Текст книги "Подводные лодки типа “Барс” (1913-1942)"

Автор книги: Игорь Цветков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Из докладной записки старшего лейтенанта С.А. Кукеля начальнику ГУК о преимуществах русских подводных лодок типа “Барс” перед английскими

5 ноября 1914 г. Весьма секретно

Пришедшие к нам лодки можно считать самыми современными, они представляют последнее слово английского подводного судостроения. Даже если бы война началась годом позже, англичане не имели бы лучших лодок, потому именно с ними следует сравнивать наши строящиеся подводные лодки типа “Барс”.

Данные английских лодок.

Водоизмещение подводных лодок “Е” над водой около 750 т, длина 178 фут, ширина 22,5 фута, углубление при крейсерском положении 13,5 фута. Запас плавучести над водой неаелик, а именно 110 т, т.е. 15% от надводного водоизмещения. Скорость над водой максимальная 15 узлов без зарядки аккумуляторов на ходу и 14, если на ходу производится зарядка. Экономическая скорость над водой 12,5 узла без зарядки и 12 при зарядке на ходу. Район надводного плавания 3200 миль экономическим ходом, запас топлива около 40 т, смазочного масла около 350 пудов. Скорость под водой максимальная 9,5 узла на 1,5 часа (район 14 миль), экономическая 3 узла на 12 часов (район 36 миль).

Вооружение у лодки “Е-1 ”– четыре внутренних минных аппарата (один носовой, два траверэных и один кормовой). У лодки “Е-9" – пять внутренних аппаратов (два носовых, расположенных в горизонтальной плоскости, два бортовых траверэных и один кормовой). Хотя лодки взяли с собою запасные мины, но постоянных мест для них не предусмотрено. Скорость погружения из крейсерского положения только полторы минуты, если предварительно убран парусиновый обвес на мостике (над рубкой).

Если сравнить английские лодки с нашими строящимися, то единственное преимущество первых окажется в скорости погружения. Кроме быстроты погружения, во всех остальных отношениях английские лодки по своим данным значительно уступают нашим лодкам типа “Барс". В особенности это заметно на районе подводного плавания и на величине минного вооружения. Идея залповой стрельбы минами английским подводным офицерам незнакома. Они стараются подойти возможно близко к неприятелю, стреляют одной миной и часто неудачно.

Познакомившись в общих чертах с английскими лодками, считаю безусловно необходимым: 1) Обратить особое внимание на ускорение погружения наших подводных лодок. Насколько мне известно, многие на основании теоретических соображений считают продолжительность погружения, меньшую трех минут, недостижимой для лодок большого тоннажа. Мне кажется, что прием погружения всегда на ходу, руководствуясь при наполнении цистерн лишь положением горизонтальных рулей, разрешает все теоретические затруднения. 2) Иметь возможность перекачивать воду из носовой дифферентной цистерны в кормовую и обратно. 3) Располагать забортные отверстия возможно выше. 4) При выработке новых заданий для лодок не предъявлять слишком больших требований к надводной скорости, жертвуя ради нее надежностью механизмов. Лучше иметь побольше хотя бы 16-уэловых лодок, чем строить 18-уэловые лодки, для которых моторы изготовляются в течение нескольких лет и являются чудесами техники. 5) Обратить внимание на уменьшение шума моторов. 6) Непременно снабдить все лодки лагами Уокера.

Спорные вопросы

При ознакомлении с английскими лодками возникает несколько вопросов, которые мне кажутся пока спорными.

1) Следует ли жертвовать, как это сделали англичане, подводным районом ради срока службы батареи? Мне кажется, что англичане поставили слишком тяжелые батареи на свои лодки, а мы для черноморских лодок в свое время потребовали слишком много от батарей. На лодках типа “Барс” мы, по-моему, близки к правильному решению. Для англичан район плавания слишком мал. Из разговоров с офицерами английских лодок выяснилось, что при их системе форсирования опасных зон возможны и бывали случаи, когда лодки, прорываясь в район, занятый неприятелем, уже не имеют больше энергии; чтобы его атаковать, надо лечь на дно и выждать ночь, чтобы подняться и зарядиться, за это время неприятель уйдет и лодка упустит удобный случай. Лишний год службы батарей не окупит этой потери.

2) Нужно ли нам изменять систему расположения цистерн, принятую на наших лодках типа “Барс”?

Этот вопрос может возникнуть в связи с требованием уменьшить продолжительность погружения. Мне кажется, что без существенных изменений можно и на наших лодках значительно сократить продолжительность погружения.

3) Какие следует в будущем принимать особые меры для облегчения форсирования минного заграждения? Шансов зацепить минреп у английских лодок по их наружным очертаниям меньше, чем у наших. Но, если бы мы даже придали лодке такие очертания, при которых минреп будет непременно всегда скользить вдоль борта благополучно, вопрос о форсировании минного заграждения этим, по-моему, отнюдь не разрешится. Война между подводной лодкой и миной заграждения только началась и в будущем (даже ближайшем) она станет не менее упорной, чем борьба артиллерии с броней. Если минное заграждение, за которым скрывается флот, будет иметь несколько линий, поставленных на большой глубине специально против подводных лодок, то никакие средств?, облегчающие скольжение минрепа, не помогут. Форсирование минного заграждения всегда будет задачей возможной, но очень рискованной. Тут всегда останется широкое поле для изобретательности и для отваги личного состава. Предъявлять же строителю лодки требование, принимать в расчет возможность форсирования минного заграждения нельзя.

Английские лодки имеют много недостатков по сравнению с нашими строящимися лодками, из коих главный – слабое минное вооружение. Но они несравненно лучше наших старых лодок с изношенными механизмами, и появление их в Балтийское море, несомненно, принесет нашему флоту огромную пользу. Естественно, что при таких условиях среди офицеров флота слагается мнение, что будто бы эти лодки представляют собою идеал, которому надо подражать. Пока вопрос идет об усовершенствовании наших строящихся лодок, такая точка зрения опасна. Мы могли бы иметь и будем иметь лодки не хуже, а даже лучше английских, если бы начали их строить раньше; но, если есть возможность в течение войны построить или купить большие подводные лодки, способные держаться в море в свежую погоду неделю, их надо достать эа любую цену, не предъявляя к ним больших требований. Пусть скорость такой лодки будет не больше 10-11 узлов, пусть даже минное вооружение ее будет слабое, каждая такая большая лодка окажется ценнее любого другого корабля, если она войдет в строй весною или даже летом.

Старший лейтенант С. Кукель

Рапорт И.Г. Бубнова начальнику ГУК со сравнительной оценкой русских и английских подводных лодок

15 ноября 1914 г. Секретно Во исполнение словесного приказания вашего превосходительства имею честь представить свои соображения о применении некоторых особенностей лодок “Е” на строящихся у нас, а также и вновь проектируемых лодках.

Не касаясь сделанного в докладной записке старшего лейтенанта Кукеля сравнения этих лодок с нашими, я приведу лишь для иллюстрации моей мысли несколько цифр из этой записки.

Лодка “Е" “Барс"

Водоизмещение 750 г 650 т

Скорость над водой 15 узл. 18 узл.

Скорость под водой 9’/2 узл. 9’/2 узл.

на 1,5 часа на 3 часа

Число минных аппарата 5 12

Запас плавучести 15% 20%

Помещение для офицеров Кают нет 6 кают

Число команды 27 40

Одного взгляда на эту таблицу достаточно, чтобы видеть, что требования, предъявленные к русским лодкам, несоизмеримо больше предъявленных к английским, и потому осложнять задачу создания наших строящихся уже лодок новыми добавочными требованиями – значило бы идти против здравого смысла. Здесь можно говорить лишь о постановке мелких приборов весом в несколько пудов и не слишком громоздких.

Кроме того, я должен указать, что чрезмерность предъявленных нам требований привела к чрезвычайной плотности размещения всех многочисленных механизмов, приборов и систем внутри лодки, так что даже не очень значительные изменения и добавления неминуемо должны вести к коренной ломке проекта. Ввиду этого для предположенных к постройке лодок типа “Барс” мне представляется невозможным значительно увеличить скорость погружения без полной переработки проекта (пункт 1 записки старшего лейтенанта Кукеля). Пункт 2 этой записки (сообщение между дифферентными цистернами) – выполним при условии уменьшения остойчивости примерно на 1 см. Поднятие забортных отверстий (пункт 3) – является ненужным, так как все кингстоны у нас продуваются воздухом. Пункт 5 – об уменьшении шума моторов, вероятно, будет выполнен уже на лодках типа “Львица”, и пункт 6 – о снабжении лагами Уокера – также легко выполним. Кроме того, можно будет изменить форму ограждения горизонтальных рулей для более безопасного форсирования минных заграждений.

По отношению к новым проектам увеличение быстроты погружения представляется вполне возможным и даже не особенно трудным. Для этого придется уменьшить концевые цистерны, увеличив средние; у меня уже разработан простой и удобный способ расположения этих последних цистерн, позволяющий уменьшить время полного погружения до 1,5 минут. Но, конечно, указанные изменения требуют затраты веса, а следовательно, и повышения тоннажа лодки, тем большего, чем больше будет назначенная остаточная плавучесть.

Что касается остальных указаний в записке старшего лейтенанта Кукеля, то все они могут быть выполнены при составлении нового проекта.

Генерал-майор Бубнов

Резолюции:

“Начальнику подводной части. На строящихся лодках поставить только лаги, но надо указать как. С докладом согласен. Примите к руководству”.

Вице-адмирал Муравьев. 17 ноября 1914 г.

“Штабс-капитану Щеглову. Прошу приготовить отношение на все заводы, строящие лодки, о постановке на лодки лагов для определения скорости в подводном положении”.

Генерал-майор Елисеев. 17 ноября 1914 г.

Из письма капитана 1 ранга В.Е. Клочковского капитану 2 ранга Н.И. Игнатьеву с отзывом о подводных лодках системы И. Г. Бубнова

7 июня 1915 г.

Я как-то говорил тебе о крупных недостатках бубновских лодок, и ты со мною согласился. Теперь я должен внести большие поправки в свое мнение. Дело в том, что я был всегда принципиальным противником этого типа, считая его очень неважным. Но свое мнение я основывал, главным образом, на “Акуле", которая действительно имеет много недостатков, устраненных уже на “Нерпах”. Может быть отчасти играло роль и то обстоятельство, что “Акулою” не умели управиться как следует, и получить все то, что лодка может дать. Из “Нерп” же получились хорошие лодки. Благодаря применению французского принципа управления кормовыми горизонтальными рулями, лодка теперь может менять глубину на 30 фут в 40 секунд – таким образом, она весьма подвижна в вертикальной плоскости. Погружение очень быстро и просто на ходу и на месте. Но такой недостаток, как громадная подводная циркуляция, остался – с этим при данной форме корпуса ничего не сделаешь. В общем, лодки весьма легко управляемы и очень “в руках” у командира. Но что касается деталей, то, конечно, многое нужно изменить.

Необходимо устроить центральный пост управления, хотя бы только для всех рулевых. Необходимо поднять вентиляционные трубы, так как в них в свежую погоду попадает вода. Необходимо изменить вентиляцию батареи, так как в свежую погоду нельзя ее заряжать.

Необходимо перейти к современным перископам, с тонкою оконечностью трубы – для уменьшения видимости и буруна. Вообще, нужно внести целый ряд усовершенствований. Я очень доволен, что на эти лодки поставлены амурские дизеля, а не заказанные в Германии. Хотя ход и мал (10 узлов под обоими, 7 узлов под одним), но надежность такова, что лодка за каждый поход отхватывает по 1500 миль без отказу.

Твой В. Колочковский

Доклад по Морскому генеральному штабу морскому министру о необходимости для подводных лодок типа “Барс” переноса торпедных аппаратов на верхнюю палубу

3 августа 1915 г.

При плавании вступивших в строй в Черном море подводных лодок “Нерпа”, “Тюлень” и “Морж” и в Балтийском море – “Барс" и “Гепард” обнаружилась нерациональность помещения аппаратов Джевецкого в бортовых вырезах. Благодаря этим вырезам, даже при сравнительно тихой погоде, происходит сильное заливание верхней палубы отраженной от вырезов волной, не позволяющее часто держать входные люки открытыми и сильно затрудняющее управление лодкой. Благодаря этому недостатку, мореходность лодок типа “Барс” весьма понижена, а при свежих погодах являются опасения и за сохранность мин.

Поэтому Морской генеральный штаб полагал бы необходимым перенести аппараты Джевецкого на верхнюю палубу, заделав вглухую вырезы на строящихся подводных лодках, начиная по готовности с лодки “Львица”. Переделка эта вполне возможна, как по имеемой остойчивости, так и по ширине палубы, и не должна вызвать задержки в готовности лодок.

На основании вышеизложенного Морской генеральный штаб испрашивает приказаний вашего высокопревосходительства о перенесении аппаратов Джевецкого на верхнюю палубу на всех строящихся подводных лодках, начиная с подводной лодки “Львица”.

Вице-адмирал А. Русин Резолюция: “Принципиально, я разрешаю поднятие аппаратов, начать работу с расчетом, чтобы не задерживать готовность лодок. Последний вопрос должен решить командующий Балтийским флотом. Поднятие аппаратов должно быть сделано солидно и утверждено ГУК, для чего командировать генерал-майора Бубнова немедленно".

И. Григорович. 9 августа 1915 г.

Боевая деятельность подводных лодок на Черном море

1915 г.

Боевая деятельность подводных лодок на Черном море активно развернулась лишь в кампанию 1915 г., когда на флот начали поступать новые подводные лодки: “Нерпа”, “Морж”, “Тюлень”, “Нарвал”, “Кит” и подводный минный заградитель “Краб”. Из Владивостока прибыли две старые подводные лодки прибрежного действия “Скат” и “Налим”. Первыми начали кампанию 1915 г. подводные лодки “Нерпа” и “Тюлень”, которые в марте вышли на позицию между Босфором и о. Кафкен для действий на коммуникациях противника. В период с 29 марта по 4 апреля они несли боевую службу в этом районе, сменяя друг друга. 4 апреля “Нерпа” обнаружила подходившие к Босфору “Гебен” и “Бреслау”, но из-за большой дальности атаковать их не смогла.

15 апреля “Нерпа” и “Тюлень” были развернуты для действий у Анатолийского побережья Турции. Лодки в течение мая применялись преимущественно на позициях в районе Босфора, но районы их позиций стали расширяться в сторону Зунгулдака. Постепенно одиночные лодки “начали переходить от дежурства на узкой позиции на подходах к проливу к действиям на более обширной позиции, охватывающей значительный район от Босфора до о. Кафкен и далее на восток.”. Таким образом, уже в начале кампании 1915 г. наметился переход от позиционного боевого применения подводных лодок к крейсированию в ограниченном районе.

Боевые походы подводных лодок Черноморского флота в период июня-сентября 1915 г. приведены в таблице.

Как видно из таблицы, к боевым действиям были привлечены и малые подводные лодки “Скат” и “Налим”, доставленные из Владивостока. Они обладали незначительным оперативным радиусом действий и небольшой автономностью, поэтому командование Черноморским флотом приняло решение доставлять их на буксире в район боевых действий – к побережью Турции. Особого успеха это мероприятие не имело, и малые лодки впоследствии несли позиционную службу у берегов Крыма. Между тем, имелась возможность перебазировать их в Батум для боевых действий на коммуникациях противника у берегов Восточной Анатолии, но к такому решению пришли только в 1917 г.

Как утверждается в книге “Флот в первой мировой войне: “Систематическое появление русских подводных лодок у берегов Турции оказало огромное влияние на судоходство противника. Туркам пришлось срочно вооружать большинство своих крупных транспортов артиллерией и разрешать им совершать переходы морем преимущественно в темное время суток. Когда потери становились ощутимыми, противник прекращал движение транспортов и переходил к перевозкам исключительно на малых судах”.

Использование малых судов потребовало от турок развернуть на побережье целую сеть постов наблюдения и установить пулеметы и артбатареи для их прикрытия с берега, так как малые суда следовали вблизи береговой черты.

Это значительно затрудняло боевую деятельность подводных лодок, поскольку они не могли использовать торпеды на мелководье. Всплытие же и уничтожение судов противника артиллерийским огнем грозило попасть под обстрел турецких береговых батарей и пулеметов. Тем не менее подводные лодки Черноморского флота с риском для себя уничтожали малые суда противника артиллерийским огнем, а большие, как правило, торпедировали и реже топили с помощью артиллерии.

Документы о действиях подводных лодок на Черном море в период первой мировой войны хранят немало боевых эпизодов, иллюстрирующих атаки подводных лодок и постановку минных заграждений.

10 июля 1915 г. подводным минным заградителем “Краб” было выставлено в одну линию 60 мин в устье Босфора с целью обеспечить безопасный переход линейного корабля “Императрица Мария” из Одессы в Севастополь и воспрепятствовать выходу германо-турецкого флота их Босфора. На этом минном заграждении 18 июля того же года подорвался немецкий легкий крейсер “Бреслау”, вышедший из строя на шесть месяцев.

Во время боевого похода (25 июня-2 июля) “Тюлень” вступила в перестрелку с трехмачтовым турецким барком “Тахив” и вынудила выброситься на берег, а затем и уничтожила его огнем артиллерии, несмотря на сильный ружейный обстрел с побережья.

Летом 1915 г. подводные лодки имели несколько боевых контактов с боевыми кораблями германо-турецкого флота. Так, 10 июня “Тюлень” атаковал “Бреслау” в районе Босфора, 6 сентября “Нерпа” сделала попытку атаковать “Гебен”, но была обнаружена и подверглась артиллерийскому обстрелу.

Подводные лодки действовали, как правило, одиночно, но можно привести примеры их взаимодействия с надводными кораблями и друг с другом. Первый групповой поход с 6 по 16 августа 1915 г. совершили “Морж” и “Тюлень”. 8 августа “Морж” атаковал две немецкие подводные лодки, а через два дня вышел в атаку на турецкий крейсер “Гамидие” в районе Босфора. “Тюлень потопил у о. Кафкен турецкий пароход, несмотря на то, что ои шел под охраной эскадренного миноносца. 11 августа “Тюлень” и “Морж” последовательно вышли в атаку на “Гебен”, который также следовал под охраной двух эскадренных миноносцев, но обе атаки не удались. 13 августа “Тюлень” вступил в артиллерийскую дуэль с вооруженной шхуной, но через некоторое время должен был отступить, так как шхуна ушла под защиту береговой артиллерийской батареи.

Резко возросшая активность русских подводных лодок вынудила германо-турецкое командование значительно ограничить использование “Гебена” и “Бреслау” для охраны своих коммуникаций. К концу 1915 г. применение крупных судов для морских перевозок практически прекратилось.

2 сентября в Угольном районе проводили операцию по поиску и уничтожению турецких “угольщиков” эскадренные миноносцы “Гневный” и “Беспокойный” (типа “Новик”). “Нерпа”, находясь в районе о. Кафкен, вступила во взаимодействие с ними. Миноносцы обнаружили в порту Зунгулдак три турецких парохода, которые стояли под прикрытием береговых батарей. Они отправили в Севастополь радиограмму с донесением об обнаружении пароходов и получили в ответ приказание скрытно оставить этот район. Одновременно для перехвата транспортов туда были направлены эскадренные миноносцы “Быстрый” и “Пронзительный” (тоже типа “Новик”), которые могли развивать скорость до 32 узлов.

Подводная лодка “Тюлень” на стапеле и перед спуском на воду 1 ноября 1913 г.

“Орлан” перед спуском на воду

Расчет удался – как только “Гневный” и “Беспокойный” скрылись из виду, турецкие угольные транспорты вышли из порта в сопровождении крейсера “Гамидие” и двух эскадренных миноносцев и направились к Босфору. Утром 5 сентября в расчетную точку встречи с конвоем прибыли эскадренные миноносцы “Гневный” и “Беспокойный” и открыли огонь на поражение из всех 102-мм орудий. На крейсере “Гамидие” были выведены из строя оба 150-мм орудия, после чего все корабли охранения, бросив на произвол судьбы “угольщики”, начали отход к Босфору. В это время “Нерпа” попыталась атаковать “Гамидие”, а затем заставила пароходы выброситься на мель, где их расстреляли эскадренные миноносцы. Во время боя “Гамидие” вызвал по радио на помощь крейсер “Гебен”, который подошел к о. Кафкен, когда русские эскадренные миноносцы уже отошли к Севастополю. Это был довольно редкий случай тактического взаимодействия подводной лодки с надводными кораблями.

Выше уже говорилось о постановке мин заградителем “Краб” в районе Босфора, на которых подорвался “Гебен”. Но это было лишь одно звено в операции флота по защите своих морских коммуникаций при проводке линкора “Императрица Мария” из Одессы в Севастополь.

Операция началась 8 июля 1915 г. развертыванием подводных лодок “Нерпа”, “Тюлень”, “Морж” и “Краб” у входа в Босфор с целью надежно блокировать пролив на короткое время и не допустить прохода в Черное море германо-турецкого флота. Лодки совершили переход из Севастополя к Босфору совместно, причем “Морж” обеспечивал “Краб” на случай выхода из строя его машин и потери хода. При подходе к Босфору лодки разделились и самостоятельно направились на назначенные им позиции. Завеса из трех подводных лодок и выставленное “Крабом” минное заграждение создавали определенные гарантии безопасности перехода нового линкора к месту базирования. Между тем приходилось считаться с тем, что в море находятся корабли противника, прошедшие через приливную зону до начала блокады Босфора. На этот случай были развернуты крейсера и эскадренные миноносцы, в частности, авиакрейсер “Александр I” с гидросамолетами на борту. Кроме того, линкор “Императрица Мария” имел непосредственное охранение, состоящее из восьми эскадренных миноносцев и крейсера “Память Меркурия”.

Осенью 1915 г. подводные лодки совершили девять боевых походов в юго-западную часть Черного моря. В этой связи наибольший интерес представляет поход лодки “Морж”, совершенный с 10 по 18 ноября. Эта лодка впервые получила задачу крейсировать в обширном районе от болгарского порта Варна до Босфора и далее до Зунгулдака. В районе Босфора она встретила “Гебен” в охранении двух эскадренных миноносцев и атаковала его, выпустив две торпеды. Но немцы зорко несли вахту наблюдения за морем и обнаружили лодку по воздушному пузырю, образовавшемуся в результате торпедного залпа. “Гебен” успел своевременно уклониться, избежав попадания торпед.

Таким образом, подводные лодки Черноморского флота действовали в период весны-осени 1915 г. почти непрерывно. Основной метод боевого применения – позиционный и крейсерство в ограниченном районе. При этом имели место отдельные случаи совместных действий подводных лодок, а также взаимодействие с надводными кораблями. Наблюдалась тенденция к расширению района крейсерства.

1916 г.

В июле 1916 г. на посту командующего Черноморским флотом адмирал А.А. Эбергард был заменен вице-адмиралом А.В. Колчаком, и действия Черноморского флота несколько активизировались, хотя амбиции нового командующего явно перевешивали реальные дела. “Гебен” и “Бреслау” продолжали безнаказанно бороздить “необъятные просторы” Schwarzen Меег, а вице-адмирал А.В. Колчак умудрялся, сидя за столом флагманской каюты, писать длинные сентиментальные письма своей возлюбленной-прекрасной казачке Анне Васильевне Тимиревой (Сафоновой), полные любви и горечи разлуки. Анна Васильевна была женой капитана 1 ранга Тимирева – флаг-офицера по оперативной части штаба командующего Балтийским флотом, поэтому письма отправлялись либо с нарочным, либо фельдъегерьской секретной почтой для вручения лично адресату, так что забот у адмирала и без флота было достаточно.

Взрыв и гибель 20 октября 1916 г. с таким огромным трудом построенного и только что вступившего в строй линейного корабля “Императрица Мария” окончательно подорвали авторитет Колчака у личного состава флота.

Вся служба Колчака проходила на надводных кораблях, в делах подводников он разбирался плохо и ничего нового в применении подводных лодок предложить не мог, поэтому тактика использования подводных лодок в 1916 г. мало чем отличалась от способов их применения в 1915 г.

С 23 декабря 1915 г. по 9 февраля 1916 г. в походы выходили только две подводные лодки – “Тюлень” и “Нерпа”. Они безрезультатно курсировали в назначенных им районах в юго-западной части Черного моря.

В минуты отдыха.

На перископной глубине.

Главным недостатком в применении подводных лодок являлось отсутствие радиосвязи между ними и возможности наведения их на цели со стороны штаба флота, береговых постов наблюдения, надводных кораблей и гидроавиации. Эта задача так и не была решена на протяжении всей войны.

Наступательные операции Кавказской армии почти на четыре месяца отвлекли основные силы Черноморского флота в юго-восточную часть моря, и теперь блокада Угольного района осуществлялась только подводными лодками. Вступление в строй после длительного ремонта в начале февраля подводной лодки “Морж” позволило более активно действовать в этом районе.

В апреле 1916 г. подводные лодки “Тюлень” и “Морж” совместными усилиями ликвидировали турецкий пароход “Дубровник”. Во время крейсерства (20-31 мая) у берегов Болгарии “Тюлень” уничтожила четыре турецкие шхуны и одну привела на буксире в Севастополь. “Морж” 7 июня захватила большой турецкий парусный бриг “Бельгузар” с грузом керосина и тоже привела его на буксире в Севастополь.

С 10 февраля по 9 июня состоялось 13 походов подводных лодок в юго-западную часть моря: из них 5 выполнил “Морж”, 4 – Тюлень”, 2 – “Нерпа” и по одному “Кит” и “Краб”. Приход подводной лодки из Севастополя в Угольный район занимал около суток при благоприятных метеоусловиях. Сравнительно достаточное количество лодок позволяло организовать плановую сменяемость и обеспечить непрерывную блокаду Угольного района.

В результате блокадных действий подводных лодок положение со снабжением углем и продовольствием турецкой стороны осложнилось, цены на продукты питания стремительно росли, норма выдачи хлеба на человека в день снизилась до 250 г. И, хотя с марта блокада несколько ослабла из-за отсутствия лодок, занятых в юго-восточной части моря, началась доставка угля из Германии. Ежемесячно в Турцию доставлялось 12 тыс. т, а месячная потребность составляла 30 тыс. т. Корабли стояли без топлива, городская электростанция снабжала их электроэнергией.

Чтобы как-то восполнить отсутствие надводных кораблей и повысить эффективность блокады, пришлось держать в Угольном районе одновременно две лодки, что поставило вопрос об организации взаимодействия между ними.

В июне-июле подводные лодки 6 раз выходили к побережью Турции: “Нерпа” в период с 10 по 20 июня и с 2 по 8 июля, “Тюлень” с 21 по 27 июня и с 22 июля по 1 августа, “Морж” с 4 по 13 июля, “Кит” с 21 июня по 1 июля.

Общие результаты боевой деятельности лодок в июне-июле 1916 г.: 2 потопленных парохода, 3 буксира и 4 парусника. При этом 6 июля “Морж” наблюдал вход в Босфор крейсера “Гебен”, но не смог атаковать его из-за слишком большой дистанции.

Во второй половине 1916 г. лодки совершили 19 походов продолжительностью от 5 до 12 суток. Сохранять непрерывность несения боевой службы у берегов Турции не удавалось. Смена лодок происходила в Севастополе, и в лучшем случае выход на боевую службу очередной лодки происходил в день прихода предыдущей. По-прежнему дальность радиосвязи между лодками оставалась недостаточной, только при установке новых радиостанций она приближалась к 300 милям.

18-28 августа “Нерпа” действовала в восточной части Босфорского района и 21 августа была атакована немецкой лодкой “UB-7”, но торпеда прошла под очень острым углом к корпусу и не взорвалась.

Наиболее примечательным событием во второй половине 1916 г. был бой подводной лодки “Тюлень”, которой командовал старший лейтенант Китицын, с турецким пароходом “Родосто” водоизмещением 6000 т. “Родосто” был вооружен 88-мм орудиями, которые обслуживали офицеры и матросы с немецкого крейсера “Бреслау”. Обнаружив 11 октября “Родосто”, Китицын занял позицию между берегом и пароходом, отрезав его отход под защиту береговой артиллерии. При полной луне и ясной штилевой погоде “Тюлень” был не виден на фоне темного берега. В 12 ч 40 мин, когда дистанция до “Родосто” достигла 8 кабельтовых, командир приказал открыть огонь из 76-мм орудия. Завязалась артиллерийская дуэль, продолжавшаяся около часа, на “Родосто” возник пожар. Турецкая часть команды покинула судно. “Тюлень” сблизился с “Родосто” на 4 кабельтова и выпустил по нему последние 7 снарядов прямой наводкой. Пароход стал парить, уменьшил ход, пожар усилился, артиллерийский огонь прекратился. На борт “Родосто” была высажена призовая команда, которая сумела локализовать пожар, подняла пары и исправила рулевое управление. Тем временем команда “Тюленя” выловила из воды немца-капитана и поставила его за машинный телеграф “Родосто”. Пароход в сопровождении “Нерпы” двинулся в направлении Крыма. Через 40 ч плавания они пришли в Севастополь, за это время пожар на судне окончательно ликвидировали.

Моряки-подводники России и Франции. 1915 г.

Во время похода 3-12 ноября 1916 г. “Тюлень” вынудила выброситься на берег у о. Кафкен турецкий пароход “Турсен” и взяла в плен его капитана. Из показаний капитана узнали, что турки каждый раз при обнаружении русской подводной лодки прекращали выходы в море транспортов чуть ли не на неделю.

В конце сентября 1916 г. снова вступила в строй после длительного ремонта подводная лодка “Нарвал”. С целью разведки 1-4 октября она совершила пробный поход в район Синопа. Одновременно командир лодки проверил готовность механизмов и личного состава к боевым действиям. Вторично выйдя в море 15 октября, она атаковала у мыса Шиле турецкий транспорт, шедший вблизи берега, выпустила торпеду и потопила его. Утром 17 октября “Нарвал” обнаружил подорвавшийся на русском минном заграждении, но оставшийся на плаву турецкий транспорт “Ирмингард” и торпедировал его.

Подводная лодка “Кит” в период с 11-19 декабря 1916 г. несла дозор у Босфора. В районе Агва (к востоку от Босфора) 13 декабря в 1,5 каб. от берега она обнаружила турецкий колесной пароход с двумя фелюгами, груженный углем, на буксире. Атаковать пароход торпедами она не могла из-за мелководья и потопила его таранным ударом в район мидельшпангоута. Во время этого боя ружейно-пулеметным огнем с берега был ранен старший офицер подводной лодки.