Текст книги "Бриллиантовый огонь (ЛП)"
Автор книги: Илона Эндрюс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Первая организаторша была уволена из-за споров с Невадой. Сестра говорила ей, что и как должно быть, а в ответ та рассказывала ей, почему они не могут этого сделать. В большинстве случаев «не могут» означало «мы не станем этого делать, потому что на свадьбе Превосходных так не делается». Под конец организатор объяснила Неваде, что это была не совсем ее свадьба, а свадьба Дома Роганов и что ей стоит прекратить портить ее своими «причудами», вроде подачи кесо в качестве закуски на репетиционном ужине. Организаторша был тут же отправлена восвояси.
Вторая организаторша была уволена из-за постоянного вранья. Ее подход к планированию свадьбы состоял в убеждении невесты, что все под контролем, даже если это было не так. Она не хотела, чтобы ей управляли. Но моя сестра контролировала все с маниакальным рвением, а о ее дотошности к мелочам в семье ходили легенды. Невада спрашивала, есть ли с чем-то проблемы, а организаторша многократно заверяла, что все в порядке, хоть ее и предупреждали, что Невада чувствует ложь. Дело дошло до того, что Невада прямо спросила ее, договорилась ли она с миссис Роган насчет обслуживания. Когда ей в десятый раз сказали не волноваться, Невада сорвалась. Я поняла это по тому, как перепуганная организаторша на шпильках со всех ног бежала к своему автомобилю. Моя сестра вылетела следом за ней на крыльцо, вопя: «Теперь все хорошо? Все в порядке?»
С третьим организатором решили даже не заморачиваться. Мы с Арабеллой устроили себе выходной, вооружились фаст-фудом и спустя тридцати с лишним эпизодов «Чья же это свадьба?» и четырех сезонов «Всем не с места, я – невеста!», решили планировать свадьбу сами. Или так, или никак.
К несчастью, если мама Рогана и он сам относились к нам со всей любезностью, то остальная их семейка была явно не в курсе нашего статуса. Мы с Арабеллой обе числились Превосходными, но сведения о нас были скрыты. К тому же, наша семья не была зажиточной, а Роганы были миллиардерами. С учетом того, что мне было восемнадцать, а Арабелле – шестнадцать, они и вовсе с нами не считались. У меня было чувство, что нас видели «бедными родственниками на подхвате», ставя нас чуть выше наемной прислуги. Видимо, я была девочкой на побегушках. Я даже не хотела знать, кем была Арабелла.
Вот только этого мне и не хватало. Я уже чувствовала себя неуклюжей незваной гостьей среди всей этой прекрасной роскоши. Это не было моим домом. Мой дом был в лофте на складе. Будь у меня шанс не быть здесь, я бы им воспользовалась. Но я любила свою сестру.
Было бы намного проще, если бы мы могли все это готовить в доме Рогана, но они с Невадой объявили его территорией вне свадьбы, прячась там при первой же возможности.
Я свернула за угол и вошла в примерочную, где на подиуме стояла Невада на шпильках, примеряя свадебное платье в виде куска муслина в голубых карандашных линиях. Вокруг нее на корточках возилась пара портных, подкалывая булавками подол.
Напротив нее стояла Арабелла, скрестив руки на груди. И Невада, и Арабелла были блондинками, но у Невады волосы были ближе к медовому оттенку, в то время как у Арабеллы напоминали цветом солому. Мы с мамой были единственными брюнетками в семье. Прямо сейчас схожесть между двумя моими сестрами была настолько очевидна, что не видя лиц, легко было принять Арабеллу за уменьшенную копию Невады.
Надо напомнить ей об этом, когда мы в следующий раз поссоримся. Она точно взбесится.
– В чем дело? – спросила я.
– Она хочет сирень в свадебном букете.
– Ладно… – Невада говорила, что хочет гвоздики, но мы могли бы втиснуть к ним и симпатичную розовую сирень. Тоже мне проблема.
– Голубую, – процедила Арабелла. – Она хочет голубую сирень. – Нет и еще раз нет. – Невада…
– Вчера мне пришлось прятаться в кустах французской сирени, красивой и приятно пахнущей. На карточке к ней было написано: «Уондер Блу: обильное цветение и богатый аромат».
Я загуглила «Голубая сирень Уондер Блу». Она была голубой. В прямом смысле слова.
– Зачем ты пряталась в кустах?
– Ее снимали, – сообщила Арабелла с кислым видом.
– Так ты остановилась понюхать сирень под прицелом фотокамер? – не поверила я.
– Ммм. Я была в теплице и сирень оказалась прекрасным укрытием.
Я решила прибегнуть к логике. Моя сестра была логичным человеком.
– Ты просила о весенней свадьбе. Цветами ты выбрала розовый, белый и пастельный светло-зеленый. На свадьбе нет ничего голубого.
– Теперь есть.
– В твоем букете розовые гвоздики, нежно-розовый горошек, белые розы и гипсофилы. – Три разновидности розовых гвоздик, потому что она не смогла выбрать одну. И это Невада еще не видела паники в глазах флориста, когда мы сообщили ей, что букет должен быть из гвоздик. По-видимому, гвоздики были недостаточно породистыми цветами для свадьбы Чокнутого Рогана. Бедная женщина настойчиво продолжала рекомендовать орхидеи.
– И голубая сирень, – добавила Невада.
– Будет несуразица, – проворчала Арабелла.
Я загуглила платье подружки невесты, повернула планшет к Неваде и прокрутила изображения. – Посмотри на цветы. Розовые и белые. Розовые. Розовые. Белые. Розовые и белые.
– Мне все равно, – отрезала Невада. – Я хочу голубую сирень.
А я хотела упорхнуть отсюда подальше, но этому не бывать, ведь так?
– Ладно, мне пора возвращаться в офис, – сказала Невада. – Пишите мне, если что.
– Королева нас уволила, – съязвила Арабелла.
Я присела в глубоком реверансе.
– Ваше Высочество.
– Я вас ненавижу.
– Мы тебя тоже, – отозвалась Арабелла.
– Мы ненавидели тебя до свадьбы.
– Раньше было круто тебя ненавидеть.
– Катитесь отсюда! – прорычала Невада.
Я вышла из комнаты.
Меня догнала Арабелла.
– Мы не можем впихнуть еще и сирень. Она испортит всю тему.
– Я знаю.
– Что будем делать?
– Утро вечера мудренее, – ответила я. – Идем домой.
– Каталина, – окликнула меня женщина.
Я повернулась на голос. Арроза Роган, будущая свекровь Невады, помахала мне в дверях с кресла-каталки.
– Могу я поговорить с тобой наедине, дорогая?
Ой-ой. Что-то это не к добру.
– Да, мэм.
– Я подожду тебя снаружи, – сказала Арабелла.
Глава вторая
Я последовала за миссис Роган вглубь комнаты. Передо мной развернулся просторный кабинет с рядами книжных стеллажей, под завязку набитых книгами всевозможной давности, толщины и цвета. Солнечный свет лился справа из больших арочных окон, отчего полированный пол из кремового мрамора поблескивал тут и там. У каждого окна стояла кушетка для чтения с бирюзовой обивкой и узорчатыми подушками. Мексиканские одеяла – белые, черные и лавандовые, были сложены на каждом сидении. С раскрашенного замысловатыми геометрическими узорами бело-розово-голубого потолка свисали изящные марокканские светильники.
Должна была быть несуразица, но вместо этого все сплеталось в идеальное сочетание Техаса, Испании и Марокко. Было в этом что-то волшебное. Как будто открываешь книгу сказок и ступаешь сквозь страницы в какой-то фантастический замок. А миссис Роган скользила сквозь это все с врожденной элегантностью, будто грациозная королева этого дворца. Даже ее инвалидное кресло каким-то образом здесь вписывалось.
Я опустила глаза в пол. Ну еще бы она сюда не вписывалась. Здесь было ее место, ее дом. Не было ничьей вины в том, что в этом доме я чувствовала себя неуютно. Нахождение здесь походило на прогулку по дорогому мебельному магазину или по музею, полному бесценного антиквариата, что и пальцем тронуть боязно. Это была чужая территория и я просто хотела выбраться отсюда и вернуться в знакомые стены нашего склада.
– Я хотела бы тебе кое-что показать. – Тяжелый кожаный том соскользнул с верхней полки и перелетел в руки миссис Роган.
Я подошла ближе и встала слева от нее. На толстой странице фотоальбома красовалась старая, пожелтевшая фотография мужчины в темной униформе и красивой женщины в черном платье с черной вуалью, держащей в руке букет белых цветов. Вуаль придерживала прекрасная тиара. В ее центре, под самым высоким из зубцов, был вставлен потрясающий драгоценный камень в форме сердца. Размером он должен был быть с грецкий орех, и его блеск был виден даже на старой потертой бумаге.
– Моя прабабушка на своей свадьбе, – пояснила миссис Роган.
– Ух ты. Но ее платье черное.
– Испанское свадебное платье традиционно черное, – улыбнулась миссис Роган. – Сказалось нездоровое влияние католицизма. Одевая черное платье, католичка обещает любить своего мужа до самой смерти.
Да уж. Кому захочется думать о смерти во время свадьбы?
– Черное платье символизировало преданность, а цветы апельсина – плодовитость и счастье. Белые свадебные платья вошли в моду только в девятнадцатом веке, когда они появились в британской королевской семье. Элитные европейские семьи последовали их примеру, но моя прабабушка была консервативных взглядов.
Миссис Роган перевернула страницу. Еще одна прекрасная невеста, на этот раз в белом платье, рядом с женихом в черном костюме. Шелковый шлейф платья был разложен веером на полу перед ними. Та же тиара венчала роскошную вуаль.
– Моя бабушка.
– Она очень красивая.
– Спасибо.
Еще одна страница. Третья невеста в белом платье прижимается к мужчине в смокинге, с прической в стиле 1960-х. Та же тиара придерживает развевающуюся на ветру фату, но на этот раз фотография была цветной и от блеска зелено-голубого камня у меня перехватило дыхание.
– Моя мать, – сказала миссис Роган.
– Она тоже очень красивая.
Почему у нас нет такого? Как только вернусь домой, непременно куплю в интернете фотоальбом и заставлю маму с бабулей Фридой найти их свадебные фотографии.
– Спасибо.
Миссис Роган перевернула страницу, и я увидела ее, молодую и лучезарную, рядом с мужчиной, похожим на Чокнутого Рогана. Она сияла. Ее платье было изящным, будто сотканным из паутины. Тиара венчала ее темные волосы, словно всегда там и была.
– Как красиво.
Миссис Роган рассмеялась.
– Спасибо тебе большое, что потешила мое самолюбие. Я собираюсь добавить фотографию Невады в этот же альбом. Роган – мой единственный сын, но у меня появится и дочка, чья фотография появится здесь.
– Для нее это будет большая честь.
– Ты заметила тиару? – спросила она.
– Да. Она великолепна.
– Она называется «Морской свет». Технически, это кокошник, а не тиара, но «тиара» звучит более внушительно. Драгоценный камень в ней – аквамарин. Мало кто знает, что природный аквамарин чаще всего находят цвета морской пены и нагревают его, чтобы получить светло-голубой оттенок. С этим же камнем ничего подобного не делали. Этот зелено-голубой оттенок имеет важное значение для нашей семьи.
Роган подарил Неваде прекрасное ожерелье с кулоном. Сперва она решила, что это был изумруд, но потом оказалось что это «Слеза Эгейского моря», единственный в своем роде зелено-голубой бриллиант. Теперь все встало на свои места.
– Вы позволите Неваде одеть тиару? – Наверно, не стоило мне этого спрашивать.
Это было невежливо.
– Я на это надеюсь. После свадьбы, «Морской свет» станет принадлежать ей и она сможет передать ее их с Роганом детям. – Миссис Роган вздохнула. – Только есть одна маленькая проблема.
– Какая?
– Тиара пропала.
– В смысле пропала?
На лице миссис Роган промелькнуло беспокойство.
– Два дня назад она была на своем привычном месте, а сегодня ее уже там нет. К сожалению, мы пришли к выводу, что ее украли.
Учитывая, как много людей сновало туда-сюда по поместью, это было неудивительно. Мы проверили всех, но проверка биографии никогда не давала полную картину. Команда ландшафтных дизайнеров подготовила сады к свадьбе, плотники строили гостевую беседку, еще одна команда возводила огромный прозрачный тент, минимум восемь людей развешивали на деревьях фонарики; дизайнер интерьера и ее помощники, грузчики из доставки мебели… Просто прорва людей для опроса. У Невады на это ушло бы часа два. Заставить ее высидеть так долго будет еще тем испытанием.
– «Морской свет» снабжена датчиком, – сказала миссис Роган. – Он вмонтирован в тиару и его нельзя удалить, не сломав тиару. Система может отследить ее через спутник с точностью до одной мили. Прямо сейчас, она утверждает, что тиара все еще в поместье. Я хотела бы, чтобы ты ее нашла.
Я? Я работала на агентство с двенадцати лет, сначала выполняя мелкие поручения, вроде наблюдения и приема телефонных звонков, затем перейдя к собственным заданиям, но ни одно из моих дел не было значительным. В основном, я имела дело с мошенничеством со страховкой из-за низкой опасности, а также со сбежавшими подростками, поскольку дети рассказывали мне вещи, о которых они обычно не говорят взрослым. Это был большой скачок вверх.
– Мы были бы… – Ну что я за грубая идиотка. Мне нужно поблагодарить ее за доверие. – То есть, спасибо вам за доверие ко мне. Но нам придется отсеять как минимум сотню наемных работников, большинство из которых новенькие в поместье. В отличие от меня, Невада сделает это в мгновение ока и со стопроцентной точностью. Моя сестра еще ни разу не ошибалась.
– Не думаю, что это дело рук прислуги. – Миссис Роган скривилась, будто укусила лимон. – Я уверена, что это кто-то из членов моей семьи.
– Почему?
Миссис Роган повернулась к книжному шкафу. Одна из его секций – шести футов в ширину и двенадцати полок в высоту, забитых под завязку – оторвалась на несколько миллиметров от пола и выдвинулась к нам.
У меня перехватило дыхание. Вес должен был быть огромным.
Книжные полки миновали нас и аккуратно опустились на пол, открывая короткий проход, ведущий в круглую комнатку. Включился свет, освещая теплые персиковые стены, усеянные альковами и нишами, хранившими сокровища: статуэтки, драгоценные кинжалы, свитки и книги в вакуумных витринах, а в центре, на почетном месте, красовалась ниша с пустым держателем для ювелирных изделий.
Я вспомнила, что нужно дышать.
– Понадобилось бы несколько людей, чтобы сдвинуть книжный шкаф обычным способом, – сказала миссис Роган. – Им пришлось бы выгрузить книги, отодвинуть его, не повредив пол, затем вернуть на место и заполнить книгами. Я была в кабинете всю вторую половину дня вчера и почти целый день днем ранее. На ночь кабинет запирается и охраняется несколькими сигнализациями, которые установили помощники Коннора. Чтобы их обезвредить, грабителю понадобился бы код и мой отпечаток большого пальца. Окна здесь выходят на обрыв и так же защищены сигнализацией.
Хотя большинство биометрических защитных систем сложно обойти, это можно сделать. Отпечатки пальцев и даже радужка глаза могли быть клонированы в цифровом виде с фотографий, порой даже сделанных с обычного мобильного телефона.
– Кто знает код?
– Коннор и я. Каждый раз домашний сервер сохраняет время открытия двери, но в нем нет записей о попытках проникновения после того, как я заперла кабинет на ночь.
– Вы запираете кабинет днем, если покидаете его на короткое время?
– Нет. Детям нравится здесь играть, а поскольку открыть сейф может лишь могущественный телекинетик, я и не думала, что кто-то станет его трогать.
Я огляделась по углам, откуда на нас смотрели камеры наблюдения.
– Как насчет записи с камер?
Миссис Роган замялась.
– Камеры не включены.
– Почему?
Она вздохнула.
– Потому что женщина имеет право на уединение в своем собственном доме. Камеры, которые покрывают точки входа и выхода, всегда включены и их мониторят люди Рогана, но я не хочу, чтобы незнакомцы следили за мной внутри моего дома. Мы пошли на компромисс.
Зная своего будущего зятя, сомневаюсь, что ему пришлось по вкусу это решение. Когда дело касалось безопасности, у Коннора была та еще паранойя, да и у Невады тоже. Я поежилась, подумав, какими же будут их дети.
– Теперь ты понимаешь, – вздохнула миссис Роган. – Стащить «Морской свет» привычным способом было невозможно. Воришка – могущественный телекинетик, что превращает это в семейное дело. И именно поэтому я не хочу вовлекать твою сестру. У меня была возможность понаблюдать за Невадой в последние три месяца, и я испытываю уважение и привязанность к твоей сестре.
– Тогда почему бы не поручить это ей?
Миссис Роган сложила руки на коленях.
– Мой сын не питает теплых чувств к некоторым членам семьи. На то у него есть вполне резонные причины. У них скверный характер, они тщеславные и часто неблагодарные, но они все равно остаются родственниками. Я помню, как мы играли с моими братьями и сестрами в саду, ездили вместе на пляж и отмечали семейные праздники. Я все еще надеюсь, что мы сможем сократить растущую между нами пропасть. Если мы попросим разобраться с кражей твою сестру, ей придется допрашивать семью.
Ясное дело.
– А вы этого не хотите?
– Нет. Первое знакомство Невады с семьей не может начаться с расследования и подозрений.
Не говоря уже о том, что когда моя сестра всерьез использовала свою магию, то могла парализовать свою цель и выудить из ее разума абсолютно все секреты. Пережившие подобное не забывали этого никогда. Именно поэтому другие Превосходные так страшились нашей бабки по отцу, Виктории Тремейн.
– Я знаю, что у тебя и так полно забот, – вздохнула миссис Роган. – Прости, но мне больше не к кому обратиться. Если я попрошу Коннора, то он просто подвесит всех родственников вверх тормашками и будет трясти их, пока они не сознаются.
Вот была бы потеха.
– У тебя есть опыт расследований, а я хочу, чтобы эта история не вышла за пределы семьи. Ты сделаешь это для меня? Как одолжение.
– Конечно, – кивнула я. – Но не в качестве одолжения. Члены семьи не делают друг другу одолжений.
Эти засранцы украли тиару моей сестры. Невада оденет «Морской свет» на свою свадьбу, даже если мне придется разобрать этот дом по кирпичику, чтобы ее найти.
Я повернулась к миссис Роган.
– Как я понимаю, вашим условием является держать Неваду в неведении?
– Да.
– У меня тоже есть несколько условий. Для начала, мне понадобится доступ и право опрашивать ваших родственников. Если они откажутся отвечать, дело далеко не зайдет.
– Без проблем, – кивнула она.
– Мне нужен доступ к записям с камер наблюдения. Также мне бы хотелось разместить дополнительные камеры наблюдения внутри. Их будет мониторить мой кузен, а не посторонний человек, и мы уберем их, как только тиара будет найдена.
– Можно ли обойтись без этого?
– Нет. – Первое правило расследования, которое я усвоила: нужно собрать как можно больше информации.
– Хорошо, – кивнула миссис Роган.
– Наконец, мне нужно рассказать Коннору.
– Если он не станет вмешиваться.
– Также я должна вас предупредить. – Я слышала, как Невада говорила так раньше, и было странно повторять это самой. – Когда расследование касается членов одной семьи, мы часто обнаруживаем нечто, что все пожелали бы оставить давно забытым. Вы должны быть готовы к такой вероятности.
Миссис Роган призадумалась.
– Если один из них поставил под угрозу свадьбу моего сына, я хочу его найти. И наказать. Семья простит позор, но не предательство.
Глава третья
Я забралась в одолженную у мамы голубую «Хонду Элемент». Наш выбор машин был ограничен. Большинство принадлежащих нам машин были старыми и неприметными, чтобы их нельзя было заметить во время слежки, а «Элемент» была самой приличной машиной из всех.
– Что случилось? – спросила Арабелла.
– Миссис Роган нужна моя помощь в расследовании кражи.
У Арабеллы загорелись глаза.
– Что украли?
– Свадебную тиару.
– Невада в курсе?
– Нет, и мы ей ничего не скажем. Нам нужно заехать к Рогану.
– Я тебе что, личный шофер?
– Я привезла нас сюда, ты повезешь обратно.
Дорога от нашего дома до поместья миссис Роган занимала примерно три-три с половиной часа, в зависимости от интенсивности движения. Обычно, большинство дел мы могли решать удаленно, но с приближением свадьбы, мы стали ездить туда все чаще и чаще. А поскольку мы были новым Домом и наша сестра собиралась выйти замуж за Чокнутого Рогана, они оба настаивали на том, чтобы мы никогда не ездили в одиночку.
Арабелла сморщила нос.
– Да, но до Рогана крюк в полчаса.
Я вытащила двадцать баксов.
– Ладно, вот тебе поощрение. – Спишу это потом на расходы агентства.
Арабелла выдернула у меня купюру.
– Мое.
– Поехали.
Сестра прищурилась.
– Одну минутку.
Я проследила ее взгляд. К нам направлялся молодой парень. Он был стройным, с темными волнистыми волосами, длинными на макушке. Симпатичный, с шоколадно-карими глазами, широкими бровями и полными губами. Его подбородок был чисто выбрит. Возраста он был примерно моего, но что-то в нем было от подросткового идола, что-то бунтарское и в то же время прилизанное, словно он встал с постели, взлохматил волосы, случайно одел дизайнерскую одежду, и теперь просто слонялся, не зная куда себя деть и чувствуя себя немного виноватым за свою привлекательность.
– Он идет сюда, – сказала Арабелла.
– Если ты сейчас же поедешь, нам не придется с ним разговаривать.
– Я хочу поговорить с ним. Он симпатичный.
Уфф.
– Езжай.
– Не-а. Временами, ты как старая дева.
Уфф.
Парень поравнялся с нами. На какой-то момент мне показалось, что он подойдет к Арабелле, но он изменил курс и постучал в мое окно. О, отлично. Просто отлично. Как бы мне хотелось провалиться сквозь сиденье машины.
Мое окно поползло вниз. Я прибью свою сестру.
Он облокотился на крышу нашей машины, чтобы заглянуть в окно, и улыбнулся. У него была чудесная улыбка, буквально озаряющая его лицо.
Нет. Нет, тебе не может нравиться его улыбка. Ты знаешь, что случается, когда тебе нравятся люди. Прекрати это.
– Привет, – поздоровался он.
– Привет, – ответила Арабелла.
Он смотрел на меня.
– Привет, – выдавила я.
– Я постоянно вижу тебя здесь, – обратился он ко мне. – И пытаюсь поздороваться. Но ты все время занята.
Выговорился, теперь топай.
– Я – Ксавьер, – представился он.
Я ожидала, что подключится Арабелла, но именно сейчас она вдруг решила прикусить язык. Предательница.
– Я – Каталина, – сказала я.
Он улыбнулся снова.
– Я знаю.
Какой дурацкий разговор.
– Тебе нравится теннис? – спросил он.
Что? Ну же, скажи что-нибудь…
– Она его обожает, – встряла Арабелла.
– Мы могли бы сыграть как-нибудь. – Он пожал плечами. – Прости, я знаю как по-дурацки это выглядит, но ближайший город в часе езды, а они не разрешают мне водить. Занять себя тут особо нечем. Ну, так что скажешь?
– Конечно. – Это был скорейший способ от него избавиться.
– Отлично. Тогда еще увидимся.
Он отступил назад, подарив мне еще одну ослепительную улыбку, и ушел прочь. Я подняла окно, и Арабелла наконец-то выехала со двора.
– «Она его обожает»? Я даже не знаю, как в него играть!
– Да ему плевать на теннис. Он знает твое имя.
– Я в курсе, – прорычала я. – Ты знаешь, что я не могу.
– Ничего не будет. Ты контролируешь свою магию намного лучше.
– Я не могу рисковать.
– Ты даже не пытаешься. – Арабелла покачала головой.
– Это безответственно!
– Тусоваться с симпатичным парнем безответственно. Ты себя слышишь? Тебе восемнадцать, а не тридцать.
– Я не могу относиться к людям, как к игрушкам. Он может начать мне нравиться. Мне захочется проводить с ним время.
– И?
– И иногда на это не нужно много времени.
– Тогда бросай все и становись монашкой!
– Наверно, я так и сделаю!
Мы ехали молча.
– Я не говорю, что ты должна влюбиться в него, целоваться с ним взасос или преследовать его повсюду с криками «женись на мне»! – сказала Арабелла.
– Я знаю.
– Просто дай ему шанс. Крохотный шанс. Самую крохотулечку. Что ужасного может случиться?
– Мой контроль может ослабнуть на волосок. Магия может просочиться. Он станет одурманенным из-за магии и станет волочиться за мной повсюду с щенячьим обожанием на лице, внимая каждому моему слову и странно себя ведя, к примеру, воруя мои волосы с расчески, чтобы спрятать их под своей подушкой и нюхать по ночам, когда ему станет одиноко.
Арабелла посмотрела на меня.
– Вот так подробности.
– Майкл Санчез в мой первый год в старшей школе. Глаза на дорогу!
– Предположим, это случится. – Сестра перестроилась на среднюю полосу. – Допустим, он станет «одурманенным». И что? Он уедет через неделю. Твоя магия выветривается со временем и расстоянием. Даже если случится наихудшее, через месяц он уже будет в порядке. У людей уходит то же время, чтобы пережить обычные курортные романы.
– Это все равно неправильно. – Я не имею права манипулировать чувствами других людей. И неважно, что я не делаю этого умышленно. Возможность все равно остается.
– Помнишь ранчо?
Ранчо принадлежало одному из маминых друзей – двести акров кустарников и скал в дикой глуши. Мы привозили туда Арабеллу, чтобы она могла превращаться, не рискуя до смерти кого-нибудь напугать.
– Мы ездили на ранчо, чтобы я могла практиковаться. И я ездила туда каждый раз и выкладывалась на все сто. Даже когда мне было двенадцать и меня распирало от ярости, потому что знала, что если я хочу хоть какую-нибудь жизнь, мне нужно совладать со своей магией. Я должна была понять, на что я способна, как долго я могу это делать, а чего я делать не могу. Это как вождение, когда ты узнаешь, где заканчивается машина и как быстро она может остановиться. Ты не практикуешься.
Я покосилась на нее.
– Я практикуюсь все время.
– Ага, практикуешь ее не использовать. Ты превосходна в неиспользовании своих сил. Тут тебе равных нет.
– Да, я превосходно их не использую. Мне приходится.
Арабелла сощурила глаза.
– Тогда Ксавьеру ничего угрожает, верно?
Она меня поймала.
– Иногда я тебя ненавижу.
– Тебя бесит, что я права. Серьезно, чем навредит разговор с Ксавьером? Осенью ты пойдешь в колледж и там будет прорва людей. Парни, Каталина. Там будут симпатичные студентики колледжа.
– Пожалуй, я не пойду в колледж.
– Конечно, – кивнула Арабелла.
Я промолчала.
– Стой, ты что, серьезно?
– Да.
– Почему?
Сложный вопрос. На то было много причин. Это было дорого. Я не знала, какую профессию выбрать и не хотела тратить впустую свое время и семейные деньги. Но хуже того, я потратила последние четыре года в бесконечной гонке к финишной линии выпускного, стараясь во всем получить наивысший балл. Я существовала в состоянии постоянного давления, когда всегда нужно было что-то сделать, а едва закончив, я тут же переходила на следующую страницу, к следующему экзамену или проекту. Когда у школы наконец-то закончились для меня курсы и я все сдала на это Рождество, я почувствовала будто впервые вдохнула свежего воздуха за всю старшую школу. Мне все равно придется вернуться на выпускной и выйти на сцену. Я выпущусь в этом мае. Я наконец-то буду свободна.
Но когда я расскажу об этом маме с бабулей Фридой, начнется светопредставление. На выпускном экзамене я набрала 1580 баллов из возможных 1600. Я была среди 1 % лучших студентов во всей стране. У меня был выбор университетов. Я могла почти повсюду получить стипендию. Они бы сказали мне, что я собственными руками ставлю крест на своем будущем.
– Даже если ты не пойдешь в колледж, тебе придется общаться с другими людьми. Я не хочу, чтобы ты была одна, Каталина. Если ты хочешь быть одна, валяй, но я не хочу, чтобы ты стала отшельницей, вбив себе в голову, будто у тебя нет другого выхода. Если бы дело было только в магии, тогда ты могла бы пойти погулять с Алессандро. Он Превосходный антистази и мог бы тебе противостоять.
Она не могла об этом не вспомнить.
– Он ощутил на себе мою магию в полную силу.
Арабелла скривилась.
– Ой, не мели чушь. Я видела людей после того, как ты их зачаровала. У него не было ни одного из их симптомов. Он всего лишь хотел пригласить тебя прокатиться на его крутой тачке и поболтать. Ты же пригрозила ему вызвать копов. Серьезно, чего ты боишься?
– Что это будет не по-настоящему. – Слова были тяжелыми, будто валуны. – Никто никогда не полюбит меня за то, что я – это я, Арабелла. – А мне бы этого очень хотелось.
Повисло молчание.
Арабелла потянулась и погладила мою руку. Она продолжала гладить ее, словно я была собакой.
– Прекрати.
– Ничего-ничего.
– Я сказала – хватит меня трогать!
– Как ты можешь кому-то понравиться, когда ты ни с кем не разговариваешь? Кто вне семьи знает тебя? – Трудный вопрос. – Людям что, телепатически тебя сканировать, чтобы подружиться с тобой?
Я застонала.
– Если я дам Ксавьеру шанс, ты заткнешься?
– Да!
– Ладно. Если он снова подойдет ко мне, я с ним поговорю. Рада?
– Я в восторге.
– Прекрасно.
Она была права. Я не могла продолжать жаловаться, что никому не нравлюсь как есть, сама не давая никому возможности меня узнать. Может, если я начну с малого. Всего один парень. Всего один разговор. Я буду держать свою магию в ежовых рукавицах.
Может, ничего плохо и не случится.
Дом Рогана нравился мне куда больше поместья его матери. Хоть он и был полон такой же дорогой мебели, чувствовался он совсем по-другому – более простым и грубоватым, больше похожим на дом, чем на дворец. Находится здесь было почти также комфортно, как и на складе. Я заранее позвонила, убедившись, что Роган на месте, но мы могли бы заявиться без предупреждения и никто бы этому не удивился.
Я нажала на дверной звонок. Дверь распахнулась, открывая коренастого мужчину с широкими плечами и короткими светлыми волосами. Как и большинство служащих Рогана, он был бывшим военным.
– Леди, – обратился Трой. – Я уполномочен сообщить вам, что суши на кухне.
– Ооо. – Сестра сменила курс, поспешив на кухню.
– Майор ждет вас в своем кабинете, – сказал Трой.
– Спасибо. – Я поднялась по лестнице, пересекла балкон и вошла в деловую часть дома, где Роган занимался своими делами. Помахав по дороге знакомым, я добралась до комнаты наблюдения, где напротив девяти мониторов сидел худой темноволосый мужчина. Услышав мое приближение, он развернулся на стуле и его лицо дернулось.
– Привет, Баг.
– Привет.
Баг был свормером, связанным с так называемым «роем», существовавшим в потустороннем мире. Никто толком ничего не знал о тайном мире или о созданиях в нем. Призыватели и прочие тайные маги могли залезть в него и вытащить их наружу, но никто из них до конца не понимал, с чем они имеют дело.
Например, было установлено, что имплантация «роя» в человека многократно усиливала его способности к наблюдению, позволяя ему обрабатывать визуальную информацию с сумасшедшей скоростью. Также было известно, что такие «модифицированные» люди умирали в течение пары лет. Баг добровольно пошел на эту процедуру во время службы в ВВС. Все прошло по плану. Он пережил процесс имплантации, стал свормером и получил существенный бонус. Была только одна загвоздка – Баг не умер. Когда Невада впервые его обнаружила, он был на грани безумия. Каким-то образом Рогану удалось привести его в чувства и теперь Баг возглавлял у Рогану службу наблюдения.
– Ксавьер Рамирес Секада, – сказал он. – Девятнадцать лет, первый сын и наследник Икера Рамиреса Мадрида и Эвы Секада Эскудеро. Числится как Значительный телекинетик низшего уровня. Любит говорить людям, что он собрино Рогана.
