Текст книги "Вагон святого Ипатия (СИ)"

Автор книги: Игорь Аббакумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 41 страниц)

– Что делать, maman, я не могу быть во всем совершенным.

С нейтралами дело у меня пока что не сдвигалось с мертвой точки. Зато итальянцы преподнесли сюрприз. Участвуя в войне с Китаем, итальянцы очень хотели иметь в этой стране концессию. И в итоге, они ее получили! С согласия Англии и Франции, итальянские экспедиционные силы высадились на острове Хайнань. Находились они там годами и особой активности не проявляли. Но зато в этом году вдруг все изменилось. Итальянцы начали вкладывать средства в развитие горнорудной промышленности. В городе Хайкоу они затеяли строительство военно-морской базы, а в Вэнчане – дирижабельной станции. И это при полном молчании тех же французов!

– Видимо между лягушатниками и макаронниками имеется тайная договоренность, – рассуждал Константин Семенович, – похоже, что итальянцы сменили ориентацию на прямо противоположную.

Похоже, что так оно и есть. Ведь не могли французы позволять кому попало хозяйничать в этих местах. Да и британцам лишний конкурент не нужен. Но раз согласились, значит процесс перетягивания германского союзника на свою сторону идет полным ходом.

Ситуация в Китае была сложной. Всем надоела эта война, которая длится так долго и грозит затянуться до бесконечности. Всем хочется выйти из этой войны. А не получается. Потому, что все усилия дипломатов идут прахом из-за таких качеств людских, как жадность и зависть. С жадностью все понятно. Хотя подавляющее большинство китайцев не может похвастаться зажиточностью, сам по себе Китай богат. Настолько богат, что способен в одиночку прокормить и обеспечить самым насущным все нынешнее население Земли. Самим китайцам это не приносит особой пользы, одни проблемы. Потому что многие желают их богатства получить даром. И не выходит, потому что народу надоело кормить всякого, кто хочет есть. Война приносит китайцам немало горя, но прекращать они ее не хотят по одной веской причине: как только их перестали грабить, они перестали голодать.

В этом плане, намного больше получили для себя немцы, которые не стали воевать с китайцами. Оставаясь формально нейтральными, они оказывают поддержку китайским инсургентам и режиму Не Шичену. И завоевывают рынок на территории Южного Китая. Про Шаньдун я и вовсе не говорю. Ни в Пекине, ни в Нанкине, ни в Урге, никто толком не знает: чей он? В том смысле, что засевший в Цзинани губернатор, не подчинялся ни одному из здешних правительств. И ни одно из правительств не горело желанием призвать его к ответу. Причина этому была простая: ему оказывала покровительство Германская империя, которая основательно укрепилась в Циндао и с помощью «своих» ихэтуаней смогла удержать контроль над провинцией. Сейчас положение немцев было намного более прочным, нежели в моем времени. Во-первых, гарнизон в Циндао был значительно мощней, нежели в моем времени. Помимо береговых батарей и их пехотного прикрытия, в гавани Циндао базировалась Восточно-Азиатская эскадра, а окрестностях города – целая флотилия боевых дирижаблей. Наличие последних, подвигло немцев на возведение дополнительных укреплений и организацию мощной противодирижабельной обороны. Учитывая то, что помимо войск на Шаньдуне, пришлось держать войска и на Филиппинах, немцы с самого начала приступили к формированию наемных войск из туземного населения. Одна таким образом сформированная из китайцев дивизия, в дальнейшем была переброшена на Филиппины, а вторая напрямую подчинялась начальнику гарнизона Циндао.

Но помимо германских войск, были и чисто китайские провинциальные войска, находящиеся в распоряжении губернатора Шавньдуна. Вообще, в большинстве китайских провинций, местные войска являлись аналогом не армии, а скорее жандармерии. Причем, жандармерии плохого качества. Но Шаньдунская армия являла собою исключение. Немцы, готовившие и вооружавшие для губернатора эти войска, в очередной раз доказали миру, что прусская система способна любую обезьяну превратить в человека. Те две дивизии пехоты и бригада кавалерии, что подчинялись губернатору, были очень неплохи и совсем не походили на жандармерию. Таковая тоже имелась и тоже была подготовлена немецкими инструкторами. Впрочем, про обычную полицию тоже не забыли. Для Китая она могла вообще считаться образцовой, соединяя в себе одновременно немецкую педантичность с восточным изуверством. Так или иначе, но это обеспечивало на территории полуострова по любым меркам, образцовый порядок.

Были в распоряжении губернатора и морские силы. Так как Британия в этом мире не обладала базой в Вэйхае, этот порт продолжал оставаться базой китайских ВМС. Наличие нескольких мореходных и речных канонерок, позволяло губернатору иметь влияние не только в прибрежных водах, но и на большом протяжении торгового пути по треке Хуанхе. Правда, местная военно-морская мощь не могла даже близко сравниться с германской.

В этом мире, надежды немцев на завоевание китайского рынка оправдывались наилучшим образом и потому содержание Циндао не было для них обременительным. Бесконечно идущая война, способствовала тому, что торговые пути по Хуанхе и Янцзы были освоены германскими пароходными компаниями. Прибыль от китайской торговли была такой, что кайзер не поскупился на посылку в эти воды большего числа боевых кораблей, нежели в моем времени. Три десятка боевых кораблей – это только для боевых действий на море. А ведь помимо них, немцы держали на Хуанхе и Янцзы по отряду речных кораблей. Корабли эти были отнюдь не новейшие, но все равно являли собою значительную силу.

Помимо немцев, значительные выгоды от торговли с Китаем имели американцы. Правда, благодаря войне с Японией они уступили часть рынка немцам, но все равно их присутствие в Южном Китае было значительным.

Третьей державой, которая имела от Китая не головную боль, а выгоды, была как раз Российская Империя. Конечно, Северный Китай не столь богат, как Центральный или Южный, но нам вполне хватало. Слабая в военном отношении Северная Цин, постепенно становилась необременительным для нашей казны придатком Российской империи. Для контроля этой территории, вполне хватало тех туземных войск, которые управлялись нашими военными советниками. В Тибете наше присутствие почти не ощущалось и выгод экономического плана от него не было. Но на остальных территориях наше экономическое присутствие было заметно. Особенно в Северной Маньчжурии.

Особый Коммунистический район, благодаря деятельности коммунистов, постепенно превратился в крупного поставщика сельскохозяйственной продукции на наш рынок, а торговый путь по Сунгари (от занятого японцами Харбина и до самого устья) был оживленным. Правда, не все нижнее течение контролировали коммунисты. Устье реки держали под контролем албазинцы, которые и получали самую большую выгоду от речной торговли.

«Албазинский вопрос» – был очень интересным вопросом. Формально, албазинцы являлись китайцами и поданными Северной Цин. А на деле, они и китайцами себя уже не считали, и державную принадлежность были рады сменить. Такая позиция была результатом тех гонений, которыми подвергали в Поднебесной местных христиан. Аликс, которая непосредственно оказывала им всяческое покровительство, частенько получала от албазинцев письма, в которых те просили принять их земли в состав Российской Империи. Но я, по чисто политическим соображениям этого делать не хотел.

– Ники! А ведь та Желтороссия, про которую нам говорил Сандро и Безобразов, образовалась сама собою. Взять хотя бы местную письменность. Тамошние жители охотно приняли предложенную нами кириллицу. Знающие люди говорят, что это сильно исказит тот язык, на котором они сейчас говорят. Со временем, внуки албазинских жителей перестанут понимать остальных китайцев.

– Ты считаешь, что это плохо?

– Совсем нет! Разве нам не выгоден союз с тамошними христианами и их неприязнь к остальным китайцам?

Тут Аликс была права: именно это нам и выгодно. Но тут не все шло гладко. Основой Албазинского войска были православные христиане. Но со временем, подтянулись и прочие: католики да протестанты всякие. Гнать их прочь не было ни желания, ни смысла. Люди искали защиты от преследования и отталкивать только за то, что иным манером лоб крестит – аморально. К тому же, китайские христиане – это как правило горожане, многие из которых обладали полезными знаниями и умениями. Отказываться от таких – себе навредить. Я опасался того, что со временем могут возникнуть внутренние конфликты из-за разницы вер. Но к моему удивлению, эту проблему очень быстро решила моя супруга. Обществу, состоящему в основном из самоуправляемых религиозных общин, по ее мнению нужен не просто правитель, а еще и духовный лидер. Такой нашелся сразу. Митрофан Цзи Чун несмотря на те огромные тараканы, что поселились в его голове, обладал достаточным авторитетом среди спасенных не без его активного участия прихожан. Да и те гонимые, пришедшие на эти земли много позже, тоже относились с уважением к человеку, умевшему ободрить впавших в отчаяние людей. В общем, духовный лидер нашелся, а советники в делах правления у него появились уже с помощью братства, возглавляемого моей супругой. По сути дела, на берегах Амура возникла многоконфессиональная теократия.

Серьезной проблемой для албазинцев было полное отсутствие крестьян. Как я уже говорил, людьми они были городскими: ремесленники, торговцы, мелкие чиновники. То есть, от земли и крестьянского труда оторванными. Казалось: только свистни и толпы крестьян с удовольствием примчатся со всего Китая. Но как раз этого албазинцы не хотели. Им нужен был не всякий крестьянин. Только тот, что верит в Христа. И кто сказал, что за этими людьми нужно далеко ходить? На север от них, как раз много таких, жадных до хорошей земли. Кому то ведь и по нраву придутся здешние порядки, более вольные, нежели в России. Стоило позвать и в первый же год на эти земли переселилось десять тысяч человек из России. И это было только началом процесса. Но вот присоединять эти земли к России, я категорически не хотел.

– Аликс! Северная Цин нам еще долго будет нужна. Но если мы начнем отнимать у них земли, о хороших отношениях придется забыть.

– Но ведь они в любом случае не могут управлять албазинцами. Те даже никаких налогов в цинскую казну не платят.

– Это неважно. Все равно они эти земли считают своими. А значит, их будет злить посягательство на них. Ведь они не теряют надежды на то, что со временем сумеют установить фактический контроль над ними. С автономией они еще могут смириться, но не с утратой суверенного права. Это Восток, моя дорогая. Там люди боятся того, что они называют потерей лица. Другое дело, что через пару поколений, дело может дойти до того, что народ в тех местах изменится настолько, что сам откажется от прежних представлений.

Я действительно считал, что «Албазинский вопрос» рано решать столь радикально. Возможность радикальных изменений общественного строя в стране была еще очень даже вероятна. И что произойдет с новообразованной теократией? Не снесут ли её по дурости своей, лишив самих себя надежных союзников? Нет ребята! Пусть новая общность спокойно формируется и врастает в свою землю так, чтобы новому поколению албазинцев и мысли не приходило о том, что эту землю можно покинуть, коль возникнет опасность. Вот когда потомки беглецов сочтут, что это их и только их земля, когда они за нее будут готовы драться насмерть с любым супостатом, вот тогда и стоит проводить какую-нибудь Сунгарийскую Раду и положительно решать вопрос о принятии в состав России братского албазинского народа.

Сейчас, помимо прочего, меня волновала обстановка в Персии. Как и в моем времени, там началась так называемая Конституционная революция. По сути дела это была отрыжка той «Большой Игры», в которой участвовали мы с британцами. Естественно, не как партнеры и союзники. Произошла она потому, что персидский шах еще не расписался в полном неумении, но был к этому близок. Да ему и жить осталось совсем немного, потому что здоровье его уже было никакое и помыкать им было не так уж и трудно. Тем более, что британское посольство предоставляло убежище всякого рода смутьянам. К осени 1906 года, на территории британского посольства укрылось аж 14 тысяч человек из числа протестующих.

Казалось бы: какое мне дело до всей этой заварухи? Я ведь не стремился влезать в войны и конфликты, предпочитая воздействовать на соседей совсем иными методами. Да и были у меня средства воздействия на обстановку в Персии. Мозафереддин-шах был тяжело болен и должен был скоро умереть, а на его место прийти убежденный реакционер: Мухаммед-Али мирза, чьим воспитателем и советником, был наш агент Сергей Маркович Шапшал. В самой столице располагалась Персидская казачья бригада, сформированная из тюрков Азербайджана и Казвина, а также из кочевников, обитающих по соседству с Тегераном, Кумом и Казвином. При этом командный и инструкторский состав, который и имел реальную власть, состоял из наших казаков. Еще летом, когда обстановка в Тегеране накалилась, бригадой начал командовать полковник Владимир Платонович Ляхов, человек жесткий и решительный. В его способности подавить бунт, можно было не сомневаться.

Проблема, однако, была в том, что и британцы имели свою опору внутри страны – ополчение бахтиарских племен и так называемых фидаинов. Помимо прочего, в этом внутреннем конфликте были задействованы и профессиональные революционеры из нашего Закавказья. Ну а регулярная персидская армия давно уже доброго слова не стоила. И надеяться на то, что она поможет шаху навести должный порядок в стране, право, не стоило. В общем, мысли о введении ограниченного контингента наших войск, меня посещали неоднократно. Тем более, что в Персии нам было чего защищать. Вот уже пять лет шло строительство Трансиранской магистрали, которая должна была связать южное побережье Каспия с Индийским океаном. Строилась эта магистраль на частные средства, которые привлекли наши «краснозвездные» банкиры. Ими же было затеяно строительство новых портов: Бендер-Шахпура на побережье Персидского залива и Бендер-Торкемана на Каспии. Конечно, дорога эта была нужна нашим купцам. Но и по чисто стратегическим соображениям, эта дорога могла нам принести пользу. В случае осложнения отношений с Турцией, опираясь на эту дорогу, мы могли бы открыть фронт в Месопотамии. Причем, это создаст проблемы не только туркам, но и немцам. Те уже плотно влезли на Средний Восток со своей Багдадской дорогой.

И все-тапки, каким образом нам усилить свое военное присутствие в Персии и при этом не всполошить англичан? Сунуться туда с частями регулярной армии без согласования с ними этого шага и– не выйдет Они за свои индийские владения переживают так, как не стали бы переживать за родной остров. Значит, мне придется каким то образом превратить армию шаха в свою. Не всю, конечно, а достаточное для поддержания порядка число воинских частей. Значит, туда поедут наши военные советники. И кстати, а почему Ляхов командует бригадой? Почему не дивизией? Сформирорвать на базе этой бригады целую дивизию, совершенно несложно. Добавим к кавалеристам штук шесть пеших казачьих батальонов, в которых у меня проходят службу разорившиеся казаки. Столько же батарей горной артиллерии и пулеметы Мадсена, по отделению в каждую роту.

С казаками все ясно. Обмануть англичан не выйдет, но приличия будут соблюдены. Поэтому, контроль над столицей Ляхов обеспечит. Но Тегеран – это не вся Персия, хотя она нам вся и не нужна. Торговый путь, идущий между Каспием и Персидским заливом – вот что нам важно. Железная дорога на нем построена лишь наполовину и путь этот пока еще разорван. Какая-то охрана на дороге есть, но это так – мелких воришек гонять. Значит – усиливаем охрану, формируя на основе ее железнодорожные войска. Всего две бригады бронепоездов: Торкеманская и Шахпурская. Служить в них будут местные, но командный и технический состав – из наших. Англичане будут морщиться, но придется им потерпеть.

Стоп! А почему бы не усилить войска Ляхова бронетехникой? Бронеавтомобили давно уже не для кого секретом не являются. Много кто догадался их сделать. Так почему бы их не применить для несения полицейской службы? Тем более, что нам есть что показать. Фабрика Яковлева и Фрезе готова выпускать броневики ЯФ-05, пока еще ограниченной серией. Вот и испытаем их на персах.

А почему бы мне заодно не испытать на них минометы? А то ведь наши умельцы уже сделали их. Правда, они называются не минометами а мортирами и относятся к горной артиллерии, но как говорится: «Неважно что бумажно. Было бы денежно!»

Рассуждая подобным образом, я в течении второй половины 1906 года выполнил все намеченные мероприятия. И кстати, вопрос с официальным статусом нашего ограниченного контингента, был решен совсем не так, планировалось вначале. Не было на территории Персии российских войск! А пребывали здесь войска торговой компании! «Краснозвездной» конечно.

Британцы, прекрасно понимавшие, что их пытаются просто вытеснить оттуда, в свою очередь сделали все возможное для усиления бахтиарского ополчения. Дело шло к тому, что в стране вот-вот начнется гражданская война.

6. Америка в огне

Очень трудно было разобраться в той ситуации, что сложилась вокруг САСШ. Та война, что шла у Америки с Японией, имела черты обыкновенной локальной войны. Хотя, все в мире понимали, что дело не только в числе задействованных в боевых действиях сухопутных войск. Те несколько японских дивизий, что непосредственно воевали против американцев, это была ещё не вся угроза. На Северо-Востоке американцам приходилось сформировать ещё одну армию, чтобы противостоять британским угрозам. А они были нешуточные. Помимо стотысячной канадской армии, приходилось противостоять и британской воздушной мощи в тех местах Две флотилии дирижаблей – это серьезно. А ведь еще следовало ожидать французскую флотилию.

Появились в составе канадских войск и новомодные осадно-штурмовые танки. Правда, их еще немного, но американский Военный министр уже внес предложение о срочном выкупе земель у частных владельцев, для строительства линии противотанковых заграждений. Тут американцам и подсказывать ничего не пришлось: до противотанковых рвов и надолб они додумались сами. Предложение это прошло и теперь вдоль канадской границы толпы мобилизованных граждан копали землю, создавая линию заграждений, которые уже прозвали «Линия Тафта». Не позабыли и про организацию противотанковой обороны. Правда, развитие противотанковой артиллерии тут пошло странным путем. Она создавалась на основе морских артиллерийских систем. Логику создателей первых ПТО понять было можно. Броня у созданных нами монстров была изначально толстой и полевой артиллерии она была не по зубам. А англичане в лобовой части танка поставили четырехдюймовую плиту, а верхняя броня была двухдюймовой. Поэтому, американцы очень долго колебались в выборе противотанковых калибров. Опыт боев на Олимпийском плацдарме им говорил о том, что помимо редких единиц бронетехники, на поле боя есть еще пехота. А в небе – дирижабли. В итоге, они на основе морской трехдюймовки, создали зенитно-противотанковое орудие. Располагались они по-батарейно в специально построенных для этой цели редутах. Кстати, в случае войны с Британией, отсиживаться в обороне американцы не собирались. Об этом говорил тот факт, что бесполезная теперь на Олимпийском плацдарме бригада Першинга, была переброшена на Северо-Восток. Что заставило британцев реагировать и приступить к постройке своей системы оборонительных сооружений – «Линии Альберта».

Но не только англичанка гадила Америке. Мексиканцы доставили еще больше хлопот. Отношения американцев с режимом Диаса осложнялось его политикой поощрения британских инвестиций, которую диктатор начал проводить в последнее время. А ведь значительная часть представителей правящей Республиканской партии США имела в Мексике крупные капиталовложения. Также негативно сказывались на американо-мексиканских отношениях такие нерешённые вопросы, как спор по поводу территории Эль-Чамисаль и вопрос об аренде бухты Магдалена. Правительство Диаса, боясь американской территориальной экспансии, долгое время отказывало США в предоставлении долгосрочной аренды бухты Магдалена, которую те планировали использовать как угольную базу для ВМФ. Раздражение американцев усиливалось также и посещением мексиканских портов военными кораблями, принадлежавшим Японии, и тем радушным приёмом, который был оказан японским морякам. Также ходили слухи о переговорах между японцами и правительством Диаса по поводу аренды бухты Магдалена.

Правительство США понимало, что режим Диаса начинает рушиться, и предполагало возможность революции. После того, как США убедились, что переворот произойдёт независимо от того, будут ли они поддерживать власть Диаса или нет. Вопрос только был в том: кто захватит власть в стране? Все шло к тому, что мексиканская армия поддержит Агустина де Итурбиде – наследного принца мексиканского императорского престола. А как раз этого американцам не хотелось. Ведь изначально было понятно, что от перемены правителей и носимых ими титулов, пробританская ориентация на проамериканскую не сменится. Вот только со своими «сукиными сынами» в данный момент была проблема. То есть, сукины дети конечно имелись, но будучи таковыми, они не стремились поддерживать интересы страны, испытавшей в последнее время столько неудач.

Не радовала американскую верхушку и обстановка внутри страны. Война способствовала проявлению патриотизма среди американских граждан. Но вводить всеобщий призыв все-таки пришлось. Правда, ограниченность зоны боевых действий не требовала посылки сотен тысяч патриотов на фронт. И потому, большей части патриотов нашлось подходящее занятие в тылу. Требовалось успокоить еще более патриотичных граждан, рьяно взявшихся за защиту свободы и демократии от негров и гомосексуалистов.

В результате проведения Судов Линча, погибло не очень много людей, но шум от этого поднялся такой, что правительство на полном серьезе ожидало перерастания отдельных беспорядков в крупный бунт. И чтобы его прекратить, пришлось начать депортацию негров и выявленных полицией гомосексуалистов в спешно организованные концлагеря. Мирно этот процесс не прошел. Негры начали оказывать всяческое сопротивление, которое окончательно убедило тыловых патриотов в том, что слухи о поголовном предательстве неграми Америки – это вовсе не слухи, а чистой воды правда. Так началась внутренняя война.

А мои «краснозвездные» союзники продолжали подкидывать дровишки в американский костер. Решив, что негры сопротивляются произволу белых недостаточно активно, «неизвестные» произвели очередной вброс. На этот раз, чернокожее население Америки с ужасом и возмущением узнало о том, чем развлекаются самые рьяные расисты. В распространяемых неизвестными лицами листовках, говорилось о писке последней американской моды – перчатки и абажуры из кожи, снятой с мертвого негра. О том, что освежевав негра, тело его в дальнейшем используют в качестве сырья для производства парфюма. И это были не только слова. «Неизвестные» не поленились сфабриковать более существенные доказательства своим уверениям. В частности, была закуплена достаточно заметная партия обыкновенного мыла и в импровизированной мастерской на каждом бруске вытеснили надпись: «The fate of the Negro». Мыло это было подкинуто одному из торговцев, чья лавочка как раз находилась в нужном квартале. После того, как покупатели ознакомились с надписью, исчезли последние сомнения в истинности того, о чем писалось в листовках. Тут «неизвестным» подыграли и сами американцы, среди которых нашлось немало любителей «черного юмора».

– Нигер! А не пора ли тебя пустить на мыло?

– Билли! Да из шкурки этой обезьяны можно пошить немало хороших перчаток!

В общем, шутки эти только усугубили ситуацию в стране. Белое население искренне верило тому, что потомки рабов – неисправимые предатели и каннибалы, а черное население уверовало в то, что его собираются утилизировать самым бесчеловечным способом. Новые отряды «Черных Пантер» начинали возникать стихийно. Точно так же, стихийно, белое население начало формировать отряды «Гражданской милиции», потому что сил одной только Национальной гвардии не хватало. Облавы и перестрелки в американских городах постепенно становились обычным явлением. Не все белые поддались этому безумию. Были и те, кто спасал негров от гонений. Но с этими людьми поступали еще хуже. Обыватель, твердо уверенный в том, что гомосексуалисты – естественные союзники негров, мгновенно решил для себя причину столь странного гуманизма:

– Ты сволочь, наверняка с грязными ниггерами спишь! Или тебе милей лайми с лягушатниками? А может ты и желтопузых макак любишь?

Массовых убийств еще не было, но концлагеря уже были в каждом штате. Правда, практичные американцы сразу задумались: а что они с этими узниками будут делать? Ведь их нужно на что то содержать. А денег в воюющей стране не так уж и много. Может и правда, их на мыло, да кожаные изделия пустить? До такого зверства не дошли лишь потому, что посчитали расходы на утилизацию. И выходило, что даже при предельно рациональном использовании трупа, расходы значительно превысят доходы.

И тут, на выручку американцам пришла наша Серафима Каменская, она же Сара Дупельштайн. Являясь графиней Кабинда, она предложила своему покровителю королю Леопольду, использовать «цивилизованных американских негров» для работы на нефтепромыслах. Леопольд дал «добро» и Сара приступила к переговорам. Долго не могли договориться о цене вопроса. Американцы заломили безбожную цену: двести долларов за человека плюс перевоз за свой счет. Сарочка не согласилась с такой ценой чисто из принципа и отчаянно торгуясь, сумела договориться о 120 долларах за каждую проданную душу. Вообще то, при любой цене она не несла убытков, ибо расходы на репатриацию записывались в качестве долга на самих негров. Этакое новое издание «кабальных слуг». Как только договор был заключен, швейцарская пароходная компания приступила к вывозу бедолаг на землю их предков.

Василий Иванович и мне предлагал заработать на перевозке «черного дерева», используя пароходы «Морвоенторга». Подумав, я от этого отказался. Пусть уж европейцы пачкаются работорговлей. Пройдет не столь много времени и африканцы им это припомнят. А Россию в такие дела впутывать не стоит. То, что для западных людей является обычной коммерцией, в отношении нашей страны всегда трактуется как преступление.

Начатая Сарочкой операция «Репатриация» получила продолжение. Британцы, французы, немцы и итальянцы тоже захотели развивать свои колонии при помощи «цивилизованных американских негров». Ну а раз возник спрос, то будут и предложения. В этом плане ничему учить американцев не приходится. Мгновенно были организованы целые компании, которые занялись отловом, конвоированием и продажей своих сограждан. Внутреннюю войну это не остановило, ибо черное население никак не хотело переселяться в Африку. Но кто их спрашивал? Города от них были очищены в мгновение ока. Зато в сельской местности возникли проблемы: гонимые начали партизанскую войну. Проблем с оружием они не испытывали по нескольким причинам. Тут играло роль и широкое распространение оружия в стране, и тайные поставки через мексиканскую и канадскую границы. Кто поставлял? Конечно же «доброжелатели» из Британии и Франции.

А тут еще возникло «веселье» – восстание на Клондайке. Главные пострадавшие – компания «Ред Стар» и ее канадские компаньоны.

– Честное слово, это не наша затея, – говорил мне Василий Иванович, – даже сказать не могу, кто все это затеял. Похоже, что тут и в самом деле стихийный бунт.

Клондайк – это территория британской короны, но вольные старатели там были в основном из американских граждан. «Краснозвездные» не могли подавить бунт своими силами, а силы канадской полиции в этих местах были ничтожны. Перебросить в эти места значительный отряд карателей было очень трудно, Тем более, что правительство самопровозглашенной Республики Клондайк, позаботилось об организации обороны. Причем, весьма оригинальным способом: организацией флотилии на реке Юкон. Пушек, которые можно было бы установить на имеющихся пароходах, в этих местах отродясь не было. Поэтому, пароходы использовались в качестве транспорта для десантных партий.

– Василий Иванович, но ведь если Юкон замерзнет, то и флотилия эта станет бесполезной.

– Увы, Николай Александрович! Река конечно с октября-ноября по май месяц покрыта льдом, но среди пароходов, захваченных мятежниками имеются два наших речных ледокола. Так что контролировать обстановку от устья Юкона до порогов Уайтхорса им есть чем. А у британцев ничего подобного там не имеется. А кто господствует на реке, тот и держит эти земли.

– А если японцы пропустят британские канонерки от устья Юкона, да в летнюю пору?

– Могут, если захотят. Да наверняка так и поступят. Вот только мне кажется, что повстанцы не станут ждать летней поры, а совершат рейд на Аляску. Чтобы разжиться трофейными пушками.

Новости с тех краев доходили с запозданием и потому только весной мир узнал о том, что там происходило. Действительно, милиция старателей совершила рейд на захваченную японцами Аляску. Какого-то успеха добиться она смогла: две горные трехдюймовки и несколько пулеметов добыть в качестве трофеев удалось. А потом пришла расплата. Британцы не стали затевать слишком сложных операций, а просто разрешили японцам преследовать мятежников на канадской территории. Что японцы и сделали. Карательную экспедицию они снарядили быстро. Причем, наступление вели сразу с двух сторон: верх по течению Юкона и через перевалы Чилкут и Уайт, которые продолжала удерживать Северо-Западная конная полиция.

Легкой прогулки у карателей не вышло, потому что милиция Клондайка довольно успешно вела против них партизанскую войну, но сомневаться в успехе японцев не приходилось. Медленно, но верно, они продвигались к Доусону – столице Республики Клондайк.

Спустя краткое время стало известно, с чьей подачи возник мятеж на Клондайке. Все это было затеей военного министра Тафта, набиравшего очки для участия в президентских выборах. И нужно сказать, что подобное самовольство никто из окружения Теодора Рузвельта не одобрил.

Шло время, а я никак не мог придумать, каким образом плеснуть бензинчику на этот костер. Не было у меня такой возможности! Я бы с удовольствием стал снабжать повстанцев всем необходимым для длительной партизанской войны. Природные условия для ее ведения были роскошные: горно-таежная местность и прекрасная водная артерия, способствовали как устройству засад, так и осуществлению маневров по внутренним коммуникационным линиям. Сам бассейн реки Юкон – роскошная дорога. Не нужно и других. Даже когда эти реки скованы льдом, по ним прекрасно можно везти грузы. Ну что мне стоило почесаться раньше! Сейчас бы у клондайкской милиции было бы все необходимое для успеха: артиллерия и пулеметы, боеприпасы к ним. Топливо и продовольствие. А самое главное – аэросани и аэроглиссеры! У нас ведь уже появились они. Вот только сейчас уже поздно. Японцы не только перекрыли все пути, но и собрали достаточно войск для карательной операции. Все, что я мог сейчас сделать – протестовать против использования одной из воюющих сторон, территории нейтральной страны. Мои дипломаты подавали ноты протеста, предупреждая в первую очередь французов о том, что создан опасный прецедент. Та же Бельгия или Швейцария теперь могут с полным правом пропустить германские войска через свои земли в обход линии французских крепостей! Вот только плевали все на эти мои увещевания. Правда, как оказалось, американцев подобное развитие событий вполне устраивало.