Текст книги "Город ненужных детей"

Автор книги: Илья Аркадьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Евгений припарковал свой автомобиль у подъезда элитного многоэтажного дома. Чтобы точно сказать, надо считать, но Павел сразу прикинул, что стоимость квадратного метра жилья в этом доме никак не может быть ниже цены всей его двухкомнатной квартиры, а автопарк у дома – каждая машина на парковке стоит несколько его квартир.

– Если представители нашей власти тоже живут в таких хоромах и могут позволить себе такие автомобили, то вот она идеальная презентация борьбы с коррупцией. – Павел никак не мог свыкнуться с несправедливым разделом богатства страны, что он наблюдал сейчас своими глазами.

– Паша, ты головой ударился? – Женя засмеялся. – Какая борьба? Коррупция наша национальная идея. На этом вся страна держится.

– Да, – подтвердил Андрей. – Орите сколько хотите о борьбе с коррупцией, но все видят, что она развивается в обоих направлениях – режим получает финансовую помощь от экономической элиты, а та – политические услуги от правительства, прибирая к рукам национальные ресурсы. И все при деньгах, но только не загнанный в рамки своего скромного дохода остальной народ.

«Мне раньше приходилось чувствовать себя ущемленным и обделенным, но сейчас, расхаживая по дорогущей плитке двухсотметровой квартиры с джакузи на балконе, который соизмерен моей комнате, видя сделанную на заказ мебель и просчитывая в голове цену здешней электроники, наблюдая за «умным домом» в действии, я чувствую себя ничтожеством. Я таракан, которого можно прихлопнуть башмаком, а Они – Боги. Они придумывают бредовые законы, тыкая в них наши рожи, указывая, как нам жить, что нужно делать, а что нельзя. Уже нет такого понятия «Нам можно делать», осталось только «надо» и «нельзя». Им плевать, доживем мы до завтрашнего дня или сгнием, но законы соблюдать обязаны, чтобы их жопы себя уютней чувствовали. А для них нет законов – они живут (не выживают, а живут!), лишь соблюдая элементарные правила игры. Мне нужно вкалывать, чтобы заработать на хлеб, а им – лишь потрудиться протянуть руку и оторвать часть бюджета, чтобы купить новую яхту».

– Жендос, мне кажется, или у вас тут даже солнце ярче светит. Не то, что в нашей помойке. – Дрон отпил виски из стакана.

Павел встал рядом с ними на болконе и прикурил. Минуту назад он решил воспользоваться случаем пребывания в Городе и сделал телефонный звонок. Полминуты в динамике играла «Only you» Элвиса Пресли, но на звонок на другом конце так никто и не ответил.

– Братишка, тут нельзя курить. – Строго сказал Женя.

– Да ладно, мы же на балконе. – Андрей затупился за товарища.

– Вообще нельзя курить в жилых помещениях – соседи могут копов вызвать.

– Жесткие же у вас нравы. – Павел еще раз глубоко затянулся и бросил недокуренную сигарету с балкона. – Где же у вас курят?

– В специально отведенных для этого местах. – Хозяин квартиры решил не возражать по поводу брошенной сигареты и быть дружелюбным к своим гостям. – Кафе, бары, клубы, рестораны – везде под запретом. Хотя, есть тут места, знаю некоторые. Эй! А у вас что ли другие законы? Слушайте, прикольно, говорим «у вас» да «у вас» будто в разных городах или странах живем.

– Нет, Женька. – Андрей ответил на усмешку друга угрюмым выражением лица. – Мы живем в одной стране, но в разным мирах. Вы живете в беззаботности, – он обвел руками вокруг себя, – а нам приходится каждую копейку считать, чтобы до зарплаты дожить. А законы – да ну их! Мы не собираемся соблюдать законы, ущемляющие наши права. Мы свободны. – Он подошел к журнальному столику и налил себе еще виски. Причем, грамм по двести он налил себе и Павлу. Андрей понимал, что у себя он не позволит так легко распивать восемнадцатилетний односолодовый шотландский напиток, так что скромность сейчас точно ни к чему.

– Ладно вам, парни, дружбаны, без обид. Я сам согласен, что это не справедливо, но се ля ви. – Женя развел руками. – Ничего не поделать.

– Поделать. – Андрей подошел к нему в плотную, и, не спуская с него глаз, отхлебнул немалый глоток из своего стакана. – Откажись от своих благ и раздай тем, кто там, за стеной, нуждается в этом больше чем ты, умирая от голода.

– Андрей, ты же меня знаешь. – Он уселся на кожаное кресло. – Я могу дать тебе бабла на листовки и прочую дребедень, но менять свой образ жизни я не собираюсь.

– И за это спасибо. – Андрей подошел к креслу и стукнул свой стакан в знак мира об его стакан.

Павел заметил, что он с Андреем второй стакан уже допивают, в то время как угощавший их Евгений выпил только половину своего первого, да и то наливал он себе меньше, чем налили себе гости. Но в употреблении наркотиков Евгений набирал горазда большие обороты: за три часа он с небольшим перерывом два раза втянул ноздрей дорожку кокаина из подаренного Андреем пакета.

Все, кто торгует кокаином в Городе, разбавляют наркотик крахмалом или чем-либо еще. И клиентура местных барыг это знала, Евгений в том числе, но все равно все покупали, так как мало у кого была возможность выйти на альтернативные каналы. А Белогородцев мог достать хоть не идеально чистый кокс, но чище этого Женя еще не пробовал. Так и завелась их дружба, основанная на взаимной выгоде – кокаин взамен на услуги. Обеспечивать одеждой своего дилера ранее не входило в перечень этих услуг, но сегодня Евгений сделал исключение – выдал Андрею и Павлу кое-что из своего гардероба. Все трое были одинаковой комплекции и роста, так что с размерами проблем не возникло. Когда гости переоделись, Женя взял их одежду и с цинизмом выкинул ее в мусорную корзину и еще придавил ботинком со словами «Что на вас сейчас – все оставьте себе, братаны».

Привет, братишка!

Не отгадаешь, где я сегодня побывал! Это реально райская жизнь – Центр! А мы – реально в дерьме как мухи копошимся. Теперь я перестал винить тамошний народ, купающийся в своем богатстве, в том, что мы тут крохи со стола собираем, а они в это время живут припеваючи, ни в чем себе не отказывая.

Да я и сам бы так же жил, пустите меня только в этот огород. Я бы по грядкам только и бегал, да к цыпочкам в гости захаживал!

У них вздыхаешь полной грудью и понимаешь, вот он – запах беззаботности. Свободой там и не пахнет, но жить без забот, позволять делать все, что захочется, не думать, хватит ли денег до зарплаты – те жители получают все это сполна. Им пофигу, сколько чего стоит. Безразлично, кто и что говорит об их жизни.

Братишка, мы объездили три клуба, и вот что я тебе скажу – даже самый паршивый клуб в центре далеко позади оставит наш «Fresh lounge Bar», который, к слову, на днях уже второй год подряд получил премию «Лучший бар периферии».

Да, эти ребята реально знают толк в таких вещах, как тусовка. Я этот вечер не забуду никогда, как память о прекрасно проведенном времени и подтверждение того, что тут мы совсем зря тратим свою жизнь на выживание, потому что здесь жизни нет, а ТАМ ее предостаточно. Это было лучшее время моей незавидной жизни.

Всего хорошего тебя, братишка. Еще напишу потом.

Получив уведомление о прибытии такси, Женя, Андрей и Павел спустились на улицу и уселись в открытые водителем двери.

– Ща поедем для начала на набережную. – Евгений обернулся с переднего сиденья назад к ребятам. – Там самые подходящие кафешки для пре-пати.

– Надеюсь, там кормят, а то я с голода помираю. – С некоторой злобой сказал Павел, уставившись в окно. Он всматривался в витрины магазинов, ресторанов, рекламных щитов, на припаркованные машины, шикарно одетых людей, чистые улицы – и весь этот слепящий шик зарождал в Паше ненависть к самому себе за то, что он не принадлежит к этой касте людей.

– Лично я надеюсь, – Андрей засмеялся, – что там наливают, а то я уже трезветь начал.

– Братаны, побухаем и поточим – все будет в поряде, не сомневайтесь. – Не стесняясь водителя, Андрей втянул ноздрей еще дорожку.

Кругом рекламные щиты и перетяжки. Но что бросается в глаза – ни одна реклама не имеет подтекста, что с их товаром тебе будет сопутствовать успех или что их товар достоин только лучшего потребителя. Эти понятия для обитателей здешних мест и так очевидные. Если ты можешь себе позволить хоть что-либо из их рекламы, ты уже успешен, ты по определению достоин всего, и ты в состоянии купить себе весь магазин этого производителя, или даже их фабрику. Эта реклама лишь напоминает своим потенциальным клиентам о существовании бренда, но уж никак не пытается сказать: «Ты достоин», «Это сделает тебя успешнее», «С этим ты будешь солиднее», «Именно это и только это определяется твой статус», «Без этого Вы не будете идти в ногу со временем» и т.д.

Среди рекламных щитов различных товаров попадались афиши концертов мировых звезд. «Они могут сколько угодно говорить о нарушении свободы слова и прав человека в стране, но все равно эта страна для них как денежный мешок, а бабло стричь звезды любят».

«ААААААААААААААААА!!!!!! БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ», – орал Паша в экстазе на танцплощадке одного из двух самых лучших клубов Города под живое выступление известного голландского ди-джея, вошедшего в этом году на четвертое место в десятке лучших ди-джеев планеты. Несмотря на все веселье, Павел мучился от желания покурить – для него алкоголь и никотин вещи не разделимые. Только в клубе он выпил три коктейля, а до этого в пафосном баре, куда их повез друг Женьки, еще два стакана опрокинул. И в кафе на набережной он от стакана с коктейлем не отказался («Он сказал «кафешка»? – обратился Паша к Дрону, когда они вошли. – Он наших кафешек не видел! Эта кафешка на порядок лучше почти всех наших заведений с вывеской «Ресторан»).

И во всех этих заведениях – кафе, бар, клуб – у Паши в глазах рябило от такого количества знаменитостей, подъезжающих к дверям заведений на дорогущих машинах и экстравагантно одетых. А сколько кругом красивых барышень?! Павел понимал, что они сюда приехали конкретно за сексом ради подарков и денег, но у каждой мечта «уцепить и не отпустить» того единственного, кто будет спонсировать прихоти до конца жизни, или хотя бы ближайшие пару лет.

В кафе на набережной пока Женя бегал от стола к столу, здороваясь со знакомыми (Павлу стало понятно, почему тот отказался расположиться в кальянном зале – сам он хотел туда лишь из-за того, что там можно курить и сигареты а в других залах нельзя, но Женя на это ответил, что «в кальянной нет движухи, а это, брат, главное сегодня!»), Павел глаз не отрывал от, как он сам себя называл, короля отечественного рэпа, дающего интервью музыкальному каналу. Потом девушка-репортер подошла к какой-то переборщившей с косметикой женщине с силиконовой грудью и маленькой собачкой, и Паша, уплетая пасту с лососем за обе щеки, все пытался вспомнить, что это за кукла такая. Но так и не вспомнил.

«В Городе я бы точно бросил курить – тут, блин, одни запреты».

Не пересилив желание потравиться никотином, Паша зашел в кальянную и сел за барной стойкой. Выкурил две сигареты подряд и собрался возвращаться, как, плавающей походкой подошел Жендос и, обнял нового друга за плечи, обратился к девушке-бармену:

– Сестренка, плескани нам по Джеку.

– Жендос, смотрю, ты тут постоянный гость.

– Я постоянный гость во всех модный местах, братишь. И никуда от этого не деться – не будешь светиться – забудут.

Они стукнулись стаканами и залпом их осушили.

– Павлуш, как тебе тут? – Женя огляделся.

– Честно? Круто! И сижу здесь и сравниваю свою жизнь с происходящем вокруг. Мы не можем позволить себе даже десятую часть того, что вы, в Городе получаете, особо даже не стараясь. И не то, что позволить – у нас нет даже шанса такую жизнь хотя бы попробовать, понюхать, потрогать, понять, что такое просыпаться в понедельник и думать, что наступившая неделя будет другой, не такой, как прошедшая. Мы имеем, что имеем, и у нас ничего нового. И не имеем права на лучше, светлое. Мы отбросы…

– Оу, оу, оу! Осторожней на поворотах, братишь! Не так резко. Ты прав, что это не справедливо, но не надо преувеличивать. Вы не отбросы – вы сила, которой надо проснуться и показать себя. Согласись, вы сами виноваты, что загнали себя. Несколько раз прогнулись под системой, дали собой управлять, не предприняв ничего существенного, вот они там наверху и поняли, что вы стадо, которым можно управлять.

– Ничего не предпринимали? Скажи это родственникам тех, кто подох под ботинками и дубинками гвардии. А потом говори о справедливости и кто в чем виноват.

– Да все эти жертвы были зря. Собрали бы реальный «Марш миллионов», а не только на словах, когда сто тысяч это максимум кто приходил, тогда и видно стало бы, чье мнение весомей. Ты ходил на «Марш»? Хоть раз в митинге или шествии участвовал?

– Нет.

– Вот тебе и ответ. В лучшем случае каждый десятый из таких же как ты, только болтающий о справедливости, вышел на улицы заявить о своем существовании и недовольстве.

– А справедливо ли вообще, что мы должны на улицы выходить, чтобы требовать своих прав? Это не наша вина, что слово «конституция» всеголишь слово, не имеющие никакого веса для тех, кто ее принял.

– Несправедливо. – Без какого-либо смятения ответил Женя. – Вы не должны выходить на улицы протестовать, вы не должны иметь ограничение говорить, что вам хочется, вы не должны иметь ограничение передвигаться по территории города или страны. Вы имеете право на свободу, которую у вас отобрали. Паша, я со всем этим согласен, но, черт возьми, что надо делать, если только одно из двух – ныть или действовать? Я вижу всю эту хрень и пытаюсь дать, что могу – вы тусите в Гроде, я обеспечиваю вам этот отдых. Я больше ничего дать не могу – ты же понимаешь.

– Не лицемерь, ты это делаешь не из своих добрых побуждений. – Павел подал знак бармену повторить напитки. – Я же понимаю, что это за пакетик был, который Дрон подогнал тебе еще в машине, когда ты подобрал нас.

– Это лишь подарок. Поверь, все, что вы получили, получаете и будете получать от меня сегодня и потом еще ни раз – это не взамен того, что Дрон делает для меня. Я бы в два раза меньше заплатил, если бы тут кокса взял – не больше, чем башляю за ваш отдых. – Он взял Павла за затылок и почти вплотную к себе притянул. – Братишь, расслабься и получай удовольствие. Считай, я занимаюсь благотворительностью для таких, как ты. Это позволяет мне питать иллюзию, что я что-то делаю хорошего в своей жизни.

Он всунул Павлу в руку стакан с виски, ударил по нему своим стаканом и ушел:

– Пойду, найду Дрона и двинем куда-нибудь еще.

Андрея они на какое-то время потеряли – после пятиминутных поисков по заведению, Павел, Женя и какой-то его друг ждали Андрея еще минут пятнадцать. Позже они узнали, что пока они болтали в кальянной комнате у барной стойки, Андрей умудрился каким-то образом подцепить гламурную девицу и устроить с ней родео в кабинке женского туалета.

В клубе Евгений отыскал на танцполе Дрона и Павла и повез в «прикольное тайное место», каким оказалось полуподвальное помещение какой-то усадьбы. Сказав шепотом в домофон нужные слова, он открыл тяжелую дверь. Потом проследовала темная лестница и еще одна дверь, у которой, перед тем как нас впустить, двое верзил проверили нас металлоискателями. Интерьер выглядел ну очень дорого – это наши путешественники смогли оценить даже в таком не совсем трезвом состоянии. Стены отделаны дорогим мрамором, всюду кожаные диваны и кресла с низкими столами, под потолками головы всяческих рогатых животных. Туда-сюда босиком по нежнейшему ковровому покрытию сновали красивенькие официантки в одних лишь кожаных супермини-юбках (гостям также при входе настойчиво предлагали снять обувь). А когда одна наклонилась к столику поставить с подноса бокалы, у Павла челюсть отвисла, увидев, что на девушках нет нижнего белья. Работницы заведения проходили тщательный отбор – все почти одного роста, и их фигура укладывалась в общепринятые банальные стандарты красоты.

Ребята прошли в основной зал, где на нескольких шестах, утыканных по всему залу, танцевали абсолютно обнаженные девицы, а на главной сцене, – по бокам которой под потолком девушки в клетках дразнили воображение публики секс-игрушками – проходило групповое лесби-шоу. Очень громкая депрессивная электронная музыка способствовала тому, чтобы публика меньше чесала языком, а больше пила и наслаждалась зрелищем.

«И что потом? – подумал Павел. – Растление малолетних девственниц здоровым негром?».

Андрей не скрывал своего удовольствия от наблюдения за происходящим, а Павел разом отрезвел от всей этой мерзости и от ненависти к местной публике.

«Неужели, тупо сходить в стриптиз-бар уже скучно? Обязательно эти извращенные шоу устраивать? Насколько надо быть сытым банальными радостями жизни, что только от такого удовольствие получаешь?».

Они сели за круглый стол с мягкими диванами и попросили официантку принести им выпить. Она приняла заказ и удалилась, покачивая бедрами так, что при каждом шаге мини-юбка представляла взору интимные места девушки.

Евгений отверг предложение на приват-танец первой же подошедшей девушки, сказав спутникам, что пока еще рано – не разгорячились, да и он сам хочет выбрать для нас «куколок».

– Если хотите, – Евгений прокричал, закурив сигару, – можно хоть одну на двоих. Хотите – две с каждым. Тут нет правил и ограничений. И гарантирую вот что – удовольствие будет стопроцентное.

Из веселого тусовочного паренька Женя превратился в делового завсегдатая закрытых клубов. Впервые за весь день и ночь он общается с Андреем и Павлом свысока, желая этим сказать «Не знаю, парни, что у вас там за веселья за Стеной, но такого вы точно не видели и без меня вряд ли когда-нибудь увидите».

Сколько бы Павел не размышлял о безнравственности, в которой утонула, как в дерьме, здешняя публика («И в руках этих людей судьба нашей страны? Странно, что мы еще не волочим камни по песку и не строим именные пирамиды в их честь»), но все его внимание было сконцентрировано на блондинке, эффектно крутящейся за одним из шестов. Он уже ни о чем не думал и глаз отвести не мог он нее. Она несколько раз поймала его взгляд, и улыбалась ему, как выдавалась такая возможность. Закончив танец, она подсела к Павлу, находясь при этом лишь в одних тоненьких трусиках, функциональность которых была под вопросом.

– Приветик, милый. Как тебя зовут? – она прошептала эти слова так, что готовый к бою орган Павла был готов взорваться.

Евгений, тут же поймал проходящую мимо официантку, и скоро девушка общалась с Павлом с бокалом шампанского в руке. А когда она танцевала на Павле, полностью при этом обнажившись, Женя поймал нужный момент, и в заднем кармане Паши оказалась пачка банкнот. «Бери ее! Она огонь!», – прокричал он при этом.

Проснулись путешественники в сильно похмельном состоянии в квартире Жени. Павел был сильно удивлен словам Андрея, что мама их гостеприимного друга уже приготовила на всех завтрак и через пять минут ждет всех к столу. Причем, больше Павла удивило не то, что мама Жени оказалась такой заботливой, а тому факту, что готовит она сама, без привлечения слуг, которых, по мнению Павла, тут должна была быть целая армия. Оказалось, что лишь какая-та женщина приходит с периодичностью через день прибираться в квартире – больше ни в какой помощи эта семья не нуждается, хозяйка квартиры всеми остальными делами занимается сама.

Каждый шаг по пути от комнаты до столовой сопровождался у Андрея и Павла оглушительным ударом в голову. Мысли о сигаретах родили у Павла рвотный рефлекс, и он резко свернул в туалет.

«Что я должен сделать, чтобы остаться тут жить? – в очередной раз спросил сам себя Андрей. Каждый раз после посещения Стены его терзали мысли о возвращении в мир смертных, а ему так хотелось быть с Богами. – Должна же быть хоть какая лазейка из грязи в этот рай! И я ее найду. Обязательно найду. Не может быть такого, чтобы для меня путь в этот мир был закрыт».

По окончанию завтрака – в четыре часа дня – Павел с Андреем вышли на улицу и пошли по направлению к автобусному парку, который находился за пределами центра. Сесть на нужный автобус и выехать за Стену, пересесть на другой автобус и на нем доехать до дома – такие были необходимые действия, чтобы добраться до дома.

– Дрон, мне Жендос сказал, что кокс, который ты ему подкинул, стоит лишь половину того, что он на наш выгул слил.

– Треть. В лучшем случае. Он на нас, поверь, нереально дохрена спустил за эту ночь.

– И какой ему смысл?

– Такого чистого, как у меня, ему в Городе не достать. Он это знает и не собирается со мной связь терять. Тем более, что он еще и свою значимость показывает нам, говоря «Смотрите, как жить надо, лохи».

– Даже если так. Я вот к чему вообще эту тему поднял про подгон для Жендоса – ты ведь на это денег потратил, да и не мало. Скажи, сколько стоит половина пакета, я тебе со временем все верну.

– Ты чего? – Андрей в шутку ударил его. – Забей. У тебя скоро днюха – так что считай, что это подарок тебе от меня. Ты в Городе побывал, посмотрел хоть, как жить надо по-человечески.

Имперский марш разнесся по улице. Андрей отошел от Павла на несколько метров и пару минут тихо с кем-то разговаривал. Павлу, конечно же, не понравился этот жест товарища – что за разговоры, которые тот с видом «не твое дело» он скрывает?

– Мы не едем домой! – с довольным видом сказал Андрей и чуть громче добавил, обняв друга. – Паша, наши странствия продолжаются!

– Как? Мы еще не едем домой?

– Пока нет. Скоро поедем, но надо еще одну остановку сделать.

С двумя девушками, с которыми Андрей познакомился вчера в кафе, ребята пробыли в баре до десяти вечера. Взамен на веселую компанию гламурные девушки наградили путешественников тем, что сами оплатили всю посиделку («Мама дорогая! – подумал Павел, взглянув в счет. – Тут половина моей месячной зарплаты!»).

– Уверен, – начал Павел, когда они спускались по лестнице в метро, – еще немного, и если бы обстоятельства позволяли, светленькая бы тебе дала.

– Не, дружище, Альмину я бы отдал тебе – я ее уже вчера попробовал! Ха! Этой ночью я бы зажигал с Машкой.

В вагоне метро, до пересадки на другую ветку, они – нетрезвость ума этому только способствовала – только и обсуждали: кто как на кого смотрел, кто как был одет, у кого какая задница и грудь, кто бы кого и в каких позах, как выразился Андрей, «драл, пока резина не задымит!».

Но весь этот смех и вульгарные высказывания прекратились, как только в переходе метро их попросили остановиться двое полицейских и попросили предъявить документы с замечанием, что в общественных местах находиться в состоянии алкогольного опьянения запрещено.

– Да, конечно, господа. – Андрей полез в карманы.

А Павел стоял как вкопанный: «У нас же уговор был не брать электронные карты!».

– Только мы не пьяные, – сказал Андрей, – это со вчерашнего дня не выветрилось. Сами понимаете – хорошо погуляли в субботу.

Представители порядка и мускулом не дернули. Один стоял с протянутой рукой, готовый взять карточку, а у другого – с автоматом наперевес – в руках был аппарат считывания данных.

– Не пойму, куда же я ее дел. – Продолжая искать, с искусственным удивлением пролепетал Андрей.

– Пройдемте с нами. – Сказал офицер, ожидающий получить карту. Вид Павла, который карту не давал и даже не искал ее, и Андрея, который делал вид, что карта у него с собой, но он ее не может найти, – эта картина говорила сама за себя, что у них нет удостоверения личности. Забыть карту – лишь предупреждение, но это если только ты Города. Но служителям и в голову не пришло, что они живут за Стеной – похоже на сказку, что двое ребят приехали с другой стороны и воскресным вечером катаются по пустому метро.

Эти полицейские настолько привыкли к порядку и обленились, что оба повернулись спиной к задержанным, готовясь следовать до поста, предполагая, что Павел и Андрей проследуют за ними. Путешественники никак не могли упустить такой шанс – Андрей локтем толкнул Павла в бок, тот взглядом сказал «понял», и они были уже в тридцати метрах от полицейских, когда те обнаружили, что задержанные решили «сделать ноги».

По рации полицейские тут же передали сообщение о беглецах, которым уже пятнадцать суток заключения покажутся мечтой – за такое их на год посадят. Но это мало пугало путешественников – они, по непонятным причинам, полные эйфории, с улыбках на лицах бежали, что есть мочи. Спустившись по лестнице перехода, рванули к стоящему на платформе поезду, и в последнюю секунду, прям в закрывающиеся двери, они проскользнули в вагон, и поезд тронулся. Отдышавшись, они посмотрели друг на друга и засмеялись во все горло. Приятное дуновение кондиционера продувало их спины. Пот стекал со лба на глаза.

Смех закончился, как только поезд остановился в туннеле. Понятное дело, что это произошло по команде полицейских, и сейчас они стягивают своих бойцов на платформу следующей станции.

– До нашей станции две остановки. – После тих слов Андрей зашелся нецензурной бранью.

Павел хлопнул товарища по плечу:

– Пошли. – Он шел в сторону первого вагона. – Там на выходе в город небольшая лестница – никаких эскалаторов.

«Он собрался проскочить к выходу через десяток копов? У Паши появились яйца?» – эта мысль Андрея только обрадовала и добавила азарта в незавидную ситуацию.

Поезд тронулся. Павел прикинул, что они точно успеют перейти в первый вагон к моменту прихода поезда на платформу.

Стратегия была выбрана Павлом правильно. Наряду полицейских было передано описание обоих беглецов, и стоило только поезду остановиться на платформе и дверям открыться, как полицейские зашли по одному в каждый вагон в поисках нарушителей, а у подъемов с платформы остались стоять лишь двое с каждой стороны. Два человека на всю лестницу – ничего сложного, чтобы вылететь из дверей вагон мимо одного копа и промчаться мимо ошарашенных, не двинувшихся с места служителей, которые думали, что их тут оставили лишь для мебели. Непосредственно при выходе на улицу стоял еще один полицейский, но и это не было преградой – несчастный двадцатилетний курсант с лету получил от Андрея тяжелый удар по голове, что отправило его в нокаут. Ни один из сотрудников этой смены ни разу не сталкивался с таким нахальством и не ожидал таких действий со стороны беглецов. Капитан полиции – начальник станции – получил сообщение, что беглецам удалось уйти, и сразу понял, что раппорт об отставке можно начинать писать – начальство такого не простит. Через десять минут он рвал волосы у себя на голове и орал на шеренгу своих подчиненных, двум из которых пришлось взять на следующий день больничный по причине сломанного носа – капитан под конец разбора полетов уже не мог держать свою злость в руках. А путешественники тем временем, – когда двое полицейских, держась за носы, и сквозь пальцы их сочилась кровь, шли к умывальнику, – задыхаясь, они уже совсем не быстрым темпом бежали сквозь какие-то дворы.

– Постой. – Сквозь отдышку произнес Павел, присел на лавке и закурил. Он достал телефон и смотрел в нем расписание. – До автобусной остановки минут десять пешком, не больше, а, отправка автобуса, ща гляну, блин, через десять минут.

– Так давай быстрее! Не время перекур устраивать. – Адреналин кипел в крови Андрея. – Погнали!

– Дай минуту отдохну. Успеем. Если что, еще пробежимся.

– Со своими прокуренными легкими? Посмотрел бы я на это.

Оба сидели на лавке и думали о своем, то есть об одном и том же – они считали себя счастливчиками, избежавшими тюремного заключения. И Андрей и Павел понимали, что уже через полчаса наряды полиции на всех станциях столичного метрополитена будут иметь снимки беглецов, сделанный камерами видеонаблюдения, но их это не волновало. Когда в следующий раз им предстоит поездка в метро?

– А откуда ты знал, что с той стороны платформы лестница, а не эскалатор? – Спросил Андрей.

– Когда я был маленьким, мама часто меня с братом сюда привозила в парке погулять. Кажется, это был самый большой парк в Столице.

– Ага. Был. И его застроили. Ни малейшего клочка земли пустой не оставляют.