Текст книги "С Днем Постояльца! (ЛП)"
Автор книги: Илона Эндрюс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Шон вздохнул.
– Правду. Они будут сражаться со своим врагом до победного конца, но они отдадут рубашку со своей спины своему другу. Единственный способ избежать войны с отрокарами – это заслужить их дружбу.
Я прошла по коридору мимо атриума, заставленного ценными травами Орро, к зеленой двери. Я постучала в дверь.
– Можно мне войти?
– Да, – ответил глухой голос.
Я открыла дверь и вошла в комнату. Номер Орро был сделан им самим. Он показал мне то, что хотел, и я воспроизвела это так точно, как только могла. Это была комната разумного существа, но она казалась уютной берлогой какого-то маленького зверька. В комнатах не было острых углов. Мягкие стены, словно из яичной скорлупы соединялись с полом и потолком кривым изгибом, как будто пространство было выдолблено из бревна или выкопано из лесной почвы. Дверные проемы были сводчатыми, а большое окно слегка деформированным – ни кругом, ни квадратом. Африканские фиалки в симпатичных горшочках жили на подоконнике. Мебель была большая, плюшевая и изогнутая. Большую часть одной стены занимал огромный телевизор, а вдоль другой тянулись книжные полки, заполненные книгами, свитками, планшетами и другими носителями информации на дюжине галактических языков.
Посреди всего этого Орро свернулся калачиком на голубом ковре, с опущенными иглами. Мне даже не видно было его головы.
Я села рядом с ним и похлопала его по спине.
– Он оказался мошенником, – прошептал Орро.
– Мне жаль.
– Он лгал.
– Возможно. Он, наверное, хороший повар, и его рецепты хороши. Но это же телешоу. Оно создано для развлечения. На то, чтобы зажарить эту утку, у него ушло бы не меньше двух с половиной часов.
– Он должен был это сделать. Вместо этого он выставил утку, которую не готовил, и попытался выдать ее за свою собственную. Он намазал ее соевым соусом.
– Мне очень жаль. Как ты думаешь, почему он это сделал?
Орро оборвал себя на полуслове.
– Так она будет выглядеть лучше.
– Именно. Это же телевизор. Он не может воспроизвести, как что-то пахнет или каково оно на вкус. Можно лишь только показать, как хорошо оно выглядит. Это должно быть интересно. Мало кто мог бы высидеть там и смотреть, как он жарит утку в течение двух часов.
– Я мог бы.
Он был убит горем, и я не знала, что делать.
– Ты же не для того туда ходил, чтобы развлекаться. Ты ходил туда за едой, потому что ты отличный повар, Орро.
– Ты хочешь, чтобы я собрал вещи? – тихо спросил он.
– А зачем тебе собирать вещи?
– Я нарушил свое слово. Я обесчестил своих боевых товарищей. Я устроил сцену.
Я крепко обняла его. Иглы ткнулись в меня.
– Нет, я не хочу, чтобы ты собирал вещи. Ты мой друг, Орро. Тебе здесь всегда рады. Это твой дом настолько, насколько ты захочешь.
Он шмыгнул носом.
– Кроме того, ты величайший шеф-повар. Все остальные гостиницы завидуют мне. Где еще я найду такого потрясающего шеф-повара?
Он снова шмыгнул носом.
– Я лучший повар, чем Гарри Киз.
– В этом нет никаких сомнений.
Глава 8
Рано утром следующего дня я постучала в окно Адиры. Она стояла спиной ко мне, читая длинный свиток, но этот звук не испугал ее. Она медленно повернулась, улыбнулась мне и сказала:
– Входите.
Я отодвинула стекло и вошла внутрь. Адира посмотрела на простую серую мантию в моих руках.
– Вы заняты? – спросила я.
– Особо нет.
– Вы когда-нибудь посещали Баха-чар?
Адира нахмурилась.
– Нет.
– Тогда я предлагаю вам пройтись по магазинам, а потом позавтракать в Баха-чаре.
Адира посмотрела на меня, потом на мантию, а потом снова на меня.
– А какие магазины есть в Баха-чар?
– На любой вкус.
Адира взяла мантию и крикнула:
– Имур, если Зедас спросит, я отдыхаю и не хочу, чтобы меня беспокоили.
– Да, моя сеньора, – ответил женский голос из основной спальни.
Адира натянула мантию и последовала за мной через окно. Мы скользнули на первый этаж, вошли внутрь, прошли по коридору и подошли к двери.
– А что там в сумке? – Адира кивнула на большую потрепанную сумку у меня на плече.
– Мне нужно выполнить одно поручение, чтобы помочь другу. Это не займет много времени.
– А в гостинице без вас все будет в порядке?
– Мой парень позаботится об этом. Он устанавливает дополнительное оружие для вашей встречи.
Адира улыбнулась, как будто я сказала что-то забавное.
Дверь распахнулась, и в коридор хлынул солнечный свет.
– Что это такое? – спросила Адира.
– Пойдемте со мной и все выясним.
Мы шли под пурпурным небом, по залитым солнцем улицам Баха-чар, а над нами медленно поднималась разбитая планета. Мы глазели на странных существ, ныряли в маленькие магазинчики и торговались с лавочниками. Я отвела ее в оптоволоконный ряд, где продавались всякие нитки, ткани и пряжа. Она вошла в магазин размером с «Уолл-Март», заполненный мотками пряжи всех цветов, и не выходила оттуда в течение двух часов. Она купила пряжу, вернее, я купила ее для нее, но она обещала возместить мне расходы. Я купила короткий меч для Шона в маленьком ларьке через несколько улиц отсюда. Он казался очень старым, сделанным из странного темно-синего металла, но острым как бритва.
Потом, уставшие, мы сидели в маленьком кафе, охраняя ногами большой мешок с пряжей и мой меч, а официантка с четырьмя руками приносила нам высокие стаканы, наполненные зеленой жидкостью и пузырьками. Пузырьки вырывались на свободу и лопались с громким хлопком, разнося аромат хурмы.
Где-то между первым лотком с пряжей и покупкой меча Адира превратилась в человека. Она улыбалась и говорила, и ее глаза светились жизнью.
– Что заставило вас пригласить меня? – спросила она, потягивая напиток.
– Вы казались грустной.
– Мне было грустно.
– Вы можете открыть портал в Баха-чар из своей системы, – сказала я ей. – До Баха-чар гораздо легче добраться, чем до Земли, и я знаю, что другие дрихтены посещают его для торговли. Вы можете приходить сюда, когда захотите. – Я сунула руку в сумку и вытащила маленький деревянный амулет-ветку полосатого дерева, сплетенную в круг. Я протянула его ей. – Проход для «Гертруды Хант» находится в переулке у саурианского купца. Он продает подводные фонари. Это единственный магазин такого рода в Баха-чар. Если вы пройдете по аллее до конца с этим амулетом в руке, «Гертруда Хант» даст мне знать. Вы можете посещать нас, когда пожелаете.
– Это кратчайший путь?
– Да. – Я улыбнулась ей. – Вы обещали Зедасу, что не откроете портал на Землю. Вы не давали никаких обещаний по поводу Баха-чар. Он акераат. Он оценит вашу сообразительность.
– Спасибо. – Адира сунула амулет в свою мантию. Ее лицо стало серьезным. – Сегодня вечером приезжает мой дядя.
– Мы будем готовы. Я позабочусь, чтобы у вас было уединение.
Выражение лица Адиры стало еще резче.
– Мне не нужно уединение.
– Не нужно? Я думала, что это семейное дело, и к тому же довольно неловкое.
– Я хочу встретиться с ним на улице. Я хочу, чтобы все это видели, чтобы каждое слово было засвидетельствовано. Я буду делать заявление.
– Очень хорошо. – Я планировала создать специальную комнату, но могла бы перенести ее наружу, на задний двор гостиницы.
– Когда придет время, – продолжила Адира, – я не хочу, чтобы вы беспокоились о моей безопасности. Вместо этого сосредоточьтесь на защите гостиницы и других гостей.
– Вы не хотите, чтобы я вмешивалась.
– Это было бы нечестно по отношению к вам. Я сожалею, что втянула вас в это дело. Я надеюсь, что вашей силы будет достаточно, чтобы сдержать грядущее.
– И это вовсе не звучит зловеще, вообще. – Я отхлебнула из своего стакана.
– Дина, не может же все быть солнечным светом, походами по магазинам и игристыми напитками.
– Но разве не было бы хорошо, если бы это было так?
Мы вышли из кафе и пошли по извилистой улочке к большому ресторану. За дверью тянулась вереница существ. Я подошла к существу у двери, большому мускулистому зверю со свирепой мордой и клыками размером с пальцы.
– У меня есть посылка для шеф-повара Адри.
Зверь свирепо уставился на меня.
– Шеф-повар Адри здесь не готовит.
– Я и не говорила, чтобы он это делал.
Я открыла свою сумку и достала оттуда прозрачный пластиковый контейнер. Внутри контейнера, закрепленного крошечными зубцами, находился лимонный кекс. Рядом с кексом лежал сложенный листок бумаги. Я передала его зверю у двери, и мы ушли.
– Мне было очень весело, – сказала Адира, когда мы добрались до переулка. – Могу ли я что-нибудь сделать для вас взамен?
– В этом нет необходимости, – сказала я ей. – Я сделала это не ради одолжения. Я сделала это, потому что это сделало счастливой меня.
***
Рудольф Питерсон приехал в половине пятого. Он вышел из машины в сопровождении двух телохранителей в костюмах и попытался пройти по подъездной дорожке. Он успел сделать два шага вперед, прежде чем я отравила воздух. После того как все трое закончили кашлять, они вернулись к машине и стали ждать.
Я посетила ку-ко, сообщив им, что дебаты должны прекратиться до конца встречи Адиры, передала просьбу Адиры и подкупила их дополнительным часом, чтобы они могли закончить свои споры, и гигантским экраном телевизора, чтобы они могли наблюдать за встречей. Я создала галерею у задней стены гостиницы, бронированную комнату, защищенную тремя футами прозрачного кристалла, и пригласила туда Калдению, Орро и Короса. Когда я вышла, Калдения и Корос болтали, как старые друзья, и хвалили Орро за то, что он приготовил закуски.
Шон ушел в военный зал. Мой первоначальный план состоял в том, чтобы присоединиться к нему там, но Адира попросила меня посидеть с ней. У меня возникло нелепое ощущение, что сейчас начнется дуэль, и я буду ее секундантом.
Я вытащила из кладовки стол и три стула и поставила их в сотне футов от кухонной двери. «Гертруда Хант» пустила корни, заявляя права на землю, которую я купила, и моя власть простиралась на три акра прямо за гостиницей. Я надеялась, что этого будет достаточно.
В четыре пятьдесят зазвонил мой сотовый. Мистер Родригес, отец Тони. Я ответила.
– Я позвонил, чтобы пожелать тебе удачи, – сказал он мне.
– Откуда вы узнали?
– Она транслирует.
Что?
– Как?
– Я не знаю. Но это идет на главном экране во всех гостиницах.
Я прорычала.
– Делай все, что в твоих силах, – сказал мистер Родригес.
– Вы кое-что не знаете. – Нервное сомнение, которое скручивалось у меня внутри, вырвалось на свободу. – С тех пор как я вернулась после смерти семени, между мной и гостиницей появилось некое расстояние. Это похоже на то, что гостиница сдерживается.
– Дина, у тебя нет времени. Послушай меня, я не знаю, что ты чувствуешь, но гостиницы похожи на собак. Они отдают себя полностью. Они не умеют сдерживаться. Ты прекрасно справишься. Я тебе полностью доверяю.
Он повесил трубку.
И он был прав. Гостиницы не знали, как сдержаться.
Это была я.
Дрифены уже спускались по лестнице. У меня оставалось всего три минуты свободного времени.
Я закрыла глаза и открыла свою душу. Сомнения, вина, страх – все это я отпустила, и магия «Гертруды Хант» хлынула в меня, чистая и сильная. Прошлое уже свершилось, будущее было сейчас. Я была хранителем, это была моя гостиница, и все и вся в ней находилось под моей опекой.
Я открыла глаза, свернула пространство и позволила дрифенам выйти на лужайку во внутреннем дворе.
Пятеро слуг заняли свои места на заднем крыльце. Адира в одиночестве подошла к столу и села. Она все еще была одета в свой старый плащ. Все еще ничем не примечательная.
Я подошла к входной двери, открыла ее и вышла наружу в своей мантии. Рудольф Питерсон увидел меня и рванул по подъездной дорожке. Он был уже на полпути к двери, когда понял, что его телохранители не успевают за ним. Он оглянулся через плечо на двух мужчин, внезапно столкнувшихся со стеной кипящего горячего воздуха.
– Только вы, – сказала я ему.
Он махнул им рукой, и они вернулись в машину.
Я провела его через заднюю дверь, через калитку в заборе, к столу. Он сел напротив Адиры. Я села на стул между ними.
На столе стоял кувшин с холодным чаем и три стакана. Адира сделала глоток. Ее дядя схватил кувшин и налил себе чаю.
Меня пронзило электрическое напряжение, но это была не настоящая нервозность, а предвкушение. Что-то должно было случиться.
– Ты хорошо выглядишь, – сказал Рудольф. – Ты очень похожа на свою мать.
Адира отпила еще немного чая.
– Я пытался ей помочь. Я действительно хотел, но ты же знаешь, какой она была.
– Мама умерла пять лет назад. Она очень долго страдала. Я была там, когда она звала тебя на помощь, а ты ответил «нет».
Руки Рудольфа сжались в кулаки.
– Я попросил ее о простой вещи. Только одну вещь, единственное одолжение, о котором я когда-либо просил. Я бы отдал ей за это все.
– Ты позвал меня сюда, чтобы облегчить свою вину? – спросила Адира. – Я могу сделать не больше, чем мама, чтобы исполнить твое желание.
Рудольф хлопнул ладонью по столу и оскалил зубы.
– Она не хотела этого делать. Она была эгоисткой всю свою жизнь.
Адира ждала с безмятежным выражением лица. Часть гнева исчезла из глаз Рудольфа.
– Когда вам с мамой было по шестнадцать лет, вы отправились в поход и где-то на той горной тропе покинули Землю и вошли в Чатун. Он открылся вам, потому что распознал дремлющую в вас силу. Дядя, ты был создан для великих дел, но ты растратил дар, предложенный Чатун. Ты строил козни и интриги, пытаясь подняться в имперских рядах, основываясь не на учености, военном искусстве или культивировании своей внутренней силы, а на хитрости и обмане. Ты лгал, вводил в заблуждение и предавал.
– Я был в невыгодном положении. У меня не было ни семьи, ни связей, ни поддержки. Мы пришли в этот мир, не имея ничего, кроме одежды на наших спинах и двух рюкзаков. Я пытался построить безопасное будущее для себя и для твоей матери. – Рудольф постучал пальцем по столу. – Дело осталось незаконченным. У меня были только крохи магии твоей матери. Она получила львиную долю, и мне пришлось довольствоваться объедками с ее стола.
– Мама тоже потерпела неудачу, – сказала Адира. – Гора потянулась к ней, пытаясь установить связь. Мама понимала, что от нее требуется. Гора нуждалась в защитнике, и вместо того, чтобы ответить на этот призыв, мама отвергла его. Она беззаботно порхала по миру, как бабочка. Ты хотел положения и власти, а она – внимания и восхищения… Нет, обожания – это более подходящее слово. Она играла с эмоциями людей, как с шариками, и когда поняла, что ее ждут последствия, то сбежала из мира, который принял ее.
– Вот именно! – Рудольф наклонился вперед. – Я так рад, что ты понимаешь. Она предпочла уйти. Она сама решила вернуться сюда. Но меня выдворили, когда она ушла. Я не могу вернуться. Я требовал, чтобы твоя мать открыла мне дверь.
– А почему, как ты думаешь? – спросила Адира.
– А какое это имеет значение? Я десять лет работал, чтобы что-то построить. Я был советником. У меня была власть, у меня было богатство, а она, эта глупая сука, отняла у меня все это. Я умолял ее вернуться. Умолял. Мне пришлось начать все сначала, и на смертном одре, измученная раком, она все еще отказывалась. Она утверждала, что пыталась войти, но не смогла. А потом она исчезла, и я понял, что она солгала. Она вернулась в Чатун и взяла тебя вместо меня.
– Это важно, потому что ты все еще не понимаешь. – Адира поставила свой стакан на стол. – Мама никогда не лгала. Она действительно не могла вернуться в Чатун, с тобой или без тебя. Каждый из вас сам по себе был недостаточно хорош. Вы двое должны были работать вместе, но потерпели неудачу, и Чатун больше не хотел ни тебя, ни ее. Мама должна была что-то предложить, чтобы купить себе проход. Она предложила меня. Ради того, чтобы заполучить меня, Чатун разрешил ей сопровождать меня. Мама не сказала мне, что сделала. Она не заботилась ни обо мне, ни о моей жизни. Она думала, что Чатун вылечит ее, но он позволил ей сгнить, и я заботилась о ней, эгоистичной, до самого конца, пока она не умерла. Ты понял дядя? Ты не представляешь никакой ценности для Чатуна. Он не хочет тебя видеть.
Рудольф отшатнулся.
– Ты говоришь об этой проклятой планете так, будто у нее есть душа.
Адира рассмеялась. Это прозвучало горько.
На лице Рудольфа появилось серьезное выражение. Он, вероятно, и понятия не имел, насколько фальшиво это выглядит.
– Ты права. Твоя мать была эгоисткой до самого конца. Но ты не такая. Сеньор Зеленой Горы удочерил тебя, сделав своей дочерью. Он поделился с тобой своей силой. Возьми меня с собой обратно.
Она снова улыбнулась.
– Зачем?
Рудольф снова наклонился вперед.
– Ты же моя племянница. Я единственная семья, которая у тебя осталась. Я был могущественным человеком, пока Чатун не выплюнул меня. Возьми меня с собой, и я помогу тебе подняться. Я буду заботиться о тебе.
– Дядя, ты здесь тоже очень влиятельный человек. У тебя есть все, что только можно пожелать. Оставайся здесь.
– Адира.
– Нет.
Последнее «нет» упало между нами, как кирпич. Молчание, угнетающе, затягивалось.
– Все это не имеет значения. – Рудольф снова оскалил зубы, и лицо его исказилось почти гримасой. – У тебя есть магия, поэтому ты не знаешь, каково это – потерять ее. Ты могла бы разделить этот мир со мной, но не станешь этого делать. Это не имеет значения. Я уже разобрался со всем. Я доберусь до Чатуна без тебя.
Дальний конец лужайки замерцал, словно горячий воздух вырвался из травы. Реальность перестала существовать, словно кто-то прорезал наш мир ножом, и за ним простиралась огромная зеленая долина. На траву вышел воин. Он был высок и облачен в черные доспехи с золотым рельефом. Его лицо было нечеловечески красивым, длинные белые волосы были заплетены в косички, собранные в конский хвост. Он нес меч длиной в пять футов, на котором были выгравированы странные символы.
Это было похоже на сцену из фильма. Великолепную и шокирующую.
Взрывная волна магии воина пронеслась по лужайке, подняв каждую травинку вверх, и встретилась с моей силой. Я проглотила ее и разогнала. Так много волшебства…
– Сеньор Ястреб из секты «Оникс». – Адира поставила свой стакан на стол. – Ты продал меня, дядя. Ты послал это сообщение, чтобы заманить меня с Горы сюда, где я буду уязвима.
– Ты не оставила мне выбора, – выплюнул он.
Позади воина материализовались другие воины в доспехах, словно тени, попавшие в фокус. Так много солдат…
– Ты ошибаешься. Выбор есть всегда. Просто он тебе не понравился. – Адира улыбнулась. – Когда я получила твое сообщение, я спросила себя, как человек может послать письмо на Чатун. Я спросила себя, чего же ты можешь хотеть. Ответ был очевиден.
Рудольф побледнел.
– Ты знала.
– Конечно. Ястреб явился к тебе и пообещал проход в Чатун за предательство. То, что сейчас произойдет, не касается тебя. Речь идет о том, чтобы я сделала заявление всем тем, кто считает, что мне нужна Гора, чтобы защитить то, что принадлежит мне. – Адира встала. – Не спускайте глаз с моего дяди, хранительница. Не позволяйте ему причинить какой-либо вред.
В моем ухе раздался голос Шона:
– Готов.
Я создала вакуумное поле. Самый высокий барьер, доступный хранителю, поле пустоты, что останавливало органические и неорганические снаряды и передачу энергии. У меня было целых три акра земли, воин с его армией, гостиница и портал. Пустое поле не пропускало ни одного звука. Теперь оставалось только поддерживать его.
Мы заранее обсудили нашу стратегию. Мы с Шоном будем вместе защищать гостиницу.
Адира встала перед столом.
Ястреб сердито посмотрел на нее с другого конца лужайки. Его голос был подобен грому.
– Подчинись.
Адира вздернула подбородок, ее голос был небрежным и легким.
– Не сегодня.
Она подняла руки с растопыренными пальцами, словно собираясь поймать баскетбольный мяч, и раздвинула их, извлекая невидимые ножны. В ее правой руке появился меч – тонкий, обоюдоострый клинок длиной в добрых четыре фута. Из его щитка торчали серебряные клыки, а навершие было похоже на рычащую самку льва.
Лицо Ястреба дернулось.
– Это не тот меч, который ты ожидал увидеть? – спросила Адира. – Мне не нужно Сердце Горы для тебя. Подойдет и Львиный Клык.
Черный клинок воина вспыхнул синим огнем. Магия вырвалась из него, окутав плотной броней силы. Его солдаты бросились в атаку, проносясь мимо него двумя темными потоками.
Внутренняя сила Адиры взорвалась. Магия ударила меня, сметая мою защиту в сторону. Я не могла дышать, не могла двигаться, и на секунду мне показалось, что я умерла. Ее плащ порвался и упал, разорванный в клочья. Она была одета в зеленую броню, которая льнула к ней, как вторая кожа. Красный, голодный огонь омыл ее клинок.
Рудольф начал подниматься.
– Двинетесь и умрете, – сказала я ему ровным голосом.
Он опять сел.
Адира пошевелилась.
Я видела, как сражаются невероятные фехтовальщики. Во время мирного саммита Арбитр привел в мою гостиницу гениальную фехтовальщицу. Ее звали Софи, и она убивала с такой красотой и точностью, что это превращало ее в искусство. Для нее связь, которую она чувствовала со своим противником как раз перед тем, как жизнь становилась смертью, значила все.
Для Адиры это ничего не значило. Это было не искусство, а грубая стихийная сила.
Солдаты бросились на нее, каждый из них был единым ураганом магии. Она взмахнула мечом, и они умерли, разорванные на части ее магией, как бумажные тигры, сожженные дотла. Магия молотила по пустотному полю, брызгая на него. Я стиснула зубы. Весь шквал дразири в их сильнейшем состоянии не имел и трети этого удара.
Один из солдат обогнул Адиру и бросился на меня. Кел-винтовка Шона со звоном выстрелила, и солдат рухнул на землю.
Все больше и больше солдат появлялось вокруг Адиры, пытаясь окружить ее. Она убивала их, не замечая, не обращая внимания на их атаки, намереваясь только подойти к их командиру. Их было так много, что они мешали друг другу, как муравьи, перелезающие друг через друга, чтобы укусить кузнечика. Те, кто находился на периферии роя, повернулись ко мне. Они не могли добраться до Адиры, но поняли, что я ее союзник, и бросились на меня с оружием и магией наготове. Ружья Шона зарокотали раз, другой и затрещали в ровном ритме, пока он превращал солдат в ничто.
Ястреб, ускоряясь, рванул вперед, темная мантия его магии струилась вокруг него.
Я воткнула свою метлу в землю, та раскололась, светясь бледно-голубым светом, создавая канал к «Гертруде Хант», сливая нас в одно целое.
Адира зарубила последнего солдата прямо между собой и Ястребом и бросилась бежать.
Два дрифена столкнулись.
БУМ!
Ударная волна магии прокатилась по территории гостиницы. Солдаты, как тряпичные куклы разлетелись в разные стороны.
Магия опалила меня. Я почувствовала во рту привкус крови.
Мой заслон выстоял.
Адира скользнула по лужайке, отброшенная назад напором меча воина «Оникса». Каким-то чудом она отклонилась в сторону, развернулась с невероятной грацией и ударила Ястреба. Он парировал.
БУМ. Еще один взрыв магии. Жар и давление обрушились меня. Я стиснула зубы и удержалась.
Корни скользнули под землю, вынырнули и обвились вокруг моих ног. Ветви вырвались из стены, протянулись ко мне и обвились вокруг моих плеч. Я сидела, уютно устроившись в кресле «Гертруды Хант», и через гостиницу чувствовала Шона на другом конце.
Мы соединились.
Лужайка превратилась в бойню. Шон обрушивал смерть на поле боя, его оружие пробивалось сквозь толпу солдат, пытаясь уменьшить воздействие их магии на вакуум. Адира и воин столкнулись, как два бога, не заботясь о том, что они уничтожают. И я сдерживала все это, держа этот ад на Земле в своих руках.
Ястреб замедлил шаг. Он истекал кровью в двух местах, где ее меч задел его, но Адира не выказывала никаких признаков усталости. Она рубила его, неутомимая, каждый удар усиливался ее магией.
Поток солдат закончился. Я почти ничего не заметила. Мои глаза кровоточили, и мне казалось, что я оглохла, но каким-то образом я все еще могла слышать.
Адира пнула ногой Ястреба. Он был на долю секунды слишком медлителен, чтобы увернуться. Ее нога коснулась его груди. Он попятился назад, задыхаясь. Она погналась за ним, протянула руку и схватила воина за горло. Его магия укусила ее, но ей было все равно. Она рывком подняла его и аккуратно насадила на свой меч.
Ястреб закричал. Загудела магия – звук умирающего бога. Адира резким рывком высвободила меч и пнула истекающего кровью воина в грудь. Он перелетел через лужайку обратно в портал. Она взмахнула рукой, и пропасть между двумя мирами захлопнулась.
Я позволила вакууму утечь вниз. Все болело, но внезапная потеря давления казалась раем.
Стояла такая тишина.
Вокруг нас тела начали погружаться в землю, так гостиница прибирала мертвых.
Сидевший рядом со мной Рудольф Питерсон уставился на Адиру, и на его лице застыло выражение недоверия.
Она подошла к нам, держа на плече свой меч, который уже не горел огнем.
– Сегодня Гора спокойно выстояла, – сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь. – Те, кто жаждет того, что принадлежит нам, примите это к сведению. Подумайте хорошенько, прежде чем вторгнуться в чужие владения, ибо Гора не пощадит вас.
Она повернулась к Рудольфу. Он смотрел на нее так, словно она была Мрачным жнецом.
– Теперь ты понимаешь, дядя? Лорд Зеленой горы не поделился со мной своей силой. Эта сила – моя собственная. Вот кем вы с мамой должны были стать.
Он открыл рот, но ничего не сказал.
Адира повернулась ко мне.
– Хорошая работа, хранительница. Зеленая Гора у вас в долгу. Я спрашивала вас о милосердии. Я помню ваш ответ. Мой дядя – мой единственный кровный родственник. Он – все, что связывает меня с этим миром. Прежде чем покинуть Гору, я дала обет предкам моего дрихта. Я пообещала, что либо прощу его и уйду с чистой душой, либо убью так, как он того заслуживает, и сделаю это жестоко и безжалостно, чтобы его смерть стала вечным примером для наших врагов.
Рудольф ошеломленно уставился.
– Этот человек перед вами видел, что вы можете сделать, – продолжала Адира. – Если я пощажу его, он никогда не оставит вас в покое. Он будет преследовать вас всеми доступными ему средствами, потому что жаждет власти, которой обладаем мы с вами. Он очень богатый человек. Кто-нибудь обязательно придет его искать. Если я убью его так, как поклялась, вы не сможете объяснить его смерть. Если я возьму его с собой и убью на Горе, вы не сможете объяснить его исчезновение. Я и так уже слишком многого от вас требую. Сегодня я нарушу свою клятву. Это тяжесть, которую мне придется нести. Вы хороший человек, и я проявлю к вам милосердие. Пожалуйста, примите мою жертву.
Меч в руке Адиры стал прозрачным, словно призрак самого себя. Грациозно и изящно она размахнулась и вонзила его в грудь дяди. Рудольф Питерсон замер, его рот широко раскрылся. Адира высвободила свой клинок, и он мягко упал на траву.
– Я остановила его сердце, – сказала она мне. – Он умер естественной смертью и оставил после себя нетронутый труп.
– Гораздо больше, чем он заслужил, – сказала белая женщина с крыльца. Я совсем забыла, что здесь были стражники Адиры.
Зедас поклонился и нараспев произнес.
– Благодарю вас, сеньора Зеленой Горы, за этот урок сострадания.
Четверо других слуг поклонились.
Адира взмахнула пальцами, превращая меч в ничто, взяла кувшин с холодным чаем и осушила его.
Эпилог
После битвы за мной пришел Шон. Мне было трудно идти, и он поддерживал меня, пока мы не вошли в дом, а потом понес наверх. Он помог мне раздеться и опустил в ванну с горячей мыльной водой. Я попросила его убедиться, что все вернулись в свои комнаты, и проследить за уборкой. Он ворчал, что не хочет оставлять меня одну, но, в конце концов, ушел.
Я смыла кровь с лица и сидела в мыльных пузырях, пока голова не перестала гудеть, а зубы не перестали стучать. В какой-то момент я вылезла из ванны, попыталась вытереться и заснула на кровати, завернувшись в мокрое полотенце. Последнее, что я помнила – это как тело Рудольфа Питерсона поместили в стазис, чтобы предотвратить разложение. Сегодня вечером, после того как все отпразднуют, я позвоню в 911 и устрою шоу.
Я проснулась через час. Шон лежал на кровати рядом со мной, положив голову на согнутую руку.
– Привет, – сказала я.
– Привет.
– Какие новости?
Он сверкнул волчьими глазами, смотря на меня.
– Ассамблея прислала сообщение через Тони. По-видимому, они посмотрели шоу и решили, что им больше не нужно нас видеть. В целом, похоже, наша работа показалась им «удовлетворительной».
Я закатила глаза.
– Удовлетворительной, мать вашу.
Шон ухмыльнулся мне.
– Это моя реплика.
– Я бы хотела посмотреть, как кто-нибудь из них сдерживает сражающихся двух сеньоров дрифенов. – Я повернулась и прижалась к нему.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Тяжко. И у меня болит голова. Это была такая огромная сила. Я тебя напугала?
– Немного. Гостиница не испугалась, так что я знал, что ты не слишком пострадала. Ты была потрясающей.
– Мы были потрясающими. Теперь это мы. – Я взглянула на него. – Ты же знаешь, что не так уж легко отказаться от должности хранителя. Ты все еще можешь уйти и стать оборотнем на большой дороге.
– Ха! Не дождешься. – Он поцеловал меня.
Тревожные тучи, нависшие надо мной с тех пор, как Ассамблея объявила о своем призыве, рассеялись. Они могли послать любой вызов, какой только захотят. Но мне было все равно. Это была моя гостиница, и Шон любил меня.
Полчаса спустя мы спустились на банкет в честь Дня Постояльца, и я надела серебряную мантию с розовой отделкой. У меня была серебряная мантия и для Шона, но вся магия мира не могла заставить его надеть ее. Он был одет в джинсы и черный свитер и угрожал сменить их на пижаму, если я подниму бучу. Насколько я знала, у него не было пижамы, и я сделала себе заметку купить ему ее.
Павловния зацвела. Это было буйство красок, лавандовых, белых и розовых, с каждой ветки свисали огромные цветы, как будто «Гертруда Хант» излила свою магию в дерево, чтобы отпраздновать это событие. В большом бальном зале были накрыты столы, до краев заставленные едой. Орро так много наготовил, что я боялась, как бы мебель не сломалась под тяжестью всех этих блюд.
Большой бальный зал гудел от множества голосов. Дрифены заняли дальний столик, где они сидели расслабленно, обмениваясь шутками. Опасность явно миновала. Медамот присоединился к Калдении за нашим столом, а ку-ко заняли два оставшихся длинных стола, приспособленных к их размерам. У Короса явно были проблемы с их мельтешением, и я услышала, как Калдения предложила ему транквилизатор, хотя я не была уверена, было ли это для успокоения нервов или наркотик для ку-ко. Я отчетливо представляла себе, как Ее Милость шепчет ему на ухо: «Их так много. Конечно же, никто не заметит, что один пропал. Или даже два.» Я на всякий случай продолжала пересчитывать ку-ко.
