Текст книги "Хоботок по прозвищу Слоняйка"

Автор книги: Ико Маран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Ико Маран
ХОБОТОК ПО ПРОЗВИЩУ СЛОНЯЙКА

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Подарок ко дню рождения

Сийм и Хоботок знакомятся

1.

Как только Сийм проснулся, он сразу понял, что сегодня у него день рождения. На столе были торт и цветы, а у кровати стояли папа и мама. Мама улыбалась, а папа держал в руках большую яркую коробку. Сийм тут же смекнул, что в коробке не что-нибудь, а подарок. Какой именно подарок, этого он угадать не смог.

– А что в коробке? Что в коробке? – живо поинтересовался Сийм и хотел было забрать подарок.

Но папа не дал, он осмотрел коробку со всех сторон и сказал:

– Мне и самому интересно, что в коробке.

– Разве ты не знаешь?

– Как же я могу знать – ведь коробка закрыта.

– А разве она была сразу закрыта?

– Да. Я пошел в магазин и сказал: "У моего дорогого сына завтра день рождения. У него каждый год бывает день рождения. Пожалуйста, выберите такой подарок, который обрадовал бы его". – Продавщица сказала: – "Подарите ему эту большую яркую коробку. Для мальчиков, у которых каждый год бывает день рождения, лучше всего такая коробка". Я сказал: "Меня очень интересует, что в этой коробке". Продавщица ответила: "Я не могу вам этого сказать – вдруг вы дома проговоритесь, и Сийму будет совсем неинтересно открывать коробку. С одним мальчиком уже случилась такая история, и он был несчастный целый год – до следующего дня рождения".

Сийм сказал:

– А я знаю, что в коробке. Строительные кубики.

– Откуда ты знаешь?

– А ты мне всегда кубики даришь, ничего другого и не даришь.

– Неужели? Давай посмотрим, вдруг на самом деле – кубики.

Все трое стали открывать коробку. Это было непросто, так как вокруг нее было намотано много веревки и веревка страшно запутывалась. Наконец мама развязала все узелки и сняла крышку.

Коробка была полным-полна конфет и грецких орехов, и яблок, и апельсинов и еще чего-то светлого. Сийм тут же выдернул это светлое, так что из коробки все высыпалось. Оказалось, что это очень милый толстенький надувной слоник.

Сийм обрадовался. Он подбросил слоника вверх, поймал, прижал к себе и сказал:

– Я хотел именно такого слоника, с хоботом.

– А ты знаешь, как его зовут? Сийм не знал. Тогда папа объяснил:

– Его зовут Хоботок.

– Это тетя-продавщица сказала?

– Нет, Хоботок сам сказал.

– А как он мог сказать, если был в коробке?

– В коробке можно очень даже хорошо говорить, – сказал папа. – Сейчас покажу. – Он засунул голову в коробку и произнес чужим голосом: – Меня зовут папа. Я должен срочно идти на работу. – Он приласкал Сийма и вышел из комнаты.

Мама сказала:

– Я пойду вместе с папой в город, отнесу чертежи и сразу же вернусь. А ты пока собери свои гостинцы и поиграй с Хоботком, или еще немного полежи в постели.

Она поцеловала Сийма и быстро вышла вслед за папой.

2.

У Сийма была чудесная комната, здесь светило целых два солнца: одно – утром, а другое – вечером. Вечернее солнце светило с неба, а утреннее – с окон дома напротив. У обоих солнц лучи были розовые и ползали по стенке. Солнечный лучик нельзя удержать в ладони, как бы крепко ты его ни прижал. Он все равно уползает. А муравья можно удержать, если на него слегка надавить пальцем. Он начинает щекотать, но никуда не уползает. И гусеницу можно удержать. Гусеница тогда сворачивается в клубок.

Сийм нежился в постели, ел яблоко, смотрел на розовый солнечный лучик, который только что прополз по уху Хоботка, и легонько долбил большим пальцем ноги своего нового товарища.

Вдруг Сийм от удивления перестал жевать, потому что его игрушечный слоник наморщил хобот, открыл свой маленький рот и недовольно произнес:

– Ты чего дерешься? Разве я дерусь? Сийм откусил кусок яблока и, хотя это считается невежливым, с набитым ртом сказал:

– Ты умеешь говорить.

– Ты тоже умеешь говорить, но я тебя не трогаю, – ответил Хоботок.

– Это я нечаянно, – извинился Сийм и убрал свою ногу с живота Хоботка. – А ты всегда говоришь?

– Нет, когда я молчу, тогда не говорю, – ответил Хоботок.

Сийм на миг задумался и обнаружил, что Хоботок немного похож на него. Сийм тоже не говорил, когда молчал. Из-за этого сходства Хоботок стал для Сийма еще милее, и он сказал дружески:

– Знаешь, Хоботок, сегодня у меня день рождения. Хоботок покачал головой и убежденно возразил:

– Сегодня не у тебя день рождения. Сегодня у меня день рождения.

Сийм испугался – вдруг Хоботок отберет у него день рождения – и быстро крикнул:

– Все равно у меня день рождения!

– Нет, у меня!

– У меня! Мне принесли подарок. Вот тебя-то и принесли мне в подарок!

– Нет! Это тебя принесли мне в подарок. Раньше у меня тебя не было, а теперь есть.

Дело принимало серьезный оборот, Сийм разгорячился.

– Если не знаешь, лучше не говори, – воскликнул он. – Сегодня мой день рождения!

Хоботок испуганно замигал своими маленькими глазками и несчастным голосом произнес:

– Не кричи на меня. У меня глаза растягиваются, когда ты на меня кричишь.

Тут Сийм понял, что зашел слишком далеко, и примирительно сказал:

– Давай, Хоботок, сделаем так, что у нас у обоих сегодня день рождения, ладно? Мне уже стукнуло четыре года, а тебе сколько?

– Меня никто не стукнул, – ответил Хоботок. – Я родился сегодня, когда ты вытащил меня из коробки.

– Когда же ты сказал папе, что тебя зовут Хоботок?

– А, это было давно. Когда я еще жил у берегов Лимпопо… Лимпопо очень красивая река, а крокодил, который обитает в ней, очень плохой. Каждого, кто хочет его понюхать, он хватает за нос и страшно его вытягивает.

– Послушай, Хоботок, если ты родился только сегодня, как ты мог жить у реки Лимпопо?

– Вот этого я не знаю, потому что я маленький и глупый… но зато я большой шутник. Я иногда шучу. Вот сегодня я пошутил с твоим папой – сказал, что меня звать Хоботок, а мое настоящее имя Слоняйка… Только ты об этом никому не говори.

– Не скажу. У меня тоже есть настоящее имя. Мое настоящее имя Симму. Но про это никто не знает. Только мама знает, я сам знаю и еще… Анне знает.

– А кто такая Анне?

– Анне – мамина подруга, она гимнастка, но она вовсе не тетя, потому что еще учится в институте и у нее нет такого маленького сыночка, как я.

– У меня тоже нет маленького сыночка, – сказал Хоботок.

– И у меня нет, – признался Сийм… Тут пришла ему в голову хорошая мысль, и он воскликнул: – Давай, Хоботок, сделаем так, что ты будешь моим сыночком.

– Угу, – согласился Хоботок, – а ты моим, ладно?

– Нет, нет, так не бывает! Я не могу быть твоим сыночком, потому что я уже папин и мамин сыночек. А если ты мой сыночек, то я буду шалить с тобой, читать тебе книжки, поучать тебя и купать в ванне…

– Ага, а я буду поучать и купать тебя.

– Глупенький, меня поучают и купают взрослые.

– А кого же мне поучать и купать – взрослых?

– Ты никого не должен поучать, ты должен сам учиться.

Хоботку совсем не понравилось – это было видно по его хоботу, – что он должен только учиться, а поучать ему некого, и он стал упрашивать Сийма:

– Давай сделаем так, что я тоже иногда немножко буду поучать. Я совсем забыл, что я очень умный. Я знаю разные интересные вещи, которых ты не знаешь, даже папа и мама не знают, никто не знает, только я один знаю.

– Скажи, какие интересные вещи ты знаешь, – потребовал Сийм, которого интересовали только интересные вещи. Скучные вещи его вообще не интересовали.

Хоботок задумчиво наморщил хобот и сказал:

– Я знаю много интересных вещей. А знаешь, что я тебе сейчас скажу?

– Говори быстрей, – с нетерпением воскликнул Сийм.

– А то, что эти интересные вещи иногда трудно вспомнить. Я хочу, чтобы они пришли мне в голову, а они разбегаются.

Сийм расстроился. Хоботок, видно, заметил это, так как он быстро добавил:

– Но зато я всегда помню, что такое хорошо и что такое плохо. Хорошо, когда ребенок радостный, а плохо, когда его обижают. Если меня кто-нибудь обижает, я сразу ухожу. Если чуть-чуть обижают, я ухожу ненадолго, а если сильно, то я совсем ухожу и больше не возвращаюсь.

Сийм испугался: вдруг Хоботок оттого, что ему никого не позволяют поучать, решит, что его обижают, и уйдет. А этого Сийм не хотел, потому что Хоботок нравился ему все больше. Он сказал:

– Если тебе так уж хочется, то можешь меня изредка поучать. Но только тогда, когда папы и мамы нет дома. Они не разрешают, чтобы кто-нибудь другой поучал их маленького любимого сыночка.

Насчет того, что не разрешают, Сийм просто выдумал. Уж очень ему будет стыдно, если его игрушечный слоник при других людях покажется умнее его.

Чтобы отогнать эту неприятную мысль, Сийм крикнул:

– Знаешь, что мы теперь будем делать?

– Знаю! – закричал Хоботок. – Теперь будем шалить!

– Нет! Мы будем чистить зубы, потому что мы их сегодня вообще еще не чистили. Давай побежим наперегонки в ванную комнату – кто раньше добежит, тот выиграл.

Сийм соскочил с постели, схватил со стула свой новый наряд – рубашку с вышитыми рукавами, синие штанишки и синюю жилетку с блестящими пуговицами – и с визгом побежал в ванную. Хоботок, трубя, помчался вслед за ним.

Розовый солнечный лучик остался один в комнате. Он постепенно сполз со стены на пол, прогулялся по разбросанным конфетам и орехам и стал ждать, не вернутся ли Сийм и Хоботок. Он так долго ждал, что со скуки пожелтел. Но они так и не вернулись, тогда он фыркнул и выпрыгнул в окошко.

3.

Когда мама вошла в переднюю, она сразу услышала громкое журчание, которое доносилось из ванной комнаты. Она открыла дверь ванной и заглянула туда.

Ванна была наполнена водой. По полу растеклась огромная лужа. В ванне плавали пустые мыльницы, мочалки и одно усталое полотенце, а среди них без удержу плескался Хоботок. Сийм стоял на решетке перед ванной и держал своего сыночка за ногу, чтобы тот не очень увлекался. Рядом с Сиймом распласталось банное полотенце. Казалось, что оно прикрывает собой какой-то таинственный предмет. Тюбик зубной пасты спрятался за ножкой ванны и украдкой выглядывал оттуда своим единственным глазом. Маленький обмылок – бывшее мамино туалетное мыло – незаметно прилепился к порогу, словно поджидая, чтобы кто-нибудь поскользнулся на нем и шлепнулся.

Мама тут же захлопнула дверь ванной, сделала три глубоких вдоха, снова открыла и спросила:

– Сийм, что ты тут делаешь?

– Дорогая мама, – бойко ответил Сийм, – я тебе что-то скажу. Теперь у меня тоже есть сыночек. Мой сыночек – Хоботок. Я его буду учить, тогда он станет умным. Сегодня я учил его чистить зубы…

Мама строго сказала:

– Как ты посмел напустить целую ванну воды? Ведь мама тебе строго-настрого наказала: нельзя купаться в ванне, когда взрослых нет дома.

– А я и не купался, я купал Хоботка. Ты не представляешь, как он измазюкался в пасте, когда чистил зубы. Это было ужасно! Глаза – в пасте, уши – в пасте! Даже спина была в пасте! Да, да! Просто ума не приложу, как он ухитрился.

Мама взяла Сийма за плечо, повела его в переднюю и скомандовала:

– Ну-ка, живо снимай мокрую пижаму, не хватало только простудиться!

Сийм тут же оказался раздетым.

– А теперь беги в комнату и надень сухую одежду, – приказала мама.

Сийм в нерешительности остался на месте.

– А моя одежда вовсе не в комнате, – сказал он тихо.

– Где же?

– В ванной. Я взял ее с собой. В ванной хорошо сразу одеваться, тогда не простудишься.

Мама осторожно вошла в ванную комнату, приподняла банное полотенце: под ним оказались белые носки, с которых стекала вода, затем синие штанишки, затем рубашка с вышитыми рукавами. В самом низу оказалась синяя жилетка. Ее блестящие пуговицы были измазаны пастой.

Сийм сразу понял, что маме это не понравилось, и он осторожно сказал:

– Дорогая мама, мы чуточку почистили пуговицы.

Мама выпустила всю одежду из рук и сказала усталым голосом:

– Ну скажи, Сийм, что мама должна с тобой сделать?

Сийм потер себя, потому что ему и в самом деле становилось холодно, и сочувственно сказал:

– Дорогая мама, я не знаю, что ты должна со мной сделать.

4.

Сийм сидел посреди комнаты на ковре. Перед ним лежали кубики. Но он не играл с ними, а бранил Хоботка, который сидел рядом:

– Ты только подумай, что ты натворил! Мама теперь так несчастна. У нее и без того много хлопот: к нам придут гости, чтобы поздравить меня и принести подарки, а мама должна теперь чистить и гладить мою жилетку. Ты даже не слушаешь, что я тебе говорю!

– Как же не слушаю! У меня ведь есть уши, – ответил Хоботок и, чтобы убедить в этом Сийма, помахал своими ушами-лопухами. Но на самом деле он не вникал в наставления Сийма, а был занят тем, что ставил один кубик на другой. Он обнаружил, что так гораздо красивей, чем когда они просто лежат рядом.

– Если ты меня слушал, то повтори, что я тебе сказал, – потребовал Сийм.

– Ты сказал, что у мамы и без того много хлопот…

– ?

– Поэтому очень даже хорошо, что я вычистил пастой пуговицы на жилетке.

– Это было очень глупо с твоей стороны, вот что я сказал!

– Разве это глупо, когда дети помогают своей дорогой мамочке? – удивился Хоботок. – В другой раз я вообще никому не буду помогать.

– Ничего ты не понял! Глупо, когда ребенок мазюкается. И еще очень глупо, когда ребенок переводит мамино туалетное мыло.

– Я не все мыло перевел!

– Где же оно? Отвечай, где?

– Хоботок установил третий кубик на два нижних – это уже было просто великолепно! – и многозначительно сказал:

– Оно там, где ему полагается быть.

5.

Все хорошие вещи очень хорошие. А лучше всего – ждать их прихода. Когда дети играют, кушают или смотрят из окна на улицу, они слышат, как хорошая вещь потихоньку приближается – вот-вот появится. Но если приходится ждать слишком долго, то это уже не очень хорошо: дети начинают волноваться, а вдруг хорошая вещь заблудилась или прошла мимо, или свернула с полпути и уже никогда не придет.

Сийм ждал-ждал, наконец, не вытерпел и потопал из маленькой комнаты в большую, где был накрыт праздничный стол, из большой – в переднюю, из передней – на кухню. На кухне была мама. Она гладила. Сийм спросил у нее:

– Мама, скажи, пожалуйста, бывало так, что у ребенка день рождения, а гости так и не пришли?

Мама успокоила его:

– Потерпи еще, сынок. Они обязательно придут. Сийм спросил:

– Мама, а зачем дядя Ээро придет к нам?

– Ты не хочешь, чтобы он пришел?

– Он всегда так плохо шутит, он не умеет шутить так хорошо, как наш папа… И он все время разговаривает с Анне. А тогда ей уже некогда похищать своего маленького друга.

– Успокойся, Анне придет пораньше, и вы успеете с ней наиграться.

Тут прозвенел звонок, и оказалось, что это пришла Анне. Сийм помчался вместе с Хоботком ей навстречу. Анне поздоровалась с ними обоими и сказала:

– Сийм, у тебя новая игрушка?

– Это не новая игрушка, – пояснил Сийм. – Это мой сыночек Хоботок.

– Теперь понятно, почему он такой же пухленький и с такой же симпатичной мордашкой.

Хоботок от удовольствия стал хлопать ушами и пританцовывать. Сийм все ждал, когда Анне схватит его на руки. Но Анне не могла этого сделать, потому что в руках у нее был плоский прямоугольный пакет. Это был, конечно, подарок. Но Сийм не стал приставать: "Что ты мне принесла в подарок? Ну скажи, что?" Потому что это некрасиво.

– Анне, проходи с мальчиком в комнату, – сказала мама. – Мне еще осталось выгладить юбку… и тогда, кажется, все.

Анне прошла в большую комнату, села на диван, усадила по одну сторону от себя Сийма, по другую – Хоботка. Только теперь она развернула пакет. Оказалось, что это толстая книжка.

Все вместе принялись ее рассматривать. Это была книга со сказками и в ней было много картинок. Сийм читал заголовки. Анне читала сказки, а Хоботок читал картинки.

Мама несколько раз подходила к читающим, принесла им яблок, перекинулась несколькими словами с Анне, но ни разу так и не присела – все время у нее находились какие-то дела.

Самая чудесная сказка была про Снегурочку.

Единственное, что Сийму не понравилось в этой книге – это то, что заголовки были написаны большими буквами, а сами сказки – маленькими. Он сказал:

– Когда я вырасту, я напишу такую книгу, в которых заголовки написаны маленькими буквами, а сказки – большими. Большие буквы легче читать. Потому.

Анне засмеялась и прижала Сийма к себе. Сийм даже вздохнуть боялся, так хорошо ему было. Наконец, он шепотом сказал:

– Не буду писать книжку с большими буквами. Пускай все сказки будут с маленькими буквами.

– Отчего же ты передумал? – спросила Анне.

– Если будет книжка с большими буквами, ты не станешь мне ее читать, потому что большие буквы я и сам умею читать.

Анне засмеялась еще пуще и обхватила Сийма за плечи, чтобы начать с ним шалить.

Она делала так всегда: вначале читала, потом шалила с ним и обещала похитить.

Но тут прозвенел звонок, и все трое должны были идти впускать гостей.

– Звонок плохой, – прошептал Хоботок Сийму.

Пришла одна незнакомая тетя с черными глазами и дядя с бородой, еще дядя Ээро и папа. На дяде Ээро была точно такая же белая водолазка, как на папе. Потому что он, как и папа, делает проекты.

Все стали поздравлять Сийма и вручать подарки, а про себя удивлялись, отчего именинник в плохом настроении. Но никто не стал его об этом расспрашивать. Да и Сийм не стал объяснять гостям, что просто они пришли не вовремя.

Хоботок тоже заметил, что Сийм не в духе. Он утешил его:

– Звонок плохой, а подарки хорошие.

Хоботок ничуть не обиделся оттого, что гости отдали все подарки Сийму. Ведь на самом деле все эти подарки, и Сийм впридачу, принадлежали ему.

Постепенно настроение у Сийма улучшилось. Ему понравилась машина-самоход. И лук, из которого можно было пускать стрелы прямо в дверь. Еще понравился вертолет, который сам летал, если дернуть за веревочку. Увлекшись игрой, Сийм совсем забыл о гостях. Вдруг он услышал, как гости громко смеются. Мама рассказывала им, как Сийм купал Хоботка. Сам Хоботок, пристыженный, стоял посреди комнаты. Сийму стало жаль своего сыночка, он схватил его на руки.

Тетя с черными глазами воскликнула:

– Смотрите, они действительно похожи!

Дядя с бородой подтвердил. А дядя Ээро сказал:

– Неужели это слон? Я думал, поросенок с двумя хвостами.

Сийм почувствовал, как глаза у него округляются и губа начинает дрожать. Наверно, он чуточку и похныкал бы, но тут мама сказала:

– Прошу всех к столу!

Все гости послушались ее, только дядя Ээро не послушался. Он сказал:

– Мне хотелось бы помыть руки, я прямо с работы.

– Ой, – воскликнула мама, – я еще не успела убрать в ванной комнате.

– Пустяки, – ответил дядя Ээро, открыл дверь ванной и только он переступил порог, как шлепнулся на спину.

Теперь все засмеялись над ним.

Только Сийм не смеялся. Он был озадачен. Шепотом спросил он у Хоботка:

– Это и есть та интересная вещь, про которую другие не знают?

Хоботок уклончиво ответил:

– А зачем он всегда смеется над другими? Теперь Сийм понял, что его сыночек – весьма занятная личность.

За праздничным столом Сийма усадили рядом с мамой и Анне.

Сийм и Хоботок едут в гости

1.

Папа пришел домой в хорошем настроении и сказал:

– Сийм, я знаю, что мы будем делать, а ты не знаешь!

– Скажи, папа, что мы будем делать, скажи! – воскликнул Сийм.

– Мы поедем в Виймси навестить бабушку.

– Я тоже поеду?

– Ты тоже.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас.

Сийм закричал от радости.

Хоботок сразу понял, что ехать навещать бабушку – это очень хорошо. Он стал клянчить:

– Возьмите меня с собой. Возьмите меня. Я не видел еще ни одной бабушки.

Сийм ответил:

– Хорошо, мы возьмем тебя с собой, если ты не будешь озорничать.

Теперь от радости закричал Хоботок. Он немного покричал, а потом помчался на кухню и затрубил:

– Мама, мама, мы едем навестить бабушку. Мы тебя тоже возьмем с собой, если ты не будешь озорничать.

– Меня все равно возьмут, – ответила мама, – а тебя еще могут и дома оставить, если ты так оглушительно будешь трубить.

Хоботок вернулся в комнату на цыпочках.

Папа и Сийм сидели и разговаривали. Сийм сказал:

– Возьмем с собой торт и зонтик.

– Нет, зонтик брать не будем, – возразил папа. – На небе ни единого облачка, ни даже малюсенького облачонка. Сам взгляни, если не веришь.

Сийм не стал смотреть, а только сказал:

– У нас-то дождь не идет, это я и сам знаю, а в Виймси идет. Разве ты не помнишь, как промокли мои сандалетки, когда мы однажды ездили в Виймси… Вспомнил, да? Нам еще тогда встретилась маленькая пятнистая собачка, а с ней была тетя, и она лаяла на нас.

– Почему тетя лаяла на вас? – спросил Хоботок.

– Глупый, лаяла не тетя, а маленькая пятнистая собачка.

Хоботку совсем не понравилось, что его назвали глупым. И в этом нет ничего удивительного, потому что даже взрослому человеку не нравится, если кто-нибудь назовет его глупым. Хоботок сказал:

– Я вообще не знаю, что значит "лаяла", мне этого еще никто не объяснял.

Сийм стал объяснять:

– Собаки не могут говорить, потому что у них четыре лапы и хвост. Они могут только лаять: гав-гав-гав!

Папа сказал:

– Не все собаки лают гав-гав-гав. Так лают только большие пятнистые собаки с длинным хвостом. Большие черные собаки с длинным хвостом лают рав-рав-рав, а маленькие черные собачки с длинным хвостом лают тяв-тяв-тяв, а маленькие рыжие собаки с длинным хвостом лают ряв-ряв-ряв.

– А большие рыжие собаки с коротким хвостом лают вав-вав-вав? Да, папа?

– Именно так. А маленькие пятнистые с длинным хвостом – вяв-вяв-вяв.

Хоботок смотрел и слушал, как Сийм с папой друг перед другом лают. Вначале это смешило его, он даже попробовал полаять вместе с ними. Он поднял хвост и хобот и залаял:

– Тяв-ряв-вяв!

Но тут на него напал страх: рычание и урчание стало очень громким. Сийм и папа вдруг перестали быть похожими на себя: они покрылись шерстью и у них удлинились носы, как будто у собак.

– Не надо больше лаять! Я не хочу! – закричал Хоботок.

Но его никто не послушался. Бедняга Хоботок так перепугался, что чуть не залез под кровать. Но тут, к счастью, пришла мама и сказала:

– С такой сворой дворняжек я никуда не поеду.

Теперь уже испугались папа с Сиймом, перестали быть собаками и побежали в ванную комнату, потому что мама никогда не берет с собой тех, у кого немытые уши и зубы.

Хоботок понесся вслед за ними. Ведь ему предстояло, кроме всего, отмыть еще и свой длинный хобот.

2.

В автобусе Сийм усадил к себе на колени Хоботка. Мама усадила к себе торт. А папе некого было сажать, поэтому он был очень удручен. Но ни Сийму, ни Хоботку некогда было его утешать, потому что они должны были смотреть в окошко.

В автобусное окошко смотреть гораздо интереснее, чем в комнатное. Когда смотришь в комнатное, то двигаются только машины, и люди чуточку двигаются, а когда смотришь в автобусное, то двигаются дома и столбы, и сама улица двигается. Дома, которые стоят на месте, скучные. Гораздо интереснее дома, которые двигаются. У них такой вид, будто они сейчас вытворят что-нибудь такое, чего никогда не сделает ни один уважающий себя дом. Кажется, что они прыгнут друг на друга, или перекувырнутся, или поднимутся в воздух и разлетятся в разные стороны, или, чего доброго, наскочат на автобус.

Сийм, конечно, знал, что ничего подобного дома никогда не вытворят, но думать об этом было очень интересно.

Хоботок все ерзал на коленях у Сийма, пока не спросил озадаченно:

– Почему все дома бегут? Куда они бегут?

– Дома никуда не бегут, – объяснил Сийм. – Это так только кажется. На самом деле бежит автобус.

– А я все равно не хочу, чтобы они бежали.

– Тогда не смотри туда.

Хоботок отвернулся от окна и стал смотреть сюда. А здесь, прямо напротив него, сидела тетя с большим носом. А на голове у тети была грелка для кофейника. Рядом с тетей сидел дядя в очках. У дяди за ушами росло немного волос, а на макушке был гладкий блестящий блин. Тетя и дядя все время подпрыгивали.

Хоботок огляделся – все вокруг точно так же подпрыгивали. Хоботок тоже попробовал попрыгать, но Сийм тут же одернул его:

– Сиди спокойно, не прыгай.

– А почему другим можно прыгать? – спросил Хоботок.

– Это только кажется, что они прыгают. На самом деле все сидят спокойно. Это автобус прыгает, – объяснил Сийм.

– Гм, – удивился Хоботок. – А почему я вижу, что они прыгают?! Мама прыгает, и торт прыгает и ты сам тоже прыгаешь… А я могу прыгнуть выше всех!

Сказав это, Хоботок вырвался из рук Сийма, подпрыгнул почти до потолка, и если бы Сийму не удалось его поймать, он бы наверняка приземлился на сверкающей лысине дяди в очках.

Дядя обиженно поджал губы, тетя удивленно повращала глазами, а мама укоризненно сказала:

– Сийм, в автобусе не играют.

Сийм крепко прижал к себе Хоботка и прошептал:

– Перестань озорничать, а то в другой раз нас не возьмут с собой.

– А я и не хочу в другой раз ехать на таком автобусе, где все прыгают и только маленькому игрушечному слонику не дают попрыгать, – ответил Хоботок упрямо.

Из-за того же упрямства он не стал смотреть на других, а опустил свои длинные ресницы и уставился в пол. А там было много ног. Много больших, неуклюжих ног. Хоботку ни одна нога не понравилась. Он взглянул на свои ноги. Они были маленькие и хорошенькие. Хоботок тихо порадовался: как хорошо, что именно ему достались такие маленькие ножки! Что бы он стал делать с такими огромными ножищами, как у других. Он бы вообще побоялся из дому выходить. Он бы со стыда спрятался под кровать и не вылезал бы оттуда.

Чтобы другие тоже заметили, какие у него маленькие хорошенькие ножки, Хоботок стал ими болтать.

Это помогло. Тетя, у которой на голове была грелка для кофейника, ласково улыбнулась ему и, обратившись к Сийму, спросила:

– Куда ты едешь, мальчик, со своим хорошеньким слоником?

– Мы едем навестить бабушку, – ответил Сийм. – И тетю Магду тоже. Тетя Магда – бабушкина родственница, ее двоюродная сестра. А бабушка – тети Магдина родственница, ее троюродная сестра…

Мама отвлекла Сийма:

– Смотри, Сийм, мы уже в Кадриорге.

3.

Сийм и Хоботок опять стали усердно смотреть в окошко. Домов больше не было. Все дома уже убежали. Теперь за окном бежали деревья. Деревья, что росли прямо у дороги, бежали быстро, потому что они были большие, а дальние деревья бежали медленно, потому что они были поменьше и у них не хватало сил быстро бежать.

– Ой, – вдруг закричал Хоботок. – Что это летит?

– Что летит? – спросил Сийм. – Где летит?

– Видишь, что-то большое, за маленькими деревьями… Большое и синее и трепыхается.

– Это море, – сказал Сийм, – и вовсе оно не летит и не трепыхается. Это оно поблескивает, поэтому тебе так показалось. На самом деле оно стоит на месте, только немного плещется.

А море все продолжало лететь прямо на Хоботка. Оно становилось все больше и беспокойнее. Хоботок на всякий случай закрыл глаза. Вот сейчас, вот еще немного – и будет страшная авария! Но ничего такого не случилось. Автобус спокойно побежал дальше, а Сийм сопел как ни в чем не бывало. Хоботок открыл глаза. За это время море подлетело к самому автобусу. Море оказалось самой обыкновенной водой. Но только воды было много-много-много! Море больше не трепыхалось, а медленно и осторожно переворачивалось с боку на бок.

В море были камни. На камнях стояли птицы. Некоторые птицы были такие усталые, что сидели прямо на море. Это были чайки. А далеко сидело на море что-то белое. Это был корабль.

Море кончилось. Опять мимо побежали кусты и деревья, а за ними – дома, будто они играли в пятнашки. И каждый раз, когда автобус останавливался, они тоже замирали. Это у них был "чур". Один "чур" был очень длинный. Хоботку даже стало скучно смотреть из окна, и он снова стал разглядывать людей. Тетя все еще улыбалась, а у дяди по-прежнему был на голове блин.

Хоботок спросил:

– Сийм, почему у дяди на голове блин?

Сийм тихо толкнул Хоботка и прошептал:

– Говори тише, а то дядя услышит.

Хоботок прошептал в ответ:

– Неужели дядя не знает, что у него на голове блин?

– Глупый, это вовсе не блин.

– Нет, блин! Посмотри, как он блестит!

– Это у дяди лысина…

– Но ведь я вижу, – сказал Хоботок уже громко.

– Это ничего не значит, что ты видишь!

– А у тети на голове все равно грелка для кофейника, – воскликнул Хоботок.

Он ошибся и на этот раз. Тетя, смеясь, сказала:

– Это не грелка для кофейника, это шляпа.

Но дядя не смеялся, он жадными глазами уставился на торт, который везла мама. Хоботок испугался и закричал:

– Дядя, нельзя кушать наш торт. Мы везем его бабушке.

Когда дядя услышал, что ему запрещают кушать торт, он вконец разозлился, крякнул и выскочил из автобуса.

Хоботок от этого ничуть не расстроился. Наоборот, он облегченно вздохнул, повернулся налево и с любопытством прижался хоботом к оконному стеклу. Тут мимо пролетело другое море, через некоторое время еще одно море, потом – еще. И на каждом море сидело по белому кораблю.

– Ох и много же этих морей, – сказал Хоботок.

Но никто не стал ему объяснять, что на самом деле море одно, что это только кажется, будто их много. С Хоботком больше никто не разговаривал. Его вообще не замечали, смотрели мимо, будто он пустое место.

В голове у Хоботка все перемешалось. Он уже не понимал, что на самом деле, а что ему только кажется. Может быть, на самом деле люди с ним разговаривали, восхищались его маленькими ножками и хвалили его за сообразительность, а ему казалось все иначе. Потому что когда ты едешь, ни в чем нельзя быть уверенным.

К счастью, автобус остановился. Приехали.

4.

Бабушка сидела перед домом в большом кресле. На плечах у нее был белый платок, а вокруг – солнечное сияние.

Рядом с бабушкой стоял стол. На столе были чашки. Тетя Магда бегала вокруг стола и переставляла чашки.

Бабушка сказала Сийму:

– Как мило, что ты приехал навестить меня, – и пожала ему руку. У Сийма рука была мягкая и гладкая, а у бабушки – морщинистая и худая.

– Мне и самому хотелось приехать, – сказал Сийм, – потому что Хоботок тебя еще ни разу не видел и ты его тоже не видела.

– Это и есть твой маленький симпатичный толстый слоник, – сказала бабушка и ласково погладила Хоботка по голове.

Хвост Хоботка стал чертить в воздухе маленькие круги. А сам Хоботок сказал:

– У меня в ноге есть пробка. Если в нее подуть, я стану еще толще и симпатичнее. Но очень сильно дуть нельзя – я могу лопнуть.

– Это, конечно, было бы для нас большим горем, – сказала бабушка. – А почему у тебя белые усы, ведь ты не кошка.

Хоботок не знал, что у него есть еще и усы. Сийм заметил их тоже только сейчас. Он недовольно сказал:

– Ты опять небрежно почистил зубы. Оттого и тетя смеялась над тобой.

– Не ругай его, – сказала бабушка. – Он еще маленький. Лучше ступайте кушать сливы. Идите по этой дорожке в угол сада, а там сами увидите, где они растут.

Сийм вначале был в нерешительности, но потом зашагал все увереннее и быстрее, так что Хоботок еле поспевал за ним.

Дорожка была белая и длинная. По обе стороны ее росли высокие кусты. Они беззвучно протягивали свои ветки над головами Сийма и Хоботка. А за кустами будто кто-то шептался.