Текст книги "Город ненужных детей"

Автор книги: Илья Аркадьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Илья Аркадьев
Город ненужных детей

«Свободен лишь тот, кто потерял все, ради чего стоит жить».

Эрих Мария Ремарк

I

За день ему позвонили с сообщением о вчерашней смерти бывшего одноклассника Дмитрия Горбенко уже четвертый раз.

«Да, я знаю, что Горб умер», – отвечал Павел каждому, кто звонил с этой новостью. Даже первому позвонившему, поставившему его в известность о кончине Дмитрия, он ответил, что уже знает об этом. Потому что раздумья о его собственных проблемах не пускали в голову никаких эмоций, даже смерть знакомого человека никак на это не повлияла, но одна мысль об этом событии у Павла все же пронеслась: «На похороны точно не пойду».

Телефонные звонки поступали под фоновое звучание телевизионных новостей, которые не сулили его городу ничего хорошего. И без того, разросшийся новый город, представляющий собой массовую застройку многоэтажек и сектора с частными домами эконом-класса, планировали превратить в настоящий бетонный муравейник.

Спустя год, как Павел окончил школу, весь их район пяти и девяти этажных домов старой постройки попал под программу сноса. И всех переселили в новый тогда еще комфортабельный жилой комплекс на юг периферии, где вокруг застраивалось все такими усиленными темпами, что скоро та местность стала называться микрорайоном, а позднее приобрела статус города.

«… следует отметить, что строительство жилых кварталов в южной части Столицы является важным пунктом в плане развития города, и процесс идет усиленными темпами с опережением планов, – тараторила диктор с экрана телевизора, излучая своим внешним видом оптимизм в зрительские массы. – По прогнозам, уже через два месяца, новые районы будут способны принимать по четыре тысячи семей ежемесячно, а с середины следующего года – по десять тысяч семей».

«Мы очень рады этому переезду. – С жалостливой благодарностью говорила с экрана телевизора средних лет женщина в окружении четырех детей в возрасте от пяти до двенадцати лет. – Раньше ютились вшестером в однокомнатной квартире, а тут выдали двухэтажный дом на пять комнат. Хочу сказать спасибо всем, кто приложил к этому руку. Спасибо большое».

«Нельзя обойти и ту новость, что президент поручил Сенату рассмотреть вопрос о повышении недавно введенного нового налога для богатых – налога на недвижимость, чья стоимость превышает среднерыночную», – продолжил вечерние новости ведущий федерального канала, не понимающий, что его сшитый на заказ костюм стоит больше годового дохода среднестатистического жителя страны, для которого выражение «новый налог для богатых» в первую очередь вызывает негативные мысли от словосочетания «новый налог».

«Вы даже не представляете, как много мы потеряли, что раньше не продали свою двушку в центре и не переехали сюда! У нас там инфраструктуры никакой не было: ни магазина рядом, ни школы, ни детского сада, а ведь ребенка через год уже в сад отдавать. Совсем беда была. А тут все под рукой. И экология лучше. Вот, после того, как повышенный налог на недвижимость стал нам не по карману, мы, не раздумывая, продали квартиру и переехали сюда. А эта квартира в два раза больше нашей предыдущей. Еще на обстановку и машину средства остались».

«Конечно же, – в студии брали интервью у председателя Сената, – мы ожидали негативной реакции со стороны жителей центра города, но, в большинстве своем, там живут люди, которые могут себе позволить новый налог на имущество. Это, в своем роде, налог на роскошную жизнь. Не исключаю, есть и другие жители, не столь обеспеченные, но для них – кого эти сборы будут существенно обременять – в соответствии с городской программой уже предоставлено альтернативное жилье в других районах.

– А какие будут…

– Также, стоит отметить, – не дал вставить слово ведущему глава Сената, – что девяносто девять процентов семей, что были вынуждены покинуть свои квартиры и переселиться в более комфортные условия, проживали в домах, которые давно уже следовало снести, и построить на их месте новые комплексы или даже разбить парки – одним словом, придать столице более привлекательный облик.

– Позвольте, все же спрошу, – усмехнулся ведущий центрального канала, – какие будут дальнейшие действия по развитию города?

– После того, как был запрещен въезд в город автомобилей, чье топливо не отвечает современным общемировым стандартам, дорожная ситуация в столице улучшилась на сорок процентов. Кроме того, президентом страны и соответствующей рабочей группой рассматривается создание города-спутника столицы, куда будут из столицы переведены еще функционирующие производственные площадки. На данный момент большая вероятность, что это будет один из ближайших городов на юге периферии, так как в основном массовая застройка нового жилья сосредоточена именно там. А передислокация производства обеспечит работой сотни тысяч наших граждан. Но окончательное решение, какой город будет выполнять роль спутника еще не принято».

Павлу не была интересна судьба Дмитрия Горбенко, как и не было совестно, что его смерть не вызвала даже сожаления. Дмитрий не был компанейским человеком в школьные годы. Он был сыном местного прокурора, рос избалованным ребенком, и свои оценки не выше тройки он получал лишь за фамилию. Когда они были в старших классах, из школы уволили учителя физкультуры, потому что Дмитрий «Горб» Горбенко не мог сдать нормативы, а учитель отказывался ставить несправедливо завышенную оценку – отец Дмитрия лично пришел в школу и под угрозами проблем учебному заведению заставил директора сменить преподавателя. «Это всего лишь физрук – найдете нового, кто будет учеников по стадиону гонять».

Увольнение учителя физкультуры, которого все любили, еще больше вызвало неприязнь к сыну прокурора со стороны одноклассников – особенно со стороны Андрея Белогородцева, для которого «всего лишь физрук» был тренером, под его началом Андрей зарабатывал призы на спортивных состязаниях. Плаванье, стрельба из пистолета, лыжные гонки – это только те дисциплины, по которым два года подряд Андрей брал золотые медали, а еще была волейбольная команда, где Андрей был капитаном. Он был из той группы новичков, кто пришел к ним в пятом классе, после расформирования соседней школы. И еще был Костя по прозвищу Тэрч, которое он получил от Андрея, потому что Костя в десять лет начал курить, из-за чего и назывался торчком, а сам Белогородцев в школьные годы вел здоровый образ жизни.

Какое-то время Андрей вынашивал план мести Дмитрию Горбенко за увольнение любимого учителя. Но заключением всех идей, какой бы сценарий он не предлагал, в итоге становилось рукоприкладство, так что Павлу и Косте пришлось убедить его, что в будущем карма придет сама, а жизнь себе портить, столкнувшись с прокуратурой – оно того не стоит. А сам Горбенко не переживал от статуса изгоя класса – это он считал одноклассников изгоями, и хорошо себя чувствовал в кругу детей отцовских сослуживцев и влиятельных друзей, да и после девятого класса родители перевели его в лицей с углубленным изучением права.

«Убийство сына генпрокурора Дмитрия Горбенко, которого недавно нашли скончавшимся от черепно-мозговой травмы на территории закрытого завода малолитражных автомобилей, стало причиной экстренной организации рабочей группы по снижению криминальной обстановки в столице», – эта новость была главной в средствах массовой информации и неделю оставалась в топе главных тем в интернете.

II

Павел пятнадцать минут ждал Андрея Белогородцева в кафе рядом со своим домом. За это время он выкурил две сигареты, решив, что эта пачка будет последней.

– Умереть и не встать! – негативным возгласом среагировал Павел на статью, которую Андрей показал ему с экрана своего телефона, подойдя к крохотному круглому столику на двоих. – Все же Стене быть. Димон «Горб» и при жизни был говнюком, а его убийство еще и послужило поводом изоляции социальных слоев друг от друга.

– Да, дружище, это беспредел уже полный! – с унынием ответил Андрей, проведя пальцем по шраму на лбу, прикрытому челкой густых черных волос. – Теперь Стена это у меня еще один повод беситься на происходящее вокруг нас. Достаточно уже того, что все у нас положили болт на запрет курения сигарет в общественных местах. – Андрей кивнул на сигарету друга.

Павел посмотрел в глаза своему собеседнику и взглядом дал понять, что это замечание ему безразлично. Он пролистнул новость еще раз.

– От такого хочешь или не хочешь, но станешь оппозиционером. – Произнес Павел, намеренно выпустив дым в сторону Андрея.

Свой шрам Белогородцев заработал в неравном бою еще в школьные годы, кода на них троих – с ним были еще и Костя по прозвищу «Тэрч» – во время распития пива во дворе нарвались четверо отморозков, причем, двое из них были крупнее и старше компании отдыхающих одноклассников. Нападавшие разбежались после того, как Костя порезал вскинутым ножом руку одного из здоровяков, но до этого Андрей успел получить арматурой сильный удар в лоб. С этой же площадки товарищи и отправили Андрея на машине скорой помощи в больницу, где тот провел два дня.

Павел задавался вопросом, зачем он вообще пришел на эту встречу, и что заставляет его находиться в одной компании с так называемым другом, хорошо зная все скелеты в его шкафу? Этот красавец, по которому девчонки с ума сходят, с прогнившей душей и отсутствием совести, готовый голову оторвать любому, кто, по его мнению, косо на него посмотрит, заслуживает электрического стула не меньше, чем Чикотило и Пиночет. Он насиловал, убивал, грабил – его руки по локоть в крови. И самое страшное не то, что Андрей не испытывает чувства вины за содеянное и даже не задумывается, что губит своими действиями чью-то жизнь, судьбу, будущее. Самое страшное для Павла было то, что он мог сидеть с ним в кафе и общаться, будто ничего не знает о его преступлениях. Ему хотелось прямо сейчас раскрошить его черепушку, как Андрей однажды поступил с несчастным молодым парнем, прыгнув обеими ногами на голову, когда тот додумался дать отпор Белогородцеву, захотевшему присвоить его мобильный телефон себе. Безусловно, к Павлу отношение со стороны Андрея было только дружеское, и по-настоящему дружеское, Когда Павел на четыре месяца остался без работы, только благодаря этой дружбе он смог не сесть матери на шею, свесив ноги – Андрей без каких-либо просьб дал Павлу пачку денег, которую тот смог бы заработать только за полгода. И сделано это было со словами «Даже не вздумай и думать, что тебе их придется возвращать».

Белогородцев как только вышел из стен школы после выпускного вечера ни разу не задумывался о статусе наемного рабочего. Он ощущал вокруг себя немыслимые денежные потоки. Люди тратили заработанное на еду, одежду, и другие повседневные нужды, но все это мало его интересовало. Андрей увидел, как просто человеку расстаться с деньгами, когда надо не семью прокормить или внести платеж за коммунальные услуги, а когда возникает желание повысить уровень эндорфинов: тусовки, алкоголь, девочки, запрещенные азартные игры, наркотические вещества. Именно в этих сферах, которые давали людям хоть какой-то намек на радость жизни, крутилось очень много денег, до которых стоило только дотянуться – надо лишь иметь наглость и железные яйца, чем Белогородцев обладал. Пусть кому-то и не понравилось, что какой-то молодой выскочка стал коситься на чужой, уже поделенный, пирог, но о тех, кто, будучи уверенный в своих силах пошел ставить Андрея на место, уже не вспоминают, о них помнит только земля. Андрею не потребовалось много времени дать всем понять, что он не тот человек, который решил отхватить чужой кусок и лечь на дно, а тот, кто будет участвовать в постоянной дележке этого пирога. И из районного масштаба торговца третьесортными наркотиками местным торчкам он превратился в авторитета, с которым считались. Нужен алкоголь в запрещенного законом время – обращайтесь. Возникло желание поиграть в покер или рулетку – для вас работает три подпольных клуба. Хотите девочек в сауну – только позвоните. Вынюхать дорожку или закинуться кислотой – бесперебойные поставки обеспечат всем необходимым. И все схемы работали как часы.

Но, все же, не смотря на покровительство силовых структур, Андрей понимал, что вечно так продолжаться не будет, и эти, казалось бы, неиссякаемые поступления наличных, рано или поздно прекратятся. Но вовремя он решение так и не принял – масштабная зачистка периферии от организованных преступных группировок привела к тому, что почти все сбережения Андрей Белогородцев отдал своим покровителям в правоохранительных органах за уничтожение всех улик, связывающих его хоть как-то с криминальными делами. И вместе со спортивной сумкой, набитой деньгами, генерал-майор министерства внутренних дел получил и ключи от машины Андрея со всеми документами на право собственности – пришлось ему привыкать пользоваться бюджетным японским вариантом после непрерывной любви к элитным представителям немецкой автомобильной промышленности. При этом, никуда из города не пропала ни наркоторговля, ни проституция, ни подпольные казино – все это продолжало хорошо работать, но теперь во благо карманов представителей силовых ведомств.

Сам себя Белогородцев утешал, что хотя бы сеть пунктов самообслуживания моек автомобилей осталась при нем, но так было до той поры, пока из-за постоянных проверок различных контролирующих органов ему не пришлось отказаться и от законного предпринимательства. Пришлось ему вернулся к тому, с чего начинал – к мелкой торговле наркотиками. Хорошо, что постоянная клиентура все еще была. И вот только после того, как он увидел, насколько сложно выживать мелкому бизнесу в этой стране, насколько прогнила вся система, не дающая свободно дышать человеку, желающему зарабатывать на хлеб и быть при этом самому себе работодателем, он начал принимать активное участие в любых акциях, направленных против нынешнего правительства. И эта протестная активность увлекла его целиком и полностью. А когда видерблоги и статьи стали приносить еще и финансовый доход, Андрей все же покончил со всеми незаконными делами.

Находясь со школьным товарищем в кафе, не собираясь ходить вокруг да около, Андрей еще раз принял попытку вовлечь товарища в круг своих последователей протестного движения:

– Завтра из-за этой Стены я устраиваю шествие и митинг. Пойдешь с нами? Уже тысяч двадцать собирается выходить к стенам мэрии.

– Да где же вы набрали столько народа? Женщин и пенсионеров тоже собираете? – Удивился Павел. Он выждал несколько секунд молчаливого взгляда товарища, пока Андрей не ответил.

– Мы же не тут в периферии собираемся у здания администрации. Я же сказал, что у мэрии – это мы к столичной мэрии шествие устраиваем. Пока Стены нет, и еще не ввели ограничения на въезд в Столицу, мы со всех городов стянемся показать свое возмущение.

– Подожди, дай собраться мыслями. – Павел выпустил клубок дыма. – Правильно ли я понимаю, что вы хотите собрать тысячи людей на несанкционированное шествие, помня, что после того, как протесты стали запрещены в пределах Столицы, любые подобные мероприятия всевозможными способами пресекались бойцами спецгвардии полиции? Ты же помнишь, что сотни людей с переломами попали в больницы после Бойни у вокзала? Не прошло и пятнадцати минут от начала, как «космонавты» приступили к мясорубке. И штрафы за участие никому даже не впаяли – понимали, что забинтованных и загипсованных нарушителей закона как-то не комильфо выставлять на скамье подсудимых. Считаешь, оно того стоит? И это ради протеста, что Столицу решили обнести забором?

– Паша, я удивляюсь. Тебя это разве не оскорбляет? Разве эти диктаторы не говорят: «Вы там внизу наши крохи подбираете, а мы здесь жируем, кидая вам объедки с нашего барского стола. Не забудьте сказать «спасибо». И ссали мы на вас с высокой колокольни – даже видеть не хотим». Они же показывают этим, как ты сказал, забором, что правящая элита должна жить отдельно от нас, плебеев. Не хотят они видеть курьера, который только привез им на дом доставку продуктов, рядом с собой где-либо в повседневной жизни.

– Это я удивляюсь тебе, Дрон, что только сейчас запах их мочи ты учуял на своей голове. Думал, после эпидемии они этого не сделают? Конечно же, им тогда понравилось, что мы сидели по домам, и нас видно не было.

– Хорошая репетиция была. Жаль, мы тогда не понимали, к чему это может привести.

– Да. Тогда они отточили навыки изоляции. А ссать они на нас начали еще с того времени, как выселили нас сюда, в Богом забытый край. В центре живет элита, в бывших спальных районах – ресурс набивания их карманов и обслуживающий персонал, а мы, кто им нужен как корове пятая нога, здесь – в этом дерьме! – Павел сам не заметил, как начал говорить на повышенном тоне.

– А что ты предлагаешь?! – Андрей пытался сохранять спокойствие.

– Уж точно не кидать людей под дубинки! – ответ Павла прозвучал со злостью. – Несколько лет назад эти типа оппозиционерские лидеры говорили тоже самое, что и ты сейчас, что надо отстаивать свободу. И вот он результат – лучше не стало, даже – хуже.

– Нас считают быдлом, с нашим мнением не хотят считаться, власть что хочет, то и творит. Поэтому мы и должны собраться и выразить свое мнение. Пусть это и будет считаться незаконной акцией. Мы хотим другим людям показать, что не надо бояться. Завтра выйдет десять тысяч, а в следующий раз двадцать, потом сто, а потом у этих мудаков наверху и армии не хватит, чтобы усмирить толпу, и тогда мы камень на камне эту Стену не оставим. Придет момент, что всем надоест видеть избитыми своих соседей, друзей, родственников. И тогда выйдут все, и закат сегодняшнего правительства станет нашим рассветом!

– Прости меня, но это миф. Такого не будет. Кажется, ты «Вендетту» пересмотрел. Они скорее зальют улицы кровью, чем лишаться свои теплых мест.

Привет, братишка. Как поживаешь? Надеюсь, ты хорошо там. Сколько не виделись-то? Сел писать тебе, а вот даже и не знаю, о чем. О том, что несколько лет назад зарекся не курить больше, а все еще борюсь с этой зависимостью. И от мамы курение скрываю, и от девушки. Хотя от Жени этого скоро не надо будет скрывать – расстанемся мы скоро, наверное. В последнее время что-то частенько она мне мозги пилит, что я в свои двадцать четыре ничего толком не добился в жизни. А чего можно добиться, когда я без блата более чем быть страховым агентом и не могу ни на что рассчитывать в этой компании? Может, и повысят тут в ближайшее время, но тоже не факт – туговато без высшего образования. А ты молодец, что поступил, и учебу не бросай. Сейчас это очень важно. Ты обязан окончить институт с отличным результатом. Надеюсь, ты осуществишь мою мечту и с этим результатом переведешься за бугор учиться – нечего время терять в наших вышках в аспирантуре среди детишек олигархов и чиновников. Учиться отправляйся туда, где сможешь строить свое будущее и быть уверенным в завтрашнем дне. А у этой страны нет будущего, как и нет настоящего – нечего тут оставаться.

Всего хорошего, братишка.

Двадцатитысячный несанкционированный митинг у здания мэрии столицы был разогнан с законным применением силы специального подразделения полиции. И Павла нисколько это не удивило. Тысячи задержанных (большинство отпущено и без составления протокола), переломанные руки и ноги, отчисления из университетов вышедших на митинги студентов, уголовные дела за выдуманные насильственные действия против сотрудников силовых ведомств и за призывы к экстремизму – все это было для Павла предсказуемо, не первый раз такое происходит.

И Стена все же была в итоге построена. Как сказал Президент: «Во благо безопасности граждан и РАДИ.ЗАЩИТЫ.ДЕМОКРАТИИ». Ох уж это волшебное слово «Демократия».

III

В трехкомнатной квартире, обставленной по последнему слову техники и оформленной в стиле хай-тек, нельзя было услышать ни единого звука. Свет выключен везде. Только лампочка пульта сигнализации горит зеленым огонечком, информирующим, что квартира на охрану не поставлена. В непроглядной темноте загорелся экран планшетного компьютера. Широко улыбнувшись, переполненный чувством гордости за самого себя, молодой человек нажал пальцем на заголовок новости – «Аналитики утверждают: начало спада цен на загородную недвижимость ожидается в ближайшие дни. Из-за введения пропускной системы в пределы города стоимость квадратного метра в центре будет только расти».

«О, да! Я всемогущ!»

Он был доволен собой, был возбужден от переизбытка чувств к самому себе. В его голове пронеслась стандартная для него мысль: «Как же я крут! Я настолько крут, что с удовольствием трахнул бы своего клона».

Можно было понять его самодовольную его любовь к самому себе. Еще в школе его нарекли прозвищем Диггер за умение зарабатывать, когда все одноклассники занимались своими проблемами подросткового периода. Прозвище приелось, и те, кто считал его своим другом, по имени к нему не обращались. Сам он считал, что у него друзей нет, и что дружба это лишь привязанность, как и любовь, мешающая самореализации, и, в тоже время, это слабость, которая позволяет использовать в своих целях людей, называющие тебя другом. И это прозвище ему только льстило. Иван Коростылев – именно так было вытиснено на его визитках из дорогой бумаги цвета слоновой кости. «Ваня, Иван – это по-деревенски», – так он сам считал, – «а Диггер – вот это звучно, пусть и перевод двусмысленный». А что сейчас обсуждается специалистами сфере недвижимости, он предвидел несколько лет назад, что только подтверждает его умение находить золото.

Еще в школе он манипулировал своими сверстниками так, что получал все самое лучшее и, главное, первым. Считал, что, обладая более развитым интеллектом, нежели окружающие, грех этим не воспользоваться. Начиная с тринадцати лет, его главными настольными книгами была литература по финансам, бухгалтерии, ценным бумагам и тому подобные. К выпускному году его комната была буквально завалена этими книгами. «Нет ничего приоритетнее моих собственных интересов», – так звучал его жизненный принцип. Главной своей целью на первом этапе он определил, что это независимость от родителей и самостоятельность, а следующим этапом был переезд из родового гнезда в собственное жилище. Он ненавидел этот периферийный город и ненавидел себя за пока еще отсутствие возможности свалить жить в столицу.

Диггер окончил школу с золотой медалью, поступил дальше учиться по направлению финансы и право. Но, неожиданно для родителей, он забирает документы из академии и уходит в армию. Не увидел, видите ли, перспектив в этом обучении. «Не хочу время тратить, – так он объяснил свой поступок родителям. – Лучше год отслужу, чем еще три года потерять на бесполезных лекциях профессоров, слабо представляющих реалии современности, с которых во всю песок сыпется». «Но как же работать без образования?», – с ужасом воскликнули родители в ответ. Но никакие доводы и аргументы родителей Диггера не заставили его передумать. Он твердо для себя решил, что ни на кого работать не будет. Он не собирается продавать свои знания и умения идиоту-начальнику, в то время как сам на своем интеллекте заработает гораздо больше, чем возможность спустя пять лет взять ипотеку, и следующие двадцать лет на выплаты по ней работать. «Мои мозги стоят дороже этого. А иметь корочку о высшем образовании, как запасной вариант при неудачных стартапах, это удел неуверенных в себе личностей. Поставил цель – добивайся ее всеми силами, мотивируя себя: «добивайся результата – выхода нет».

Уволился Диггер с воинской службы с немалым финансовым парашютом – даже на там он смог найти способ заработать.

И вот Диггер узнает о планах по изоляции столицы. Тот облик города и его периферии, который все видят сейчас, он в своей голове нарисовал давно. Все это было логической цепочкой действий и их последствий. Диггер находился в экстазе от собственного умения прогнозировать. «Как всегда, я не ошибся».

.

Он видел, как можно заработать на следующем этапе, пока тот даже не наступил. И зарабатывал. Благодаря купле-продаже недвижимости, и также благодаря выгодным денежным вложениям в акции строительных и металлургических компаний и умению эти акции вовремя до падения продавать, он обзавелся квартирой в новом элитном жилом комплексе столицы. Ему всего лишь двадцать четыре, а он добился намного больше, чем планировал добиться к такому возрасту. «А те, кто такого не добились, это ресурс. Они – инструмент достижения наших целей». И следующей целью он ставил карьеру в политике.

– Кем ты хочешь работать, когда вырастешь? – спросила учительница, когда он был пятиклассником.

– Сколочу свой бизнес, – резко ответил школьник Диггер к удивлению своих одноклассников, которые только что называли профессии: блогер, ветеринар, путешественник, стюардесса – и подобную, по мнению Диггера, дребедень. – И буду скупать все вокруг, пока весь этот город не уложу на обе лопатки, а потом страну и весь мир.