Текст книги "Беспозвоночные. Ископаемые животные"

Автор книги: Игорь Акимушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 37 страниц)

Вред от аскарид, может быть, не столь велик, как от солитера, но все же это опасные глисты. Боль в животе, катары, потеря аппетита – это еще не самое страшное. Более неприятна их склонность к миграциям даже и в зрелом возрасте. Из кишечника они нередко проползают в желудок. Оттуда поднимаются по пищеводу и могут попасть и в дыхательное горло, что влечет за собой тяжелое удушье, что особенно опасно для детей.

Тема, как видите, неприятная, но, считаю, обязательно достойна того, чтобы рассказать о ней в популярной литературе, так как специальную, научную мало кто читает, а знать о вредоносности глистов должен каждый, дабы уберечь от опасного с ними соприкосновения и себя и своих близких.

Аскариды – это уже не плоские черви, как солитер, а круглые. Тело их одето плотной кутикулой. Спереди – рот, сзади – порошица. Кровеносной и дыхательной систем нет, органов чувств тоже почти нет: только осязательные бугорки на теле. Жгутики и реснички у большинства (даже у личинок) вы тоже напрасно стали бы искать. Отсутствуют. Почти половина круглых червей живет свободно в воде морской и пресной или на земле, во влажной листве. Чуть больше половины – паразиты.

Острицы, которые так мучают детей (да и взрослых людей нередко), – тоже круглые черви. Они невелики: 0,5–1 сантиметр. Самки с оплодотворенными яйцами из тонких и толстых кишок, где эти черви паразитируют, опускаются вниз – к анальному отверстию. Здесь собираются во множестве, вызывая сильный зуд в соответствующем месте. Заражение происходит все от тех же немытых рук и пищи.

Власоглав – другой круглый червь – длиной до пяти сантиметров. Его передняя половина тонка на удивление – волосовидна. Вбуравливаясь ею в стенку слепой кишки, он держится там крепко, и изгнать его нелегко. Вред не очень велик от него, если не считать, что порой он бывает причиной аппендицита. В некоторых странах почти все население заражено власоглавами.

«Бледную немочь» (малокровие, которое порой приводит к смерти человека) вызывает другой круглый червь – свайник двенадцатиперстной кишки. Впиваясь в ее эпителий хитиновыми зубами, он ест его, «а также сосет кровь, поглощая до 0,5 кубического сантиметра крови в день».

Источник заражения – нечистая вода, выпитая без кипячения. Но чаще свайник проникает в кишечник человека путем, подобным тому, который проделывают аскариды. Когда человек купается или просто обмывается зараженной личинками свайника водой, они, эти личинки, неуловимо быстро внедряются в кожу человека, попадают в кровь, а дальше все, как у аскарид: с кровью – в легкие, из них – в бронхи, глотку, в пищевод, желудок – и вот они уже на месте своего паразитического назначения: в двенадцатиперстной кишке.

Трихиноз и слоновая болезнь

Трихиноз опасен главным образом любителям свиных окороков, грудинок и так называемой вестфальской ветчины (то есть полусырого свиного мяса).

«Рассматривая мясо свиней, зараженных трихинами, в нем можно найти рассеянные небольшие овальные тельца – капсулы, содержащие в себе скрученного в спираль маленького червячка (всего 0,5 миллиметра длиной). Это и есть молодые „мускульные трихины“» (В. А. Догель).

«Мускульные» потому, что бывают еще кишечные трихины. Таков их жизненный цикл – часть его они проводят в кишечнике, часть – в мышцах. В мясе свиней, сильно зараженных трихинами, их бывает очень много: до 15 тысяч на каждый грамм свинины. Проглотив покоящихся в мышцах трихин (они там сохраняют жизнеспособность долго – до 20 лет и более), человек заражается ими. В его кишечнике из капсул выходят молодые трихины. Повзрослев, они копулируют (самцы оплодотворяют самок). После чего первые погибают, а самки устремляются через кишечный эпителий в лимфатические сосуды, где откладывают яйца. Из яиц выходят личинки и проникают в мускулатуру (даже в мышцы глаз!). Там растут, питаясь тканями, в которых поселяются, и затем окружают себя капсулой. Для дальнейшей активной жизни они должны попасть в кишечник свиньи или крысы. В них совершается главный цикл существования трихин в природе (человек – лишь тупиковый путь, если, конечно, его, зараженного «мускульными» трихинами, не съест свинья или крыса). В свиней попадают трихины, когда эти всеядные животные пожирают дохлых или живых крыс либо отходы свинобоен. Там же и крысы заражаются трихинами или же тогда, когда поедают друг друга, что случается нередко.

Трихиноз – тяжелое заболевание (смертность – до 30 процентов). Основные его симптомы похожи на признаки брюшного тифа: поносы, головная боль, отек лица, ломота во всем теле, температура повышается до 40 градусов и выше.

Борьбу с трихинозом ведут, уничтожая крыс в свинарниках и проверяя поступающее в продажу мясо. Неклейменые свиные окорока и туши есть не рекомендуется.

Ришта, или медицинский струнец, тоже очень опасен людям. Пьет, скажем, человек воду из пруда или арыка и вместе с ней проглатывает рачков-циклопов, а они – промежуточные хозяева ришты. Из кишечника человека личинки ришты проникают в соединительную ткань, та воспаляется, получается подкожный нарыв (обычно на ногах, руках, реже – в других местах). Полость нарыва заполнена «свернувшейся в клубок самкой». Она похожа на беловатую бечевку и длиной бывает до метра. Ее называют также нитчаткой или филярией.

Когда в самке нитчатки созреют личинки, нарыв прорывается, из него высовывает свой конец самка и выбрасывает наружу множество личинок (чтобы жить дальше, они, как уже говорилось, должны попасть в циклопа). Самые тяжелые последствия заболевания наступают тогда, когда случится загрязнение нарыва или если червь разорвется: его содержимое «изливается в язву, причиняет мучительную боль и вызывает флегмону». Профессор В. А. Догель рассказывает, что местные жители, например Бухары, так изгоняют червя из открывшейся язвы: осторожно, чтобы не порвать его, наматывают выступающий наружу конец ришты на палочку. За день удается вытащить три-четыре сантиметра червя, «так что такое лечение занимает около двух недель».

Заболевание риштой встречается главным образом в тропиках и субтропиках, а у нас – местами в Средней Азии. В тех же самых областях мира другая нитчатка – филярия Банкрофта причиняет человеку так называемую слоновую болезнь (элефантиазис). Эти нитчатки поселяются в лимфатических сосудах, вызывая их воспаление. В. А. Догель пишет: «Пораженные места (ноги, мошонка, руки, груди) резко увеличиваются в размерах, например опухоль мошонки может иногда достигать веса свыше 70 килограммов». (Если только это не опечатка, что-то уж очень много.)

Переносчики филярии Банкрофта – кровососущие комары.

В народе, особенно прежде, бытовало поверье: когда купаешь лошадь, нельзя будто бы хватать ее за хвост, потому что тогда волосы, выпадая из него, превращаются в червей-волосатиков, а те опасны якобы для человека.

Поверье это основано на недоразумении: волосы, выпавшие из конского хвоста, в червей не превращаются, но черви-волосатики – реальная действительность. Они нитевидны, обычно длиной в несколько сантиметров, но бывают и до полутора метров. Человеку волосатики не опасны: они паразитируют в членистоногих, особенно в насекомых – жужелицах, в других жуках, в кузнечиках и пр.

В насекомых черви растут и созревают и, созрев, пробуравливают где-либо хитиновую броню, ползут к воде и живут в ней (либо выбираются из хозяина, когда тот так или иначе попадает в воду).

В воде самки откладывают яйца, соединенные в шнуры, на подводных растениях и прочих подобных предметах. Затем и те, и другие (самцы и самки) умирают. Из яиц выходят личинки, совсем непохожие на взрослых червей, их породивших, некоторое время живут свободно в воде или в сырой земле, а затем найдут нужное насекомое и проникают в него. В нем уже превращаются во взрослых волосатиков.

В заключение из весьма неприятной, надо сказать, сферы паразитических круглых червей перенесемся в мир свободно живущих их собратьев. Из них коловратки – самые приятные. Милейшие существа! Они очень малы: обычно с крупных инфузорий (редко длиной до двух миллиметров). Коловратке аскоморфе миниме принадлежит мировой рекорд самого маленького многоклеточного животного – 0,04 миллиметра ее размер.

Коловратка под большим увеличением

Русское название коловраток означает, что природа наделила их коловращательным устройством. Действительно, нечто подобное у них есть: это два венчика мерцающих ресничек, которые постоянно в движении. Впечатление такое, будто два колеса вращаются – одно надо ртом, второе позади него. Это «вращение» образует движущую силу, когда коловратка плывет, оно же загоняет и пищу в рот. А пища их – в основном жгутиконосцы и мелкие водоросли.

У коловраток есть просто устроенные глаза, но дыхательной и кровеносной систем у них нет. Нет и кожно-мускульного мешка, который одевает тело большинства круглых червей, а лишь отдельные мышечные волокна.

Коловратки – раздельнополы. Самки много крупнее самцов и встречаются в большом изобилии. Самцы (их называют карликовыми) потеряли многие имеющиеся у самок органы и после копуляции (оплодотворения) умирают. А самки живут и постоянно плодятся. Может возникнуть вопрос: как это у них получается? Ведь самцов мало, да и те после копуляции погибают. На всех самок, наверное, не хватит самцов…

А в жизни коловраток они не очень-то часто и нужны.

Весной из пролежавшего на дне всю зиму яйца выходят только одни самки. Они растут и вскоре начинают размножаться партеногенетически, то есть без оплодотворения. Следует ряд таких партеногенетических поколений, где больше, где меньше (это зависит от условий среды). Но вот наконец самки стали откладывать мелкие яйца: из них выходят самцы. Оплодотворив вскоре самку, умирают, а та вновь откладывает крупные яйца, из которых родятся самки, приступающие к партеногенетическому циклу размножения.

Большинство коловраток живет в пресной воде, в море их меньше. Многие плавают у поверхности воды – планктонные формы. Особые выросты тела обычно облегчают им эту навигацию.

Другие живут у дна. Ползают по нему на манер гусениц-пядениц. Есть среди них и вовсе навсегда прикрепленные ко дну. Обычно сидящие коловратки окружают себя студенистой защитной оболочкой, либо состоит она «из склеенных вместе в правильные комочки испражнений коловратки, которыми трубки обложены, как микроскопическими кирпичами».

Некоторые коловратки живут и на суше: во мху и лишайниках. Этих последних (а также некоторых водяных) можно высушить до основания, а они не погибают! Если через несколько месяцев или даже лет осторожно напитать их водой, тогда спавшие в глубоком анабиозе высушенные коловратки вновь оживут.

Нормальные (не высушенные) коловратки погибают и от холода и от кипятка. А вот высушенных можно кипятить пять минут, и они сохранят свою жизнеспособность. Можно погрузить их в жидкий гелий и охладить до температуры, близкой к абсолютному нулю – минус 270 градусов, – они выдержат!

Кольчатые черви, или аннелиды

Эти животные считаются высшими червями. По сравнению с червями низшими они сделали большой шаг вперед в своей эволюции. Хорошо у них развиты органы чувств: осязания, обоняния, вкуса, зрения и даже слуха.

«Недавно у морских кольчецов эхиурид открыты органы слуха, очень похожие на органы боковой линии у рыб. С помощью этих органов животное точно различает малейшие шорохи и звуки, которые в воде слышны гораздо лучше, чем в воздухе.

Тело кольчецов состоит из колец, или сегментов. Число колец может достигать нескольких сот. Другие кольчецы состоят всего из нескольких сегментов. Каждый сегмент до некоторой степени представляет самостоятельную единицу целого организма. Каждый сегмент включает части жизненно важных систем органов» (В. А. Свешников).

Глаза кольчецов много совершеннее, чем у всех описанных до них червей. У некоторых аннелид они способны даже к аккомодации, то есть фокусировке на разные расстояния. Глаза помещаются обычно на голове, но даже и на хвосте, на щупальцах, в разных местах на теле.

У кольчатых червей мы наблюдаем первое в органическом мире зарождение ног, точнее, органов, которые со временем разовьются в ноги. Это параподии – похожие на лопасти выросты со щетинками на концах, располагающиеся по бокам каждого сегмента. Но есть они только у многощетинковых червей, или полихет. Прочие аннелиды – олигохеты (малощетинковые черви), пиявки и эхиуриды лишены параподиев. У них (кроме большинства пиявок) есть только немногочисленные щетинки.

Полихета эвлалия зеленая с хорошо развитыми параподиями

Полихеты и эхиуриды обитают в море, олигохеты и пиявки – почти все жители пресных вод и суши. Правда, некоторые виды полихет поселились в некоторых реках и озерах (например, в Байкале) и даже на суше, «среди пальм, на плантациях бананов и какао».

Однако море – основное место обитания полихет, особенно его прибрежья, в широтах теплых и тропических, но встречаются они и на больших глубинах, и в северных морях их немало.

«Например, в Баренцевом море плотность поселения полихеты Maldane sarsi достигает 90 тысяч экземпляров на каждом квадратном метре морского дна. На больших площадях морского дна полихеты образуют живые ковры удивительных узоров, переливающихся всеми цветами радуги» (В. А. Свешников).

Одни полихеты живут на дне, часто зарываясь в песок, другие – плавают в толще воды (пелагический, как говорят зоологи, ведут образ жизни). Многие из этих червей хищники и наделены мощными челюстями. Охотятся на малых рыб, рачков, моллюсков, других полихет. Немало известно многощетинковых червей, которые питаются только водорослями и другими растениями. Кстати сказать, тот червь, что живет на суше «среди пальм, на плантациях бананов и какао», ест перепрелые листья и фрукты. Паразиты тоже встречаются, но их мало.

Поведение у полихет более сложное, чем у других червей. У некоторых наблюдали брачные игры и борьбу за территорию.

Схватка двух полихет

Морской червь нереис, на которого с таким воодушевлением охотятся рыбы, в родной стихии прячется в норках на дне. И в аквариуме ищет, где бы посидеть спокойно, долго ищет укрытия, и, если ничего подобного нет, черви свиваются клубком, сплетаясь воедино.

Положим на дно аквариума стеклянные трубочки. Вскоре черви находят их и забираются внутрь. Если трубочек на всех не хватает, бездомный нереис, внимательно обследовав несколько уже заселенных трубочек, пытается забраться в одну из них. Затем события могут развиваться тремя путями: либо новоявленный претендент уйдет подобру-поздорову, либо заберется в дом к его владельцу, и они будут мирно жить вместе, либо, наконец, зайдя сзади (не с той стороны, где у владельца трубочки голова), пришелец начнет кусать и рвать челюстями спрятавшегося там нереиса и вытащит его из дома.

Обычно тут же начинается драка: бойцы сходятся голова к голове и кусают друг друга. Борьба продолжается три – пять минут, после чего побежденный червь удаляется. У некоторых видов нереисов драки с себе подобными вне дома редки, у других постоянны и носят выраженный характер борьбы за территорию.

Один из нереисов стал у нас переселенцем из моря в море. Давно замечено, что в Каспии осетровые рыбы менее жирны и хуже растут, чем в Азовском море. Меню их там и тут отличается, собственно, только тем, что в Азовском море водятся многощетинковые черви, а в Каспии их нет. Советские ученые задумались над этой проблемой. Академик Л. А. Зенкевич и его сотрудники наметили смелый план: переселение нереисов из Азовского в Каспийское море. Вначале в лабораториях проверили, годятся ли новые намечаемые для нереисов условия жизни. Получилось, что годятся. Тогда (в 1939–1941 годах) завезли из Азовского моря в Каспий 60 тысяч нереисов. На новом месте они быстро расплодились и дают теперь обильный корм для осетровых рыб.

Полихеты пищей могут служить не только осетровым рыбам, но и людям. В этом убеждает нас пример знаменитого палоло.

Палоло живет в расщелинах рифов, ловит рачков и червей. Он и сам многощетинковый червь, но очень уж необычный. В октябре (а затем в ноябре) палоло роится. Покидает рифы и плывет к поверхности. Но не весь палоло уплывает, а только его половина: задняя часть червя.

Она принаряжается: у самцов становится ярко-желтой, а у самок – буро-красной. По бокам у нее вырастают большие ножки-весла – параподии, а над ними глазки прорезываются: у путешественницы нет головы, а смотреть, куда плывешь, все-таки надо.

Загребая ножками-веслами, половина палоло уплывает вверх. Плывет к поверхности океана – у островов Самоа и Фиджи в Тихом океане. Первые палоло появляются здесь перед рассветом. Прибывают все новые и новые получерви. Волны кишат палоло. Их миллионы! Вода стала желто-бурой. Черви начинены икрой. Они «взрываются» и разбрасывают вокруг икру, словно мелкую дробь.

А с островов спешат к палоло люди: на лодках-катамаранах, под парусами и без парусов, плывут на корягах, на плотах, на бревнах, везут с собой большие корзины.

Ловят палоло сетями, черпаками, руками. Спешат наловить побольше: через час-два придет конец роению, палоло дождем посыплются на дно. Тут набросятся на них другие «охотники» – рыбы и каракатицы.

На берегу уже горят костры, и начинается пиршество! Палоло жарят, сушат, квасят, солят. Едят и сырыми. Говорят, что вкусом палоло напоминает нежнейших устриц с приправой из мускатного ореха.

Жители островов Фиджи и Самоа с нетерпением ждут поры, когда палоло роятся.

Другие виды палоло (рода эвнице) роятся в иное время (в иные фазы Луны) и у других островов Полинезии, Меланезии и Микронезии.

Роится и атлантический палоло – у рифов Бермудских островов и Вест-Индии – в конце июня – в июле.

Олигохеты в меньшей мере связали свою жизнь с морем, чем полихеты (пока известно только около 200 видов морских олигохет), обитают они и в пресных водах (пятая часть всех известных науке видов). Большинство малощетинковых червей – обитатели почвы. Среди них дождевые черви – достойнейшие представители. Вы их прекрасно знаете (хотя, возможно, не подозреваете, что в тропиках попадаются дождевые черви длиной более двух с половиной метров!).

Грызуны, кроты, насекомые, черви и другие четвероногие, шестиногие, безногие и пернатые создания бессознательно, но постоянно, роясь в земле или поедая в лесах и полях свой излюбленный корм, создают или губят плодородие почв и зеленые одеяния материков.

Одни из самых незаметных тружеников – дождевые черви. Это верные друзья земледельцев. Бесчисленная армия бессловесных, но бесценных «агротехников» денно и нощно рыхлит почву под нашими ногами.

Не многие люди отдают себе отчет в том, как полезны дождевые черви. Чарлз Дарвин, одаренный проницательностью гения, одним из первых оценил великое значение непривлекательного дождевого червя в жизни человечества. Несколько лет упорных трудов он посвятил исследованию этих животных. Его труд о дождевых червях – одна из самых интересных и значительных книг по естествознанию.

Дарвин установил, что черви, которые питаются перегноем, «профильтровывая» почву через свои кишечники, за несколько лет пропускают сквозь себя весь пахотный слой земли. Когда червей даже не очень много – 50–150 особей под одним квадратным метром<sup>[2]2
  В среднем под каждым квадратным метром почвы живет в сосновом лесу 16, в ольшанике – 144, в полях – до 460, а в огородах даже до 600 червей.


[Закрыть]</sup>, они и тогда ежегодно выносят на поверхность из нижних, богатых перегноем пластов 10–30 тонн почвы на каждом гектаре поля!

Черви обогащают свежим перегноем истощенные земли, рыхлят их, попутно удобряя своими выделениями и унесенными в норки листьями. Роясь в земле и глотая ее без меры, они создают прочную комковатую структуру почвы – воздух и влага лучше проникают в глубину. Бесчисленные норки червей, словно капиллярная сеть живой ткани, обеспечивают идеальный дренаж и вентиляцию почвы.

«Черви превосходным образом подготавливают землю для роста растений… Эти животные… просеивают почву настолько, что в ней не остается плотных минеральных частиц… Они тщательно перемешивают всю почву, подобно садовнику, готовящему измельченную землю для своих самых изысканных растений» (Ч. Дарвин).

Дождевой червь почти всю жизнь проводит в земле, выползая по ночам на ее поверхность. Норка червя – узкий длинный канал (жарким летом до 1,5 метра глубиной и более), в конце которого небольшое расширение – камера, где червь разворачивается. Удивительно, как такое мягкотелое животное умудряется рыть землю, порой очень сухую и твердую?!

У него три метода выполнения этой трудной задачи. Если земля рыхлая, податливая, то червь буравит ее, как отбойным молотком. Глоточный мешок у него с твердыми и толстыми стенками. Он может быстро выдвигаться вперед. При этом он «раз за разом сильно ударяет изнутри в переднюю часть тела, вбивая ее в землю, как молоток».

Но от этих ударов даже мягкая земля перед головой червя твердеет, утрамбовываясь. Тогда он прибегает к другому способу: отрывает губами кусочки земли и глотает их. Наглотается до предела и ползет к поверхности земли, на которую выбрасывает прошедшую через кишечник почву. Но вот попался на пути в подземелье особенно плотный и сухой грунт – червь увлажняет его каплями слюны. Намокнет кусочек почвы, червь его глотает. Затем снова увлажняет землю перед собой и глотает ее. И так постепенно и, надо сказать, с немалыми усилиями готовит себе жилище.

Днем он прячется в норке головой к входу, который прикрыт листьями, хвойными иглами и прочим мусором. А в сумерки оживает. Выползает на поверхность почти всем телом, лишь задний конец держится за край норки. А бóльшая передняя часть тела «совершает круговые движения, несколько приподнимаясь над землей, и ощупывает все вокруг». Нащупает губами опавший лист дерева – хватает его и тащит в норку. Зачем?

«Дарвин в работе, касающейся жизни дождевых червей и их влияния на свойства почвы, впервые обратил внимание на наличие у червей своего рода умственной деятельности… Несомненно, интерпретация Дарвина является фантастической, ибо доводы, на основании которых он приписал дождевому червю способность к разумным действиям, являются совершенно недостаточными. Тем не менее Дарвин затронул очень интересный вопрос и указал путь к его решению» (Ян Дембовский).

Дарвина поразили следующие наблюдения: черви тянут в норку листья, ухватив их за вершину (не за черешок), поэтому лист оказывает наименьшее сопротивление при затаскивании в норку (ведь вершина листа ýже его основания). А вот сосновые иглы всегда тянут за черешок, то есть общее для сдвоенных игл основание. И в этом случае предмет оказывает наименьшее сопротивление. Схваченная за конец одной из двух иголок, хвоя застряла бы у входа в жилище червя, так как вторая игла легла бы поперек отверстия норки и задача затащить ее стала бы неразрешимой.

Ч. Дарвин в своих опытах предоставлял червям вырезанные из бумаги треугольники, и те втягивали их наиболее целесообразным способом: за один из острых углов. Значит, соображают черви!

Однако дальнейшие исследования показали, что не ум тут руководит червем. Когда из листа липы вырезали новый лист, но с обратным соотношением ширины листа (верхушку его сделали тупой, а основание острым), то черви стали втягивать листья опять-таки за верхушку. На этот раз втягивание было затруднено широкой верхушкой, за которую червь цеплялся губами. Далее связали ниткой острые концы сосновых игл. Получалось, что, за какой бы конец ни хватал червь, сопротивление втягиванию было одинаковым. Но черви по-прежнему тащили в норки иглы основанием вперед, а связанной верхушкой назад. Опыты эти убеждают, что не форма предмета привлекает червя, а какие-то, видимо, химические вещества, которые содержатся в верхушке листа и в основании спаренных сосновых игл.

Делали и так: у листьев вишни срезали верхушки и черешки. Давали им высохнуть, а затем растирали в порошок в разных ступах: в одной – сухие верхушки листа, в другой – их черешки. И тот и другой порошок смешивали с желатином. Полученной смесью смазывали тонкие прутики: один конец – желатином с порошком верхушки листьев, а другой – с порошком черешков. Форма палочек с обоих концов была одинаковой, а следовательно, одинаково и сопротивление при втягивании палочек в норки. Что же получилось? Почти все черви хватали губами те концы палочек, которые были смазаны желатином с веществом, содержавшимся в верхушках листьев.

Один конец соломинок такой же величины, как иглы, смазали экстрактами из оснований игл, а второй – вытяжками из вершинок. Черви отдавали явное предпочтение тем концам соломинок, которые «пахли» как основания игл.

Но есть и другая гипотеза: втягивание листа червем происходит методом «проб и ошибок». Червь не выбирает, руководствуясь тем или иным образом, за какой конец листа схватиться. Он присасывается к любому попавшемуся краю листа. Если тащить его трудно или вообще невозможно, он хватает за другой конец. Если сопротивление опять велико, то берется за другой край листа, и так до тех пор, пока не найдет удобную для втягивания сторону листа.

В большинстве случаев, решили исследователи, два фактора влияют на выбор того или иного конца листа и сосновых игл: запах и сила сопротивления перемещения листа. В разных случаях предпочтение отдается тому или иному фактору. Первоначально червь берет предмет за тот конец, который содержит привлекающие вещества. Но если в этом случае лист оказывает сильное сопротивление движению, червь действует по методу «проб и ошибок»: хватает за любые части предмета и останавливается на той, которая оказывает наименьшее сопротивление.

Теперь вернемся к вопросу, поставленному в начале рассказа о червях: зачем они затягивают в норки листья, иглы и другие предметы?

Дарвин полагал, что червь затыкает норки листьями, чтобы сохранить в них тепло. Но это не вяжется с образом жизни животного. В самом деле, из норок он выползает по ночам, когда гораздо прохладнее, чем днем. А в самое знойное время суток норки прикрыты листьями.

Может быть, от врагов он затыкает днем вход в свой дом? Тоже едва ли. Напротив: скворцы и другие птицы по кучкам листьев, прикрывающих норки, находят обиталища червей. А самый опасный враг – крот – подбирается к ним не с поверхности земли.

«Скорее следует предполагать, – говорит Ян Дембовский, – что черви собирают в норках запасы пищи. В сырых норках листья и иглы постепенно гниют и становятся подходящей пищей для червей».

Дождевые черви способны к обучению. Их помещали в Т-образный лабиринт: в наиболее длинный коридор, образующий основание буквы «Т». Когда они доползали до его конца, им предоставлялся выбор повернуть направо или налево. «Направо» их ожидало затемнение и пища, «налево» – удар электрическим током. После серии таких уроков черви приучались безошибочно направляться в нужную сторону, к пище.

Как долго может не есть пиявка?

Два года! Без единой капли крови, вновь наполнившей желудок. Я имею в виду медицинскую пиявку. Перед тем как употребить пиявок с этой медицинской целью, их заставляют голодать три-четыре месяца.

В глотке пиявки три, как говорят, челюсти – зазубренные пластинки. Надрезав ими кожу (отчего остается похожая на трехконечную звезду ранка), пиявка сосет кровь. Ее слюнные железы при этом выделяют гирудин – вещество, не дающее крови свертываться. Поэтому кровь беспрепятственно течет в ее желудок, наделенный объемистыми выростами: чтобы больше крови вместилось в него. И действительно, это небольшое сравнительно существо (длина его редко больше 12 сантиметров) «выпить» может за один раз до 50 граммов крови, еще почти столько же вытекает из ранки уже после того, как пиявка насосалась и «отвалилась» (если, конечно, кровь не остановить квасцами или еще какими-нибудь другими медицинскими средствами).

«Пасть» пиявки. Видны три зазубренные пластины, представляющие ее «челюсти»

В ее кишечнике особые бактерии каким-то таинственным образом так обрабатывают проглоченную кровь, что та не портится, долго остается свежей. Поэтому пиявки кормятся примерно раз в полгода, а голодать могут, как уже сказано выше, около двух лет. Из-за этой удивительной их способности некоторые ученые всерьез предсказывают пиявкам славное будущее: они могут будто бы стать экспериментальными животными на ракетах, отправляющихся в дальние космические полеты!

Когда пиявка пьет кровь из живого позвоночного существа, то для того, чтобы не упасть с него, присасывается двумя присосками – одна у нее спереди, другая сзади. У пиявки и глаза есть! У медицинской их, например, пять пар – все по краю «головы».

Пиявка – гермафродит. Значит, она не самец и не самка, а оба этих естества совмещает в себе. Яйца в волокнистых коконах «похожи на коконы тутового шелкопряда» и висят у поверхности воды. Через месяц-полтора выходят из яиц маленькие червячки длиной всего несколько миллиметров. Пока малы еще и слабы, кормятся, присасываясь к разным лягушкам и тритонам: только их нежнейшую кожу они и способны прокусить. Но приходит зима – зимуют, зарывшись в ил. Весной пробуждаются к активной своей деятельности молодых кровососов. На третьем году жизни приходит наконец им пора размножаться… А живут пиявки больше шести лет…

Рыбья пиявка, присосавшаяся к щуке

Пиявки разные бывают (их более 400 видов). Кроме кровососущих есть и хищные: эти нападают, убивают и едят червей, личинок насекомых и прочих малых созданий, которых могут одолеть. Есть и паразиты среди пиявок (но их мало). Большинство пиявок избрало своим обиталищем пресные воды застойных прудов, канав, озер и слабо струящихся рек. Не очень соленые моря, как, например, Азовское и Каспийское, тоже дали приют особым видам пиявок. В Черном море пиявок нет. Но что странно: еще более соленые моря (чем Черное) и океаны населяют приспособившиеся к повышенной солености воды виды так называемых рыбьих пиявок.

В субтропиках и тропиках водятся и вовсе покинувшие воду пиявки – сухопутные. Некоторые из них – сплошное мучение для многих животных, таких даже, как слоны: сосут кровь, нимало не пугаясь знойного солнца. Слон, взяв хоботом палку, скребет ею по своему телу и сшибает присосавшихся пиявок. Если он сам (даже палкой) дотянуться до них не может, другой какой-нибудь слон в стаде помогает ему (тоже палкой) освободиться от кровососов.

Наконец, есть пиявки, поселившиеся в почве: там у них и приют, и корм.

Червь, «опровергающий» генетические законы определения пола

На каменистых мелководьях Средиземного моря обитает червь бонеллия, похожий, впрочем, не на червя, а на бутылку с очень длинным горлышком. Рост у бонеллии немалый – до 115 сантиметров. Но на «горлышко бутылки» – переднюю часть червя, раздвоенный на конце хоботок, – приходится метр и больше.

Удивительным свойством обладает бонеллия! У большинства животных пол развивающегося из яйца животного определяется еще при оплодотворении, у бонеллии, однако, личинки не несут признаков какого-либо определенного пола и могут развиваться и в самок, и в самцов. Все зависит от случая, от того, сядут они на хоботок взрослой самки или нет. Если прикрепятся к хоботку, то через три дня превратятся в карликовых, почти микроскопических самцов (длиной в миллиметр, которые весят в миллион раз меньше самки!). Волнообразным движением ресничек, покрывающих их тело, плывут они ко рту самки, протискиваются в него и попадают затем в кишечник.