Текст книги "100 великих диктаторов"

Автор книги: Игорь Мусский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 72 страниц)

ГИППИЙ
(?-490 до Р. X.)

Тиран (правитель) Афин. Сначала управлял совместно с братьями Гиппархом и

Фесалом, с 514 года – самостоятельно. В 510 году изгнан из Афин.

После смерти афинского тирана Писистрата, наследниками, согласно частному праву, считались три его сына от афинской жены. Вероятно, все они – старший Гиппий, средний Гиппарх и младший Фессал – принимали участие в управлении Афинами.

Гиппий был женат на дочери Харма, Миррине, родившей ему пятерых детей. Гиппарх был женат на Фие, дочери афинянина Сократа; был ли женат Фессал, неизвестно. Ведущую роль в этом своеобразном триумвирате, безусловно, играл Гиппий. Гиппарх тяготел к искусствам и чувственным удовольствиям. Фессал держался в тени, и то, что о нем сообщается, весьма противоречиво. Согласно Аристотелю, его прихоти и заносчивость принесли много зла, тогда как по другим свидетельствам, он был мудр, поэтому отказался от тирании, чем снискал уважение народа.

Сыновья Писистрата не стали менять государственного устройства полиса и оказывали влияние лишь при выборе ведущих должностей. Эти тираны, сообщает Фукидид, проявляли усердие и благоразумие, они требовали лишь двадцатую часть доходов, содержали свой полис в порядке, доводили войны до конца и жертвовали в храмы. Гиппий поддерживал в своих войсках дисциплину, и хотя он вызывал страх у фаждан, но обратиться к нему мог каждый. Аристотель даже называет его разумным от природы государственным мужем.

Гиппий пытался примириться с влиятельными аристократическими семьями, подвергавшимися гонениям при их отце. К примеру, в 525 году должность архонта занимал Клисфен, сын того самого Мегакла, который после разрыва брака своей дочери стал заклятым врагом Писистрата. Однако примирение было недолгим. Знатному семейству пришлось вновь отправиться в изгнание.

Из оставшейся в Аттике аристократии Гиппию удалось собрать прославлявшую его гетерию.

О внутренней политике во времена коллективного правления (до 514 года) известно мало. Если Писистрат поднял земельный налог до десяти процентов, то сыновья довольствовались пятью. Вероятно к первому десятилетию триумвирата следует отнести введение новой монеты, с изображением богини Афины на одной стороне и совы и надписью «афинянин» на другой.

Подражая своему отцу, Писистратиды старались снискать милость богов, прежде всего Афины. Гиппий пристроил к храму Афины Паллады портик с мраморным фронтоном и постановил, чтобы при каждом случае рождения или смерти жрице Афины делались подношения.

Гиппий и Гиппарх увлекались оракулами. О Гиппий Геродот даже сообщает, что он лучше всех знал изречения оракула. Гиппарх пользовался советами вещего Ономакрита, но изгнал его, когда Ласосу из Гермионы удалось доказать, что он, будучи оракулом, сделал неправильное предсказание об исчезновении островов вокруг Лемноса.

Братья любили устраивать роскошные пиры и процессии, они разводили чистокровных лошадей и предавались разным дорогостоящим удовольствиям. Во внешней политике они придерживались мирного пути. С фессалийскими феодальными владыками и македонским царем сохранились добрые отношения, как и с фиванской аристократией. Если дело и доходило до военных конфликтов, то они были незначительны. Гиппий и Гиппарх заручились поддержкой Спарты. Для Писистратидов сближение с самым могучим государством Греции означало укрепление их положения, тем более что ко второму десятилетию наметился рост оппозиционных настроений.

Аристократия организует ряд покушений на правителей. Именно к 520–514 годам до Р. X. относится вторая ссылка Алкмеонидов, а также заговор некоего Кедона против тиранов. Заговор провалился, хотя у Кедона был круг верных сторонников, еще долго воздававших ему хвалу на пирах. Вторую попытку свержения тирании, вероятно, также до 514 года, предприняли изгнанные Алкмеониды, обосновавшиеся в Липсидрионе в Парнасских горах. Но и они потерпели неудачу и были вынуждены покинуть страну. Третий заговор принес частичный успех: на Панафинейских играх 514 года Гиппарх был убит Гармодием и Аристогитоном.

На этот раз основные источники Фукидид и Аристотель едины в том, что один из братьев Гиппия тяжело оскорбил сестру Гармодия, который вместе со своим другом Аристогитоном решил за это отомстить. Заговорщики собирались убить и Гиппия и таким образом свергнуть тиранию.

Но осуществить задуманного в полной мере не удалось. После того как Гармодий заколол кинжалом Гиппарха, его тут же убили телохранители тиранов. Аристогитон же попытался скрыться, но был вскоре схвачен и после допроса под пытками казнен.

Гиппия спасло лишь то, что он находился во время покушения в другом месте.

После кровавых событий Гиппий перестает церемониться с оппозицией, и режим становится более суровым. Многих, причастных к заговору он велел казнить, а подозрительных или просто ненадежных изгнал из Аттики.

Около 513 года рудники в Пангейских горах перешли к персам, продвинувшимся через Южную Фракию до Стримона. Чтобы компенсировать финансовые потери, Гиппий, считавший себя собственником земли Аттики, ввел новые налоги Он потребовал платить налоги даже за входные лестницы и изгороди, якобы расположенные на его территории.

Недовольство населения росло, тем более что денежные средства расходовались на увеличение наемного войска и укрепление возвышающейся над гаванью Мунихийской горы. Впрочем, и то и другое было теперь необходимо для сохранения тирании. В то же время Гиппий завязывает дружественные отношения с персами, а оппозиционеры в это время обращаются за помощью к изгнанникам, мечтавшим о возврате на родину. Во главе их стояли Алкмеониды. Первая армия эмигрантов была разбита при Липсидрии.

Спартанцы же выступали против власти тиранов во всем греческом мире. Но с Писистратидами у них были наилучшие отношения, и поэтому лишь после долгих колебаний они решились принять участие в их свержении.

Спартанцы отправили против Гиппия отряд под предводительством Анхимолия, но он был уничтожен афинянами, а полководец убит. Тогда против Гиппия отправляется во главе войска сам спартанский царь Клеомен; ему удается одержать верх над Гиппием и осадить его в акрополе. Но и этот поход грозил окончиться неудачей спартанцам надо было возвращаться на родину, а Гиппий имел с собой достаточно припасов, чтобы выдержать долгую осаду. И только после того, как спартанцам удалось захватить в плен сыновей Гиппия, пытавшихся незаметно уйти из акрополя, тиран согласился оставить Афины (510), оговорив себе и своим близким личную неприкосновенность. Он отправился в Сигей, завоеванный его отцом и находившийся теперь под властью персов, где и правил под протекторатом персидского царя.

Через несколько лет у Гиппия появилась надежда вернуться в Афины. В Спарте вскоре пришли к выводу, что изгнание Писистратидов не принесло нужных результатов. Исагор, которому лакедемоняне покровительствовали, не смог удержать в руках власть над аттическим полисом и вынужден был уступить место вернувшемуся Алкмеониду Клисфену, преобразовавшему строй Афин в демократическом духе. Однако попытка свергнуть Клисфена вооруженным путем потерпела поражение (506) из-за колебаний коринфян и раздора между двумя спартанскими царями на поле битвы.

Гиппий по-прежнему искал шанс восстановить тираническую власть в Афинах. Он попытался достичь своей цели с помощью сатрапа в Сардах Артафрена. Поскольку в 506 году афиняне, когда им грозило нападение пелопоннесцев, беотийцев и халкидян, уже обращались к сатрапу с просьбой о помощи и выполнили его встречное условие дать великому царю «землю и воду» (то есть признать его верховенство), перспективы изгнанного тирана были неплохими. Ведь персы уже владели многими греческими городами Малой Азии с помощью зависимых от них тиранов Артафрен категорически потребовал от афинян, которых он рассматривал как подданных царя, восстановления правления Гиппия, но, когда его требование было отклонено, отступил (около 502 года).

Тогда Гиппий через своего зятя Аянтида, который наследовал Гиппоклу тиранию в Лампсаке, сам установил отношения с персидским царем и в конце концов отправился к его двору. Гиппию было уже за 75 лет, когда персы решили наказать Афины за участие в Ионийском восстании и подчинить его себе. И вновь он пережил разочарование. Родственники и сторонники, проживавшие в Афинах, не поддержали персов, и поход, в котором он лично принимал участие, потерпел поражение на равнине Марафона (490). Позднее рассказывали, что Гиппий нашел свою смерть на поле боя. Вероятно, более правдиво другое предание, что он, ослепнув, умер во время возвращения в Сигей на острове Лесбос.

Писистратиды и тогда не отказались от надежды на возобновление владычества над Афинами и вместе с провидцем Ономакритом, некогда изгнанным Гиппархом, а также посланниками фессалийского рода. Алевадов просили Ксеркса, чтобы он выступил в поход против Греции и особенно против Афин. Они находились в военном лагере, когда в 480 году произошло нападение на акрополь. Но все попытки склонить защитников к капитуляции, за которой, очевидно, должно было последовать восстановление тирании дома Писистратидов, оказались тщетными. Община Аттики за три десятилетия, прошедшие после свержения Гиппия, окрепла настолько, что, даже находясь в тяжелейшем положении, отклонила это предложение. С поражением персов у Саламина для потомков Гиппия угасла последняя надежда на достижение их цели.

Так окончилась эпоха тирании в Афинах.

ГЕЛОН
(540–478 до Р. X.)

Тиран Гелы (ок. 491 годов – ок. 485 годов до Р. X.). Создал флот, сооружал

храмы. Успешно воевал с Карфагеном.

Сразу же после смерти тирана Гиппократа в Геле восстал демоса, выступивший против тирании богатых и знатных. В это время большинство землевладельцев с Гелоном во главе находилось в военном походе. Узнав о волнениях, Гелон двинул войско на город и захватил его под тем предлогом, что хочет вступиться за сыновей Гиппократа, Эвклида и Клеандра. Однако вместо того, чтобы защищать сыновей тирана, он узурпировал власть. Гелон, сын Диномена, отличался особой смелостью в походах Гиппократа. Он был выходцем с острова Телос, расположенного недалеко от Родоса. Его семья, предположительно, участвовала в основании Гелы.

Сразу после захвата власти в городе, Гелон стал рассматривать его как личную собственность, о чем свидетельствует увеличение числа наемников, в основном аркадийцев, на которых он опирался. На время этого правления (ок. 491 – ок. 485 годов), о котором нам известно только, что он победил в соревнованиях на квадриге в Олимпии (488), приходится развязанная им вместе с Фероном из Акраганта война против карфагенян. Призывая отомстить за спартанца Дориея, потерпевшего неудачу на западе Сицилии, Гелон напрасно просил о помощи лакедемонян, которые не пожелали втягиваться в сомнительное предприятие. Несмотря на это война для Гелона складывалась удачно. Она скрепила его союз с Фероном, который впоследствии стал еще теснее после женитьбы Гелона на дочери Ферона Дамарете.

Теперь Гелон мечтал о завоевании Сиракуз.

В Сиракузах, после изгнания гаморов, формально установилось демократическое правление, на деле же царила анархия. Гелон использовал благоприятную ситуацию, и когда его войска появились у города, народ сам вручил ему бразды правления (ок. 485 года). Таким образом, самая большая греческая колония на Сицилии стала его владением. Он перебрался в Сиракузы и впоследствии называл себя не гелойцем, а сиракузцем. Тирания в родном городе перешла к брату Гелона Гиерону, а затем, когда после смерти Гелона (478) он наследовал ему тиранию в Сиракузах, к другому брату, Полизалу. Если такие зависимые тираны, как Энесидем, формально находились с Гелоном в союзнических отношениях, то для Гелы и Сиракуз можно говорить о своего рода совместном правлении братьев, сначала Гелона и Гиерона, а затем Гиерона и Полизала. По всей видимости, тирания в Геле перестала существовать одновременно с тиранией в Сиракузах (466–465).

Гелон, прибыв в Сиракузы, установил там новые порядки. Он вернул гаморов и возвратил им имущество – в Геле он также поддерживал с земледельцами хорошие отношения, однако, с другой стороны, он сохранил за демосом гражданские права. Сформированную таким образом общину правитель расширил впоследствии до невиданных до того времени размеров, принимая жителей других греческих городов и наемников.

Положение Эиесидема из Леонтин в качестве союзника оставалось неизменным, его даже чествовали за значительный вклад в победу над карфагенянами, как показывает леонтинский лев на победных чеканках 480 года. В Камарине Гелон посадил кулачного бойца Главка из Кариста. Но он был свергнут населением, после чего полис прекратил свое существование; жители вынуждены были переселиться в Сиракузы, где им предоставили гражданские права. То же произошло с городами Эвбеей, Мегарой Гиблайской и Герой. Кроме Леонтин, по-видимому, переселения не затронули только города Каллиполис, Наксос и Катану, позже покоренные Гелоном Сиракузы еще больше расширились после предоставления прав гражданства 10 тысячам наемников, получивших землю в отдаленных окрестностях города.

Гелон, в отличие от тиранов метрополии, в основном покровительствовал не низшим, а состоятельным слоям, прежде всего землевладельцам. Ведь Гелон недаром называл демос самой неблагодарной частью сограждан. Экономический расцвет города, строительство огромного флота, служба на нем, сооружение великолепных храмов и других построек давали демосу больше возможностей для заработка, чем прежде.

О должностях и совете нам ничего не известно, о народном собрании – лишь то, что оно собиралось и принимало решение об участии ополчения граждан в войне. Граждане не только не были разоружены, более того, они принимали участие в большом походе против карфагенян (480), а после того как в общину влилось десять тысяч наемников, что скорее всего произошло после победы при Гимере, Гелон вряд ли еще содержал собственных наемников. Особое значение приобрела конница, состоявшая из землевладельцев. Наряду с этим он располагал приблизительно в десять раз большим числом гоплитов, которых рекрутировал из землевладельцев, тогда как городской демос в основном служил на флоте. Здесь возникает вопрос, в силу каких полномочий Гелон в 480 году командовал сиракузскими войсками против карфагенян и вообще каково было его положение в полисе Сиракузы?

Точно известно, что Гелон не получал от граждан ни на постоянной основе, ни специально для карфагенской войны должности военачальника с исключительными полномочиями (стратег-автократор). Гелон не занимал ни одной из высших должностей в городе, он скорее был полновластным правителем полиса, с руководством которого в определенной степени взаимодействовал. Разумеется, он мог на народном собрании вносить предложения или проекты законов, но делал это в таком случае формально как сиракузский гражданин, даже если при сложившихся обстоятельствах его предложения имели обязательный характер. Когда карфагенская армия высадилась на западе Сицилии, Ферон призвал своего зятя на помощь. Гелон принял решение вступить в войну, но для этого ему были необходимы отряды граждан и значительные средства. Жители Сиракуз посчитали оказание помощи Ферону личным делом тирана и выразили готовность финансировать его лишь в том случае, если выделенные средства будут считаться займом и после успешного окончания войны будут возмещены военной добычей. Подобным же образом граждане согласились принять участие в походах Гелона за плату и долю в военной добыче.

Взаимоотношения тирана и полиса, особенно отчетливо проявившиеся в данной ситуации, нашли свое официальное выражение в формуле «Гелон и сиракузцы». Деньги, необходимые ему для содержания двора и оплаты наемников до их включения в число сиракузских граждан, он мог получать от продажи обращенного в рабов демоса Эвбеи и Мегары, в виде дани порабощенных городов Каллиполиса, Наксоса и Катаны, а также в виде доходов от собственных поместий.

Нет оснований предполагать, что Гелон вступил в войну с Карфагеном по панэллинским мотивам, пусть даже впоследствии он был прославлен как победитель варваров, когда великий успех поставил его в один ряд с победителями при Саламине и Платеях.

Во время нападения персидского царя Ксеркса на Грецию Гелон занял выжидательную позицию, хотя эллинский союз граждан запросил его о помощи. Возможно, предстоявшее нападение карфагенян сделало невозможным оказание помощи. Во всяком случае, Гелон послал прибывшего к нему бывшего тирана Коса, Кадма, с тремя судами в Дельфы, чтобы наблюдать за ходом войны в Элладе и в том случае, если победит великий царь, сразу же послать ему сокровища и «землю и воду» как знак добровольного подчинения. В случае победы греков он должен был вернуться обратно. Очевидно, Гелон боялся, что перс, который уже давно обратил свои взоры на Запад, после поражения Греции вторгнется в Южную Италию и на Сицилию, и хотел в случае необходимости признанием верховной власти персов избежать войны на два фронта.

Меры предосторожности оказались излишними. Опасность стать вассалом персов была предотвращена победами греков в метрополии, а полный разгром карфагенян под Гимерой еще больше увеличил его могущество. При заключении мира пунийцы вновь отошли в свою прежнюю область на западной оконечности Сицилии, им пришлось уплатить две тысячи серебряных талантов в виде контрибуции и построить два храма, где хранились грамоты с договором.

Ферон, сохранивший за собой Гимеру, был больше, чем когда-либо, обязан своему зятю. Города и правители, находившиеся на стороне врага, тотчас же стали искать союза с могучим победителем. Кроме поселений сикулов исиканов, речь здесь идет о Селинунте и Анаксилае, который закрепил союз, как это часто бывало у тиранов, браком своей дочери с братом Гелона Гиероном. Не расширяя область своего непосредственного господства, а благодаря союзническим отношениям и родственным связям, Гелон стал отныне фактически вождем и повелителем Сицилии. Лишь Панорм и западная оконечность острова оставались в руках карфагенян, которые, однако, после Гимеры утихли на 70 лет. Воля к власти великого тирана защитила от них греческие города и создала политическое образование, подобного которому по форме, размерам и силе в эллинском мире не было. Источником его был не полис Сиракузы, а Гелон лично, от которого прочие зависели как союзники или верноподданные.

С формальной точки зрения, поход против персов был тогда личным предприятием Гелона, поэтому он один назван в мирном договоре. Ему досталась вся добыча и контрибуция Тиран вернул сиракузцам военный заем. Его супруга Дамарета получила в дар от пунийцев золотой венок. Во время подготовки к войне она пожертвовала свои украшения и тем самым подала пример богатым жительницам Сиракуз. Гелон отчеканил серебряные монеты достоинством в 10 драхм, так называемые дамаретины. Дошедшие до нас великолепные экземпляры позволяют сделать лишь вывод о том, что они могли быть отчеканены и в других подвластных тирану городах, лишь квадрига на оборотной стороне, напоминающая о победе Гелона в состязаниях (488), имеет личный оттенок.

Вскоре после завоевания Сиракуз благодаря продаже демоса и трофеям из побежденных им городов он получил средства для чеканки новых денег, которые были ему необходимы для оплаты наемных войск. То, что принесла ему победа над карфагенянами, было в значительной степени пожертвовано богам как благодарность за их помощь. Так, сам Гелон пожертвовал в Дельфы золотой треножник вместе с золотой Никой, творением Биона из Милета. Аналогично поступил и его брат Гиерон, треножники пожертвовали также младшие братья Полизал и Фрасибул. И как на Парнасе грандиозный монумент увековечил славу победителя варваров на западе, так и в Олимпии из военной добычи была пожертвована колоссальная статуя Зевса. Сооружались новые храмы Деметры, Коры, Афины, позаботились и о храмах в Гиммере.

Жертвователями и застройщиками во всех этих случаях были Гелон или его братья, а не полис Сиракузы, принимавший участие лишь в сооружении статуи Зевса в Олимпии. После возвращения из Гимеры Гелон отчитался перед народным собранием и выразил готовность к отказу от тирании, однако его просили как спасителя, благодетеля, царя и дальше продолжать свое правление. Итак, его положение осталось прежним без должности, рядом и над общиной, однако отныне его правление было свободно от позора тирании.

Впрочем, мягкая форма, в которой он осуществлял свою, как и прежде, неограниченную власть, уважение к законам, которое он проявлял в качестве гражданина Сиракуз, наконец, тот факт, что он поощрял земледелие, придавали его правлению нечто от естественного авторитета царской власти. Около 478 года Гелон умер от водянки. При простых похоронах, как он сам пожелал, следуя сиракузскому закону, он был погребен в имении своей супруги Дамареты, впоследствии там же обретшей покой. Внушительное надгробье, сооруженное на могиле, было в 369 году разрушено карфагенянами.