Текст книги "Эвтаназия, или Последний парад"

Автор книги: Игорь Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Похоже, это не пираты, а ваши соотечественники, – возразил Зарецкой Баринов. – Американцы всегда патрулируют русские корабли.

– Но мы же не будем воевать с Америкой? – растерянно спросила Рудина.

– Тише, тише! – успокоил пассажиров капитан. – Это свои, черноморцы. А вас всех прошу принять к сведению: никто ничего не видел и не слышал.

Пассажиры понимающе переглянулись между собой.

Через некоторое время оба корабля легли в дрейф.

Со стороны подводного собрата замелькали сигнальные огни, и надувная моторка подошла к штормтрапам крейсера.

На палубу вскарабкались офицер-подводник и два матроса. Офицера проводили в каюту капитана, а матросы остались у штормтрапа.

– Мальчики! – немедленно объявилась рядом с морячками Зарецкая. – Вы что, действительно из Одессы?

Моряки переглянулись и вежливо развернулись лицом к Зарецкой.

– Нет, уважаемая, – ответил один из них, – мы из разных мест. Саша – из Бийска, а я – из Москвы.

– Неужели москвичей ещё призывают на службу? – подключился к разговору Баринов. – Там же у всех связи.

– Я сам попросился, – гордо выпрямился матрос.

– Ты чё, сирота? – подозрительно посмотрел на парня Корень. – Или от зоны закосил?

– Не, – засмеялся матрос, – я не сирота! Я – чукча! Последний московский чукча!

– А? – выдохнули одновременно воздух Баринов, Рудина, Гала и Зарецкая.

Корень произнёс другую фразу, которую нет смысла приводить – все её и так

знают.

Пассажиры обернулись к Маше.

Негромко, ничем не выдавая своих эмоций, Маша спросила матроса о чём-то по-чукотски.

– Коля, – ответил тот и пошёл к Маше навстречу.

Они остановились в полушаге и с изумлением вглядывались в черты лица друг друга.

– Ты из какого стойбища? – спросила его по-чукотски Маша.

– Я с Красной Пресни, – смущённо ответил по-русски Коля, – мои родители давно живут в Москве. Я потому и язык плохо знаю. Я вообще думал, что я последний чукча.

– Это я – последний, – улыбнулась Маша.

* * *

Колонна русских пробивалась сквозь заснеженный перевал.

Время от времени пассажирам приходилось выходить из автобуса и подталкивать буксующие машины. Евлампий старался изо всех сил и подбадривал других: – Старайтесь, братцы, старайтесь! Земля наша рядом! Скоро будем дома!

– Ты бы лучше своим делом занялся, Евлампий, – проворчал рядом Матвей, – того и гляди пурга начнётся. Читай-ка молитву нужную, а мы тут сами управимся.

– Ты хоть здесь-то, не богохульствуй, – продолжал толкать машину Евлампий, – место святое! Здесь где-то ковчег Ноев покоится.

– Здесь? – недоверчиво оглянулся Матвей. – Это тот, где «всякой твари по паре»?

– Тот, в котором Бог спас праведника Ноя и жизнь земную! – назидательно начал докладывать Евлампий, но не успел развить свою мысль.

Автобус с пассажирами вильнул по заледенелой дороге и его медленно, но однозначно повело к пропасти.

– Прыгай! – отчаянно закричал Матвей пассажирам, но те, вместо того, чтобы выбегать из автобуса, стали выбрасывать из салона дублёнки, коробки и прочее добро.

Автобус неумолимо скользил к роковой черте.

– Ах ты, Господи! – выдохнул Евлампий и бросился к обрыву. Он упёрся руками в холодный бок автобуса, пытаясь нащупать ногами точку опоры. Ноги скользили и разъезжались в сторону, а металлическая громада давила на Евлампия всё сильнее.

– Господи, – вскричал Евлампий, – помоги, Господи!

– Задолбал ты меня, Евлампий! – услышал он голос позади себя и почувствовал, что движение автобуса остановилось. – Держи, держи, не верти головой! – приказал голос. – Тебе меня всё равно не разглядеть!

– Это ты, Господи? – изумился Евлампий.

– А кто же ещё? – возмутился голос. – Орёшь, зовёшь, а сам не веришь?

– Верю! – искренне произнёс Евлампий. – Истинно верую!

– Знаю, знаю, – смягчился голос, – потому и слышу тебя. Таких, как ты, теперь – раз-два и обчёлся. Ты, Евлампий, мужик правильный, только, думаю, даром мы с тобой стараемся. Никчемные люди людишки. Вон у них смерть за спиной, а они шмотьё спасают.

– Прости их, Господи, – попросил Евлампий, – в нищете и рабстве жизнь свою они провели. Верю, что прикрыв нагое тело своё – и о душе думать начнут! Вон, Матвей давеча, на храм денег дал!

– Откупиться от ада хочет, самогонщик, – хмыкнул голос, – на эти деньги и будку собачью теперь не построишь. Вона, цены какие на недвижимость! А рабский дух ты сам знаешь, скоро не уходит. Вона, сколько лет Моисей иудеев по пустыне водил. Сорок!

– А где же тут пустыня? – робко переспросил Евлампий. – Неужто мне их в землю Египетскую вести?

– Зачем? В России всё теперь как в Египте: вот тебе дворцы, вот тебе – пустыня! Домой их веди!

– Отведу, Господи! – пообещал Евлампий. – И возродят они места благодатные!

– Поживём– увидим, – проворчал голос и тут Евлампий изловчился и обернулся.

Он увидел, что вся его паства стоит на коленях и с благоговейным ужасом смотрит на Евлампия удерживающего автобус.

– Чудо! – пробормотал Матвей и истово перекрестился.

– Чудо, чудо, чудо, – зашелестело по народу.

Евлампий отпустил одну руку, затем – вторую, отошёл от автобуса в сторону и взглянул на яркое солнце, пробившееся сквозь тучи.

– Благодарю тебя, Господи, за чудо тобою сотворённое! – произнёс он и в тот же миг пустой автобус рухнул в пропасть.

* * *

Маша и Коля стояли друг перед другом и молчали.

Они понимали, что через несколько мгновений их волшебная встреча прервётся и канет в Лету, как сон.

– Боже мой! – пробормотала Рудина. – Как они смотрят друг на друга!

– Сейчас спою, – пробило чувство и звезду.

– Ха, – кашлянул Корень, – это в мультике волчара спеть под столом грозился!

– Вы любите мультипликацию? – недоверчиво поинтересовалась Рудина.

– А ты думаешь, на зоне порнуху крутят? – щёлкнул пальцами Корень.

– Тише, тише, – приложила палец к губам Зарецкая, – не спугните!

– Старший матрос Каяков! – раздался голос офицера.

– Я! – заученно выкрикнул Коля и бросился на голос.

– Слушайте внимательно, – офицер подошёл вплотную, – остаётесь на судне. Сейчас подойдёт подкрепление. Расконсервируете орудия главного калибра, проверите боеприпасы. В случае чего – всё по команде капитана Кожанова. Поступаете в его распоряжение. Задание понятно?

– Так точно! – рявкнул Коля с такой силой, что офицер отшатнулся в сторону.

– Тише, тише! – прикрыл уши руками офицер. – Чего это с тобой?

– Кислородное опьянение! – не моргнул узким глазом Коля.

– Выполняйте! – отдал приказ офицер. – Только молча!

Коля закивал головой, офицер пожал руку Кожанову и ловко спустился по трапу в лодку. Матрос Саша помахал другу Кольке рукой и тоже скрылся в ночной темноте.

Маша закрыла лицо руками, боясь поверить своему счастью.

Зарецкая подскочила к ней и поцеловала: – Дарю тебе на свадьбу «Мерседес»!

– Какая свадьба? – зарделась Маша. – Нужно ещё влюбиться ему…

– А тебе не нужно? – погладила Машу по волосам Гала.

– А я – уже, – честно созналась Маша.

– И я – уже, – честно сознался Коля.

– Он должен сватать меня, – улыбалась Маша, – потом родным встречаться, подарки дарить.

– А «Мерседес» по тундре плохо ходит, – заметил Коля, – будем жить в Москве.

– Нет, – строго возразила Маша, – чукчи будут жить на Чукотке.

– Ладно, будут, – согласился Коля.

– Ты им, блин, вертолёт подари, – посоветовал Корень Зарецкой.

– Будет вам вертолёт! – обняла Машу и Колю Зарецкая.

– Ну, господа хорошие, – обратился к присутствующим Кожанов, – теперь уже и вам всё поясню. Мы конечно вояки смелые, но сами с техникой не управимся. Вот, получили небольшое подкрепление от Черноморского флота. Посему, приказываю вам отправиться сейчас в укрытие – и не выходить оттуда, чтобы не происходило.

– Но мы, – начал Баринов, – в некотором роде тоже мужчины!

– Это приказ! – отрезал Кожанов. – Пассажиры – пассажиры, флот – флот. Вы мне нужны живыми, – весело подмигнул пассажирам Кожанов.

По штормтрапу взбирались подводники.

– А вы? – нервно спросила Рудина и покраснела.

– Мы – на службе, – отрезал Кожанов и повёл пассажиров в бронированное укрытие.

Подводная лодка шумно выдохнула воздух и, набрав ход, ушла вглубь океана.

* * *

Армянские пограничники даже не стали спрашивать документов у подошедшей колонны. Услышав русскую речь, они радушно подняли шлагбаумы и впустили путешественников на армянскую землю. Рядом уже собирались легковушки оборотистых армянских купцов, которые тут же, оптом, скупили у простодушных русских все итальянские дублёнки и кожаные пиджаки, французские кофточки и косметику, американские джинсы и прочие товары изготовленные, конечно же, в Турции.

Матвей подбил баланс, пошушукался с другими односельчанами и направился прямиком к Евлампию, который улёгся на траву и всем своим телом впитывал энергию христианской земли.

– Разговор есть, Евлампий, – присел Матвей рядом.

– Говори, – приподнялся Евлампий и посмотрел Матвею в глаза.

– Народ к тебе с просьбой, – помялся Матвей.

– А ты, никак, теперь от имени народа говорить будешь? – удивился Евлампий.

– Выходит так, – приосанился Матвей. – Ты в бутылку – то не лезь, Евлампий. Ты прояви интуицию. Мы с тобой вместе многое можем для людей сделать. И для души, и для живота.

– Ну, – вздохнул Евлампий, – чего ты хочешь?

– Веди нас назад, – кашлянул Матвей, – так все решили.

– Как, назад? – оторопел Евлампий. – В Турцию? В страну басурманскую? А дом? А земля родная?!

– Не береди душу, Евлампий! – закричал Матвей. – Думаешь, мне охота на старости лет промышлять по дорогам турецким? Мне бы у своего пруда сидеть, да рыбку ловить. Да где ж ты теперь на тот пруд и рыбку дома заработаешь? Только, только бизнес наладили, Евлампий! С твоей лёгкой, чудотворной руки!

– Не моя это рука, – возразил Евлампий, – Господа нашего.

– Думай, Евлампий, думай, – сурово сдвинул брови Матвей, – не пойдёшь с нами – сами двинемся. Не видать тебе тогда нового храма.

– Сорок лет, – покачал головой Евлампий, – не доживу.

– Ты это о чём? – прислушался к его словам Матвей. – Не доживу? Ты брось эти мысли! Нам теперь – самое время жить!

* * *

Быстроходные катера Аль-Кайеды показались на экране компьютера и стали приближаться к крейсеру с невероятной скоростью.

– Один, два, шесть, девять! – считал катера Луценко. – По правому борту заходят. Через полчаса будут в зоне поражения.

– Это что же за двигатели на них стоят? – повертел головой Гузь.

– Авиационные, – со знанием дела определил Луценко.

– Нагло идут, – усмехнулся Кожанов, – не знают, что их тут ждут. Он нажал кнопку переговорного устройства и приказал: – Приготовиться к бою! Противник по правому борту!

– Есть, приготовиться к бою! – ответил голос Коли.

– Введите координаты стрельбы! – приказал Кожанов и Луценко повторил команду: – Координаты целей введены!

– Ещё группа! – указал на экран Нечитайло. – Эти идут ещё быстрее! Они у левого борта!

– Как вы их прозевали? – крикнул Кожанов и бросился к левому борту, вынимая на ходу пистолет. – Луценко, огонь по первой группе!

Нечитайло, Гузь и другие матросы с баграми наперевес побежали вслед за капитаном.

Луценко нажал кнопку компьютера и по всему периметру корабля вспыхнули прожектора. В тот же миг на палубе появились странные фигуры в меховых одеждах с винтовками в руках.

– А это кто такие? – только и смог выдавить из себя Кожанов.

– Чукчи, однако, – услышал он позади себя голос Маши, – подкрепление, однако.

Кожанов обернулся и увидел, что Маша лихо разворачивает турельный пулемёт.

– Я приказал не выходить из укрытия! – крикнул Кожанов.

– Она же – чукча! – услышал он голос Корня, – приказы не сечёт! – Корень пронёсся мимо Кожанова на электрическом кресле с пулемётными лентами в руках.

– Не волнуйтесь, – открыла двери операционной Рудина, – мы готовы принять раненых

Словно больших моржей, меховые чукчи втянули на борт свои лодки и приготовились к бою.

– Вот тебе и морская пехота, капитан! – положил багор на палубу Гузь.

– Морские котики! – поправил помполита Нечитайло.

Огни приближающихся катеров стали видны невооружённым глазом.

– Огонь! – громко крикнул капитан Кожанов.

– Правый борт, огонь, – спокойно повторил в переговорное устройство Луценко.

Грохот орудий и ракетных установок разорвал ночную тишину Индийского океана. Длинные языки огня вырывались из огромных стволов, и снаряды понеслись навстречу пиратам.

– Один, два, три, – считал удачные попадания Нечитайло, глядя на исчезающие точки на компьютерном экране.

Несколько катеров по инерции продолжили атаку вдоль борта, но тут ударили крупнокалиберные пулемёты и скорострельные автоматические пушки. Не оставила своим вниманием и Маша движущиеся цели – её пулемёт улавливал малейшие манёвры противника.

– Четыре, пять, – считал потери пиратов Нечитайло.

Несколько катеров умудрились подойти совсем близко, но тут грянул залп чукотских снайперов – и всё смолкло.

– Однако, – устало откинулась Маша на железную спинку пулемётного кресла, – не вся шкура целая.

– Акулы и так сожрут, – успокоил девушку Корень и протянул ей новую ленту. – Заряжай!

– Уже не надо, – успокоила его Маша, – всё стадо выбили, однако.

– Раненые есть? – высунулся из операционной Баринов.

– Нет раненых, – спрятал пистолет Кожанов. – Все убиты. Мы тоже. Шлюпки, спасательные круги, бочки – за борт!

Моряки стали быстро швырять за борт приготовленное заранее имущество.

– Это для тех, кто там плавает? – спросила Г ала у Баринова.

– Это для нас, ребята, – поправил фуражку капитан, – нет больше никакой «Эвтаназии»! Погибла в ночном бою! Остались плавучие вещдоки!

– А кто же мы теперь? – поинтересовалась вездесущая Зарецкая.

– Мы? – улыбнулся Кожанов. – Летучие голландцы!

Тихие чукчи спустили с бортов свои большие лодки и исчезли столь же стремительно, что и появились.

– Маша! – крикнул девушке Кожанов. – Передай родне благодарность от имени командования флотом!

– Хорошо, передам – кивнула головой Маша и издала пронзительный горловой звук.

Из темноты раздался ответный звук.

– Чё сказали? – поинтересовался Корень.

– Служим России, однако, – перевела Маша.

К капитану подбежал Луценко.

– Кажись мы и америкосов патрульных зацепили! Экстренное всплытие у них!

– Так мы же глубинные бомбы не бросали? – удивился капитан.

– Да чёрт его знает, – смутился Луценко, – я в этих компьютерах ещё путаюсь.

– Уходим! Погасить огни! – отдал приказ капитан.

* * *

– Есть, есть! – вбежал в комнату Алекса Майкл и включил телевизор. – Слушай!

Алекс протёр слипшиеся от сна глаза, скинул с груди руку стриптизёрши и уставился на экран.

«Этой ночью в Индийском океане, – докладывала телеведущая, – произошёл инцидент, о котором сообщают все международные информационные агентства. Группа сомалийских пиратов совершила нападение на туристическое судно под российским флагом. Ответным огнём из орудий главного калибра мирный туристический корабль уничтожил пиратскую эскадру, но и сам получил повреждения не совместимые с жизнью. Корабль затонул. Экипаж и пассажиры считаются пропавшими без вести. Так же, получила незначительные повреждения оказавшаяся в районе столкновения американская подводная лодка. Спасательные работы затруднены сильным штормом, и надежды на спасение пассажиров туристического судна практически не осталось»

На экране мелькнули кадры шлюпки с надписью «JEUTANAZIJA», спасательного круга с той же надписью и других предметов с затонувшего корабля.

– Они! – столкнул стриптизёршу с кровати Алекс и встал сам. – Гениально!

– Не они, а мы! – поправил товарища Майкл. – Срочно высылаем соболезнования родственникам погибших. За работу, товарищи!

* * *

– Докладывайте, – сурово нахмурился командующий Черноморским российским флотом.

– Проведены все маскировочные работы, – доложил офицер, – сменили название, флаг, форму, получили соответствующие указания.

– С китайскими товарищами договорились? – сел в кресло адмирал.

– Так точно, – доложил офицер. – Отнеслись с пониманием.

– Какая легенда?

– Китайский крейсер «Великая стена» следует на ремонтные работы в Николаев.

– Идут нормальным ходом?

Офицер замялся, но всё же рискнул доложить: – Извините, товарищ адмирал, Кению, Танзанию, Мозамбик прошли нормально, но в Южной Африке встали на якорь.

– Это по какой такой причине? – вскинул брови адмирал, – Приказ был следовать стремительно!

– Свадьба, товарищ адмирал, – вздохнул офицер. – Маша и матрос Каяков решили свадьбу в Южной Африке сыграть. Ну, разве им откажешь? Последние чукчи…

– Раз свадьба, – проворчал адмирал, – значит, уже не последние. – А как же легенда?

– Да кто там, в Южной Африке разберёт – где чукча, где китайцы, – попробовал пошутить офицер, – очень просили войти в положение.

– Ну, войдём, – усмехнулся адмирал, – но чтобы медовый месяц закончили в Истанбуле.

* * *

Красавец-крейсер под китайским флагом стоял на рейде Кейптауна. На его бортах красовались огромные китайские иероглифы и портреты китайских руководителей. Команда встречала многочисленных гостей в парадной военноморской форме, Зарецкая и Гала щеголяли яркими атласными платьями, Рудина выбрала себе наряд не столь броский, но причёску соорудила настоящую, китайскую. Баринов отказался выщипывать брови и просто натянул широкополую шляпу на глаза, а вот Сашу Корня превратили просто в Джеки Чана.

Чукотские и зулусские лодки были пришвартованы прямо к борту крейсера. Чукотские бубны гремели в такт зулусским барабанам, чукотские танцы и костюмы смешались с танцами зулусов, а всё это великолепие перекрывал мощный звук аккордеона, на котором Корень вышивал свадебную музыку. Зарецкая заводила всех в круг, в котором чукчи, зулусы, русские и евреи танцевали китайский свадебный танец – фрейлекс.

Маша в свадебном меховом костюме и Коля в праздничной матросской форме сидели в чуме, стыдливо опустив глаза, а вокруг них прибавлялись и прибавлялись горы подарков от многочисленных гостей. Парочку северных оленей выгрузили из вертолёта, подаренного молодожёнам Зарецкой, и олени тут же стали коситься на многочисленных африканских антилоп, толпившихся на берегу.

– Маша, – тихо прошептал Коля, – а мне ещё служить полгода.

– Подожду, однако, – вздохнула Маша, – дольше ждала.

– А мне что делать? – простонал Коля. – Я так долго ждать не могу!

– Чукча ты, московская, – ласково произнесла Маша и накрыла себя и Колю меховым покрывалом. Родственники Маши и Коли быстро опустили полог чума, и молодых оставили наедине.

И тут запела Гала!

Её волшебный голос заставил всех присутствующих на несколько мгновений замолчать, а затем, дружный хор зулусов и чукчей подхватил мелодию бессмертного шлягера, исполненного в китайской аранжировке.

Баринов смотрел влюблёнными глазами на Галу, Зарецкая от полноты чувств обнимала Корня, а Кожанов и Людмила Геннадиевна незаметно для окружающих уединились в каюте капитана.

* * *

Весть о печальном завершении необычного круиза заполонила все средства массовой информации и стала предметом обсуждения всех популярных телешоу.

Андрей Малахов орал срывающимся голосом о том, что он и раньше орал о безнравственности затеи, а вслед за ним зрители в студии орали на Андрея, друг на друга, совершенно позабыв, о чём они орут. Лена Ханга философски заметила, что «…в принципе, участники круиза получили то, что хотели», а кошковидная Дана Борисова вспомнила известного бизнесмена и пожалела о том, что он не решился сменить радости грешной жизни на вечный покой.

Не обошлось и без политики. Снова, у «соловьёвского барьера» сошлись Новодворская и Жириновский. Новодворская радовалась пусть незначительному, но всё же свершившемуся факту свободы выбора личности в России, а Жириновский предложил оплатить билет на следующий круиз не только Новодворской, но и целому ряду других демократов.

Лолита, совершенно без комплексов, предложила всем женщинам отправить в следующий круиз своих опостылевших любовников, а самим… Вот тут Лолита не выдержала, искренне расплакалась, и сказала, что отправится вслед за Галой. В студию вбежал взволнованный Саша Цекало и стал бурно прощаться с Лолитой.

– Рекламная пауза! – закричала Лолита, и на экране появилось лицо Алекса.

Он с восторгом и вдохновением рассказал о новом круизе:

– Уже не осталось людей, которые бы не понимали всей романтичности и красоты достойного и безболезненного ухода из жизни! Мы переоборудовали два танкера в комфортабельные корабли JEUTANAZIJA-2 и JEUTANAZIJA-3, по всей вероятности и на этом не остановимся. Слишком много желающих. Очень много заявок из Грузии, Таджикистана, Узбекистана и других республик бывшего СССР.

Будем работать над тем, чтобы предоставить такую возможность всем желающим!

– С размахом парни, – выключил телевизор адмирал и повернулся к офицеру. – Уже танкеры народом загружают! Откуда же столько желающих?

– А кто их, старых, спрашивает? – смущённо улыбнулся офицер. – Нальют стакан – они и подписывают бумажки. Ну и молодёжь пошла продвинутая – сообразила, как решить квартирный вопрос. Тут мне сообщили, что группа депутатов Госдумы закон предложила.

– Неужто протащат закон об эвтаназии? – насторожился адмирал.

– Об обязательной эвтаназии! – уточнил офицер. – Вместо пенсии.

– Вот так вы хотите от нас избавиться, – усмехнулся адмирал и строго посмотрел офицеру в глаза, – что, и мне местечко присмотрели?

– Да что вы, товарищ адмирал, – зарделся офицер, – вы же на пенсию не собираетесь?

– Не дождётесь! – голос адмирала прогремел громко и грозно. – Докладывать мне о следовании корабля ежедневно!

– Слушаюсь, – вытянулся офицер. – С Интерполом снова проблемы. Константидис сообщает, что никакой пешей колонны русских в Турции нет.

– Нет? – поднял брови адмирал. – «Ехал грека через реку, видит грека – в реке рак!» Дай ему ориентировку!

* * *

Несколько комфортабельных автобусов с надписью «Янычар» по бокам и колонна мощных грузовиков с тем же фирменным знаком остановились неподалёку от шумного базара. Из автобусов вышли прилично одетые русские и быстро развернули фирменный торговый комплекс.

Матвей, которого с трудом можно было узнать в поджаром, слегка небритом, ещё не старом мужчине, набрал номер телефона на своём мобильнике и к автобусам сразу потянулись машины перекупщиков – турков.

Из недр механизированной колонны выгружались трубы большого диаметра, оборудование для строительства газоперерабатывающих заводов, минеральные удобрения и чугунные чушки для сталелитейных комбинатов. Освободившиеся площади тут же загружались турецкой мануфактурой, обувью и прочими товарами.

Турки громко торговались с Матвеем, но тот лениво отмахивался от крикливых басурман и стоял на своей цене. В результате компромисса и пересчётов турки соглашались на компенсации и совали Матвею мятые пачки долларов.

Евлампий в новой рясе, в новых кроссовках «Адидас», с большим новым крестом на груди расхаживал по антикварному ряду и любовался старинными медными подсвечниками.

Рука Георгиса Константидиса легла на плечо Евлампия и тот в недоумении обернулся.

Обожжённое афганскими ветрами и непальскими морозами лицо комиссара светилось неподдельной радостью.

– Вы, батюшка, с «Эвтаназии»? – устало прохрипел Георгис.

– С неё, будь она неладна, – сознался Евлампий и подхватил Георгиса под руку, – ты бы присел, сынок, совсем извёлся.

– А где же народ ваш? – огляделся вокруг Георгис.

– Да вон, у торгового комплекса! – указал направление Евлампий. – Все здесь.

Георгис с недоумением смотрел на группу бодрых, подтянутых, прилично одетых мужчин и элегантных женщин.

– Так это же другой народ, – пробормотал Георгис.

– Ты, сынок, не сомневайся, – повёл к автобусу Евлампий Константидиса, – народ тот же самый. Только Господь явил нам чудо и дал Божье благословение за веру истинную. А ты, сынок, откуда такой битый-тёртый? Небось, тут в рабском труде мыкался? Идём, я тебя с нашим директором познакомлю, может он тебя к нам в артель возьмёт.

Евлампий подвёл Георгиса к Матвею:

– Матвей Петрович, тут вот ещё одна душа христианская нашлась.

– Евлампий, – обернулся Матвей с недовольным видом, – может, ты по всей Турции бомжей насобираешь? Ты кто такой? – ткнул он пальцем в грудь Константидиса.

– Интерпол, – сунул руку в карман Константидис и достал оттуда фирменный жетон.

– Ох ты, Господи, – изменился в лице Евлампий и испуганно глянул на Матвея.

– Что же вы сразу-то не представились, – засуетился тот. – Чем обязаны? Фирма у нас зарегистрирована, налоги платим, закон чтим!

– С чего бизнес начал? – строго посмотрел в глаза Матвею комиссар.

– Так все же так начинали! – простонал Матвей и схватился за голову. – Уже и думать забыли о тех временах!

– Ладно, ладно, – присел Константидис, – не дёргайся. Если поможешь следствию – забудем и мы.

– Я с «Юкосом» дела не имел! – насторожился Матвей.

– Да что, на «Юкосе» свет клином сошёлся, – разозлился Георгис, – мне нужны свидетели по делу «Эвтаназии»! Забыл, что ли, как тебя в трюм запихнули и на смерть повезли?

– Ах, ты вот о чём, – с облегчением выдохнул Матвей, – неужто поймали голландцев?

– Поймаем, – устало прислонился к автобусу Константидис. – Всех поймаем!

* * *

Колю Каякова и других подводников пересадили на подлодку ранним утром в открытом океане. Подводный крейсер ушёл на боевое дежурство, а Маша Каякова запела вслед негромкую чукотскую песню.

– Как красиво, – заметила Гала, – нужно взять себе в репертуар. Интересно о чём это она поёт?

– Это песня о том, что скоро весна, – услышала слова Галы Маша, – о том, что скоро олени уйдут в тундру, приплывут киты, и моржи. Что появятся маленькие олени, маленькие киты и моржи… И маленькие чукчи.

– Не будем ей мешать, – ласково обнял Галу за плечи Баринов, но помешали, как раз, не они, а судовая сирена.

Капитан Кожанов приказал собраться всем членам экипажа и пассажирам в ресторане. Там уже стоял компьютер, подключённый к большому экрану.

– Ура! – закричала Зарецкая. – Кино привезли! Художественное!

– Сначала документальное, – пробурчал Луценко и нажал нужную кнопку.

На экране замелькали кадры последних новостей.

«Здравствуйте, – мило улыбнулась ведущая новостной программы, – в эфире последние новости. И главная среди них – подготовка всенародного референдума о принятии закона об обязательной эвтаназии! Сегодня этот проект закона получил мощную поддержку от всех творческих союзов страны. На своих внеочередных съездах Союз Композиторов, Союз Писателей, Союз Театральных

Деятелей приняли резолюции в поддержку плановой ротации кадров путём проведения обязательной эвтаназии. Особо бурно прошло заседание Союза Кинематографистов, где молодая поросль настаивала на немедленном принятии Закона и огласила списки кандидатов на ближайший круиз. Возникли разные мнения по поводу некоторых мастеров кинематографа, зато Союз Художников единогласно, бурными аплодисментами утвердил номером один в списке кандидатов Зураба Церетели. На этой неделе намечаются внеочередные съезды всех политических партий и объединений, которые готовы поддержать Закон, кардинально меняющий демографическую ситуацию в стране! А теперь, репортаж нашего специального корреспондента из соседнего государства. Из города Одесса»

На экране замелькали знакомые очертания Одессы и знакомые лица одесситов.

– Наше прямое включение мы начинаем с интервью с сопредседателем всемирно известного благотворительного фонда «Эвтаназия», Майклом Риесма.

– Мы хотим отметить, – улыбался в камеру Майкл и говорил почти без акцента, – что именно в этом гостеприимном городе началась эта всеобъемлющая и благородная акция по достойному завершению жизни каждого человека. Наш первый круиз завершился романтическим сражением с морскими пиратами и люди, которые могли бы влачить жалкое существование в полной неизвестности, ушли в вечность героями! Жаль, что мы не можем услышать те слова благодарности, которые каждый из них хотел бы сказать в адрес нашего фонда, но мы уверены, что эти слова были наполнены гордостью, за свою жизнь и смерть! Их память чтят не только близкие родственники, друзья и соседи, но и каждый член Европейского сообщества! И какие перспективы открыли первопроходцы перед всеми республиками бывшего СССР! Никакой жалкой старости! Никаких бомжей и попрошаек! Сокращение расходов на медицинское обслуживание в десять раз! Полное решение жилищного кризиса! Предоставление бесплатных квартир всем военнослужащим! И постоянное обновление руководящих кадров! И если в России этот вопрос ещё обсуждается, то в Украине, Грузии, Таджикистане, Казахстане народ уже вышел на улицы с портретами тех, кого народ хочет видеть в первых рядах отплывающих! Исключение составляет одна страна – Белоруссия, там запрещена наглядная агитация, но в народе ходят листовки с одним портретом!

Толпы людей в разных городах заполонили экран, но тут Кожанов выключил компьютер.

Все молчали, в ужасе посматривая по сторонам.

– Хочу поговорить с вами вот о чём, – неожиданно просто, не по-военному начал свою речь капитан. – Как вы понимаете, вся эта стрельба и наше исчезновение в морской пучине – лишь часть очень серьезной операции Интерпола и Черноморского флота. А вот следующая часть возможна только с вашего согласия. Все вы уплатили немалые деньги за кругосветное путешествие, но дело требует того, чтобы мы срочно вернулись в Одессу. Только наше появление может остановить эту афёру.

– В Одессу? – растерянно произнесла Зарецкая. – Но я же хотела показать вам Нью-Йорк?

– Не судьба нам, видно, – бодро начал Кожанов и осёкся, – ну, я в смысле, что не в этот раз. Мы нужны Интерполу, мы нужны следствию. Мы все – живые свидетели.

Кожанов заметил улыбку на лице Рудиной и осторожно переспросил: – Я что-то не так сказал, Людмила Геннадиевна?

– Наоборот, – многозначительно посмотрела на капитана Рудина, – очень даже так! Именно – живые!

– Ну, кто живой, блин, а кто и полуживой, – попытался встать с электрокаталки Корень, – никогда менты и фраера не увидят Корня в этом кресле! Сгрузите меня в Истанбуле, я свой вопрос с турками порешаю.

– Только не надо корчить из себя крутого! – рявкнула громовым голосом Зарецкая и тут же сменила тон. – Саша, у меня есть к вам очень серьезное предложение! Я хочу отвезти вас в Китай, говорят, там эти грыжи убирают без ножа!

– Паяльником, что ли? – усмехнулся Корень, но взгляд его оттаял впервые за всю жизнь.

– Ну что вам стоит попробовать? – убеждала его Зарецкая. – Китайские менты и фраера вас не знают, а к своим вернётесь в лучшем виде! Все расходы я беру на себя!

Тут и Баринов вступил в беседу: – А знаешь, Саша, я тоже слышал о китайском методе. Очень высокий процент выздоровления.

– Не гонишь? – подозрительно посмотрел на Баринова Корень и сам себе возразил. – Не, ты пацан правильный. – Он глянул на Зарецкую и почему-то отвернулся в сторону. – Ну, ты, чума американская.

– Насколько я понимаю, – переспросил Кожанов, – ни у кого возражений нет? Идём домой?