все-таки уже тридцать восемь. Но защитить себя от пьяного недоноска, которых у нас, увы, хватает, она теперь сможет легко. В крайнем случае, выпустит в живот придурку пару пуль из пистолета. Стрелять Сахно научилась достаточно хорошо. С Кононовой ситуация получше. Моложе потому что. А вот девушка… Гибкая, быстрая и мгновенно все схватывает. А стреляет как…

У девчонки неожиданно открылся талант быстрой снайперской стрельбы из пистолетов. Если в первые дни Вера смотрела на оружие, как на что-то ужасное, совершенно не подходящее для ее якобы слабых женских ручек, то потом, когда немного приноровилась… Сначала девушка держала тяжелый для нее ПММ двумя руками. Затем сумела уверенно стрелять с одной. А еще через несколько дней тренировок, неожиданно для самой себя, научилась перебрасывать пистолет из правой руки в левую и продолжала вести огонь по мишеням нисколько не с меньшей точностью до окончания патронов в магазине оружия. И все равно после первых занятий в тире руки прилично побаливали. Постепенно привыкла и стала получать удовольствие, когда начала выбивать значительно больше очков, чем обычные охранники фирмы.

– Папка, давай на скорость! – подкалывала Верка отца.

Сахно старался, но неизменно проигрывал. Как так, он пусть и бывший, но боевой офицер, а дочь, которой еще семнадцати не исполнилось, стреляет из пистолета значительно точнее и на пару секунд быстрее опустошает двенадцатизарядный магазин?

Штолев неизвестно откуда раздобыл персонально для Веры два относительно легких ГШ-18. Впрочем, от штатных бронебойных патронов 7Н21 пока все-таки пришлось отказаться. Отдача от обычных парабеллумовских была ощутимо меньше. Вот тогда-то девушка и развернулась. Минимум час ежедневно в подвальном тире она самозабвенно стреляла с двух рук. И ведь с каждым разом у нее получается все лучше и лучше! Экзамены на аттестат о среднем образовании в гимназии на носу? Какая ерунда! Она и так отличница. Хочется с Гришенькой больше времени проводить? Иногда и в оружейке, пропитанной запахами металла, масла и пороха, можно позволить милому себя обнять и крепко-крепко поцеловать. Впрочем, после стрельбы они все равно поедут к нему домой делать ее уроки. Разве можно делать домашнее задание, не целуясь? Это, как Виктор говорит, нонсенс. То есть не имеет никакого здравого смысла.

Вот только сразу, как только любимый начинает ее ласкать, у него на брюках появляется довольно твердый выступ. И что с этим делать?

* * *

Семьдесят четыре секунды на переконфигурацию полей антенной решетки, восемь на запуск аппаратуры пробоя, автоюстировку и еще пяток на включение информационного прокола. Опытному взгляду на графики достаточно всего двух-трех секунд для анализа результата и определения отсутствия резонанса между системами. Итого полторы минуты вынь да положь на каждый эксперимент. Все максимально возможно автоматизировано, но меньше никак не получается. Да еще и все измерения только ночью, когда уровень электромагнитных помех заметно снижается.

Весеннюю сессию Гришка уже давно сдал. Поэтому минимум пару раз в неделю он может подменить старшего друга в ночных бдениях. Дядя Саша запретил Гольдштейну сидеть каждую ночь в отделе. Или он сам, или Николай вечером почти насильно забирают Виктора из лаборатории и отвозят домой. Несмотря на кажущуюся простоту экспериментов (все действия максимально автоматизированы), изматывают они прилично. Слишком однообразны действия оператора опытной установки. Через полчаса взгляд замыливается и на анализ графиков уходит несколько больше времени. Поэтому приходится делать перерывы, чтобы окончательно не свихнуться от этой однообразной работы.

Григорий уже собирался сделать очередную паузу, чтобы попить кофейку, проверить через аппаратуру пробоя – вроде бы уже сотни раз смотрел на нее во всех видах, а все равно хочется еще раз взглянуть – как там его Верочка спит.

Стоп! Что-то на последнем графике отображения потребляемой мощности было не так. Огибающая чуть-чуть плавала. Парень повторил эксперимент с той же самой конфигурацией полей. Опять плавает. А если совсем немного, всего на пару процентов, изменить только один из множества параметров? Чисто. Никакого плаванья. В другую сторону? Есть! На графике появились четкие зубчики.

Как там Витя говорил? Десять минут на уточнение конфигурации полей после того, когда хоть один из параметров будет нащупан? Фиг вам! То бишь индейское национальное жилище. Два часа как проклятый Григорий не отрывался от аппаратуры.

* * *

Н-да, картинка. Николай Штолев, первым приехав в отдел, замер, как только открыл дверь лаборатории. Гришка спал, сидя за столом и устроив свою лохматую голову на руках поверх закрытого ноутбука. Но вот вся большая комната… Прямо по центру была внушительная горка брусков из, как пишется в полицейских отчетах, блестящего желтого металла. На первый взгляд – тонны полторы, не меньше. Как же парень в одиночку-то все это перетаскал? Дальний угол под потолок был завален банковскими упаковками различной валюты. Несколько штук из них были порваны, и разлетевшиеся деньги усеивали почти весь пол в лаборатории. Откуда в помещении мог взяться ветер? В другом углу более-менее аккуратно стояли несколько стопок заводских упаковок. Судя по ярким наклейкам – японские ноутбуки. На одной из стопок сверху на боку валялась банковская ячейка с высыпавшимися из нее блестящими прозрачными камешками. Явно ювелирные изделия, отметил про себя Штолев и опустил взгляд. У самых его ног неаккуратной кучей были свалены вперемешку укороченные автоматы Калашникова и израильские «Таворы».

Николай достал сотовый и набрал номер Сахно:

– Доброе утро, Саша!

– И тебе, Коля, того же, – дыхание Александра Юрьевича было несколько учащенным.

– Ты сейчас где?

– На пробежке. Знаешь ведь, что я по утрам с дочкой бегаю.

– Заканчивай и давай в отдел. Тут наш мальчик немного начудил.

– Григорий?

– Да. У него наконец-то все получилось.

– Это то, о чем я думаю?

– Точно так.

– Сам он как? Цел?

– Сладко спит после трудов праведных.

– Хорошо. Скоро буду, – ответил Сахно, заканчивая разговор, и добавил явно уже не в телефон: – Да все с твоим Гришкой в порядке.

Связь прервалась.

* * *

Кононов-младший сидел в операторской, лопал бутерброды с копченой колбасой, прихлебывал горячий кофе из своей любимой четырехсотграммовой кружки и рассказывал:

– Ветер! Это я только потом догадался форточки плотно закрыть. Но все равно сифонит прилично через пробой. Разница атмосферных давлений у нас в Питере и там, – парень взмахнул рукой с бутербродом в сторону лаборатории. – На будущее надо герметичное помещение иметь, чтобы не дуло.

– А зачем ты все это сюда нагреб? – спросил совершенно спокойный Сахно.

– Сам не знаю. Помутнение какое-то нашло. Устал прилично, а тут вдруг физический пробой получился. Хотелось вас всех немного удивить. Я сдуру и начал… – парень пристыженно замолчал.

– Золото из Форт-Нокса? – Штолев уже успел проверить клейма на брусках.

– Угу.

– Как же ты в одиночку столько перетаскал? – удивился Николай.

– Зачем таскать? Я только парочку слитков руками поднял. Потом догадался просто в окно пробоя с самого верха ихних штабелей сталкивать.

– И что теперь со всем этим делать? – Сахно спрашивал не Григория. Нет, он просто размышлял вслух. – Оно сейчас все неликвидное практически. Золото сначала переплавлять надо, банкноты из банковских хранилищ номерами своими нас с ходу засветят. Оружие? В кого стрелять-то собрался?

– Хорошо еще, что перекрытия в доме нормальные. Мог ведь и пол проломиться под таким весом, – добавил Кононов-старший.

– Гриш, а как установка? Устойчиво работала? – Гольдштейна больше всего интересовала аппаратура.

– Да нормально там все, Витя. Хоть сейчас на Луну. Ты логи потом посмотри – у нас запас по мощности почти трехкратный получился. На довольно удачный корень твоих уравнений получилось нарваться.

– На Луну нам пока рано, а вот от всего, что ты натаскал в лабораторию, надо срочно избавляться, – задумчиво произнес Сахно. – Координаты какой-нибудь пещеры есть?

– Персонально для Али Бабы? – схохмил Кононов-старший.

– Зачем в пещеру? Есть лучший вариант. – Штолев подошел к своему рабочему месту, шевельнул мышкой, выводя мониторы комплекса из ждущего режима, быстро нашел какой-то документ и включил распечатку на сетевом принтере.

– Что это? – спросил Геннадий, взяв выползшую из «лазерника» на лоток бумагу. Он сидел ближе всех к принтеру.

– Список подземных законсервированных противоатомных бункеров.

– Всего десять? – удивился Кононов-старший, передавая документ Александру Юрьевичу.

– Это только те, что нам лучше всего подходят. Я на большие подземные базы с атомными реакторами решил не зариться. За ними особый присмотр. Наоборот, выбирал те, которые на первый взгляд не очень-то круты. А всего бункеров, – Николай усмехнулся, – далеко за тысячу. Все, в основном, построены в 50—60-х годах прошлого века, когда Советский Союз готовился к отражению ядерной бомбардировки США.

– Во постарались предки! – хмыкнул Сахно, просматривая список, и повернулся к Штолеву. – Ты туда через информационник заглядывал?

– Десятка три тщательно проинспектировал. Все на первый взгляд в отличном состоянии. Запускай дизельные генераторы и работай. В то время качественно строили. Только сначала надо несколько вопросов решить.

– Конкретнее, пожалуйста, – потребовал Александр Юрьевич.

– Необходимо сначала отключить все линии связи и убрать эти бункеры из всех списков. Они аж в четырнадцати серверах различных министерств присутствуют. Включая ФСБ, ГРУ и сам Совмин.

– Решаемо, – встрепенулся Гришка.

– А у вероятного противника? – задал вопрос Сахно.

– В списках ЦРУ всего четыре десятка советских бункеров. Наших среди них нет. Умело КГБ хранить секреты, – улыбнулся Николай.

– Бумажные архивы? – не унимался Александр Юрьевич.

– Список местонахождения всех экземпляров пакетов документации, включая строительную, имеется. Подчистим немного попозже.

– Хорошо. Дальше?

– Самый важный, с моей точки зрения, вопрос – это куда девать тепло от дизелей? Инфракрасное излучение мгновенно обнаружат со спутников, как только мы расконсервируем бункеры. – Коля с надеждой посмотрел на Гольдштейна. Тот закурил и задумался.

– Вот это как раз просто, – для Гришки, похоже, никаких нерешаемых проблем никогда не было и в принципе быть не могло. – Делаем два окошка. Одно на вытяжку в какой-нибудь горной пещере на высоте паре километров над уровнем моря, где атмосферное давление низкое, другое вообще в любом первом попавшемся месте, где воздух посвежее и относительно прохладный. Размерами окон дросселируем получившуюся вентиляцию. Элементарная задача для систем автоматического регулирования. Сможем поддерживать необходимую температуру с точностью до четверти градуса.

Остальные члены команды переглянулись. Действительно просто.

Глава 6

Все наворованное Кононовым-младшим барахло за каких-то полчаса дружно перетащили в предшлюзовую камеру аварийного выхода одного из облюбованных Штолевым бункеров. Так как окно можно было позиционировать достаточно точно, то кто-то просто брал брусок в руки и передавал его другому уже по ту сторону пробоя, где золото относительно аккуратно укладывалось в штабель. Неосторожный Гришка первым задел рукой край окна. Граница пробоя просто спружинила.

– Интерференция полей на самом краю. Так и должно быть, – отмахнулся Гольдштейн на вопросительный взгляд парня и подал ему следующий брусок.

Целые банковские упаковки тоже перекидали и сложили довольно быстро, а вот рассыпавшиеся пачки банкнот пришлось сначала сметать шваброй в угол комнаты, складывать и перетягивать скотчем.

– Где и когда будем размешать заказы на блоки для аппаратуры физического пробоя? – задал мучивший его вопрос Виктор.

– Дженерал Электрик, Ай-Би-Эм, Супермикро, Хьюлетт Паккард тебя устроят? – усмехнулся Сахно. – У них там с Пентагоном нынче сплошь безбумажная документация. Воткнем наши схемы в список внеочередных заказов. Они сами спроектируют блоки по твоему техническому заданию, соберут нужное нам количество, протестируют и отвезут на один из транзитных складов. Нам останется только забрать их через пробой и подчистить, где надо, финансовую и конструкторскую документацию. При их объемах несколько сотен дополнительных блоков пройдут незамеченными. Конечно, кое-где все-таки придется поставить подписи ответственных лиц, но я думаю, что с этим мы как-нибудь справимся. В общем-то, все равно, подо что списывать. Новая аппаратура для обзорного локатора «Раптора» или головки самонаведения для тяжелых противокорабельных ракет. Номенклатура военных заказов там огромная. Воткнем в какие-нибудь. А даже если наткнутся при ревизии на след от наших заказов – спишут на воровство. У них там это ничуть не меньше принято, чем в нашем нынешнем ВПК.

– Ты это серьезно, Саша? – удивился Кононов-старший.

– А почему нет? Смысл нам самим заморачиваться производством или размещать заказы на наших предприятиях? И опять-таки из западных комплектующих. Наших ведь производят мало, да и качество… Тут мы только лишнее внимание можем привлечь, а там… За все будет уплачено из фондов Министерства обороны США. Что такое несколько заказов на две-три сотни тысяч долларов на фоне их многотриллионного бюджета? Или тебя будет грызть совесть за бедных американских налогоплательщиков?

Геннадий не ответил. Надо честно признать, что кошельки штатовских граждан его особо не волновали.

* * *

– Связь через пробой у нас есть. Мгновенная и никак не засекаемая. Так? – рассуждал вслух Григорий.

– Так, – согласился Гольдштейн, закуривая.

– Генератор только для информационного прокола на окошко диаметром в один миллиметр или меньше мы при желании можем сделать совсем мизерных размеров. Так?

– Без проблем, – опять согласился Виктор.

– Дядя Саша дал задание разработать технику безопасности при хождении через пробой? Так?

– Затакал уже, Гришка! – не выдержал физик. – Прямо не можешь сказать, к чему ты клонишь?

– Мы должны сделать устройство для экстренной эвакуации из любой точки планеты! – сделал, наконец, вывод из своих рассуждений Кононов-младший.

– М-м-м… В этом что-то есть. – Гольдштейн почесал голову, не выпуская сигареты из руки. Пепел рассыпался в его черных волосах.

– Витя! – воскликнул Григорий, но, как всегда, было уже поздно.

– А? – Виктор чуть-чуть очумело посмотрел на свою руку с дымящейся сигаретой между пальцев, догадался о причине возгласа Гришки и начал отряхивать свою густую шевелюру от пепла.

– Я предусмотрительный, – заявил он. – У меня здесь в запасе несколько комплектов одежды есть. Перед тем как уезжать, залезу под душ. Давай ближе к нашим баранам. Как ты себе представляешь эту экстренную эвакуацию?

Григорий тоже почесал затылок. Ему было проще – парень был некурящим.

– В бункере под постоянным питанием генератор физического пробоя в дежурном режиме.

– Позиционирование?

– Чуть меньше полуметра перед нашим микрогенератором-информационником. Его можно выполнить в виде браслета-маячка.

– Реализуемо, – согласно кивнул головой Гольдштейн.

– Нажимаешь кнопку на браслете. Проходит команда на включение физического пробоя. Шаг, и ты эвакуирован. Как только сигнал маячка обнаруживается в бункере, то портал – пробой ведь можно так обозвать? – выключается.

Виктор потеребил кончик носа и посмотрел на Кононова-младшего:

– Стоит добавить в браслет какой-нибудь физиологический датчик, ну, скажем, пульса. Анализируется современными программами достаточно просто. Компьютер в бункере всегда может поднять тревогу и известить о ненормальной ситуации других членов команды.

– Элемент пассивной безопасности? Годится. Тогда можно засунуть в этот браслет еще «блютуз», и с помощью стандартной радиогарнитуры у нас будет отличная, очень сложно подавляемая связь через канал информационного пробоя.

Гольдштейн опять почесал затылок. В этот раз уже без сигареты. Посмотрел на часы.

– Сегодня уже не успеем американцам техзадание на микрочипы для браслета написать. Тренировка через сорок минут. Опаздывать никак нельзя. Коля меня лишних полчаса на матах валять будет, если опять задержусь.

* * *

«Секретно». Большинство документов в неизвестно откуда взявшемся разделе были под этим грифом. Хотя хватало и файлов, которые относились к «Совершенно секретно» и даже к «Особой важности».[21] Кто и зачем положил эту не просто горячую, а буквально обжигающую информацию на винчестер личного ноутбука Полонского? Досье на десятки высших офицеров и генералов Российской Федерации, некоторых госчиновников, структура и подробное описание органов, отвечающих за охрану всей властной верхушки государства, и, что самое интересное, компромат на самого президента, премьера и их ближайшее окружение. Очень неприглядные дела, показывающие коррумпированность как всего находившегося у власти клана, так и его противников. Кто-то прямо подталкивал генерал-майора к вооруженному мятежу против нынешней власти в России. Ну, а зачем еще в разделе оказались досье на людей, которые так же, как и он сам, были очень недовольны существующим положением на Родине, но опять-таки вынуждены молчать, понимая, что одними словами делу не поможешь? Людей в первую очередь военных, на которых можно было положиться?

Вопрос на вопросе. Стоп. Для начала остро необходимо решить для самого себя главный – зачем?

Дмитрий Алексеевич еще раз просмотрел список секретных документов, может быть, намеренно оттягивая ответ на этот вопрос. Хотя отлично понимал, что персонально для него как офицера выбора, в общем-то, не существует. Он ведь присягу, в конце концов. Родине давал, а не этому компрадорскому правительству. Да и государство, которому присягал тогда – в 1988-м, когда он поступил в военное училище, – было совсем другим. Сколько в 91-м курсанты уже старших курсов между собой спорили: армия обязана была встать на защиту существовавшего именно тогда конституционного строя – Советского Союза? И январский референдум[22] того года отлично показал, чего желает народ страны. В конце концов, какая к чертям разница, как это государство называется? СССР, Российская Федерация или даже Киевская Русь? Родину он обязан защищать от любых врагов, включая внутренних. А если – как неумолимо следовало из представленных документов – нынешняя власть намеренно или нет, но предает Родину? Передаются Штатам последние разработки советских ученых, на смешных условиях даются западным инвесторам концессии, разворовывается национальное достояние, а сам народ спаивается?