Текст книги "Птице нужно небо. Часть I и II (СИ)"

Автор книги: Икан Гультрэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 9

Я, пожалуй, немножко жалела, что вылезла со своими рассуждениями о редких ядах, лишний раз привлекла к себе внимание. Но последующие декады учеба захватила меня полностью, и хотя я нет-нет да и ловила на себе пристальные взгляды магистра Релинэра, преступления как-то незаметно отходили на второй план.

Сначала я отстрелялась с рефератом – никаких выдающихся результатов, но доклад мой произвел благоприятное впечатление. А на пороге зимы магистр Левир, преподаватель лекарского искусства, осчастливил нас первым занятием в анатомичке.

Когда магистр откинул в сторону простынку, которой был прикрыт труп, в небольшом помещении на несколько секунд установилась напряженная тишина. Вообще-то, тело было в очень хорошем состоянии, просто даже придраться не к чему, но для тех, кто видит впервые… Честно говоря, я ожидала, что в обморок грохнется моя соседка. Но Рейяна, хоть и сглатывала, пытаясь справиться с рвотными позывами, на ногах устояла. Зато по стеночке сползла Олла – грубоватая деваха явно не благородного происхождения. Бывает и такое. Остальные с честью выдержали испытание, хотя переходить к активным исследованиям не рвался никто. Когда магистр в очередной раз окинул вопросительно-требовательным взглядом аудиторию, пришлось мне выйти на передний план. Не могу сказать, что препарирование трупа – мое любимое занятие, но если больше некому…

За ужином Рейяна подсела ко мне в столовой, долго молчала, но с растущим ужасом наблюдала здоровый аппетит, с которым я поглощала пищу, а потом все-таки высказалась с возмущением:

– Как ты можешь! Ты труп трогала сегодня, во внутренностях копалась, а теперь этими же руками пищу берешь!

– Ну, во-первых, труп я трогала в перчатках, – перчатки здесь, кстати, великолепные, я их еще по городской лечебнице знаю – берешь в руки комок непонятно чего, натягиваешь на руку – и вуаля! – нигде не давит, чувствительности пальцев не препятствует… Кажется, их из сока какого-то растения изготавливают, я не вникала, – во-вторых, руки я после этого все равно вымыла с мылом и продезинфицировала, а в-третьих, дорогая, тебе тоже все это предстоит в ближайшем будущем, придется привыкать.

– Ой, не зна-а-аю, – с сомнением протянула девушка, – я уж задумываться начала, правильно ли профессию выбрала.

– В любой профессии есть свои неприятные стороны, так что не думай слишком много. А к трупам привыкнешь. Как и ко многому другому, – обнадежила я соседку.

Тем временем стремительно приближалась первая сессия. Единственным предметом, который не предполагал ни зачетов, ни экзаменов, были медитативные практики. Зато посещение этих занятий было обязательным, без этого могли вообще не допустить к экзаменам.

Впрочем, я и в прошлой жизни никогда прогульщицей не слыла, вот и теперь единственным предметом, который я время от времени пропускала, была… физкультура. Да и то – исключительно из-за женских недомоганий, которые, хоть и не валили меня с ног, как прежде, но все еще доставляли массу неудобств. Нат относился к этому с пониманием, он еще не забыл наши летние приключения. Собственно, на занятиях я обычно все-таки присутствовала, но только делала вид, что двигаюсь, а иногда и вовсе усаживалась на скамейку. Зато у меня была возможность понаблюдать. Наттиор, как выяснилось, вообще был учителем, что называется, от бога. Группы на занятиях были большими, и он как-то умудрялся каждому дать задание – одних отправлял на полосу препятствий, других на снаряды, третьих сводил в пары для занятий боевыми искусствами… и как-то успевал за всеми присматривать, никого не упускать из виду.

Студенческая жизнь захватила меня. Я училась с энтузиазмом, начинала потихоньку общаться с однокурсниками, с удовольствием моталась на работу в больницу…

А потом на меня напали.

Я как раз шла из лечебницы. Дежурство мое кончилось еще утром, но по зимнему времени многие работники болели, и я осталась в лечебнице до вечера и возвращалась уже по темноте. Пешком – я уже начала брать уроки верховой езды, но выезжать в одиночестве за ворота школы пока не решалась.

Уже знакомое чувство надвигающейся опасности заставило меня сгруппироваться и метнуться к обочине. Что-то просвистело мимо меня и ударилось в землю, подняв фонтанчик грязевых брызг. На какое-то мгновение я замерла, прикидывая, как повести себя дальше – то ли рвануть быстрее и попытаться убежать, то ли затаиться в кустах – в надежде, что нападающий меня не разглядит. Пока я думала, стрелок успел выстрелить снова. И снова мой рывок чуть-чуть опередил, позволил мне разминуться со смертью. Но долго я так прыгать не смогу… И я припустила так быстро, как только могла, в сторону школы.

Не знаю, то ли стрелок был таким великим искусником, что ему не требовалось времени на перезарядку, то ли стрелков было несколько, но арбалетные болты вспарывали воздух один за другим… и близко от меня, слишком близко, несмотря на все мои ухищрения. Два болта все-таки достали меня – один ударил в правое плечо, опалив болью и заставив пошатнуться, другой вспорол левую икру, но не удержался в ране, упал на землю.

И практически сразу стрельба прекратилась, словно меня не собирались убить, а только ранить. Во всяком случае, до ворот школы я добрела, уже никем не преследуемая. И даже нашла в себе силы дойти до школьной лечебницы. Но на крыльцо я вползала уже чуть ли не на четвереньках – сказывалась кровопотеря, да и пульсировавшая в ранах боль лишала воли – и какое-то время стояла, уткнувшись носом в дверь и не имея сил ни толкнуть ее, ни постучать или позвонить. В конце концов, дверь тронули изнутри – и я повалилась прямо на руки к изумленному лекарю…

Первым, кого я увидела, проснувшись на больничной койке, оказался, как ни странно, Наттиор. Вид у него был такой, словно он меня три раза похоронил уже, пока я спала. Но спросить о причинах беспокойства я не успела, потому что появился лекарь – тот самый, с которым мы вытаскивали Ингора.

– Как вы себя чувствуете? – мягко спросил он.

– Отлично. Даже, наверное, встать могла бы, если…

– Нет-нет, лежите! – остановил меня доктор, после чего засыпал подробными вопросами о самочувствии.

Странными вопросами, надо сказать. Я прекрасно представляю себе, как может чувствовать себя раненый, у которого не задеты кости и жизненно важные органы, только, может, кровопотеря небольшая. Или даже большая – неважно. Факт тот, что ни судороги, ни галлюцинации, ни затрудненное дыхание для таких ранений не характерны. Но лекарь не стал ничего объяснять, просто вышел, а следом за ним ушел и Нат, уступая место… ну, пожалуй, самым ожидаемым посетителям – магистрам Хольрину и Релинэру.

– Ой, только не говорите мне, что опять все неприятное вращается вокруг меня, – встретила я их.

Ректор заулыбался:

– Как я вижу, чувствуете вы себя неплохо. Вопреки прогнозам.

– А с чего вдруг при подобных ранениях негативные прогнозы? – удивилась я.

– С того, что болты были отравленные.

– Ага, понятно, почему нападение прекратилось сразу, как только болты нашли цель. Рассчитывали, что этого достаточно, – вспомнила я вечерние события. – А яд, конечно же, опять редкий.

– Да. И, предваряя ваши вопросы, сразу скажу, что Мерлис из-под надзора не сбегал, – влез со своим замечанием менталист. – Правда, присматривают за ним в родительском имении не слишком строго. Вряд ли он сам появлялся около школы, слишком далеко от его дома, но сговориться с кем-нибудь вполне мог. Однако доказать это не представляется возможным, а без конкретных улик, на основании одних только подозрений, его даже просканировать нельзя.

Этого следовало ожидать. Ни одна из историй, в которые я вляпываюсь, не находит своего конца – все одни длятся и длятся, проявляются то в одном событии, то в другом, и всякий раз, когда кажется, что можно выдохнуть с облегчением, вдруг всплывает какая-нибудь дрянь. На сегодняшний день есть три человека (или не совсем человека), которые могут желать мне зла: герцог Алейский, чтоб ему икалось, беглый преступник полуэльф Сейлиар и сумасшедший маг-менталлист и специалист по ядам (коллега в некотором роде) Лест Мерлис, которому я невольно обломала планы. Правда, герцогу меня убивать не надо, он, если узнает, что я где-то есть, захочет невесту живой заполучить.

– Вы ничего не хотите нам рассказать? – нарушил молчание магистр Релинэр.

– Что, меня опять подозревают в причастности к преступлению? – я сделала большие глаза.

– Нет, вас подозревают всего лишь в уникальной устойчивости к яду… Или к ядам?

– Второе.

– Еще одна сторона того же дара?

– Именно.

Магистр понял, что откровенности он от меня не дождется, поднялся с демонстративным вздохом и выскользнул в приоткрытую дверь. За ним вышел и ректор. А вместо них в палату вернулся Наттиор.

– Как же ты, птичка?

А что тут скажешь? Молчала. А Нат сидел, держал меня за руку. Тоже молчал. Уже все понял, у дверей стоял – разговор слышал. И теперь отходил от пережитого страха. Есть, оказывается, в этом мире люди, которым я дорога, которые переживают за меня и боятся потерять. Приживаюсь я здесь постепенно, несмотря на все странности.

После Ната зашел Лех. Он не знал про яд, только про стрелы. И этот молчал – стеснялся.

Дэйниш появился только на следующий день, тоже молчал и хмурился. И только уже уходя, бросил мне с порога:

– Не нравится мне все это!

А мне, можно подумать, нравится…

В лазарет я угодила на междугодье, так все пять дней в палате и провела. В принципе, чувствовала я себя прекрасно, но никто меня не гнал, а в больничной тишине – ни одного пациента в праздничные дни! – очень хорошо было готовиться к экзаменам. И зимний бал пропустила под благовидным предлогом – не придерешься.

Правда, девчонки уговаривали очень. Кроме Рейяны. Она-то сразу просекла, что я симулирую, вот только и сама на бал не рвалась и, кажется, втайне жалела, что у нее нет такого удобного предлога, как у меня. Все-таки тревожные воспоминания об осеннем бале все еще были свежи. Кроме того, я сообщила как Леху, так и Рейяне о возможном участии Мерлиса в происшествии – просто чтобы эти двое были поосторожнее. На всякий случай. Впрочем, ни один, ни другой не покидали территорию школы, оба происходили из дальних провинций, и в столице делать им было нечего.

Доктор перестал беспокоиться о моем состоянии в первый же день – вероятно, успел побеседовать с ректором или менталистом. Или тоже слышал наш разговор. Но интересом к моим способностям воспылал недюжинным, даже пытался проводить эксперименты. Если бы я пошла у него на поводу, на учебу у меня времени уже не осталось бы. Так что ограничились мы парой опытов по определению ядов, а испытывать свою ядоустойчивость я этому экспериментатору не позволила – вдруг да угробит ненароком.

В общем, праздники я провела с толком. Почти весело.

Глава 10

Сессия пролетела мгновенно, я даже очнуться не успела, как экзамены уже оказались позади. Короткие зимние каникулы я посвятила работе в лечебнице, тренировкам и урокам верховой езды, которые взял на себя Нат. При небыстром аллюре я уже довольно уверенно чувствовала себя в седле, и мы отправлялись на длительные прогулки по окрестностям Лербина.

А еще я вздыхала над расписанием второго семестра. Конечно, хотелось всего и сразу – как обычно. Но коварные составители учебных планов, сократив на два часа имевшиеся дисциплины (убрали один час медитаций и один час магического права), добавили историю магии (а я-то надеялась, что покончила с ней на вступительных экзаменах!) – две пары в декаду. Кроме того, рядом с вывешенным на всеобщее обозрение расписанием красовалось объявление о факультативе по ритуальной магии. Больная тема, источник моих проблем… Могла ли я отказаться? В итоге мое личное расписание изобличало не столько тягу к знаниям, сколько склонность к изощренным методам самоубийства. По крайней мере, именно так высказалась Рейяна, заглянув через мое плечо в листочек с планом. А я утешала себя тем, что это только выглядит страшно… Ну, поначалу будет трудно, конечно, а потом втянусь – и станет полегче.

История магии, как ее нам преподносили в школе, несколько отличалась от того, что требовалось на вступительных испытаниях. На сей раз акцент делался не на социальных и этических аспектах, а на развитии самой науки. И я подумала, что стоит быть повнимательнее на этих лекциях – возможно, у меня получится найти здесь ответы на некоторые из моих вопросов.

На практических занятиях по общей магии мы, наконец, перешли от упражнений по работе с потоками к простейшим бытовым навыкам – как с помощью магии привести в порядок грязную и мятую одежду, высушить мокрое белье без риска сжечь его дотла, убрать комнату. Впрочем, это только с виду просто, а вот силачам-боевикам, без труда обращавшимся к мощной магии, такая тонкая работа, требующая филигранно точной регулировки используемого потока, давалась с трудом.

Кстати, у боевиков – вероятно, с целью подготовки к летней практике – спецпредмет раз в декаду был теперь посвящен нежитеведению. Правда, материал давался очень лаконично, на уровне справочника: как называется, как выглядит, где водится, каковы повадки, как уничтожить. И мне подумалось, что стоит поискать в библиотеке дополнительные материалы по этой теме – я тоже хотела на практику с боевиками, но их методы уничтожения нежити мне не всегда подходили, я трезво оценивала свои возможности. А значит, как это ни прискорбно, следовало обратиться к знаниям некромантов.

Факультатива я ждала с нетерпением. А вдруг?! Вдруг вот прямо сегодня… ну ладно, пусть не сегодня, а на следующей декаде… я узнаю, как мне освободиться от защиты, о которой я не просила?

На семинар, проводившийся в вечерние часы, чтобы не сбивать общее расписание, явились преимущественно артефакторы со второго и третьего курсов – что неудивительно, потому что для создания магических предметов зачастую используются готовые ритуалы – и несколько некромантов-четверокурсников, что тоже вполне объяснимо. И ни одного первокурсника, кроме меня. И, опять же, ни одного целителя. Кроме меня. Естественно, преподавателя, магистра Брейвиса Локаха, это заинтересовало:

– Позвольте вас спросить, студентка… Май, что привело вас на этот факультатив?

– Личный интерес, – а как тут еще ответить…

– Любопытно… очень любопытно… – пробормотал магистр Локах, окидывая меня цепким взглядом, – мне думается, студентка Май, нам с вами стоит пообщаться наедине после занятий.

– Э-м-м… Магистр, после занятий мне хотелось бы успеть в столовую. Боюсь, даже короткая беседа может стоить мне ужина.

– Но мы ведь можем поужинать вместе, не правда ли? За плодотворной беседой.

Предложение прозвучало несколько двусмысленно, но я все же кивнула головой, соглашаясь. Мне тоже было интересно.

После занятий я задержалась в аудитории, дожидаясь магистра. Тот неспешно сложил в папочку свои бумаги, потом махнул мне, подзывая. Стоило мне подойти, он решительно обхватил меня за талию – я настолько опешила, что даже не возмутилась – резким жестом правой руки словно бы прочертил в воздухе какой-то невидимый знак… в глазах у меня потемнело, а уже через мгновение я стояла в незнакомом помещении, озираясь и пытаясь справиться с тошнотой и головокружением.

– Нехорошо? – участливо спросил магистр. – Сейчас пройдет. Вы, наверное, впервые порталом переместились.

– Было один раз, но я тогда и без того не в себе была, – точно, было – меня тогда порталом от взорвавшейся гостиницы в лечебницу переместили, а я даже и не поняла, что произошло. – И где мы?

– В моих временных апартаментах в преподавательском корпусе. Я взял на себя смелость выбрать, где будет проходить наш ужин.

– Да мне как-то неудобно, магистр.

– Бросьте, я пожилой человек, никто даже не подумает ничего такого. Ваша репутация не пострадает.

Неудобно мне было не из-за репутации, к ней я относилась вполне наплевательски. Мне просто было неловко, что я буду объедать преподавателя – он ведь наверняка заказал ужин заранее и рассчитывал на себя одного. Но… в конце концов, это была его идея пригласить меня на ужин, пусть сам и разбирается.

Курьер из трактира появился через несколько минут, и еды которую он доставил, на двоих хватало с лихвой. Магистр позволил мне утолить первый голод, и только после этого перешел к беседе:

– Итак, вы заявили о личном интересе. Можете рассказать подробнее?

– Ну, судя по вашему внимательному взгляду в аудитории, кое-что вы сумели разглядеть и сами.

– Кое-что сумел – плетение, которое показалось мне знакомым, но… похоже, что в реальности я никогда прежде с ним не сталкивался. Что это?

– Храмовая защита.

Магистр вытаращил глаза:

– О, боги! Неудивительно, что я не узнал плетение – мне приходилось встречать его только в виде схем на страницах книг. Этот обычай давно канул в небытие, даже в самых консервативных семьях к храмовой защите не прибегали вот уже более сотни лет. По крайней мере, я не знаю ни одного случая…

– Считайте, что видите перед собой несчастливое исключение.

– Несчастливое… Но позвольте, если вы учитесь в магической школе, значит, ваши способности куда выше, чем это возможно при наложении защиты.

– Да, магистр. Даже при наличии защиты я работаю на пятом уровне силы.

– Но… ведь это же незаконно!

– Скорее, это противоречило этическим нормам, когда традиция была еще распространена. Да, наложение защиты на мага моего уровня опасно для жизни и здоровья, но если вы заглянете в своды законов по магическому праву, вы нигде не найдете ни одного упоминания о наказании, предусмотренном за неправомерно наложенную защиту. Это всегда считалось внутрисемейным делом. Я специально интересовалась.

– Как же вы выживаете? – сочувственно спросил магистр.

– Постоянные тренировки, работа с каналами. Этого достаточно, чтобы выжить, но мне тесно в установленных рамках.

– И вы?..

– И я хочу найти способ избавиться от плетения, которое сковывает мою силу.

Магистр задумался и умолк почти на минуту. Я терпеливо ожидала того, что он может мне сказать. Было… страшно. Как в ожидании приговора.

– Видите ли, – начал наконец Локах, – плетение защиты напоминает структуру плетения артефакта.

Издалека начал.

– И? – поторопила я магистра.

– По сути, это оно и есть. То есть, вы представляете собой некий артефакт, замкнутый на самом себе – то есть, в отличие от обычных амулетов и артефактов, вы оплетены структурой, которая поддерживает и защищает только вас и не нуждается в подпитке извне – она запитывается от вас.

– Ну, что эта дрянь жрет мою собственную энергию, я и так знаю.

– А вы знаете способ, каким можно прекратить действие артефакта?

– М-м-м… Догадываюсь, – мне стало по-настоящему не по себе.

– По вашей реакции я вижу, что вы правильно догадались. Если амулет может разрядиться – и таким образом его структура становится уязвимой для негативного внешнего воздействия – или просто выйти из строя, то артефакты – и в этом их уникальность – утрачивают свои магические свойства, только если их уничтожить физически.

– Прия-а-атная перспектива, – мрачно протянула я.

– Что ж, ваш случай предусматривает еще один способ – ритуал освобождения.

– Угу, полную потерю способностей, с которыми я как-то успела сжиться. Вы ведь понимаете, что это может значить для мага, пусть даже такого слабого, как я?

– Понимаю. И потому советую принять сегодняшнюю ситуацию, жить с защитой.

– Жить в клетке, вы хотите сказать, – перевела я его высказывание, – смириться с тем, что мой дар скован… и с тем, что я не имею права на личную жизнь. Об этом вы не задумывались?

– Признаться, нет, – магистр Локах болезненно поморщился, – но ведь науке все равно неизвестен способ снятия защиты.

– Это не значит, что его не существует, магистр! – горячо возразила я. – Просто у тех, кто его искал, не было личного интереса. Знаете, для человека, который сам не заперт в такой клетке, все эти изыскания имеют скорее умозрительный характер. Тем более, что никакой практической пользы для магической науки они принести не могут.

– Пожалуй, в этой вашей мысли что-то есть, – задумался магистр.

– Еще бы, – отозвалась я, – личный интерес очень подстегивает… развитие науки. Наверняка ведь тот, кто придумал извратить ритуал освобождения, смешав его с ритуалом изъятия, был оч-ч-чень заинтересован в приумножении собственной силы.

– Что вам известно об этом ритуале? – теперь в голосе мага сквозило уже не сочувствие, в нем звучал неподдельный интерес.

– Только тот факт, что он существует. И что именно через него меня собирался провести мой так называемый жених.

– Это… просто чудовищно… – выдохнул магистр.

– Тем не менее, это факт. Я бежала за два дня до черной луны и очень надеюсь, что меня считают умершей.

– Даже и не надейтесь, – магистр взял мою руку в свою и развернул ладонью кверху. – Я так понимаю, что знак помолвки вы свели?

– Да. – коротко ответила я.

– Так вот, на самом деле он никуда не делся, это не просто татуировка на коже, это знак магической связи, которая существует между вами и вашим женихом. Когда один из связанных умирает, у второго татуировка бледнеет и исчезает за считанные дни.

– Вот как… – внезапно мне стало нечем дышать, и я оттянула пальцами давящий ворот рубахи. – Почему же он до сих пор не нашел меня?

– Вероятно, он не очень сильный маг и способен применять магический поиск лишь на ограниченной территории. Похоже, вы просто находитесь слишком далеко от него. Не бойтесь.

Но я уже взяла себя в руки.

– Собственно, я рассказала вам о своем чудовищном женихе не для того, чтобы вы мне посочувствовали. Просто я считаю, что если кем-то был придуман способ снять защиту, отличный от изначально предусмотренного ритуалом, значит, можно придумать и другой. И я намерена работать над этим.

– И я этому рад, знаете ли, – ответил магистр, – обещаю вам свою полную поддержку в исследованиях. Конечно, я не обитаю здесь постоянно, меня приглашают лишь ради этих факультативов, но вы всегда можете меня найти, если что, через руководство школы. Так что с моей стороны – обеспечение допуска в архивы и в закрытые хранилища любых библиотек Ниревии.

– Спасибо, магистр. Но для начала я все-таки прослушаю ваш курс. Без базовых знаний – никуда.

Магистр Локах удовлетворенно улыбнулся.