Текст книги "Хрупкое время Ауэны. Сборник научно-фантастических произведений"

Автор книги: Игорь Дручин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

Вниз по склону луноход набрал отличную скорость и, выкатив на плоскую базальтовую равнину Моря Дождей, легко проходил неровности рельефа. Прошло не менее часа с неудачной попытки Алферова разговорить водителя. Его мысли были далеки от мелочной заботы о собственном авторитете; он в который раз уже пытался разобраться, в какую же ловушку угодил экипаж Субботина…

Предгорные районы не так уж богаты ими, да и исчезнуть бесследно на Луне мудреное дело: внезапно оборвавшаяся колея лунохода на нетронутом тысячелетиями реголите не только легко позволяет обнаружить попавших в беду, но и определить характер ловушки. Что же может быть здесь нового и необычного? Он снова скрупулезно перепроверил свои действия – не совершил ли он ошибки, замедлив прямые поиски предварительным обследованием района и решил, что принял оптимальное решение; ведь не случайно пропавший экипаж проводил кали-съемку. Скорее всего, тот район чем-то отличается от других, а значит, нельзя и поиски вести традиционными способами. Настроение его несколько поднялось. Он взглянул на однообразный пейзаж равнины, изредка нарушаемый мелкими кратерами, на прямую наезженную колею дороги и вдруг увидел, что луноход мчится прямо на воронку, едва выраженную в рельефе, а потому особенно опасную.

– Взять правее! Воронка!

Еще не осознав опасность, водитель машинально выполнил приказание, но чуть не вписался в поворот и, скользнув левыми колесами по краю, обрушил склон воронки. Луноход тряхнуло, и по инерции он успел проскочить опасный участок прежде, чем заколебавшееся дно обрушилось вниз, образуя мелкий кратер, заполняющийся реголитом.

– Ну и глаз у вас, шеф! – переводя дыхание, сказал водитель. – Я по этой дороге раз десять проехал и никогда бы не подумал. Откуда она тут взялась?

– В этом и коварство воронок. Никогда не знаешь, обрушится она или нет. И, самое главное, никто до сих пор не может толком объяснить их происхождение. Известно, что при обрушении часто выделяются газы: гелий, кислород, азот и даже пары воды. Видимо, нарушается какое-то естественное равновесие. Есть правдоподобная версия, объясняющая возникновение воронки скрытыми под реголитом массами льда. Постепенное испарение его составляет рыхлую структуру, и при малейшем толчке все сыплется. Однако ни разу льда ни в одной воронке не находили.

– Но как вы ее разглядели? Вот это был бы номер! – водитель покачал головой, испытывая запоздалый страх.

– Разглядеть, не штука, когда есть определенный навык. Запомни: увидишь блюдцеобразное понижение, или, как говорил мой друг Дима, сковородку, сверни в любую сторону. Надежнее будет.

– И, главное, на наезженной колее. Нас не сразу бы обнаружили, – продолжал размышлять вслух водитель.

Василий Федорович мгновенно оценил ситуацию. Действительно, нигде лишнего следа, а отличить свежую колею от прошлогодней можно лишь по наложению.

– Связь с поисковым, быстро! – вдруг скомандовал он.

– Пятый, на связь с первым!

– Слушаю вас, Василий Федорович!

– У вас есть свежие снимки площади после исчезновения экипажа?

– Нам провели съемку через пятнадцать часов. Как раз проходил рейсовый.

– Проверьте, нет ли воронок на наезженных колеях.

– Я сейчас же передам ваш приказ, Василий Федорович.

– Что нового?

– Аномалии по калию ведут к завалу, но мы уже практически разобрали рухляк до твердого основания. Скорее всего, они там просто буксовали. Возможно, выбравшись, они спустились вниз по каменистому склону и потому не оставили следов.

– А у основания склона?

– Проверили. Ничего.

– А вверх по склону?

– Круто. Луноходу не подняться, даже «молоку».

– Продолжайте работы.

– Миша, ты слышишь?

Тихий шепот жены не сразу дошел до сознания Субботина, хотя он не спал. Минут через двадцать должен был вернуться с вахты Саша. Время будить Симу, но Михаил медлил, так как Смолкин, придя со смены, выглядел чересчур осунувшимся. Жесткая экономия во всем начала сказываться, хотя шли только пятые сутки их погребения…

– Опять. Слышишь, Миша?

– Что? – тихо откликнулся на этот раз Михаил.

– Шорохи.

– Какие тут могут быть шорохи? Здесь же безвоздушное пространство.

– Что вы там шепчетесь? Я уже проснулся! – громогласно заявил Сима. – Все равно вставать. Через пять минут надо делать откачку.

– Майя выдумала какие-то шорохи пространства, – пошутил Субботин.

– Ничего не выдумала. Вы прислушайтесь.

Несколько минут они лежали молча. Им привычна была тишина, и они знали ее разнообразные оттенки, от глубокого молчания сурдокамеры до обычной тишины жилых отсеков, время от времени нарушаемой деловитым посапыванием кондиционеров.

– Слыхали?

Шорох скорее напоминал шипенье, и Сима решил, что это из баллона поступает в систему очистки воздуха дополнительный кислород.

– Нет, похоже, что на луноход что-то сыплется, – сказала Майя.

– Не должно бы. Кровля пещеры тут прочная. Хотя своим присутствием мы нарушили тысячелетнее равновесие, – размышляя, проговорил Субботин и, взглянув на электронные часы, скомандовал:

– Гермошлемы закрыть! Начать откачку.

Они чуть запоздали. Когда открыли входной люк, Саша уже стоял у вездехода.

– Нарушаем распорядок, граждане, – строгим голосом приветствовал их Макаров. – Разминка по этому поводу отменяется.

– Ну, Саша! – обиженно заныла Майя.

– Ах, твоя очередь! Ладно. Десять минут. Что вы так закопались?

– Майя открыла шорохи пространства, – с готовностью начал объяснять Сима и оглянулся, ища Гончарову, но она уже исчезла, не теряя ни секунды из отпущенных ей на прогулку минут.

– Что-то было, – подтвердил Михаил и, включив фонарь, задрал голову к потолку.

Здесь, вблизи начала ответвлений, кровля, как он и предполагал, была вполне надежна. Хотя искрящиеся на свету кристаллы мешали ее рассматривать, он не заметил никаких изменений. После этого Миша обошел вездеход и даже взобрался на крышу, но не обнаружил ни одного осколка или выпавшего из кровли кристаллика.

– Нормально. Я пошел.

– Давай, – сказал Саша и полез в отсек. – Я пока прилягу. Откроете гермошлем, если засну. Связь выключаю.

Субботин шел размеренным шагом, машинально поглядывая на понижающийся свод. Нет, шорохи с кровлей не связаны. Под ботинком взметнулась пыль и зашипело. Еще одна загадка пещеры, к которой они никак не могли привыкнуть; что-то иногда взрывалось под ногами, и они не успевали определить что. Субботин быстро поднес газовый анализатор к оседающему облачку пыли. То же самое: следы азота, гелия и… кислород!

– Сима, у тебя в прошлой вспышке кислород был?

– Был немного, – не сразу ответил Смолкин.

– А что же ты не сказал?

– Так сколько его там было! Самую малость. И потом, если честно, чтобы не отвлекать вас на поиски иллюзий.

– Чего? Чего?

– Иллюзий. Эти крохи кислорода могли увести в сторону от нашей работы.

– Ой, какой ты сознательный, аж тошнит! – раздался возмущенный голос Майи. – Без тебя мы бы все бросили и помчались разыскивать кислород. Ай!

– Что там? – забеспокоился Миша.

– Да это… хлопушка. Жаль, нет второго анализатора. Ай! Опять!

– Майя, возвращайся! Осталось три минуты! – скомандовал Сима.

– Иду!

Субботин забрался в верхнюю камеру, а затем протиснулся по узкой восстающей выработке. За четверо суток прошли не больше трех метров. Конечно, им не хватает сноровки, да еще приходится вырубать уступы для креплений полатей. Без них не очень продвинешься вверх. Михаил внимательно осмотрел потолок, состоящий из крупных, почти слившихся кварцевых отдельностей, а он надеялся, что за последнюю смену пройдут кварцевую зону. Далее должна идти зона крупноблочного полевого шпата, которая по отношению к ним сыграла предательскую роль.

Если она протягивается до самой поверхности и превращается в рухляк, то проходить ее будет легче. Подточив зубила, Субботин простучал потолок. В одном месте ему показалось, что звук глуховатый. Он прислонился шлемом поближе, и хотя ему было так не очень удобно, стукнул еще пару раз. Сомнений не осталось: звук как в бочку. Он нашел небольшую трещину и стал загонять туда наименьшее зубило. Внезапно что-то лопнуло, посыпался град камней. Один ударил в плечо, но армированный костюм смягчил удар. Видимость пропала, все затуманилось: не то дымка, не то пар окружили его. Пришлось немного обождать, пока туман рассеялся, и он увидел, что попал в гнездо, отороченное мусковитом. В гнезде торчали голубовато-зеленые кристаллы берилла в виде правильных шестигранных призм. В полости до вскрытия было нечто, вызвавшее маленький взрыв, но сколько ни приглядывался Субботин, никаких следов не осталось. Он осторожно выколотил гнездо, вгоняя зубила в образовавшиеся трещины, чтобы ж повредить кристаллы, и откладывая друзы с превосходными образцами берилла в сторону. Дальше работа пошла веселей, так как развитые по трещинам чешуйки слюды разделяли кварц на глыбы, иногда образуя мелкие гнезда. К концу смены он прошел почти полметра, но затем начались крупноблочные отдельности микроклина, и ему удалось, лишь выбив несколько кусков, сделать небольшую ямку…

Саша и Майя ждали его у вездехода. Сима, используя свое время, отправился на разминку.

– Ну как? – поинтересовался Саша успехами Субботина.

– Кварцевую зону прошел. Теперь будет полегче. Пошла зона крупноблочных полевых шпатов. Вы простукивайте время от времени. Могут быть занорыши.

– Что может быть? – не поняла Майя.

– Занорыши. Гнезда с кристаллами. Кристаллы не калечьте. Откладывайте в отдельную кучку. Потом разберемся.

– Ладно, я пошла.

Майя отправилась в забой, а Саша и Михаил, ожидая возвращения Симы, прикидывали, сколько еще им потребуется времени, чтобы выбраться на поверхность. Расчеты получались неутешительными, но Субботин надеялся, что скоро пойдет рухляк и проходка резко увеличится. Вдруг что-то фукнуло и швырнуло пылью и мелкими осколками.

– Вот причина шороха! – обрадовался Субботин. – Эти чертовы микровзрывы, которые нас преследуют. Только обычно они срабатывают, как мина, когда на них наступишь, а здесь самопроизвольно.

– Я же говорила, – донесся голос Майи. – А вы – шорохи пространства!

Подошел Смолкни и сразу, не говоря ни слова, полез в люк. Друзья тотчас последовали его примеру.

– Что-то ты подозрительно молчалив сегодня? – спросил Симу Михаил…

– Он брал с собой анализатор и ходил в Майину пещеру, – пояснил Саша. – Там эти микровзрывы бывают чаще, чем в других местах.

– Откуда у него второй анализатор? – удивился Субботин.

– Оказывается, был запасной. Он его зажал по той же причине, по которой скрыл от нас присутствие кислорода.

– Вот деятель! Ты эту самодеятельность брось! Всегда все решали вместе!

– Он уже осознал и осудил свой индивидуализм, усмехнулся Саша и обернулся к Смолкину. – Ну и…

Сима не стал дожидаться, пока его начнут допытывать с пристрастием.

– Кислорода много, процентов тридцать пять, – сказал он нехотя. – У меня реакция, сами знаете. Только пыхнет, я туда анализатор. Чем быстрее, тем больше газов показывает, особенно кислорода.

– Ладно, спим, – заключил Субботин. – Но разобраться в источнике взрывов придется.

– Вот-вот, – пробурчал Сима. – А я что говорил?

Но ему никто не ответил.

Вверх беззвучно взметнулся столб пыли и камней. Несколько секунд этот столб выглядел, как нарисованный, затем в нем что-то стало происходить, и он, заклубившись на вершине, начал расплываться сверху вниз, превращаясь в оседающий горб.

– Внимание! Есть взрыв! – скомандовал Алферов. – Запись!

Если на поверхности звука слышно не было, то базальтовые недра содрогнулись от насилия. Это уловили не только чуткие сейсмографы, но и те, кто находился поблизости от места взрыва. Скважины пробурили вдоль направления оси отрога с расчетом исследовать его сейсмическими волнами. Два тяжелых лунохода поместились за отрогом, один в отдалении на базальтовой равнине Моря Дождей. Зафиксировав сейсмограмму первого взрыва, вездеход переместился вдоль площади, на которой проводилась кали-съемка. Таким образом надеялся Алферов получить от каждого взрыва достаточную информацию и по отрогу, и по площади, на которой работал пропавший отряд.

– Приготовиться! Второй взрыв!

Василий Федорович нажал кнопку подрывной машинки, настроенной на волну второго заряда. Снова, но уже подальше, взметнулся столб пыли…

Давно осела многовековая пыль, потревоженная взрывами, а геофизики все еще трудились над расшифровкой сейсмограммы, вынося результаты на сводную карту, и постепенно в общих чертах строение площади поисков прояснилось.

– Придется сгущать скважины, – сказал главный геофизик, когда обработка сейсмограмм завершилась. – Пересечение полостей намечается, но каких они размеров и какова их протяженность и направление, сказать трудно. Данных маловато.

– Что скажут геологи? – хмуро спросил Алферов.

– Мы не боги, Василий Федорович. Геологические условия здесь необычны. При разборке завала установлена пегматитовая жила, но дает ли она полости? Пройдена лишь зона письменного гранита, да и то представленная рухляком. Дальше пошла зона крупноблочного микроклина и альбита. Вот если бы пробурить скважину…

– Ясно. Поставим два станка на сгущение сейсмоскважин, один на пегматитовую жилу.

– Не подняться ему туда, Василий Федорович, – отозвался механик.

– Поднимем. Запряжем пару ТЛ-3 цугом и затащим!

– Тяжелые луноходы сами туда не залезут.

– Вы это мне бросьте! – оборвал начальник космоцентра. – Речь идет о жизни людей. Нужно выжать из техники все, на что она способна, и даже больше того. Он обернулся к сидящему рядом водителю.

– Василий! Сможешь поднять ТЛ-3 на жилу?

– Надо попробовать с разгона.

– Ясно. Экипажу Семина передвинуть буровые на новые точки, остальным собраться у подножия.

С тяжелого лунохода сгрузили все лишнее оборудование, максимально облегчив его вес. Василий сел за пульт управления, Алферов на штурманское кресло рядом.

– Пошли, тезка, – Василий Федорович тронул водителя за плечо.

Луноход рывком тронулся с места и, набирая скорость, помчался вверх по наезженной колее, но на склоне скорость начала падать и, пройдя половину пути, машина стала пробуксовывать.

– Назад и больше разгон!

Но и вторая попытка окончилась неудачей. Алферов пересадил Василия на штурманское кресло, а сам сел за пульт. И снова, в третий раз, тяжелый вездеход ринулся на штурм крутого склона. Едва начала падать его скорость, Алферов переключил на пониженную передачу. Обычно работающие почти бесшумно двигатели загудели от натуги. Василий Федорович передвинул рычажок подачи энергий вправо до упора, а когда и этого стало мало, подключил аккумуляторные батареи. Глядя на его манипуляции, Василий только качал головой, опасаясь говорить под руку. Не доезжая того места, где вездеход забуксовал, Алферов свернул влево, затем вправо и, будто ощущая опытную руку, машина зигзагами скреблась все выше и выше, пока не остановилась у разобранного завала. Щелкнул тумблер, отключая аккумуляторный блок, и в наступившей тишине стало слышно, как работает принудительная система охлаждения двигателей.

– Трос с лебедки! – скомандовал Василий Федорович.

Его тёзка, защелкнув гермошлем, поднялся в шлюзовую башню. Спустя минуту, накинув па плечо конец троса, он спускался вниз по склону. Навстречу ему уже мчался второй ТЛ-3.

– Мальчики, посмотрите, что я нашла! – Майя подошла к ожидающим ее у входа Смолкину и Макарову. На ладошках Майи, одетых поверх герметических в шерстяные перчатки, лежало несколько прозрачных кристаллов совершенно необычной формы, с многочисленными мелкими гранями, играющими в свете боковой фары всеми цветами радуги.

– Алмазы? – удивился Саша и протянул руку в гермоперчатке.

– Куда? Такими руками! – отшатнулась Майя. – Они как мыльные пузыри.

Майя влезла в люк и с чрезвычайной осторожностью, будто перекладывая яйца в тонкой скорлупе, поместила кристаллы на штурманское кресло.

– Ну вот, – открывая гермошлем, когда воздух в отсеке поднялся до нормального давления, сказала она. Теперь попробуем определить их химический состав.

Она включила стационарный анализатор и только повернулась к кристаллам, как один из них шевельнулся.

Фук! Фук! Фук!

Взвился голубоватый дымок, и запахло серой.

– Гермошлемы! – заорал не своим голосом Сима. Натренированным движением Майя мгновенно опустила стеклопласт.

– Сима! Соотношение газов!

Смолкин глянул па пульт.

– Сернистый газ выше нормы. Кислород… Ничего не понимаю! Двадцать восемь процентов! Гелий – меньше процента. Азот в норме.

– Прокачай воздух, Сима, – сказал Саша.

– Что там у вас произошло? – послышался тревожный голос Михаила.

– Ничего страшного. Майка нашла причину микровзрывов. Это кристаллы газов и, кажется, процентов на девяносто они состоят из кислорода. Сейчас посчитаю. Саша вытащил из планшетки блокнот и мелким почерком набросал какие-то цифры.

– Сколько ты примерно принесла?

– Шесть штук.

– Я имею в виду вес?

– Грамм сто пятьдесят.

Саша перемножил колонку и покрутил головой.

– Ну и ну!

– Сколько?

– Девяносто три процента! Где ты их нашла, Майя?

– В том же ответвлении. Там ими весь пол устлан, если не вся конечная камера. Только брать их просто в гсрмоперчатках нельзя: они взрываются. Я потому и натянула сверху шерстяные. Подумала, раз мыльные пузыри в шерстяных перчатках можно удержать, может, и кристаллы тоже…

Вездеход слегка дрогнул. Все замерли.

– Миша! – отчаянно крикнула Майя.

– Это не у меня, – раздался спокойный голос Субботина; – Пожалуй, это взрыв.

– Нас ищут, – пояснил Саша. – Догадались, что мы провалились в полость. Скважины, наверное, не очень глубокие, да и заряды слабые. Значит, поблизости.

– Нам бы организовать какой-нибудь взрыв, – вслух подумал Субботин. – Они могли бы зафиксировать всплеск на сейсмограмме.

– Определенно зафиксировали бы, – подтвердил Саша и часто заморгал. – Только где взять взрывчатку?

– Мальчики! А кристаллы? Если они из кислорода, то…

– Ты гений, Майка, – обрадовался Сима. – Надо заставить их не сублимировать, а взрываться по-настоящему. Если добавить толченого угля или хоть металлических опилок и подвести нагревательную спираль…

– Тогда полезное с приятным, – заметил Субботин. – Я подготовлю камеру, чтобы взрыв помог пробиться наверх.

– Подъем! – дурашливо заорал Смолкин. – Всем на выход!

– Не пори горячку, Сима, – укоризненно заметил Макаров. – Надо все спокойно подготовить. На эту серию взрывов мы уже не успеем. А взрывать надо только после толчка. Только в этом случае можно рассчитывать, что сейсмографы будут включены, и наш сигнал дойдет. Давай готовь свою спираль и что найдешь для смеси с кислородом, а мы с Майей будем переносить кристаллы поближе к выработке.

Сбор и переноска кристаллов оказались довольно кропотливым делом. Достаточно было нарушить хрупкую структуру одного, как тут же взрывался рядом лежащий. Саша стал укладывать их на планшетку, разделяя глинистой пылью, в которой их находили. Теперь они не повреждали друг друга при сублимационных взрывах, и переноска их стала подвигаться быстрее. Закончив свое приспособление, Сима принес крышку от ящика, и они использовали ее с Сашей как носилки. И все же они успели натаскать достаточный запас только к концу вахты Субботина. Михаилу повезло больше. Чуть в стороне от главного ствола восстающей выработки подвернулся занорыш. Сняв с полости кристаллы берилла и еще какого-то черного минерала, определение которого Михаил оставил до возвращения на вездеход, он выбил зубилами углубления, чтобы в них можно было вставить обрезки труб, которыми он решил запереть полость, предварительно заложив вход крупными глыбами породы. Самым сложным оказалось протащить накопленный запас кристаллов кислорода по узкому ходу, подводящему ближе к конечной камере. Сима сбегал за пластиковым ящиком, в котором обычно хранился неприкосновенный запас продуктов, а вместо веревки использовали провод. Это решило проблему: небольшой ящик– легко протягивался туда и обратно, и таким образом они не только легко переправили весь запас импровизированной взрывчатки, но и дальше, используя тот же принцип, перетащили кристаллы к выработке.

Заряд закладывали вчетвером, передавая снизу вверх по цепочке кристалл за кристаллом.

– Хорош, – сказал Сима, когда Субботин вставил последний отрезок трубы и заложил несколько глыб таким образом, что они прижали трубу, вставленную концами в гнезда.

– Дай-ка я посмотрю, – попросил Макаров. – Все-таки это по моей части.

Субботин и Смолкни спустились из выработки вниз, в камеру, где можно было разойтись с Сашей. Осмотрев заряд, Макаров остался недоволен. По его прикидкам, заряд должен сработать не столько вверх, сколько вбок.

– Не все ли равно, – зароптал Сима. – Главное, сигнал будет.

– А если посчитают наложенной волной? – возразил Саша. – Тогда наш труд окажется напрасным.

– К тому же нам все равно надо пробиваться наверх, – добавил Миша. – А мы не можем позволить себе истратить суточный запас кислорода без пользы.

– Уговорили, – хмыкнул Сима. – Что надо еще сделать?

– Придется заложить все пространство выработки метра на полтора, тогда взрыв прижмет глыбы к стенкам, и основная его энергия будет направлена вверх.

– А если другой бок окажется слабее?

– Тогда там все разнесет.

– Не будем гадать, – прервал их рассуждения Субботин. – Давайте закладывать.

Прошло часа четыре, пока они справились с этой трудоемкой работой, и все еле держались на ногах. Хотя Саша, раздавая дневной рацион, проявил на этот раз необыкновенную щедрость, неутоленное чувство голода терзало не только любящего поесть Смолкина, и Макаров, строгий, неуступчивый Макаров, разделил на всех дополнительную плитку шоколада.

– А теперь всем, спать, а я подежурю.

– Включи подсвет на пульте, – расщедрился и Сима. – Много не нагорит, а все-таки не так будет клонить ко сну. Да и следить надо.

Дежурство Саши прошло спокойно. Его сменила Майя.

Прошло еще шесть часов, но наверху молчали. Все выспались, отдохнули, но лежали в своих раскладных креслах, кроме дежурящего Смолкина.

– Что они там, – недовольно проворчал он, и как будто в ответ на его недовольство вездеход ощутимо дрогнул. Сима мгновенно среагировал.

– Стой! Рано! – крикнул, вскакивая, Саша, но опоздал: вездеход основательно тряхнуло.

– Эх, ты! – Макаров сел и хлопнул от досады себя по колену.

– У меня реакция! – пытался оправдаться Сима.

– Сам ты реакция! – злился Саша. – Теперь попробуй разобраться, это наложение волны или что другое!

– Ладно, – сказал Субботин. – Пойду посмотрю, что там делается. Если придется разбирать завал, позову.

– Пойдем все вместе, – все еще переживая неудачу, поднялся Саша. – Что мы будем экономить кислород, когда одной пригоршни кристаллов хватит на всех по крайней мере на час.

Завал был невелик, и это вселяло надежду. Место, куда заложили заряд, разворотило основательно, но Саша оказался прав: взрыв сработал преимущественно вверх, и теперь они продвигались довольно быстро, пока не посыпался рухляк…

Субботин взглянул на часы и присвистнул: они работали без передышки пятый час.

– Объявляется перерыв с дремотой, – пошутил он и добавил серьезно: – Надо подготовить антенну в трубах, а трубы попытаться протолкнуть через рухляк на поверхность.

Во время отдыха каждый предлагал свою конструкцию, но все они не подходили потому, что трубы могли забиться рухляком, и антенна в этом случае не доходила до поверхности.

– Значит, надо на трубы надеть металлический колпак достаточно прочный, чтобы не повредился рухляком. Потом его выбить и вывести антенну наверх не составит труда, – подвел итог Макаров.

Сима порылся в запаснике и принес цельнометаллический наконечник от каротажной гильзы.

– Подойдет?

– Вполне.

– А что если изолировать его от трубы и припаять к нему кабель? – подал мысль Субботин.

– Выйдет вполне приличная антенна, – обрадовался Сима. – Это мы сейчас!

Через полчаса, оставив Майю для проверки линии, они отправились к расчищенной выработке.

– Давай сначала поставим крепление, – осмотрев кровлю, сказал Субботин. – Начнем выдвигать трубу– может посыпаться.

На крепление ушел их импровизированный пол. Оставалось только радоваться, что занорыш, который послужил зарядной камерой, оказался в стороне от ствола выработки. Расширенная и поднятая вверх после разборки раздробленной взрывом породы, она теперь представляла собой то, что на языке старых уральских горняков называлось печью, то есть выработка приобрела горизонтальную ступень, а затем снова пошла вверх. Это было весьма кстати, потому что Михаил использовал доски на крепление свода и, если бы потребовалось делать полати, космонавты оказались бы перед новой проблемой, потому что других досок не было. Потрогав крепление и посчитав его достаточно надежным, Субботин протащил в печь кабель с антенной и надетыми на него, но не свинченными метровыми отрезками труб. Свинтив первую пару, он просунул в щель между досками потолка наконечник и, вращая трубы, начал постепенно углубляться в рухляк. Вдвоем в печи было не повернуться, но Сима ухитрялся бойко орудовать ключом, упершись в стенку спиной и оставляя максимум пространства для Михаила. Легонько постукивая снизу, они сантиметр за сантиметром пробивали рухляк, пока от двухметровой трубы не осталось с полметра. Сима тут. же подсоединил метровый отрезок, а когда труба пошла, навинтил еще одну. Продвинув трубу до потолка, Субботин почувствовал, что удалось протолкнуть толщу рухляка.

– Метра четыре с небольшим, – определил он по длине трубы. – Все, ребята. Проверим, не замыкает ли где, и пошли на связь…

Солнце уже висело над горизонтом. Как ни длинны лунные сутки в сравнении с земными, но и они подходили к концу. День угасал, и удлиненные тени мешали работать. Особенно туго приходилось водителям: едва глаз успевал приспособиться к темноте, луноход выскакивал на освещенный участок, и яркий свет бил в глаза. Однако у подножия отрога, где собрались все вездеходы, освещенность была вполне равномерной: рельеф здесь равнинный, и ни одна из вершин, чьи длинные тени создавали всю эту кутерьму, не располагалась поблизости. Собрав весь поисковый отряд, Алферов понимал, что наступил решающий момент: шел десятый день поисков. Уже сейчас скорость вездеходов упала, а с приходом темноты придется уменьшить ее в два-три раза и, следовательно, во столько же раз снизятся темпы поисков, не говоря уже об опасности ночных работ. Интуиция и законы логики подсказывали ему, что круг поисков сузился до пределов нижней части отрога, у подножия которого он собрал всех людей и технику. Именно отсюда можно двинуть спасателей в любую точку склона. Определить эту точку он надеялся после обработки новых данных. Для оперативности решения он собрал руководителей поисковых групп в одном из тяжелых луноходов.

– Геофизики, вам первое слово! – начал совещание Василий Федорович.

– Полость есть, но она, по-видимому, невелика. Мы получили лишь одно четкое пересечение. Другие не расшифровываются однозначно. Ширина полости по пересечению двадцать-тридцать метров. Вот эта точка. – Главный геофизик ткнул пальцем на карте в западный склон отрога. – Есть одна любопытная деталь. Из этой точки пришла наложенная волна, зафиксированная всеми тремя сейсмостанциями. Мощность ее меньше основной, но поведение необыкновенно. Она пришла именно из этой точки, как будто здесь произошла детонация какого-то заряда. У них не было взрывчатки?

– Нет, взрывчатки я им не выдавал, – донесся голос начальника станции Эратосфен Яковлева, заочно присутствующего на совещании.

– А что они могли бы использовать вместо взрывчатки?

– Ничего подходящего, – подумав, сказал Владимир Кузьмич. – Разве что баллон с кислородом.

– С них станется, – проворчал Алферов. – Примем пока версию, как возможный вариант. Геологи, ваши соображения?

– Пробуренная скважина показала, что пегматиты одной фазы. Такие на Земле не образуют крупных полостей. Выше этой жилы по склону откартирована еще одна, более мощная. Точка геофизиков падает па нее, но пересечение у них под углом. Полость может быть гораздо значительней по размерам, чем предполагают геофизики, если, конечно, мы имеем дело с многофазным пегматитом. Еще сомнение. Мы пробовали проскочить туда на «молоке», ничего не вышло.

– Вы подтверждаете, что полость есть?

– Обязана быть, Василий Федорович. Слишком много совпадений.

– Ясно. Внимание всем! Вынести на карты точку отраженной волны, указанную геофизиками. Покажи им, Виктор Афанасьевич.

Алферов повернулся к телеэкрану, чтобы проконтролировать, достаточно ли четко видна карта штурманам остальных вездеходов.

– Чуть крупнее. Вот так, нормально! Рассмотрели? Пять минут на подготовку маршрута к этой точке. Каждому экипажу решать задачу самостоятельно. Те, кто выйдет ближе к цели, направляют группу обследования. Водитель этого экипажа помогает лебедкой другим луноходам подняться до максимально возможной высоты. Прошу всех по местам!

Цепким взглядом окинул Василий Федорович последний раз карту, запечатлевая ее в памяти, и поднялся. Он решил добираться к точке на легком луноходе. Во-первых, он мог наблюдать за продвижением техники и оказать при необходимости помощь, а во-вторых, он знал заведомо, что только на «молоке» можно добраться до самой точки, причем маршрут у него сложился сразу, едва он взглянул на карту. Нужно было подниматься по наезженной колее до первой пегматитовой жилы, проходить ее по следу, затем налево чуть вверх и, если нигде не окажется препятствий, можно добраться до намеченной точки…

Дрогнула почва. Первый ТЛ-3, набирая скорость, пошел по наезженной колее. Едва начал замедляться ход, водитель кинул машину вправо, чуть по наклонной плоскости, сохраняя скорость и пытаясь зигзагами пройти крутизну. Следом рванулась вторая машина.

Василий включил двигатели. Алферов положил ему руку на плечо.

– Подождем.

Первый луноход сел в рухляке пегматитовой жилы, второй попытался проскочить ее наискось и тоже сел правее и ниже первого по склону.

– Внимание! Вездеходу геологов помочь выбраться назад застрявшим ТЛ-3. Геологам обследовать жилу и найти проходимые участки. Вездеходу механика оставаться на исходном рубеже до распоряжения.

Алферов выключил связь и повернул голову к водителю, уже уловившему из приказания, что настала его очередь.

– Вперед!

МЛК-5 мчался по наезженной колее легко и, без усилий проскочив пегматитовую жилу по следу бурового агрегата, устремился вниз к намеченному Алферовым повороту, от которого на скорости он надеялся одолеть крутизну склона и выйти на пересечение со второй пегматитовой жилой вблизи определенной геофизиками точки.

– Эх и машина! – прищелкнул языком водитель. – А говорили, что они не могли туда подняться!

– Закрыть гермошлемы!

Выждав, пока Василий выполнил его команду, Алферов загерметизировал свой костюм.