Текст книги "Прыгай, Филька!"

Автор книги: Илья Ангелов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Валентина, выйдя из больницы, покончила жизнь самоубийством, а мать ее сошла с ума.

Понимаешь, кошка, никто не защитил девушку. Ни власти, ни менты, ни прокуратура – никто из тех, кому мы, граждане этого государства, делегировали права нас оборонять. И тогда за дело взялись мы, «Северные братья».

Это я собрал килограммовое взрывное устройство, которое мы ночью прицепили под днище «мерседеса» отца Вахи. Мы долго следили за ними и знали, что в воскресенье они как всегда все вместе поедут на рынок.

Взрыв разнес машину на кусочки. Погибли все – и отец, и мать, и насильник Ваха, и его наглая 14-летняя сестра. Рассматривая на следующий день фотографии с места взрыва, выложенные в Интернет, я впервые почувствовал, что сделал полезное дело для своей страны.

Через несколько дней соратники из другой боевой ячейки зарезали Руслана прямо перед подъездом его дома…

…У Киевского вокзала многие годы тусуются таджикские цыгане, промышляющие наркотой. Их босс, Мамед, пристроил к делу даже свою 11-летнюю дочь. Она курсирует между секретным складом, где хранится и расфасовывается наркота и вокзалом – там она, под негласной охраной нескольких «торпед» продает героин наркоманам. По закону девочка слишком мала, чтобы быть привлеченной к ответственности. Да и кто ее привлечет, когда папа Мамед исправно платит вокзальным ментам за крышу…

Как-то раз один из наших остановил девочку и спросил: "А ты знаешь, что от героина, который ты лично продаешь, умирают десятки людей? Сотни и сотни раззоряются, продавая все свое имущество, становятся ворами, преступниками, заболевают, сходят с ума? "

– А мне какое дело? – ответила цыганская девочка Заза. – Никто не заставляет их покупать мой героин. Хотят умирать, ну так пусть умирают.

Спустя пару дней после этого разговора мы с соратниками ворвались на склад Мамеда. Мы забили до смерти дубинками и его, и Зазу, а затем набили им рты порошком героина…

…На Северо-Западе в одном из управлений милиции работал некий подполковник. При сравнительно скромной зарплате ему удалось купить трехкомнатную квартиру в элитном новострое, а разъезжал он на спортивном «порше» последней модели. Официально считалось, что все это куплено на деньги его жены – успешной бизнес-вумен. Правда, однако, заключалась в том, что подполковник крышевал множество фирм в своем районе, а тех, кто отказывался платить – сживал со свету. Вначале наезжал на них с проверками, потом в карманах жертв находили или патрон или героин и сажали в тюрьму…Трех бизнесменов, отказавшихся передать свой бизнес, люди подполковника вывезли в лес, застрелили и закопали.

Мы с Виком и Максом взорвали подполковника вместе с его любимым "порше". Таким, как он, пощады от "Северных братьев" никогда не будет!

Нет, кошка, ты не думай, что мы убиваем людей просто так – не доказав их преступления.

Деяния любого человек, которого мы берем на мушку, исследуются и проверяются самым тщательным образом. И лишь затем, и только в случаях, если человек связан с убийствами или с исключительно крупным воровством и беспределом, мы выносим смертный приговор. После его исполнения другая группа соратников осторожно запускает в Интернет – на форумах, в Живом Журнале, Фейсбуке, материалы, связанные с деятельностью ликвидированного. Народ должен знать, за что мы казним преступников.

Мы, кошка, реалисты. Поэтому мы никогда не совершим теракта против президента и премьера. И дело не в том, что к ним не подобраться. Просто убивать их глупо. Для народа, благодаря СМИ, это иконы. Народ не поймет, если мы лишим его их. К тому же, самое правильное – судить этих людей честным судом тогда, когда мы придем к власти.

"Северные братья" сосредотачивают свою деятельность на ликвидации преступников категорией пониже – тех, кого люди может наблюдать не только по телевизору, а и встретить в реальной жизни. Зная, кто они, и что они вытворяют, народ с полным удовлетворением встречает их смерть.

Мне, кошка, очень смешно наблюдать по телевизору митинги так называемой «оппозиции». В России ее почти нет. Если, к примеру, завтра состоятся выборы, оппозиционеры вряд ли наберут даже пять процентов голосов. Но не это важно – люди должны иметь право свободно выражать свои взгляды и свое несогласие с властью. Но как оппозиционеры борются за свои права? Суди сама – каждый месяц в Москве т. н. «несогласные» пытаются проводить митинги. На них приходит человек 50-100. Против митингующих власти бросают тысячи, да, тысячи! ментов и омоновцев. «Несогласных» избивают и увозят в тюрьму. И так многие годы. Это что ли борьба? Нет, кошка, это мазохизм! Если бы я был «несогласным», после пары избиений и посадок, я бы в следующий раз подложил бы взрывпакет туда, где примерно будут стоять менты. И взорвал бы их. Или купил бы калаш и принялся их расстреливать с крыши в момент, когда они начнут бить беззащитных митингующих. Пока менты не осознают, что их деятельность против народа преступна и за нее последует обязательное наказание, ничего не изменится. Надо выискивать адреса зверствующих ментов, выслеживать их и убивать. Только тогда власти могут одуматься, ослабить путы и жить в стране станет чуть свободнее. И не только ментов, гнобящих «несогласных», следует убивать.

Прежде всего, следует организовать террор против всех сотрудников ФСБ, занимающихся оппозицией. Каждого такого ублюдка следует убить и выложить информацию о нем и его деятельности в Интернет. ФСБ не имеет права указывать гражданам, какие у них должны быть мысли. Мы, если бы были оппозицией, объявили бы охоту на всех сотрудников спецслужб, которые звонят активистам оппозиционных партий и предупреждают их не выходить на антиправительственные митинги. ФСБ должно ловить шпионов, а не «несогласных». В противном случае, гэбье ставит себя вне закона и подлежит уничтожению. Никакого подчинения ФСБ, если эта организация суется во внутреннюю политику государства – смерть преступникам в погонах – вот наш лозунг!

Ты наверное задаешься вопросом – куда пойдут те четыре килограмма взрывчатки, что мы привезли из Коломны? Хе-хе, кошка, не будем торопить события. Намекну лишь, что достанутся они ОДНОМУ человеку…

Да, я знаю, что всех нас скорее всего поймают и убьют. Но я сам выбрал этот путь и мои соратники выбрали его. Мы помним Халтурина, Гриневицкого, Сазонова, Каляева. Мы лишь продолжители их дела во имя России и светлого, справедливого будущего нашего народа…"

Филька с восторгом слушала Алешу и трепетно прижималась к его сильной груди. "Как хорошо, что я встретила тебя, мой добрый и справедливый хозяин!" – думала кошка и ее глаза мерцали ласковым желтым светом…

*********

…Всю неделю Алеша где-то пропадал. Из дома он уходил рано, не забыв однако покормить Фильку. Возвращался поздно вечером – усталый, голодный, задумчивый. На немой вопрос кошки "Ну как?" отвечал: "Все в порядке, не боись!", но Филька чувствовала, как внутренне напряжен хозяин. Теперь Алеша никуда не выходил без ножа, даже спал, положив его под подушку. Вечерами он долго не мог заснуть, вставал, пил воду, опять ложился…

В пятницу Алеша вернулся домой в час ночи – "Ну вот и все, кошка. Ждем утра!"

В четыре тридцать тихо пискнул мобильник. Алексей мигом поднялся с кровати, умылся и стал собираться. Фильке сделалось жутко: "А если он уйдет и больше никогда не вернется? – подумалось кошке. – Бедный хозяин! Несчастная я! – С жалобным мяуканьем Филька принялась кружить вокруг ног хозяина: – Останься, Алеша! Не уходи! Я так боюсь тебя потерять!"

– Ну что ты разволновалась? – Алексей нагнулся над Филькой, поднял ее с пола и прижал к груди. – Все будет хорошо! К обеду я вернусь!

Тихо закрылась дверь и кошка осталась в одиночестве…

*********

…Как приятно чаевничать с хозяином!

Вот он, добрый, сильный, с такой открытой и обворожительной улыбкой, сидит на стуле, попивая из любимой кружки с чертиками ароматный зеленый чай!

А какого страху натерпелась Филька еще неделю назад? Даже смешно теперь вспоминать! Зато как хорошо все устроилось!

Отгремели прощальные салюты над могилой губернатора области Бориса Сомова, взорванного, если верить прессе, "мафией, недовольной политикой и решениями погибшего в сфере распределения подмосковной земли…".

В 30 тысяч долларов обошелся губернаторский гроб, а засунули в него, тьфу! жалкую кучу ошметков, ничем не напоминающую человека. Не шутка ведь – 4 килограмма тротила!

Одна за другой появляются на сайтах неудобные статьи, связанные с деятельностью трагически погибшего губернатора. Как ни пытаются власти замять журналистические расследования, все чаще и чаще называется в СМИ сумма в 30 миллиардов рублей, миллиард долларов – во столько примерно нанесен государству ущерб при махинациях правительства области с подмосковными угодьями…

А на следующий день после гибели Сомова опять новости! Да какие!

По окончании встречи с активистами некоего прокремлевского молодежного движения посредь бела дня был застрелен снайпером сам Владислав Сушков – замглавы Администрации Президента, идеолог как раз тех самых пропрезидентских молодежных движений, "крыша" чеченской диаспоры в столице и куратор второго по значимости и стоимости в стране после Олимпийской деревни в Сочи проекта по попилу бабла – инно-нано-города Склоково, который обойдется стране по первоначальным данным в 6–7 миллиардов долларов…

Отличные новости! Как не радоваться? Счастлив хозяин, счастлива и Филька – преданно смотрит она на Алешу желтыми глазами и время от времени облизывает усы – прихорашивается…

– Понимаешь, кошка, наши люди изучали маршруты губернатора много месяцев. У него была супербронированная машина и непробиваемая охрана. Не подступиться. Маршруты следования кортежа тоже всегда были разные. Однако два раза в неделю – во вторник и пятницу – губернатор обязательно ездил утром плавать в бассейн, что находится неподалеку от въезда в Москву в частном спортивном центре, губернатор-то тоже жил за городом…От стоянки машин до входа в комплекс надо пройти пешком метров десять. Это асфальтовая дорожка с хилыми кустиками по обе стороны. Справа от нее, метрах в трех, стояла древняя чугунная прямоугольная урна. Мы долго мотались по Москве и пригородам, пока не нашли такую же. В гараже Макса мы разобрали ее и приделали новые фальшивые тонкие стенки, приклеив к нем бруски взрывчатки. Вначале мы хотели усилить поражающую силу взрыва парочкой килограммов металлической дребедени – подшипниками и гвоздями, но каждый раз прямо перед приездом губернатора урну проверяли, поэтому пришлось оставить ее пустой. Сложнее всего было подменить ту урну у дорожки нашей, фальшивой. Но ничего, как видишь справились. В результате взрыва вместе с губернатором погибло еще 6 человек охраны. К счастью, ни один случайный прохожий или посетитель бассейна не пострадал…

Алеша улыбается и отпивает глоток чаю. Филька смотрит на него и тоже улыбается.

Вдруг внимание ее привлекает…нет…не шум…не звук…нет-нет…какое-то невидимое, неясное колебание…нет-нет…предчувствие колебания? Тревоги? Опасности?

Кошка спрыгивает со стула, бежит по коридору и останавливается у входной двери.

Там за дверью…кто-то есть!

Тревога кошки передается Алексею. Отставив кружку, хозяин молниеносно кидается в комнату и выдерживает из-под кровати старый обшарпанный чемодан.

Несколько секунд спустя в руках у него оказывается короткое, со спиленным, удивительно широким дулом ружье. Алексей заряжает его толстыми самодельными патронами с картечью и бросается в коридор.

Губы его шевелятся, но Алексей не испуган, нет, он собран и готов.

– Под кровать! – доносится до Фильки шепот хозяина. – Кошка! Мигом под кровать! Прячься. Это они пришли. Прячься, кошка! Прощай!

Алексей расставляет ноги и встает поотдаль – напротив двери. Толстодулый обрез в его руках не дрожит.

Филька в ужасе кидается в комнату и забирается под кровать.

Они за дверью. Они не звонят.

Бах!

Взрывом дверь срывает с петель.

Бабах! – тут же стреляет Алексей.

Чей-то вопль и молниеносное та-та-та-та-та в ответ.

Алексея отшвыривает назад.

Громкий и уже безжизненный стук тела об пол.

В коридор врываются люди в диковинных шлемах. Они на кухне, в комнате, в ванной.

Спустя несколько мгновений чья-то злая рука в перчатке выволакивает из-под кровати оглушенную Фильку, дико сверкающую глазами.

Прямо напротив Фильки стоит человек с камерой. Он снимает кошку.

Филька шипит, выворачивается и пытается царапнуть за руку человека, который ее держит.

– Смотри-ка, еще одна террористка! – довольно посмеивается человек с камерой.

– Куда ее, товарищ майор? – спрашивает "черная рука".

– Да брось ты ее, пусть съебывает нахуй! – отвечает майор.

"Черная рука" пускает Фильку. Кошка падает, на нетвердых лапах бежит в коридор.

Милый, добрый хозяин!!! Что они с тобой сделали?!

Остекленевшие глаза Алеши мертво смотрят в потолок. На животе и груди его расплываются кровью многочисленные отверстия от пуль.

Филька с ужасом и болью смотрит на любимого доблестного богатыря.

– А ну пошла, сука! Вон отсюда! – чей-то ботинок злобно бьет Фильку под хвост и кошка обезумев вылетает на лестничную площадку…

Глава одиннадцатая
Магомед

…С утра прихватило ногу. Значит опять погода меняется. Чертов город Москва!

Чертова Русня!

Магомед долго сидел на кровати, массируя левую икру. Потом встал и сильно прихрамывая направился в туалет. Охая, помочился, и звучно перднул несколько раз. Хорошо!

Тут же вспомнился массажный салон, в который он заглядывал на прошлой неделе. Магомед любил массаж, да и хромая нога – память о 1995-ом – требовала постоянного ухода. Девка-массажистка была русской – бойкая красавица-блондинка с косою до жопы. Магомед улегся на лежанку, а под конец сеанса, когда девка, уже порядком уставшая, склонилась над его задницей, с наслаждением выпустил газы прямо ей в лицо. То-то было крику и слез! Нет, с мусульманками или разными там тайландками Магомед никогда подобных вольностей себе не позволял, только с русскими. Бляди грех не перднуть в рожу, пусть, сука, знает, с кем имеет дело! Так-то…

Помолившись и напившись чаю, Магомед оделся, рассовал по карманам пистолет, нож, мобилу и деньги и вышел на улицу. Предстоял долгий рабочий день.

Через пять минут подержаная бээмвешка Магомеда уже разворачивалась на стоянке напротив принадлежащего ему павильона. Торговали, как всегда в этот час, бойко. Перед окошком раздачи, терпеливо дожидаясь своей очереди, стояло человек пять. Ебаные русские алкаши! Ну где это видано – пить пиво перед работой, в восемь утра? Магомед покачал головой и сплюнул на асфальт. Душу продадут, чертовы гяуры, за банку "Балтики"!

Обогнув павильон, Магомед повозился с ключами, открыл неприметную дверцу в высокой глухой ограде и оказался на заднем дворе. Сильно тянуло запахом жареной картошки. Из павильона, будто почувствовав чужое присутствие, высунулся Ванька.

– Доброе утро, Магомед Ибрагимович! – почтительно поприветствовал шефа паренек.

Магомед кивнул и прошествовал внутрь. Хозяйским взглядом окинул помещение.

У окошечка рассчитывался с покупателем племянник Ваха. Заслышав шаги, Ваха обернулся и его смышленное лицо озарилось радостной улыбкой. "Какой молодой еще, не умеет прятать чувства", – ворчливо подумал Магомед, но тут же прогнал эти мысли. Племянника он любил и баловал. Полгода назад, когда сестра Магомеда, жившая в Грозном, позвонила и попросила взять старшего сына в Москву под свое крыло, Магомед, забросив все дела, уже на следующий день отбыл на родину за 17-летним Вахой. Вначале он поселил племянника дома, а неделю спустя торжественно вручил ему ключи от съемной однушки, оплату которой взял на себя.

…Обняв племянника, Магомед похлопал его по спине и первым делом спросил:

– Матери звонил? Как они?

– Спасибо, дядя, хорошо. Передают вам привет. Достраивают дом, ждут вас на новоселье в августе, – ответил Ваха.

Магомед гордо кивнул головой. Дом семье сестры строился на его деньги. А и кому как не ему, брату, заботиться о сестре – вдове с тремя детьми? "Подарю парню на день рождения бээмвуху, новую, – окончательно решил Магомед. – Мужчине нельзя без машины, нет…".

– Магомед Ибрагимыч! – вывел из задумчивости голос Ваньки.

– Ну что тебе? – обернулся Магомед.

– Водка кончилась, Магомед Ибрагимыч, – испуганно зашмыгал носом паренек.

– Ты почему, козел, только сейчас мне об этом говоришь? – рассердился Магомед.

– Вчера в одиннадцать подошел клиент, взял последние две бутылки. Мне неудобно было беспокоить вас так поздно! – принялся оправдываться Ванька.

Водкой торговали нелегально, из-под полы, продавая ее в основном в розлив только проверенным клиентам.

– Ты мне смотри, Ванька, чтоб такое было в последний раз! – рыкнул Магомед. – Вот оштрафую тебя на тысячу долларов за пропущенную выгоду, тогда узнаешь!

– Ну Магомед Ибрагимыч! – губы у Ваньки тряслись, он еле сдерживал слезы.

– Ладно, Ванька, на первый раз прощаю! – смилостливился Магомед. – Но учти, второго раза не будет!

Еще сильнее запахло жареным. Ванька охнул и бросился к фритюрнику.

– Ты мне, гад, еще попробуй картошку сжечь! Убью! – пригрозил Магомед и снова вышел во дворик. Сплюнув, достал сигареты и закурил. Позвонил по мобиле насчет водки. Открыл дверцу склада, служащего ему одновременно и офисом, и прошел внутрь. Сел и начал перелистывать бумаги. Задумался. Вытащил пистолет, вынул обойму, выщелкнул из нее все патроны и внимательно их осмотрел. Сегодня таджики обещали три килограмма дури, а в таких ситуациях оружие должно быть безотказным, впрочем, как и всегда…

Нет, неужели вы думаете, что владелец павильона по продаже шаурмы, пива, соков и нелегальной водки в розлив Магомед существовал единственно на доходы от шаурмы, пива, соков и нелегальной водки в розлив? Да не смешите…

На самом деле 30-летний хромоногий, небритый Магомед был главным по продаже дури в районе. К твердым наркотикам подступиться пока что не удавалось, слишком серьезные и уважаемые люди руководили здесь этим прибыльным бизнесом. Но Магомед не унывал. Доходы росли медленно, но верно, а это самое главное – постоянная, гарантированная прибыль…

Да, пять лет назад все начиналось именно с шаурмы, но (Магомед это чувствовал) скоро уже можно будет подарить пропахший картошкой и печеным некачественным куриным мясом павильон племяннику, а самому заняться целиком и полностью торговлей марихуаной и гашишем – дешевыми и приятными наркотиками, чей поток в столицу непрерывен благодаря пронырливой и упорной армии таджикских гастарбайтеров. А сегодня вообще будет славный день! Впервые для пробы ему позволили взять кроме дури маленькую партию героина…

Все, хватит думать, пора ехать по делам…

*********

Гав! Гав! Гав!

Все ближе и ближе.

Четыре тени, петляя, несутся по ночной улице. Впереди маленькая. Остальные, три, большие и неотвратимые – сзади.

Гав! Гав! Гав! Мы – твоя смерть, и ничто тебя не спасет, неразумная кошка, осмелившаяся выйти на дороги Москвы…

Филька мчится, но понимает, что больше ей не выдержать. Настигают. Настигают бродячие беспощадные псы. Зачем ей нужно было выбегать из подъезда после убийства Леши? Ведь могла, могла спрятаться, схорониться до утра где-нибудь на спокойных и темных этажах высокого алешиного дома. Поздно теперь рассуждать. Пришел конец…

Дорога из темноты ведет к тускло освещенному пятачку, на котором стоит павильон. Забор. К нему! Быстрее! Впереди шоссе. Изредка проносятся ревущие автомобили. Кошка собирает последние силы и мчится вперед. Лучше уж мгновенная смерть под колесами, чем жадные до крови собачьи клыки.

Слепящие фары. Визг тормозов. Филька проскакивает мимо скрипящего от натуги четырехколесного чудовища. Однако и собаки не останавливаются! Следом! Следом! Следом!

Машина! У павильона машина! На нее! Наверх!

Филька взлетает на капот автомобиля. На его крышу. А оттуда, взметнувшись, летит на крышу павильона.

Вперед по крыше! Вперед!

Но крыша, спасительная и казалось бы такая необъятная, вдруг кончается.

Филька не может затормозить и срывается вниз. В темноту.

Невысоко!

Бежим дальше!

И тут кошка со всего размаху ударяется в стену.

Больно!

Как больно!

Но, о чудо! Это же двор, огороженный со всех сторон! И собакам сюда не добраться!

Стучит отбойным молотком маленькое, испуганное кошачье сердце.

Неужели спаслась?

Спаслась!

Только нету больше Алеши. Погиб любимый хозяин…

*********

– Эй! Кто здесь? – из распахнувшейся двери на двор вышел человек. В руке его Филька увидела пистолет. Тут же запахло чем-то странным, сладковатым, одуряющим. Аромат вместе с волнами дыма выползал из двери, откуда появился незнакомец.

– Мяу! – испуганно подала голос кошка.

Человек вгляделся в темноту и рассмеялся.

– О? Кошка! А я-то думал…А ну иди сюда!

Тон незнакомца не понравился Фильке, она отпрыгнула в угол и зашипела.

– Ого? Какие мы смелые! – мужчина спрятал пистолет и прихрамывая подошел к кошке. – А по морде не хочешь, русская тварь?

Филька изготовилась к бою, решив продать свою жизнь подороже и, когда мужчина нагнулся над ней, протянув вперед руку, со всей силы вцепилась в нее зубами и лапами.

– Ай! Сука! Шейтан! – взвизгнул гортанным голосом мужчина, взмахнул рукой, сбрасывая с нее кошку и отскочил назад. Рука его моментально покрылась полосами крови, которая принялась капать на землю.

Мужчина попробовал пальцем кровь, полизал ее и почему-то снова рассмеялся.

– Так бы и объяснила сразу, – вдруг уважительно обратился незнакомец к Фильке, – что ты не русская! Черная, гибкая, злая, бросаешься даже на тех, кто сильнее тебя – ну какая ты русская? Русские так себя не ведут. Они не такие!

Филька от удивления аж села на землю. "Он что – ненормальный? – подумала кошка. – Ну какая же я не русская, раз я родилась, воспиталась и живу на этой земле, и хозяева у меня русские? И никаких языков кроме русского никогда не знала?"

Тут, в тон с мыслями Фильки, мужчина вдруг выстрелил в нее короткой фразой на непонятном языке. Подождал. Потом сказал что-то еще. В ответ Филька собралась, снова изготовилась к бою и зашипела.

– Ахаха! – не обращая внимания на струящуюся кровь, мужчина хлопнул себя руками по бедрам и засмеялся еще сильнее. "Пьяный он что ли? Или психованный? – начала беспокоиться кошка. – Хотя нет, на психа вроде не похож…".

Мужчина отсмеялся и полез в карман куртки. Достал оттуда портсигар, закурил и по двору поплыл тот самый странный дым, так непохожий на сигаретный.

– Ты совсем как мы, чеченцы! – довольно произнес незнакомец и от этих слов шерсть на спинке Фильки встала дыбом. "Вот и попала!" – мелькнула коротенькая мысль…

Тут открылась задняя дверь металлического павильона и оттуда выглянула черная, коротко стриженная голова. Последовала встревоженная фраза на чеченском, которую само собой Филька не поняла. На всякий случай она снова угрожающе зашипела и опять курящий незнакомец засмеялся, показав рукой на Фильку. Голова кивнула и скрылась.

– Сейчас будешь есть! – успокоил незнакомец. – Это Ваха, племянник. Он даст тебе поесть курицы. А меня зовут Магомед. Я здешний хозяин. Я тебя оставляю, будешь жить во дворе, стеречь хозяйство. А назову я тебя Алмас. Это у нас, у чеченцев, такие злые духи, которые живут в лесах. Поняла, Алмас?

"А вот хуй тебе! – подумала Филька, вспомнив одно из любимых выражений ныне покойного Вась-Вась. – Никакая я тебе не Алмас. В жопу себе ее засунь!"

Демонстративно игнорируя Магомеда, кошка поднялась и проследовала в самый дальний и темный угол двора.

…Полчаса спустя чечены закрыли павильон и ушли, о чем-то оживленно переговариваясь на своем языке. Перед тем как закрыть дверь, Магомед вспомнил о кошке, повернулся и коротко погрозил ей пальцем. В ответ Филька огрызнулась из темноты злым «Мяу! Дурак!» Магомед не понял и глумливо захохотал.

Куриное мясо, политое странным пахучим соусом, Филька есть не стала, хотя от голода сводило живот. Не обращая внимания на аппетитную тарелку, кошка принялась рыскать по дворику в поисках какой-нибудь дыры, через которую можно было бы вылезти наружу. Увы, дыры не оказалось. Трехметровая металлическая стена, окружавшая двор, тихо потрескивала, отдавая ночи накопленное за день тепло.

Минут через двадцать, отчаявшись, Филька прекратила поиски. "Лягу-ка я лучше спать, – решила кошка. – Завтра тоже день. Вот завтра и буду думать, как отсюда вырваться. Ну и попала я – из огня да в полымя, как любила говорить бабушка…".

Приняв это решение, Филька выбрала местечко потеплей у стены павильона, свернулась калачиком и уснула.

Так началась ее жизнь в чеченском плену…

*********

"…Бедные москвичи! Бедные, глупые и наивные москвичи! – с жалостью думала Филька, в очередной раз наблюдая за Ванькой, кидающим дурно пахнущие куриные тушки в огромный чан для маринования. – Если бы они только знали, какое мясо едят!"

Насвистывая веселый мотивчик, Ванька заливал тушки уксусом и еще какой-то дрянью. Запах уксуса резко бил в ноздри, Ванька морщился, крутил головой, сплевывал прямо в чан и снова начинал свистеть. Приехав в Москву из голодной владимирской деревеньки Ванька был небрезглив. Он с удовольствием лопал и шаурму из несвежего мяса, и салат, приготовленный из не особо чистых или вообще немытых овощей. «Я, кошка, никогда еще столько не ел, сколько у Магомет Ибрагимыча!» – довольным голосом, отрыгиваясь, любил он объяснять Фильке, по-быстрому дергая сигарету во дворе в короткие минуты отдыха.

Филька молча вздыхала и тоже ела. Чуткое обоняние кошки с отвращением улавливало противный душок, который не могли отбить ни уксус, ни приправы…

Сам хозяин, как и Ваха, от шаурмы воротил нос. Днем они вообще почти ничего не ели. Лишь изредка Ваха брал кусочек лепешки, доставал из холодильника заранее припасенный сыр или брынзу, долго и тщательно отмывал под струей воды помидор. Мясо – баранину или говядину, чечены покупали только на рынке и готовили дома.

– Ванька, ну что ты копаешься, клиенты! – донесся из павильона гортанный голос Вахи.

– Тьфу ты, ирод черножопый! – тихо ругнулся Ванька, вынимая руки из чана. – Попробовал бы сам эту падаль замариновать, так не, нос воротишь, западло тебе…, – и сменив тон, громко откликнулся: Бегу, Ваха, бегу!

Филька отскочила от двери, чтоб ненароком не зашибло, и грустно улеглась в стороне. Четвертые сутки длился ее плен. И убежать никак не удавалось.

Сколько ни мяукала стоя у двери на улицу кошка, предупрежденные Магомедом работники отказывались ее выпустить.

– Брысь, дура! Ты счастья своего не знаешь! – орал на кошку Ванька, а Ваха и другие сменщики, тоже смуглые молодые парни, но непонятно какой национальности, вообще не обращали на нее внимания.

– Сиди-сиди, Алмас! – противно ухмыляясь, говорил кошке Магомед. В течение дня к нему часто приходили по делам то чеченцы, то русские. Предварительно уточнив, кто за дверью, Магомед открывал ее и впускал гостей, бдительно наблюдая за Филькой. Когда в первый раз она попыталась прорваться наружу, чеченец стремительным движением залепил ей правой, здоровой ногой по морде. Филька отлетела к стене и долго потом отлеживалась в полубеспамятстве, удивляясь, как только не оторвалась у нее голова.

С непривычной и некачественной пищи кошку каждый день несло. Вначале она металась по двору, выискивая укромное место, где бы справить нужду, но на третий раз, собрав всю свою ненависть и отчаянье, Филька опорожнилась жидкой струей прямо под дверь склада, где в это время сидел, закрывшись, Магомед. "Может убьет и это будет к лучшему, – подумала несчастная пленница. – А может рассердится и выкинет меня наружу, на улицу?

Открыв дверь и, чуть не наступив на вонючую желтую лужу, Магомед озверел и долго с криками на своем языке гонялся за кошкой по двору.

– Пристрелю, сука! – наконец сказал он запыхавшись. Потом дернул головой и рассмеялся. – Нееее, Алмас, слишком это для тебя легкая смерть. Сри, сволочь, Ванька все за тобой уберет. Я тебя сломаю, будешь у меня как настоящий русский раб по струночке ходить, тварь! Эй, Ванька, бери тряпку! Иди вымой за этой паскудой!

И Ванька выбегал из павильона, матерился и, сквозь слезы, старательно отмывал плиты двора. Гигиеной он не заморачивался и рук потом не мыл. "А ну ее, эту гигиену, мы привыкшие! – объяснял он Фильке. – Ты дрищешь каждый день, а вот я сколько уж этой шаурмы переел и ничегошеньки мне нет. У нас, деревенских, желудки луженые!"

Такая вот началась невеселая жизнь.

А вечерами…

Может только вечерами и становилось полегче. Из-под двери офиса-склада начинало тянуть сладковатым дымком, а спустя некоторое время оттуда появлялся и сам Магомед. Он вытаскивал из офиса стул, садился на дворе и начинал разговаривать с кошкой. От нечего делать приходилось слушать. И было, что послушать…

*********

"…Вот ты наверное думаешь, Алмас, что я плохой. Шипишь, руку мне ободрала, насрала под дверь как последнему гаду. А давай-ка разложим все по полочкам и разберемся, хочешь?

Посуди сама. В мире должен быть порядок. Сильный человек руководит слабыми, они подчиняются ему и работают на него. Он их хозяин. Кормит, поит, дает кров над головой.

Вот ты – кто-нибудь заставлял тебя залезть ко мне во двор? А? Значит ты собак испугалась, да? Поэтому типа попросила защиты, да? И что это значит? А значит это то, что сама ты в жизни справиться со своими проблемами не можешь. Я тебе дал дом, я тебя кормлю, я тебя защищаю. Кто я тогда? Твой хозяин. Выпусти тебя на улицу, тебя тут же собаки и съедят. И зачем тогда уходить? Сиди здесь, кушай, ходи туда-сюда, не рыпайся. Что я скажу, то и должна делать, понятно?

Вот хочу рассказать тебе одну историю, про мою жизнь.

Я сам родился в селе, пять тысяч человек в нем жило, богатое село. Наша республика тогда стала независимой. Свободная республика Ичкерия. Зажили мы вновь по законам предков, тысячелетним законам, а не по лживой и фальшивой конституции русни.

У нас что главнее и важнее всего в жизни? Род. Один человек ничто. Его может обидеть или убить каждый. Но ты не можешь безнаказанно обидеть род. Если ты обижаешь одного человека из рода, ты обижаешь весь род. И весь род вступится за своего и пойдет до конца, если надо и насмерть. Ты знаешь, что у нас женщины спокойно могут ходить по улицам и никому и в голову не придет задирать девушку или не дай Бог ее изнасиловать? Знаешь почему? Это смерть. Если ты это сделаешь, ни тебе, ни твоим родственникам, ни твоим детям, ни внукам не будет жизни. Будет война. Десять лет. Пятьдесят лет. Сто! Пока всех их не убьют. Вот поэтому у нас порядок. И уважение. Слово "честь" не пустое слово. Это кровавое слово. Все его знают и понимают. На том и крепится наша жизнь. На уважении. На чести. У русских такого нет. У них человек – ничто. Любой может обидеть его или убить. Если сильней. Ну посадят убийцу и что? Можно ли жить спокойно, когда знаешь, что убийцы твоего брата, сына, племянницы, двоюродной сестры, деда, живы? И их родственники живы?