Текст книги "Невеста для хозяина (СИ)"
Автор книги: Игорь Черемис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Глава 7. Табуретка гнева
Людмила вряд ли смогла внятно рассказать, что именно ей снилось этой ночью. Но сны были, и было их много – ярких, насыщенных событиями, с вампирами и оборотнями и почему-то с медведями. Кажется, в каком-то из приснившихся ей сюжетов присутствовало и говорящее зеркало, и девушка «Машка» с красными глазами, был и Константин со своим отцом, и даже ужин за длинным столом, вот только все эти в целом обыденные вещи соединялись в такие причудливые комбинации, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Да и половина увиденного пропала из памяти сразу, как только Людмила открыла глаза, а от второй половины в голове остались сущие ошметки уже после пары минут, проведенных в попытках восстановить эти занимательные картинки.
Людмила подползла к краю кровати, выбралась из-под одеяла и села, свесив ноги – до пола она не дотягивалась. Потом осмотрела спальню – в ней почти всё было по-старому, только рядом с сундуком появился небольшой трехногий столик и простая табуретка – тоже трехногая. А на столике стояло что-то – очень похожее на несколько блюд, накрытых серебристыми колпаками. Людмила знала, что они называются клошерами и используются в основном только в ресторанах, да и то не во всяких. В «Глобусе», например, они точно не водились.
– Еду недавно принесли, но поторопись, а то остынет.
Людмила чуть вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.
– И тебе доброе утро, зеркало, – сказала она. – Спасибо за предупреждение. А кто принес?
– Тело, кто же ещё, не наш же хозяин с подносами и стульями по коридорам бродить будет? Хотя с него может статься, он это... прогрессивный. Вот отец его – это да, кремень, от него такого не дождешься.
– А кто они? – невинно поинтересовалась Людмила и на всякий случай скрестила пальцы на руке, которая была скрыта под одеялом.
– Хозяева, – коротко ответило зеркало.
Людмила огорченно вздохнула.
– Ах да, как же я сама не догадалась, – ядовито произнесла она. – Зеркало, а ты-то кто?
– Хм... странный вопрос.
– Знаешь, говорящее зеркало с моей точки зрения – тоже вещь до невозможности странная.
– Ну вот ты и ответила на свой собственный вопрос, – Людмиле показалось, что в голосе зеркала проскочило облегчение. – Я – зеркало, говорящее. Чего ж тут непонятного?
– Ну да, действительно... ладно, я тебя поняла. И что в этом отеле дают на завтрак?
Она соскочила с кровати на пол, не одеваясь, дошла до столика и по очереди приподняла все купола-колокольчики.
– Да уж... – пробормотала она. – Каша, ещё каша и ещё одна каша. Блюдо с блинами и... кисель? В детстве его терпеть не могла, особенно с комочками. А это что – деревянные ложки? За ужином и блюда были нормальные, и столовые приборы. А тут... устроили какую-то средневековую реконструкцию.
Один из сокурсников Людмилы по университету увлекался всякими историческими фехтованиями и иногда приглашал знакомых, как он это называл, прикоснуться к прошлому. Однажды ей стало интересно, что он понимает под этим термином, она согласилась съездить в запердячью даль на все выходные, и уже в первый день прокляла всё на свете. Оказалось, что прошлое предполагает многочасовое катание на медленных электричках и битком набитых автобусах, которые ходят раз в час по обещанию, простую и часто невкусную пищу с костров от людей, которые готовить не умеют, а также почти полное отсутствие каких-либо удобств. Проведя ночь в тесной палатке, которую местные гордо называли «шатром», Людмила на следующее же утро в одиночку покинула место реконструкции, чтобы снова оказаться в привычной цивилизации – с такси, собственноручно пожареными котлетками и теплым туалетом.
Здесь, правда, с туалетом всё было почти нормально, но три вида каш на завтрак она сочла перебором.
– Это, наверное, старый хозяин расстарался, – сказало зеркало. – У него присказка есть – щи да каша пища наша, вот он ей и следует.
– Это не у него, это он у Суворова украл, – парировала Людмила. – Ну пусть будет каша...
Она быстро умылась, накинула вчерашнее платье и уселась за столик. Табуретка оказалась не слишком удобной, но ей удалось умоститься на ней так, чтобы сидеть почти в привычной позе. Сняла крышку с первой каши, приноровилась к расписной деревянной ложке, попробовала...
– В принципе, ничего, сойдет для сельской местности, – сообщила она зеркалу. – Ты, кстати, можешь рассказать про свадьбу – тебя же озадачили вчера мне помогать? Вот и помогай.
***
Зеркало не стало отнекиваться и предлагать позвать «Машку», а кратко прошлось по предстоящей церемонии. Правда, по мере продвижения рассказа Людмиле происходящее нравилось всё меньше и меньше, хотя, в принципе, ничего необычного ей не предлагали.
Сегодня, например, ничего делать было не нужно. Завтра тоже – если не считать визита к священному дереву и поклонения ему. Впрочем, зеркало заявило, что ничего сложного девушку не ждет, её будут сопровождать Константин и «Машка», которые помогут в непонятных ситуациях. Сама свадьба должна была пройти на каком-то семейном «капище». Это слово вызвало у Людмилы ассоциации с человеческими жертвами и идолами, обмазанными свежей кровью, но зеркало заверило, что всё будет не так страшно, а обо всём остальном позаботятся хозяева.
В общем, всё было просто и в основных чертах понятно – если не считать того факта, что её выдают замуж. Людмила точно знала, что это неправильно, помнила, что не давала согласия на этот брак, и что её вообще забыли спросить о том, чего она хочет. Правда, зеркало упомянуло, что на капище её будут спрашивать – и на каждый вопрос она должна будет отвечать положительно, если не хочет «тяжких последствий».
– А что за последствия? – поинтересовалась Людмила.
– Очень болезненные и неприятные, – с грустью заметило зеркало. – Была одна... гордая. Её принесли сюда в беспамятстве полном, она той же ночью и отошла.
– Куда?
– Туда, – отрезало зеркало. – Не понимаешь, что ли, что бывает, когда девка женой отказывается быть?
Людмила поняла – скорее всего, её будут бить до смерти.
– Но это же неправильно! – воскликнула она. – У меня тоже есть право голоса!
– Есть, конечно, – философски заметило зеркало. – Та гордячка так кричала, что мне тут было слышно. Так что право на голос у тебя никто отнимать не будет.
– Но зачем это вообще им нужно? Они богаты, им только свистнуть – столько всяких... всяких набежит.
– А нужны не всякие, только подходящие. Вот и делают умычку... Потом могут твоим родителям вено дать, чтобы не сильно огорчались.
– В вену? – недоуменно переспросила Людмила, которая живо представила, как Константин предлагает её отцу партию наркотиков вместо насильно выданной замуж дочери.
– Вено, отступ. Но тут я мало что могу сказать, сама понимаешь – такими подробностями ни с зеркалом, ни с телами никто делится не будет. Да и с тобой тоже.
Людмила вспомнила комедию про похищение комсомолки, спортсменки и просто красавицы Нины, которая из нынешнего её положения выглядела совсем не смешно. Интересно, во сколько баранов и холодильников оценит свою дочь её отец?
– А на это капище можно будет заранее посмотреть? – спросила она. – Ну... чтобы не испугаться через три дня, вдруг там что-то страшное, чего я боюсь больше смерти?
Зеркало как-то неуверенно помолчало.
– Думаю, можно... девку свою спроси, она, наверное, сможет отвести. Если сегодня попросишь.
– А если завтра?
– Завтра уже нельзя, – отрезало зеркало.
***
Людмила всё-таки смогла доесть почти весь завтрак, хотя после рассказа о свадьбе ей вообще не хотелось иметь дело с пищей. Она вспомнила всё ту же кавказскую пленницу, которая объявила голодовку, когда поняла, какая участь ей уготована – и всерьез обдумала возможность повторения этого поступка. Но в итоге она отбросила эту идею – наверняка после такого взбрыка сюда заявится Константин, который может заставить её набить желудок калориями. В конце концов, даже простая человеческая медицина умела кормить пациентов без их участия, а на что способны эти волшебники... Людмила не знала всех их возможностей.
Но она всё-таки смогла придумать, как выместить своё раздражение. Сначала на пол полетел один клошер, за ним – остальные; потом туда же последовали все тарелки и деревянная ложка.
– Зачем ты это делаешь? – спросило зеркало.
– Заткнись! – бросила Людмила и начала примериваться к столику.
Возможно, этот предмет обстановки сможет что-нибудь разбить – окно или то же зеркало, которым хозяева наверняка дорожат.
– Хозяйке не стоит так себя вести, – раздался за спиной спокойный голос «Машки».
Людмила развернулась. Горничная смотрела на учиненный ею разгром с легким осуждением, хотя, пожалуй, её лицо оставалось по-прежнему безучастным.
– Почему? – спросила Людмила.
«Машка» совсем по-человечески пожала плечами.
– Так не принято.
– Там, где я жила, было принято поступать именно так, – сообщила Людмила.
– После каждого приема пищи?
– Почти.
– Хорошо. Я сейчас уберу.
«Машка» прошла вперед, сделала жест рукой, осколки и остатки еды собрались вместе, поднялись в воздух – и исчезли бесследно. На полу ничего не осталось – тот же ковер, на котором не было ни соринки.
– Впечатляет, – сказала Людмила. – Хорошо, что ты так умеешь. Дома мне приходилось хорошенько работать веником и тряпкой.
– Да, хорошо, – согласилась «Машка». – Хозяйке нужно что-то ещё?
– Мммм... пожалуй... да. Ты можешь показать мне капище, на котором будет проходить свадьба?
– Зачем?
– Чтобы знать, чего ожидать, – объяснила Людмила. – Ещё было бы неплохо глянуть на священное дерево... что за дерево?
– Тополь.
– А, ну да, конечно, что же ещё... – пробормотала Людмила. – Так что с визитом на капище?
«Машка» наконец слегка проявила хоть какие-то эмоции – она явно колебалась, видимо, не имея прямых указаний и прямых же запретов. Наконец она приняла решение и лицо её снова стало бесстрастным.
– Да, я могу проводить вас туда, хозяйка, – сказала она.
– Вот и хорошо, – Людмила улыбнулась. – Тогда сейчас же и отправимся. Только... есть у меня одна просьба. Я видела в сундуке красивое пальто, но тогда мне было не до него. А сейчас я хочу его примерить. Ты можешь мне его достать?
На этот раз «Машка» не колебалась.
– Конечно, хозяйка. Сейчас достану.
Она обошла Людмилу, которая и не подумал сдвинуться с места, подошла к сундуку и легко открыла крышку. Когда она прошла мимо, Людмила взяла табуретку, примерилась – и когда «Машка» наклонилась, со всей силы ударила её по голове. Служанка молча рухнула, наполовину оказавшись в сундуке.
Людмила отбросила обломки табуретки, схватила «Машку» за ноги, напряглась, и та целиком оказалась внутри. Она успела заметить, как из раны на затылке начала выступать кровь, сумела сдержать тошноту – захлопнула тяжелую крышку и уселась сверху.
– Надеюсь, замок изнутри не открывается... – тихо сказала Людмила.
Она вдруг поняла, что совершила, её начала бить крупная дрожь, но она постаралась взять себя в руки. Здешние хозяева и их слуги похитили её и решили, что она станет женой какого-то страшного старика; смертной казни в стране давно нет, но Людмила считала, что за такое надо как минимум вешать. Ну или бить тяжелыми табуретками по голове.
К тому же если она не смогла полностью нейтрализовать эту «Машку», то когда та выберется, то второго шанса уже не даст – и свадьба будет почти неизбежной. Но пока что служанка лежала внутри сундука тихо и признаков жизни не подавала.
Людмила оглядела комнату – здесь не было ничего, что бы принадлежало ей, и ничего, что можно было использовать в качестве оружия; табуретка оказалась одноразовой. Она натянула ботинки, которые ей выдали вчера и направилась к двери.
– Эй, ты куда? – спросило зеркало, когда Людмила проходила мимо.
– На капище ваше смотреть, – ответила она, не останавливаясь.
– А служанка?
– У неё дела появились, но она мне рассказала, куда идти. Я найду дорогу, не беспокойся.
***
Константин провел утро очень плодотворно и насыщено. Он не решился просто вломиться в здание, которое занимала прокуратура, хотя, наверное, справился бы со всеми, кто там был; но такой поступок мог привлечь нежелательное внимание к нему и – потом, конечно – к его отцу, чего сейчас им не было нужно. Впрочем, нежелательное внимание потому так и называется, что оно может быть опасно.
Поэтому Константин просто покрутился вокруг, нашел податливого человека среди идущих ко входу – и послал тому слабый импульс, отзывая в сторону. А потом долго общался с этим человеком, который, к сожалению, занимал не слишком высокий пост в здешней иерархии. Но зато он знал главное – кем был тот прокурор, который попался Константину и его телам на пути во время похищения невесты для отца.
Знания оказались интересными, для их проверки потребовалось совершить ещё несколько визитов в разные части города, и обратно в поместье Константин вернулся, слегка утомившись. У него было искушение отдохнуть, восстановить силы, потраченные на людей, но как раз это стоило отложить – отец должен был знать. Пришлось идти в левый флигель и через одно из тел передавать просьбу об аудиенции.
Впрочем, отец уже встал и принял сына почти без задержки.
– Что у тебя случилось, Твердыня?
Константина немного раздражала манера отца называть сына не тем именем, которым его нарекла мать, а переводить это имя на русский язык – причем так, что не поймешь, обижаться или радоваться. Чаще всего он предпочитал не замечать.
– Я провел утро, выясняя, кто тот прокурор, который тогда едва не сорвал похищение твоей невесты. Ты будешь смеяться. Его фамилия Медведев.
Отец поднял одну бровь.
– Медведев? Забавно. Неужели из тех самых? Я ничего про них не слышал уже более двух веков.
Константин не знал, сколько лет его отцу, и был уверен только в одном – тот очень стар. Регулярные ритуалы со свадьбой помогали сохранять здоровье и отодвигали неминуемую кончину. Правда, на мозговую деятельность они влияли слабо, и сыну иногда казалось, что отец жил в глубоком прошлом, не понимая того, что творится в мире сейчас. Впрочем, тот почти не покидал поместье, так что можно было не волноваться, что кто-нибудь заметит его отсталость.
– В этом уверенности нет, – сказал он. – По предварительным данным, к тем Медведевым он не имеет отношения, но нужны дополнительные проверки. Я ими займусь. Что удалось узнать сейчас – фамилию этот молодой человек получил от приёмных родителей, которые усыновили его в младенчестве. Кто его настоящие родители – неизвестно. Люди обычно хранят эти сведения в архивах, но именно его дело недоступно, оно сгорело при пожаре вскоре после усыновления. Думаю, восстановить можно – должны сохраниться сведения в роддоме, можно вычислить, кто рожал в интересующий нас период, но это потребует времени.
Старик немного помолчал. Он сидел в кресле, опершись локтями о подлокотники и положив подбородок на скрещенные пальцы.
– Понятно... – наконец сказал он. – Продолжай свои исследования, А его приемные родители?..
– Нет, у них никаких аномалий, обычные люди, лично посмотрел, – ответил Константин. – Есть ещё приёмная дочь, она тоже самый обычный человек, про неё как раз всё известно – где родилась, у кого, от кого. Ничего интересного.
– Кто-то заметал следы?
– Возможно, – Константин пожал плечами. – Это случилось 23 года назад, следствие тогда посчитало, что причины пожара – неисправная проводка... это электричество...
– Я знаю, что это, – оборвал его отец. – Возможно, и электричество, из-за него часто горят дома людей. Я не буду запрещать тебе искать, и ты должен выяснить об этом человеке всё, что можно. Не буду по простой причине – я могу и ошибаться... раньше мы могли бы сразу узнать всё, сейчас приходится... но учти – мне кажется, что это пустышка. Скорее всего, он самородок. Если его взять, обучить... но мы этого делать не будем. У нас он не останется, а о нас знать будет. Можно временами посматривать, чтобы исключить интерес других. Но это потом. Сначала – точная информация. У тебя всё?
Константин немного поколебался.
– Нет, отец, – он выдержал удивленный взгляд и продолжил: – Я хотел спросить – могу ли я начать выбирать себе невесту?
– Ты недавно спрашивал, – проворчал тот. – Ответ прежний. Рано. Возможно, к следующему высшему Купале.
Константин поклонился, стараясь не показать своего разочарования. «Недавно» было около двух десятилетий назад.
– Спасибо отец.
Он развернулся и двинулся к дверям, но на полдороге замер.
– Что ещё, Твердыня? – раздраженно сказал отец. – Я отпустил...
– Моё тело... – Константин не заметил, как перебил отца, но тот не обратил на это внимания. – Моё тело погибло.
– Какое из них? – встревожено спросил старик. – Не то, которое?..
– Да, оно. Я не чувствую его. Нужно проверить...
Он быстро вышел из кабинета и даже не закрыл за собой дверь.
***
– Что. Здесь. Произошло.
Сундук в спальне, где он поселил невесту, был открыт, тело гувернантки лежало рядом, а Константин стоял, упершись обеими руками в зеркало и глядя прямо в мутную стеклянную поверхность.
– Я ничего не видел! – кричало зеркало. – Я вижу только то, что находится передо мной, а они находились сбоку!
– Не лги мне, хозяину лжешь!
– Я правду говорю! Я отвлекся! Она же была под присмотром...
– Что она сказала, когда уходила?
– Она спрашивала про капище и про дерево, это я слышал. Твоё тело ответило, что дерево – тополь.
– А с капищем что? – Константин убрал одну руку.
– Ничего... просто спрашивала, мол, могу испугаться, мне бы посмотреть. Я её к твоему телу отправил, сам ничего не сказал...
– Что ж...
Константин отошел от зеркала и сделал несколько пассов руками над своим телом. Оно зашевелилось, рана на затылке на глазах затягивалась. Потом тело поднялось на ноги и преданно посмотрело на него.
– Что угодно приказать, хозяин?
Константин мысленно выругался. Воскрешение тел стирало всю их память... но зато было быстрее, чем создавать новые тела. А насчет памяти – есть и другие методы.
Он сделал ещё одно движение рукой – прямо перед глазами тела.
– Этот человек недавно вышел из этой комнаты и скрывается где-то в поместье. Нужно его найти и доставить обратно в эту комнату, живой и невредимой, – приказал он.
– Приказ поняла, хозяин, – сказало тело.
Его красные глаза засветились чуть ярче, и оно направилось к выходу из комнаты.
Константин вздохнул – уже вслух, не скрываясь. Оставалось только ждать; просить тела у отца он не хотел – неизвестно, что тот попросит взамен. Цена помощи может оказаться слишком высокой.
Глава 8. Путь навигатора
С утра Руслан был в хорошем настроении. Родители – вскоре к ним с матерью присоединился и проснувшийся отец – ничего не спрашивали и ничего не требовали. Кажется, они просто были рады, что блудный сын вернулся и простил их. Руслану тоже ничего не было от них нужно – достаточно и того, что они дали ему за прожитые вместе четверть века.
К зданию прокуратуры он подъехал рано. Цель у Руслана была простой – ему нужно было получить у Михалыча явное подтверждение того, что на ближайшие дни служебные обязанности отменяются, потому что искать девушку в свободное время означало гарантировано завалить всю миссию. Рапорт уже был готов – Руслан просил три дня за свой счет; он надеялся, что начальник не откажет в такой малости. К тому же такой рапорт мог тихо ждать своего часа на начальственном столе – и двинуться дальше только в случае какого-нибудь форс-мажора.
В стороне от входа в здание Руслан заметил Димку. Тот говорил с каким-то мужчиной чуть постарше, вели они себя как старые знакомые, общались оживленно, и Руслан прошел мимо, чтобы не влезать в чужую беседу. Михалыч, правда, ещё не пришел, поэтому заявление пришлось оставить у его помощника, который заверил, что босс скоро будет. Руслан вернулся в их с Димкой кабинет и развалился на неудобном стуле; компьютер он включать не стал.
– Привет, как жизнь? – Димка был воплощением работоспособности и энтузиазма.
– Да нормально всё, – Руслан не стал рассказывать о задании, которое получил вчера вечером. – Только просьба будет. Следаки вечером должны были начать копаться в деле той пропавшей девушки, попробуй у них выяснить, чего нарыли. Сможешь?
Димка на секунду задумался, а потом кивнул.
– Да, к обеду сделаю. Не поздно?
– Нет, самый раз.
– А сам чего?
– Да дела... – неопределенно сказал Руслан. – Начальство отправляет за город развеяться.
Это была прямая ложь – он не собирался ставить в известность Михалыча о своих планах съездить в дом престарелых по наводке старого бомжа. В принципе, оперативники иногда выдавали плюхи и посильнее, но Руслан пока стеснялся говорить о таких вещах.
– Ну раз начальство... тебе потом позвонить?
– Если писать долго будет, то звякни, – кивнул Руслан. – А так... понятия не имею, что там со связью, может и не быть.
Зазвонил внутренний телефон. Руслан снял трубку и услышал голос помощника Михалыча – шеф подписал его рапорт без комментариев, но пока задержал документ у себя. Формально Руслан был свободен, как ветер; неформально – его легко могли уволить за прогулы, если он не принесет в клювике ту девицу. Доказать, что рапорт был и что он был подписан, конечно, можно – но не на уровне города. А выносить сор к федералам ему никто не позволит. Он вздохнул и поднялся.
– Ладно, я в путь-дорогу... кстати, Дим, а с кем ты разговаривал у конторы? Родственник какой?
Димка посмотрел на приятеля с легким недоумением.
– Ни с кем я не говорил... машину поставил – и сразу сюда пошел.
Димка был из молодых да ранних – правда, ездил он на старенькой «ладе-ларгус», но зато на своей.
– Да? Точно ни с кем?
– Точно-точно. А что?
– Да показалось, что я тебя видел... наверное, ошибся, – дал заднюю Руслан.
Разумеется, он не мог ошибиться. Он точно видел Димку, который говорил с каким-то мужиком. Приятель вряд ли решил скрывать свои контакты, он ещё, как и сам Руслан, не дорос до такого уровня хитрости. И объяснение было одно – Димка не помнил этого разговора, что было странно.
Руслан закинул эту странность к другим странностям, которые появились в его жизни со вчерашнего вечера, и пошел на выход. Но у самых дверей кабинета он остановился и повернулся к приятелю.
– Слушай, Дим... а не дашь своего лягушонка? А то ехать за город, такси дороговато выйдет, а на автобусе я целый день потеряю, – попросил Руслан.
Разумеется, искомое он получил.
***
В принципе, Димка вообще был человеком безотказным. Руслан этим качеством приятеля старался не пользоваться, но вот димкины родственники частенько эксплуатировали обладателя не самой лучшей модели отечественного автопрома в хвост и гриву. Впрочем, и Руслан тоже иногда просил того подвезти его куда-нибудь – но только если им было по пути; потом он старался сделать для Димки что-то хорошее. Будь дело в выходные, Руслан обязательно упросил бы его поработать шофером – за будущие обеды и пирожки от мамы, – но в рабочий день рассчитывать на это было бы странно.
Впрочем, водительские права у Руслана были; у Михалыча был бзик – он считал, что все сотрудники прокуратуры должны иметь такие бумажки, чтобы не нарушать законы в случае необходимости. Поэтому уже спустя месяц работы Руслан отправился на вечерние курсы, а к окончанию испытательного срока показал начальнику вожделенную пластиковую карточку, которая затем ему по работе ни разу не пригодилась. До сегодняшнего дня – да и то сейчас он решил применить когда-то полученные навыки по собственной, а не служебной инициативе.
«Ларгус» нашелся в самом углу стоянки у здания прокуратуры. Руслан завел машину, настроил её под себя, установил в держатель телефон и перевел его в режим навигатора. Дорога выглядела простой – два поворота, а затем всё время прямо по проспекту, который вёл на юг; где-то там, в сотне километров от города, проходила трасса большой дороги, но так далеко ехать было не надо – названный в честь рок-группы дом престарелых находился гораздо ближе, в первой же деревне за городской чертой. В эту сторону Руслану ещё не приходилось ездить – нужды не было. Он перекрестился, напомнив богу про поставленную вчера свечку, и аккуратно тронулся с места.
Отсутствие практики, конечно, сказывалось. Наверняка Руслан хорошо попортил нервы окружающим водителям, совершая непредсказуемые маневры. Но, видимо, бог действительно присматривал за внезапно уверовавшим прокурором – до деревни он доехал без происшествий, а «ларгус» не получил парочку новых вмятин, которыми его щедро усеял Димка.
Кожино Руслана не впечатлило, но чего он ожидал от деревеньки с таким названием? Одна улица, она же проезжая дорога, вдоль которой – два ряда домиков, выстроенных людьми с самым разным уровнем доходов. Среди старых деревянных изб-пятистенков затесалось порядочное число настоящих хором в несколько этажей, рядом с которыми стояли серьезные машины. У одного домика Руслан заметил «ламборжини», который неизвестно как добрался сюда из солнечной Италии; в городе ни у кого такого автомобиля не было – иначе недавний ремонт в прокуратуре был бы проведен с гораздо большим размахом.
Поворот к дому престарелых обнаружился через километр после деревни и был оформлен очень необычно. Руслан даже остановился, вылез из машины и подошел к огромному камню с надписью, которая претендовала на некий юмор, который он не понял: «Прямо поедешь – в столицу попадешь, налево поедешь – без коня останешься, направо поедешь – к нам приедешь». Всё было предельно ясно и очевидно. С «прямо» было самое простое – та трасса одним концом, разумеется, упиралась в столицу. С «налево» помогли онлайн-карты – никаких дорог там не было, сплошные поля и проселки, на которых остаться без коня-автомобиля было раз плюнуть. Ну а нужный дом престарелых находился как раз справа.
Руслан вернулся за руль «ларгуса» и через пару минут езды по лесу уткнулся в высокие закрытые ворота с полустертыми красными звездами на зеленых створках.
***
– Здесь раньше была воинская часть, потом её расформировали, территория отошла области, а наша организация заключила договор длительной аренды, – объяснила Наина Иосифовна, оказавшаяся директором дома престарелых. – Мы здесь уже три десятилетия работаем, – добавила она с плохо скрытой гордостью.
Руслана и его машину внутрь пропустили легко – ворота со звездами открылись, как только он подъехал, а дед, который вполне мог быть местным обитателем, только махнул рукой, указывая направление на административный корпус. Руслан подумал, что в этом двухэтажном здании располагался штаб этой части; спрашивать о её принадлежности и численности он не стал.
Вообще дом престарелых устроился неплохо. Помимо бывшего штаба тут имелось три длинных вытянутых здания – скорее всего, казармы. Была тут и своя котельная, которая пускала дым из высокой трубы, несмотря на летнее время; по словам директрисы, эта котельная работала ещё и на деревню. И был высокий бокс с пятью высокими воротами – бывший гараж военной техники. Ну и ещё несколько небольших зданий, которые местные приспособили под свои нужды.
Вообще от военной части тут осталось многое – помимо звезд на воротах. Дорожки были подметены и очищены от мусора, а бывший плац по-прежнему был присыпан свежим гранитным отсевом. Он хоть сейчас годился для проведения занятий по строевой подготовке или для общего построения контингента. Но вот листья на деревьях никто в радикально зеленый цвет не красил – и больная березка с одной стороны выделялась слишком желтой для начала лета кроной.
– Солидный срок, – дипломатично сказал Руслан.
– Да, солидный, – согласилась директриса. – Многие наши... коллеги... уже сменили вид деятельности. Уход за стариками – очень ответственная работа. А вы к нам по какому вопросу?
Удостоверение прокурора не произвело на Наину Иосифовну никакого впечатления – Руслан был уверен, что она приняла бы его радушно и без этого грозного документа. Ему с ходу предложили чай – он согласился – и корзинку с печеньем – он отказался. Потом разговор зашел о камне у дороги, который оказался подарком какого-то местного жителя-дачника – он выворотил этот валун из земли на своем участке, сам оплатил надпись гравировщику с расположенного у храма кладбища. Саму надпись Наина Иосифовна не согласовывала – приняла вариант дарителя без возражений.
В общем, дом престарелых «Калинов мост» оказался местом любопытным и гостеприимным. В окно Руслан видел, как по аккуратным дорожкам прогуливались местные обитатели – старички и старушки очень преклонного возраста, некоторые – даже на инвалидных колясках. Между ними сновали сотрудники, которых можно было узнать по белым халатам. Никаких странностей в их поведении Руслан не заметил – обычное общение врачей и пациентов. Наверное, что-то можно было накопать в бухгалтерии этого заведения, но он не хотел даже думать о том, чтобы снова махать своей «корочкой» и требовать годовые отчеты по движению средств. Да и не по чину было Руслану вмешиваться в эту идиллию.
– По личному, – Руслан улыбнулся. – Извините, что служебное удостоверение показал, это по привычке. На самом деле мне посоветовал обратиться к вам Михаил Потапович.
– Михаил Потапович? – Наина Иосифовна даже не моргнула. – Это бездомный, который при городском соборе обретает?
– Да, он... сейчас в полицию попал, но там за дело – витрину разбил камнем. Коллеги говорят, что по хулиганке пойдет, на сутки... думаю, и те проведет в больнице – у него что-то обострилось, пришлось «скорую» вызывать... – Руслан прервал свои откровения.
Он и сам не понял, чего его потянуло раскрыть всю предысторию этой доброжелательной женщине.
– Понимаю, – та ничем не показала, что заметила замешательство собеседника. – Я его давно к нам зову, у нас и уход, и медицинское обслуживание. Но он упёрся, как последний баран – некому за меня платить, отстань... как будто деньги – главное.
– А разве нет? – не удержался Руслан.
– В нашей стране множество хороших благотворительных фондов и множество людей, которые готовы пожертвовать на благие дела, – сурово сказала Наина Иосифовна. – Государство тоже участвует, так что такие, как Михаил Потапович, без участия не останутся. Но он должен понять необходимость жить в таких домах, как наш, насильно забирать не в наших правилах. Да и в целом – это неправильно, хотя с точки зрения всеобщей справедливости, наверное, стоило бы... Ему ещё жить и жить, а на улице это почти невозможно. Вы его историю знаете?
– Да, наверное, как и все в городе – в общих чертах. Вроде у него вся семья погибла при пожаре, он тогда и дома лишился?
– Да, именно так. Сорок лет назад дело было, а как вчера помню... – задумчиво сказала директриса. – И с чем же он посоветовал обратиться ко мне?
– Да девушку я одну ищу, – сказал Руслан. – Только там какая-то чертовщина вокруг неё творилась... в ней и этот Михаил Потапович вроде бы участвовал. Но его роль я не знаю. Он просто сказал, что вы поможете... и посоветовал ещё клубок захватить...
