Текст книги "Хоботок по прозвищу Слоняйка"

Автор книги: Ико Маран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Папа взглянул – действительно, из-под крышки чемодана вылезали один за другим муравьи. Некоторые возвращались в чемодан обратно, а некоторые пускались в дальнее путешествие.

– Да, – согласился папа, – на этот раз ты прав. Возьми-ка парня к себе на колени, а я расследую это дело.

Сийм успокоил папу:

– Это хорошие муравьи. Они никого не трогают.

Дядя Ээро приблизил свой рот к самому уху Сийма и сказал шепотом:

– Ты с ними лично знаком?

Сийм тоже приблизил свой рот к самому уху дяди Ээро и еще тише прошептал:

– Да, это сыночки Хоботка. Некрасиво уезжать в Пярну и оставлять своих сыночков одних.

Папа раскрыл чемодан. Сверху лежала его белая рубашка. По ней носились муравьи. Папа приподнял пиджак – под ним оказался Хоботок. По его спине и бокам бегало особенно много муравьев. Они выползали из бумажного кулечка, который был зажат между его передними ногами.

Хоботок беспокойно зашевелился. Ему приснился плохой сон, будто он очутился в чужом чемодане и какой-то чужой дядя увез его в чужую страну.

– Здравствуйте, – воскликнул папа, – вот так история!

Тут Хоботок проснулся, вскочил на ноги и испуганно спросил:

– В чем дело? Где я?

Но увидев знакомые лица, он успокоился и хотел было залезть в свою нору обратно, но не тут-то было. Ему пришлось пережить еще один испуг.

– Пожалуйста, остановитесь на минуту, – крикнул папа водителю автобуса.

Автобус остановился.

Папа вышел с раскрытым чемоданом на обочину дороги и стал перекладывать в чемодане вещи. Каждый предмет он тщательно вытряхивал и откладывал в сторону. Дяди в автобусе смеялись и с любопытством поглядывали на Сийма. Сийм же еле сдерживал слезы: что станет с его любимым Хоботком?!

– Папа не должен оставлять тут Хоботка одного, – сказал Сийм дяде Ээро. – Хоботок один не сумеет вернуться домой.

Дядя Ээро успокоил Сийма:

– Папа не оставит Хоботка. Он только ссадит с автобуса муравьев. Муравьи не любят ездить на автобусе, они оседлые, потому. Вот кочевые муравьи – другое дело. Они с удовольствием ездят даже на мотоцикле.

– Ну тогда ничего, – сказал Сийм. Он немного успокоился, но не совсем.

Папа стал укладывать вещи в чемодан. Все они вернулись на свои старые места … А как же Хоботок? Что же это такое?! Папа закрывает чемодан, а … Хоботка несет с собой в руках!

Окончательно Сийм успокоился лишь тогда, когда папа усадил Хоботка к Сийму на колени и автобус тронулся.

У папы почему-то было кислое лицо. Он открыл окно и стал в него смотреть. Сийм тоже сделал кислое лицо. Но Хоботок не сделал. Он сказал:

– Муравьи малюсенькие, они не могут зараз так много ездить. В другой раз они опять немного проедутся. А я могу ездить далеко-далеко, потому что я большой и у меня теперь тоже сыночки!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Три года спустя

Сийм и Хоботок идут в школу

1.

Хоботок проснулся оттого, что солнце пускало своим карманным фонариком свет ему прямо в глаза.

– Сегодня хорошая погода, мама откроет окно, и я смогу целый день смотреть, что на улице интересного, – подумал Хоботок, поморгал своими маленькими глазками, похлопал ушами, потянулся всеми четырьмя ногами, подняв вверх одеяло. Он хотел было затрубить от радости, но вовремя спохватился – ведь он не настоящий слон, а игрушечный. А ни один уважающий себя игрушечный слон не трубит прежде, чем не сделает утренней зарядки и не обольется холодной водой.

Настроение у Хоботка упало, и он проворчал:

– Вечно эта зарядка, только и делаешь, что утреннюю зарядку.

Хоботок не любил утреннюю зарядку по трем причинам: во-первых, потому что ее нужно было делать каждый день, во-вторых, что ее нужно было делать по утрам, и, в-третьих, что именно он должен был ее делать.

Хоботок с недовольным видом стал вылезать из постели: спустил одну ногу на пол, потом – вторую… Вдруг через полуоткрытую дверь он услышал, как в большой комнате разговаривают. Он живо забрался обратно в постель и накрылся с головой одеялом, так что наружу остался только кончик хобота и половина левого глаза – и навострил уши.

Говорили папа и Сийм, мама не говорила. Папа сказал:

– Сын, сегодня ты идешь первый раз в школу. А ты знаешь, что в школе самое главное?

– Пенал! – быстро выкрикнул Сийм.

– Нет, – ответил папа. – Не пенал.

– Цветные карандаши!

– Тоже нет.

– Учебники!

– Уже ближе. Подумай-ка еще.

– Я не знаю, – признался Сийм.

– Самое главное в школе – это учеба, – сказал папа. Он произнес это таким важным голосом, что у Хоботка глаза стали совсем круглыми. С ним это всегда случалось, когда кто-нибудь говорил очень важным голосом.

– Запомни это, сын мой, – продолжал папа, – если ребенок учится прилежно, он может стать великим человеком.

У Хоботка глаза округлились еще больше. Он вместе с одеялом выскочил из кровати и закричал:

– Я тоже хочу учиться, я тоже хочу стать великим!

Но никто не ответил ему.

Хоботок подошел к двери и распахнул ее настежь.

Но его все равно никто не заметил, потому что все были заняты важными делами. Мама накрывала на стол, папа сидел в кресле и курил, Сийм сидел в другом кресле и натягивал на левую ногу носок, который никак не хотел надеваться, потому что один носок на ноге уже был.

Хоботок сделал два неуклюжих шага и затрубил:

– Я тоже хочу идти в школу!

Только теперь папа повернулся к нему и недовольно сказал:

– Хоботок, что за манеры?! Ты сегодня уже стоял на голове? А холодной водой обливался?

– Нет, – перепугался Хоботок, но тут же набрался смелости и повторил:

– Я тоже хочу идти в школу!

Папа покачал головой и сказал:

– Это невозможно.

Хоботок тоже покачал головой и сказал:

– Нет, возможно. Вообще не бывает ничего невозможного.

– Это невозможно по трем причинам, – терпеливо начал объяснять папа. – Во-первых, потому что ты слон, во-вторых, потому что ты резиновый, и в-третьих, потому что ты маленький. Неужели ты не понимаешь?

– Понимаю! – сказал Хоботок. – Я очень даже хорошо понимаю, что я хочу идти в школу.

Папа вздохнул и сказал:

– Ты рассуди здраво, Хоботок. Мы-то все знаем, что ты умеешь ходить и говорить, но другие люди не знают. Да они и не поверят. Поэтому, если ты пойдешь в школу, начнутся только недоразумения, а может быть, и неприятности.

Чем больше Хоботку что-нибудь доказывали, тем сильнее хотелось ему спорить. И на этот раз было так же. Он воскликнул:

– Никаких неприятностей не будет! Я хочу учиться, потому что я хочу стать великим!

Теперь уже вмешалась мама. Она с серьезным лицом сказала:

– Хоботок, дорогой…

– Никакой я не дорогой!

– … ты бы еще немного поспал.

– Не хочу я спать!

– Ах, Хоботок, – сказал папа устало, – некрасиво спорить со взрослыми.

– А это красиво, когда взрослые не пускают маленького игрушечного слоника в школу, и он должен оставаться на всю жизнь не великим? – крикнул в ответ Хоботок, и у него печально поник хобот, потому что ему вдруг стало себя очень жалко.

Сийму, который, наконец, с огромным трудом напялил один носок на другой, тоже стало жалко Хоботка, и он сказал:

– Пусть Слоняйка пойдет вместе со мной в школу. Я посажу его рядом с собой.

Слова Сийма немного обнадежили Хоботка. Он слегка пошевелил кончиком хобота и покосился краем глаза на папу, что тот скажет. Но папа лишь рассеянно стряхнул пепел в чашку с кофе. А мама раздраженно сказала:

– Сийм, долго ты будешь возиться? Ты еще даже носки не надел!

– Один носок я надел, – сказал Сийм.

– Надень и другой – и живо за стол! – поторопила его мама.

– Другого носка нет, – объявил Сийм.

– Где же он? – спросила мама.

– Я не знаю, – ответил Сийм.

– Но ведь он должен быть где-то тут, – воскликнула мама, подошла к Сийму, пошарила у него за спиной, посмотрела, не сидит ли он на носке, заглянула под кресло – носка нигде не было.

– Ведь я дала тебе два носка, – сказала мама.

– Два, – подтвердил Сийм.

– Где же второй носок?

– Потерялся.

– Но ведь ты не можешь идти в школу в одном носке!

– Отец, помоги ребенку найти носок, – сказала мама и полезла под стол.

Папа тоже полез под стол и сказал:

– Здесь носка нет.

Мама полезла под книжную полку. Папа тоже полез под книжную полку и сказал:

– Чего нет, того нет.

Сийм заглянул за часы, которые стояли на полке, и сказал:

– Здесь носка тоже нет.

– Это просто наваждение какое-то! – воскликнула мама и приподняла крышку радиолы.

Все бросились искать носок. На Хоботка никто не обращал внимания. Это было очень обидно.

Хоботок терпел-терпел, а потом как затрубил изо всей мочи:

– Я хочу идти в школу, как вы этого не понимаете!

Мама опустила крышку радиолы и сказала:

– А ты, Хоботок, вообще отправляйся в свою комнату, потому что ты нам сейчас мешаешь… Смотри, опять одеяло валяется на полу.

– Не пойду я в свою комнату, – затопал ногами Хоботок.

– Я вижу, ты хочешь посидеть в стенном шкафу, – сказала мама. – Всему есть предел!

Хоботок вздрогнул. Больше всего на свете он боялся стенного шкафа. Сами посудите, разве приятно лежать дни и недели напролет с неживыми игрушками? Никто не поболтает с тобой, никто даже не обидит.

Хоботок, оскорбленный до глубины души, вернулся в свою комнату. Но одеяло с полу он не поднял – назло всем. И то, что у Сийма на одной ноге было надето два носка, он тоже не сказал – назло всем.

Он лег в постель, хоботом к стене, и заныл:

– Ой, как грустно Хоботку, очень ему грустно оттого, что его прогнали…

2.

Когда захлопнулась входная дверь, сердце Хоботка пронзила такая боль, что он несколько раз перевернулся с боку на бок.

– Вот так они всегда делают, – сказал он самому себе. – Вечно уходят и оставляют меня одного.

Он хотел было немного поплакать, но тут заметил, что окно открыто, и передумал.

– Какой смысл плакать? Все равно этого никто не видит. Лучше отправлюсь-ка я вслед за Сиймом.

Это была прекрасная мысль!

В два счета он оказался на полу, придвинул табуретку к окну, залез на нее, оттуда – на подоконник, посмотрел вниз, зажмурился – ведь как-никак третий этаж – и прыгнул.

Ох и страшно было падать! Хоботок успел за это время целых три раза пожалеть о своем поступке. Лишь потом он шлепнулся на землю, подскочил, как мячик, снова приземлился, несколько раз перекувырнулся, открыл глаза и обнаружил, что он у самых ворот. Нужно было спешить, так как Сийм с папой и мамой уже скрылись за углом. Стоит Хоботку зазеваться, как он не найдет дороги. Хоботок на всех парах помчался за ними.

В переулке, куда завернул Сийм, Хоботок запросто догнал бы его, и он чуть было не сделал этого, но вовремя спохватился. Это было бы очень опрометчивым шагом: папа с мамой могут отослать его домой. На безопасном расстоянии он затормозил и продолжал путь, бойко перебирая ногами. У Хоботка были короткие ноги. Когда взрослые делали один шаг, ему приходилось делать четыре.

Улица была длинная-предлинная. По ней проехала одна машина, потом вторая, потом третья и еще одна машина. На пешеходной дорожке встретился один человек, потом – второй, потом – третий, а потом еще один.

На обочине дороги прохаживались голуби и прыгали воробьи.

Голуби ворковали:

– Гули-гули, мы голуби и говорим по-голубиному.

А воробьи чирикали:

– Смотрите-смотрите, поросенок с двумя хвостами!

Они запрыгали вокруг Хоботка, а самые нахальные даже клюнули его. Под конец это надоело Хоботку и он, разозлившись, шлепнул одного воробья хоботом. Воробьи со страшным криком кинулись врассыпную, но вслед стали выкрикивать все некрасивые слова, какие только знали.

Улица кончилась. Впереди начинался зеленый газон, на котором росло много зеленых кустов. Ой, как бы Хоботку хотелось поиграть тут в прятки! Но сейчас об этом нечего было и думать, если он не хотел терять Сийма из виду. Постоянно приходилось увертываться то влево, то вправо, так как ни один прохожий не уступал Хоботку дороги, а некоторые будто нарочно становились поперек.

Хоботок был так занят, протискиваясь сквозь толпу, что не заметил, как прохожие, уставившись на него, протирали глаза, всплескивали руками и удивленно восклицали:

– Глядите-ка – слон!

– Резиновый слон – и бегает!

– Причем совсем один!

– Как дети беспечны – разбрасывают свои игрушки!

– Я не верю своим глазам!

– Не верьте – это надувательство!

– Это замаскированная кошка!

– Кошка? В таком случае это школьная кошка Мурляна. Она и не такое вытворяет!

А Хоботок бежал себе и думал:

– Вот Сийм удивится, когда придет в школу и увидит, что я тоже пришел.

Эта мысль так обрадовала его, что он захихикал. Тут же он услышал за спиной возглас: «Глядите-ка, он еще и хихикает». Теперь Хоботок впервые оглянулся-и что же он увидел?! За ним по пятам гнались несколько собак, несколько мальчишек, несколько девчонок, несколько дядей и несколько теть. И все они размахивали руками. Только собаки не махали, они махали хвостами и держали носы по ветру. Одна кругленькая тетя, с красным зонтиком под мышкой, тоже не махала руками. Она держалась ими за голову, будто боялась, что голова отвалится.

– Чего они все переполошились? – подумал Хоботок. – И куда они все мчатся? Наверно, в зоопарк или в цирк, или к бабушке на день рождения. Я бы тоже побежал с ними, но не могу, потому что мне надо идти в школу, потому что я хочу учиться.

Впереди показалась широкая-преширокая улица. По ней ехало несколько машин и голубой автобус, и голубой трамвай. На другой стороне улицы стоял столб, а на нем горела желтая лампа. Как только Сийм с папой и мамой подошли к краю улицы, в лампе зажегся красный свет, и Сийм остановился.

Хоботок замедлил шаг. Красная лампа щелкнула и стала желтой, а потом и вовсе зеленой.

– Когда я вырасту, я куплю себе точно такой же столб с лампой, – подумал Хоботок и снова прибавил шагу. Потому что как только свет стал зеленым, все машины остановились, и голубой автобус, и голубой трамвай тоже, а Сийм с папой и мамой стали переходить улицу.

Только Хоботок собрался бежать за Сиймом, как вдруг все машины снова двинулись – и голубой автобус, и голубой трамвай тоже. Вся улица наполнилась урчанием и вертящимися колесами. Это могло напугать кого угодно, но только не Хоботка. Он смело ринулся вперед, только на всякий случай закрыл глаза. По правде говоря, они у него сами закрывались, когда не было поблизости ничего интересного.

Кругом стоял страшный скрежет и грохот. И все это вдруг перерезал крик:

– Остановите слоника! Он может попасть под машину!

– Интересно, какого слоника они ловят? – Хоботок из любопытства открыл глаза. Он не увидел никакого слоника. Он увидел только кругленькую тетю, ту самую, которая двумя руками держалась за голову. Тетя мчалась прямо на него, растопырив зонтик и пытаясь зацепить ручкой зонтика Хоботка за ногу.

– Тетя хочет поиграть со мной в пятнашки, – подумал Хоботок и, припустив быстрее, стал делать прыжки то в одну, то в другую сторону, чтобы его труднее было поймать. А ведь на улице вообще нельзя играть, папа не разрешает.

Вдруг раздался жуткий грохот, потом еще раз. Хоботок оглянулся – это круглая тетя проскочила между голубым автобусом и голубым трамваем, и они между собой столкнулись.

– Ой-ой-ой! Теперь тете влетит от папы, – забеспокоился Хоботок, продолжая бежать, потому что тетя не отставала от него ни на шаг. Она мчалась так, что машины отскакивали вправо и влево.

– Чур меня, – крикнул Хоботок через плечо, – папа не разрешает на улице игр…

В тот же миг ручка тетиного зонтика зацепила его заднюю ногу, и он растянулся на улице всеми четырьмя ногами, хоботом и маленьким хвостиком.

– Он умеет говорить! Это невероятно! – воскликнула тетя и, снова схватившись двумя руками за голову, уселась посреди улицы.

Тут же место происшествия плотным кольцом окружила толпа любопытных.

Но Хоботку некогда было глазеть вместе со всеми – ведь он торопился в школу. Так как все машины остановились, он без труда пролез под ними и юркнул за спины любопытных. А уже дальше он спокойно продолжил свой путь по пятам за Сиймом, папой и мамой.

3.

В школьных воротах папа спросил у Сийма:

– Теперь тебе ясно, сын, что нужно знать, когда идешь в школу?

– Да, – ответил Сийм. – А в школе апельсины продаются?

Этого папа не знал. Он кашлянул и заторопился на работу.

Мама взяла Сийма за руку и повела его вверх по школьной лестнице. А впереди, рядом и сзади них сновали маленькие мальчики и девочки. Все они входили в большую дверь. У мальчиков и девочек были с собой мамы. И чем меньше был мальчик или девочка, тем больше была мама, а у самых маленьких были с собой бабушки. Большие мальчики и девочки пришли одни, но зато некоторые папы, мамы и бабушки тоже пришли одни.

Хоботок следил за всем происходящим из-за дерева, которое росло во дворе. Он выглянул, не утихло ли движение на лестнице. Но оно все оживлялось.

Хоботок испугался:

– Если они долго будут так валить, то у Сийма школа закончится раньше, чем я успею в нее войти. Нет, больше я ждать не буду.

Он врезался в толпу спешащих школьников и попытался проскочить между их ногами. Но это было гораздо труднее, чем пробираться на улице между машинами. Хоботка прижимали то к левой стене, то к правой, а потом и вовсе оттеснили на лестницу. Выше третьей ступеньки он так и не забрался. А у школьной лестницы было три ступеньки и еще две ступеньки.

Нарочно Хоботка никто не толкал – просто его не замечали.

– Вот я сейчас как затрублю, – подумал Хоботок, – так вы от удивления все сядете, как та тетя с красным зонтиком. Уж тогда вы меня заметите.

Но тут Хоботка и без того заметили, и ему пришлось об этом горько пожалеть.

Какой-то неряшливый парень с грязными ногтями схватил его за уши, поднял высоко в воздух и воскликнул:

– Глядите, какой-то малявка потерял своего игрушечного слоника!

Тут же подбежали еще несколько парней и стали кидать Хоботка по кругу. Он взлетал так высоко, что у него дыхание спирало.

– Не приди я в школу, я бы не узнал, какие муки должен вынести школьник, – философски заключил Хоботок.

Но это было только начало! Мальчишкам вскоре надоело подбрасывать его, и они стали выдумывать разные глупости. Вначале они лупили Хоботком друг друга по голове, потом стали надувать – кто сильнее надует? – так, что бедняжка чуть не лопнул, а под конец решили погонять им в футбол.

Хоботка до сих пор еще никто не бил ногой. Теперь он почувствовал, что это не намного больнее, чем падать с третьего этажа. Но все же ему показалось, что с ним делают что-то нехорошее. Он разозлился, и когда парень с грязными ногтями поднял его, чтобы снова ударить, Хоботок затрубил ему прямо в ухо:

– Ты оставишь свои глупости или нет?

Парень так опешил, что бросил Хоботка на пол и с криком помчался к школе.

За это время движение на лестнице прекратилось, только один ученик бежал к школе, потом еще один, и еще два, а больше ни одного.

– Теперь-то я попаду в школу, – подумал Хоботок и затопал вверх по лестнице. Но – новая беда! Дверь была такая огромная и тяжелая, что у Хоботка не хватило сил ее открыть.

Бедный толстый Хоботок сел и стал поджидать, не придет ли кто и не впустит ли его в школу.

– Как тебя звать?

Перед Хоботком стояла нарядная черная кошка в белой манишке и белых носочках. Она словно из-под земли выросла. Но Хоботок знал, что это только показалось ему. Кошки не растут из земли, они появляются из-за угла. Из земли растут грибы… дождевые черви… правда, черви потом заползают в землю обратно.

Хоботок слегка отодвинулся от нее – случай с воробьями и мальчишками научил его осторожности, – но все же ответил:

– Меня звать Хоботок.

– Красивое имя, – сказала кошка в белой манишке. – Если мне когда-нибудь подарят игрушечного слоника, я непременно назову его Хоботком. А теперь спроси, как меня звать?

– Как тебя звать? – спросил Хоботок.

– Меня звать Мурляна, – ответила кошка и зажмурилась в ожидании, что Хоботок похвалит такое замечательное имя. Но Хоботок не похвалил. Просто он не знал, что Мурляна – очень красивое и редкое кошачье имя.

Мурляна разочарованно кашлянула и спросила:

– А сколько тебе лет?

– Три года, – ответил Хоботок. – Меня подарили Сийму, когда ему исполнилось четыре.

– Мне тоже когда-то было три года … и один год, – сказала Мурляна. – А спроси, сколько мне сейчас лет?

– Сколько тебе лет? – спросил Хоботок.

– Мне семь тысяч лет… Ты хоть знаешь, сколько это?

– Это столько же, сколько отсюда до нашего дома и обратно?

Мурляна подняла левую лапу, растопырила на ней пальцы, пересчитала их и кивнула:

– Да, ровно пять раз столько… Знаешь, Хоботок, что я тебе скажу: я не могу быть моложе, даже если бы и захотела, потому что я школьная кошка. Ведь мне нужно было явиться на открытие первой школы в далекой Шумерии. Потому что ни одной школы не открывают без школьной кошки, и я была вовремя на месте. Спроси у кого хочешь… А теперь скажи мне, чего ты тут сидишь такой грустный?

Мурляна была так приветлива, что Хоботок осмелел и поведал ей свою историю.

Мурляна внимательно выслушала его и сказала:

– Мне все ясно. Ты ни в чем не виноват. В уличном происшествии виноват папа: почему он не разрешил тебе идти вместе с Сиймом? Я с ним об этом еще поговорю … А в том, что ты опоздал на урок, виноват парень с грязными ногтями. А то, что ты тут зря ждешь – это моя вина. Сегодня же прибью к двери большую табличку: "Просьба всех опоздавших и сачкующих обращаться лично ко мне. Школьная кошка Мурляна". А внизу нарисую одну незабудку и одну забудку, для красоты. Вот увидишь, получится очень красивая табличка.

Мурляна на миг закрыла глаза, словно представляя, как это будет выглядеть, потом важно пошевелила усами, кашлянула и продолжила:

– А теперь – за дело! Ты хочешь учиться. Хоботок? Это похвально. Я принимаю тебя в школу. – Она три раза похлопала Хоботка по плечу и торжественно произнесла: – По случаю этого важного события я спрашиваю у тебя, Хоботок, хочешь ли ты быть хорошим учеником?

Глаза у Хоботка округлились до предела. Он ответил:

– Да, я хочу быть очень хорошим учеником.

Мурляна доверительно заглянула ему в глаза, приложила лапу ко рту и шепотом сказала:

– Тогда я открою тебе огромную тайну. Дай честное слово, что не проболтаешься.

– Честное слово, – прошептал Хоботок. – Я не проболтаюсь.

– У очень хорошего ученика всегда глаза открыты, уши открыты, а рот закрыт… Ты хочешь о чем-то спросить? Спрашивай смелей.

Хоботок действительно хотел о чем-то спросить, только точно не знал, о чем. Мурляна не дала ему на размышление ни минуты. Она подмигнула – мол, вперед, за мной! – и Хоботок поспешил вслед за ней.

4.

Мурляна завернула за угол, пролезла сквозь кусты, завернула за другой угол, остановилась у подвального окошка, в котором был выбит один квадратик. Она села, одернула свою манишку и сказала:

– Я могла бы впустить тебя и с главного входа, потому что все двери открываются сами собой, стоит мне только три раза пошевелить левым усом. Но у всех школьных кошек свои собственные ходы. Сюда никто не может войти без моего разрешения – даже директор.

– А кто такой директор? – спросил Хоботок.

– Директор – самый главный человек в школе. Все должны с ним здороваться первыми, только я не должна, не считая воскресенья, субботы, пятницы, четверга, среды, вторника и понедельника… Проходи – милости прошу!

Хоботок заглянул в подвал. На полу возвышалась черная громадина, что-то вроде машины, но только без колес. От нее в разные стороны отходили толстые кривые трубы, а дальше были темные закоулки. Но Сийма там не было. И других учеников тоже не было.

– Где же Сийм? – озабоченно спросил Хоботок.

Мурляна быстро приложила лапу ко рту и многозначительно сказала:

– Меньше слов, больше дела.

Хоботок покраснел со стыда, что уже успел забыть наставление Мурляны. Он быстро просунул в окно хобот, затем голову и правую ногу – и застрял. Так сильно его раздули мальчишки.

– Погоди, я тебе помогу, – подскочила к Хоботку Мурляна и стала его подталкивать сзади. Пыхтела, сопела – и знай себе толкала.

Хоботок почувствовал, как острые края стекла все сильнее врезаются ему в бока. Он отважно терпел, но под конец взмолился:

– Хватит! Больше не толкай! Я становлюсь от этого только толще! Вдруг еще лопну!

Мурляна перестала толкать Хоботка, помогла ему выбраться, сама залезла в подвал и сказала:

– Эх, ты! Сила есть – ума не надо! Дай-ка сюда твой хобот!

Хоботок, ничего не подозревая, протянул ей хобот. Мурляна схватилась за него зубами и стала тянуть. Хоботок от этого чуточку удлинился и похудел, но острые зубки Мурляны могли, чего доброго, разорвать ему хобот.

– Ой-ой, ты порвешь мне хобот, – захныкал Хоботок, смертельно испугавшись.

Тут и Мурляна перепугалась. Она отпустила хобот и сказала, подбадривая:

– Держись, Хоботок! Дела пошли на лад! Ты попробуй влезть хвостом вперед.

Хоботок, пыхтя, стал делать новую попытку: он сунул в окно правую заднюю ногу, затем – левую и – снова застрял.

– Что, если я потяну тебя за хвост, – предложила Мурляна и стала тянуть.

Хоботок все удлинялся и удлинялся, а Мурляна все тянула и тянула, пока вдруг – бац! – не шлепнулась на пол, в зубах кончик хоботкова хвоста.

– Ну вот, что ты наделала! – плачущим голосом сказал Хоботок. – Оторвала мне мой маленький хвостик.

Гоп! Мурляна одним прыжком очутилась снова на окне и стала поучать Хоботка:

– Кто хочет стать большим и умным, тот не распускает нюни из-за какого-то малюсенького хвостика.

– А я и не распускаю нюни, – прохныкал Хоботок. – Просто я не могу сдвинуться с места.

Мурляна внимательно ознакомилась с обстановкой и призналась:

– Да, теперь ты засел плотно, как пробка. Этот номер мы не рассчитали.

Рассуждения Мурляны совсем вывели Хоботка из себя. Он стал изо всех сил вырываться и топтался до тех пор, пока нечаянно не наступил на пробку в собственной ноге. Тут же послышался легкий свист. Бедный толстяк на глазах терял лишний вес. Теперь он уже без труда проскользнул в окно и шлепнулся на пол подвала. Но вместо радостного возгласа из его уст раздался испуганный крик: «Я истекаю воздухом … Я …»

Мурляна, которая с огромным интересом следила за резким похудением Хоботка, подскочила к нему, заткнула пробку и сказала:

– Правильно гласит народная мудрость: не было бы счастья, да несчастье помогло… Больше у тебя нет таких пробок?

– Нет, – сказал Хоботок слабым голосом. – Он был очень напуган: с каждым новым приключением жизнь его подвергалась все большей опасности.

– Жаль, – вздохнула Мурляна – Я бы очень хотела себе такую же пробку. Я бы так накачала себя велосипедным насосом, что все собаки обходили мы меня стороной.

– И хвостика у меня больше нет, – вздохнул Хоботок.

– Ты только о себе волнуешься, – упрекнула его Мурляна. – А ты подумай о том, как несчастен сейчас твой хвостик, что остался без тебя…

Она подняла хвост Хоботка с полу, смазала слюной и приклеила его обратно:

– Теперь он держится еще крепче, чем раньше. И мы можем начать свой поход. Прежде чем мы приступим к учебе, я хочу показать тебе свою школу. Ведь с сегодняшнего дня это и твоя школа – от подвала до чердака…

Итак… вот это здесь котельная. С нею ты ознакомишься поближе, когда заинтересуешься дымом и огнем.

Теперь идем в раздевалку… Или ты струсил? Рвешься домой?

Хоботок действительно струсил и рвался домой. Но он упрямо сказал:

– Нисколько я не струсил…

Мурляна одобрительно кивнула, пошевелила три раза левым усом – и дверь котельной бесшумно отворилась.

5.

Мурляна с Хоботком вошли в просторное низкое помещение. Перегородки делили его на темные клетки. Но зверей за проволочной сеткой не было, только пальто были.

– Вот это раздевалка, – сказала Мурляна. – Но это название неправильное. Ведь на каждое пальто или плащ всегда приходится два ботинка, две туфли, два валенка или две сандалетки. Ты когда-нибудь видел, чтобы ученик пришел в школу в двух пальто и одном валенке? Скажи честно, видел?

– Нет, не видел, – ответил Хоботок.

– Вот и я не видела. Значит, правильнее назвать ее обувалка, а еще точнее-туфлекидалка, потому что тут не обуваются, а только кидаются туфлями. Хочешь посмотреть, как это делается?

– Как? – простодушно спросил Хоботок, ведь он был в школе первый день и еще не знал жизни.

– А вот так! – ответила Мурляна, промчалась под вешалками, – и вмиг все туфли, ботинки и сандалии оказались в воздухе. Они летели тяжело, как вороны, но свистели, как ракеты. Мурляна исподлобья следила за ними и сказала:

– Лучше пойдем-ка отсюда.

Это было дельное предложение, да только оно запоздало. Усталые туфли стали шлепаться вниз – шлеп-шлеп. Некоторые падали Хоботку на спину. Ему это было нипочем, ведь он был резиновый. Зато Мурляна каждый раз взвизгивала, когда попадало в нее. Уже на пороге ей на лапу шлепнулся кед с длинными шнурками – она стрелой выскочила из раздевалки.

Мурляна и Хоботок бежали по узкому коридору. Мурляна на ходу объясняла:

– А другое очень приятное место – столовая… Вот и она.

Столовая была длинным помещением, в ней стояли три длинных стола. У всех столов были ножки, и все столы были покрыты клетчатой клеенкой.

Мурляна велела:

– А теперь спроси, зачем на столах клеенка?

Хоботок спросил:

– Зачем на столах клеенка?

Мурляна ответила:

– На этот счет существует два научных мнения. Первое: клеенка легко моется, а второе: если край клеенки отогнуть, то по ней, как по желобу, можно вылить суп на колени рядом сидящему. Только ты, Хоботок, этого не делай. Это озорство, и за это тебя будут ругать.

Толстые ноги Хоботка отнялись при одной только мысли, что он может наозорничать и его будут ругать. Он испуганно спросил:

– А если какой-нибудь маленький мальчик нечаянно выльет на кого-нибудь суп, его тоже будут ругать?

– Нет, не будут, – успокоила Мурляна, – если нечаянно, то похвалят… Теперь давай ознакомимся с классами.

Они повернули в другой коридор. Он был длинный, как улица, только чуточку короче, и машины по нему не ехали. По обе стороны его были белые двери, а на дверях висели желтые блестящие таблички, а на табличках были разные черточки и буквы. Мурляна объяснила:

– Эти черточки называются цифрами, но они не очень важные, а вот буквы очень важные… Спроси, почему они очень важные?

– Почему они очень важные? – спросил Хоботок.

– А потому, – ответила Мурляна, – что без этих букв ученики не смогли бы быть лучше и умнее других. А теперь ученики "а" классов считают, что они гораздо лучше учеников "б" и "в" классов, а ученики "б" классов гораздо лучше учеников "а" и "в" классов, а ученики "в" классов гораздо лучше учеников "а" и "б" классов. Сам посуди, как много тогда получается самых лучших и самых умных учеников.

На одной двери не было ни черточек, ни букв. Мурляна остановилась около нее и сказала:

– А это живой уголок. Мой самый любимый уголок. Я сюда прихожу развлекаться, когда какой-нибудь хулиган выведет меня из себя. Здесь жизнь бьет ключом!

Стены живого уголка были увешаны листьями, мхом, шишками, букашками, жучками и паучками, бабочками и птичками. Но уголок был вовсе не живой. Все букашки лежали в коробках и были насажены на иголки, а птицы были нарисованные. Только одна зеленая птица с кривым клювом и длинным хвостом не была нарисованная, а сидела на ветке. Но и она не шевелилась.