Текст книги "Хоботок по прозвищу Слоняйка"

Автор книги: Ико Маран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Хоботок осторожно сказал:

– Они все молчат.

– Они и должны молчать, – многозначительно сказала Мурляна, – потому что я еще не пошевелила своим правым усом. Как только я это сделаю, здесь будет столько шуму, гаму и щебета! Даже эта лягушка с сонным лицом, что сидит в банке, и та заквакает.

– Так пошевели усом, – попросил Хоботок. – Я очень хочу послушать, как они будут щебетать и квакать.

– Это так интересно – заслушаться можно, – уверила Мурляна. – Но … во время уроков мы не можем позволить себе этого удовольствия. А знаешь, из-за кого? Вот из-за этого зеленого кривоклюва, который сидит на ветке. Характер у него тихий, но зато очень зычный голос. Как только он гаркнет: "Дур-рак! Дур-рак!", так все ученики во всех классах вздрагивают, а это, с педагогической точки зрения, очень вредно. Давай лучше заглянем в химический класс. Это тоже очень приятный класс.

Хоботок послушно шел за Мурляной и думал:

– Как в одной маленькой кошке умещается столько премудростей? Она ничуть не больше меня, а все знает. А как красиво она умеет говорить! Иногда сразу и не поймешь, о чем – так красиво и умно. Я хочу прилежно учиться, чтобы тоже стать таким умным и тоже так говорить, чтобы другие не понимали.

В химическом классе были маленькие столы и большие шкафы.

– А что в этих шкафах? – спросил Хоботок.

– Я не могу тебе сказать, – ответила Мурляна. – Потому что в шкафах такие хрупкие банки, бутылки и трубки, что ты можешь разбить их какой-нибудь неосторожной мыслью.

– Я вообще не буду ни о чем думать, – пообещал Хоботок.

– Тогда я скажу, – снизошла Мурляна. Она приложила лапу к губам и взволнованно зашептала:

– Если из этих банок кое-что налить в эти бутылки, а потом бутылки соединить между собой стеклянными трубками и подогреть на огне, – хочешь увидеть, что будет?

– Хочу, – так же взволнованно прошептал в ответ Хоботок.

– Ты увидишь это, как только я пошевелю своим правым усом, – пообещала Мурляна. Она сделала глубокий вдох, шевельнула своим правым усом – раз, шевельнула своим правым усом – два… чихнула и сказала:

– Нет, давай лучше не будем. Потому что как только в бутылках и трубках начинает кипеть и булькать, у меня появляется неудержимое желание свистнуть. А стоит мне свистнуть, как какая-нибудь круглая бутылка со страшным треском разлетается на мелкие кусочки. В чем суть этого загадочного явления – ученые еще изучают… Продолжим наш поход…

Хоботок недоверчиво хмыкнул и сел на пол. Им овладело легкое сомнение, не водит ли его Мурляна за нос.

– Ты не устал? – участливо спросила Мурляна.

Хоботок ничего не ответил, только поморгал глазками.

Мурляна присела рядом и сказала:

– Ты, наверно, думаешь, что я просто хвастаю? Да? Отвечай, чего молчишь?

Хоботок сжался в комок. Честно говоря, он немного перепугался, что разозлил Мурляну.

– Вовсе я не думаю, – ответил он едва слышно.

– Не отпирайся, – Мурляна строго помахала хвостом, – ведь это видно по твоему лицу. Но я докажу тебе, что ты неправ, дорогой Хоботок! Сию же минуту докажу!

Она шевельнула своим правым усом – раз, шевельнула правым усом – два, шевельнула правым усом – три: и на столе перед ними вдруг появилась странная круглая бутылка. Под дном бутылки горел огонь. Бутылка была заткнута пробкой. Из пробки торчали кривые трубки и уходили в другие бутылки. По трубкам лилась дымчато-серая жидкость. А в бутылках булькало и клокотало.

Хоботок виновато взглянул на свою обиженную учительницу. Ее лицо было нахмурено и странно сморщено: она сложила губы трубочкой, как бы для свиста, но в то же время пыталась их сжать, чтобы свист не вырвался наружу. Она в отчаянье покачала головой, присела на задние лапы, зажала передними лапами уши – и как свистнет!

В тот же миг круглая бутылка разлетелась на мелкие кусочки.

Мурляна чихнула на это и сказала укоризненно:

– Вот видишь, что ты натворил своим недоверием … А теперь давай поживее смываться отсюда.

6.

Хоботок во весь дух бежал за Мурляной, а сам чуть не плакал: первый день в школе – и уже такая неприятность. Как бы этот первый школьный день не оказался для него последним…

Справа и слева с резким хлопаньем открывались двери. Из них высовывались удивленные лица. Раздавались испуганные вопросы: кто? что? где?

– Ой-ой-ой, – заохал ошалелый от страха Хоботок. Он, будто в тумане, поднялся вверх по одной лестнице, потом вниз – по другой, потом влез через полуотворенную дверь в длинное узкое помещение, у которого одна стенка была низкая – вообще не доходила до потолка… Здесь он потихоньку пришел в себя.

Мурляна заметила, что Хоботок сильно потрясен. Она подошла к нему, похлопала по плечу и сказала:

– Правильно говорят, что с наукой шутить нельзя. И что наука требует жертв – тоже правильно. Поэтому выше хобот, Хоботок! Чувствуй себя здесь, как дома. Ведь школа – второй дом ученика, разве не так?

Хоботок вдруг понял, что очень устал. Он спросил:

– А своя кровать у меня тут есть?

– Нет, братец, в школе кроватей не бывает, – покачала головой Мурляна. – Школа – дом без кроватей. И знаешь, почему? По очень простой причине. Если бы у каждого ученика была в школе своя кровать, и все ученики спали бы и видели сны, то все эти сны между собой так перемешались, что никто не смог бы их распутать … А теперь посмотрим, что происходит в зале.

Она прыгнула на стул, который стоял у низкой стенки, и заглянула вниз.

Мурлянины слова успокоили Хоботка. Он еще раз глубоко-глубоко вздохнул, затем, следуя примеру своей наставницы, прыгнул на другой стул и тоже посмотрел вниз.

Они находились на балконе, а внизу простирался зал. Это было огромное помещение. На него нужно было взглянуть несколько раз, чтобы целиком увидеть. И какое это было беспокойное помещение! Казалось, что оно все время скользит влево, где были высокие окна. А из окон скользили навстречу длинные солнечные лучи.

Хоботок во все глаза смотрел вниз. В первый раз он увидел только колышущиеся ряды учеников и теть, во второй раз – длинные скамейки, на которых сидели ученики и тети, в третий раз – стол, на котором были цветы, а вокруг стола – опять тети и один дядя.

Ученики и тети, которые сидели за столом, играли в интересную игру. Одна тетя называла имя, все равно какое, главное – чтобы это было имя ученика. Тот, чье имя называли, подходил к столу, кланялся, потом поднималась из-за стола другая тетя, прикалывала ему к пиджаку или платью цветок и садилась, а дядя вручал какой-то маленький плоский предмет. Конечно же, это был шоколад! Все играющие улыбались, и зрители – тоже. Но все были при этом странно серьезными.

Хоботок тоже стал серьезным. Он вдруг почувствовал себя в этом огромном загадочном помещении маленьким и глупым. Разве что золотые пылинки, танцующие в воздухе, были еще меньше и еще глупее, чем он… Но сегодня он не сокрушался оттого, что глупый. Думаете, почему? Да потому, что теперь он был учеником и у него была надежда поумнеть. Ему теперь разрешалось сидеть на балконе и наблюдать за интересной игрой. За это право он был готов перенести в десять раз больше страданий, чем выпало на его долю, когда он добирался сюда.

Хоботок вздрогнул: внизу назвали имя Сийма. Сийм подошел к столу. Когда он возвращался на место, одна тетя помахала ему рукой. Это была мама. Хоботок сиял от счастья, что Сийму тоже дали шоколадку и что мама тоже была среди других теть. Хоботок был готов прыгнуть с балкона.

– Сийму тоже дали шоколадку! Сийму тоже дали шоколадку! – твердил он Мурляне.

Но Мурляна не разделила его восторга, она объяснила:

– К счастью, это не шоколадка, а ученический билет. Шоколадку ученик сразу бы съел – и дело с концом, а из ученического билета он всегда может узнать, сколько ему лет и как его зовут.

– А мне тоже дадут ученический билет? – робко спросил Хоботок.

– Дадут, – резко ответила Мурляна. – Всему свое время. А теперь – живо в класс, торжественное собрание сейчас закончится. Меня еще ждут дела. Ой-ой, если бы ты только знал, сколько дел у школьной кошки! Но я не жалуюсь. Нет высшей радости, чем служить науке.

Они спустились по лестнице и очутились в третьем коридоре. Мурляна затолкала Хоботка в пустой класс и сказала:

– А теперь запомни, что я тебе скажу: держи глаза нараспашку, ушки на макушке, а рот – на замке! И еще: про меня никому ни слова! Я терпеть не могу, когда обо мне сплетничают. Кто это делает – пусть пеняет на себя. У меня доброе сердце, но месть моя ужасна.

7.

Хоботок забился в дальний угол пустого класса и ждал. От нечего делать он рисовал кончиком хобота в воздухе маленькие круги и пел песенку:

 
"Мне, Слоняйке, очень скучно,
потому что в классе пусто".
 

Он успел пропеть свою песню ровно один раз и еще немного, как из коридора донесся мелкий топот, будто приближалась огромная сороконожка. Дверь распахнулась, в класс вошла учительница, а за ней – толпа учеников, и среди них был Сийм.

Учительница сказала:

– Смотрите, ребята, это – ваш класс.

Ученики смотрели во все глаза.

Хоботку очень хотелось подбежать к Сийму и воскликнуть: "Сийм, я здесь!" Но его удерживало предостережение Мурляны. Пришлось ждать, когда Сийм заметит его сам.

Но Сийм разглядывал класс, как им велела учительница. Чем дольше он смотрел, тем яснее понимал, что это его класс, что он мечтал именно о таком классе, с партами.

Учительница сказала:

– А теперь пусть каждый выберет себе парту и соседа.

Все стали выбирать. Но это было совсем нелегко: каждый хотел самую лучшую парту и самого лучшего соседа. Парты были все одинаковые, зато соседи – разные. Наконец, каждый нашел себе место. Только одна девочка с красивыми веснушками не нашла, и Сийм тоже не нашел. Он все осматривал класс и размышлял.

Как странно, живет себе человек, живет, и не знает, что где-то есть класс, который ждет его, а потом он приходит и видит: действительно, есть такой класс.

Сийм поразмышлял бы еще – у него всегда в запасе было несколько хороших мыслей – но тут учительница сказала:

– Марис и Сийм, вы бы не хотели сесть за одну парту?

Девочка с красивыми веснушками сказала:

– Я бы хотела.

А Сийм сказал:

– Мне все равно, с кем сидеть, – и сел рядом с девочкой.

Хоботок как неприкаянный топтался в углу: куда же он сядет, если место рядом с Сиймом занято?

Учительница взяла со стола огромную книгу и, глядя в нее, стала читать оттуда имена учеников. Тот, кого она называла, вставал из-за парты и тихонько говорил: "да". Потом учительница спрашивала у него, знает ли он буквы и умеет ли читать. Некоторые умели читать, некоторые знали только буквы, а некоторые умели читать и буквы тоже знали.

Волнение Хоботка все росло. Он подумал:

– Когда учительница меня вызовет, уж тогда Сийм меня увидит. А сесть я могу к нему на колени.

Учительница захлопнула книгу, так и не вызвав Хоботка. Хоботок был в растерянности. Что делать? И дальше молчать? Но тогда никто не заметит, что он в классе.

Учительница стала спрашивать у детей названия цветов, птиц и зверей.

Ученики знали из цветов василек, и одуванчик, и василек, и незабудку, и василек, и розу, и гвоздику, и снова василек… Кактуса никто не знал, и еще многих красивых цветов не знали.

Из птиц никто не знал трясопузку, а из котов – морского кота. Хоботок судорожно сжал рот, чтобы его познания не выскочили наружу.

Потом учительница стала спрашивать, сколько дней в неделе, да сколько времен года, да сколько ног у человека, да сколько – у собаки. Сама-то она знала, но все равно спрашивала, чтобы узнать, знают ли это ученики. Учительницы так всегда делают.

Ученики все правильно ответили. Тогда учительница спросила:

– У кого еще четыре ноги?

Марис подняла руку и сказала:

– У нашей собачки тоже четыре ноги. Учительница сказала:

– Собачек мы уже называли, а еще у каких животных четыре ноги?

Дети подумали немного и стали выкрикивать:

– У кошки. И у коровы тоже четыре ноги.

– Правильно, – сказала учительница, – только, пожалуйста, отвечайте по одному. У кого еще четыре ноги? Думайте, думайте.

Дети думали, думали… Тут терпение Хоботка лопнуло, и он протрубил на весь класс:

– У меня тоже четыре ноги.

Класс переполошился. Все захотели увидеть, кто это такой, у кого четыре ноги. Учительница сказала:

– Я не вижу, кто это сказал. Встань, пожалуйста. Хоботок в два прыжка очутился у парты Сийма. Сийм со стыда залился краской.

– Хоботок, – крикнул он и поднял своего друга на руки.

"Теперь он поставит меня на парту, чтобы все видели", – подумал Хоботок.

Но не тут-то было! Сийм, наоборот, постарался его спрятать: вначале засунул за пазуху, но задние ноги остались торчать из-под полы, потом засунул в парту, но туда Хоботок не влезал. Тогда Сийм спрятал его за спину, потом в отчаянии попытался запихать в карман брюк, но под конец усадил его на парту между собой и Марис и отвернул лицо, будто он вообще не знает Хоботка.

Хоботок строптиво подумал: "Ах так, если Сийм не хочет меня замечать, то и я не буду замечать его". Он вскочил, оперся передними ногами на крышку парты и воскликнул:

– Я здесь!

– Ого! Глядите, резиновый слоник! – восторженно закричали дети. Но никто не стал ахать да охать, как тетя с зонтиком или парень с грязными ногтями. Учительница тоже оставалась спокойной. Она спросила:

– Ты кто такой?

– Я Хоботок! Я тоже знаю буквы! Я умею без бумаги и карандаша писать букву "о".

– Покажи, как ты это делаешь! – закричали дети.

Хоботок до предела раскрыл рот и округлил его. Рот действительно был похож на букву "о". Ученики громко выразили свое одобрение, потому что узнали еще одну премудрость. Это вдохновило Хоботка, и он воскликнул:

– Я знаю много цветов. Кактус, незабудка, забудка, а еще драч… нет, драч – это птица…

Сийм приложил палец к губам и прошептал:

– Грач…

– Не мешай, – сказал Хоботок, – нет, драч, потому что он драчун…

– Помолчи, – толкнул Сийм Хоботка в бок. Хоботок рассердился и крикнул:

– Ты никогда не даешь мне говорить, а сам ничего не знаешь!

– Уж во всяком случае я знаю больше тебя, – поддел его Сийм.

– Нет, не знаешь, – крикнул Хоботок. Вдруг он вспомнил утреннюю возню Сийма с носками и сказал: – Вот ты не знаешь, что надел утром три носка, а я знаю!

Сийм наклонился, посмотрел себе на ноги – Хоботок был прав. Но его ничуть не обрадовало, что нашелся потерянный носок. Он еще сильнее покраснел, украдкой сердито пихнул Хоботка и обозвал его балдой.

Хоботок собрался было поднять крик, но тут вмешалась Марис:

– Сийм, зачем ты бьешь маленького умного слоника?

Хоботок задвигал ушами. Он молодцевато выпрямился, от радости покрутил хоботом и сказал:

– У нас во дворе живет еще одна интересная птица – трясопузка!

– Трясогузка, – плачущим голосом сказал Сийм.

– Нет, трясопузка, потому что она трясет пузом, – заверил Хоботок. – И папа тоже говорит "трясопузка".

– Замолчи! Неужели ты не видишь, что все смеются над тобой? – жалобно взмолился Сийм.

Хоботок огляделся вокруг: меньше всего ему нравилось, когда кто-то смеялся над ним. Он увидел вокруг насмешливо-веселые лица ребят, и рот его захлопнулся.

– Говори, Хоботок! Говори! – закричали все вразнобой.

Хоботок будто воды в рот набрал. Он застыл, как изваяние, только его длинные ресницы вздрагивали.

Учительница сказала:

– Сядьте все на свои места, дети.

Все расселись. Марис тоже села, а перед этим крикнула:

– Вот до чего вы довели Хоботка. – Она нежно погладила его и хотела взять на руки. Но Хоботок вырвался – он очень не любил, когда его жалеют, и придвинулся поближе к Сийму.

Учительница стала перечислять, какие вещи нужно детям взять завтра с собой в школу: одну тетрадку в широкую линейку и одну – в клеточку, и букварь, и учебник по математике, и пенал. Но игрушки с собой брать не стоит.

Тут прозвенел звонок, и ученики могли идти домой, так как сегодня больше уроков не было.

Сийм вышел из класса последним, портфель в одной руке, Хоботок – в другой. Сийм дулся. Хоботок тоже дулся.

На лестнице сидела Мурляна, но теперь она была большая и круглая, втрое толще прежней Мурляны. Она ничего не сказала, только приподняла левую лапу – нет, на этот раз она не стала пересчитывать свои пальцы – и показала ладошку. В ней была точно такая же пробка, как в ноге у Хоботка.

Хоботок ничего не сказал.

Мурляна подмигнула левым глазом и указала кончиком уса на дверь. Но таблички на ней не было. В нижнем углу мелом было написано: "Из дальних странствий возвратясь, ты друга не забудь".

А под ним был нарисован цветок. Хоботку этот цветок был незнаком.

8.

Сегодня папа пришел домой с радостным лицом и сразу же направился в маленькую комнату. Мама тут же пошла за ним.

Сийм сидел за столом и рисовал синий автобус. Хоботка не было видно. Он был под кроватью. Он всегда залезал под кровать, когда его будущее было мрачным.

– Ну, школьник, здравствуй! – сказал папа Сийму. – Как дела?

– Не знаю, – ответил Сийм.

Папа удивился:

– Кто же знает, если ты сам не знаешь?

Сийм рисовал синий светофор.

– Завтра я пойду в школу один, – сказал он. – Другие дети ходят одни.

– Конечно, один. Ведь ты уже большой мальчик, – согласился папа. – А почему твой светофор синего цвета?

– Другие карандаши потерялись, – сказал Сийм.

Папа огляделся вокруг – желтый карандаш валялся посреди комнаты, а кончик зеленого торчал из-под кровати. Папа сказал:

– Твои карандаши под кроватью, помяни мое слово.

– Тут нет карандашей! Тут я!

Папа с укоризной сказал:

– Хоботок, Хоботок, разве ты не знаешь, что жить под кроватью вредно для здоровья?

Из-под кровати послышалось сердитое сопение, а потом Хоботок сказал:

– А это не вредно для здоровья, когда ты говоришь "трясопузка" вместо "трясогузка"?

– Я могу тебе возразить, – сказал папа. – Врачи советуют произнести каждое утро до еды три раза "трясопузка".

– А когда маленький игрушечный слоник произносит "трясопузка", то все ученики смеются над ним, – донесся несчастный голос.

– Откуда ты это знаешь?

– Знаю.

Папа многозначительно кашлянул и сказал:

– А я знаю то, чего ты не знаешь!

Из-под кровати с любопытством высунулся хоботок. Он был усыпан веснушками, которые тоже глядели с любопытством. И голос с любопытством спросил:

– А что это такое, что ты знаешь?

– Я знаю, что ты сегодня ходил в школу.

Хоботок немного отодвинулся.

– Это тебе Сийм сказал?

– Нет.

– Ты, наверно, видел, как я стоял за деревом?

– Вот именно. Поэтому запомни раз и навсегда: когда прячешься за деревом, никогда не выставляй хобот наружу.

Хоботок целиком высунулся из-под кровати. Два зорких глаза изучающе посмотрели на папу – доброе у него лицо или злое. Лицо было совсем не злое.

– Мурляна оторвала мне хвост, а потом приклеила обратно, – с важностью сообщил Хоботок.

– Какая еще Мурляна? – спросили Сийм, мама и папа в один голос.

Хоботок испугался, что сболтнул лишнее, и собрался полезть обратно под кровать, но тут мама сказала:

– Хоботок, оставь свои фокусы. И живо вылезай из-под кровати. Как ты посмел один идти в школу! Какой ты непослушный!

Хоботок испуганно посмотрел в сторону стенного шкафа.

Папа перехватил его взгляд и воскликнул:

– А вот и плоды непослушания: Хоботок заболел. Нужно срочно уложить его в постель!

Про шкаф папа не вспомнил. Настроение у Хоботка улучшилось. Он беззаботно воскликнул:

– Я не болен, я здоров!

Папа серьезно сказал:

– У тебя корь: вон, весь хобот в красной сыпи.

Хоботок объяснил:

– Это не сыпь, это веснушки.

Сийм смочил палец, потер одну красную точку и сказал:

– Никакие это не веснушки. Это просто красным карандашом нарисовано.

Вдруг Сийм что-то заподозрил. Он полез под кровать, немного повозился там, потом встал, в одной руке горсть карандашей, а в другой-пустая коробка, и сказал плачущим голосом:

– Ну, конечно, это мои цветные карандаши, которые пропали, и у всех кончики обломаны.

– Хоботок, что это значит? – спросила мама. Хоботок стал объяснять:

– Это у меня веснушки. У Марис тоже были веснушки, а учительница с ней совсем не ругалась.

– У какой Марис? – спросила мама.

– А у той, что не разрешила Сийму меня бить.

– Что я слышу, Сийм? – удивился папа. – Ты бил в школе своего маленького игрушечного слоника?

Сийм перешел в наступление. Он громко воскликнул:

– А чего он говорит в классе разные глупости – все, о чем ты дома говоришь, и что я натянул три носка, и …

– Разве нельзя говорить правду?! – еще громче закричал Хоботок. – Уже и правду говорить нельзя!

Мама крикнула:

– О каких трех носках вы толкуете?

Сийм рассказал ей историю с носками.

Мама облегченно вздохнула, что загадка разрешилась. Она не любила загадок. Она любила, чтобы все было ясно.

Хоботок тоже вздохнул облегченно, как после долгого плача. Казалось, все вопросы разрешились благополучно. Но тут Сийм выудил из-под кровати свой новый учебник и захныкал:

– Смотрите, что здесь начиркано!

На задней обложке учебника черным карандашом была нарисована круглая, как шар, кошка.

Папа внимательно пригляделся к ней, словно она была ему знакома, и спросил:

– Хоботок, кто это?

Хоботок тоже посмотрел на кошку и сказал:

– Я думаю, это Мурляна.

На этот раз никто не спросил, кто такая Мурляна. Сийм еле сдерживал слезы. Мамин взгляд был устремлен на шкаф. Папа кивнул ей, взял в руки Хоботка и сказал:

– Да, дружок, мама очень верно сказала: всему есть предел. – И засунул Хоботка в шкаф.

9.

В комнате было тихо и темно. Только уличный фонарь отбрасывал на штору слабый свет. Время от времени он покачивался, и тогда казалось, будто по малюсеньким клеточкам шторы ползают малюсенькие плюсы и минусы. Но это только казалось так. Плюсы вообще не могут ползать, потому что у них нет ног, и у минусов тоже нет. Вот мухи ползают по шторе вверх-вниз. Но все время они тоже не ползают, иногда летают и жужжат.

Сийм уже спал, но не совсем, а только чуть-чуть: как раз засыпал. Вдруг ему показалось, что кто-то постучал. Тихо-тихо.

– Это, наверно, Хоботок, – решил Сийм. – Ему в шкафу скучно, вот он и стучится.

Хотя Сийм и был всерьез обижен на Хоботка, он все же от души сочувствовал ему. Сийм тихонько постучал в дверцу шкафа и приветливо спросил:

– Ты чего стучишься, Хоботок?

– Вовсе я не стучусь, – послышался грустный приглушенный голос.

– Кто же стучался?

– Ты сам стучался.

– Сейчас-то стучался я, а кто стучался раньше?

– Я не стучался. Я думал.

– О чем ты думал?

– А о том, что маленькому игрушечному слонику ничего нельзя делать. В школу ходить – и то нельзя, сразу запирают в шкаф.

– А ты не чиркай в чужих учебниках, – пожурил его Сийм.

– А я и не чиркал в твоем новом учебнике!

– Интересно, кто же это сделал? Папа? Или мама?

– Это папа, – решил Хоботок.

Сийм фыркнул: так смешно было представить, как папа рисует в его учебнике кошек. Но Хоботку он строго сказал:

– Не болтай глупостей!

Некоторое время царила тишина, а потом из шкафа донесся радостный голос:

– Я знаю, кто это сделал! Это Мурляна!

– О какой Мурляне ты все время твердишь? – спросил Сийм.

Снова молчание. Хоботок раздумывал, говорить о Мурляне или нет. Наконец, он все же решил сказать. Бояться ему было нечего – самое худшее было уже позади.

– Мурляна – школьная кошка, – сказал он. – Ей семь тысяч лет…

– Таким старым никто не может быть, – сказал Сийм.

– А вот она может. Она мне сама сказала.

– Она наврала.

– Нет, Мурляна вообще не врет. Она не разрешила про нее никому рассказывать, а я все равно проговорился. Вот она и набедокурила, чтобы меня упрятали в шкаф.

Сийм, конечно, не поверил ни одному слову Хоботка, но не стал его прерывать, потому что хотел загнать его вопросами в тупик.

– Интересно, как кошка добралась до моей книжки? – начал он свой допрос.

– Она взяла ее из твоего портфеля, а еще взяла твой черный карандаш. Залезла под кровать и стала чиркать.

– Может, ты знаешь и то, как она попала в нашу квартиру?

– Очень просто. Она пошевелила левым усом, и дверь сама открылась. А когда она шевелит правым усом, все начинают летать.

– Кто – все?

– Букашки-таракашки и зеленый попугай. Я сам видел.

– Где ты это видел?

– В живом уголке.

– Странно, почему я не видел! Я тоже был в живом уголке. Мы перед торжественным собранием обошли всю школу. А этот зеленый попугай просто-напросто чучело. Ты подумай сам, если бы тебя набили ватой, ты бы смог летать?

– А вот он хлопал крыльями и кричал: "Дур-рак! Дур-рак!" А стоит Мурляне свистнуть, как раздастся страшный взрыв!

– Ты сам слышал?

– Да. Мурляна научит и меня свистеть. Я уже немножко умею.

– Ну-ка посвисти, я послушаю.

– В шкафу нельзя свистеть. В шкафу темно.

Сийм не сомневался, что историю с Мурляной Хоботок сочинил для того, чтобы вырваться на свободу. Для игрушечного слоника хитро придумано! Но пора было спать, и Сийм сказал:

– Давай теперь спать, Слоняйка. Мне завтра рано вставать. Ведь я должен идти в школу.

– Мне тоже рано вставать. Я тоже должен идти в школу, – сказал Хоботок.

– Нет, нет! И не надейся! – испугался Сийм. – В школу ты больше не пойдешь! Тебя никто не выпустит из шкафа!

Хоботок озабоченно сказал:

– Но тогда Мурляна сильно разозлится. Она снова придет и исчиркает всю твою книжку.

Сийма не испугали угрозы Хоботка. Он устало сказал:

– Хватит болтать, никакой Мурляны вообще не существует, потому что кошки не умеют свистеть и рисовать тоже не умеют.

Хоботок оторопел:

– Откуда ты это знаешь? – взволнованно спросил он.

– Знаю – и все. Ты эту Мурляну выдумал!

Сийм говорил так убежденно, что совсем сбил Хоботка с толку. А что, если кошки действительно не свистят и не рисуют? Если Мурляна – это чистая выдумка? Тогда… тогда нет никого, кто пустил бы его в школу.

А эта мысль была такая грустная, что Хоботок бросил ее на полпути и уснул.

У Сийма тоже глаза закрылись, но тут снова кто-то постучал. Теперь уже явственно. Стучались в окно. Сийм от страха спрятался с головой под одеяло. Потом осторожно выглянул. В углу окошка что-то поблескивало. Сийм вылез из кровати, подкрался к окну и увидел, что за окном сидит попугай из живого уголка, а в клюве у него листок бумаги. А на нем корявыми печатными буквами что-то написано. Эти буквы-то и блестели.

Сийм открыл окно. Попугай шумно влетел в комнату, сделал над ней круг, выронил из клюва записку и, прокричав "Дур-рак! Дур-рак!", улетел.

Сийм поднял записку и прочитал:

УЧЕНИЧЕСКИЙ БИЛЕТ ХОБОТКА

Честное слово, Хоботок ученик взаправду, а не понарошке.

ШКОЛЬНАЯ КОШКА МУРЛЯНА.

– Хоботок, – виновато прошептал Сийм.

Из шкафа не донеслось ни звука. Сийм открыл дверь.

Хоботок, расстроенный, спал. Сийм схватил его на руки, стал тормошить, приговаривая:

– Проснись, Слоняйка! Милый Слоняйка, проснись!

– Чего я опять натворил? – спросил Хоботок сквозь сон.

– Ты ничего не натворил, – успокоил его Сийм. – Мурляна прислала тебе ученический билет… Теперь я верю, что это не ты исчиркал мою книжку…

Хоботок вмиг взбодрился.

– Вот всегда так! Никто не верит тому, что говорит маленький Слоняйка! Но потом я всегда бываю прав!

– Я верю, верю, – успокоил его Сийм. – Но что-то мне стало прохладно.

Он уложил Хоботка у себя в изголовье, а сам закутался в одеяло. Когда Сийм согрелся, он сказал:

– Но ты, Хоботок, на наш урок не приходи, а иди на урок к Мурляне. Будем видеться только на переменах.

Хоботок ничего не ответил. На радостях, что снова оказался прав, он заснул.