Текст книги "Эвтаназия, или Последний парад"

Автор книги: Игорь Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– Ура! – рявкнул полмполит и все дружно подхватили почин комиссара.

* * *

Лёгкий августовский дождик барабанил по крышке гроба Фани и немногочисленные провожающие всё пытались прикрыть его зонтиками. Раввин спел прощальную молитву, и ловкие хлопцы быстренько опустили на верёвках бедную Фаню в её последние два с половиной метра жилплощади.

– Все мы там будем, – философски заметил Витя и заботливо поправил Мане воротник.

Маня вытерла угол глаза платочком и жалобно посмотрела на Витю.

– Витя, – тихо сказала она, – но мне теперь совершенно туда не хочется. У меня же теперь есть ты!

– А у меня – ты. Мы потому и пережили зиму! – обнял Маню за плечи Витя. – И следующую переживём!

– Да, – поправила Вите галстук на рубашке Маня, – кто его теперь знает. Говорят, что нас скоро всех на пароход посадят. Вон, каких два танкера в порт подогнали!

– Дураков у нас хватает, – подхватил её под руку Витя и повёл по аллее старого кладбища, – но не до такой же степени! В конце концов, мы им отдадим твою однокомнатную, чтобы оставили нас в покое.

– А на что жить будем? – тяжело вздохнула Маня.

– Проживём, – поцеловал её Витя и две одиноких фигурки медленно двинулись по неровному асфальту.

* * *

Огромные волны раскачивали крейсер под китайским флагом, словно игрушечный кораблик. Зарецкая, Гала и Рудина, зелёного цвета лежали в каюте, а вокруг них суетились Баринов и Маша.

Противорвотное действовало плохо.

– Маша, – прошептала Зарецкая, – дай мне ручку и лист бумаги.

– Качает, однако, – выполнила её просьбу Маша, – как писать будешь?

– Ничего, – изловчилась Зарецкая и принялась диктовать сама себе, – Я, Зарецкая Ирина Петровна, гражданка США, урождённая жительница города Одесса, находясь в полном сознании, вношу изменения в моё завещание. Ко всем перечисленным мною ранее наследникам я добавляю имя моей названной дочери, Маши Каяковой и завещаю ей, её мужу и всему чукотскому народу, равную долю среди всех долей от моего состояния. Что составляет один миллион американских долларов.

– Не нужно, однако, – попыталась остановить её Маша, – рано писать! Зубы есть, руки есть, плыть будем!

– Сил нет, – поставила подпись и уронила руку Зарецкая.

– Как я могла, – заплакала Рудина, – как я могла завещать этим негодяям свою квартиру! Лучше бы бездомных туда поселила… Лёгкой смерти захотела, эгоистка!

– Не падайте духом! – попытался поддержать женщин Баринов. – Ещё не всё потеряно!

– Андрей Андреевич, – привстала Гала, – а далеко отсюда до этой каюты?

– До какой каюты? – у Баринова всё похолодело в груди. – Гала, о чём вы?

– Мне страшно, – созналась звезда. – Не хочу быть утопленницей! Лучше уйти достойно!

– Достойно? Уйти?! – страшным голосом закричал Баринов и бросился на палубу. Его встретил водяной шквал и опрокинул навзничь. Баринова пронесло по палубе к носу и вернуло следующим потоком воды на место. Женщины вскочили на ноги и попытались втянуть Баринова назад, но тот, грязно ругаясь, вскочил на ноги и бросился к смертоносной каюте, которая оказалась рядом. Женщины бросились за ним. Общим комом тел они ввалились в каюту, Баринов, продолжая перечислять всех родственников, схватил руками кресло и, словно играясь, выдернул его из основания палубы. Со страшной силой он ударил креслом о переборку, выскочил на палубу и швырнул аппарат в надвигающийся водяной вал. Удар стихии вернул доктора в помещение и задраил за Бариновым двери.

В полутёмной каюте сидели на полу абсолютно мокрые Зарецкая, Рудина, Гала и Маша, и лежал совершенно обессиленный Баринов.

– Я люблю тебя, Андрюша, – неожиданно произнесла Гала и впилась в губы Андрея Андреевича Баринова поцелуем звезды.

– Альфонс курортный, – поджала губы Рудина и отвернулась от чужого счастья.

* * *

– Докладывайте, – сурово нахмурился командующий Черноморским российским флотом.

– Прошли Намибию, Анголу, Конго, Габон, – докладывал офицер, – в районе Экваториальной Гвинеи попали в сильный шторм.

– Знаю, знаю, – поторопил офицера адмирал, – связь восстановили?

Офицер замялся, но всё же рискнул доложить: – Извините, товарищ адмирал, работаем в этом направлении. Есть подозрение, что на судне авария. Очевидно, вышли из строя энергоблоки.

– А резервные? – вскинул брови адмирал. – Что подводники? Далеко от них?

– Подойти не могут. Сложная обстановка, – доложил офицер, – штормит.

– Что по погоде? – коротко спросил адмирал.

– Ничего хорошего на ближайшую неделю, – осторожно доложил офицер.

– Пробуйте, пробуйте! – отдал приказ адмирал. – Ищите возможности! Свяжись с космическими войсками – пусть включают свои гляделки! В случае чего – снимайте людей с судна! Люди важнее железа.

– Слушаюсь, товарищ адмирал, – вытянулся офицер и закрыл папку с докладом.

* * *

Портреты китайских руководителей полоскались на ветру, как паруса, а вся команда отчаянно боролась с многочисленными штормовыми сюрпризами.

Гузь и часть матросов латали пластырем течи в трюмах, Луценко с помощью мата, Саши Корня и его паяльника пытался восстановить энергоблок, Нечитайло с помощью старых проверенных средств, следил по карте, куда сносит безжизненную махину.

– В Атлантику уносит, – доложил он Кожанову.

– Эх, – снял мокрую насквозь фуражку капитан, – видно чудес не бывает. «Не по Сеньке шапка». Не успеем мы в Одессу…

– Тут, куда бы ещё не успеть, – вздохнул Нечитайло, – жаль будет…

– Себя жалеешь? – удивился Кожанов.

– Да при чём здесь я! – сломал карандаш Нечитайло. – Бутылка наша так и пойдёт ко дну полной? Что, так и не откупорим напоследок?

– Напоследок, – горько улыбнулся капитан и достал из шкафчика заветный сосуд.

В этот момент краем глаза он увидел, что по гребню огромной волны скользнули знакомые узкие лодки!

– Чукчи, – прошептал Кожанов, и скупая мужская слеза выкатилась из его глаза.

– И где они взялись, – проворчал Нечитайло с сожалением глядя на то, как капитан ставит бутылку на её законное место в шкафчике.

* * *

– Докладывайте, – сурово нахмурился командующий Черноморским российским флотом.

– Связь восстановлена! – радостно докладывал офицер, – Энергоблоки работают, корабль вышел из полосы шторма!

– Знаю, знаю, – поторопил офицера адмирал, – подводники помогли?

Офицер замялся, но всё же рискнул доложить: – Извините, товарищ адмирал, обошлись чукчами. Родственники Каяковых подоспели.

– Всё равно – наши. – Вскинул брови адмирал. – Но к сроку успеют?

– Никак нет, – побледнев, доложил офицер, – опаздывают на двое суток. Очень сложная будет погрузка в Истанбуле. Много груза у народа скопилось.

– Что предлагаете? – коротко спросил адмирал.

– Мы должны задержать выход танкеров, – осторожно предложил офицер.

– Приказ по флоту! – чётко произнёс адмирал. – Кораблям Черноморского флота выйти из Севастополя на Одессу.

– Слушаюсь, товарищ адмирал, – вытянулся офицер и закрыл папку с докладом, – но возможен международный скандал. По какому поводу выход…

– А вы придумайте повод, – резко оборвал его адмирал, – соображайте!

– Парад! – осенило офицера. – Парад Черноморского флота в честь Дня независимости Украины!

– Молодец, – по-отечески похлопал по плечу офицера адмирал, – растёшь. Готовь дырку в погоне для новой звезды.

* * *

Одесса встречала День независимости Украины и провожала пассажиров нового круиза. Тысячи одесситов собрались на Потёмкинской лестнице, на портовых зданиях и перронах. С присущим одесситам юмором они обсуждали происходящее, ни коим образом не вмешиваясь в события.

– Мужчина, вы такой большой, что за вами белого света не видно! – проталкивалась сквозь толпу миниатюрная красотка.

– Становитесь сюда, будет виднее, – указал мужчина на своё колено, и девушка немедленно воспользовалась его предложением.

– О, теперь я буду видеть всех этих идиотов! – умостилась босыми ногами девушка на колене мужчины. – У вас не колено, а железнодорожная платформа! – игриво похвалила она мужчину.

– Платформа не платформа, – сладко улыбнулся одессит, – но не колено точно!

Общий смех перекрыл возмущённый крик:

– А шоб я был так здоров, так ни одного одессита на посадке! Шо за дискриминация? Антисемиты!

– Эйзенштейн, шо вы орёте? Хотите сесть – я вас устрою!

– Спасибо, не надо! Это я так, к слову.

– Говорят, что этих утопят прямо на Лузановке.

– А вам не всё равно?

– А если там потом бычки переведутся?

– Так купите себе бычка на Привозе!

– А точно, ни одного одессита на посадке!

– А шо вы удивляетесь? Одесситы посадок не любят!

– А шо любят одесситы?

– Ша, хлопцы! Одесса любит всё, кроме понтов!

Сотни автомашин и автобусов беспрерывной цепочкой подкатывали к трапам огромных танкеров и выгружали оттуда счастливцев, которым достались билеты на круиз. Некоторые из везунчиков пытались сопротивляться, отказывались от своего права взойти на борт, но передвижная психиатрическая бригада быстро фиксировала у этих несчастных шизофрению в последней степени и их поднимали на борт в смирительных рубашках.

Духовой оркестр играл народные украинские мелодии и все стычки медиков и ментов с пассажирами смотрелись, как задорный гопак.

* * *

Депутат Госдумы, Алекс и Майкл следили за посадкой с борта флагмана эскадры, танкера JEUTANAZIJA-2.

– Так, – раскладывал бумаги на столе депутат, – область мы прикончили, следующим рейсом отправим пригороды!

– Вы что, хотите весь городок прихватить? – наивно поинтересовался Алекс, помахав рукой знакомой журналистке.

– А что с ними цацкаться? – презрительно усмехнулся депутат. – Пьянь, рвань! На фабрике работать некому! Я уже четыре эшелона китайцев зарядил в Харбине. Скоро подвезут.

– Может, корейцами разбавите? – прихлебнул виски из стакана Майкл.

– Нет, – возразил депутат, – корейцев я на лук отправлю! Они это дело знают.

– Ну, что, – нетерпеливо потёр руки Алекс, – пора и в дорогу!

– Вы их как, – многозначительно поинтересовался депутат, – сразу, или покатаете?

– Да придется до Бермуд тащить, – вздохнул Майкл, – что-то наши восточные друзья не отвечают на звонки.

– А там, на Бермудах? – поинтересовался депутат.

– А на Бермудах – треугольник! – приподнялся с кресла Майкл и похлопал Алекса по плечу. – Давай, Цицерон, толкай прощальное слово.

– А Черноморский флот? – забеспокоился депутат. – Вы же слышали, вышел из Севастополя, чтобы провести парад в честь дня независимости! Подождём!

– Нельзя, – покачал головой Майкл, – обстановка нервная. Того и гляди кого-нибудь кондрашка хватит – паника начнётся.

– Корабль на рейде! – закричал вахтенный матрос.

– А вот и флот! – потёр руки депутат. – Проведём парад достойно!

* * *

Адмирал стоял на мостике флагмана Черноморского флота ракетного крейсера «Москва» и вглядывался в приближающиеся очертания берега.

– Занять позиции по периметру, – отдал он приказ и его слова понеслись по всем кораблям флота.

* * *

Сотни телекамер включились в одно мгновение. Алекс, Майкл и депутат поднялись на специально выстроенную трибуну, и Алекс подошёл к микрофону.

– Друзья! – проникновенно и радостно произнёс Алекс. – Всего несколько месяцев тому назад мы провожали в поход первооткрывателей новой эры в жизни нашей страны. Извините, в жизни вашей страны! А точнее – в жизни стран бывшего СССР!

Только теперь, когда каждый из вас может выбирать – между правом влачить жалкое существование, и правом достойно и красиво поставить точку в конце своего жизненного пути, можно сказать, что перестройка победила окончательно и бесповоротно. Для того чтобы ваши страны вошли в число наиболее развитых стран остаётся совсем немного: легализовать лёгкие наркотики и проституцию, разрешить свободную продажу огнестрельного оружия, признать законными однополые браки и, конечно же, бороться за то, чтобы каждый из вас мог умереть свободно не под голландским флагом, а под флагом Родины.

– Черноморцы на подходе, – подсказал Алексу продолжение речи Майкл и указал на корабль, приближавшийся к порту на всех парах.

– Все у кого есть глаза могут посмотреть перед собой и увидеть, что в день старта нашего второго круиза, нас пришли приветствовать корабли Черноморского флота! Ура, товарищи!

Гробовое молчание было ответом на призыв Алекса.

– Я не понял, – завёлся Алекс, – вы не хотите приветствовать Черноморский флот?

– Глаза разуй! – раздался крик из толпы. – Под красным флагом идут!

– Бинокль! – закричал Алекс и ему моментально передали требуемый прибор. Он навёл резкость и увидел красное полотнище на мачте.

– Под красным флагом, – подтвердил Алекс и повернулся к депутату, – что бы это значило?

– Может ГКЧП прозевали? – почему-то охрип депутат. – То-то я Зюганова три недели не могу вызвонить!

– Нужно выходить в море, – нервно дёрнул Алекса за руку Майкл, – кончай базар!

– Выходим, – согласился Алекс и дал знак оркестру.

Оркестр урезал марш.

* * *

– Не понял, – оторвал бинокль от глаз адмирал, – это кто такой под красным флагом из строя вырвался?

Офицер – порученец приложил бинокль к своим глазам и прошептал восторженно: – Успели! Ей Богу, успели! Разрешите доложить!

– Знаю, знаю, – перебил его адмирал, – я же говорил: там, где Кожанов – держись Европа!

* * *

Майкл, Алекс и депутат побежали по трапу на головной корабль, но в этот момент из толпы раздался знакомый вопль зоркого одессита:

– Флаг сменили!

Над видимым уже невооружённым глазом судном взметнулся Андреевский флаг.

– Так это же Евлампий! – раздался пронзительный женский крик.

– Какой Евлампий? – обомлел Майкл и внимательно всмотрелся в очертания приближающегося корабля.

И он, и Алекс, и депутат Госдумы, и вся Одесса уже могли отчётливо рассмотреть отца Евлампия с развевающейся гривой волос на носу судна; шикарные автобусы, грузовики и легковушки с фирменным знаком «Янычар»; Зарецкую, стреляющую в воздух из пистолета; Рудину, обнимающую Кожанова за плечи; Баринова и Машу с огромными чукотскими бубнами в руках и загоревшие, счастливые лица членов команды затонувшего корабля.

– Конец, – прохрипел Майкл, – они живы!

(Слово «конец» – это компромиссная запись сказанного, но дальнейшее уточнение противоречит общепринятым нормам приличия.)

– Как это – живы? – обернулся к нему в ярости депутат. – Я же строительство начал!

(Здесь последовала фраза вся сотканная из компромиссов.)

– Значит, не вовремя, – заметил Алекс и суетливо побежал по трапу прочь с корабля. За ним пристроился и Майкл.

– Куда? – завопил депутат. – Задержать аферистов! Взять их!

(Пи-Пи-Пи-Пи-Пи-Пи-Пи-Пи-Пи-Пи-Пи-Пи)

Навстречу голландским парням бросились менты и мужики в штатском.

Толпа начала свистеть и улюлюкать, но в это время с подходящего к причалу крейсера донеслись громкие звуки аккордеона и низкого мужского голоса:

– «Врагу не сдается наш гордый «Варяг», – звенел металлом голос Корня, – «Пощады никто не желает!»

Рядом с Корнем появилась Гала с развевающимися волосами и подхватила великую мелодию.

– Гала! – простонала Одесса и все тележурналисты.

– Гала! – простонали все республики бывшего СССР, за исключением Беларуси. Там быстро поменяли текст на «Батька!».

Но зато, в Одессе, Боже ж ты ж мой, как громыхнул духовой оркестр навстречу звезде и пароходу!

– Живы! – завопила Одесса в тысячи глоток, и толпа зевак ломанулась на пристань.

– Живы! – завопили пассажиры танкеров и стали спешно покидать круизные корабли.

Людская лавина понеслась навстречу Алексу и Майклу, которые, не раздумывая, развернулись и сиганули с высокого причала в воду. Вслед за ними сиганули менты, парни в штатском, духовой оркестр с инструментами и половина Одесских жителей. Но жажда жизни придала двум голландским верноподданным особые силы, и они стремительно отрывались от преследователей.

* * *

– Пришвартовались, – обернулся к офицерам адмирал, – ну, салют мальчишам!

– Есть, салют мальчишам! – вскинул руку офицер – порученец с новой звездой на погоне.

Громыхнули залпы ракетных установок, и над всей Одессой завис разноцветный дождь парадного фейерверка.

* * *

Обессиленный Майкл простонал вслед лихо отмеривающему марафон Алексу:

– Тону! Помоги!

– Бог поможет! – приободрил его Алекс. – Видишь, какая-то дрянь плавучая! На ней передохнём! Греби!

Майкл действительно разглядел некий плавучий предмет на волнах и из последних сил доплыл до него. Алекс к этому времени уже сидел на сооружении и клацал зубами от холода. Он протянул руку товарищу, и Майкл взобрался на какие-то баллоны с обломками мебели. Только тут он присмотрелся и увидел на баллонах знакомую надпись: «JEUTANAZIJA».

– Алекс, – постучал по баллонам Майкл, – это же баллоны с рабочим газом. От нашего кресла.

– Вижу, – продолжал трястись Алекс, – уже хорошо! Если никто не подберёт – умрём достойно!

Корабли Черноморского флота салютовали Одессе.

Copyright: 2005 By Igor Afanasyev