Текст книги "Дом (СИ)"

Автор книги: Игорь Денисенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Решено. Хантер поднялся, собираясь, отправится к жилому дому немедленно. Дело близилось к обеду. Погода наладилась. Кто-нибудь да окажется на лавочке у подъезда. А нет, так по квартирам пройдусь.

***

Слушая многих людей, складывается впечатление, что язык – это функция, никак не связанная с деятельностью головного мозга. Жители поселка собрались строить плот, и кроме Михалыча, принесшего плотницкий инструмент, никто ничего не принес. Как выяснилось, строить не из чего. И то, что вчера тот же Петрович, бивший себя пяткой в грудь, мол, досок у него хватит Титаник построить, и Семенов с кедровой улицы, обещавший принести плиты из пенопласта, пришел пустой. А Николай Васильевич вообще не появился, словно ему плот не нужен, потому как личный вертолет во дворе.

Решено было строить из того, что есть т. е. из обломков моста. Но обрушившиеся в реку бревна, которые течением прибило к берегу, были старые и сырые, недаром их дождь поливал, и на плаву держались кое-как. Стоило ступить на них, как тут же уходили под воду.

– Вашу мать! – зло сказал Михалыч, обернувшись на товарищей пенсионеров.

Те прятали глаза, и делали вид, что к злости Михалыча никакого отношения не имеют.

– Чо стали? Давай их из воды вытаскивать.

Сказано, сделано. Поднапряглись и два бревна вытащили. Но нужно было еще два как минимум, чтобы сбить раму плота. Настил сделать, можно было из старого штакетника. Вон, у Сашки-алкаша забор разобрать. Дача его давно тайгу напоминала, лопухом и густой крапивой заросла. Сашка если появлялся на даче за все лето один раз, так пил неделю не просыхая. И Михалыч думал, что отсутствие пару пролетов на заборе, его не сильно расстроит. Пролеты отломали, орудуя топором как монтировкой на два счета. И тут же выяснилась их непригодность. Бруски, на которые был набит штакетник, под действием топора раскрошились. Вот же негодный человек, и все у него негодное, подумал Михалыч, и тут взгляд его упал на лавку в Сашкином дворе. Вернее две лавки стоящие по бокам вдоль дощатого стола, на котором Сашка закусь и раскладывал. И ни разу Михалыча не пригласил. Ну, и трындец твоей беседке. Дурное дело не хитрое. В полчаса разломали и стол и лавки. Лавки пошли на поперечины, а сама столешница на помост. Плот собственно был готов. Размерами вышел не большой, максимум два человека смогут разместиться. Спустили его на воду, и тут оказалось, что стоит на него ступить, как он на полметра уходит в воду.

Семенов предложил привязать к нему пустых пластиковых бутылок, что без сомнения плавучесть повысит. На что Михалыч посоветовал ему привязывать бутылки к своей жопе, чтобы не утонуть. Поскольку голова у Семенова и так пустая, пенопласт обещал, а не принес. Пенопласт как оказывается, крысы почикали, развел руками Семенов. Тогда Петрович предложил подложить под днище плота пустые канистры и привязать их проволокой. Его предложение Михалыч одобрил, но поинтересовался, где взять канистры? На этот простой вопрос Петрович ответить не смог, а потому был подвергнут со стороны Михалыча резкой критике нецензурными словами, суть которых сводилась к тому, чтобы Петрович брал в руки своё седалище и рыскал по дачам в поисках целых емкостей, и без них не возвращался.

Вообще, надо сказать, что сторож содового общества пребывал в крайне поганом расположении духа. Его раздражала любая мелочь, любое не так сказанное слово, в душе кипело как во фляге с бражкой, на раскаленной печке. А все потому, что тело ныло, во рту сохло, руки дрожали. И единственным средством вернуть Михалычу миротворческое настроение, были заветные сто граммов, которые ему никто из присутствующих не догадался предложить. И это обстоятельство его крайне раздражало. О том, что он вчера собирался бросить пить Петр Михайлович уже не вспоминал. Во-первых, это было обещание, данное сгоряча, а во-вторых, мужик – он не кактус, ему пить надо. Правда, нынешняя обстановка к питию не располагала. Вот переберется на ту сторону, навестит Генку, позвонит Коровкину, и в магазин заглянет. Но до исполнения заветной мечты было далеко, как до Китайской пасхи. Поэтому искать канистры строители плота отправились в полном составе. И уже не видели как к остаткам моста, на том берегу подъехал автомобиль профессора Томилова. Из машины профессора вылезли два парня и озадаченно уставились на обгоревшие бревна, гнилыми зубами, торчащие из берега.

***

Прохладный ветерок шумел листвой у дома, чирикали воробьи, с гуканьем сорвались с крыши голуби и пронеслись над вершинами деревьев. Но весь этот природный шум заглушал поток автомобилей, проходивший с той стороны жилого дома. Хантер грустно проводил голубей взглядом. Опрос жителей, как он и ожидал, никаких результатов не принес. «Не видели, не встречали, не знаем, не слышали, не уверены, не живет». Если вычеркнуть все слова, ответ состоял в одной частице – «не». Придется возвращаться не солоно хлебавши. Еще одно «не». Но так просто Хантер отступить не мог. Он решил обойти весь участок, отраженный на карте. Заглянул с фото Шурави в ресторанчики, выпил в одном из них, оформленных на восточный мотив, чашечку кофе по-турецки. Кофе оказалось препаршивейшим на вкус и ни цены, ни названия своего не оправдывало.

Вот помнится в своей предыдущей командировке в Стамбуле, он пил действительно вкусный кофе. Стоил наперсток кофе три доллара, но какой вкус, какой аромат! Хантер, считавший до этого лучшим кофе, произведенный на большом Африканском роге в Сомали и Эфиопии, понял тогда, что ошибался. Лучшим был турецкий.

Впрочем, долго он кофе не пил. Выяснил, что Шурави тут никто не видел, и пошел дальше. Дальше был бильярдный клуб – безрезультатно. Секьюрити на входе в офис территориальной инспекции, как гордо значилось на вывеске мутной фирмы, не видел, не встречал. Интересно, как они территорию инспектируют? – мельком подумал Хантер. На предмет наличия чего? Блох? Бродячих собак? Мусорных контейнеров? Здание громадное. По видимому, количество инспекторов, рассчитано на всю территорию СНГ. Этой странной империи, разделенной по прихоти удельных князьков на мелкие части. Все равно как если бы тело одного существа разделилось на части, и каждый орган потребовал суверенитета, независимости от другого органа. Тело неминуемо бы погибло, погибли бы и части. Но эти «части» в данном случае как-то выжили и даже пытались процветать. Странная страна, странные люди, в который раз подумал Хантер, выходя на автостоянку, расположенную между инспекцией и магазином «Pucha». Еще одна странность….До развала империи этот магазин, стоящий на улице Мира, имел более понятное название – «Детский мир». Но в период девяностых годов, когда, как грибы после дождя возникали, то тут, то там различные коммерческие фирмы. И страну пучило от предпринимателей и шальных денег, о происхождении которых можно было только догадываться. Кому-то из предпринимателей не лишенных финансов, но с атрофированной фантазией и пришло в голову переименовать приватизированный магазин. Надо сказать, что Хантер работал в этой реальности долгих двадцать лет и за это время уже много где побывал. И начинал он работать именно в этом городе в самом начале своей карьеры, в тот мутный период девяностых годов. Поэтому старый город он помнил, а новый еле узнавал. Так сильно город изменился.

Очеловечился я, думал Хантер. Вот даже стало знакомо такое слово как ностальгия. Не по родине, по молодости. Родная реальность, как забытый сон. Воспоминания о ней уже успели стереться за эти годы. А вернутся на Родину, он сможет только таким образом, как «вернулся» Шурави. С одним маленьким отличием, его прах будет развеян не над вершинами гор, а над морем. Живым, после перенесенных физических изменений он вернутся, не сможет. То, что с его организмом сделали для выживания в этой реальности, в родной его погубит. Изменения эти необратимы.

– Командир, – обратился он к дежурному автостоянки, лениво курившему около своей будочки, – Ты этого человека случайно не видел?

Дежурный равнодушно прошелся взглядом по фото.

– А? Был такой, ставил раньше свою тачку у нас.

– И часто?

– Да уже с неделю не ставит.

– Я говорю, постоянно ставил?

– Ну… А тебе чего?

– А то, что машина его в угоне числится.

– Мент, что ли? – равнодушно и неуважительно отозвался дежурный.

– В общем, так, – зло сказал Хантер, – Или ты мне отвечаешь на все вопросы здесь или по повестке вызову.

– Да ладно. Чего ты? Клиент постоянный, тачку с год как ставит. Как звать не знаю, по журналу можно посмотреть.

– Как звать я и сам знаю. А когда он машину оставлял, в какую сторону уходил?

– Да, туда, – кивком головы указал сторож, в сторону магазина «Pucha».

***

Проведя Мухина до кабинета лаборанта Шубрикова, который следователи захватили для своих нужд, сопровождающий Мухина субъект дождался когда, тот присядет к столу, а сам подошел к окну и стал с отсутствующим видом рассматривать пейзаж за окном. Словно свои обязанности он выполнил, и текущий допрос его совершенно не касается.

Вопреки ожиданию Мухина, следователем, сидящим за столом и ведущим допрос, оказался не вчерашний молоденький лейтенант, а совершенно заскорузлый тип с ярко выраженной уголовной физиономией. Этакий Волк Ларсен с благородной сединой в висках, и совершенно зверским выражением на лице. Мол, шутки кончились, я все про вас знаю, и советую сознаться сразу. Лапки к верху! И не чирикать! Ага, подумал Мухин, так я тебе мил друг все и скажу.

И на первый вопрос следователя он отреагировал мгновенно.

– В каких отношениях вы находитесь с Бахтиаровым Бериком Амантаевичем? – угрюмо спросил следователь.

– Он мой сексуальный партнер, – не моргнув глазом, ответил Мухин.

Стоящий у окна, хмыкнул и продолжил считать листья на деревьях. Дознаватель не отреагировал никак. Сухим протокольным тоном, предупредил об ответственности за дачу ложных показаний, и предупредил, чтобы Мухин ему сказки про инопланетян не рассказывал, и выслушивать другие сказки он тоже не намерен. Тогда Мухин осведомился о том, что конкретно от него хотят услышать? На что следователь ответил, что вопросы здесь задает он, это, во-первых, а во-вторых, ждет правдивых и исчерпывающих ответов от Мухина.

– И так, – скучающим голосом продолжил следователь, – Вы подтверждаете тот факт, что находились в дружеских отношениях с Бахтиаровым?

– Да, подтверждаю.

– Вы неоднократно бывали у него дома?

– Да, бывал.

– И так же знакомы с его родственником, Амиржановым Хасеном Батырхановичем?

– С кем? – переспросил Мухин.

– Амиржановым Хасеном, предпринимателем?

– С Хасеном, да знаком, – подтвердил Валерий Николаевич. Надо сказать, что фамилию Бериковского родственника Хасена, торговавшего на рынке китайчиной он услышал впервые от следователя. До этого как-то не интересовался. И никак не мог понять, зачем следователю понадобилось притягивать за уши к делу об исчезновении трупа Хасена, ну или там не за уши, а за какие другие органы. И уже собирался задать вопрос следователю, но тот его опередил.

– Что вы можете сказать об этом ноже? – Ни с того, ни с сего, произнес следователь, и выложил на стол нож, упакованный в герметичный полиэтиленовый пакетик, какие обычно используют эксперты.

– Нож восточного типа с широким клинком и узкой надсадной рукояткой из рога, судя по форме и орнаменту, относится к узбекскому типу ножей.

– Вы узнаете этот нож?

– Ну да, это пичак.

– Я не о том спрашиваю, вы видели этот нож у Амиржанова Хасена?

Мухин внезапно почувствовал себя мерзко. Вот, вроде ничего кроме правды он не говорил, и говорить не собирался. Но вдруг отчетливо понял, что из него вытягивают показания против Хасена, которого он видел всего пару раз, на застольях у Берика. И ничего плохого или хорошего про него не думал, и сказать не мог. Но явственно понимал, что это как-то связано с Бериком, и от того, что он ответит сейчас, будет зависеть их дальнейшая судьба. Надо было что-то врать, и как-то врать, вытаскивать Берика из беды. Поскольку ни в какую причастность Берика к темным делишкам Мухин поверить не мог. Не такой Берик человек, чтобы ни в преступлении участвовать.

– Валерий Николаевич, вы видели этот нож на квартире у Бахтиарова? Я вас спрашиваю?

– Не знаю, – ответил Валерий Николаевич.

– Как это не знаете? Видели или нет?

– Я видел подобный узбекский нож, но утверждать, что это тот самый нож не берусь. Они, знаете ли, похожи….

– Это тот самый нож, – кивнул следователь.

– Я не совсем понимаю, какое отношение этот нож, даже если он тот самый имеет к пропаже трупа в нашем морге?

И тут следователь впервые хмыкнул, и оскалился, проявляя хоть какие-то эмоции на своем постном лице. Да и стоящий у окна, перестал считать ворон, и повернувшись лицом к Мухину, улыбался.

– Сейчас поймете, – ласково пообещал следователь, – Скажите, вчера была ваша смена?

– Да, моя.

– Это Берик Амантаевич вам предложил поменяться сменами?

– Э-э-э, нет. Собственно он не вышел позавчера, после дня рождения отдыхал дома. Поэтому…, – начал объяснять Мухин, но следователь опять ему не дал договорить.

– Вы знали о том, что адвокат Садовников участвовал в деле о возмещении ущерба гражданину Харитонову В.К., в результате которого суд признал Амиржанова Хасена виновным и постановил наложить арест на его имущество?

– Впервые слышу, – честно признался Мухин.

***

– Ну, что ребята, поехали обратно? – сказал профессор своим попутчикам, которых он подобрал на дороге. Двое молодых парней выглядели вполне адекватными, и Томилов доверившись своей интуиции решил их подвести, не смотря на то, что практически в каждом своем студенте подозревал если не наркомана, то алкоголика. Справедливости ради надо сказать, что его подозрения не лишены были оснований. Томилов был заведующим кафедры агрономии в сельскохозяйственном институте, и основная масса его студентов была из отдаленных поселков, где пить водку учатся раньше, чем разговаривать. Но эти два субъекта имели вид внушающий доверие. Особенно старший, которого как выяснилось, звали Сергеем.

– Это Он сделал, – тихо сказал Сергей, усмотрев в черных обломках моста облупившуюся железную канистру.

– Согласен, – кивнул Василий.

– Так вы знаете, чьих это рук дело? – произнес Томилов, с подозрением разглядывая ребят, только недавно не вызывавших никаких подозрений.

– Не знаем! – резко ответил Сергей.

– Ребята, если вы знаете, то надо немедленно сообщить в милицию.

– Нет, мы правда не знаем Сергей Александрович, – замялся Василий, – Подозреваем, а подозрения к делу не пришьешь…

– Да и как-то не хорошо наговаривать на человека, а вдруг он не виноват? И как мы будем выглядеть после этого? – горячо вступился Сергей. Перспектива по собственной воле оказаться сейчас в милиции его не устраивала. Пусть даже и в качестве свидетеля, докладывающего о сгоревшем мосте.

– Ладно, мальчики, поехали назад. Расскажете по дороге о своих подозрениях, а там решим, рассказывать их в полиции или нет. Поехали.

– Вы езжайте, Сергей Александрович, а мы на тот берег переберемся, – ответил Сергей.

– Это как?

– Что-нибудь придумаем.

– Ну, как хотите.

Профессор решил парней больше не уговаривать и уезжать один. Они явно что-то скрывали, и в любой момент из вполне интеллигентных студентов превратится в черт знает кого. Такая вот петрушка. Поэтому, он завел машину и ни слова не говоря, развернул автомобиль. Когда он отъехал метров на десять, Василий спросил:

– И как ты собрался туда перебираться? Или лапшу для профессора вешал?

– Посмотри вон слева у камышей…

– Где?

– Вон, левее, у засохшего клена.

– Плот?

– Ага.

– Но он с той стороны?

– Но можно сплавать за ним.

– Давай. А отсюда уже меня с кошкой заберешь, – кивнул Василий, держа Муську на руках и усиленно поглаживая пытавшуюся вырваться кошку. Мурлыке поездка порядком поднадоела, и она усиленно рвалась на волю. А как орала в сумке, пока они ехали в электричке, что люди стали оборачиваться. Уже тогда пришлось её извлечь из сумки и держать на руках.

Чума поперхнулся от наглости ботаника, ведь он только что собирался предложить сплавать за плотом ему, но ботан опередил.

– Слушай, у тебя совесть есть? А? Я и так простыл, пока в одних носках бегал, еле-еле у бабки отогрелся. А ты мне предлагаешь сплавать?

– Что-то не слышал, чтобы ты хоть раз чихнул, пока ехали, – с сомнением сказал Василий, испытывая на душе неловкость. Но лезть в ледяную воду очень не хотелось.

– Черт с тобой! Сейчас еще попрекнешь, что шмотки мне дал, что с собой взял, – разгорячился Сергей, скидывая с ног кроссовки. Честно признаться, они ему были малы, и пальцы жали как «испанские сапоги» святой инквизиции, что сняв их, он испытал облегчение. Аж кровь от лица отлила.

– Да ладно…извини. Держи кошку. Я сам сплаваю. Вещи мои в сумку соберешь.

***

Если бы Хантер не знал, что искать, то скорее всего, прошел мимо. Но красный огонек на датчике часто заморгал, предупредив хозяина о том, чтобы он не верил своим глазам. Штукатурка на стене лежала ровно и по цвету совсем не отличалась от настоящей. Даже царапины на ней были и корявая надпись, вещавшая на весь мир, что Любка нехорошая женщина. Только вот не было этого на самом деле. Любка то может и была, и поведение её заслуживало общественного порицания. Штукатурки не было, как и участка стены под надписью у магазина «Pucha». А была голографическая завеса, скрывающая потайную дверь, обнаружить которую, можно было, только прикоснувшись ладонью и почувствовав вместо шероховатой стенки гладкий и холодный металл. Универсальная отмычка в руке Хантера слабо пискнула, и Хантер вошел в стену. Так показалось бы стороннему наблюдателю. А на самом деле попал в темный тамбур, после того как створки двери разошлись в стороны. Он поднял голову, осматривая стандартный полевой «хамелеон», висевший над входом. «Хамелеон» скрупулезно сканировал прилегающую к дверям поверхность и отображал её вид перед дверями. Открыв вторую, деревянную дверь, расположенную всего в полуметре от входа, Хантер оказался в узкой келье с косым потолком, сходящимся с полом в каких-то пяти шагах. Келья, несомненно, находилась под лестницей, ведущей на второй этаж.

Горящая тусклая лампочка на кирпичной не оштукатуренной стене освещала убогую келью. Помимо раскладушки с постелью, у изголовья стояла замызганная табуретка со старой настольной лампой и транзисторным приемником советских времен. Приемник тихо по-змеиному шипел. В УКВ диапазоне уже давно никто не вещал. Хотя ….Если подумать, скорее всего именно транзистор и глушил сигнал Шурави. Но, что и как там в приемнике Шурави переделал, с этим еще нужно было разобраться…Но позже, позже. Между ножками табуретки стыдливо прятался чайник и большая эмалированная кружка. Из под раскладушки выглядывали какие-то картонные ящики, то ли из под печенья, то ли еще из под чего.

– Все страннее и страннее, сказала Алиса, падая в кроличью нору, – негромко произнес Хантер, осматривая убогую обстановку. ЗАЧЕМ? – заглавными буквами возник в голове вопрос. Зачем агенту не стесненному в средствах, ютится в этой конуре, и вести такой образ жизни?

Помимо коробок, в которых оказались пожелтевшие от времени газеты, под раскладушкой обнаружился мощный аккумулятор. Провода от него соединялись с блоком бесперебойного питания и шепелявым транзистором. «Хамелеон» над дверями питался, скорее всего, от этой системы.

Когда Хантер извлек из под раскладушки следующую коробку, под ней оказалась металлическая крышка, закрывающая спуск в подвал. В коробке же лежали старые джинсы, измазанные желтой глиной, шерстяные носки грубой вязки, резиновые сапоги с комьями грязи, и замусоленная, пропахшаяся потом клетчатая рубашка. Хм. Хантер отодвинул раскладушку и откинул крышку люка. Еще не спустившись по ржавой лестнице в подвал, он уже догадался, что там сейчас увидит. Шурави без сомнения проводил в подвале раскопки. А вот, что он там искал, предстояло выяснить по тем документам, что покоились в ящике с наклейкой «Крокет».

«В преддверии праздника трудящихся 1ое Мая, когда угнетенные массы рабочего класса в едином порыве выходят на митинги и манифестации, укрепляя тем самым международную солидарность и выступая с требованиями за мир во всем мире. ….бла-бла-бла….» – Хантер скользил глазами по статье, пытаясь понять зачем эту статью в газете «Н-ская правда» за 29 Апреля 1948 г Шурави подчеркнул карандашом. – Идут приготовления к празднику и в нашем городе. Так, по почину рабочих чугунно-литейного завода был проведен коммунистический субботник. Их поддержали все предприятия города. Тысячи трудящихся в свой выходной день вышли на улицы города с метлами, лопатами, носилками. Для вывоза мусора Жилищные товарищества и руководства первого и второго автопарка выделили транспорт…..бла-бла-бла… И в этот же день произошло еще одно радостное событие. На месте освобожденного от мусора пустыря находящегося на пересечении ул. Революционной и ул. Мира, большим весенним цветком расцвел купол цирка «Шапито». Пока идут приготовления, ржут лошади, рычат в клетках тигры, трубят слоны. Администрация цирка уверяет, что они приложат все усилия, чтобы уже через два дня, 1ого Мая дать первое выступление. В программе выступят эквилибристы Машечкины, дрессировщики братья Запечные, воздушные гимнасты Семенковы, гвоздем программы будет выступление индийского йога Брахмапутры, который продемонстрирует фантастические возможности человеческого тела……»

Ну, и? Из статьи понятно, что нынешнее здание магазина стоит на том месте, где размещался цирк. Но цирк снялся и уехал, а что осталось?

Так….Газета за 4 Мая. Опять статья про цирк. Судя по характерным отверстиям от дырокола, старые газеты Шурави, несомненно, позаимствовал в областной библиотеке.

«…..порадовали жителей города столичные артисты, а индийский йог был просто великолепен. Его демонстрация левитации наглядно показала, чего может достичь человек, родившийся в Индии, но проникшийся Марксистко-ленинской философией. Мы еще помним выступление товарища Вольфа Мессинга, которое проходило в прошлом году, и можем сказать, что небывалые достижения Брахмапутры можно поставить в один ряд с психологическими опытами Вольфа Григорьевича».

Хм, и что тут? Хантер пробежал статью до конца и взял в руки следующую газету, с еще одной хвалебной статьёй, которая заканчивалась следующим предложением:

«….к сожалению, сорвалось выступление товарища Брахмапутры, в связи с неожиданной травмой». Сорвалось, так сорвалось. Бывает. Что тут странного? Но к газете прилагался тетрадный листок в линеечку, где красивым женским почерком было написано:

«Начальнику ОВД Советского р-на тов. Лагерю А.В. от артиста цирка Жемчужного К.П.

Заявление. Прошу вас провести расследование по факту кражи моего реквизита. И подпись:____» Неразборчивая и корявая, надо сказать, резко контрастирующая с почерком заявления. Понятно, что за артиста Жемчужного, писала женщина. И видимо артист Жемчужный К.П. (судя по фамилии цыган) и есть тот самый внезапно травмированный йог Брахмапутра. Листок заявление ветхий и древний, как и газеты. Становились понятны походы Шурави в РОВД. В архивах копался. И вырвал листы из подшитого дела. Ага! Вот еще один любопытный документ.

«….со слов потерпевшего реквизит представлял собой невысокий пустотелый постамент цилиндрической формы, внутри которого находились предметы, на которые покойная бабка потерпевшего нашептала. Именно благодаря действию этих предметов артист Жемчужный мог леветровать подниматься в воздух. Список предметов прилагается.

Золотая монета царской чеканки номиналом 10 руб. – 1шт.

Шкура лягушки. – 1шт

Ножницы посеребренные.– 1шт

Ящерица сушеная – 1шт

Камень в форме сердца – 1шт.

Перья вороны – несколько штук.

Хм…Что-то в списке Хантеру было знакомое, и напрашивалась аналогия: Портсигар золотой, отечественный – три, куртки замшевые – три. Далее приписка. «Шкуру, перья и ящерицу потерпевший обнаружил брошенными рядом со вскрытым ящиком, где они хранились, пропали царский червонец, ножницы и камень. Судя по тому, что реальную ценность представляет только золотая монета, камень и ножницы могли выкинуть где-нибудь неподалеку».

***

Подтасовка фактов, иначе это не назовешь, подумал Мухин, выходя из лаборатории. Он раскраснелся и охрип споря со следователям до посинения, до тех пор, пока его не пообещали перевести из свидетелей в соучастники. Нет, это надо же такое придумать? Хасен отрезал голову адвокату, а Берик чтобы замести следы – уничтожил труп? А тот факт, что камеры наблюдения не зафиксировали визит Хасена в этот день, их не волнует? И на камере совсем другой человек? Ах, как это кстати оказались стерты все видеозаписи того дня. Случайно, по небрежности! И секретарша адвоката, та еще выхухоль, говорит, что клиента не запомнила. Мол, проскочил и не разглядела. Но как можно перепутать бритого наголо киллера европейской наружности и худосочного Хасена? Где у неё глаза были? Или менты на неё надавили, что она готова опознать кого угодно? А нож? Они нож, изъятый не соизволили проверить на наличие на нем следов крови? Ну и что, что он относится к холодному оружию. Где? Где, эта пресловутая презумпция невиновности? Складывалось такое ощущение, что они упорно не хотели видеть любые факты, противоречащие их версии.

Валерий Николаевич не первый год работал в экспертизе и с сотрудниками внутренних органов контактировал так же часто, как с внутренними органами. У него давно сложилось впечатление, что «свои» они, пока петух жаренный не клюнет.

Слишком часто ловил он просящие взгляды, ждущие, что тело погибшего патологоанатом определит как самоубийцу, или несчастный случай. И на такие взгляды Мухин отвечал честным взглядом – фиг вам, не дождетесь. Его коробила ментовская манера делить всех людей на потерпевших и подозреваемых. Собственно за людей в глубине души они только себя и считали. Но с такой наглой подтасовкой фактов, Валера сталкивался впервые. Слишком уж какими-то заинтересованными в быстрейшем раскрытии дела показались ему следователи. Слишком торопились, словно получили на это высочайшее указание. Только вот зачем арестовывать Берика? Какие у него могут быть враги?

Вопросы душили Мухина, а так же душило острое чувство несправедливости происходящего. Но что делать? Нужно что-то делать….В конечном счете, что у него есть? Что он может предъявить кроме аномальных внутренних органов, которые они с Бериком спрятали, и его устного рассказа о визите киллера из другой реальности? Если внутренние органы и являются неоспоримым фактом, то его беседа с киллером ничем кроме его слов не подкреплена и подкреплена быть не может. А впрочем….Впрочем, Саша сказал, что если будет нужна его помощь Мухин может оставить записку в пустотелой трубчатой перилле у подземного перехода. В крайнем случае, оставить записку и сообщить милиции, чтобы дождались там настоящего убийцу. Но на такое предательство он никогда не пойдет это, во-первых, а во-вторых, достаточно и, во-первых. Мухин не подлец, и никогда им не будет. Что делать. и кто виноват? Два извечных вопроса. К ним можно добавить еще один: Кто может помочь в сложившейся ситуации? Кто и как?

Валерий Николаевич достал мобильный телефон из кармана и стал листать телефонную книжку. Абрамов, Авчаренко, Андрей, Антон…. где-то среди множества знакомых и полузнакомых людей был один номер. Номер телефона человека могущего помочь. Его звали Слава, Вячеслав. Слава был старшим сыном лаборантки по физике, работающей в школе, которую закончил Мухин. Он тоже учился когда-то в этой школе, но был старше Мухина на четыре года. Собственно, для школьника это огромная разница в возрасте. Они если и сталкивались в коридоре на перемене, то, как правило, друг друга не замечали. Слишком разные были их вселенные. Поэтому их пути с Мухиным пересеклись, гораздо позже. Когда на стол к Мухину попал неопознанный труп, умерший по первому взгляду от обширного инфаркта сердца, а как удалось выяснить Валерию Николаевичу от неизвестного яда, следы которого он обнаружил в печени. Приехали люди из госбезопасности. Труп забрали. А Мухина потом вызывали в КГБ, где он имел беседу с улыбчивым сотрудником по имени Вячеслав. Они понравились друг другу, и даже как-то сдружились. Но так, поверхностно. Мухин, не смотря на то, что узнал имя и кое-какие подробности из детства Вячеслава, так и не узнал ни звания Славы, ни чем он занимается, ни чей, собственно говоря, труп попадал в судмедэкспертизу. Так, шапочное знакомство. Но знакомство приятное, поскольку работу Мухина там оценили как профессионала, и намекнули, что есть шанс поработать и в госбезопасности.

Звонить или не звонить улыбчивому кэгэбэшнику Вячеславу? Мухин стоял, держа палец на кнопке, понимая, что обратно отыграть в случае чего не получится. Ну, отдаст он органы адвоката, ну, расскажет про киллера. И закрутится карусель. Но её вращение совсем не означает, что Берика отпустят, и что Хасена не посадят. Хотя, черт с ним с Хасеном, ни сват, ни брат. Но Берик, друг, коллега, напарник, и просто хороший человек, и вот тут нужно местное ФБР очень заинтересовать, чтобы они его вытащили. А зачем он им? Органы они возьмут, киллера тоже возьмут в разработку. А Берик будет томиться в камере, как лосось в собственном поту, до китайской пасхи. Да, что же делать то? Черт!

И Мухин нажал пальцем, выбирая верхнюю строчку. В верхней строчке была скромная надпись из трех букв «Боб».

– Чего тебе сын мой? – ответил ироничный бас в трубке.

– Боб! Привет! Ты как? Временем располагаешь?

– На службе я… – вздохнул Боб.

– Вечерком приходи, поговорить надо.

– Ой, не знаю…Стройка у меня.

– Она у тебя всегда. Ты уже, который храм по счету строишь?

– Третий.

– Во-во! Это дело бесконечное…Заходи давай! Посидим, поговорим.

– Знаю я твое – посидим, чревоугодник. Пост же..

– Ты как насчет ухи?

– Уха она сын мой на рыбалке, а дома в кастрюле это рыбный суп.

– Будет тебе рыбный суп, – ответил Мухин и нажал отбой. В том, что отец Василий, которого Мухин со школьных лет именовал Бобом, придет, он не сомневался. А куда он денется? Друг все-таки.

***

Неизвестно куда делись строители плота, но вполне возможно благополучно утопли, поскольку плот, как выяснилось, вес человеческого тела не держал. Их счастье, что они не встретились Чуме живыми. Выражался он о строителях и владельцах плота в крайне нелицеприятной форме. В общих чертах желая этим криворуким представителям сексуальных меньшинств большой и чистой любви, со смертельным исходом. Поскольку перебираться на тот берег Чуме пришлось вплавь в жутко ледяной воде, от которой дыхание перехватывало и судорогой ноги сводило. Хорошо, хоть кошку перевести удалось, и вещи сухими остались и на том спасибо. Только это спасибо говорить не хотелось, и вообще говорить. Зуб на зуб у пловцов не попадал, после купания в холодной осенней воде. И они, кое-как натянув на мокрое тело одежду, рысью побежали до дачи. В надежде, что пока добегут, согреются. Так и получилось. Только вот Чума волдыри на пятках натер такого размера, что еще чуть-чуть, и они кроссовки бы прорвали. Добравшись до Васиной дачи, сотоварищи выпили по одному стакану горячего чая с клубничным вареньем. И дачные шлепанцы Василия со стоптанными пятками, в которых уже сложно было опознать летние туфли из-за полной потери формы, пришлись Сергею впору.