Текст книги "Ведьмак: назад в СССР-4 (СИ)"

Автор книги: Игорь Подус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 24

Аномалия «Обогатительный цех» (4) Грубое проникновение

Обогатительной цех.

– Видишь ли лейтенант, я со своим двойником, много о чём, прямо при этом молодом аспиранте обговорил. Тайну лужи талой, тот почти сразу узнал. Да и потом, когда я вернулся домой и занял свое законное место, он ко мне приходил и понял, что перед ним не двойник. Тогда мне и довелось узнать, что у аспиранта имеется дар видеть истинное нутро вещей. С его помощью он кое-что у меня и вызнал. А потом, через год, когда спасённый учёный силу набрал, да видным человеком стал, он решил вернуться сюда.

– Получается в тот раз, когда он с комитетчиками появился, он из-за лужи приехал. Наверняка исследовать её хотел и использовать в своих целях.

– В самую точку бьешь. А ещё получается, после того как учёный ноги отморозил и едва живым вернулся, он не смирился и дочку свою, с её друзьями, подвиг сюда в экспедицию пойти. – Щукарь буквально озвучил мои догадки и посмотрел на застывшую мертвячку. – Жалко её, справная девочка была. Сразу видно, спортсменка, комсомолка и всё остальное женское при ней.

Старик тяжко вздохнул, а я, взяв кружку, пригубил терпкое варево. Не знаю, что за травы он в него насобирал и каким особым способом заговорил, но меня проняло. Как казалось уже поселившаяся внутри стужа, вмиг покинула косточки и по телу пробежала волна жара, тут же вызвавшая капельки пота на лбу.

– И кто-то из местных иных имеет прямую связь с нашим Ленинградским деятелем. Ведь кто-то молодняк сюда завёл и в своих целях использовал. И похоже я догадываюсь кто именно такой фортель провернул – проговорил Щукарь и принялся пить горяченный отвар большими глотками.

– Чёрный охотник?

– Не он один в этом замешан – задумчиво вывел старик. – А теперь поспешать нам надо. До места силы часов пять топать осталось. Если нам удастся сделаем там все дела, то назад путь уж совсем неблизким будет.

– Павел Лукич, думаешь снаружи за это время что-то нехорошее может произойти? – спросил я насторожившимся.

– Если те, кто всё это провернул узнают, что я в холодное место на старости лет попёрся, то точно что-то дюже хреновое сделают. И боюсь мы можем не успеть им помешать. – Щукарь тяжко вздохнул и поставил пустую кружку на патронный ящик. – Понимаешь ли лейтенант, бабка Матрёна не зря предупреждала чтобы я сюда больше никогда не возвращался, иначе беда случится.

– И как она это узнала?

– Провидица наша Матрёна, причём из самых первостатейных. Конечно она не может описать то что видит в своих чудных видениях, но зато точно может подсказать что человеку делать не надо, чтобы преждевременно не окочуриться. Тем и живёт, да и другим жить даёт.

Я попытался вызнать подробности о Матрёне и сложившейся ситуации, но Щукарь снова уперся и не захотел всё разглашать. В результате разговор сам собой свернулся, и мы начали скоренько собираться. Перелив остатки варева в термос, мы затушили костер и быстро вернулись на тропу, ведущую окольным путём, к месту силы.

А дальше мы, ускорившись, топали без всяких происшествий почти четыре часа. За время этого перехода я смог хорошенько рассмотреть двух ледяных пауков, имеющих тела, словно собранные из длинных ледяных сосулек. Они плели снежную паутину между стволов чёрных деревьев, словно готовясь поймать туда путников.

И кстати немного дальше, в одной из таких паутин обнаружился промороженный человек в танковом бушлате и солдатской шапке ушанке. Пауки заботливо обернули труп военного в паутину и подняв повыше, подвесили кокон на высоте десяти метров.

Кроме этого по пути обнаружились останки поверженного великана, о наличии которых в аномалии, ранее рассказывал Щукарь. Поначалу замершая туша напомнила мне своим обличьем заросшего длинной шерстью, белого медведя, однако хорошенько присмотревшись я понял, что четырёхметрового роста громила, больше похож на гориллоподобную обезьяну.

Неужели это и есть один из тех самых снежных людей, о существовании которых на Земле ходят упорные слухи, уже превратившиеся в легенду – предположив подобное, я ещё несколько минут стоял и рассматривая многочисленные пулевые раны, оставшиеся на теле чудища, пока Щукарь исследовал его поближе.

– Это чудище, где-то в то же время упокоили, в которое тех молодых учёных перебили – наконец сделал свои выводы старик и недовольно покачал головой. – Вот только кто это сотворил, пока не пойму – добавил он и подобрав скинутый сегмент пулеметной ленты от «РПД», понюхал пустые гильзы.

Через полчаса мы обошли несколько ледяных скал и наконец вышли на открытый участок замёрзшего озера, от которого открывался вид на нависающий ледник, и находящуюся вблизи ледяной стены, здоровенную дыру, идущую под поверхность аномалии.

Именно из этой дыры вверх бил гейзер холодного воздуха. От него веяло лютым морозом, который снова, даже несмотря на выпитый отвар, начал щекотать кости моего скелета.

Аквамариновая искорка в хрустальном кристалле вошла в неистовство и на поверхности друзы начали появляться крохотные ледяные наросты. Они отдаленно походили на те что окутывали руку Севы в момент перехода, в аномально холодную зону.

– Если здесь не сработает, то придется идти к каменным стенам. Там находится самый сильный источник лютого холода из известных. Конечно время много потеряем, но без внучка Севки, живого или мертвого, я отсюда не уйду – твёрдо сказал Щукарь и указал в сторону центра ледяной долины.

– Может идти туда и не придётся. Вроде что-то появляется – ответил я и принялся водить из стороны в сторону куском хрусталя, в поисках такого положения в котором на его поверхности появлялось больше мелких ледышек. И чем ближе мы подходили к источнику, тем яростнее билась аквамариновая искорка.

– Прямиком к леднику ведёт – недовольно изрек Щукарь и дослал патрон в патронник трёхлинейки.

И действительно, появляющаяся наледь на хрустальной поверхности и мечущаяся искорка, вела нас словно компас в обход источника холодной силы, прямиком к голубоватой стене ледника.

– А подходить к стене, это сильно опасно? – настороженно поинтересовался я.

– Помнишь, что я говорил о ледяных ходоках. Я уверен, они точно в таких местах рождаются, к тому же то что в ледниках вморожено, мне совсем не нравится – ответил Щукарь.

Пройдя чуть дальше мне стало понятно о чём говорил старик. Сначала в толще ледяные стены, стали заметны черные пятна, но чем ближе мы подходили, тем этих черных пятен становилось всё больше. Постепенно они начали превращаться в настоящий сонм замороженных сгустков тьмы.

Приблизившись, я начал различать отдельных потусторонников, скрытых тёмным покровом. Холод превратил белёсые тела в ледяные фигуры, однако тьма их не оставила, а это значило что они в любой момент могут ожить.

Примерно прикинув протяженность двух, стоявших друг напротив друга ледников и оценив примерное количество скрывавшихся внутри тварей, я присвистнул и просмотрел на Щукаря.

– И что, везде вот так? – спросил я.

– Везде. И ты сам понимаешь, что будет, если всё это темное непотребство оттуда вырвется и пойдёт гулять по территории СССР. Тем более что там, скрытые под тёмным покровом, заморожены очень крупные твари, которых я за все время снаружи не встречал.

– Я думаю для таких дел, тут танковой дивизии маловато будет. Тайгу придется с помощью военной авиации ФАБами и напалмом плотно обрабатывать. А весь этот край, вплоть до станции Дальней придется на замок закрывать, а людей срочно вывозить. Да и ликвидаторов со всего СССР сюда нужно будет всех до последнего сгонять. Такого большого шила в мешке, точно не утаить.

Озвучив свои выводы, я представил себе начавшее глобальное нашествие потусторонников и невольно напрягся. Если подобное начнётся после появления здесь высланного из столицы Ведьмака, то тогда мне ареста и высшей меры наказания точно не избежать. Ведь получится, что куда бы я не влез, везде происходят чрезвычайно странные события, опасные для огромного количества советских граждан.

Сначала по моей вине развалился тройственный договор и едва не началась война между иными. Потом Москву едва не накрыла сеть опасных аномалий. А когда проблема вроде как была решена, я сначала утопил американский атомный крейсер, а потом едва не устроил в столице местечковый Армагеддон, способный превратить её большую часть в настоящую белоснежную пустыню, по которой ползают гигантские, плотоядные насекомые.

А теперь, после того как меня отправили сюда в безобидную ссылку, выяснилось, что тут можно наворотить дел не меньше чем в Москве. Нет, такое точно не прощается.

Напавшие на меня тяжкие думы, прервали события, вырвавшие меня в реальность. Когда до стены ледника оставалось идти всего сотню метров, кусок хрусталя начал быстро окутываться ледяными кристалликами, и они начали покрывать мою руку.

Правда на этот раз всё произошло не так как раньше. Мгновенного перехода на ту сторону не случилось. Вместо этого хрустальный артефакт внезапно вырвался из ледяного кокона и полетел в сторону ледяного гейзера.

Ворвавшись в струи промораживающей стихии, артефакт заметался и начал разгораясь, превращаясь в аквамариновую звёздочку. При этом лёд под ногами затрясся и угрожающе затрещал. Немного в стороне от нас, вспух снежный наст и из-под него наружу вырвалась, пара потусторонних червей. Оказавшись на поверхности, они начали биться об распаханный лёд, не обращая на нас никакого внимания.

Переломив двустволку, я дотронулся до донцев гильз и обновил энергетический заряд золотой картечи. А в это время аквамариновая звёздочка раскрутилась в холодном потоке до сверхзвуковой скорости и внезапно изменив направление движения, рванула прямиком к ледяной стене.

Вонзившись в неё и проникнув на несколько метров, звёздочка превратилась во вспухший, аквамариновый пузырь и бесследно исчезла, оставив на этом месте портальный туннель, окружённый нагромождением колотого льда.

– Лукич, как думаешь, это нормально? – спросил я и указал на появившийся вход в ледяной портал.

– Даже не знаю лейтенант. Не моя это стихия. Ох не моя.

Щукарь покачал головой и принялся обходить по дуге пытавшихся зарыться, белёсых червей. Я брёл следом и чем ближе мы подходили к появившемуся входу в портал, тем знакомее мне становились очертания виднеющихся внутри колонн.

– Павел Лукич, а пропусти-ка меня вперёд – потребовал я.

Обогнав Щукаря, я, включив фонарь и осветил ряды мраморных колонн и заиндевевшие плиты перрона, знакомой станции метрополитена.

– Чего это там такое? – не понял старик.

– Похоже это проход, ведущий именно туда куда нам нужно – ответил я, сразу догадавшись с какой стороны мы подобрались к нужному нам потаённому месту, где укрылся смертельно раненый Сева.

– А это то здесь откуда взялось? – с подозрением спросил Щукарь.

– Потом расскажу – пробурчал я, при этом сразу вспомнил ту самую первую схватку со здоровяком, произошедшую в зацикленном вагоне метро.

И едва я вспомнил былое, из окружающих портал ледяных стен, начала вываливаться толпа ледяных фигур. Среагировав на появление ходоков, я, практически не целясь, выстрелил.

Причём эффективность заряженной энергией золотой картечи превысила все мои ожидания. Из правого ствола вырвался искрящийся, золотой смерч, окружённый призрачным клубком раскручивающейся стихии. Пройдя сквозь толпу, заряд превратил шесть фигур в разлетевшиеся осколки льда и повредил столько же ходоков.

– Лукич, давай внутрь! – скомандовал я и выпустил второй заряд по толпе ледяных тварей, наседающей с правой стороны.

Не оценивая результат, я снова переломил ружьё и воткнул новую пару патронов двенадцатого калибра. После этого ещё одна дюжина искрящихся на солнце фигур, превратилась в ледяное крошево.

Щукарь тоже без дела не стоял. По пути к порталу, раскалённый до бела кончик штыка, трижды нашел свои цели в виде повреждениях ходоков и превратил их в крупные, ледяные осколки. А когда я опять принялся перезаряжал ружьё, откуда-то издалека послышался слитный волчий вой стаи, заставивший нас с дедом замереть и переглянуться.

До входа в портал мне пришлось выпустить ещё две порции золотой картечи. А потом мы заскочили внутрь и замерли между двумя рядами колонн. Два десятка подранков с отколотыми частями тел, попытались зайти следом, но их поочерёдно встретили раскрашенный до бела штык и источающий призрачную энергию, палаш.

– Кажись всё – изрек Щукарь и придирчиво осмотрел кусок станции метрополитена, скопированной артефактом ещё в первый раз, при моём неожиданном переносе.

– А если эти ледяные твари снова из стен попрут? – настороженно спросил я.

– Не лейтенант, больше ходоки точно не появятся, ведь без наших отражений в ледяной стене, сила холода сконцентрироваться во что-то путное точно не сможет. – Объяснил Щукарь и повесив трёхлинейку на плечо, обвёл рукой заиндевевшие стены. – А вот это вокруг нас точно кусок, отражённой реальности. Узнаю искусную работу холодной стихии.

Кивнув, я прошел по перрону и мимоходом глянул на то место, где раньше стояла клонированная копия вагона метрополитена. Теперь там остался пятидесятиметровый отрезок рельс и покрытые наледью куски смятого металла.

– Лейтенант, а ты слыхал тот вой, после начала стрельбы? – скорее не спросил, а напомнил Щукарь.

– Да.

– Надеюсь объяснять не надо кто там за нами следует?

– Волколаки – сказал я и старик кивнул.

– Вот чуял я что кто-то за нами попрётся – недовольно пробурчал он и принялся заворачивать самокрутку.

– Значит по нашу душу идут.

– Точно по нашу. И договариваться с ними навряд ли удастся – предрек Щукарь и закурил.

– Ну что, может пойдём? – спросил я и посмотрел на проход ведущий на настоящую снежную равнину, с закрывающей вид пургой.

Я чувствовал, что старик хоть и не продаёт виду, но явно колеблется. Ведь то нехорошее, что он может там обнаружить, способно сильно поколебать весь смысл его дальнейшей жизни.

– Ладно, чего уж там, потопал помаленьку. Чему быть, того не миновать – проговорил Щукарь и отбросив едва раскуренную самокрутку, двинулся к проходу.

А стоило нам сделать всего несколько шагов, как прямо в пурге появился здоровенный силуэт человека, у которого глаза горели аквамариновыми огоньками.

Глава 25

Аномалия «Обогатительный цех» (5) Мороз

– Севка! – надостно воскликнул Щукарь и с грохотом обронив трёхлинейку, пробежал мимо меня.

Почувствовав неладное, я хотел придержать старика, но было уже поздно. Подскочив, к вошедшему внутрь здоровяку, он развёл руки и тут же оказался в крепких объятьях своего внучка, непонятным образом не только выжившего в лютом холоде аномалии, но и вполне сносно передвигающегося на собственных ногах.

– Дед! Ты⁈ – удивился Сева и легко подняв Щукаря, крутанулся на месте. Затем он увидел меня и его наполненные бирюзовым светом зрачки, максимально увеличились. – Генка, братан, и ты тут⁈

Встреча оказалась неожиданной и весьма бурной. В процессе, Щукарь пустил слезу, а здоровущий увалень умудрился сгрести нас в охапку и легко поднять, при этом едва не переломав ребра, своими могучими ручищами.

Я был обескуражен и одновременно несказанно рад увидеть его живым. Ведь если честно, то заранее, я ничего хорошего найти тут не предполагал. И скорее воспринимал проникновение сюда, не как операцию по спасению смертельно раненого друга, а поиски его замороженного тела.

– Холодный как лёд – сказал Щукарь, когда внучек опустил нас на мраморные плиты.

– Дед, так только холод меня и спас – ответил Сева с капелькой укора в голосе и невольно нахмурился.

Я дотронулся до его ладони и ощутил, что она почти ледяная. Нет конечно температура в +10 +12 градусов присутствовала, но с такой температурой люди точно не живут и явно не ходят.

– Расскажешь обо всём? – спросил я.

– Конечно расскажу, куда я денусь, но чуть попозже, а пока объясните как вы пробили тот проход и что за чудное место я за ним чую? – Сева втянул носом морозный воздух и указал на начавший на глазах зарастать, ледяной портал, за которым всё ещё открывался вид на заснеженную долину и ледяные скалы.

– А это внучок внутренности нашего обогатительного цеха – ответил Щукарь.

– Значит всё это правда, про то что ты мне в детстве рассказывал?

– Каждое слово была правда. Я как знал, что только тебе и нужно обо всех чудесах нашего края поведать.

– Спасибо дед за науку, без твоих баек я бы тут точно не выжил – сказал Сева и неожиданно с тревогой огляделся. – А теперь дед и ты Ген, берите ноги в руки и бегом отсюда наружу.

– А что не так? – с опаской спросил я и схватившись за двустволку, снова обновил заряд золотой картечи.

– Место тут дюже стылое. Воздуху хода нет, и от этого даже меня мороз может начать понемногу поджимать. К тому же дюжину раз за последние полгода, наблюдал я как появляется отсюда всякие темные твари. Конечно редко, но тут и такое бывает.

Не став спорить с Севой, мы вышли наружу из клонированной частички Московского метрополитена и оказались на заснеженном поле. Совсем близко находилась вросшая в землю, хрустальная друза, являющаяся точной копией взятого в бою артефакта. И внутри нее плавала та самая аквамариновая звёздочка, по всей видимости являющаяся безмолвным хранителем этого странного места.

Присмотревшись к ней, я неожиданно обнаружил что вокруг кружится мелкая искорка, наконец воссоединившаяся со своей стихийной прародительницей.

Невдалеке застыли останки, занесённой снегом буханки, при помощи которой, в свое время, Сева вырвал группу ликвидаторов из рук Кукловода.

Завывала вьюга, и сильный ветер как всегда бил в лицо, но даже несмотря на это, кое-что изменилось. Оглядевшись, я не обнаружил своего побеждённого, а потом вставшего врага, а это значило что мой друг как-то справился с этой напастью.

Выйдя на свет из тёмных катакомб, я наконец сумел рассмотреть Севу и сразу обнаружил что он вооружён автоматом «ППС-43» и облачён в одежду весьма похожую на ту, что носил бывший житель этого места.

Ко всему прочему, одев лыжи, Сева указал на тот самый железобетонный форт бункерного типа, что я видел издалека в прошлые посещения аномалии. После этого мы с Щукарём облачились в снегоступы и последовали за ним туда, куда он указал.

Добравшись до пункта назначения через полчаса, я убедился, что мои догадки были правильными. Железобетонное сооружение имело несколько ярусов и по всей видимости раньше являлось частью некоего защитного периметра. По всему было видно, что оно перенесено сюда как тот кусочек Московского метрополитена, из которого мы недавно выбрались.

Мой опытный взгляд, ещё при приближении обнаружил повреждения на стенах от мощного артиллерийского обстрела. А после того как мы проникли внутрь, я сразу нашёл пробитое перекрытие между уровнями и полностью разрушенный, внутренним взрывом, каземат, ранее находившийся на минусовом уровне.

Забравшись по лестничным пролётам на второй уровень, мы прошли в практически целое помещение, некогда бывшее и наблюдательным пунктом, и местом для размещения сразу нескольких пулеметных точек.

Несмотря на то что стрелковые бойницы были задрапированы брезентом, а пробоина от снаряда была заложена мешками с песком, внутри гулял морозный сквозняк, а на полу лежал снежок, занесённый ветерком снаружи.

Зайдя внутрь, Сева первым делом подошёл к огромной буржуйке, загрузил её обледенелыми дровами и подал знак Щукарю, явно предлагая ему заняться розжигом. Старика уговаривать не пришлось, так что уже через минуту в печке весело затрещали и зашипели разгорающейся дрова.

– А тебе это как, случайно не помешает? – спросил я и указал Севе на буржуйку, от которой во все стороны начало распространяться тепло.

– Нет Ген, ведь тепло, иной раз и полезно бывает ощутить. Оно не позволяет полностью мозгам заморозиться и впасть в спячку, как это делает медведь в берлоге – ответил Сева. Затем он уселся на один из снарядных ящиков, с французской маркировкой, времён первой мировой войны. Раскрыл соседний ящик и достав оттуда здоровенный свёрток, принялся его аккуратно разворачивать.

– Ну раз уж мы внучок тебя отыскать смогли, причём нашли во вполне нормальном виде, давай-ка рассказывай, как ты тут в отшельничестве поживаешь? – не выдержав спросил Щукарь.

– Дедуль, живу я здесь уже полгода, в принципе нормально. Если это конечно можно назвать нормальной жизнью. Ведь даже покойники в морге, ежели летом, то имеют температуру повыше моей нынешней. А в остальном, здешний холод меня сразу за своего принял, излечил смертельные раны и дал силу дальше жить. Конечно, оно не совсем так как я обо всём раньше мечтал, но в одинокой жизни тоже что-то есть.

– Даже не знаю Севка, в кого ты у нас такой уродился? – неожиданно пробубнил Щукарь. – Почитай кроме меня, во всём нашем большом семействе Морозовых, только твой батька немного силу потустороннюю чует, да и то так, всё больше по верхам а в суть никогда проникнуть даже и не пытался. – Старик отмахнулся и полез за кисетом. – А я так и вовсе, словно в противовес тебе силой огня давно проникся. Остальные же силы мне неведомы. А тебя значится внучок холод принял. И почему так получилось, мне старику совсем непонятно.

– Дедуль, а мне наоборот всё понятно стало, когда холод мне мозги прочистил, да много чего напомнил в сновидениях. Ты же помнишь, как мне малолетнему пацану ты сказки рассказывал, дюже страшные, про чудищ всяких, что через трещины в наш мир лезут, приживальцев, что в людях поселяются, и про места всякие, совсем уж нехорошие? Так вот я же ещё тогда понял, что это не совсем сказки, а то что ты сам видел. Так вот, ты ещё тогда рассказал мне про места люто холодные, ледяную долину, наполненную замороженной нежитью. А ещё ты как-то обмолвился о луже талой воды, из которой твой двойник вылез. А потом ты туда раненный сам нырнул и в результате выжил.

Выслушивая догадки любимого внука, Щукарь насторожился и даже перестал тщательно утрамбовывать самокрутку.

– Значит холодная стихия тебе всё показала – проговорил старик и Сева утвердительно кивнул.

– Холод мне всё предоставил, без утайки. И наверняка даже больше показал, чем ты сам видел в те минуты. Так что я точно знаю, что моя стихия не только тебя дедуль тогда выходила и в мир вернула, но и продвинула тебя уничтожить незваного гостя и вернуть свое законное место за семейным столом Морозовых. А теперь подумай дедушка, уж не для того ли это всё стихия проделывала, чтобы ты потом должок ей мною отдал? Ведь я, для этой спящей стихии, одновременно и нечто новое и нечто давно забытое.

– Вот я старый дурень, а ведь мог бы и догадаться – проговорил Щукарь и подкурил от загоревшегося пальца.

– Стихия холодная, тебя спасла, а потом меня взамен забрала. Но ты дедуль себя не кори, ведь если бы не это всё, то я бы в катакомбах Ювелира навсегда остался.

– И как тебе внучек теперь тут живётся? – спросил Щукарь.

– Нормально. Только места очень мало в этой аномалии и развернуться негде. Там за замороженным лесом, прозрачная стена дальше не пускает. Справа и слева горные перевалы, а за ними всё та же стена, за которую никак не пройдешь. Ещё имеется огромное снежное поле, и промороженный городок на скалистом берегу замёрзшего океана, в который меня тоже оболочка аномалии не пускает. И везде, кроме снега, да иногда вторгающихся в пределы аномалии, морозных призраков, ничегошеньки тут нет.

– Тоска – пробурчал дед и хорошенько затянувшись, выпустил струю дыма.

– Не то слово. Но тоска – это очень близко по смыслу. Я про ещё одно здешнее место только упомянуть забыл. Есть тут огромное, горное озеро, на дне которого, единственное в пределах аномалии, теплое место скрывается. Там я рыбу хищную на живца ловлю, тем и живу – признался Сева и вспомнив о свёртке, наконец его развернул, явив свету огромный кусок ярко красного мяса. Похожего на мясо тунца.

Вытянув здоровенный нож, Сева положил мороженное мясо на крышку ящика и принялся ловко его строгать. Затем он проглотил один кусочек и предложил нам с Щукарём присоединиться к трапезе. Не став отказываться от угощения, мы приобщились к местному кулинарному изыску. Кстати строганина, оказалась весьма вкусной.

– А чем ты тут ещё внучек занимаешься, кроме рыбной ловли? – поинтересовался Щукарь.

– Дедуль, да занятия тут у меня однообразные. Добываю пропитание, гоняю морозных призраков, а если они начинают борзеть то и душу самых свеженьких, чтобы другим неповадно было. Ну ещё есть парочка мест, откуда очень редко, тёмные потусторонники вылезают. Этих тварей приходится наглухо мочить. А больше тут делать вообще-то и нечего. Раньше я выход искал, пока не понял, что отсюда без Генкиного артефакта, точно не выбраться.

– Севка, так получается, что теперь, ты отсюда выйти сможешь? – с явной надеждой, спросил Щукарь.

– В ту аномалию, которую вы к моей прикрепили, выйти точно смогу. Я это сразу почуял, даже через закрывающийся портал. А вот дальше, не уверен. Ведь теперь тепло на меня не особо хорошо действует. Я ведь заныривал туда, где на дне озера тёплые ключи бьют, и едва там не остался, потеряв почти все силы. Да что там говорить, я даже вблизи тёплой печки, больше десяти минут сидеть не могу. Так немного разогреюсь и сразу тушу.

– А ежели зимой? – спросил Щукарь, явно не собираясь отступать.

– Дед, так на зиму у меня вся надежда и была – тут же признался Сева. – Ну а теперь хватит меня пытать, а лучше расскажите-ка мне, что там снаружи творится. Ген, мне же до сих пор интересно, как та ситуация в Москве разрешилась? И вообще хочу знать, каким таким чудным образом вы с дедом встретились и смогли окольный путь ко мне найти и сюда пробиться?

Сильно нас уговаривать другу не пришлось, в результате мы три часа рассказывали ему о всяком разном.

Щукарь поведал о том, о чем раньше внучку не рассказывал. Ничего не утаив, расписал все катастрофические события на прииске, приведшие к полному запустению деревни Артельной. Затем объяснил местные расклады, да и про общих с Севой многочисленных родственников, упомянуть не забыл.

Я же подробно рассказал о ритуале что затеял тёмный. Описал кончину Кукловода и поведал о побеге на необитаемый остров, находящийся в Тихом океане, на оконечности Гавайского архипелага.

Скрывать ничего не хотелось, так что я не утаил факт потопления атомного крейсера США, и упущенную возможность стать властителем тёмных сил. Затем описал разборки между темными и светлыми иными, закончившиеся очень плачевно, для ряда причастных лиц.

Как результат, после моего рассказа, дед Щукарь посмотрел на меня как-то по-другому, словно на ходу меняя, уже сформировавшуюся, личностную оценку.

После, мы уже вместе поведали о совсем непростой, сложившейся снаружи ситуации. Последними, Щукарь описал местные разборки и тучи, сгустившиеся вокруг нас.

– Значит думаете, что за вами в аномалию враги прошли – сделал выводы Сева, когда мы наконец-то закончили излагать суть сложившейся ситуации.

– Две суки из райцентра, со своей блошиной стаей, точно в обогатительном околачиваются. Их вой мы с Ведьмаком перед заходом в ледяной портал слыхали. Но я так думаю, волки в этой игре точно не главные. Какая-то падла прямо из совета, всем этим цирком управляет. Я так думаю, это кто-то из тёмных.

– А ты Гена что думаешь? – спросил Сева и два светящиеся аквамариновым зрачка, привелись на меня.

– Я думаю, твой дед, Павел Лукич во всем прав. А от себя добавлю одно, с волками мне краями разойтись, точно не удастся. Кровный счёт они ко мне имеют. И как я понял, подобное ими не прощается.

– И что делать будем? – спросил Сева, теперь обратившись к нам обоим.

– Пробиваться наружу надо, а то ведь там точно нечто важное прямо сейчас закручивается. Боюсь пока мы здесь, всё без нас решится – сказал Щукарь и я кивнул, подтверждая его планы.

– Вот на том и порешим – изрёк Сева. – А теперь давайте оба, поближе к печке пристраивайтесь и отдохните с дороги, а через пять часов по местному времени, очередной энергетический цикл пройдет, и я смогу попробовать портал в долину открыть.

Глава 26

Аномалия «Обогатительный цех» (6) Засада

Холодное место.

– Вот мля, всё равно не хочет вылезать – проворчал Сева, затем упер пудовые кулаки в бока и замер.

Он стоял возле огромной друзы минут пятнадцать и безрезультатно пытался приманить мелкую аквамариновую искорку. Однако та ни в какую не соглашалась выбраться наружу из укрытия и продолжала кружиться внутри кристалла, вокруг звездочки прародительницы.

– Как думаешь, почему она кочевряжится? – спросил я.

– Да хрен знает, что ей нужно – ответил Сева. – Вроде как откликается на мой зов. Цепляется, а потом срывается как тот окунь с крючка.

– Внучок, а может я чем смогу подсобить? – предложил стоявший невдалеке Щукарь и прикрывшись от пурги воротником тулупа, затянулся очередной самокруткой.

– Дед, стой там и лучше вообще не подходи. Она, когда ты огонь вызываешь, совсем в глубь уходит – предупредил Сева и старик недовольно покачал головой.

– Ну тогда я попытаюсь помочь – пробормотал я и без спроса нарисовал в воздухе пентаграмму. Потратив почти половину имеющихся запасов энергии, я вызвал теневика, не способного двигаться, но зато умеющего видеть скрытое от истинного зрения.

Появившийся теневик для начала рассмотрел ауры моих спутников. Они кардинально отличались, несмотря на то что они были близкими родственниками. У Севы аура состояла из аквамариновой сферы и кружившихся внутри мелких снежинок. А Щукаря напротив, окружало ровное и сильное свечение, похожее на то что идёт от раскаленных докрасна углей. Моя серенькая аура на их фоне выглядела совсем уж невзрачно.

Кроме аур я увидел несколько морозных призраков. Отдалённо похожие на человеческие фигуры, они купались в порывах вьюги у нас над головами. При этом не удаляясь далеко и будто наблюдая за происходящим.

А совсем рядом виднелась пещера, ведущая на клонированную холодной стихией копию станции Московского метрополитена. Из прохода тянулась темная испарина, сообщающая что внутри имеются трещинки, ведущие в неведомые, потусторонние пределы.

В последнюю очередь я ещё раз осмотрел друзу и внезапно обнаружил наличие у неё своей собственной, сильной ауры. Она была отдаленно похожа на ауру Севы и явно тянулась к нему.

Повинуясь моей воле, теневик дотронулся до Севиного плеча, и я даже через призрачную плоть почувствовал мощь холодной стихии. Одновременно с этим к морозной силе друга, прибавились несколько сереньких паутинок. Их присутствие сразу почувствовала искорка, и ответив на наш общий зов, потянулась к Севе.

Поймав её растопыренной пятерней, он радостно оскалился. Затем победно помахал сжатым кулаком и показал его деду. После этого теневик растаял, а наша троица направилась внутрь туннеля.