Текст книги "Бриллиантовый огонь (ЛП)"

Автор книги: Илона Эндрюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– И что?

– Он не племянник Рогана. Его отец, Икер Рамирес, кузен Рогана, что делает Ксавьера примо сегундо или двоюродным племянником. Мелковата рыбешка, Каталина. Мел-ко-ва-та.

– Не лезь в мою жизнь, Баг. – Я ускорила шаг.

– Его Инстаграм подписан «Босс Мувс», – крикнул он вслед.

– Отстань!

Сделав еще один поворот, я вышла к кабинету Рогана. Большую часть времени он использовал смежную с гнездом Бага комнату, но временами прятался подальше, в своем кабинете. Я постучала по массивной двери из красного дуба. Она распахнулась, приглашая меня войти.

Как и его мать, Роган отвел целую стену, от пола до потолка, под книги, но дерево здесь было темнее, кресла были обиты мягкой шоколадной кожей, а пол покрывало старое потертое дерево. Роган сидел за большим столом, а его пальцы порхали над клавиатурой ноутбука. Для меня выскользнул стул. Я села. Подлетел большой стакан с длиннющей соломинкой и завис в воздухе, ожидая. Взяв его, я потянула напиток. Ммм, чай с сиропчиком из личи и молоком. Мой любимый.

Я не знала, нравились мы Рогану на самом деле, или же он хорошо к нам относился только из-за Невады, которая нами очень дорожила. Я предпочитала думать, что мы ему нравились.

Роган выглянул из-за своего ноутбука.

– Обновление бюджета?

– В твоем почтовом ящике.

Он просмотрел документ.

– Бидаззлер за $19.99?

– Это маленький пистолет, который прикрепляет стразы к ткани.

Он нахмурился.

– Это для ее фаты? Потому что я не знаю, где еще эта штука может пригодиться.

Моя сестра с Роганом достигли компромисса. Никто из них не хотел дорогой свадьбы. Наша семья не могла поделить расходы напополам с Роганом (уж точно не в таких масштабах) поэтому было решено, что если миссис Роган не станет возражать, мы оплатим платье, фату, туфли и букет, а Роган заплатит за все остальное. Роган был бы рад заплатить целиком за все, но Невада была против, и если бы обнаружила, что ее обвели вокруг пальца, мало места было бы всем.

– Нет, бидаззлер не для фаты. Он для Мии Розы Гарсиа Рамирес Арройо дель Монте и ее плюшевого единорога.

– Тогда ладно. Что еще?

– «Морской свет» пропал, – сообщила я.

На секунду повисло молчание.

– Эти засранцы ее стащили.

Вот это да. Сразу к делу.

– Миссис Роган попросила меня ее найти. Она хочет сделать это тихо и без участия Невады.

Роган вздохнул.

– Конечно. Чем меньше моя будущая жена будет иметь дело с этими проходимцами, тем лучше.

– Неужели все из них проходимцы?

– Нет. Дядя Иниго, его жена Эмилия и их трое детей пользуются моим полным доверием. То же касается дяди Маттина и его семьи. Я не согласен с его политикой, но он бы никогда не обесчестил имя семьи. Их мы можем вычеркнуть из списка. Тетя Мирен и ее дочь, кузина Грация, женщины безупречной честности и я доверяю жене Грации и их двум детям. Но младшие братья и сестры моей матери вполне способны украсть что-нибудь у невесты на свадьбе.

Я откинулась назад.

– Расскажешь мне об этом?

Он вздохнул.

– Мой дед – один из тех мужчин, что считают детей заботой женщин, до той поры, пока они не повзрослеют, чтобы работать на семейный бизнес. Старый сварливый ублюдок. Он был женат на моей бабушке и имел четверых детей, включая мою мать. Когда маме было десять, ее мать умерла, оставив деда с четырьмя детьми на руках и без малейшего понятия, как их растить. Как только кончился траур, он тут же женился снова. Его вторая жена была на двенадцать лет младше мамы. Дед женился на ней из-за правильной родословной, правильного набора сил, плюс она была молодой и здоровой. Я встречался с ней. Она очень рано вышла замуж и мечтала о любящем муже и красивой семье, а вместо этого получила роль прославленной няньки, которую мой дед всячески игнорировал.

Это было несправедливо.

– С ней у деда появилось еще трое детей. Когда родился последний, старшие дети уже выросли и принялись за свои обязанности, чем заслужили львиную долю его внимания. Трое младших были предоставлены сами себе, и их мать ни в чем им не отказывала, вырастив их заносчивыми гедонистами. Они презирают нашу ветвь семьи и как только старик умрет, семья, скорее всего, расколется. Но мама помнит их хорошенькими малышами, за которыми она присматривала. Она готова простить им недостатки, а они охотно этим пользуются. Они дают о себе знать, только когда им что-то нужно: деньги, влияние, гарантии и так далее. Помимо этого они даже не заморачиваются с поддержанием связи, вроде банальной отправки рождественских открыток. Таким образом, у тебя есть Иниго, Маттин, Мирен и моя мать с одной стороны и Маркель, Ане и Зорион с другой.

Я проверила на своем планшете таблицу с расселением гостей, которую взяла со стола миссис Роган перед уходом. Старших братьев и сестер с детьми разместили в восточном крыле, а трех других единокровных родственников и их детей – в западном. Это облегчало мне работу.

– Твой дед не приедет на свадьбу?

– Нет. У него была странная вражда с моим отцом. Она была односторонней, но как только папы не стало, он перенес ее на меня. Его здоровье ухудшается, но он не хочет, чтобы кто-то – а в особенности я, – об этом знал.

– Мог кто-то из родственников открыть сейф миссис Роган?

Роган поморщился.

– Это возможно. Они гордятся тем, как им удается скрывать друг от друга потенциал своих сил. Семейный вид спорта. Что любопытно, это сохраняет перемирие. Никто не знает, насколько силен другой, и никто не решается начать конфронтацию. Большинство с этой стороны семьи числятся в ранге Значительных, но обычно раз в поколение им удается воспроизвести на свет выдающихся Превосходных. Например, мою мать. Отец приехал в Страну Басков из-за ее подходящего набора сил, которые он искал в невесте, и однажды встретив ее, он отказался ее отпускать. Чтобы на ней жениться, он отписал почти половину своего капитала ее отцу.

– Выходит, твой дед продал ее?

– Еще как. Попроси ее как-нибудь рассказать всю историю.

Все лучше и лучше.

– Кто мог знать, что камеры в кабинете не работают?

– Все. Мама заверила каждого, что у них будет приватность в доме.

Мы обменялись понимающими взглядами. Порой наша мама тоже так чудила. Например, когда мы говорили: «Не лезь в «воронье гнездо сегодня, у тебя ведь болит нога», а она все равно это делала, и потом проводила вечер, втирая в колено «Жаркий лед»¹ и хромая.

– Я собираюсь установить в доме жучки, – сообщила я.

– Мама на это согласилась?

– Да, при условии, что никто, кроме семьи, не увидит записи. Берн – член семьи.

Роган откинулся назад.

– Ты продвинулась дальше, чем я за последние двенадцать лет. Мои поздравления.

– Спасибо. Она очень хочет найти «Морской свет» и даже показывала мне свадебный альбом.

– Что требуется от меня?

– Мне нужны досье на всех, даже на тех, кого ты не подозреваешь. Нужно чтобы кто-то в числе ландшафтной команды пробрался внутрь и установил камеры. Я могла бы попросить Берна, но если они выполнили свое домашнее задание, то они его узнают, а я не хочу рисковать. Также, мне бы хотелось, чтобы вы взяли на себя мониторинг датчика на «Морском свете».

– Который является антиквариатом, – снова поморщился Роган.

– Я хочу тут же знать, если тиара покинет поместье.

– Хорошо, – кивнул он.

– А еще убеди Неваду, что голубой сирени не место в ее букете.

Его глаза сверкнули.

– Хорошая попытка. Это уже ваша головная боль.

– Попытка – не пытка.

Глава четвертая

Люди говорят, что кухня – это сердце дома. Если это правда, то чем тогда является кухонный стол? Одним из предсердий, раз на него попадает пища, или же одним из желудочков, раз мы съедаем пищу и она с него уходит? Иногда подобные странности заседали у меня в голове. Обычно это случалось, когда я была уставшей и мой мозг хотел заняться чем-то другим.

Я потерла лицо и выпила еще кофе. Стол покрывали планшеты с блокнотами. Справа от меня, мой кузен Берн возился с «колибри» – крохотными водонепроницаемыми камерами в оболочках, которые можно было покрыть цветом на ваш выбор. Мы решили спрятать их в красивых кустарниках. Берн был высоким блондином с телосложением медведя, камеры были крохотными, но он обращался с ними с точностью хирурга. Он был самым старшим из нас, не считая Невады.

На другом конце стола Арабелла просматривала меню банкета на своем планшете. Когда миссис Роган была ребенком, то ее чуть не отравили на дне рождения. Вместо нее пострадал ее маленький кузен. Теперь она готовила большую часть еды сама, но для свадьбы такой подход не годился. Невада согласилась поручить праздничный обед миссис Роган, и спустя семнадцать собеседований с кейтеринговыми компаниями, она наконец остановилась на одной. Теперь нам предстояло выбрать меню, и миссис Роган откладывала это до последней минуты.

Рядом с Арабеллой сидел темноволосый и худощавый брат Берна, Леон, и разобрав какой-то пистолет, занимался его чисткой. С тех пор, как пару месяцев назад он обнаружил свой магический талант, у него в руках постоянно было оружие. Мама уже даже не пыталась его остановить. Она стояла у мойки, пытаясь прицельно разлить желатин в силиконовые формочки. Арабелла заявила ей, что самодельные желейные мишки никогда не будут такими же вкусными, как покупные, и теперь пол-холодильника было занято силиконовыми формами.

Мой мозг гудел, пытаясь отсортировать досье на подозреваемых Роганом членов семьи.

Все мы раньше сидели точно так же, как тогда, когда делали домашнюю работу.

– Что такое канапе? – спросила Арабелла.

– Что-то с дыней, – ответил Леон.

– Хлебная закуска, – возразил Берн.

Где-то в глубине склада хлопнула дверь и через пару мгновений появилась бабуля Фрида в плотном комбинезоне из твила, перемазанном машинным маслом. Платиновые кудряшки обрамляли ее лицо будто ореол, а голубые глаза сверкали. Бабуля почти никогда не бывала в плохом настроении. Как-то я спросила у нее почему, а она ответила, что у нее осталось не так много времени, чтобы тратить его на жалость к себе. После того разговора мне с месяц не давал покоя каждый ее чих или покашливание.

– Бабуля, что такое канапе? – спросила Арабелла.

Бабуля Фрида плюхнулась на свой стул и сморщила нос.

– Разве это не итальянский десерт с кремом?

– Это канноли, – возразила мама.

– Просто загугли, – посоветовал Леон.

Арабелла зарычала себе под нос.

– Каждый раз, когда я уменьшаю их окошко заказа, оно сбрасывается, а мой телефон сдох.

Я передала ей свой.

– Как продвигается дело? – спросила мама.

– Если отбросить всех, кто младше десяти и всех, за кого поручился Роган, остается 12 главных подозреваемых, – ответила я.

– Кто-то из взрослых мог заставить сделать это ребенка, – предположила бабуля.

– Да, но любой из малышей об этом рассказал бы, – возразила я.

– Эти дети носятся по дому без присмотра, – сказала Арабелла. – Они бы проболтались. А еще Берн прав. Канапе – это хлебная закуска.

Я изучила свой список подозреваемых. Я упорядочила его по очередности комнат в западном крыле, с севера на юг. Испанские имена жутко сбивали с толку, а некоторые из них были такими длинными, что ради ясности, я сократила их до первого имени и фамилии в замужестве. Основная фамилия в семье была Рамирес. Трое сводных родственников миссис Роган поселились в западном крыле – двое братьев, Маркель и Зорион, а также их сестра, Ане.

Первым шел Маркель, старший сводный брат миссис Роган, и его вторая жена, Изабелла. Судя по всему, Маркель не работал и жил за счет прибыли с семейных инвестиций. Фейсбук Изабеллы пестрел фото роскошного дома и дорогих автомобилей. Тем не менее, в досье Маркеля упоминалось, что с глазу на глаз он любил пожаловаться, что его доходы недостаточно велики. Похоже, это не слишком сказалось на его сыне и дочери.

Следующая комната досталась сыну Маркеля – Микелю Рамиресу и его жене Марии. Микель управлял «Рамирес Капитал»– принадлежащей семье венчурной фирмой с основной специализацией на телекоммуникационных и интернет компаниях. Он был высоким, бледным и темноволосым мужчиной с преждевременно поседевшей бородой и грустными глазами. Его жена была худой, чересчур загорелой дамой с высветленными волосами, предпочитавшей дизайнерскую одежду белого цвета, и массивные золотые украшения. Я видела ее дважды, и оба раза она была с бокалом вина в руке и спрашивала, не видела ли я ее мужа. У них было четверо детей, трое из которых были младше двенадцати.

Затем шли Лусиан и Юне де Бальдивиа. Юне была дочерью Маркеля – пухлая женщина с оливковой кожей и гривой темных кудрявых волос. Ее муж был высоким, атлетичным и привлекательным мужчиной, с темными волосами и узкими, пронзительными голубыми глазами. Он бегал трусцой вокруг поместья каждое утро. Лусиан работал на компьютерную фирму, специализирующуюся на кибер-безопасности, в то время как Юне была плотно задействована в стартапе по очистке океанов от пластика. У них было две дочери и обе они были копиями своей матери.

Далее был Зорион и Тереза Роза дель Монте, родители девочки с бидаззлером. Сорокалетний, атлетичный и привлекательный Зорион являлся младшим сводным братом миссис Роган. Он жил на семейные сбережения и похоже, имел всего два интереса: футбол и машины. Тереза была домохозяйкой с чрезвычайно короткой стрижкой. Она заботилась о их двух детях и пыталась написать роман. Поиск ее деятельности онлайн показал плотное пользование Твиттером, где она следила за кучей писателей-романистов и литературных агентов, как в Испании, так и за рубежом. Проблем с финансами они не испытывали.

Следующая комната была занята Ане, сводной сестрой миссис Роган, которая прибыла со своим «ручным мальчиком», как его окрестила Арабелла. «Ручному мальчику» было под тридцать, симпатичный голубоглазый блондин по имени Пауль Сакраменто. Ане не работала, получая свою долю дохода с семейных инвестиций. У Пауля не было приводов в полицию и люди Рогана не смогли найти его отпечатки ни в одной из баз данных, но оставалось не ясно, чем же он зарабатывал себе на жизнь. Я поставила галочку напротив его имени.

Наконец, на самом юге, располагались Икер и Эва Рамирес. Икер, единственный сын Ане, обладатель оливковой кожи и темно-русых волос, был архитектором. Он работал на свою фирму последние четыре года. Его жена была хрупкой и изящной. Она начинала свою карьеру как актриса, но быстро ее закончила, выйдя замуж за Икера. У них был единственный ребенок, Ксавьер.

– Я вот одного не понимаю, – сказал Леон, вставляя одну часть пистолета в другую. Делал он это совершенно не глядя, будто его руки были на автопилоте. – Зачем им красть «Морской свет»? У них денег куры не клюют.

– Дай-ка мне еще раз на нее посмотреть, – попросила бабуля Фрида.

Я вытащила изображение «Морского света» и показала ей.

Бабуля прищурилась и постучала пальцем по аквамарину.

– Вот твой ответ.

Я покачала головой.

– Не думаю, что дело в деньгах. «Морской свет» оценена и застрахована на двести пятьдесят тысяч долларов, по большей части из-за своего возраста и маленьких бриллиантов, обрамляющих аквамарин. Само аквамариновое сердце стоит где-то тысяч семьдесят пять. Три черные овечки в лице младших братьев и сестры получают каждый по миллиону долларов в год из семейных инвестиций. При этом ничего не делая.

– Должно быть неплохо, – заметила мама.

Арабелла нахмурилась.

– Выходит, если бы их поймали на краже тиары, то точно бы исключили из семьи. Стали бы вы рисковать халявным миллионом ради кражи чего-то, что стоит всего четверть от этого?

Берн захлопал в ладоши.

– Подсчитала в уме! Моя ты умничка.

Арабелла показала ему средний палец.

– Я все видела, – пригрозила мама.

– Прости. – В голосе сестры не было ни капли раскаяния.

– Даже если они ее украли, – продолжила я, – что бы они с ней делали? Ни один из них не был в США за последние пять лет. Они не знают никаких перекупщиков, а ни один порядочный ювелир к ней не притронется. Если загуглить тиару, то под картинкой с ней стоит надпись «Морской свет», семейная реликвия Дома Роганов». Никто в Техасе не прикоснется к чему-то, украденному у Чокнутого Рогана. Они бы не смогли от нее избавиться.

– Может, они планируют забрать ее домой, – предположила Арабелла.

– Им пришлось бы декларировать ее в аэропорту, – сказал Леон.

– Откуда ты это знаешь? – поинтересовалась мама.

– Он проверял перевозку оружия по воздуху, – сдала Леона Арабелла.

Мама прекратила загружать посудомоечную машину и одарила Леона тяжелым взглядом.

– Это я так, на всякий случай, – отмазался тот.

Я откинулась назад и вздохнула.

– Они не могут ее ни продать, ни забрать домой. Значит, дело не в деньгах.

– Ну, а в чем тогда? – спросила бабуля Фрида.

– Дело в миссис Роган, Конноре или Неваде. То ли они ненавидят миссис Роган или Коннора и хотят их унизить, то ли они ненавидят Неваду и не хотят, чтобы тиара досталась ей. Поэтому ей нельзя об этом знать и нам нужно держать язык за зубами.

– Согласен, – кивнул Берн.

– Короче, нам нужно выяснить, кто больше всего ненавидит Рогана с Невадой, – сказала Арабелла. – Ксавьер тоже подозреваемый?

Умри.

Бабуля Фрида встрепенулась, будто акула, почуявшая каплю крови.

– Кто такой Ксавьер?

– Никто. – Какой замечательный ответ я выдала. Он точно собьет их с толку. Не в этой жизни.

– Ксавьер – хорошенький кузен Рогана, ииииии… она ему нравится! – выдало порождение ада, по совместительству являющееся моей сестрой.

– Если ты считаешь его хорошеньким, тогда сама с ним и разговаривай, – парировала я.

Арабелла округлила глаза.

– Она назвала ему свое имя, а он такой: «Я знаю».

Бабуля с Леоном переглянулись и присвистнули, глядя на меня.

У меня начали гореть щеки. Ненавижу, когда у меня горят щеки.

– Попытка – не пытка, – сказала бабуля Фрида.

Ну это уже перебор.

– Мам.

– А что случилось с тем итальянским красавчиком? – поинтересовалась бабуля.

– Она его отшила, – поведал Леон. – Сказала ему убираться с нашей территории или она вызовет копов. – Слово «копы» он прорычал, будто у него был полный рот щебенки.

Они говорили обо мне так, словно меня тут и не было.

– Мама!

– Оставьте ее в покое, – вступилась мама. – Она пытается работать.

– Может, тебе стоит попытаться, – сказала бабуля. – Ты хорошо справляешься со своей магией.

– Ага, – поддакнул Леон. – А если что-то пойдет не так, я всегда могу его пристрелить и никто никогда не найдет его тело.

Я забрала со стола свой планшет с документами и отправилась в свою комнату.

Я стояла рядом со стремянкой в комнате Икера и Эвы, и смотрела, как Ривера устанавливает крохотную камеру в детектор дыма. Ривера был одним лучших ребят Рогана. Обычно, он был коротко подстрижен и гладко выбрит, но сегодня нацепил парик под грязную бейсболку, а на его челюсти темнела двухдневная щетина. Выглядел он забавно.

У каждой пары гостей были свои покои, и мы ставили жучки у них в гостиных. Снаружи Симон, один из специалистов Рогана по наблюдению, устанавливал камеры-«колибри» в кустах.

– Эй, – раздался голос Ксавьера за моей спиной.

Я умудрилась не подпрыгнуть и повернуться к нему. Он вальяжно прислонился к дверному косяку. Точно. Это же и его комната тоже.

– Привет, – выдавила я.

– Привет, – отозвался он.

По пути в «Горную Розу» я долго думала, что же мне делать, если я увижу Ксавьера. Я пообещала Арабелле, что поговорю с ним. К сожалению, у меня плохо получалось общаться с людьми, особенно, если они были моего возраста. В конце концов, я решила поговорить с Ксавьером. Не потому, что он был симпатичным и хотел поговорить со мной, а потому, что он был потенциальным источником информации. Он был тинейджером и принадлежал к многочисленному семейству Рогана. Взрослые, в основном, считали нас детьми, и часто не думали, о чем они говорят в нашем присутствии.

Как только я решила для себя, что Ксавьер – часть работы, все стало намного легче. Мне просто нужно было ему понравиться, не используя при этом свою магию.

– Тебе нужно что-то в комнате? Мы уже почти закончили.

– Нет, я просто увидел вас через окно и мне стало интересно, что вы делаете в моих покоях. Чем вы заняты? – спросил он таким тоном, будто застал нас копающимися в его нижнем белье.

Ривера закатил глаза.

– Мы проверяем все детекторы дыма и заменяем батарейки, – соврала я.

– Зачем?

– Миссис Роган волнуется, что если случится пожар, кто-то из людей может не выбраться.

– В этом крыле в каждой комнате есть французские двери, ведущие в сад, – заметил Ксавьер. – Тебе не кажется, что это немного чересчур? Навряд ли мы окажемся взаперти, да и большинство из нас телекинетики.

Весь его вид будто говорил «взрослые ничего не понимают и занимаются ерундой». Я тоже проходила через эту стадию. Когда мне было двенадцать.

– Согласна. Но у нее паранойя на этот счет и мне приходится это делать. Сам понимаешь. – Я пожала плечами. – Пожилые люди они такие.

Ксавьер ухмыльнулся и посмотрел на Риверу, затем снова на меня.

– Тебе нужно контролировать процесс или я могу украсть тебя ненадолго? Мне нужна твоя помощь.

Глаза Риверы нехорошо заблестели. Нужно срочно увести отсюда Ксавьера, пока он не задал слишком много вопросов или не сказал чего-то, о чем Ривера заставит его пожалеть.

– Все в порядке? – спросила я.

– Да, мэм, – кивнул Ривера.

– Пожалуйста, дайте мне знать, когда закончите. – Я повернулась к Ксавьеру. – Идем.

Мы вышли в коридор. Ксавьер повернул налево и мы продолжили идти, по длинному коридору в северный конец здания и через французские двери в дальнюю сторону сада. Дорожка из гранитной крошки начиналась сразу за дверью и уходила вправо, через фруктовый сад к северо-восточному склону холма, огибавшего утес.

Ксавьер прошел по дорожке, грациозно повернулся и улыбнулся мне. Он и правда был очень красив. Почти также красив, как Алессандро Сагредо, но это был другой тип красоты. Со своей внешностью Ксавьер идеально подходил на главную роль в каком-нибудь сопливом мыле о богатеньких тинейджерах в школе. В нем было что-то утонченное, но небрежное. Алессандро же выглядел так, будто нуждался в мече и шляпе с перьями.

Ксавьер был симпатичным, но мне очень нравился Алессандро. Он понравился мне с первого раза, как я увидела его на фотографии. Несколько минут я просто сидела и смотрела на него, ни о чем не думая. Словно в моей голове наступило затишье, чего почти никогда не бывало. А затем я встретилась с ним и поняла, что этому не бывать.

– С чем тебе нужна помощь? – спросила я.

– Помоги мне перебороть ужасную скуку. Ты единственный интересный человек, который мне здесь повстречался. Давай как-нибудь повеселимся. У вас же здесь есть развлечения, правда?

– Я должна работать. – Ты не знаешь, о чем просишь. Если я повеселюсь с тобой, это не закончится ничем хорошим для нас обоих.

– Что случится, если ты сделаешь небольшой перерыв? – Он пожал плечами. – Дом рухнет? Арроза тебя уволит? Она не может тебя уволить – ты ведь сестра невесты. Ну же, просто прогуляйся со мной. Неужели я для тебя хуже работы?

Нет, он был не хуже работы… он и был сама работа. Ксавьер был потенциальным источником информации, который мне требовалось изучить. Или же эксплуатировать?

– Одну секунду. – Я открыла окошко чата на планшете и отправила Ривере сообщение. «Пожалуйста, измените расположение камеры в комнате Ксавьера. В файлах Рогана он значится низкоуровневым Значительным телекинетиком и при должной мотивации вполне может свинтить магией детектор дыма с потолка и его изучить. Я не хочу, чтобы он случайно обнаружил камеру».

Планшет пикнул в ответ. «Будет сделано».

– Окей. – Я спустилась по ступенькам на дорожку. – Я готова. Но только до двух часов.

– Что случится в два часа? – спросил он.

– Моя сестра будет презентовать миссис Роган праздничное меню, и ей может понадобиться поддержка. – Арабелла не нуждалась в прикрытии. Большую часть времени она сама была прикрытием, полевой артиллерией и авиацией, но Невада научила меня всегда иметь стратегическое отступление. Я улыбнулась Ксавьеру, пытаясь изобразить энтузиазм. – Показывай дорогу.

Мы зашагали по дорожке.

– Ты переживаешь, что тот парень может что-нибудь украсть?

Что?

– Нет, все нанятые мной люди прошли проверку.

– Нанятые тобой? – не поверил он.

– Да, их наняли мы с Арабеллой. Мы провели тщательную проверку досье, предыдущих мест работы, криминальных приводов и кредитной истории. У каждого в этом поместье есть рекомендации.

На мгновение, маска невозмутимости соскользнула с его лица, и он уставился на меня.

– Откуда ты знаешь, как это делается?

– Это моя работа. Я работаю на наш семейный бизнес.

– Да, я знаю. Но я думал, бизнес вам просто принадлежит. В смысле, ты такой же подросток, как и я. Почему они заставляют тебя работать? Вы настолько… бедные? – Последнее слово он произнес словно нечто неприличное или постыдное.

Я подавила вздох. Ксавьер не виноват, что его воспитали по совсем другим стандартам. Это не делало его хуже или лучше меня, просто другим.

– Никто не заставляет меня работать. Мне это самой

нравится. Все в моей семье работают на агентство, даже моя бабушка, у которой собственный бизнес, иногда работает с нами. Порой мне удается помочь людям и мне никогда не приходится просить денег у мамы. Я получаю плату за работу, и никто не говорит мне, как ее тратить. А как с этим у тебя?

– Просто у нас всегда есть деньги. Если мне что-то нужно, или я что-нибудь хочу, я просто использую свое пособие, если мне не хватает, я прошу у мамы.

– Что ты делаешь взамен?

– Что?

– Что ты делаешь? Получаешь хорошие оценки, выполняешь поручения? Помогаешь по дому? Косишь лужайку? – подмигнула я.

– Ты надо мной подтруниваешь, – заметил он с легкой обидой.

– Самую малость. Но серьезно, как это происходит у вас в семье? Я знаю, что Роган использовал телекинез для большинства военных контрактов его Дома. Твои родители тоже ждут от тебя использования магии в семейном бизнесе или они уже завели волынку о твоем поступлении в университет?

Ксавьер пожал плечами.

– Думаю, им нет до этого дела. Мать начинала суетиться насчет универа, но это только для приличия. Отец получает деньги с семейных инвестиций. Не припоминаю, чтобы у кого-то из них была работа. Точно не такая, где они торчали бы целый день. Хотел бы я, чтобы у них была работа, и я не видел их дома целый день.

Когда я была в средней школе, старшая школа пугала меня до смерти. Я обучалась на дому. Поэтому, поискав я наткнулась на книгу Карнеги «Как завоевать друзей и оказывать влияние на людей». Для себя из этой книги я вынесла две вещи: люди любят поговорить о себе и люди любят, когда вы с ними соглашаетесь.

– Твои родители любят постоять у тебя над душой? Ненавижу, когда взрослые так делают.

– Да. – Он щелкнул пальцами. – Любят. Им плевать, они просто действуют на нервы. Они замечают меня, только чтобы потащить с собой на какой-нибудь занудный семейный праздник.

– Ты не хотел приезжать на свадьбу? – я широко распахнула глаза в наигранном удивлении.

– Нет, я хотел получить дом в свое распоряжение.

– Понимаю. Честно говоря, я не чувствую себя здесь комфортно, поэтому выгляжу тут как наглядное пособие по монахопсису.

– Что?

– Монахопсис. Навязчивое чувство, что в определенном месте ты как не в своей тарелке. У меня так с этим домом. Слишком большой, слишком много комнат. Я выросла в небогатой семье.

– У моей семьи есть деньги, но я тоже не чувствую себя здесь комфортно. – Его глаза заблестели, а лицо оживилось, будто он собирался прокатиться на американских горках. – Вот здесь вот – богатство. Настоящее богатство. С большой буквы Б. Ты знаешь, что состояние Рогана оценивается в $1.27 миллиарда? И они не будут составлять брачный контракт. Твоей сестре достанется половина. А если он умрет, она получит вообще все.

Быстро же мы заговорили о смерти.

Ксавьер улыбнулся.

– Хорошее время, чтобы наладить отношения, а?

Я подумала, не рассказать ли ему, что Невада сама оплачивает свое свадебное платье, но он бы этого не понял.

– Ты прав. Лучше быть милым.

Пока ничто в разговоре не вызывало симпатии к Ксавьеру. Возможно, ему было просто неловко со мной общаться и он пытался произвести на меня впечатление, но выходил обратный эффект.

– Это правда, что твоя сестра Превосходный правдоискатель? – спросил он.

– Да. – В отличие от наших с Арабеллой сил, сведения о способностях Невады были в открытом доступе.

Мы с Арабеллой обе были зарегистрированы Превосходными, но наши досье были засекречены.

– Значит, ей нельзя соврать. То есть как, вообще?

– Можешь попытаться, но она все равно об этом узнает. – Сейчас настал нужный момент. – Твоя семья нервничает, что она выходит за Рогана? Не так уж много семей были бы рады правдоискателю.

– Она заставляет их подергаться. – Он ухмыльнулся. – Стоит твоей сестре войти в комнату, как все замолкают, а бабушка Ане при ее виде тотчас зеленеет. Кузен Микель просто сбегает. Я это обожаю.

Он не ответил на мой вопрос.

Дорожка привела нас к фасаду дома. У фонтана разговаривали двое девушек моего возраста. Одна была высокой блондинкой, другая кучерявой брюнеткой. Третья девушка, одетая в белое, с каштановой косой на левом плече, сидела на краю фонтана и печатала на телефоне. Высокая блондинка была старшей дочерью Грации, Адрианой; брюнетка была или Самантой, или Малиной, одной из дочерей Лусиана и Юне. Они были настолько похожи, что мне было сложно их различить. Девушка с телефоном была дочерью Микеля и Марии. Как и ее мать, Эльба одевалась в белое и любила золотые украшения.

Адриана и Саманта – я была на 75 процентов уверена, что это Саманта – помахали.

Адриана заметила меня и сощурила глаза. Саманта напряглась.

– Разве ты не знаешь, что тебе не положено разговаривать с прислугой? – спросила Эльба, не отрывая взгляда от телефона.

И тебе привет, мисс Стерва. Я улыбнулась.

– Твой отец об этом знает? – спросил Ксавьер. – Скольким людям он уже заплатил – трем или четырем? Мы уже все сбились со счета.

– Que te folle un pez, – фыркнула Эльба.

«Надеюсь, тебя трахнет рыба?» Что это вообще значит? Их испанский отличался от того, к которому я привыкла в Техасе, но понимала я его достаточно хорошо.

Ксавьер приобнял меня за талию. и мне пришлось сдержаться, чтобы не двинуть ему локтем по ребрам. Я не любила, когда меня касались. Особенно люди, которых я не знала. Он сделал это в защитной манере, но мне это все равно не понравилось.

– Не обижай ее, – сказал Ксавьер.

Мы прошли через внутренний двор обратно к западному крылу. Мой планшет пикнул и я проверила экран. Камеры заработали в режиме онлайн.

– Мне пора.

– Правда? – Ксавьер чуть наклонился и заглянул мне в лицо. – Ты уверена?

– Да.

– Я хорошо провел время. – Казалось, что он говорил это всерьез. Возможно, так оно и было.

Но дело в том, что я тоже неплохо провела время. Конечно, он задавал кое-какие вопросы, но все же пытался нормально поговорить со мной, а такое случалось не каждый день. И еще он пытался защитить меня от своей кузины. Я не нуждалась в помощи, но это было довольно мило. Плюс, он сказал мне, что у его бабушки с Микелем есть что скрывать.