Текст книги "Хрупкое время Ауэны. Сборник научно-фантастических произведений"

Автор книги: Игорь Дручин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

– Спасибо, Рей! Я только на тебя и надеялся.

– Я сразу понял, док, что у вас будут неприятности. Мне никто не верит. Ешьте только фрукты. Все остальное ненадежно.

– Боюсь, Рей, что ты в чем-то действительно прав. Во всяком случае следует попробовать.

Вечером Эрих перетаскал продукты в жилую комнату номера. Рей рассчитывал на свой аппетит. Потребности Тронхейма не шли в сравнение с ним, и психобиофизик при необходимости мог продержаться до завершения своих исследований. Настроение его улучшилось настолько, что он позволил себе плотный ужин: полбанки тушенки с сухими хлебцами и пару свежих огурцов из запасов Лумера, которые предварительно осмотрел с помощью лупы.

Ночью Эриху снился Иеллоустон, где он побывал однажды. Во сне он бродил по национальному парку и рядом с ним была его Лерлин. Тронхейм ощущал мягкость травы, вдыхал запах секвойи, слышал горячее бульканье гейзера и чувствовал прохладу руки Лерлин. Он проснулся и включил ночник. Его комната казалась нереальной в полумраке по сравнению с необычайно отчетливым, с полной гаммой ощущений, сном. Эрих поднялся и зажег верхний свет. Тоска по Земле становилась невыносимой. От нее один шаг до ностальгии… Похоже, что дело все-таки не в еде. Тронхейм достал записи и снова внимательно просмотрел свой рацион за последние две недели. Никакой закономерности не улавливалось. Закрепив датчики, снял с себя свежую психограмму. Да, тревожные симптомы усилились, блокада нервных центров расширялась. А если все-таки еда? Надо решительно исключить из рациона все, даже фрукты и овощи, иначе чистоты опыта не добьешься. Он прилег несколько успокоенный, но снова ему отчетливо грезились зеленые поляны, синее небо и пестрое платье невесты…

Утром Тронхейм доел тушенку, а заказанный завтрак снял с транспортера, записал рацион, в котором были два сочных красных помидора, и выбросил в мусоропровод. После бредовой ночи его шатало, но Эрих пошел в служебные комнаты. Работа не клеилась. Он просмотрел свои сны еще раз, удивляясь невероятной четкости изображения. Как и прежде, никаких посторонних звуков не записалось.

Эрих достал несколько таблеток от головной боли и запил их холодным черным кофе. Какая-то назойливая мысль мешала сосредоточиться, но он никак не мог ее уловить. Настроив стерегущую систему на восприятие бодрствующего состояния, Тронхейм расслабился, надеясь потом уловить проскальзывающую мысль по записи. Взгляд упал на карточку Лумера, которую он забыл убрать со вчерашнего дня. Повинуясь непроизвольно возникшему желанию, он машинально перестроил систему по его индексам. Неожиданно мигнула индикаторная лампочка. Психобиофизик затрепетал, как охотник, заметивший редкую дичь и повернул верньер подстройки. Зашелестели створки дверей. В комнату вошел профессор Лумер. Взгляд его скользнул по новой аппаратуре и остановился на Тронхейме. Эрих поежился, почувствовав себя на секунду подопытным животным, состояние которого профессор зашел проверить перед отъездом.

– Вы неважно выглядите. Плохо спали?

– Да, пошаливают нервы.

– Вам следует уехать с нами. Я могу задержаться на полчаса. Соберите основные материалы, а аппаратуру вам доставят после.

– Я еще не закончил работу.

– У вас есть вполне благопристойный предлог. Надо кому-то сопровождать Келвина.

– С этим справится Элси. Тем более у нее опыт.

– Она, к сожалению, занята.

– Благодарю за предложение. Я все-таки постараюсь закончить работу, – он нарочито подчеркнул слово постараюсь, – но Лумер никак не прореагировал на вызов.

– Ну, как знаете, – пожевал губами профессор. – Не могу настаивать. Что-нибудь передать вашему шефу?

– Нет, ничего. Разве что, – Эрих прямо посмотрел в глаза Лумеру, – у меня есть твердая уверенность: причина болезни не имеет ничего общего с условиями жизни на станции.

Но и на такой прямой выпад Лумер не прореагировал.

Он обещал передать сообщение дословно и ушел спокойной неторопливой походкой. Мигнула и погасла лампочка индикатора. Эрих устало поднялся и заблокировал двери. С трудом преодолев желание немедленно прослушать невысказанные мысли профессора, он немного послонялся по номеру и решил в ожидании отъезда Лумера выспаться. Сон принес некоторое облегчение. Хотелось есть. Тронхейм открыл банку колбасы и съел ее всю без остатка. Выпив горячего кофе, он снова обрел способность мыслить логически. Удобно устроившись в кресле, Эрих пустил запись.

«…Военное ведомство ухватится обеими руками. Воспитанный лояльный солдат – мечта любой армии. Нет, пожалуй, лучше Фатерлянду… Его номер… Ну-ка, как наш кролик…»

В динамике послышалось шуршание дверных створок. Тронхейм отключил воспроизведение записи посторонних шумов звуковыми каналами, и в тишине отчетливо послышались хрипловатые металлические слова – модулированной стерегущей системой перевод воспринятых биотоков:

«Ого, что-то новое. Надо будет посмотреть, когда он… ВЫ НЕВАЖНО ВЫГЛЯДИТЕ. ПЛОХО СПАЛИ?»

Эрих вздрогнул от неожиданности, но быстро сообразил, в чем дело, и улыбнулся. Конечно, человек думает и произносит одновременно.

«Ага, я боялся, что ты посильней… Может, спровадить? Так надежнее… ВАМ СЛЕДУЕТ УЕХАТЬ С НАМИ. Я МОГУ ЗАДЕРЖАТЬСЯ НА ПОЛЧАСА. За полчаса такую махину не демонтируешь… СОБЕРИТЕ ОСНОВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ, А АППАРАТУРУ ВАМ ДОСТАВЯТ ПОСЛЕ, когда мы разберемся, чем она грозит…»

Запись прерывалась небольшими паузами, вызванными, очевидно, ответами Эриха. Психобиофизика несколько смущало это обстоятельство. Он, как и многие другие исследователи, считал, что мышление – процесс непрерывный. Чтобы проверить, так ли это, Эрих включил синхронную запись по звуковому каналу.

«Я еще не закончил работу», – услышал он свой ответ.

Пауза точно соответствовала по времени произнесенной фразе. Психобиофизик решил, что пауза в мышлении связана с переключением внимания на содержание ответной фразы, особенно если требуется расшифровать ее подтекст.

«Смотри ты… Топорщится еще… У ВАС ЕСТЬ ВПОЛНЕ БЛАГОВИДНЫЙ ПРЕДЛОГ. НАДО КОМУ-ТО СОПРОВОЖДАТЬ КЕЛВИНА. Кажется, наговорил лишнего… Не стоило настораживать…»

Эрих снова выключил звуковую запись, так как произнесенные Лумером слова и модулированные, несколько смешанные по фразе, накладывались друг на друга.

«Ну да… Оставь тебя здесь без присмотра… ОНА, К СОЖАЛЕНИЮ, ЗАНЯТА. (Пауза). Вряд ли успеешь, любитель огурцов… Забавно, надо же так… НУ, КАК ЗНАЕТЕ, НЕ МОГУ НАСТАИВАТЬ. Хороший ход… Чтобы не подумал… ЧТО-НИБУДЬ ПЕРЕДАТЬ ВАШЕМУ ШЕФУ? (Пауза). Неужели подозревает? Не он первый… Интересно, до возвращения продержится?… ХОРОШО, Я ПЕРЕДАМ ДОСЛОВНО. Ну что же, здесь все в порядке. Скажу Корренсу, чтобы не торопился отзывать… Интересно, что он… Нет, чепуха… Элси…»

Эриха трясло, как от сильного озноба. Значит, он все-таки точно угадал, что Лумер зашел взглянуть на него, чтобы определить степень расшатанности нервной системы. Насколько должен быть уверен он в своей безнаказанности, если специалиста-психолога, прибывшего выяснить причину психических заболеваний, делает объектом своих экспериментов, превращая его в подопытного кролика! Но как он достигает результатов? Какими средствами? Ясно, что это не наркотики и не гипноз… Что-то абсолютно новое. Эрих сдавил ладонями виски. Выпить бы чего-нибудь! Как не догадался спросить у Рея. Течение мыслей прервал зуммер. Тронхейм встал и пошел открывать двери. У входа стояла раскрасневшаяся Элси.

– Коньячку хочешь?

– Как воздуха!

Она слегка качнулась и переступила порог. Тронхейм поспешно закрыл за ней дверь.

– Ты уже хватила?

– Милый! Не волнуйся, все будет хорошо. Ох, как хорошо! Пей!

Она протянула бутылку. Эрих налил кофейную чашку и выпил. Отдышавшись, налил еще.

– Пойдем в мою комнату. Надо хоть чем-нибудь закусить.

Они прошли в спальню, где не было никакого оборудования, не считая датчиков и микрофонов стерегущей системы. Тронхейм распечатал банку бобов со свининой, подогрел их в калорифере, открыл компот.

– Ну вот, теперь можно беседовать с бутылкой на брудершафт! – сказал он смеясь.

Элси пренебрежительно хмыкнула и плеснула себе в чашку коньяку. Они выпили. Напряжение спадало, что-то начало оттаивать в изнуренной психике Тронхейма. Элен тыкала вилкой в банку с компотом, пытаясь пронзить плавающий абрикос, и беспричинно смеялась. Глядя на нее, засмеялся и Эрих. Он взял ее непослушную руку, и с его помощью упрямый фрукт был извлечен. Чем меньше оставалось в бутылке, тем больше возрастало их неуправляемое веселье.

Утром Тронхейм обнаружил в своей кровати спящую рядом Элси. Он не помнил, что было ночью, просто ему было необыкновенно спокойно от ее присутствия. Переполненный новым для него чувством, он благодарно прижался губами к ее мягкому плечу. Элси пошевелилась и открыла глаза.

– Мы еще спим?

– Если это сон, то прекраснее его я не видел с тех самых пор, как у меня появились сновидения.

Элси счастливо засмеялась.

– Эрих, я тебя не узнаю. Всегда такой серьезный, и вдруг комплименты.

– Какие к черту комплименты! Я сегодня снова чувствую себя человеком. Не знаю, правда, кто в этом больше повинен: ты или коньяк?

– Если, допустим, я, то как же твоя невеста? – Не удержалась от шпильки Элси.

Тронхейм поморщился.

– Слушай, ты же умная. В нашем дурацком положении такая разрядка жизненно необходима. Как мне, так и тебе. Или только я так думаю?

– Нет, – вздохнула Элси и погладила его по волосам. – Ты правильно думаешь, психолог. Мне тоже нужна хорошая встряска. После таких приключений я, как ни странно, прихожу в себя и могу вести вполне порядочный образ жизни.

Весь день Эрих пребывал в хорошем расположении духа, несмотря на некоторую слабость и головную боль. Вечером, просмотрев одну из телевизионных программ с Земли, он расстелил постель и принял ванну. Перед сном Тронхейм внимательно проштудировал свой рацион питания с начала приезда и еще раз прослушал последнюю запись стерегущей системы. Анализируя каждую недосказанную фразу, он пытался вникнуть в их сокровенный смысл и определить, в чем кроется угроза. Не сомневаясь теперь, что система воздействия на организм работает и в отсутствие Лумера, Тронхейм интуитивно угадывал какую-то связь с рационом питания, но никакой ассоциации, никакой догадки о методе воздействия скрытые мысли профессора не вызывали. За этим занятием и застала его Элси.

– Ты предусмотрителен, как все немцы, – сказала она, увидев расстеленную постель.

Эрих смешался и покраснел.

– Клянусь, даже не думал, что ты придешь!

– А… – махнула она рукой. – Воспользуемся предоставленной свободой.

На столе появились две бутылки.

– Не много ли? – с сомнением взглянул на них Тронхейм.

– Сегодня увеличенная доза, завтра половинная, и курс лечения будет завершен. Лекарство горькое, мистер, но дает положительные результаты.

– Хм. Тогда надо делать по науке, – улыбнулся Эрих. – Перед приемом лекарства прошу в лабораторию. Снимем с больных психограммы.

Элси поколебалась, но пошла вслед за ним. Настроив аппаратуру, Тронхейм неторопливо посматривал на выползающий график. На нем явно отмечались изменения: на сглаженных вершинах, словно свежие ростки, пробивались небольшие пики.

– И давно ты заметила, что алкоголь снимает проявления болезни? – спросил он с любопытством.

– Не помню. Просто после сопровождения больных на центральную базу всегда ощущаешь потребность напиться. А потом становится легче.

– Да, в этом что-то есть. А ты не пробовала лечить таким способом свих пациентов?

Элси покачала головой.

– Ты не подумай, что мне жалко. Просто если бы узнал отец… В общем, не хотелось подвергать опасности свои запасы. Все-таки – сухой закон. И, потом, это действует временно.

– А почему ты не уедешь отсюда?

– Не хочется оставлять отца одного.

– Да, все это достаточно сложно, – проговорил Эрих, думая о том, что директору станции, скорее всего, также известно антидействие спиртных напитков, и сухой закон введен им не случайно. Драки, о которых говорила тогда Элси, вряд ли были причиной, скорее предлогом, но высказывать свои предположения не стал. – Ну, так, может, приступим к лечению по рецепту многоуважаемой мисс Лумер?

К середине ночи Элси с презрением отодвинула компот.

– Коньяк надо пить по старинному способу, с кислым лимоном. В крайнем случае, сгодятся яблоки.

– Сойдет, – пробурчал Эрих, дожевывая консервированный сыр.

– Ну уж нет! Я все-таки здесь хозяйка, – Элси порылась в сумке и извлекла связку ключей. – Вот, пошли.

– Куда?

– В оранжерею. Выберем по собственному вкусу.

– Элси! Ты сошла с ума! – трезвея, всполошился Тронхейм. – В таком виде? А если кто-нибудь встретится?

– Не беспокойся, – она сунула ему в руки ключи. – Дрыхнут в своих норах, как суслики. А если и увидят, не пикнут. Отец не жалует доносчиков!

Уговоры не помогли. Элси настойчиво тянула его в оранжерею, и Эрих сдался. Не очень твердо ступая по полу и посмеиваясь над собственной неловкостью, они прошли по пустынному коридору и оказались в тупике. Привычно набрав шифр, Элси шагнула в открывающиеся двери и чуть не упала, запнувшись на пороге.

В просторной ухоженной оранжерее все было разделено на секции. Каждая секция, отделенная от других светопроницаемой перегородкой, жила своей, привычной только для нее, жизнью. В секции цитрусовых было жарко и влажно. Невысокие мандариновые деревья натруженно пригнули ветки, увешанные крупными, но зелеными плодами. Зелеными оказались и лимоны. С трудом отыскав полузрелый грейпфрут, они двинулись дальше. В одной секции яблони только цвели, в другой зеленела завязь, в третьей деревья стояли голые: у них едва начали набухать почки. Элси потерла рукой висок.

– Забыла. Яблок уже нет. Давай прихватим помидор.

– И свежих огурчиков, – высказал свое желание Тронхейм.

Нагруженные помидорами они переходили из одной секции в другую, но в одних огуречные стебли имели по три-четыре настоящих листа и даже не пускали усы, в других стебли с пожухлыми бурыми плодами были собраны в кучи.

– Подожди, – вспомнив, остановилась Элси. – Ведь у папки есть опытные гибридные формы. Мы осторожно сорвем несколько. Все равно у него их много.

Они прошли в самый дальний конец оранжереи. Элси остановилась, у наглухо изолированной секции и потребовала ключи. Открыв дверь, они оказались в яблоневом саду. Здесь зрели отличные отборные плоды.

– Ну вот. Это подходит.

Яблоки пришлось рассовывать по карманам, так как руки Эриха были заняты помидорами.

– Хватит, не увлекайся, – сказал он, прикинув, что Элси в своем усердии может сорвать больше, чем они в состоянии унести. – Надо оставить место под огурцы.

– Трусишка ты, – по-своему поняла его мисс Лумер. – Стоишь у раскрытых дверей… Не бойся, сейчас я здесь хозяйка!

– Ладно, хозяйка, – насмешливо протянул Эрих. – Нести сама будешь. Я нагружен под завязку.

Нужную секцию нашли по соседству. Здесь было царство переплетенных стеблей с яркими желтыми цветами и гроздьями нежных пупырчатых огурцов.

– За этими секциями папа ухаживает сам, – сказала Элси, осторожно снимая с плети огурцы.

– Ну? – удивился Эрих и, пошатнувшись, ухватился за ручку двери. Раздался щелчок. Дверь захлопнулась. И стало чуть темнее, словно при закате солнца. Явственно послышался шепот:

«…и прекрасна Земля, где пет подземных переходов, где воздух чист и прозрачен, а в сосновом бору напоен ароматом смол и хвои. Можно лечь на траву и слушать пение птиц. Можно дышать полной грудью, не боясь, что испортятся кондиционеры и ты будешь умирать медленной смертью от удушья. Сначала почувствуешь, как воздух станет тяжелым, потом будешь жадно хватать ртом остатки кислорода, рвать одежду и медленно терять сознание…»

– Что за чушь! – засмеялся Эрих. – Говорящие огурцы!

Его смех как будто разбудил Элси. Она рванула платье на груди.

– Спасите! Я задыхаюсь! – закричала она диким голосом и упала на колени. Сорванные огурцы выскользнули из рук и покатились под стеллажи.

Тронхейм судорожно нажал на ручку и распахнул двери. Схватив Элси под мышки, он выволок ее в коридор. Чувствуя себя как нашкодивший мальчишка, Эрих быстро собрал раскатившиеся огурцы и оглянулся: несмотря на опьянение, он понимал, что посещение опытных секций, святая святых мистера Лумера, может ему дорого обойтись. Все оставалось в прежнем порядке, не выдавая их кратковременного набега. И тут его поразила мертвая тишина. Он захлопнул дверь. В секции снова потемнело, и раздался тот же приглушенный гипнотический шепот…

На этот раз монотонные слова о смерти, ужасе одиночества в замкнутом пространстве станции вызвали совсем иную реакцию. Его охватила жуть, и он поспешно выскочил из секции.

Элси постепенно оправлялась от психического шока. Он помог ей подняться. У нее было состояние человека, перенесшего огромное физическое напряжение: сбивчивое нервное дыхание, разгоряченное тело с выступившими капельками пота и красное, пылающее лицо…

– Что со мной случилось? – глухо спросила она, отдышавшись.

– Не знаю, – хмуро произнес Эрих. – Какой-то шепот, а потом…

– Шепот? Ах, шепот… Тот самый шепот по ночам, – она содрогнулась. – Пойдем отсюда, мне страшно.

Так никого и не встретив по дороге, они вернулись в номер. Словно сговорившись, одновременно протянули руки к коньяку. Элси криво усмехнулась.

– Ну вот, даже одинаковые желания у нас возникают одновременно.

– Хороший ты парень, Элси, – сказал Тронхейм, разливая коньяк, – но мне кажется, твоей нервной системы не хватит надолго при таком образе жизни. Какой-то старческий шепот вызвал у тебя шок, а что будет дальше?

– Эрих, не шути, пожалуйста. Этот старческий, как ты говоришь, шепот-голос отца. Не знаю, какие он там проводят эксперименты, но мне почему-то стало плохо… Давай выпьем, и не будем больше об этом.

– Пожалуй, – согласился Тронхейм. – Так ты говоришь, это голос твоего отца?

– Мы, кажется, договорились…

– Да, да. Но все так странно…

Утром Эрих еле поднялся. Головную боль не сняли ни процедуры, ни таблетки, ни горячий кофе. Овощи и фрукты остались нетронутыми: слишком сильное впечатление произвели ночные события. Тронхейм расхаживал по комнате, стараясь сосредоточиться и осмыслить вчерашние факты. Наконец из клубка событий и наблюдений потянулась тонкая ниточка. При всем многообразии свежих овощей в его рационе были одни огурцы. Можно, конечно, допустить, что директор любезно учел его просьбу, но ведь вчера он убедился, что в основной теплице цикл их плодоношения кончился. Значит, они попадали к нему из той, опытной секции. Не слишком ли велика любезность при таких натянутых отношениях! Значит, умысел! Говорящие огурцы! Скажи кому-то, сочтут сумасшедшим. Но возможен ли этот бред в принципе? Прежде всего надо уточнить причастность Лумера. Эрих подошел к видеофону и набрал шифр кухни. На экране возник пожилой полноватый мужчина с усталыми припухшими глазами.

– Вам индивидуальный заказ, мистер Тронхейм?

– Простите, нет, – улыбнулся Эрих, узнав одного из своих пациентов. – Мне хотелось бы узнать, как составляется рацион питания сотрудников станции.

– Это целая наука, мистер Тронхейм, но в практике подбираем тридцать-сорок блюд на месяц. Последовательность их рассчитывает кибермашина. Она же ведает потом распределением по номерам готовой продукции.

– Значит, повторяемость блюд, насколько я понял, контролируется киберавтоматом? Значит, и овощи тоже…

– О нет! С овощами несколько сложнее. Те из них, которые не употребляются в сыром виде: картофель, свекла и прочие, поступают на кухню, остальные, в том числе и фрукты, распределяются непосредственно с оранжереи.

– Значит, прямо с грядки к столу потребителя, – пошутил Эрих.

– Зачем же, там есть накопители, в которых соблюдаются оптимальные условия хранения.

– И простите, последний вопрос. Распределением овощей и фруктов тоже ведает ваш кухонный кибер?

– Нет, в оранжерее есть свой. Он рассчитывает и программу работ: поливки, подкормки. Если требуется, в программу вносит свои коррективы профессор Лумер.

– Очень признателен вам за разъяснения.

Выключив видеофон, Тронхейм прикрыл рукой глаза.

Раньше свечение экрана не вызывало такого раздражения. Ослабление нервной системы налицо. И причастность Лумера подтверждается. Психобиофизик чувствовал, что не хватает главного в этих предположениях – реальной научной основы. Предъявлять обвинения Лумеру на основе такой фантастической гипотезы, как говорящие огурцы, – несерьезно. А что делать? Как проверить? Никакой плодотворной мысли не появлялось. Разговор о рационе напомнил ему о том, что наступило время подкрепиться. Эрих прошел в жилую комнату. На столе все еще лежали горкой вчерашние овощи и фрукты. Неужели именно в них заключен гипнотический яд, который не улавливается никакими анализами? Почему бы и нет? Ведь Лумер занимался подобными проблемами и до прибытия на Луну. Если допустить, что клетки растений усваивают информацию, а такая возможность не лишена смысла: ведь и клетки нашего головного мозга организованы подобным же образом, то… Тогда все разрозненные сведения и необъяснимые факты соединяются в единую цепь. Да, Лумер автор нашумевших в свое время открытий о воздействии звуковых волн на жизнедеятельность растений, но он и талантливый селекционер! Следовательно, он мог в значительной степени улучшить восприимчивость растений к звуковым колебаниям и даже воспитать у них способность к их аккумуляции. Нет, такой вариант не лишен логики. Труднее с доказательствами. Многочисленные психические заболевания на станции? Слишком щекотливый вопрос и потому будет выглядеть неубедительно. Можно, провести эксперимент в присутствии компетентной комиссии, но прежде эту комиссию надо заинтересовать, убедить. Для этого нужны я противоположные факты. Стоп! А яблоки! Те самые, которые регулярно отправляла с Луны на Землю мисс Лумер своему кузену, и у того прорезались математические способности! А садовник! Еще один пример положительного воздействия, причем под руками. Тронхейм забыл о головной боли. Ага! Яблоки оказывают стимулирующее действие на аналитические способности! Эрих схватил со стола самое крупное и надкусил. То самое, с шафранным привкусом! Он съел несколько штук, прибрал комнату и заказал обед. Впервые с легким сердцем похлебал горячего супу, уничтожил сочную отбивную и только пару свежих огурцов сунул в пластиковый пакет, вместе с сорванными вчера в опытной секции, и убрал в термостат. Они могли пригодиться для эксперимента перед комиссией, если Лумеру удастся уничтожить урожай в опытной секции до приезда комиссии.

Вздремнув после обеда, Тронхейм снова был полон сил и энергии. Согнав душем остатки сонливости, он вызвал Элси.

– Как ты себя чувствуешь, – спросил он, вглядываясь в ее изображение на экране.

– Болит голова и вообще все отвратительно…

– Зайди, у меня есть патентованное лекарство от головной боли.

– Серьезно? И помогает?

– Вполне. Можешь судить по мне.

– И ты до сих пор не предложил?

– Я даже не догадывался, что оно у меня есть.

– О, господи, что ты за человек! Ну, я сейчас.

В ожидании Элси Тронхейм снял с себя психограмму.

График оказался вполне удовлетворительным, и психобиофизик даже потер руки от удовольствия. Похоже, что он прав, но главное – факты и факты. Эрих вызвал наугад нескольких пациентов и попросил прийти на прием. Потом договорился с Лембергом и Кэлкаттом о встрече после работы. Теперь надо было продумать возникшую идею в деталях, но в это время распахнулись двери и вошла Элси.

– Болит? – сочувственно оглядев ее, спросил Эрих.

– Ужасно. Раскалывается.

– Ничего, сейчас подлечим.

Тронхейм ушел в жилую комнату и принес пару яблок.

– Ешь яблоки, Элси. Это полезно для твоего организма.

– Дай сначала таблетки, – простонала она. – Да я и не люблю их.

– Придется полюбить. Яблоки и есть твое лекарство. Мисс Лумер вспыхнула и поднялась с кресла.

– Ты позвал меня поиздеваться?

– Ну, ну, Элси, – Тронхейм ласково усадил ее обратно. – Я слишком хорошо сознаю твое состояние, чтобы допустить глупую шутку. Поверь мне, после этих двух яблок тебе станет намного легче. Конечно, не сразу. Через час, два…

– Не понимаю.

– Все очень просто. Яд и противоядие. Как в старинной сказке про маленького Мука. Что ты обычно ешь из овощей? Огурцы?

– Нет, я люблю помидоры.

– Да, прости. Конечно, не огурцы. Он не мог тебя кормить огурцами. Ты и сегодня ела помидоры?

– Допустим, но в чем дело? Ты говоришь загадками.

– Помидоры, которые ты ешь, подавляют твою волю и память.

Мисс Лумер закрыла лицо руками.

– Я ничего не понимаю. Ты меня зачем-то пугаешь, – в ее голосе явственно послышались слезы.

– Элси, успокойся, пожалуйста. Возможно, я неправ. Помидоры, начиненные гипнотическим ядом, к тебе, наверное, попадают нечасто. И съешь эти превосходные, великолепнейшие яблоки, которые так обожает твой кузен Альфред. Я правильно назвал его имя?

Она вздохнула, вытерла глаза платком и принялась за яблоки.

– А теперь, дорогая, – сказал он, когда с фруктами было покончено, – мы снимем психограмму. Не так ли?

Осторожно, как на капризном ребенке, Эрих установил датчики и включил прибор.

– Доктор, вы умеете читать эти закорючки? – спросил он, кладя перед ней только что полученный график.

– Немного могу, но у меня очень болит голова.

– Прости. Совсем забыл. Знаешь, пойди приляг не много. Может, тебе удастся вздремнуть, а потом мы поговорим.

Устроив Элси на своей кровати, Тронхейм вернулся к своим записям, но поработать ему не удалось: зуммер возвестил о приходе первого пациента.

– Проходите, мистер Парсон. Как вы себя чувствуете?

– Представьте, неплохо, доктор. Даже превосходно, если хотите.

– Вот и отлично. Не ощущаете ли недостатка в питании, скажем, в каких-нибудь особых, любимых блюдах?

– Помилуйте, доктор. Здесь превосходно кормят!

– Скажите, мистер Парсон, а вы не могли бы припомнить свой рацион за последнюю неделю?

– Довольно трудно ответить… Каждый раз что-нибудь новое… К тому же всегда свежие овощи…

– Свежие овощи? Какие именно?

– А почему вас это удивляет? Разве вам не…

– Нет, – пустился на маленькую хитрость Эрих. – Мне, по-видимому, не положено.

– Возможно, возможно… – смутился Парсон. – Хотя, сами– понимаете, довольно странно…

– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил Тронхейм.

– Разные. Редиска, лук зеленый, огурцы, помидоры…

– Каждый день такое разнообразие?

– Простите. Конечно, нет. Огурцы кончились две недели назад. Редиска еще раньше. Сейчас, в основном, помидоры.

– Спасибо, понятно.

Эрих задал несколько вопросов о работе и режиме суток, о сновидениях. Выяснив, что психика мистера Парсона не имеет отклонений, он отпустил его.

После опроса намеченных пациентов Тронхейм убедился, что привилегией на огурцы пользовался он один.

В конце дня в номер заглянул Джонни.

– Вы вызывали меня, док?

– Да, дружище. У меня к тебе маленькая просьба. Посмотри этот хлам в ящиках и, если можно, собери из этих блоков портативный магнитофон.

Кэлкатт порылся в ящике.

– Я взял, что нужно. Через пару часов будет готово. Только я лучше буду работать в своем номере.

– Как хочешь, Джонни. Только чтобы сегодня он был готов.

– Сделаю, мистер Тронхейм.

Кэлкатт ушел. Эрих встал, потянулся. Сегодня он был удовлетворен прошедшим днем. Отступили ночные кошмары. Появилась вполне естественная рабочая гипотеза, которая, в общем, граничила с истиной. Он решил взглянуть, как чувствует себя мисс Лумер. Элси сидела за столом и с аппетитом ужинала. На отдельной тарелке лежала пара огурцов.

– Ты знаешь, я превосходно выспалась и так мне захотелось поесть, – она потянулась к огурцу. – Смотри, какие свеженькие…

Эриха бросило в жар. Он прыгнул, как дикая пантера, и вырвал огурец у нее из рук в то самое мгновение, когда она поднесла его ко рту.

– Ты с ума сошла! Это же говорящие! Они предназначались мне.

– Послушай! – Вскочила из-за стола мисс Лумер. – Мне надоело! Что за бред ты несешь?

– Как твоя голова? – не обращая внимания на ее горячность, ласково спросил Тронхейм.

– Прошла… – недоуменно проговорила Элси, обескураженная его тоном. – Но ты мне объяснишь, наконец, толком? Без интригующих намеков? Все-таки я врач и…

– Объясню, дорогая. Немного позже. Ты поужинала? Тогда пойдем.

– Опять психограмму?

– Да. И ты напрасно улыбаешься. У меня это единственный способ убеждения и, прежде всего, самого себя.

– А может, плюнем на это? Я схожу за бутылочкой, и мы прекрасно проведем вечер.

– Идея хорошая, тем более, что есть причина отпраздновать удачу. Я, кажется, набрел на причину психических заболеваний.

– Ого! Мы настроены оптимистически!

– Не веришь? Вполне понятно. Однако начнем.

Сделав запись, он положил на стол две психограммы.

– Итак, милый доктор, кто-то говорил мне, что разбирается в психограммах… Первая была снята четыре часа тому назад. Посмотри, как сглажены пики вот здесь… Видишь? И здесь… Что это означает?

– Наверное, подавление некоторых нервных центров.

– Не некоторых, Элси, а вполне определенных – памяти и воли. Теперь, как врач, скажи: какие заболевания могут вызвать такие отклонения?

– Непосредственные, травмы этих участков мозга, злоупотребление алкоголем и наркотики. И, конечно, общие психические расстройства.

– Хорошо. Как скоро можно их восстановить?

– При правильном диагнозе в две-три недели.

– Тогда посмотри вторую психограмму. Она снята сейчас, только что.

– Не может быть! Значит, я абсолютно здорова!

– Нет, не совсем. Пики, хотя и выражены достаточно четко, но сидят на срезанных трапециях. Ешь яблоки, Элси!

– Очень странно, – задумалась Элси. – Если бы я не была свидетельницей, не поверила бы в такое быстрое излечение, да еще с помощью обыкновенных яблок. А может, все-таки сказался коньяк?

– Нет, дорогая моя, у тебя сейчас состояние лучше, чем тогда, когда я тебя встретил в Луна-городе, но ведь и тогда мы пили коньяк, не так ли?

– И чем ты все объясняешь?

– Ты хорошо знаешь, какие эксперименты проводит твой отец?

– Примерно знаю. Воздействие звуковых колебаний на растения.

– И занимается селекцией сортов, наиболее восприимчивых к ним, – добавил Эрих. – Так?

– Пусть так, – согласилась Элси.

– А к каким последствиям может привести подобное воспитание растений?

– Повысится урожайность, вкусовые качества… Не знаю, может быть, еще что-то…

– Вот именно, что-то еще! А это всего-навсего усвоение растениями различной информации и концентрации ее в плодах. Это естественно. Растение все лучшее отдает плодам!

– Ты считаешь, что отец мог вывести такие сорта, которые… – Элси запнулась, боясь высказать вслух мысль, показавшуюся ей слишком дикой.

– Да, – жестко ответил Тронхейм.

– Но это невозможно!

– А твой кузен Альфред, неожиданно обнаруживший математические способности? Не правда ли, странная прихоть посылать яблоки с Луны на Землю? Вся соль в том, что на Земле таких нет. Своим излечением ты тоже обязана им!