Текст книги "Эвтаназия, или Последний парад"

Автор книги: Игорь Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Прямого рейса на Питер нет, полетим через Москву, – подошёл к нему Майкл с билетами в руках.

– Ты послушай что говорят! – обернулся к нему Алекс. – Это корыто отпустили из Истанбула!

– Как? – вскричал Майкл. – Куда смотрит этот Интерпол, в конце концов?! Они возвращаются в Одессу?

– Нет! – торжественно произнёс Алекс. – Они продолжили кругосветное путешествие!

– Гениально! – облегчённо выдохнул Майкл. – Попутного им ветра!

– И хорошего шторма, – молитвенно воздел руки к небу Алекс.

* * *

К вечеру отряд Евлампия пересёк город и вышел на большую дорогу.

– Кудыть идём, Евлампий? – дёрнул батюшку за руку самогонщик.

– На восток, домой! – отвечал Евлампий, упрямо меряя широкими шагами турецкую землю.

– Мы-то, ничего, – продолжил дед, – а коров подоить нужно. Вон, гляди, пятак земли с кустами, речка! Давай тут заночуем!

– Тоже верно, – остановился Евлампий, – как же людей-то устроить? Под открытым небом спать?

– Это ты не беспокойся, – забрал у него змеевик из рук дед, – мы сейчас шалаши соорудим, костерок разведём, яйца поджарим, молочка попьём – и всё ладно будет! Ты, давай, Евлампий, помолись за нас, а мы пошли шалаш строить!

Дед заспешил к своим, и весь отряд свернул с дороги на обочину.

– Вот он, русский человек! – с гордостью произнёс Евлампий и перекрестился. – Господи, скажи мне, отчего ты так устроил мир? За какие грехи караешь простого человека, а злодеям всё прощаешь? Не упрекаю тебя, Господи, а смиренно спрашиваю?

* * *

В турецком зиндане Константидис вёл допрос пилота – пособника голландцев.

– Говори! – орал на него офицер – переводчик. – Куда улетели гяуры?

Константидис с ужасом увидел, как разлетаются в сторону зубы пилота после удара в челюсть.

– Я их высадил на аэродроме, – прошепелявил пилот, – они наняли самолёт.

– Куда они собирались лететь? – отрывисто поинтересовался Константидис.

– Говори, собака! – офицер снова ударил пилота по лицу.

– Ну, вы продолжайте, – сдерживая рвотный рефлекс, поспешил к выходу комиссар Интерпола, – я вас подожду в кабинете.

Офицер проводил его до двери и быстро вернулся к пилоту.

Он достал из кармана горсточку фарфоровых зубов и протянул несчастному: – Положи в рот! Когда вернётся – я тебе их выбью! И сразу сознавайся

– Крови дай, – засунул зубы в рот пилот. – Так что ему сказать?

– Скажи ему, – офицер протянул пилоту бутылку с красной жидкостью, – что они смотрели карту Афганистана! Ты только на меня не плюйся! Кто мундир стирать будет?

– Угу, – кивнул головой пилот и с трудом проговорил, – ты, тоже, поосторожней! Больно же!

* * *

Майкл и Алекс широко и свободно шагали по Невскому проспекту. На пересечении Невского и Литейного они свернули, подошли к старинному питерскому дому и оценили его величие.

– Да, – заглянул в бумаги Майкл, – не плохо жили совковые училки.

– У неё муж был академиком, – пояснил Алекс.

Они поднялись на третий этаж, открыли двери квартиры Людмилы Геннадиевны и прошлись по огромной безжизненной квартире.

– Ну, что, за сколько поставим? – плюхнулся на старый диван Майкл.

– Давай, чтобы побыстрее, – задумался Алекс, – отдадим за двести тысяч.

– Ты с ума сошёл! – возмутился Майкл. – Это же тебе не Одесса! Это Санкт-Петербург! Не меньше чем за триста!

– Ну, как скажешь, – согласился Алекс. – Между прочим, в Нью-Йорке проблема. Адвокат этой старухи требует официального подтверждения смерти клиентки.

– Это действительно проблема, – задумчиво потёр лицо Майкл, – официальное подтверждение нужно всем. Нужно было сразу с турками договориться. Мы тут тоже ничего продать не сможем без бумажки. Но мы, пока, и не будем продавать!

– Не понял? – Алекс внимательно посмотрел Майклу в глаза. – Ты и здесь что-то придумал?

– А ты во мне сомневался? – самодовольно улыбнулся Майкл. – Для начала, мы сдадим эти квартиры в ренту. Сто квартир, в среднем по две тысячи долларов в месяц – совсем неплохой заработок.

– За дачу на Рублёвке и пятёрочку в месяц поднимем! – осенило Алекса. – Плюс – налоги с депутата!

– Но это всё – меры временные! – поднял вверх палец Майкл. – Вопрос с клиентами нужно решать кардинально! Если сами не утонут, то придется…

– Ты что, бомбить их будешь? – усмехнулся Алекс.

– Почему я? – возразил Майкл – Найдутся люди.

* * *

Отряд спецназа во главе с Георгисом прочёсывал деревни Афганистана и Пакистана.

Комиссар Константидис, абсолютно неотличимый от пуштуна, долго беседовал со стариками, прохожими, торговцами на базаре, полицейскими, показывал им фотографии голландцев, но афганцы и пакистанцы только руками разводили. Наконец, они вывели из какого– то дома Осаму бен Ладена, но Георгис отмахнулся от него, и Осаму увели обратно в дом.

* * *

Утренняя благодать пробудила отца Евлампия.

Солнечные лучи пробивались сквозь листву шалаша. Отец Евлампий радостно потянулся и услышал голодное урчание в животе: – Дал Бог день, даст и пищу.

Странный шум привлёк его внимание, и он поспешил выглянуть из своего убогого укрытия.

Увиденная картина потрясла его: вокруг импровизированного стойбища кипел базар!

Русские бабки и турецкие тётки шумно торговались, спорили, смеялись. В обмен на свежие яйца, молоко, сметану, покупательницы предлагали турецкие дублёнки, кофты, кожаные курточки и пальто.

Тут же прохаживались водители огромных большегрузных грузовиков, которые, как оказалось, ночевали поблизости на большой площадке.

Несколько дедов покрепче красили расположившуюся рядом заправку, а один, с умным видом ковырялся в двигателе огромного старого бензовоза.

Возле одного из шалашей сгрудилась группка мужиков, несколько турков и водителей. Евлампий заподозрил неладное и направился к шалашу. Навстречу ему вышел здоровенный детина – водитель с бутылкой самогона в руках и на родном языке приветствовал Евлампия.

– Ну, батя, вас сам Бог послал! Они же сами не пьют и нам втридорога наливают! А мне ещё погрузки двое суток в порту ждать!

Вслед за детиной из шалаша выглянул дед-самогонщик.

– Ты когда же это успел? – дёрнул за руку самогонщика Евлампий.

– Дык, замесил на посадке, а гнал этой ночью! Чуть рановато выгнал, всего-то литров восемь и вышло. Думал, хватит на хозяйство, турок, он же не пьёт, он дурь свою курить. А тут водилы наши набежали! Вот, последнюю литру продал. Эх, мне бы ёмкость приличную… Вот бы такую бочку прикупить! – дед показал на бензовоз. – Я бы такой бузинес наладил…

Евлампий хотел что-то сказать Богу, но так и не решил что. Махнул рукой и направил стопы свои к небольшой речушке.

В этот миг двигатель старого бензовоза заревел страшным звуком, машина окуталась облаками солярного дыма. Все, кто работал на заправке, бросились от неё подальше и попадали в канаву.

Услышав странный звук, русский бык перестал щипать травку, повернул голову в сторону бензовоза и издал не менее угрожающий рёв.

Клубы дыма рассеялись, и турки стали подходит ближе к ожившей машине. Они удивлённо переговаривались, одобрительно хлопали деда-механика по плечу и разводили руками по сторонам.

Хозяин заправки вылез из канавы последним, стал орать на деда-механика и активно жестикулировать руками. По всем его жестам становилось понятно следующее: что дед– механик полный (пи-и-и), что старый бензовоз может взорваться к (пи-и-и), что он, хозяин заправки предлагает деду-механику сесть за руль этого (пи-и-и) бензовоза и отогнать этот (пи-и-и) бензовоз.

– Куда гнать-то? – переспросил механик.

Турок ответил на чистом русском языке.

Русская деревня поднялась и стала собираться в дорогу.

* * *

– Докладывайте, – сурово нахмурился командующий Черноморским российским флотом.

– Крейсер «Минск», – докладывал офицер, – следует в сторону порта Хайфа. Его пытались арестовать представители Интерпола, но в связи с отсутствием на борту непосредственных организаторов афёры, Интерпол оставил судно в покое.

– Знаю, знаю, – поторопил офицера адмирал, – Интерполовцы уже весь Афган перевернули, а голландцы по Питеру, да по Москве гуляют. Израильтян предупредили о визите?

Офицер замялся, но всё же рискнул доложить: – Извините, товарищ адмирал, но приказа не было!

– Да вы в своём уме? – вскинул брови адмирал. – Военный корабль под русским флагом идёт на Хайфу, а вы ждёте приказа? Вы понимаете, какой может быть скандал?! Немедленно связаться с Хайфой!

* * *

Погода просто баловала путешественников.

Благодатное майское солнце щекотало выставленные под его лучи бледные послезимние лица.

Небольшая команда пассажиров держалась вместе, группируясь вокруг выздоравливающей Галы. Людмила Геннадиевна читала звезде на память Ахматову и Гумилёва, Корень чистил пистолет, а шустрая Маша учила Зарецкую набрасывать верёвочную петлю на оленьи рога. Оленя изображал Баринов, он держал руки над головой и носился по кругу. Но как он не старался проскочить мимо ловкой охотницы, ему это не удавалось. Петля, пущенная сноровистой чукчей, каждый раз затягивалась на его руках.

– О, кей! О, кей! – пыталась повторить её движения Зарецкая, но у неё ничего не получалось.

– Однако, убежал олень, сиди голодная! – комментировала Маша упражнения Зарецкой.

Реактивные истребители-бомбардировщики израильских ВВС пронеслись над судном на бреющем полёте, затем появились штурмовые вертолёты, а на рейде замаячили корабли береговой охраны.

– Какое шоу! – радостно поглядывала в небо Зарецкая. – Как нас красиво встречают!

– Совершенно как во время парада на Неве в день военно-морского флота! – поддержала её восторг Рудина.

– Однако, – поёжилась Маша, – громко очень.

– А вам этот рёв не мешает? – засмеялся Баринов и поправил вуаль на лице Галы, сидевшей в кресле-качалке.

Гала погладила его руку своей рукой и красивым низким голосом произнесла: – Мне доктор, сейчас ничего не мешает.

Людмила Геннадиевна, увидев движение Баринова, язвительно заметила: – Ну, вы, батенька и для курортника гуляка! – она саркастично поджала губы и отвернулась в сторону.

– Я же врач, – смущённо заметил Баринов, – это моя обязанность.

– Не нравиться мне эта суета, – хмыкнул Корень глядя в сторону капитанского мостика.

Там всё пришло в движение.

– Товарищ капитан, – подошёл к Кожанову Луценко, – сдаётся мне, что нас не ждали.

– Того и гляди ракетой шарахнут, – согласился с Луценко Гузь.

– Что там берег? – спросил капитан у штурмана.

– Да я никак не могу объяснить этим, – сдержался Нечитайло, – лоцманам, кто мы и что мы! Не принимают они от нас гражданский нотес! Что мне, в штаб Черноморского флота звонить?

Кожанов встал, вышел из рубки и закурил.

– Почему так нервничает наш красавец-капитан? – удивилась Зарецкая.

– Судя по базару, он не может забить стрелку с берегом, – догадался Корень. – Можем пролететь, как фанера над Хайфой.

– Что вы говорите? – забеспокоилась Зарецкая. – Ни в коем случае! Меня там ожидает куча родственников! Вы понимаете, что в следующий раз они меня уже не увидят!

– Ну, что Нечитайло, – повернулся к штурману Кожанов, – куда нас компас зовёт?

– Думаю, – сосредоточенно смотрел на экран компьютера Нечитайло, – через Суэцкий канал, в Красное море, а там – индийский океан. Места знакомые.

Кожанов махнул рукой, крикнул с мостика Зарецкой: – Не пускают нас на свидание с вашей роднёй! Уходим огородами…

– Капитан! – Зарецкая рванула на своём электромобиле к капитанскому мостику. По ступенькам машина не проехала, но американка неожиданно вскочила на ноги и резво взбежала на мостик.

– Господин капитан! – улыбалась всеми имплантатами Зарецкая, но руки её дрожали мелко-мелко. – Если у вас есть проблема договориться с Израилем – то дайте трубочку мне!

Кожанов с удивлением взглянул на неё, пододвинул микрофон переговорного устройства и сказал:

– Плиз!

* * *

Израильский офицер оторвал ухо от трубки и доложил: – Некто Зарецкая Ирина Петровна требует к телефону генерала Зарецкого.

– Одну минуточку, – проговорил генерал Зарецкий, – я на связи с командующим Черноморским флотом.

– Она ругается на четырёх языках! – испуганно доложил офицер. – Она говорит, что вычеркнет вас из памяти и из списка наследников!

– Спасибо за звонок, господин адмирал, примем как лучших друзей, – торопливо поблагодарил собеседника генерал и схватил в руки вторую трубку. – Тётя Ира? – обалдело переспросил он. – Ты откуда звонишь, с Брайтона? С какого корабля? А что ты там делаешь? Командуешь? Тихо, тихо, кто знал, что ты купила себе русский крейсер? Предупреждать нужно! Да заходи, кто тебе мешает, тётя Ира!

* * *

Истребители качнули крыльями, и ушли на аэродромы, а на подошедших кораблях береговой охраны вывесили приветственные семафоры.

– А можно узнать, – снял фуражку и вытер платком макушку капитан, – что вы им сказали, госпожа Зарецкая?

– Я не могу это повторить, – смутилась Зарецкая, – это наше, семейное.

Она поискала рукой кнопку управления креслом и вдруг поняла, что стоит на своих ногах.

– А! – испугалась она и закричала – Кто это сделал? Кто меня поставил на ноги?!

Зарецкая покачнулась, и к ней бросились на помощь все, кто был рядом.

Баринов взбежал по трапу и принялся успокаивать перепуганную Ирину Петровну: – Ничего страшного! Так бывает! У вас случился нервный стресс и в результате включились участки мозга, которые были поражены после инсульта.

– Вы шутите? – со слезами на глазах смотрела на Баринова как на господа Бога Зарецкая. – Значит, я смогу ходить?

– Очевидно, да, – улыбнулся Баринов, – только поначалу не нужно злоупотреблять этим. Ваша мышечная система не готова к этому, мы должны провести курс физиотерапии и приготовить ваш организм к нормальной жизни.

– К жизни? – улыбнулась Зарецкая. – Но мы же все собрались на тот свет?

– В общем, вы, где-то, правы, – кашлянул Баринов, – но у вас есть повод изменить намеченный маршрут.

– Мадам Зарецкая, – крикнул снизу Корень, умостившись в её самодвижущееся кресло, – уступите свой «мерс» кандидату в инвалиды!

– Типун вам на язык! – ответила улыбающаяся Зарецкая. – Катайтесь на здоровье!

Корень лихо развернулся и понёсся вдоль борта на электрокаталке.

– Земля! – произнёс громко Кожанов и добавил. – Обетованная.

* * *

Георгис Костантидис, ничем не отличимый от индийского проводника, покачивался на макушке слона, бредущего по джунглям, и внимательно оглядывался по сторонам. За ним шествовал отряд спецназовцев. Время от времени спецназовцы стреляли наугад по зелёным зарослям и оттуда вываливались раненые тигры, обезьяны и террористы. Внимательно сравнив лицо очередного поверженного врага с фотографиями, спецназовцы делали рукой отрицательный знак Георгису, и группа продолжала свой нелёгкий путь. Когда из-за очередного куста выпал Осама бен Ладен, Георгис радостно вскрикнул, но тут же понял, что просто увидел знакомое лицо. Он махнул рукой, и Осаму бросили рядом с окровавленным тигром.

* * *

Огромный бензовоз медленно тащился по турецким дорогам.

За ним шествовала русская диаспора и её живность. По команде деда-самогонщика все останавливались, собирали с придорожных деревьев фиги, оливки, и забрасывали их в люк бензовоза. Не отставали от крестьян и городские старички и старушки: они посвежели, лица их покрылись загаром, многие из них перестали киснуть в своих креслах-каталках, а бодро шествовали пешком, используя свой транспорт для перевозки собранных плодов.

Евлампий трудился со всеми вместе, лишь приговаривая при этом: – Благодарю тебя, Господи, посылающего дары свои детям своим!

Жители встречных деревень выходили из своих глинобитных построек и с изумлением глядели на невиданное ранее зрелище.

Пожилые турчанки совали ровесникам лепёшки и сыр, а молодые турки кричали задорными голосами: – Русски девки где?

Дед-самогонщик уже устал рифмовать и просто показывал туркам кукиш.

К вечеру колонна останавливалась, и новый Менделеев начинал жизнетворный химический процесс. Он разливал душистую брагу из бака в посудины и устанавливал бидоны на костры. Всю ночь, сменяя друг друга, деды дежурили у змеевиков, поливая их холодной родниковой водой. Из медного лабиринта капля за каплей сочилась благоухающая жидкость. Первый прогон занимал три-четыре часа, затем полученный продукт возгоняли ещё раз. С первыми лучами солнца возле машины появлялись турки-перекупщики. Они подвозили фирменные бутылки с наклейкой «Янычар», а деды загружали их расфасованной продукцией. Турки оставляли в качестве оплаты хлеб, мясо, фрукты и овощи. Проснувшиеся женщины готовили утреннюю трапезу, и, помолясь, колонна снова двигалась на Восток.

* * *

– Докладывайте, – сурово нахмурился командующий Черноморским российским флотом.

– После недельной стоянки в Хайфе они ушли на Египет. В сопровождении почётного эскорта арабских боевых кораблей прошли Суэцкий канал, заправились в Джибути, – докладывал офицер, – идут по Аденскому заливу. За судном следуют американские субмарины.

– Что Интерпол? – поторопил офицера адмирал, – Всё по джунглям бегает?

Офицер замялся, но всё же рискнул доложить: – Извините, товарищ адмирал, но Интерпол потерялся в горах Непала.

– Потерялся? – вскинул брови адмирал. – Нужно отыскать. Не нравятся мне эти летучие голландцы. Что-то уж очень они спокойно разгуливают по Москве. Нужно нам самим продумать этот вопрос.

* * *

За столом крутого московского ресторана сидели Майкл, Алекс и двое смуглых мужчин далеко не славянской внешности.

– Послушай, Талал, то, что мы вам предлагаем, – горячился Алекс, – ни одному Бушу в голову не придёт! Представьте себе: корабль, под русским флагом входит в Нью-Йоркский порт и изо всех орудий, как шарахнет!

– Тише, тише, – успокоил его Талал, – ты кричишь громче пушки!

– Не бойся! Тут каждый второй по Нью-Йорку хочет шарахнуть! – успокоил его Алекс.

– Сколько вы хотите денег? – по-деловому продолжил второй.

– За идею? – обрадовался Алекс.

– За корабль, – уточнил второй.

– Ничего не хотим, – принял, наконец, участие в разговоре Майкл, – мы дарим тебе, Азиз, этот корабль. Но с одним условием – он должен утонуть. Вместе с экипажем и пассажирами. Можно так: отдельно – экипаж и пассажиры, отдельно – корабль. Но экипаж и пассажиры – раньше.

– Не понял, – не понял Азиз. – Я думал, ты страховку за корабль хочешь получить?

– Я хочу помочь вашему святому делу, – приподнял свой бокал Майкл.

– Аллах Акбар! – поклонились непьющие гости.

– Воистину – Акбар! – ляпнул Алекс, но на смуглых масках ничего не отразилось.

* * *

Георгис Костантидис, абсолютно неотличимый от проводника-шерпа, цепляясь окровавленными пальцами за камни, взбирался по отвесной скале. Вслед за ним ползли остатки измождённого спецназа. Время от времени, кто-то из спецназовцев срывался и молча, с улыбкой на лице, падал в пропасть. Усилием воли Георгис попытался дотянуться до уступа, и вдруг, оттуда выглянул краснощёкий моряк – черноморец в лихо заломленной бескозырке. Он протянул Георгису мобильный телефон и доложил: – Командующий Черноморским флотом на проводе!

С трудом удерживаясь на одной руке, Константидис взял телефон другой и поздоровался: – Рад вас приветствовать, господин адмирал!

Рядом с ним вскрикнул спецназовец, у которого скользнула нога по камню.

– Потише нельзя? – попросил его Константидис. – Плохо слышно!

Спецназовец, извиняясь, приложил обе руки к сердцу и молча полетел в пропасть.

– Я понял вас, господин адмирал, – кивнул головой комиссар, – благодарю за помощь. Я доложу руководству Интерпола о вашей поддержке.

Он протянул телефон моряку: – Благодарю за службу!

– Служу России! – откозырял моряк и лихо понёсся по ледяному склону горы на обломке доски с надписью «Товарищ».

Георгис завистливо посмотрел вслед матросу и дал знак оставшимся в живых спецназовцам возвращаться на базу.

Из-за скалы выглянул Осама бен Ладен, и громко крикнул Георгису:

– Ты куда, Георгис? Мы так не договаривались!

– Ты вообще не со мной договаривался! – раздражённо отмахнулся Георгис.

– Так вы же – одна банда! – рассердился Осама. – Пришли кого-нибудь, пусть меня ловят! Мы так с Джорджем договорились!

– Хорошо, – пообещал Константидис, – пришлю.

* * *

Сигнал сбора прервал занятия аэробикой, которые проводила для пассажиров и членов команды Маша.

Все быстро собрались у мостика.

– Мы прошли Суэцкий канал и выходим в акваторию Аденского залива – с гордостью произнёс Кожанов, и бывалые моряки радостно зашумели. – Тихо, тихо! – успокоил их Кожанов. – Места тут особые, по левому борту Йемен, там балуются йеменские пираты, справа – Сомали, там резвятся сомалийские.

– Настоящие пираты? – захлопала в ладоши Зарецкая. – Ой, как это интересно!

– Интересного мало, – осадил американку капитан. – Нынешние пираты пленных не берут. Сразу на дно. Если кто увидит в море катера – немедленно сообщайте! Готовность номер один!

– Это, простите, что означает? – поинтересовался Баринов.

– А это означает, – пояснил Кожанов, – что если появятся незваные гости, то каждый должен знать своё место в бою.

– В бою! – радостно завопила Зарецкая и обернулась к Корню. – Алекс, вы не могли бы отдать мне мой пистолет?

– Без второго слова, Ирочка, – протянул Зарецкой пистолет Корень и достал из кармана свой паяльник, – мне и своего инструмента хватит!

– Вообще-то, – обратился к Зарецкой Кожанов – пистолет на борту положен только капитану.

– Без второго слова! – процитировала Корня Зарецкая и протянула оружие капитану. – Примите американскую военную помощь!

– Спасибо, Ирина Петровна, – искренне поблагодарил Кожанов, – это настоящий жест доброй воли.

– Чума американская, – добродушно ругнулся Корень, – уже по-людски базарит!

– Кто ещё владеет оружием? – вопросительно посмотрел на пассажиров Нечитайло.

– Извините, – покраснела Людмила Геннадиевна, – из всех видов оружия владею только словом.

– Будете помогать Баринову. – Распорядился Кожанов. – Могут быть раненые.

– Есть, – почти по-военному произнесла Рудина.

– Однако, – скромно выступила вперёд Маша, – винтовку дай.

– Винтовок нет, – развёл руками Кожанов, – пушки есть, пулемёты, ракеты, если понадобиться. А ты хорошо стреляешь?

– Бутылку бросай, – скомандовала Маша и попросила у Кожанова пистолет.

– Бутылку? – гневно выдохнул Луценко. – Где я тебе возьму бутылку?

– Тихо, тихо, – остановил его Кожанов, – возьми от «Кока-колы»! Ну, ну, – протянул он пистолет Маше, – покажи себя, Зоркий Глаз.

– Понял, – успокоился Луценко и взял из рук Гузя искомую тару. Он изловчился и запустил сосуд по высокой траектории над гладью залива.

Маша вскинула пистолет, и только бриллиантовые брызги долетели до изумрудной воды.

Все зааплодировали.

– Понятно, – спокойно отреагировал капитан, – становишься у спаренного пулемёта. Бей по бакам, либо снимай рулевого.

– Шкура нужна? – деловито поинтересовалась Маша.

– Какая шкура? – не понял Кожанов.

– Нерпу в глаз стреляем, чтобы дырку в шкуре не делать, – пояснила Маша.

– А, – хмыкнул капитан, – ну, этих можешь дырявить во весь рост.

В этот момент к Кожанову подошла Гала. Она отбросила в сторону вуаль и все увидели её замечательное, красивое, не стареющее лицо.

– У вас гранаты есть? – знакомый грудной голос потряс всех присутствующих и все завопили, как простые фанаты Галы.

– А зачем вам, Гала, граната? – радостный Баринов первым поцеловал руку звезды. – Вы что, умеете обращаться с такими устройствами?

– А вы доктор, – похлопала Гала его по щеке, – думаете, иначе в шоу-бизнесе пробьёшься?

– Боекомплекты проверены? – спросил помполита капитан.

– Так точно! – доложил Гузь.

– Ну, – улыбнулся Кожанов, – тогда все – на обед! Будем надеяться, всё это нам не пригодится.

Все дружно двинулись к ресторану.

– Ломила Геннадиевна, – остановил Рудину капитан. – Разрешите вас на два слова.

– Меня? – удивлённо вскинула брови Рудина.

– Я тут слышал, как вы замечательно читали стихи, – замялся Кожанов и нос его предательски покраснел, – а не могли бы вы и мне почитать? Когда-нибудь… Я, знаете ли, очень люблю Есенина.

– Есенина? – зарделась Людмила Геннадиевна, уловив тайный смысл предложения капитана. – А вы уверены, что вы этого хотите?

– Абсолютно, – выдавил из себя Кожанов.

– И когда же, – не могла подобрать слово Людмила Геннадиевна, – когда же вы хотите… Чтобы я почитала!

– Можно сегодня, – шепнул Кожанов, – после ужина.

– Я не обещаю, – шепнула в ответ учительница и пошла в сторону пищеблока. Однако спина её выровнялась, плечи подтянулись, и в её походке появилась давно позабытая женственность. В таком приподнятом состоянии она догнала и перегнала Баринова, шествовавшего под ручку с Галой.

Баринов с удивлением посмотрел вслед Людмиле Геннадиевне, а Гала с подозрением заметила: – Красивая женщина. В прошлом.

– Очевидно, – замялся Баринов, – так о чём это мы говорили?

– О Штраусе, – напомнила звезда и прижалась всем телом к Баринову.

* * *

Походная колонна Евлампия наглядно преобразилась.

Коровы, бык и куры были распроданы, а на вырученные деньги куплены механизированные средства передвижения. К бензовозу с брагой добавился старенький автобус, несколько полуживых легковушек и грузовик с личным имуществом русской бригады. Моторизованная группа уже не напоминала толпу нищих и турчанки перестали подавать путешественникам хлеб и воду.

Останавливались на ночлег в придорожных мотелях, базар по утрам не устраивали, но вот в ночном производстве волшебного напитка уже принимали участие все. Дед-самогонщик налаживал ночную смену прямо в отеле, теперь у него были мощные электроплиты, а для того, чтобы не выбивало пробки, дед вставлял в электрические щиты мощные «жучки».

– Гляди, беды не наделай, – просил его робко Евлампий, – как полыхнёт огонь – не погасим!

– А ты помолись, – сердито отбивался дед, – попроси Господа, мол: – Спаси и сохрани!

– Кого сохранять? – указал Евлампий перстом на деда. – Погляди на себя, Матвей! Жирком оброс, приосанился, морда, как у майского кота лоснится!

– Для людей стараюсь! – сердито отрезал дед, но поступил дипломатично – достал из кармана пачку денег и отслюнявил несколько купюр. – Держи, Евлампий, на храм! И давай, не сачкуй! Договаривайся с Господом, это твоя работа!

* * *

– Докладывайте, – сурово нахмурился командующий Черноморским российским флотом.

– Георгис Константидис, комиссар Интерпола, руководитель специального отдела по городу Одессе. – Доложил офицер.

– Просите, – поторопил офицера адмирал.

Офицер замялся, но всё же рискнул спросить: – Извините, товарищ адмирал, чай, кофе?

– И коньяк тоже, – вскинул брови адмирал, – не связывайте меня ни с кем в течение часа.

– Слушаюсь, – вытянулся офицер и вышел.

Через несколько секунд в кабинет зашёл Георгис.

– Комиссар Константидис! – представился он и даже попытался принять офицерскую осанку.

– Присаживайтесь, комиссар, – указал на кресло адмирал и присел напротив. – Ну, так чем мы можем вам помочь в нейтрализации летучих голландцев?

– Я думаю, господин командующий, – откашлялся Константидис и положил перебинтованные руки на стол, – вы, так же как и мы, не заинтересованы в использовании кораблей Черноморского флота в международных афёрах.

– Корабль этот из состава нашего флота давно выведен, – остановил комиссара адмирал, – но вы правы. Есть у российского флота уважение к любому кораблю, который служил России. Так что давайте, комиссар, без преамбулы. Мы готовы помочь вам поймать мошенников.

– Поймать мало, – вздохнул Константидис, – нужны свидетели. А мы не можем найти ни группу пассажиров, что осталась в Турции, ни заставить корабль вернуться в Одессу.

– Группа уже на границе с Арменией, – указал на карту адмирал, – а с кораблём мы договоримся.

– В таком случае, – наклонился к адмиралу Константидис, – мне просто нужен ваш совет.

– Вот это – настоящая европейская интеграция, – впервые за долгое время улыбнулся адмирал, – давайте обсудим детали нашего плана.

* * *

– Ну, – набычился навстречу вошедшим в ночной клуб Алексу и Майклу депутат Госдумы, – что новенького, ангелы смерти?

– Всё идёт по плану, – присел рядом с ним Алекс. – Корабль идёт по маршруту. Начался плановый забой.

– Нушно фнимательно слетить за нофостями, – приземлился рядом и Майкл. – Очень скоро путут интересные сообщения!

– С моих начали? – прищурился депутат.

– Как обещали, – поманил пальчиком стриптизёршу Алекс.

– Ну, тогда начинаю строительство, – расправил плечи депутат. – Планы нужно воплощать в жизнь!

– Это правильно! – Алекс воткнул купюру в трусики стриптизёрши. – Потанцуешь для нас?

– Ми полушили интересный сикнал от наших военных трузей, – наклонился к депутату поближе Майкл. – Есть возмошность полушить тва авианосца!

– Авианосца? – задумался депутат. – Это ж сколько же туда можно народу напихать?

– Тысяч тридцать, сорок. – Небрежно пробросил Алекс.

– Это же можно всю область прихватить, – возбуждённо расстегнул галстук депутат.

– Итётё ф толю? – прищурился Майкл.

– А куда же мы, без доли! – поднял рюмку депутат.

Стриптизёрша задёрнула штору кабинки, и теперь оставалось только догадываться, что за танцы она демонстрировала за занавесом.

* * *

Полная луна зависла над кораблем, степенно рассекающим воды залива.

В нереальной тишине отпечатывались сочные мелодии аккордеона: Корень подыгрывал Гале, а та просто, по-домашнему, напевала песни своей молодости. Оказалось, что и команда, и другие пассажиры помнили эти шлягеры. Они дружно помогали звезде: Зарецкая и Маша изображали эстрадную подпевку, а Баринов размахивал паяльником Корня, как дирижёрской палочкой. Только Рудина не принимала участия в музыкальном шоу: она с нетерпением поглядывала в сторону капитанской каюты.

Гузь, Нечитайло и Луценко многозначительно переглядывались, наблюдая за компанией.

– Ну, совсем на покойников не тянут, – хмыкнул Нечитайло. – Вот народ живучий! А эта, училка, прямо на десять лет помолодела!

– А что, – поправил отросшие усы Гузь, – хорошая женщина, интеллигентная, и ещё не старая.

– Орёл, – вздохнул Луценко, – орёл наш кэп. Я за этой пьянкой и думать позабыл о бабах.

– А мне, – негромко сознался Нечитайло, – от длительной «завязки» по ночам снова секс снится!

– С кем? – оживился Гузь.

– Ну, не с тобой, помполит, – успокоил его Нечитайло. – Мне снится такая невысокая, с раскосыми глазами, молчаливая.

– Чукча, что ли? – догадался Гузь. – Да она тебе во внучки годится!

– То-то и оно, – с сожалением согласился Нечитайло.

Корабль неожиданно вздрогнул и стал медленно сбавлять ход.

– Что такое? – удивился Луценко.

– Полный стоп, – определил Гузь ситуацию.

Кожанов вышел из рубки радиста и негромким голосом приказал: – Все по местам! Приготовить шторм трапы. У нас гости…

Словно раздвинув многотонный водяной занавес из глубины океана, выдвинулся на поверхность подводный крейсер и пошёл параллельным курсом с надводным собратом.

– Пираты! – радостно завопила Зарецкая, указывая на громадину.

Музыка смолкла, все вскочили на ноги и бросились к борту. Попытался встать и Корень, но боль в позвоночнике не дала ему это сделать. Он сдержал стон и остался в кресле.