Текст книги "Невеста для хозяина (СИ)"
Автор книги: Игорь Черемис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
– А цикл?
– А цикл есть.
Зеркало замолчало – по ощущениям Людмилы, обиженно, – но его замечание про солнце насторожило девушку. Она подошла к одной из портьер, резко сдвинула её в сторону... За портьерой на самом деле было окно. Вот только за окном ничего не было. Муть вроде той, что сейчас отражалась в зеркале – и всё.
– Это тоже зеркало? – тихо спросила она.
– Это окно, – раздался за её спиной голос Константина. – Тело доложило мне о твоем желании поужинать. И я решил пригласить тебя составить мне компанию. Правда, я вижу, что ты уже нашла себе собеседника... и как он тебе, тоже про яванскую принцессу рассказывал?
Людмила резко развернулась. Её тюремщик стоял прямо напротив зеркала и внимательно его разглядывал. Его сопровождала «Машка», лицо которой по-прежнему не выражало никаких эмоций.
– Да, – кивнула Людмила. – Мне сказали, что эта принцесса всех милее.
– Когда-то была, да, – с легким весельем в голосе ответил Константин. – Но с тех пор прошло много лет, а зеркало считает, что шутка со временем становится лишь лучше. Пойдем, Людмила. Отца не будет... я заметил, что он внушает тебе страх. Так что поедим узким кругом – ты и я... а твоя «Машка» нам поможет.
– Хо... хорошо, – согласилась Людмила; она действительно почувствовала сильный голод. – А что за окном такое?
Этот вопрос Константин проигнорировал. Он молча развернулся и покинул комнату.
«Машка» посмотрела на Людмилу своими красными глазами и сказала:
– Прошу следовать за мной. Я провожу вас, хозяйка.
***
За дверью спальни действительно оказался очень длинный коридор, слабо освещенный тусклыми лампами. Стены были обиты темным бархатом, пол покрывал алый толстый ковер, в котором ноги утопали чуть ли не по щиколотку. Идти по нему было непривычно и неудобно, но Людмила держалась и старалась не отставать от «Машки», которая молча и величаво шла впереди.
У Людмилы была надежда разговорить Константина – за едой люди всегда склонны к ничего не значащей болтовне, из которой можно узнать многое. Но эта надежда рухнула сразу, как только «Машка» ввела её в огромный зал, в котором стояли множество бюстов каких-то людей, красивые расписные вазы – и очень длинный стол. Константин сидел на дальней короткой стороне, а для Людмилы был приготовлен стул у другой. Между ними было метров пятнадцать – и мило переговариваться на таком расстоянии было невозможно. Поэтому они просто ели.
Еды на столе было много и самой разнообразной. Людмилу поразила целая щука – она видела эту рыбу только на картинках, но сразу узнала её; «Машка» объяснила, что щука – не простая, а фаршированная, с шампиньонами, и отрезала небольшой кусочек на пробу. Оказалось вкусно.
Вскоре Людмила наелась так, что больше в неё ничего не лезло. Наверное, это было что-то нервное, связанное со всеми последними событиями сразу – средство самоуспокоения. Вот только никакого успокоения не было. Наоборот, ей настолько сильно захотелось получить ответы на свои вопросы, что когда она заметила, как Константин откладывает приборы и снимает с воротника белоснежную салфетку, она решительно встала и направилась к нему. «Машка» что-то сказала вослед, но Людмила проигнорировала её слова.
Когда она преодолела разделяющее их расстояние, Константин уже стоял. Он, конечно, заметил её приближение и не торопился уходить – наоборот, ждал с легкой заинтересованностью. И даже слова не сказал, когда Людмила подошла почти вплотную, предоставив ей право первой реплики.
– Константин, ответьте мне – зачем вы меня похитили?
– Потому что ты нам нужна, – повторился тот с легкой усмешкой.
– Это не ответ! – воскликнула Людмила. – Для чего я вам нужна? Что во мне такого, что вам нужно?!
Он немного помолчал.
– Этого я тебе не скажу.
– Почему?
– По кочану и по капусте, – грубо ответил Константин. – Ещё вопросы? Мне пора идти.
– Это... это грубо! – крикнула Людмила, в глазах которой начали набухать слезы.
– Возможно, – тот легко пожал плечами. – Спокойной ночи.
– Нет! Постойте!! Тогда... тогда скажите, что я увидела за окном?
На этот раз Константин колебался чуть дольше – и Людмила почти приняла решение, что если и на этот раз ей не ответят, то она кинется к этому самодовольному хлыщу и попробует выдрать ему глаза. Ну или оставить пару хороших царапин на холеных щеках.
– То, что там находится. Сами окна не открываются... это мера предосторожности. Но будет лучше, если вы воздержитесь от попыток выбраться через него. Люди изобретательны, вдруг получится именно у тебя? Так вот – не стоит. Съедят.
– Кто?
– Те, кто там обитает, – ответил Константин. – А вот теперь всё. До свидания. Спокойной ночи я вам желал.
Он резко развернулся и двинулся к дальней двери в зал. Людмила с некоторым запозданием вспомнила о своем желании, но её воинственность уже куда-то улетучилась.
Она тоже развернулась.
– Машка, проводи меня в спальню.
Они шли обратно по мягкому толстому ковру, Людмила мысленно снова и снова вспоминала, что ей сказал этот неприятный красавчик – и не могла понять, шутил он или нет. У самой двери в комнату она остановилась.
– Машка, я сама справлюсь, – решительно заявила она. – Только скажи – за окнами на самом деле могут сожрать? Или это такой способ запугать меня? – она подумала и добавила: – Как хозяйка, приказываю тебе отвечать правду.
– Такое мне может приказывать только хозяин, – Людмиле показалось, что в голосе «Машки» проскочили какие-то злорадные нотки. – Но я бы рекомендовала вам прислушаться к его словам.
Людмила от раздражения чуть не топнула ногой, но быстро взяла себя в руки.
– Хорошо... я учту, – сказала она. – Спокойной ночи, Машка.
– Спокойной ночи, хозяйка.
***
Оказавшись в комнате, Людмила с ненавистью посмотрела на зеркало, обошла его чуть стороной и начала раздеваться – у сундука, потому потому что это было единственное место, на которое можно было сложить всю одежду так, чтобы она не помялась. Хотя, наверное, у Константина есть на этот случай соответствующий жест, который позволяет обойтись без утюга. Во всяком случае, то, что ей выдали, было без складок от долгого лежания в сложенном виде. Возможно, что-то такое умеет и «Машка»... можно будет её завтра с утра спросить.
Она посетила туалетную комнату – там действительно оказался вполне современный унитаз, правда, без сливного бачка; Людмила видела такое в некоторых отелях, поэтому не удивилась. И был даже душ – чуть глубже, в огороженной высоким кирпичным бортиком нише. Но на водные процедуры её сил уже не хватало, и он решила отложить их до утра.
– Обижаешься?
Голос зеркала раздался неожиданно.
Людмила промолчала.
– Обижаешься, – констатировало зеркало. – Зря. Я же не соврал. Принцесса на самом деле была лучшей... много лет назад. А я с тех пор был... как бы это сказать... отрезан от источников информации.
– О, мы теперь знаем, что такое года, – ядовито отозвалась Людмила.
– Ну хватит уже... да, тут я не сдержался. Но ты сама подставилась. К тому же солнца тут действительно нет, как ты должна была заметить. Но я теперь знаю, что последний раз мне довелось вести беседу около семидесяти шести лет назад. Подозреваю, что тебя тогда даже в проекте не было. Так что прошу меня извинить. Сколько тебе, говоришь, лет?
Людмила поджала губы. Она всё ещё злилась, но её злость была какой-то размазанной сразу на всех – в первую очередь на Константина, а потом – на «Машку». На зеркало оставалось не так много, чтобы не отвечать ему, особенно после таких извинений.
– Двадцать пять... и я не говорила.
– Знаю, что не говорила, это такой прием. Психологический, – объяснило зеркало. – Ей тоже было двадцать пять... да, двадцать пять. Семьдесят шесть лет назад. И она тоже спрашивала, кто же самый красивый на свете. Я тогда одну француженку назвал... тогда она была самой милой. Жаль, недолго.
– Почему? – вырвалось у Людмилы.
– Что – почему?
– Почему недолго?
– Убили её. Война была, если ты забыла. Большая.
У Людмилы к горлу подкатил комок. Она мысленно прикинула – это были сороковые... да, до сорок пятого. И в самом деле – война.
– Но Константин говорил, что ты уже рассказывала про принцессу с Явы, – напомнила она.
– Это он спрашивал... лет десять назад. Я и отболтался этой принцессой. До неё он точно не дотянется.
– А зачем она ему могла понадобиться? – Людмила на всякий случай за спиной скрестила пальцы.
– Как зачем? Ему отца нужно женить, чтобы род силу не потерял, – объяснило зеркало. – Но не на всякой... да, не на всякой.
Сердце Людмилы рухнуло в самые пятки.
– И я тут поэтому? Чтобы... выйти замуж? – тихо спросила она.
– Да. Поэтому. А ты слишком много болтаешь, зеркало.
Голос Константина раздался так неожиданно, что Людмила взвизгнула и подпрыгнула, моментально спрятавшись за сундуком – всё-таки она была в одних трусах и бюстгальтере.
– Вы... вы...
– Да, я, – твердо ответил Константин. – Свадьба будет на Купалу, и уже завтра тело начнет тебя готовить. Так что советую выспаться, чтобы обучение шло лучше. А ты... – он повернулся к зеркалу. – Ты, похоже, уже не можешь без вранья. Но постарайся ненадолго обойтись без него. Всего три дня. Будешь помогать телу и Людмиле. Нам не нужны неожиданные сюрпризы.
Он безразлично посмотрел на спрятавшуюся за сундуком Людмилу, сделал очередной загадочный жест – и исчез.
– Замуж? Свадьба? Через три дня? – растерянно пробормотала Людмила. – Да какого хрена тут происходит?
Зеркало на этот раз промолчало.
Глава 6. Свечка за папу
Руслану было откровенно лень переться в районный отдел полиции – пусть и почти в центре города, но всё равно добираться было не очень удобно. Загадка бомжа, который знает его имя, могла оказаться элементарным пшиком – тот увидел где-то его звание и фамилию и решил воспользоваться своим знанием, чтобы слегка улучшить свои позиции перед предстоящим и неизбежным судом. Впрочем, Руслан не мог представить, как именно это могло подействовать, когда состав преступления налицо, а преступнику грозит пятнадцать суток максимум даже с отягчающими. В отдельную камеру, что ли, его поместят? Ну и в чем тут смягчение?
На его решение всё же посетить этого всезнающего обитателя улиц Руслан решился по двум причинам. Ему кровь из носу нужно было закончить этот день, разобравшись хоть с чем-то – и бомж для этого подходил как нельзя лучше. К тому же поездка в соседний район пусть и небольшого города позволяла отложить неизбежное объяснение с родителями и сестрой, во время которого ему предстоит каяться и платить по счетам. Руслан не любил делать ни того, ни другого, но и жить дальше без обнуления прежних отношений было невозможно.
Поэтому он вышел из здания прокуратуры, оглянулся на обвисший государственный флаг – ветра сегодня почти не было, и наступивший вечер не принес долгожданной прохлады, – и решительно двинулся к большому проспекту, чтобы поймать такси. Это был ещё один способ немного потянуть время – если воспользоваться приложением на телефоне, всё произойдет быстрее и без ненужных проволочек. А на проспекте – как знать...
Но и там всё случилось очень быстро. Руслан проторчал на краю тротуара с поднятой рукой всего лишь минуту – и перед ним остановилась желтая, с черной полосой «Киа». Водитель был местный и не слишком разговорчивый; он лишь уточнил адрес, спросил, нужно ли заводить счетчик – Руслан заверил, что не нужно – и молча тронулся в путь. Конечно, езда без счетчиков была нарушением; конечно, этого водителя можно было на этом подловить, а завтра, например, передать его данные коллегам, которые занимаются вот такими индивидуальными предпринимателями и тем, как они избегают налоговых платежей. Но Руслан решил не портить человеку вечер и неделю – штрафы там были совсем не конские, но заметные для простых таксистов.
И уже через десять минут он вылезал из машины рядом с пунктом назначения.
***
– «Скорая» у него, – обрадовал Руслана капитан Угольников, которого вызвал дежурный полицейский. – Подозревают приступ, может, вообще от наказания отвертится, в больничке отлежится. Там тоже кормят.
Лицо капитана не выражало никаких эмоций, словно ему была безразлична судьба отдельно взятого бомжа; скорее всего, так оно и было – найти в себе эмпатию ко всем «клиентам» могли немногие сотрудники правоохранительных органов.
– Они же летом вроде к вам не торопятся, – сказал Руслан. – Это по зиме, как я слышал. Погреться, в тепле поспать и всё такое.
– Да кто его знает, – капитан дернул плечами. – Может, санаторий решил себе устроить, может, ещё что. Он же не рассказывает, про внезапно возникшую ненависть к витрине говорит. Хотя как можно витрину возненавидеть? Это колбасный киоск, очень популярный, его один фермер держит, – зачем-то пояснил он.
– А про меня не спрашивал? Откуда мои звание-фамилию знает?
– Спрашивал... – капитан отмахнулся. – Тоже молчит.
– А приступ серьезный? – уточнил Руслан. – Если долго ждать, я лучше пойду, и так день уже почти закончился, а я ещё до дома не добрался.
– Да нет... вон докторша выходит, сейчас скажет.
Со стороны камер КПЗ к ним действительно шла молодая девушка в белом халате и маске на лице. Она как-то безошибочно определила главных в этом помещении и подошла к капитану с Русланом.
– Воняет от него – жуть, вы бы его хоть вымыли, – недовольно сказала она через маску.
– Осудят – помоем, – философски заметил Угольников. – Что с ним?
– Да поживет пока... правда, боюсь, не слишком долго – при его-то образе жизни. Лечение нужно серьезное, но у нас и в центральной больнице такое не делают... Только в столице. Я бы рекомендовала его сразу в тюремную больницу определить, пусть там свой срок отбывает, может, протянет ещё год или два. На сколько его планируете?
– Там хулиганство, пятнадцать суток.
– А... это он переживет, – устало констатировала врач. – А потом обратно, на улицу? – капитан кивнул. – Ну тогда не два... год, дай бог, проживет.
– Над этим мы не властны... – пробормотал Угольников. – Вы с ним закончили?
– Да... укол сделала, аспирин дала, там больше ничем не помочь... в таких условиях.
– Всё равно спасибо, – капитан улыбнулся.
Врач сделала неопределенное движение ладонью – и направилась к выходу из отделения. А Угольников повернулся к Руслану.
– Ну что, лейтенант, теперь это пациент твой.
***
Руслан постоял в дверях камеры, привыкая к полумраку и вони. На нарах лежал человек, накрытый каким-то тряпьем; пахло от него действительно паскудно – впрочем, иного запаха от бездомного бродяги ожидать и не стоило, от них от всех несло скисшим потом и непонятно чем ещё. Руслан снова заколебался – входить внутрь хотелось ещё меньше, чем раньше, и только пример врачихи, которая сумела не только войти, но и обследовать этого «пациента», как его назвал капитан, заставлял его остаться на месте и не сбежать в паническом ужасе. Выдержала она – выдержит и он, подумал Руслан и бесстрашно шагнул вперед.
Человек пошевелился, приподнялся на одном локте – и Руслан замер на полушаге. На него смотрел тот человек, который совсем недавно сидел у костра в «берендеевом» лесу и будил потерявшего сознание Руслана. Впрочем, он сомневался в реальности той сценки, а сейчас и вовсе уверился в том, что это ему пригрезилось из-за, например, удара по голове. Дело в том, что этого бомжа он знал – не близко, конечно, в гости друг к другу они не ходили. Но этот старик постоянно сидел у главного в городе Спасского собора и просил милостыню; пожалуй, его знали едва ли не все жители, потому что миновать этот собор было невозможно, особенно в дни народных гуляний. Кажется, этого бомжа все называли Мишкой – но было это прозвищем или настоящим именем, Руслан не знал.
– Пришел всё-таки... – пробормотал бомж. – Тяжко было тебя оттуда доставать, тяжко, если бы не вера, то и не справился. Вера – она всему голова, она силу дает, так что сходи как-нибудь к Спасу, поставь свечку рабу божьему Михаилу...
– Как же не прийти на такое приглашение, – ответил Руслан. – Ты кто такой? Я видел тебя у собора, ты, наверное, видел меня. Но откуда ты меня знаешь?
– Я же сказал... кхе-кхе... – бомж закашлялся. – Раб божий, Михаил. Так меня прозвали, им я и являюсь. Рабом... кхе... божьим. А полностью – Михаил Потапович. Знаешь, наверное, кого так в народе называют? Медведей. А ты у нас чей? Медведев... Связаны мы.
Руслан обдумал эту информацию. Выхода какая-то хрень, но он решил не спорить.
– Врач сказала, что тебе лечиться надо, – сменил он тему.
– Я и сам знаю... кхе... кашель нехороший. Но такое не лечат.
– Она говорила. У нас не лечат, в столице вылечат.
– В столице... Нет, там тоже не лечат, – лицо бомжа искривила неприятная ухмылка. – Силы на тебя ушли, а их восполнить... кхе... негде уже.
– Какие силы? – недоуменно спросил Руслан.
Он так и стоял рядом с дверью, опасаясь слишком близко подходить к этому человеку. И из-за запаха, и из-за его слов – он, кажется, уже был близок к тому, чтобы окончательно сойти с ума, и мог внезапно кинуться. И как та врачиха не побоялась?
– Запах не нравится? – вдруг спросил бомж Михаил Потапович. – Ты через рот вдохни, быстро привыкнешь. И не бойся... кхе... не заразный я. Уж про это я бы знал.
– Знал бы он... – пробормотал Руслан.
Но послушался совета – и дышать на самом деле стало легче, хотя вонь всё равно была очень неприятной.
– Зачем ты хотел, чтобы я приехал? Вмешиваться в следствие я не могу, если напакостил, то ответишь, как положено по закону. Знакомых в этом отделении у меня нет, попросить чуть облегчить режим могу, то тебя уже завтра на сутки отправят, в городскую тюрьму. А переночевать и здесь можно, сейчас не зима.
– Не про то... кхе... думаешь... лейтенант Медведев, – снова ухмыльнулся старик. – Ты же ту девочку ищешь?
– Какую девочку? – живо отреагировал Руслан.
– Ту самую, которую потерял, когда тебя в тот лес выкинуло, – ответил бомж. – Я помочь могу.
Руслану захотелось схватить этого непонятного товарища за воротник и вытрясти из него всё, что он знал про эту историю. Но он сдержался.
– Её другие ищут, – соврал он. – Это не моё дело.
– Знаю... кхе... знаю, что другие. Но и ты тоже... тебе даже важнее её найти. Я помогу тебе.
– И как же?
Бомж помолчал.
– Не веришь... а без веры, я же сказал, тяжко... кхе-кхе. Свечку сегодня же поставь, это тебе вместо платы.
– Платы за что? – недоуменно спросил Руслан.
– За помощь, тупой ты болван, – в сердцах выругался бомж. – За помощь завсегда платить надо, бесплатно-то она впрок не пойдет... кхе...
– Я пока не вижу никакой помощи... и не вижу, чем ты можешь помочь. Я даже не уверен, что это ты меня из того леса вытащил.
– Не уверен он... кхе... а ты знаешь, что это слово тоже от «веры» происходит? В общем, так, раб божий Руслан Медведев. Вот тебе адресок один. Завтра же с утра отправляйся, там тебе помощь будет.
Из тряпья высунулась рука с грязными пальцами и потемневшими ногтями – и протянула кусок почти белоснежной бумаги с парой строк. Руслан осторожно взял этот листок и прочитал адрес – кажется, эта улица была в пригороде, до которого даже на машине с полчаса. А на общественном транспорте и того дольше.
– Что там? – спросил он.
– Помощь. Спросишь Наину Иосифовну, скажешь, что Потапыч прислал, она всё сделает.
– Сделает что?
– Всё, – отрезал бомж. – Только... кхе... клубок захвати.
– Клубок? – удивился Руслан. – Какой клубок?
– Господи, да любой, – устало ответил бомж. – Из пряжи. Зайди в магазин и купи... кхе...
– А, понял... Это что-то типа подарка? Только я в них не разбираюсь, там же шерсть разная, цвета...
– Ох, как же с тобой тяжко... кхе... нет, это не подарок, он тебе потом потребен будет. Если дома есть пользованный, то вообще хорошо. А цвет вообще не важен.
– У матери что-то было... – припомнил Руслан.
– Вот у неё и возьми, – подытожил бомж. – И это... кхе... про свечку не забудь. Иначе только зря съездишь. Всё, иди. Собор сегодня до полуночи открыт будет, поторапливаться тебе надо, чтобы всё успеть. Иди!
Он снова закашлялся и отвернулся к стене.
Руслан пару секунд посмотрел на него, прикидывая перспективы возможного допроса этого Михаила Потаповича по делу о пропавшей дочери мэра, но решил не выставлять себя на посмешище, составляя официальное обоснование данного процессуального действия.
***
Капитан дождался Руслана на том же месте, у поста дежурного – правда, лишь поинтересовался, как всё прошло. Руслан немного поколебался, но задал вопрос, который не хотел задавать.
– А вы уверены, что его обязательно надо судить?
– Уверен, лейтенант, – твердо сказал капитан. – Там без вариантов – свидетели, собственное признание. Даже по здоровью не получится откосить, сам слышал, что медицина сказала. Знакомый оказался?
– Да не совсем... – Руслан поморщился. – Видел его... у собора.
– Ну да, там его все видели, – кивнул капитан. – Да ты не переживай, мы тут тоже умеем сохранять иллюзию девственности. Так что его и так без всякого устроили, он же безобидный, когда не кидается камнями в витрины. Ну а как он в спецприемнике устроится... там вроде сейчас наладили всё, даже дезинфекцию ему проведут, если хорошо попросит. Ладно, бывай, лейтенант. Извини, что дернул, сам понимаешь...
На пороге отделения Руслан в задумчивости остановился. Достал бумажку с адресом – больше для того, чтобы убедиться, что она ему не привиделась. Забил этот адрес в смартфон и с удивлением посмотрел на описание, которое вылезло в онлайн-картах – частный дом престарелых «Калинов мост». Сайт этого дома отличался скромностью и неинформативностью – несколько фотографий, показывающих двухэтажные здания среди молодого соснового леса, контакты и предложение узнать подробности, написав на электронную почту. Ничего необычного. Рядом находилась деревня, название которой ничего Руслану не говорило – какое-то Кожино, таких в каждой области по десятку будет. Правда, в этой деревне имелась церквушка, посвященная Троице Живоначальной, но и их тоже везде было полно; одна, кажется, даже в самом городе стояла, в дополнение к Спасскому собору.
О просьбе бомжа Руслан, разумеется, помнил. Она была необременительной – свечка стоила рублей пятьдесят, вполне посильная сумма для работающего человека. В общем, ничего необычного, кроме, пожалуй, одного – тот настаивал, что свечку нужно поставить обязательно сегодня. Почему-то ему это было важно, Руслан это чувствовал. Он ещё немного поколебался, но потом решительно свернул в ту сторону, которая вела к собору. Идти было минут пятнадцать, да и потом до дома можно было легко добраться – там рядом располагалась пара ресторанов, у которых всегда паслись таксисты. Если ненароком показать удостоверение, то и эти хищники отвезут его домой за нормальный тариф.
***
Одной свечкой Руслан не обошелся. Постояв перед прилавком с различными религиозными товарами, он купил сразу десяток, причем больших, по сотне каждая. Никаких обрядов он не знал, поэтому просто шептал имя того, для кого предназначена свеча, пока поджигал их и устанавливал в латунные крепления. Одна – бомжу Михаилу Потаповичу. Вторая – отцу, третья – матери, четвертая – сестре. Еще три он зажег просто для своей семьи – чтобы она была крепкой и здоровой; он понимал, что это работает не так, но надеялся, что ему зачтут хотя бы попытку. Одну он выделил себе – чтобы не отставать от остальных. И целых две – той девушке Людмиле, которую ему предстояло найти.
Вообще, конечно, задание от Михалыча было за пределами служебных обязанностей Руслана. Да и сам розыск кого бы то ни было не входил в компетенцию прокуратуры – у неё были другие задачи, особенно после того, как из неё убрали следователей. Возбудить уголовное дело по какому-то твердо установленному факту – да. Проводить розыск – уже нет. Не было ни сил, ни компетентных в этом сотрудников. А вот следить за тем, как следователи и оперативники выполняют порученную работу – снова да. Кроме того, у Руслана не было соответствующего опыта – не считать же за таковой годичное хождение по всякого рода фирмам?
Правда, для их городка главный прокурор – величина очень заметная, всего на ступеньку ниже мэра, а то и вровень с ним, если смотреть с точки зрения областного губернатора. Это повелось ещё с тех времен, когда у такого прокурора в руках было всё следствие целиком; нынешние реалии ничуть не изменили положение дел – кто знает главу городского следственного комитета? Только те, кому положено по должности. А кто знает главного прокурора? Все.
Именно поэтому и мэр предпочел действовать через Михалыча, который, недолго думая, скинул задачу подвернувшемуся под руку лейтенанту. На этого лейтенанта потом можно было свалить провал – если ту Людмилу так и не найдут, – или же немного наградить в случае успеха, забрав основной приз себе. Удобная ситуация.
Впрочем, к Михалычу у Руслана особых претензий не было. Он и сам поступил бы также – вызвал какого-нибудь лейтенантика без году неделя и свалил бы на него это безнадежное дело. На любые вопросы того же мэра можно смело отвечать, что над поисками трудятся лучшие люди; если информация дойдет до губернатора – то и ему сказать что-то подобное, тот точно глубоко вникать не будет. Ну а наказание непричастных и награждение невиновных – дело отдаленного будущего.
Руслан уже решил для себя, что обязательно съездит в этот дом престарелых и переговорит с Наиной Иосифовной. Этот бомж словно знал нечто, о чем Руслан даже не догадывался – и, возможно, к его словам и рекомендациям стоило прислушаться. Правда, оставалось неизвестным, откуда все эти знания взялись у обычного обитателя улиц, но и это, наверное, когда-нибудь выяснится. Впрочем, если и не выяснится – Руслан не сильно расстроится. Особенно если Людмила найдется живой и здоровой, а он получит следующую звездочку на погоны и более ответственную должность.
К дому Руслан добрался уже к полуночи. Рассчитался с таксистом, несколько минут простоял у подъезда, глядя на окно кухни, которое единственное горело в их квартире на пятом этаже. Потом напомнил себе, что он – офицер, пусть и невысокого ранга, и что ему невместно бояться того, чего нельзя избежать.
Он поднялся на лифте и открыл дверь своим ключом, стараясь сильно не шуметь. Дома было тихо. Не спала только мать – она сидела на кухне и смотрела по телевизору какую-то музыкальную передачу с нынешними звездами эстрады, которых Руслан так и не научился различать. Он остановился в дверном проеме и почти шепотом сказал:
– Здравствуй, мама. У тебя нет клубка с шерстью? Мне по работе нужно.
