Текст книги "Тайна, в которой война рождалась… (Как империалисты подготовили и развязали вторую мировую войну)"

Автор книги: Игорь Овсяный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Советская дипломатия избегает ловушки

Тем временем правительство Англии вело рискованную игру. За спиной Советского Союза оно вступило в секретные переговоры с фашистской Германией. Соглашение с Гитлером по-прежнему оставалось главной целью британской дипломатии. Расчет делался на то, что при всех его «безрассудствах» Гитлер сумеет сделать «разумный» выбор и войне на два фронта предпочтет договоренность с западными державами. Это обеспечило бы ему тыл на Западе и свободу рук на Востоке. Переговоры с Москвой, согласно тактической схеме Форин оффиса, должны были служить средством давления на Берлин.

Реализация этого замысла представляла для кабинета Чемберлена немалые трудности. После мартовских событий капитулянтская политика мюнхенцев была подвергнута острой критике, общественность внимательно следила за каждым шагом премьера. Понимая, что в таких условиях разоблачение его подлинных намерений привело бы к падению кабинета, Чемберлен действовал чрезвычайно осторожно. Для связи с гитлеровцами использовались подставные лица, встречи и доверительные беседы проходили за плотно закрытыми дверями особняков или в загородных поместьях, вдали от нескромных взглядов.

Желая сыграть на прогерманских настроениях, царивших среди влиятельных кругов Англии, германское министерство иностранных дел направило в начале июня 1939 г. в Лондон своего сотрудника Тротт цу Зольца. Он прибыл в английскую столицу, разумеется, с «частным визитом» и благодаря своим связям с семейством Астор был немедленно приглашен в Кливден – штаб английских «умиротворителей». Там он встретил среди гостей лорда Галифакса, лорда Лотиана, сэра Инскипа и других видных политических деятелей. В соответствии с полученными инструкциями, Тротт горько жаловался, что английская политика «окружения» (имелись в виду «гарантии» ряду стран Центральной и Юго-Восточной Европы), и особенно намерение заключить пакт с СССР, рассматриваются как свидетельство враждебных намерений британского правительства и вызывают в Германии глубокое недовольство.

Тактический ход гитлеровского эмиссара вполне оправдал себя. «Извиняясь» перед ним, собеседники пояснили: английское правительство было вынуждено предпринять такие шаги, но теперь готово искать «разумный выход» из создавшегося положения. Что понималось под «разумным выходом», пояснил лорд Лотиан, который, по словам Тротт цу Зольца, «в кругу Астора, Галифакса, Чемберлена и других» пользовался очень сильным влиянием, так как являлся среди них «самым умным и тонким политиком».

«Он начал с допущения, что в настоящее время Гитлер занимается упрочением позиций своего рейха в Европе, – писал Тротт цу Зольц, излагая высказывания английского лорда. – Как он уже отметил, с его личной точки зрения, ликвидация Чехословакии в стратегическом отношении была в связи с этим также совершенно необходима». Теперь чехи со всех сторон окружены Германией ненадобности в борьбе против них более не существует. Если бы в таких условиях «фюрер» счел возможным восстановить национальную независимость Богемии и Моравии на условиях ограничения их вооружений и установления экономического сотрудничества с Германией, то это оказало бы благоприятное воздействие на общественное мнение Англии.

«Германское жизненное пространство в экономическом отношении, – заявил Лотиан, – должно было бы естественно распространиться значительно дальше его нынешних границ. Если признание национального существования небольшого чешского народа, окруженного Германией, могло бы на деле стать неоспоримой и очевидной реальностью, это, вероятно, позволило бы в проблемах европейской политики согласовать экспансию германской мощи с сохранением суверенитета других наций… Данциг и польский вопрос легко нашли бы решение, поскольку поляки не имели бы уже ни малейшего основания утверждать, что усиление экономической и географической[100]100
  Так в тексте.


[Закрыть] зависимости от Германии было равнозначно национальному подчинению.

Какое-либо недоверие со стороны Англии или ее противодействие германской экономической экспансии на юго-восток после этого должно было бы, разумеется, прекратиться».

Несмотря на тщательно подобранные «смягчающие» формулировки, смысл сказанного Лотианом совершенно ясен. Грубо нарушив мюнхенское соглашение и введя войска в Прагу в марте 1939 г., Германия поставила английское правительство в чрезвычайно трудное положение и лишила возможности проводить в прежнем виде политику сотрудничества с рейхом. Однако если Гитлер исправит допущенную «ошибку» и провозгласит возвращение Богемии и Моравии хотя бы номинального суверенитета, это развяжет руки кабинету Чемберлена. В таком случае Англия не возражала бы против того, чтобы Германия подобным образом «разрешила» вопрос с Польшей и другими странами Центральной и Юго-Восточной Европы.

О том значении, которое правящие круги Англии придавали переговорам с Тротт цу Зольцем, свидетельствует такой факт: через несколько дней его принял Чемберлен. «Асторы имеют доступ к нему в любое время, так что встреча была организована как нечто совершенно естественное», – отметил гитлеровский посланец. Беседа была задумана явно с целью дать возможность фашистскому эмиссару услышать подтверждение взглядов, высказанных частным лицом (Лотианом) из уст самого премьера Великобритании.

Тротт цу Зольц опять жаловался на английские «гарантии» Польше и некоторым другим странам. «Вы думаете, я счастлив тем, что принимаю эти обязательства? – возразил Чемберлен. Повторив, какие трудности для английского правительства создал захват Праги, премьер заявил: если Германия „восстановит доверие“ к себе, „он сможет снова защищать политику уступок“.

Чемберлен все еще в основном стремится к мирному урегулированию с рейхом, отмечал Тротт цу Зольц в донесении. «С того дня, как пришел к власти, он является сторонником взгляда, что решение европейских проблем может быть найдено только по линии Берлин – Лондон. В противоположность этому, предпринятые им в настоящее время меры (то есть «гарантии» странам Восточной Европы и переговоры с СССР) служат лишь запасным средством, причем он постоянно старается иметь в виду их совместимость с задачей германо-английского урегулирования» (курсив мой. – Авт.). Одним из результатов визита Тротт цу Зольца в Кливден был меморандум, врученный ему братом лорда Данглеза, личного секретаря Чемберлена. Изложенный в своеобразной форме, документ прямо противоречил официальным заявлениям британского правительства о том, что с политикой «умиротворения» покончено.

«Кливден…

Суббота, 3 июня 1939 г.

Демократии говорят: мы не пойдем на какие-либо уступки, пока вы не уберете ваших пистолетов!

Диктаторы отвечают: мы не уберем пистолетов, пока вы не пойдете на уступки!

Результатом является тупик…

Существенным является следующее:

Демократии превращают пистолеты в проблему. Это неверно. Пистолеты имеют второстепенное значение. Диктаторы, однако, считают проблемой уступки. Это правильно. Предоставление уступок или их отсутствие служит поводом для пистолетов. По вопросу о пистолетах не может быть договоренности. Пистолеты разговаривают только с пистолетами и их язык – это война. Поэтому пистолеты следует отбросить.

Но уже имеется договоренность, что наступит день, когда уступки будут сделаны.

Пусть этим днем станет сегодняшний день!»

Отмечая в своем отчете, что «меморандум» явился результатом его беседы с Галифаксом в Кливдене, Тротт цу Зольц указывает, что документ интересен как свидетельство наличия «позитивных» взглядов «в самом непосредственном окружении Чемберлена».

Упорно затягивая переговоры о трехстороннем пакте в Москве, английская дипломатия, не теряя времени, стала нащупывать практическую основу для соглашения с Германией. Уже через несколько дней после визита Тротт цу Зольца Хорас Вильсон и некоторые другие политические деятели встретились с находившимся в Лондоне специальным уполномоченным Геринга по «четырехлетнему плану» Вольтатом. Поскольку Воль-тат прибыл в Англию в связи с другими вопросами, это позволило сохранить беседы с ним в тайне, не возбуждая подозрений у общественности.

В середине июля, когда Вольтат снова оказался в Лондоне в качестве главы германской делегации на международной конференции по китобойному промыслу, его опять пригласили на беседу с Вильсоном и затем с министром внешней торговли Хадсоном. Англичане воспользовались этой возможностью, чтобы изложить ему широкую программу англо-германского урегулирования. Она включала соглашение по политическим, экономическим и военным вопросам.

В конце июля парламентский советник лейбористской партии Чарльз Роден Бакстон посетил советника германского посольства Кордта и развил перед ним те же мысли в еще более законченной форме. Запись, сделанная Кордтом, 1-августа 1939 г. была срочно направлена в Берлин для «немедленного» доклада статс-секретарю. Излагая заявление Бакстона, Кордт писал:

«…он заявил, что должен был убедиться, что публичное обсуждение способов сохранения мира в настоящее время не может привести к цели. Возбуждение народов достигло такой степени, что всякая попытка разумного урегулирования вопроса немедленно саботируется общественностью. Поэтому необходимо возвратиться к своего рода тайной дипломатии. Руководящие круги Германии и Великобритании должны попытаться путем переговоров, с исключением всякого участия общественного мнения, найти путь к выходу из невыносимого положения.

…Г-н Роден Бакстон набросал далее следующий план: Великобритания изъявит готовность заключить с Германией соглашение о разграничении сфер интересов. Под разграничением сфер интересов он понимает, с одной стороны, невмешательство других держав в эти сферы интересов, и с другой стороны, действенное признание законного права за благоприятствуемой великой державой препятствовать государствам, расположенным в сфере ее интересов, вести враждебную ей политику. Конкретно это означало бы:

1. Германия обещает не вмешиваться в дела Британской империи.

2. Великобритания обещает полностью уважать германские сферы интересов в Восточной и Юго-Восточной Европе. Следствием этого было бы то, что Великобритания отказалась бы от гарантий, предоставленных ею некоторым государствам в германской сфере интересов. Далее, Великобритания обещает действовать в том направлении, чтобы Франция расторгла союз с Советским Союзом и отказалась бы от всех своих связей в Юго-Восточной Европе.

3. Великобритания обещает прекратить ведущиеся в настоящее время переговоры о заключении пакта с Советским Союзом…

Со своей стороны, кроме ранее упомянутого невмешательства, Германия должна обещать:

1. Объявить о своей готовности к европейскому сотрудничеству (в этой связи г-н Роден Бакстон высказал мысли, сходные с идеей Муссолини о пакте четырех держав).

2. Гарантировать предоставление через некоторое время своего рода автономии Богемии и Моравии…

3. Согласиться на всеобщее сокращение вооружений… По его словам, подобная уступка необходима для того, чтобы дать возможность Чемберлену и лорду Галифаксу приступить к разумным и реально-политическим переговорам с нами…»

3 августа 1939 г., когда британская военная миссия с «непонятной» медлительностью собиралась отправиться в Москву, ближайший советчик Чемберлена Хорас Вильсон пригласил, с очевидной целью ускорить ход англо-германских переговоров, Дирксена к себе на квартиру, несмотря на риск разоблачения. Этот шаг имел и другую цель. Еще в беседе с Вольтатом Вильсон предложил пройти в находившийся рядом кабинет и получить от Чемберлена личное подтверждение сделанных предложений. Не желая нарушать неофициальный характер своей миссии, Вольтат уклонился от этого. Теперь Вильсон, роль которого при Чемберлене была хорошо известна, подтвердил английскую программу соглашения с Германией официальному представителю рейха.

«Из всего, хода беседы с сэром Горацием Вильсоном, – писал Дирксен в Берлин, – можно было заключить, что программу переговоров, сообщенную г-ну Вольтату и подтвержденную мне, он рассматривает как официальный зондаж со стороны Англии, на который ожидается ответ Германии».

Как профессиональный дипломат, Дирксен воспользовался случаем, чтобы побудить Вильсона подробнее раскрыть свои соображения. Каким образом, спросил он, согласовать политику окружения Германии с новыми английскими предложениями? Ответ Вильсона раскрыл сокровенный смысл идеи заключения Англией и Германией, «пакта о ненападении».

«Вильсон сказал, что англо-германское соглашение, включающее отказ от нападения на третьи державы, – записал Дирксен, – начисто освободило бы британское правительство от принятых им в настоящее время на себя гарантийных обязательств в отношении Польши, Турции и т.д.; эти обязательства были приняты только на случай нападения и в своей формулировке имеют в виду именно эту возможность. С отпадением такой опасности отпали бы и эти обязательства».

Комментируя смысл такого предложения, Дирксен отмечал, что тогда Польша была бы «оставлена в одиночестве, лицом к лицу с Германией».

Другой интересовавший нацистского дипломата вопрос касался предложения о «разоружении». Для фашистской Германии, наметившей вторжение в Польшу на 1 сентября, этот пункт, разумеется, был абсолютно неприемлемым. Вильсон успокоил Дирксена, дав понять, что вопрос о разоружении включен в программу соглашения специально с целью обмана общественного мнения. Эту мысль Вильсон изложил так:

«…он хочет категорически подчеркнуть, что под этим подразумевается не разоружение, а переговоры о вооружениях вообще. В дальнейшем, в ходе беседы, выяснилось, что он хорошо сознает трудности, стоящие на пути заключения какого бы то ни было соглашения об ограничении вооружений, а также тот факт, что такое соглашение может быть поставлено на очередь и осуществлено через несколько лет».

Свой главный замысел – подтолкнуть Германию к скорейшему «походу против СССР» – английская дипломатия постаралась несколько завуалировать. Провокационное предложение поручили высказать более «нейтральной» фигуре – министру внешней торговли Хадсону. Он преподнес ее Вольтату под соусом разграничения сфер экономических интересов Англии и Германии.

«Он указал на то, – сообщал Дирксен, – что перед обоими народами находятся три обширные области, представляющие необъятное поприще для экономической деятельности: английская империя, Китай и Россия. О них возможны соглашения, как и о других странах; на Балканах Англия не имеет никаких экономических притязаний… Г-н Вольтат вынес впечатление, что Хадсон хорошо знаком с этими вопросами и является человеком смелых комбинаций».

Приведенные документы раскрывают картину цинизма и вероломства английской дипломатии. Начав переговоры с СССР о заключении тройственного пакта о взаимной помощи, британский кабинет не собирался объединять своих усилий с Советским Союзом для борьбы против агрессии. Его подлинной целью был сговор с фашистской Германией на основе дорогой для Чемберлена схемы «Пакта четырех». Все остальное было ложью, фальшивым маневром для обмана СССР, а также Польши, Румынии и Турции, которым были предоставлены «гарантии», наконец, для обмана собственного народа. Направленной в Москву миссии поручили не только «вести переговоры очень медленно», но и собирать сведения о состоянии Вооруженных Сил СССР. Одновременно английская дипломатия вела секретные переговоры с третьим рейхом, в ходе которых откровенно натравливала его на СССР. Как свидетельствуют документы, правительство Англии брало обязательство, как только состоится договоренность с Германией, тотчас же прекратить переговоры с Советским Союзом.

Что означала подобная ситуация для СССР? Если бы замысел Чемберлена удался, то, занятый переговорами с западными державами, Советский Союз неожиданно оказался бы в полной изоляции, в полном одиночестве перед тайно созданным и направленным против него единым фронтом империалистических держав, с вооруженной до зубов Германией в качестве ударной силы. Замыслы империалистов представляли смертельную угрозу советскому народу.

При оценке сложившейся ситуации необходимо также иметь в виду серьезную опасность, которую в тот момент представляли для нашей страны агрессивные замыслы японских милитаристов. В мае 1939 г. они развязали военные действия на монгольской границе в районе Халхин-Гола. В соответствии с договором, советские войска пришли на помощь Монгольской Народной Республике. Рассчитывая на сложность стратегического положения СССР в связи с назреванием военного конфликта на европейских границах, Япония использовала против МНР крупные силы. Соглашение, которое летом 1939 г. заключили Англия и Япония «соглашение Арита – Крейги»), обеспечивало тылы японских агрессоров. События на Дальнем Востоке могли превратиться для СССР в настоящую большую войну. Это еще более усугубляло опасность, нависшую над нашей Родиной.

В этих условиях Советское правительство вынуждено было определить свое отношение к сделанному Германией предложению о заключении пакта о ненападении.

В планы Советского правительства не входило заключение такого договора с Германией. На протяжении всего предвоенного периода Советский Союз пытался решить задачу обеспечения своей безопасности на основе обеспечения безопасности всех миролюбивых государств. Советский Союз был самым настойчивым и последовательным поборником идеи коллективной безопасности в Европе.

Западные державы, в противоположность этому, к рассматриваемому времени открыто порвали с принципами коллективной безопасности и стали на путь обеспечения своих интересов за счет других государств. Провоцирование советско-германского конфликта стало основным содержанием дипломатических маневров Англии, Франции и США. С откровенным цинизмом эта мысль была высказана американским послом в Париже Буллитом в беседе с польским послом в Вашингтоне Потоцким.

«Вполне отвечало бы желаниям демократических государств, – говорил Буллит, – если бы на востоке произошло военное столкновение между германским рейхом и Россией. Поскольку силы Советского Союза пока неизвестны, могло бы оказаться, что Германия слишком удалилась бы от своих баз и была бы вынуждена вести длительную и истощающую войну. Только тогда демократические государства атаковали бы Германию и принудили бы ее капитулировать».

Позиция западных держав в Мюнхене, стремившихся изолировать СССР, их антисоветские интриги в связи с ожидавшимся гитлеровским «походом на Украину», отказ от заключения летом 1939 г. пакта с нашей страной о взаимной помощи – все это свидетельствовало о том, что решить задачу обеспечения безопасности Советского государства на основе принципов коллективной безопасности не представлялось возможным. Это бесспорное положение вынуждены признать и наши политические противники.

«Для безопасности России, – пишет Черчилль, – требовалась совершенно иная внешняя политика… Мюнхен и многое другое убедили Советское правительство, что ни Англия, ни Франция не станут сражаться, пока на них не нападут, и что даже в таком случае от них будет мало проку. Надвигавшаяся буря была готова вот-вот разразиться. Россия должна позаботиться о себе».

До последнего момента Советское правительство изыскивало пути заключения прочного союза с западными державами и уклонялось от предложений, которые делались Германией. С середины августа 1939 г. германская сторона начала действовать особенно настойчиво. По поручению правительства немецкий посол в Москве Шуленбург заявил:

«Если Россия предпочтет союз с Англией, она неминуемо останется одна лицом к лицу с Германией, как в 1914 г. Если же Советский Союз предпочтет взаимопонимание с нами, он обретет безопасность, которую так хочет, и получит все гарантии для ее обеспечения».

20 августа правительство Германии направило в Москву телеграмму. Берлин ставил вопрос о немедленном приезде в Москву своего министра иностранных дел для заключения договора о ненападении.

У Советского правительства не оставалось выбора. Единственная возможность обеспечить в тех условиях безопасность страны, хотя бы на некоторое время, заключалась в том, чтобы принять сделанное германским правительством предложение. В связи с безрезультатностью попыток договориться с Англией и Францией о создании коллективного фронта защиты мира от агрессии и учитывая опасность войны одновременно с запада и востока в условиях изоляции, без союзников, правительство СССР в конце концов вынуждено было пойти на подписание советско-германского договора о ненападении.

Расчеты мюнхенцев спровоцировать столкновение Советского Союза с Германией были сорваны. (8)